Fault || Вина

Филза горько улыбнулся, глядя на их удаляющиеся спины. Когда он повернул назад, возвращаясь в глубины тюрьмы, он мог почти слышать звон фантомных кандалов, бренчащих при каждом его целеустремленном шаге. И хоть цепи эти были из бумаги, чернил и чести, они все еще были цепями. Пришло время разорвать их. Придется подождать. Филза привык к ожиданию так, как мало кто другой, но мысль о предстоящей неделе терзала его не меньше, чем воображаемые оковы, накинутые на него - вероятно, потому, что они служили одной цели. Связывали его, вынуждая прокладывать кровавый путь войны через извилистые бетонные коридоры. Он наслаждался долгожданной справедливостью. Несколько глупых людей пытались преградить ему дорогу, но с ними быстро расправлялись, поскольку он спешил. Пара перерезанных горл там, несколько обугленных тел здесь. Возможно, ему следовало получать от процесса больше удовольствия, но Филза был твердо намерен дойти до цели, решив, что теперь наконец он получит доказательства. Мало было знать, что Фонд нарушил данную ему клятву, пытаясь жестоко уничтожить его связь с Томми и тем самым его человечность. Нет, Филзе нужны были доказательства. Это был отзвук каменно-холодной правды из урока прошлого. Ему было недостаточно знать, что они предали его, поскольку Коллективный Завет все еще имел силу. И пусть сердце его было разбито на куски, множество осколков, с острыми краями и неправильной формы, но Фонд был достаточно умен, чтобы пресечь любые попытки собрать эти кусочки и удержать достаточно близко друг к другу, чтобы они вновь стали единым целым. Досадная помеха. Он встретил перекресток, ведущий к его собственной камере, и пошел дальше, минуя знакомые, но не принадлежащие ему разрушения. Повсюду были разбросаны еще свежие человеческие останки. Было довольно тихо, если не считать его шагов и какого-то ужасного сигнала тревоги, который действовал ему на нервы - пронзительная и бешеная сирена со слишком поздним предупреждением. Он перепрыгнул через раздавленного человека, чей труп растянулся так, что доставал до обеих стен, а кишки словно обозначали нелепую границу. Филза уже мало что мог сделать, чтобы оставаться чистым: кровь покрывала его руки, ноги и зубы, а послевкусие от нее все еще ощущалось резким металлом на его змеином языке. В сочетании с эхом огня, скользящему по его губам, это создавало аппетитный привкус. Тем не менее, он старался по возможности избегать полупереваренного содержимого чьих-то желудков. Судя по опыту, запах от них был не самый приятный, и к тому же, к сожалению, стойкий. Проносясь по коридорам, он испытывал почти ностальгическое чувство, воспроизводя далекие воспоминания. Но на этот раз Филза не потерпит поражения, в этом он был уверен. Верхняя часть порога была окрашена в неизменно багровый цвет. Филза решил, что зрелище выглядело довольно красиво - брызги яркого цвета, выделяющие Томми как личность. Формально, стены были забрызганы кровью, но, в отличие от Красного, жидкость уже темнела по краям. Месиво перекрывало сероватые кляксы - пятна, в которых Филза распознал небрежные заплатки старых разрушений. Как бы то ни было, это придавало коридору Томми некоторую уникальность. К сожалению, это был разовый порыв, который Фонд, конечно же, не оценил. Пусть это уже не имело особого значения, поскольку Томми здесь больше не жил, Филза ощутил легкую неловкость, когда ударил залпом по металлической двери, ведущей в камеру мальчика. Это сильно ослабило сталь, и после пары мощных ударов хвостом более не осталось преград для его вторжения. Переступив через обломки разбитой двери, Филза окинул восхищенным взглядом декорации Томми. Такое творческое применение способностей. Однако нужно было сосредоточиться на документах. Порывшись в разбросанных страницах, Филза быстро отыскал фальшивую копию Завета. Он нахмурился, глядя