в сумерках

Чертова страница никак не хотела загружаться. Серый кружок вертелся у него перед глазами со скоростью улитки, на каждом новом круге все больше выводя из себя. Акутугава не выдержал и откинулся в кресло. После разговора с Боссом и встречи с Накахарой-семпаем он решил не ехать в город, а остаться на пару часов у себя в кабинете. Во-первых, само место обнаружения трупа он уже осмотрел, а для дружеских визитов к потенциальным информаторам было слишком рано. Как бы Акутагава не любил наблюдать их растерянные выражения лица во время визитов без предупреждения, утром толку от них было мало: завсегдатаи улиц вполне могли валяться где-нибудь в пьяном угаре, а с люди посерьезнее в такое время еще, бывало, просто спали. Портить с ними отношения не позволяло уважение к труду, с которым Исполнители мафии раскидывали по Йокогаме свою сеть информаторов. Второй причиной остаться на какое-то время в кабинете, где он давненько не был, стало брошенное Мори в последний момент напоминание об обещанном кратком отчете о миссиях за прошедший месяц. Чистая бюрократия, но все же, Акутагава сам понимал — стоило наконец разобрать накопившиеся бумаги низкой важности. За документы, он, конечно, не принялся. Вместо этого, только сев за стол, он вместе с посыльным отправил все бумаги Хигучи, открыл уже покрывшийся пылью ноутбук и, даже не просматривая, удалил с электронной почты все письма. Ничего, связанного с работой, там все равно быть не могло: Мори, оставаясь человеком старой закалки, не был так уверен в кибербезопасности систем мафии и до сих пор предпочитал передавать всю важную информацию по старинке, устно или в конвертах. Признаться, хоть Акутагаву и накрывала крайняя степень уныния при виде всех этих бумаг, в чем-то он понимал Босса. Существовала слишком большая вероятность того, что почту одного из членов или даже базу данных мафии могут взломать. Акутагава хоть и не особо следил за технологическим развитием противников — все-таки, это была не его работа, — прекрасно представлял себе, чем это может грозить. В конце концов, он сам время от времени пользовался взломанными мафией системами различных организаций, и найденная там информация не раз помогала ему обнаружить и устранить цель. Вот и теперь он уже минут пятнадцать сверлил белый экран, который все никак не мог показать ему общую полицейскую базу данных. То ли на сервере произошел сбой, то ли сайт был перегружен. Индикатор выполнения медленно проходил круг и, как только достигал начальной точки, запускал процесс снова. Рюноске с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла. Из кармана плаща раздался звонок рабочего телефона и сразу утих. Акутагава оторвался от экрана, чтобы взглянуть в сторону стула, на котором тот висел. Если это было сообщение от Хигучи с дурацким предложением принести ему кофе или очередная навязчивая реклама вещей, которые Акутагава в жизни бы не подумал купить, оно определено могло подождать. Но с той же вероятностью это могло быть что-то важное. Он потянулся за плащом. На экране телефона высветилось одно непрочитанное сообщение, над ним бежала строка: «номер отправителя неизвестен». «Сходи к тому помешанному на компьютерах парню,» — гласило сообщение. Акутагава задумался. У мафии были свои люди, специализирующиеся на взломах, обеспечении доступа к правительственным информационным системам — тем самым, которые в нужные моменты не работали, как положено — и в общем всем, что касалось технологий, но и они не были всемогущими. У мафии не было Глаз Бога. В этом отношении Фицджеральд оставался непреклонен: так и не продал технологию за баснословную даже по меркам мафии сумму. Акутагава фыркнул про себя. Наверное, тот ударился головой достаточно сильно, когда летел с Моби Дика. Иначе объяснить его отказ принимать деньги Рюноске не мог. Впрочем, спустя какое-то время Мори успокоился. Позже выяснилось, что ему удалось прибрать к рукам именно этого «помешанного на компьютерах» парня. Тот был одаренным и мог управлять техникой, так что искусственно созданную программу Глаза Бога Мори всего лишь заменил на настоящий