Танец Бронзового Дракона

      — Принцесса Хелейна, какая честь и радость видеть вас гостьей в Риверране, — скрежещущий голос лорда Гровера Талли, восседающего на Троне Рек и Холмов, вполне отражает состояние его тела и Дейгон всё ещё не может поверить в то, что этот старик, чьё заострённое лицо испещрено глубокими морщинами из загрубевшей кожи, всё ещё может ходить по своему не слишком маленькому замку. Таргариен краем глаза видит, что Хелейна приседает в коротком реверансе, одетая в чёрное и красное с вкраплениями бронзы и зелени. Взгляд юноши особенно сильно цепляется за небольшое ожерелье из валирийской стали, сделанное в виде двух танцующих драконов, в чьих глазах сияют асшайские рубины. Он подарил это украшение жене в день их свадьбы, два года назад. — Также мне отрадно видеть и вас, принцы Эйгон, Дейгон и Эймонд, — юноша думает, что старику вполне допустимо отступать от этикета, всё-таки Талли крайне истощён, дряблая кожа свисает уродливыми мешками старой плоти на руках, шее и подбородке, некогда голубые глаза сильно поблекли, а рыжие волосы, ставшие грязно-седыми, свисают редкими и тонкими пучками. — О, принцесса Шира, когда я вас последний раз видел, вы были совсем крошкой. А выросли в красивую девушку, даже эти крестьянские одежды не скрывают вашей красоты. Вы так обрадовали старика, правда.       — Благодарю вас, лорд Гровер, — осторожно и со смущением отвечает Морская Звезда, приседая в реверансе и отходя к Эймонду, который, взволнованно взглянув на свою любовь, берёт её за руку.       — Мой сын, Гонзо, сообщил мне, что у вас, принцы Дейгон и Эйгон, есть ко мне некая просьба, касающаяся младших, — лорд Гровер, несмотря на свою слабость, старается принять подобающий грандлорду вид, чтобы внушить те крупицы силы, которые он ещё имеет. И Дейгон, конечно, восхищён упорством этого мужчины и его внутренней силой. Да, красно-голубой дублет с серебряной форелью, штаны и обувь с плащом не могут скрыть физической слабости, но его блеклые глаза, будто бы обретающие на краткий миг прежний цвет, отражают его непоколебимый и сильный дух правителя Рек и Холмов.       — Милорд, — начинает Дейгон, незамедлительно выступая вперёд и опускаясь на одно колено. Он уже давно договорился с Эйгоном, что будет первым просить и, если Талли откажет, то потом его попытается убедить наследный принц, — думаю, до вас дошли вести о том, что моя матушка, леди Рея Ройс, вместе с моим дядей, королём Визерисом, объявили о помолвке Ширы и Джоффри Аррена, пятиюродного брата леди Джейн Аррен, которая правит Долиной. Однако, как оказалось, моя милая сестра всем сердцем любит другого, принца Эймонда, — юноша переводит дыхание, старательно подбирая правильные слова, но, чувствуя ободряющий взгляд Хелейны, он незамедлительно продолжает. — Они настолько сильно влюблены друг в друга, что осмелились отправиться искать нас с Эйгоном в ночной Королевской Гавани и просить помочь в том, чтобы они смогли пожениться. Я помню, милорд Гровер, что девиз вашего Великого Дома таков: «Семья. Долг. Честь». И что вы, принимая решения, руководствуетесь им. Я прошу вас помочь мне исполнить свой долг перед сестрой и отдать её замуж за того, кто бережёт её честь.       — Хм, — выдыхает задумчиво Талли, переводя взгляд с принца на своего сына, который успел вместе с Тарли подойти чуть ближе к Таргариену, показывая свою готовность поддержать друга, если это будет нужно. Затем мужчина обращает взор на принца Эймонда и принцессу Ширу, прижимающихся друг к другу в немой поддержке, он видит, что детишки действительно влюблены друг в друга, ведь слишком хорошо помнит те касания, которыми одаривала милая Гвин, пока не умерла от родильной горячки. Также старик замечает и решимость во взгляде принцессы Хелейны, готовой вместе со своим братом, Эйгоном, присоединиться к прошению. — Прошу, встаньте, мой принц, — Гровер мягко, насколько это возможно, улыбается, вновь смотря на Дейгона, не отводящего взгляд индиговых глаз. — Вы мне только что напомнили тот самый день, когда вы сами сбежали вместе с принцессой Хелейной на Вермиторе и Пламенной Мечте на Драконий Камень, следуя зову своего сердца. В итоге, из вашего поступка родилась прекрасная история любви, о которой тут и там поют менестрели. Я верю в то, что юные Эймонд и Шира любят друг друга. И, если моя помощь заключается в том, чтобы помочь создать ещё одну красивую историю, которых в наше с вами время так мало, я помогу вам, — но, заметив у Дейгона благодарную улыбку, старик добавляет. — Однако, у меня будет ответная просьба.       — Я вас слушаю, милорд Гровер.       — Как я слышал, Дюрам Сангласс, ваш старый друг, — Талли тяжело выдыхает, собираясь с мыслями, которые ускользают из старческого разума будто крысы из кухни, когда на неё заходит кошка, — собирает войско под Сумеречным Долом, исполняя приказ вашего отца. И идёт слух, что вы будете возглавлять этих людей, когда придёт время отправиться на Ступени. Это правда?       — Письма от принца Деймона ещё не было, — тушуясь, отвечает юноша, не желая врать этому человеку, что согласился помочь в час нужды. — Но, как я полагаю, да. Отец, скорее всего, захочет, чтобы я возглавил новую армию. Моя матушка, как и я, ожидает вести в ближайшие дни.       — Хорошо, — медленно кивает Гровер, сжимая подлокотники трона. — Моя просьба заключается в том, чтобы вы взяли моего младшего сына, Гонзо, с собой. Моя семья расколота, Дейгон. Томмен и Робин поддерживают притязания Рейниры, когда престол, по праву наследования, должен принадлежать после смерти короля Визериса вам, принц Эйгон. Я опасаюсь, что, когда я умру, мои старшие дети могут навредить Гонзо. Я не сомневаюсь в его способностях с мечом, но мне будет куда спокойнее, если он будет подле вас.       — Разумеется, милорд, — Дейгон с почтением кланяется старику, тут же поворачиваясь к другу, который, судя по прищуренным глазам, ищет подвох в словах отца, такой уж он человек, недоверчивый, учитывая его отношения со старшими братьями. — Ты поедешь со мной в Королевскую Гавань после свадьбы?       — Да, — с тяжёлым вздохом отвечает Гонзо, проводя мозолистой ладонью по лысине, и его рассеянный взгляд встречается со взглядом принца, пытающемуся приободрить Талли хотя бы улыбкой. Юноша понимает, что для друга покинуть пожилого отца, которому необходимо помогать, достаточно тяжело из-за висящего над ним сыновьего долга, вытесняемый теперь приказом лорда Гровера и узами дружбы. — Но не на драконе.       — Думаю, что о свадьбе мы можем поговорить позже, — вновь берёт слово, поднимающийся с определённым трудом лорд Гровер, но, когда Гонзо делает первые шаги к отцу, чтобы помочь, старик отмахивается, пытаясь сохранить облик пожилого, но, тем не менее, сильного грандлорда, которым он и является. — Вам стоит отдохнуть с дорогие, мои принцы и принцессы. Сомневаюсь, что у вас была возможность поспать на спине дракона. Я не сомневаюсь, что гостевые покои уже готовы для вас. Гонзо, мальчик мой, пожалуйста, проводи наших гостей в их комнаты и проследи за тем, чтобы драконы были накормлены подобающим образом. О, милорд Тарли, пойдёмте со мной, я бы хотел обсудить наедине одно небольшое дело, конечно, если вы не против помочь старику.       — Разумеется, лорд Гровер.