на ее искаженное содержание. Какой ужасный способ оболгать. Так... холодно и цинично, даже если это насильно разрывало древние связи. В его горле вспыхнул огонь, когда он увидел собственную подпись под чудовищной ложью. Как бы ему ни хотелось сжечь ее в пепел, эта бумажка представляла ценность. Они хотели получить нож, чтобы всадить его в Томми, и теперь дракон собирался поразить их глотки собственным оружием, дабы оплатить каждую каплю крови своего мальчика, а потом еще и еще раз. Если бы он удвоил, утроил, удесятерил то, что они сделали... да какая разница? Они, несомненно, заслужили все это. Филза осторожно подавил мерцающие искры во рту и отложил документ в сторону. Облегчение охватило его с почти безграничной силой, так как бремя, которое он нес, казалось, целую вечность, было внезапно сброшено. Плечи Атласа подергивались от ощущения свободы, непривычные к ее невесомости, крылья пытались вспомнить движение полета, которое они когда-то совершали в небе. Он был... свободен. Нет. Он был почти свободен, соблазн немедленно разорвать узы и устремиться к своим Собранным одолевал его настолько, что на одну глупую секунду он искренне подумал, что так и поступит. Но у него все еще были границы, и как бы схожи они ни были с тюремной решеткой, он их не пересечет. Задача была выполнена, и Филза остался без цели. Конечно, он мог бы вернуться в свою камеру, но зачем? Между его клеткой и камерой Томми не было никакой разницы. Но тут его взгляд заметил еще одну россыпь букв, гораздо более яркую, чем писанина из проклятого контракта. Работа Томми, начертанная, судя по всему, тяжелой рукой и цветным мелком. Филза позволил себе отвлечься на труды мальчика. Его внимание привлек длинный список, заполняющий обе стороны - буквы плотно прилегали друг к другу, когда Томми вспоминал о необходимости экономить место, и плавно растекались, когда он этого не делал - заголовок широким шрифтом гласил "Друзя", подчеркнутый дважды. Филза нахмурился, глядя на это слово. Он был совершенно уверен, что в написании была допущена ошибка. Неужели Томми утратил способность писать? Он просмотрел остальные слова. Нет, они выглядели правильно. Должно быть, это был какой-то жаргон. С досадой дракон подумал, что снова не заметил, как лексика успела измениться. Ох, уж эти языки. Такие беспорядочные и непостоянные. Почему люди не могли остановиться на шумерском? Или хотя бы даже на ворчании. Ах, какие были времена. Конечно, он еще не признавал людей разумными, но все было гораздо проще. Вероятно, потому, что он и сам был проще. Несмотря на свою осознанность, он едва ли был осознанным. Первыми в списке значились родители Томми, как он понял по двум строчкам "мама" и "папа", которые подросток начертал, а потом решил, что этого было недостаточно, и добавил к ним имена. Как мило. Далее следовало множество других имен, рядом с которыми шли краткие описания: "высокий, веселый, не затыкается о своей муравьиной ферме", "почему-то хочет стать дантистом", а также "придурок, но все равно хочу о нем знать". Некоторые давали более подробную информацию, например, название школы, в которую они ходили, или адрес дома, в котором они жили, некоторые - чуть меньше подробностей, а под конец список и вовсе ограничился лишь именами. Филза слегка усмехнулся. Это было так мило - записать всех своих человеческих друзей. Подождите. Нет, там. В самом конце. Уилбур - Сажа? Половина лица. Высокий. Значит, не только человеческие друзья, если только Томми каким-то образом не умудрился завести среди людей товарища с похожими странными чертами. Он перевернул страницу, пытаясь убедиться, что прочитал каждое имя. Он нахмурился и снова перелистнул. Его имени в списке не было. Как не было и Клинка. Он проверил еще раз. Его просто... не было. Филза отложил список. Верно. Просто еще одно доказательство. Еще одно