мозг. Способность живого человека открывала много других возможностей помимо использования городских камер слежения, но у нее были и значительные недостатки вроде наличия у одаренного собственных чувств и желаний, плохо совпадающих с целями мафии. Это раздражало. Именно поэтому Акутагава никогда к нему не обращался. Пока он размышлял о совете Босса, страница, наконец, загрузилась и вывела на экран приветственное сообщение. Рюноске, не медля ни минуты, открыл сводки за последние сутки и пробежался глазами по спискам зарегистрированных преступлений. Среди немногочисленных записей было несколько автомобильных аварий, кража со взломом и заявление о ночном проникновении в частный дом. Под последней в графе «результаты расследования» стояло лаконичное «кошка». Акутагава фыркнул и открыл куда больший список дел за последнюю неделю, но и там ничего не нашел. Немного подумав, он откорректировал параметры поиска. Сайт вывел все дела с пометкой «убийство» за прошедший год. Счетчик в нижнем углу экрана перевалил далеко за сотню. Некоторые из убийств были чисто бытовыми, а некоторые были помечены красным — так полиция обозначала погибших в разборках мафии. Просматривая списки, Акутагава заметил, что ближе к нынешней дате последние попадались все реже: усилившееся влияние мафии в том числе означало возможность подавлять авторитетом, а не оружием, и все же, приставить ко лбу несогласных дуло пистолета иногда было значительно эффективнее. Зарывшись в электронные отчеты, Акутагава просидел перед экраном около часа, но так и ничего не нашел. Хотя он мало понимал, что нужно искать. Если человек, которого он искал, был профессиональным убийцей, он должен был профессионально скрывать следы и скорее всего использовал разные методы, чтобы не создавать почерк убийства и не оставлять за собой хвост из трупов. В этом он преуспел: ни одно из просмотренных дел не упоминало о хирургически точно перерезанных глотках. Тут в голову Рюноске пришла мысль, заставившая его невольно вздрогнуть. Способ убийства удивительно точно совпадал с любимым методом Босса. Точное сходство поражало. Акутагава ринулся к брошенной на край стола папке с фотографиями и еще раз взглянул на горло. Была ли рана слишком большой для скальпеля? Или все же скальпелем тоже можно вот так разрезать шею? Акутагава не знал. Он никогда не имел дел с холодным оружием. Если это все же был скальпель, мог ли оставленный на территории мафии труп быть сообщением? Какое-то предупреждение? Но Куросава был уверен, что труп вынесло на берег сточными водами, так что на пляж он мог попасть случайно. Просто совпадение? Мысль окончательно запуталась. Акутагава потер пальцами виски и вздохнул. На глаза попался оставленный на столе телефон. «Сходи к тому помешанному на компьютерах парню» пронеслось в голове. Зачем вообще Босс отправляет его к этому одаренному? Ни Глаза Бога, ни способность, подобная им, все равно не смогут найти убийцу, ведь его личность неизвестна. В поиске по лицу нет смысла, если просто напросто не известно, кого искать. Что еще может дать этот жалкий парень? Одна мысль о том, что придется с ним контактировать, вызывала у Акутагавы отвращение. Ему откровенно не нравился этот парень. И все же, привлекающий внимание телефон не оставлял Рюноске, куда бы тот не посмотрел. В конце концов, он нервным движением накинул плащ и вышел из кабинета. Одаренный ютился в дешевом жилье на окраине Йокогамы: еще не трущобы, но уже и не безопасный спальный район. Сюда его поселила мафия, выделив маленькую квартиру в доме поспокойнее, где на каждом этаже жил кто-то из шестерок. Его собственная была полностью вычищена и продана, а все контакты с друзьями и знакомыми оборваны во избежание помощи в побеге. Последнее, правда, было лишним: насколько Акутагава знал, у одаренного не было никого, кто мог бы помочь ему сбежать от мафии — об этом как-то обмолвился Мори-сан — а сам он никогда бы такой попытки не предпринял даже при всем своем нежелании работать на них. Акутагава повернул в замке ключ, взятый у мафиози, которого назначили приглядывать за одаренным, и скривился. Из