***

      — Всё ещё сомневаешься в своём решении, любовь моя? — сонный голос Хелейны заставляет спину покрыться мурашками и отвернуться от созерцания графина в виде прыгающей форели, в котором плещется пентошийское вино. Дейгон скользит взглядом по ножкам супруги, едва прикрытым одеялом, и у него в голове возникает мысль сбросить этот кусок ткани, чтобы увидеть то, что скрыто под ним. Однако, супруга, будто прочитав его мысли, откидывает постель в сторону и принц теперь видит полностью обнажённое, чуть полноватое, но такое прекрасное тело возлюбленной. В его голове проносятся воспоминания о первой брачной ночи и от того, насколько она была прекрасна, Дейгон чувствует пока ещё лёгкое возбуждение.       — Нет, я не сомневаюсь в нём, — юноша поднимает взгляд и, к своему удивлению, обнаруживает, что Хелейна стоит так близко перед ним, что он просто может податься головой вперёд и уткнуться в её пышные груди, с твёрдыми от прохлады розовыми сосками, выделяющимися на чуть бледноватой коже. — Я думаю о войне, на которую отправлюсь, и о том, вернусь ли с неё живым.       — Я в этом виновата, прости, — она проводит мягкой ладонью по его щеке, а затем аккуратно приподнимает голову супруга за подбородок, заставляя того посмотреть ей в глаза. — Надо было сообщить тебе новость, когда ты вернулся бы в Гавань, — Хелейна медленно ведёт большим пальцем по тонким губам юноши, чувствуя ещё не успевшую высохнуть влагу вина. — Ты же отправишься в Сумеречный Дол сразу после свадьбы?       — Нет, я отправлю Гонзо и Рикарда, — хрипло отвечает принц и девушка ощущает его горячие и мозолистые ладони на бёдрах и ей будто бы не хватает воздуха от того жара, что исходит от них. — А сам полечу в Древорон, потом навещу Сандерлендов и, наконец, отправлюсь в Дредфорт. Остальные мои друзья придут сами, когда я отправлю письма.       — Ты слишком веришь в них, — Хелейна мягко надавливает на нижнюю губу и Дейгон, подчиняясь ей, открывает рот, обдавая палец, едва проникнувший внутрь, тёплыми дыханием. — Не позволяй рыбе и вороне быть слишком близко к себе.       — Не позволю, — во взгляде любимого пылает набирающий силу индиговый огонь, который вот-вот выплеснется наружу, сжигая всё, до чего дотянется. — Я буду осторожен, — его левая ладонь слишком медленно скользит по мягкой коже выше, словно юноша дразнит её. — Я выиграю войну и вернусь к тебе, — с губ Хелейны срывается слишком неаккуратный стон, когда Дейгон касается самого чувствительного места, слегка надавливая на его. Она чувствует, как её нижние губы стремительно намокают, не выдерживая и самой простой ласки. Ей хочется большего.       — И… — не успевает принцесса и сказать хоть одного слова, как супруг моментально встаёт со стула, опрокидывая его, и она слишком внезапно оказывается на его руках, чувствуя чуть влажные пальцы, что крепко сжимают её бёдра. — Муж мой, — выдыхает Хелейна, но юноша целует её не позволяя сказать что-либо ещё, делая первый шаг к кровати. Девушка, боясь упасть, обхватывает ногами его талию, а руками шею, со всей силы прижимаясь к крепкому телу супруга. Его поцелуй похож на янтарное вино, такой же сладкий, но, вместе с тем, грубый и жадный. Девушке совсем не хочется его прекращать.       — Дейгон, — требовательно поправляет он, слишком неожиданно прерывая одну из самых приятных вещей, и теперь одаривая её шею короткими поцелуями, оканчивающиеся лёгкими укусами, что вызывают новые, слишком протяжные стоны Хелейны. — Если будет больно, скажи.       — Нет, — успевает ответить принцесса, прежде, чем вновь оказывается на кровати, смотря на супруга, что приникает к её бёдрам, оставляя всё те же укусы и приятную боль от них, что разливается по всему телу витками возбуждения. — Боль с вами приятна. Только вы можете обратить её в наслаждение, — Хелейна сама кладёт правую ногу на крепкое плечо юноши.       — Ты, — Дейгон медленно спускается ниже, не переставая целовать и кусать пышные бёдра, покрытые едва заметной паутиной растяжек, и принцесса едва сдерживает себя от того, чтобы не закрыть ладошками слишком сильно покрасневшие щёки, ведь ей никогда не нравилась эта особенность. Едва тёплое дыхание юноши касается её нижних губ, девушке хочется сильнее развести ноги, но юноша крепко хватается её за бёдра и приникает к нижним губам принцессы.       — Ох! Дейгон! — взвизгивает Хелейна слишком громко, когда его влажный язык касается самой чувствительной части плоти. В голове девушки проскакивает мысль, что она никогда не привыкнет к этим великолепным ощущениям, из-за которых хочется ещё громче стонать, пока Дейгон ласкает нижние губы, уступающие его требовательному, но аккуратному натиску. Девушку давно не смущают влажные, чрезмерно развратные звуки снизу, ещё сильнее распаляющие её похоть, из-за которой она лишь сильнее прижимает голову Дейгона к промежности. Ей совсем неважно, где этому научился муж, но хочется, чтобы эта ласка, заставляющая забыть обо всём на свете, предназначалась лишь для неё.       Дейгон — живое воплощение порока. Он проникает языком так глубоко, насколько это возможно, почти доводя Хелейну до оргазма. Юноша каждый раз делает то, что радикально отличается от того, что было в прошлый. И она не может этому сопротивляться. Её нетерпение и страсть, подогретые ласками внизу, заставляют её желать большего, но Дейгон лишь дразнит её, доводя до исступления и животного возбуждения. Возможно, она не должна чувствовать себя настолько желаемой и похотливой, но, Боги, Хелейна не может не ощущать всего этого, пока юноша жадно ласкает языком там.       — Судя по твоим стонам, ты хочешь большего, — принцесса с трудом переводит затуманенный похотью взгляд на Дейгона, так и не подарившего ей того, чего она желает больше всего, и замечает, что он, каким-то образом, успел избавиться от штанов, оставшись полностью нагим. Она, конечно, не впервые видит супруга обнажённым, но каждый раз ей хочется разглядывать его подтянутое тело как можно дольше. Взгляд девушки опускается чуть ниже, на член, что налит кровью. — Я верно понял твой намёк, принцесса. Я тоже не могу больше терпеть, — вновь оказывается между её ног, но теперь их взгляд устремлены друг на друга и девушка видит то самое индиговое пламя, которое уже ничего не сдерживает.       — Не сдерживай себя, — шепчет заплетающимся языком Хелейна, заключая Дейгона в объятия и уже сама вовлекая его в страстный и жадный поцелуй, ощущая, как головка его члена, а затем и сам орган, проникают в её лоно, заполняя узость настолько плотно, что девушка стонет в поцелуе, сильнее прижимая юношу ещё и бёдрами.       Дейгон, вопреки желаниям принцессы, двигается медленно, старательно сдерживая свою страсть, но его поцелуи, горячие руки, блуждающие по её обнажённому телу, говорят об обратном. Стоны Хелейны сливаются воедино с каждым шлепком, словно подстраиваясь под ритм, заданный супругом. Она царапает спину юноши, ничуть не сдерживая собственной, чересчур сильной, страсти, что медленно сжигает её. Стоны Дейгона редки, слишком редки, но все они лишь для неё, все они словлены её губами и запечатаны на них пылкими поцелуями.       — Ещё! — приказывает Хелейна громким шёпотом ему на ушко и, поддаваясь желанию, прикусывает мочку и в награду за своё действие, она получает то, что просит у супруга, а также новый, более насыщенной похотью, стон. — Да! Сильнее! — он двигается сильнее, грубее, но это безумно нравится ей, несмотря на некоторую боль, словно постепенно удаляющуюся и уступающую своё место слишком яркому наслаждению.        С каждым толчком, проникающим настолько глубоко в неё, насколько это возможно, Хелейна чувствует, что очень близка к своему пику. Она не видит потолок их спальни, не видит ничего, её взгляд полностью расплылся от каждого мгновения близости с мужем. Всех её сил хватает лишь на стоны и крепкие объятия, цепляясь за разгорячённое и липкое от пота тело Дейгона, чтобы окончательно не провалиться в блаженное беспамятство от его движений внутри неё. Время окончательно теряет хоть какое-то своё подобие, растворяясь на фоне их обоюдного желания насладиться друг другом.       — Я люблю тебя, — каким-то чудом шепчет юноша, но его толчки становятся более резкими и сильными, предвещая тот самый пик, которого Хелейна практически достигает. Она отчаянно цепляется за Дейгона, в тщетной попытке удержать крупицы сознания в одной точке, пока тело сводит в самых приятных судорогах.       — Я тоже, — гортанным вскриком отвечает девушка, её тело изгибается, будто пронзённое молнией, и она, впиваясь ногтями в плечи мужа, чувствует, что внутри неё словно распространяется огонь невиданных масштабов. Дейгон хрипло и надрывно пытается что-то произнести, слишком глубоко, слишком сильно проникая в лоно девушки и она, не в силах даже застонать, ощущает, как её заполняет семя мужа, больше похожее на безудержное пламя, сливающееся с её собственным.       Вернись ко мне живым.