подтверждение того, какую боль причинил им Фонд. Он подобрал в руки другую бумажку. На ней был изображен детский набросок самого Томми - его руки победоносно сжимали оружие, которое, как подозревал Филза, могло быть пистолетом, хоть и не был уверен. Пролистав кипу страниц, Филза обнаружил, что большинство из них занимали похожие рисунки. Более ранние отличались бóльшим разнообразием красок, оттенки исчезали один за другим, пока не осталась лишь ограниченная палитра. Интерес также привлекли две другие странности: первая - птица-оригами, гораздо более аккуратная, чем несколько скомканных попыток ее повторить. А вторая - пейзаж, выполненный в совершенно ином художественном стиле, и, в отличие от остальных работ Томми, гораздо менее пострадавший от красного цвета. На нем был изображен целый ряд персонажей, которых он не узнал, кроме Томми, что с улыбкой красовался посередине. Один из них, как он подозревал, был Туббо, судя по пчелиным чертам. Старик невольно улыбнулся, глядя на изображенную фигуру. Хотя встреча с пареньком едва состоялась, ему не терпелось поближе познакомиться с новым кандидатом в Коллекцию. Филза никогда не предполагал, что получит еще одну душу по знакомству, но, с другой стороны, было логично, что именно Томми был тем, кто предоставил такую возможность. Одна только мысль уже грела его сердце, в предвкушении связи с новой душой. О, как это будет прекрасно - находить все способы заботы о всех этих прелестных пчелках. Или. Точнее, о большинстве из них. В отличие от предполагаемого автопортрета, в реальности Туббо был весьма… укорочен. Какое несчастье. Первое знакомство с расчлененным Ульем вызвало у Филзы мимолетное любопытство - как из-за уникальности извращенной анатомии, так и из-за того, что Бог Крови не убил свою жертву. Бог Крови не делал ничего наполовину, и он не мог устоять перед уязвимостью ребенка в таком состоянии, считая его существование само по себе вызовом. Правда, появление Томми быстро изменило это правило в пользу беззащитной сироты. В любом случае, то, что Туббо остался жив, было удивительно. Поначалу Филза пришел в ярость, когда узнал, что у инсектоида уже был Коллекционер, посмевший довести малыша до такого прискорбного состояния. Ни один покровитель не заслуживал сего звания, если его подопечным так пренебрегали. Конечно, может быть, к этому примешивалась и праведная ярость - инстинкт ревностной защиты, вызванный видом раненого ребенка. Но раз его опекуном оказался Томми... Филза знал, что подросток постарался сделать все возможное. Конечно, это не значило, что старик не прочитает ему длинную лекцию о том, как лучше заботиться о своих близких, но произойдет это только после очень долгих и крепких объятий. На самом деле, Филза планировал как следует насладиться их присутствием. Визиты были ужасно редкими, и он так мало времени проводил со своими мальчиками. Было обидно, что все еще нужно было ждать, но он мог заверить себя - скоро все закончится, раз и навсегда. А пока ему приходилось довольствоваться оставленными подделками. Он начал неплохо ориентироваться по фигурам, изображенным на листах: Томми и Клинка он узнавал без труда, Уилбура - с небольшим усилием. С Туббо было немного проще, поскольку у него имелось много отличительных черт. Пчелы в принципе были частой темой на рисунках: несколько страниц были посвящены примерно дюжине пчел, и к каждой были аккуратно подписаны различные имена. Одно из них, как он обнаружил, мелькало чаще остальных - Клементина - на десяти или около того страницах, в основном на более ранних, красочных. Другой силуэт, который тоже часто попадался, было труднее различить. Он был наполовину уверен, что это была женщина, в основном с темно-русыми волосами, но иногда и с другими оттенками, фиолетовым или серым, вероятно, когда коричневый уже закончился. Обычно она сопровождала Туббо, но