открытой двери, за которой стояла абсолютная пустота, потянуло спертым воздухом. Рюноске беззвучно закрыл за собой дверь и насторожился в ожидании нападения, но все было спокойно. Сквозь стоявшую мертвую тишину был различим мерный гул электроники и, когда глаза привыкли к темноте, он пошел на этот звук. В единственной комнате окна были наглухо закрыты и занавешены плотными шторами, но в голубом свечении, исходящем от стоящих здесь компьютеров, проглядывалась общая обстановка. В небольшом пространстве было свалено, кажется, все, что вообще могло быть в этой квартире. Большую часть комнаты занимали столики с ноутбуками, мониторы и системные блоки, заваленные одеждой, от которых по полу во все стороны расползались провода. Между электроникой были раскиданы мусорные пакеты, пустые бутылки и пачки лапши быстрого приготовления. В центре всей этой кучи, пропахшей пылью, потом и дешевым ароматизатором лапши лежал футон, одеяло которого слегка приподнималось от храпа спящего под ним человека. Акутагава сделал шаг в комнату. Раздался звон: под его ногами оказался ряд повалившихся от толчка бутылок. Вдруг накрыло раздражение, поднявшееся из самого нутра. Только подумать: этот жалкий безвольный человек, не способный организовать не то, что побег от мафии, даже порядок в собственном доме, когда-то был членом организации, успешно вставлявшей мафии палки в колеса. Он быстро подошел к футону и решительно сорвал с него одеяло. — Поднимайся. Мне нужен твой дар, — старательно сдерживая злобу, проговорил Рюноске. — Кто здесь? — одаренный подскочил на футоне, осоловело оглядываясь вокруг. Только спустя несколько секунд его взгляд смог найти фигуру Акутагавы, стоявшую прямо над ним, но сливающуюся с общей чернотой комнаты. Его небритое сонное лицо тут же вытянулось. — Не подходи, — отшатнулся одаренный. Рука его исчезла под одеялом и тут же появилась снова. На Акутагаву нацелился шатающийся от дрожи в руке нож. — Что это? — недоуменно спросил тот. — Серьезно? Не смеши меня этой зубочисткой. Кухонный нож отлетел в темный угол комнаты один махом руки и потерялся среди мусора. — У меня нет времени на твое воспитание, так что сразу к делу. Мне нужно, чтобы ты собрал и проанализировал информацию по всем убийствам, похожим на это, — на пол перед одаренным упали копии фотографий. От глухого шлепка тот непроизвольно дернулся. — Способ убийства, характер ранений, место обнаружения трупов. Все, что поможет выйти на след убийцы. — Ты записался в служители закона, что ли? — Во-первых, для тебя — Вы, — угрожающе прошипел Акутагава. — Во-вторых, это не твое дело. Приказывают — выполняй. Это все, что от тебя требуется. Одаренный бросил взгляд на фотографии. С той, что лежала сверху, на него пустыми глазами смотрел труп. Мужчина сглотнул. Голова у трупа была почти что отсечена. В нижнем правом краю фотографии стояла сегодняшняя дата. Одаренный оценил масштаб потенциальных поисков и упрямо уставился на мафиози. Тот отбрасывал на стену жуткую тень в несколько раз больше его самого, которая нависала над его сжавшимся телом своей неумолимой реальностью. Эта тень могла запросто откусить ему голову. — Я не хочу этим заниматься. Вы правы, это ваше дело — не мое, — все-таки смог выдавить он. Над его ухом сразу же просвистела лента, разрезала воздух и пробило один из системных блоков за его спиной. Мужчина успел только вздрогнуть и застыл в ужасе. Тень мафиози на стене шевелилась. — Послушай, Катай, — глаза Акутагавы опасно сузились. — Давай я тебе кое-что объясню. Теперь ты принадлежишь мафии. Здесь ты — человек-функция. Если ты не будешь выполнять свои обязанности перед мафией, тебя просто убьют. Сам прикончу, и даже бровью не поведу. Думаю, тебе это должно быть понятно. Одаренный еле заметно кивнул. — Как же ты мне противен, — с омерзением на лице рассеял способность Акутагава. — Я буду ждать ответа до вечера. Если его не будет — приду снова. Он развернулся и исчез в черноте коридора, только послышалось, как за ним захлопнулась дверь и в замке повернулся ключ. Катай сделал глубокий вдох, стер со лба пот и принялся за работу.