не всегда. В конце концов он нашел страницу с крупными надписями и узнал, что ее звали Розалинда. В памяти слабо защекотало воспоминание. Громкое. На него кто-то кричал, но потом короткое видение резко затихло. Почему-то от этого стало только хуже. О, точно. Это Томми кричал о ней. Она была сотрудницей, верно? Та самая, которая обманула его с фальшивым контрактом. Или не обманула. Томми утверждал, что все было не так, но, опять же, он еще не понимал, что это была ложь. Сперва Филзе нужно было выяснить правду, прежде чем решать, убивать ее или нет за то, что она сделала с Томми. Это была задача для другого раза, но с ней нужно было разобраться. Он перелистывал страницы, чтобы снова отвлечься. Ему не хотелось думать о том, во что верил Томми, как бы ошибочно это ни было. На каждой странице красовались случайные багряные пятна. Мелкие брызги, размазанные пальцами. По большей части их появления старались избегать, но иногда встречались гораздо более крупные разводы, занимающие почти половину листа. Из-под них слабо выступал какой-то образ - странные полосы зеленого и желтого цвета. В одном углу виднелась спираль, очерченная темным грифелем, в другом - зазубренный одуванчик, прикрепленный к изогнутому стеблю. Или... или это были рога и хвост, не до конца замазанные, как на остальных карикатурах. В глаза дракона бросились его собственные черты. Вот когтистая изумрудная конечность тянулась из-под красной лужи, а вот кривое крыло, наполовину погребенное под слоем пигмента, размытого по центру рисунка. Томми совершенно четко и основательно решил удалить Филзу из своего творчества. Фил закрыл глаза, позволяя мягкой бордовой стене принять вес его тела, когда он прислонился к ней. Из уголков его рта потянулся дымок, разгоняясь и рассеиваясь в химически чистом воздухе. Он так хотел найти улики против Фонда, наконец-то получить свободу, по праву принадлежавшую ему. Короткий миг замешательства, и вот ключ к спасению лежал у его ног. Для Томми это, конечно, не считалось спасением. Фил не знал, как долго длился этот обман, но по десяткам разрушенным изображениям дракона... догадывался, что довольно долго. Он успокаивал себя тем, что все это было наглым враньем, но для Томми когда-то это являлось тяжелой реальностью. Он протягивал руки, растерянный и взволнованный. Сердце Томми колотилось, ускоряясь до такой степени, что казалось, оно могло выпрыгнуть из клетки. Он хотел успокоить его, устранить угрозу, но не знал, в чем было дело. Томми дрожал, каждый сантиметр его тела напрягался, чем ближе становились руки. Мальчик будто отшатнулся от него. Дракон заверил себя, что ему показалось, но правда была неотвратима. В груди стучало все громче и громче, Красный подскакивал, и резкий запах неизвестного страха вытеснил старый трепет, а это было неправильно, должно было стать лучше. Филза был так встревожен, пока пытался предложить объятия, пытался все исправить, но Томми бился, отчаянно вырываясь, сердце бешеное, как у добычи, знающей, что она обречена, глаза широкие и темные, губы дрожали, выпуская отрывистые выдохи. На его ладони появились синяки в тех местах, где Томми отмахнулся от его контакта. При нахлынувшем воспоминании синяки зашипели с новой силой, разрастаясь и скручиваясь спазмами, когда Филза, наконец, позволил себе осознать это. Томми боялся его. Может быть, его испуг и был вызван ложью, но ощущался он вполне реально, настолько реально, что мальчик дрожал и вздрагивал, отвечал с яростью - боги, как много ярости переполняло и испепеляло ребенка, поражая и объект его ненависти. Сказать, что Филза мог вынести этот жар, было бы ложью, даже если он сам состоял из огня, даже если сама его сущность строилась на бушующем гневе. Потому что гнев Томми сжигал его насквозь. Собственное сердце не должно было так сильно бояться и ненавидеть его. Он зарылся