***

В темном подвальном помещении бара рассеянный тусклый свет ничего не выставлял напоказ, лишь очерчивал контуры людей и предметов: здесь барная стойка, тут столы на компанию, дальше — на двоих. Несколько человек с выпивкой, бармен, натирающий стаканы, двое игроков у бильярдного стола — самого освещенного уголка здесь. Через ненавязчивую музыку слышался только стук шаров и шипение наливаемого в кружку пива. Расправившись с мелкими поручениями и обойдя нескольких информаторов, но так и ничего не узнав, Акутагава под вечер решил зайти в место, где пару раз бывал с Чуей-саном. Бар-идзакая назывался до банального просто — «Бар», находился на пересечении территорий и был своеобразным буфером для теневых организаций Йокогамы, поэтому о нем знали только те, кому нужно было о нем знать. Здесь можно было встретиться с кураторами, сообщниками и информаторами или после завершения дел хорошо отдохнуть, взяв кацудон и гоняя шары. Акутагава не любил здесь бывать. «Бар» был не на его территории, в «Баре» были свои законы и правила, о которых нужно было помнить, и которые ему с его нравом соблюдать было сложно. «Бар» всегда был зоной работы Чуи-сана — вот уж кто чувствовал себя здесь, да и любом другом питейном заведении, как рыба в воде. Его знали если не все бармены Йокогамы, то все бармены округи. С ними Чуя строил особые отношения, основанные на смеси уважении и страха погрома помещения. Рюноске же куда проще и приятнее было работать в темных портовых переулках, но как говорил семпай: «Бармен — это лучше, чем хозяин бара, его проститутки или местные выпивохи. Бармен — это уши, глаза и все прилагающееся бара». Эти слова вспомнились Акутагаве, когда он оказался недалеко от границ территорий, так что теперь, осмотревшись и присев на барный стул поближе к выходу, он ждал, пока бармен обслужит двух раздутых в плечах наемников и подойдет к нему. — Нечасто здесь Вас увидишь. Что привело Вас в «Бар», уважаемый Бешеный Пес Портовой мафии? — осторожно начал мужчина, едва ли подойдя ближе. — Дела, — ответил Рюноске коротко. — Дела… — повторил за ним бармен и постучал пальцами по стойке. — Значит, пить не будете? — Не буду. — Тогда, может, хотя бы возьмете якитори? Посетители здесь нервные, сами знаете, не любят сюрпризы, новеньких и не понимать, чего ждать от человека напротив. Так хоть сделаете вид, что пришли поесть. Акутагава обернулся на занятые столики. Несколько человек неприкрыто наблюдали за ним. — Надеюсь Вы помните, что здесь нейтральная территория, — голос бармена вдруг стал жестким и совсем глухим. — Отлично помню, — проговорил Акутагава сквозь зубы. — И я вроде не новенький, от ужина откажусь, спасибо. Я бы хотел только узнать о трупе неизвестного на пляже на нашей территории. Получу информацию и уйду. Не буду посетителей беспокоить. Бармен помял в руках полотенце. — Труп на пляже? Не слышал о таком. — Неужели? — Совсем ничего. Акутагава нетерпеливо сжал лежащую на барной стойке руку в кулак. Волосы на затылке ощетинились. Несколько посетителей тут же вскочили со своих мест, направляя на него пистолеты. — Я бы не советовал. Одно лишнее движение, и вы лишитесь своего драгоценного бармена, — не поворачивая головы, произнес Рюноске. Полы его плаща шевельнулись, хотя в баре сквозняка не было. — Послушай, я не буду крушить здесь все только потому, что у твоего бара хорошие отношения с Накахарой-саном. Но меня с этим местом ничего не связывает, так что если ты не будешь сотрудничать по собственной воле, мне придется тебя заставить, — скучающе сказал Акутагава. — Итак, повторю вопрос: что ты знаешь о трупе на пляже? Бармен махнул рукой, чтобы наемники убрали оружие. — Вы знаете обо всем, что происходит в городе не хуже мафии. Убийство произошло вчера вечером или ночью, труп нашли сегодня. Глотка перерезана так, что голова почти отваливается. Не слышал о подобных