головой в свои израненные руки. М̸̨̥̺͍͍̊а̶̖͔̜͔̖̑̋͊̒͂ф̸̧̳̬͛ф̷̘̯̟̗͐̆͌и̴̛̜̂͠н̸͙̯̩̇͒̌̃̓, а ведь он пытался помешать мне прикоснуться к Туббо. Филза просто пытался помочь, но Томми резко поднялся, всем телом преграждая путь, шатко, но все же стоя на своем, оскалив зубы в яростной безнадежной угрозе. Фил был так растерян. Томми не мог коснуться своего друга, а им нужно было бежать, разве решение не было очевидным? Может, мальчик ревновал? Филза знал, что и сам иногда слишком опекал, но откуда такая защитность, если Туббо ничего не угрожало? Незнание не казалось блаженным, не совсем, но, по крайней мере, оно не было тем адовым кошмаром, который обрушился на него вслед за пониманием. Боль в груди нарастала, порезы удлинялись. Он перевел дыхание и распахнул ворот халата. Пригоршня рваных ран пересекала его сердце, потихоньку источая кровь. Он был привычен к такому явлению, но оно все равно обжигало. Столько душевной боли за всю его долгую жизнь, а каждый раз жгло и резало как будто в первый. И вот оно. Новая травма от недоверия Томми проступила в виде алых полос на его груди. Все это подделка. Теперь Томми знает это. Но подобная ярость исходила не от шатких подозрений. Томми был убежден, что его бросили, и твердо в это верил, даже когда Филза боролся за то, чтобы он осознал клевету. Убеждения, будь то ложь, правда или нечто среднее, прочно засели в юношеском сердце. Для Филзы это означало лишь то, что Фонду придется дорого заплатить за свой проступок, и ему не терпелось воздать по заслугам. В последний раз он глубоко выдохнул дым, успокаивая мысли. Он собрал свои улики, стараясь не помять. Ухо дернулось, когда какой-то гул зазвучал в голове. Он оглядел комнату, но источника не нашел. Ну и ладно. Еще один взгляд, чтобы напоследок оценить творческий дизайн Томми, и с этим он выскочил из разбитой двери, мимо разбитых людей, стремясь разобраться с нарушенным обещанием. На этот раз Фонду придется ответить за свои ошибки.

***

Они хотели отложить переговоры, сказав, что для начала им нужно было разобраться с ранеными, убитыми и прочими повреждениями, но Филза только мило улыбнулся и отказался. Он предпочитал действовать, пока они копались в беспорядке. В комнате соседнего крыла проходило совещание, на котором присутствовала горстка из высшего руководства, кто был знаком с Коллективным Заветом. Он полагал, что в течение недели, по мере выздоровления людей и распространения новости, их будет становиться больше. И хотя он не думал, что должен был подслушивать их шептания, его порадовало известие о том, что Туббо почти полностью вывел из строя камеры видеонаблюдения в нескольких блоках. Как умно с его стороны. За столом переговоров оказалось не так много знакомых лиц, но, опять же, он встречал их всего несколько раз, обычно в состоянии сильного стресса, не находя сил и времени для знакомства. Вэбб, однако, был ему очень знаком и презираем. В данный момент человек был гораздо более встревожен, чем обычно, что доставляло огромное удовольствие. Формально, мужчина не был достаточно важным сотрудником, чтобы находиться здесь, поскольку был всего лишь смотрителем, но он пробрался сюда сразу после происшествия. Скорее всего, Фонд просто пытался заполнить комнату, чтобы заставить Филзу чувствовать себя в меньшинстве. В конце концов, они любили использовать любые уловки. Дракон решил обратиться к смотрителю, забавляясь идеей подорвать иерархию их власти. Не то чтобы он знал кого-то еще, тем более с этим человеком они делили что-то вроде небольшой обоюдной вражды. «Вэбб, приятель! Рад видеть тебя так скоро». Вранье, но он подумал, что "в здравии" могло быть более неуместным, учитывая кровь, запекшуюся в его бороде. Филза приветливо махнул рукой, привлекая внимание к кровавым ошметкам под своими когтями. Вэбб невольно провел рукой по щетине, вскользь пройдясь по мелким шрамам на своей шее - старые порезы, оставшиеся после встречи с Филзой. Жаль, что мужчина не успел захлебнуться собственной кровью, но дракон планировал исправить эту проблему в ближайшее время. Точнее, через неделю. Пробурчав что-то про кофе, Вэбб изобразил деловитую улыбку. «Ты, ом̸̖͚̗̯́͒̈́̃̑а̸̫̤͇̊̿ф̸̞̠͎̅͌̾̚ф̴̣̬̔͋̍̆͜͠ѝ̸͚̭н̸͎̙͔̞͒̿͒̽̔е̴̠͑̓͂͘͝т̵̫͚͑̀ͅь̶͖̏, как облажался». С легкой ухмылкой Филза занял место за столом, небрежно скинув на землю несколько бумаг случайным взмахом хвоста. Со спокойствием удава он откинулся назад, наклонив голову и навострив уши. «Хм... думаю, нет. Насколько я знаю, это вы облажались». Вэбб пренебрежительно фыркнул. «Перекладывание ответственности. Как зрело. Совершенно ясно, что это вы были тем, кто нарушил контракт». Его плечи передернуло от оскорбления. «Я ничего не нарушал. Запись с камер докажет, что я не сделал и шага за порог Фонда». В прошлый раз именно из-за отсутствия доказательств Филза потерпел неудачу. Он поклялся никогда больше не опускаться до такого провала. «Так что да», - щебетал он. «Пока вы были заняты разрушением своей организации, я без труда отыскал нечто важное. Как, например», - драматично сказал он, держа в руках подделанный контракт и слегка покачивая им для пущей театральности. «…это! Вы только посмотрите! Моя подпись под тем, на что я никогда не давал м̴̒̐̚͜а̵̡̭͕̊̐ф̵͎̋̆̎ф̶̲̿̓͝ѝ̶̡̘̈̔̂̈н̴̹̝͙̒͐̀͒н̶̥̭͚̜͛̋̈́̈̈͜о̷̛̲̰̏̆͝г̶̨̡͈̆̅̑о̸͎̣͒͠ согласия! Весьма странно, учитывая, что по договору должна пройти неделя дискуссий, прежде чем внести изменения в документ, а тут прям целая поправка». Пожилой мужчина с янтарными глазами взял бумаги, чтобы просмотреть и передать другим. Вероятно, это был их глава или кто-то вроде того, учитывая властные манеры. «И какие у вас есть доказательства того, что мы это сделали?» Золотые глаза резко сузились. Он ожидал, что они будут всячески юлить, но вопрос, подобный этому, выглядел просто нелепо. «Не знаю, заметили ли вы, но у меня нет м̷̧̞͍̫̼̈̒̇̔͠а̴̬͔̍͑̔̇͛ф̷̦̥̹̮̺͑ф̷̥͎̰̊̍и̵̢͎̮͙͂͠н̴̹̝͙̒͐̀͒н̵̛͖̻͍̜͛͜͝о̶̭̲̖̟̍̽̔г̴͓̜͂̀̆о̵̡͓̥̠̀̓͘ принтера, не так ли?» Все, что у него было - дурацкий тонкий халат, зубная щетка, бритва и кружка. Правда, иногда в камеру ввозили очень древний телевизор, чтобы показать, как пытают его драгоценных подопечных (или, технически, показать конкретную причину, по которой он не сможет их увидеть еще месяц). Отсюда непосредственно вытекал следующий пример того, как они нарушили свое обещание: «Кроме того, я точно знаю, что вы солгали о посещении, и снова в нарушение контракта». Он пролистал фальшивую часть документа в своих руках, окровавленным когтем обведя поля оригинального договора, пока не нашел нужный раздел. «Вот здесь! Статья II, раздел 3: Визиты могут быть ненадолго приостановлены в случае болезни... бла-бла-бла, детали-детали... с визуальным или слуховым доказательством, соответствующим причине приостановки или переноса». Филза поднял глаза, метнув взгляд на Вэбба. Человек кормил его ложью все это время, и ему придется заплатить за содеянное и за все остальное. Слишком долго этот человек беззаботно тыкал палкой льва, сидящего в клетке. «Ваше доказательство оказалось неправдой. Томми не был болен, я должен был получить право на визит». «Объект не был в настроении вас видеть», - пренебрежительно ответил Вэбб. Руководитель с глазами цвета солода нахмурился, пробормотав мужчине резкое напоминание о том, что обычно здесь не приветствовалось. Филза лишь усмехнулся, позволив паузе затянуться гораздо дольше, чем это было удобно, и выпустил дым, шипящий сквозь острые зубы. «Ну конечно», - промурлыкал он, прикрыв змеиные глаза. «Итак, как я полагаю, контракт был нарушен по нескольким пунктам. Пришло время пересмотреть условия. Насколько мне известно, у меня нет причин переподписывать его. Докажите, что я не прав. Я буду рад посмотреть на ваши старания».