планах? — Послушайте, — подчеркнуто вежливо начал мужчина. — Этот бар существует больше десятка лет, и я здесь работаю с момента его открытия. Десять лет — это колоссальный срок для такого места. Хотите знать, в чем секрет? Все очень просто: сохранение нейтралитета, просчитывание рисков и нормальное отношение к людям при условии того, что бармен поддерживает свои навыки высококлассного наемного убийцы. Вам меня не запугать. Если бы погиб кто-то из мафии, Вы бы так культурно здесь не сидели, значит убивать человека, которого ищете, не собираетесь. Скрывать от Вас информацию нет смысла, врать — тем более. Все равно узнаете, придете с претензиями и никто вас не остановит. Повторюсь: я о произошедшем ничего не слышал. К тому же, никто из посетителей этого бара не пользуется крупным холодным оружием, и уж тем более не перерезает им глотки. Это устаревший метод. Вполне убедительный монолог бармен закончил, уверенно ставя перед Рюноске стакан сока. — Вот, выпейте. За счет заведения. Повисла тишина. Акутагава посмотрел на стакан, потом на бармена и снова на стакан. Раздался стандартный звонок телефона. Акутагава опустил руку в карман плаща, не спуская с бармена глаз, на ощупь нажал нужную кнопку. — Акутагава-сан? Это Катай. Я кое-что нарыл, — послышался уставший, нервный голос. — Я слушаю, — ответил Рюноске, продолжая сверлить взглядом бармена. — В общем, в открытых мафии источниках ничего не было, поэтому пришлось взломать засекреченные правительственные базы, почту и кучу чатов военных и чиновников. Как я понял, ночью не вышел на связь один из правительственных агентов, работающих в информационной группе какого-то элитного подразделения. Его название не выяснил, но, подозреваю, оно как-то связано с собаками: в обсуждениях было много связанных с ними слов. Я проверил фото агента в личном деле — это точно он. Он занимался сбором информации по Йокогаме, в основном следил за мелкими группировками и с самим подразделением был связан мало, всей информацией, им доступной, точно не владел. В последний раз его видели в районе правительственного офисного центра как раз недалеко от береговой линии. Вроде как он должен был передать документы, отчитаться начальству и вернуться домой. Документы были переданы, но наверху не получили никаких сообщений об этом и забеспокоились. Шум не поднимали, но на поиски агента уже кто-то отправлен. Рюноске слушал молча. В конце только спросил: — Что-то еще? — По агенту это все. Но в докладах этого же подразделения было упомянуто проникновение на базу. Случилось это два месяца назад. Ничего не пропало, документы не были скопированы. Ни личность, ни цель проникшего так и не выяснили — никаких следов он не оставил. Вообще, о нем узнали только потому, что некоторые камеры и датчики были выведены из строя. Такое мог провернуть только мастер. Возможно, проникновение как-то связано с вашим трупом. — Хорошо, я понял. — Акутагава-сан, — торопясь выпалил Катай, пока мафиози не успел окончить звонок. — Это все дурно пахнет. Кто-то пытается стравить мафию и правительство, это ясно, как солнце и луна. Я не хочу ввязываться в ваши разборки, так что чищу все, чтобы удалить свой цифровой след, и… Акутагава захлопнул телефон. Теперь, когда он получил зацепку, не было смысла дольше оставаться здесь. — Спасибо за уделенное время, — чопорно попрощался он и под тяжелые провожающие взгляды покинул бар. Пока полученная информация ничего ему не давала. Прямо пойти к военным он не мог, к чиновникам высоких рангов тоже доступа не имел, поэтому визит к ним без прямого приказа сверху мог обернуться проблемами. Варианты дальнейших действий были ограничены, так что Акутагава решил сперва отчитаться Мори. Тот ответил почти сразу, выслушал все подробно и пару раз протянул задумчивое «угу». — Хорошо, Акутагава-кун. Этого достаточно. О дальнейших действиях я сообщу тебе позже. Возвращайся к своим обязанностям. — Похоже, что Акутагава-кун установил личность убитого. Тот работал не больше, не меньше, чем на информационный отряд Ищеек, — задумчиво бросил Мори в сгущающуюся с наступлением сумерек темноту кабинета после того, как повесил трубку. — Надо же, Фукучи-сан не досмотрел. — Теперь, когда установлена столь явная связь этого убийства с Ищейками, что Вы собираетесь делать, Мори-сама? — спросила его темнота. — Очевидно, именно то, что Вы от меня ожидаете. Мы найдем этого человека и в зависимости от его целей и навыков заставим вступить в мафию или отдадим на растерзание правительству. — Акутагава-кун определил личность убитого, а Вы, сдается мне, уже определили личность убийцы, не так ли? — Хм… Нет, пока нет. Это не случайное уличное убийство с целью ограбления, так как исполнено слишком умело, и не попытка выкрасть правительственные документы, так как их у жертвы уже не было. К тому же, я не согласен с Акутагавой-куном: сейчас в городе не осталось организаций достаточно мощных и дерзких для того, чтобы просто прийти на территорию мафии и не боятся последствий, не то, что стравливать нас с правительством. — Что же это тогда? — Вот именно, что? Понимая цель убийства, было бы легче найти преступника, — Мори плеснул себе в стакан виски. — Вот же. Похоже, стоило обращать внимание на то, как великие йокогамские детективы выстраивали дедуктивные цепочки, когда была возможность. Он вернулся в кресло и вытащил из-под рабочих бумаг полученную утром папку, снова внимательно изучил фотографии. — Это одиночка, и он оставил послание сразу и мафии, и правительству. И головную боль лично мне, когда решил, что я любитель разгадывать загадки. Неужели было так сложно приложить к трупу записку? — А в чем тогда интерес? — расплылся в улыбке собеседник. Мори фыркнул. — Действительно. — Мне казалось, Вы любите подобные игры. — Я привык быть гейм-мастером. Признаться, в роли участника я пробую себя впервые. — Не думаете, что ваш интерес к убийству правительственного агента и участие в этой игре вызовет вопросы у подчиненных? Вы намерены и дальше прикрываться желанием заполучить в свои ряды этого человека? — Почему это «прикрываться»? Хороший киллер лишним не бывает. — Только если он пришел не за Вами. Повисла тишина. — Ваши люди сидят в креслах управленцев, занимаются внешней политикой и поставками в нескольких сферах экономики. Теперь, когда детективного агентства больше нет, а влияние мафии так возросло, ваша организация вплетена в жизнь города так же тесно, как и правительство. Я бы сказал, что теперь — неразрывно. Город стоит всего на двух сваях, и если одна из них будет повреждена, вся конструкция неизбежно распадется. Мори прищурил глаза. Его голова сама собой склонилась к плечу, и от маски играющего в детектива доброго доктора ничего не осталось. — Куросава-сан, Вы расписываете мне варианты будущего моей организации? От его слов повеяло холодом так, что Куросаве захотелось съежиться, несмотря на весь опыт общения с людьми, подобными человеку напротив. По спине будто прошелся сквозняк. — Я все отлично понимаю. Я знаю больше, чем Вы думаете. Например, я отлично знаю, что два года назад мое предложение присоединиться к мафии Вы принимали не самостоятельно, знаю, на кого из работодателей Вы работаете в первую очередь, и с какой целью Вы здесь. Я вижу Вас насквозь, — продолжил Мори. — Вы больше политик, чем доктор. Вы хорошо знакомы с обеими сторонами медали, которой является Йокогама и понимаете, что по-другому быть не может. Пришли в мафию по приказу сверху, освоились, умудрились получить ранг. Был уже у меня один такой блюститель закона. Хотел бы я сказать, что история повторяется, но тот метался между организациями, а вы крепко держите голову на плечах. Я уважаю ваш ум и хладнокровность, но должен сказать, ваша привычка упорно добиваться своего намеками действует мне на нервы. — Никому не нравится видеть в себя в зеркале, — взяв себя в руки, улыбнулся командир. — В кривом — никому, точно, — припечатал Мори. Сделав паузу, он продолжил. — Мафия найдет этого человека, но не потому, что это в интересах нашего сотрудничества с правительством и Фукучи-саном в частности, а из личного интереса. Это все, что Вам нужно знать. Теперь Вы можете идти, я вас больше не задержу. Завтра у Чуи-куна встреча с группой торговцев крадеными камнями. Если переговоры пройдут неудачно, нужно будет за ним подчистить. И да, устройте мне встречу с Фукучи-саном. Раз у меня под боком есть его прямой подчиненный, нужно этим пользоваться. Ждать, пока Фукучи обнаружит пригласительную открытку, всегда утомительно. Куросава замешкался на долю секунды. Если Мори знал, что он все это время продолжал работать на Фукучи-сана, значит, ему это было на руку. Если он, Куросава, все еще не лежит на дне залива с тремя пулями в груди и сломанной челюстью, значит, Мори это на руку. Наивно было полагать, что он не знает. С другой стороны, Мори никогда не ставил ему условия отказаться от государственной службы полностью. Мысли, носившиеся в его голове, затихли, когда он пересекся взглядом с Боссом. Холодные безразличные глаза пронзили его насквозь. Конечно, он был в курсе с самого начала, и все это было ему на руку. Куросава невозмутимо встал и поклонился. — Вы не боитесь призраков прошлого, Мори-сама? — спросил он, уже стоя в дверях кабинета. — Нет. — Напрасно. — Я не суеверен, Куросава-сан. Призраки на то и призраки, что бесплотны. Даже если им удастся поиграть на моих нервах, они не смогут перерезать мне глотку. Мужчина кивнул чему-то, понятному только ему одному, поклонился снова и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Мори тяжело выдохнул и откинулся в кресле. Голова трещала, будто скованная обручем, и казалось, ударь ногтем, она расколется, как переспевший арбуз. День выдался сумасшедшим, последнее чего он хотел — это выслушивать предостережения от этого скользкого доктора и ловить в его словах напоминания о событиях, которые сам Мори пытался похоронить в своей памяти. Он поднялся, чтобы снова налить себе виски. Тот приятно обжигал горло и отвлекал от хаоса в голове. Мори собирался уже вернуться в кресло, когда его внимание привлек белый треугольник альбомного листа, выглядывающий из-под стола. Он вдруг понял, что Элис весь день вела себя непривычно тихо. Он обернулся: девочка сидела на толстом ковре под небольшим светильником и с усердием, отражающимся на сосредоточено-строгом лице, исписывала свои мелки о бумагу. Мори вытащил рисунок из-под стола. На нем, проработанный с максимально доступной ребенку точностью, был изображен человек, одетый в белую рубашку, жилет и классические брюки. Его волосы черными полосами сползали до плеч, лицо отображало печаль перевернутой вниз улыбкой, а вместо глаз весьма красноречиво были нарисованы крестики. Человек лежал на фоне красного пятна, начинающегося где-то в районе шеи. Сама шея у человека была перерезана. Мори снова поднял взгляд на Элис и столкнулся с ее, таким же холодным, какой был у него самого несколько минут назад. — Что такое, Ринтаро? — спросила Элис, не меняя выражения лица. Ее большие пустые глаза, в которых раньше всегда плескалось столько эмоций, подсвечивал направленный луч от лампы, и они, будто горящие в темноте кабинета, пронизывали Мори насквозь. Когда только она успела стать такой? — Ничего, — ответил он, чувствуя, что не может двинуться. — Тебя что-то беспокоит? — Нет, дорогая, ничего, правда. Элис моргнула, повернулась боком, и чувство оцепенения спало, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение охватить Огая с новой силой. — Ты предполагаешь, что он смог выжить после того, что вы сделали? Что ж, тогда он придет за тобой, Ринтаро, — Элис легко улыбнулась. — Он придет, и ты ничего не сможешь сделать.