***

И они… старались. Не похоже было, что Фонд мог действительно что-то сделать, кроме как судорожно искать любые способы удержать дракона в цепях. Он был уверен, что они были в равной степени заняты поисками его товарищей, но единственной весточкой, которую он получал, были слухи среди сотрудников, отчаянно пытавшихся сделать вид, что вся ситуация не катится в ад. Это было забавно, думал он, или могло быть забавным, если бы ему не приходилось находится в центре этого беспорядка. Ему оставалась неделя, чтобы разобраться с надоедливыми дикарями, прежде чем он освободится, и это утомляло его. Так близко к финишу его тело осознало, как далеко он зашел и как много пережил. Несмотря на усталость в костях, Филза сидел с самодовольной ухмылкой на лице, зная, что он был почти свободен, и ничто не сможет заставить его снова подписать этот проклятый Коллективный Завет. Но они не только пытались восстановить договор, их амбиции раздувались даже тогда, когда от их власти не оставалось и уголька. Прошлый пересмотр касался сокращения числа визитов, на что Филза дал категорический отказ, и хотя новые поправки, к которым они стремились теперь, были связаны с той же идеей, их предложение было гораздо более нацеленным. В частности, на Томми. Филза не был уверен, почему именно на него обращалось столько внимания, хотя и чувствовал неприятную закономерность. Однако прошлый раз хорошо его научил, и поэтому он смирно сидел в ожидании, когда Фонд сам раскроет причины своих поступков. Может быть, ему удастся понять, для чего они обманывали мальчика и были так зациклены на нем. Мотивы больших организаций всегда представляли сложную схему хитросплетений, особенно, если говорить о такой непрозрачной корпорации, как Фонд. Чистый садизм был не совсем в их стиле, поскольку каждая пытка и каждый эксперимент проводились с конкретным умыслом. Возможно, получение данных не всегда являлось целью (иногда задачей было спровоцировать или запугать), но все это служило общей теме сдерживания. И, к большому сожалению, Филза не мог понять, почему теперь они решили, что встречи с Томми подрывали эту идею. Это привело к серьезной ошибке, но Фонд все равно разыграл эту карту, несмотря на катастрофу, постигшую их последнюю попытку. Это было очень... странно. Наряду с тем как документ Филзы таинственным образом исчез спустя ночь, что еще больше укрепило его в мысли об отсутствии доказательств у Фонда, за это же время они умудрились накопать огромное количество так называемых улик, большинство из которых не имели отношения к делу и служили лишь для отвлечения внимания. Это раздражало: они пускали пыль в глаза, настаивая на том, что у него не было веских аргументов. Обилие оправданий явно не убеждало дракона, но поскольку по контракту он был обязан выслушать их в течение недели, несмотря на всю скуку, ему действительно было интересно узнать, чего они пытались добиться от Томми. И потому Филза часами выслушивал странные доводы, которые, казалось, вырисовывали тревожную картину. Как например, на текущем слушании. Они предпочитали выставлять вещдоки по очереди, чтобы еще больше затянуть процесс, поэтому наличие видеозаписи в дополнение к списку имен несколько выделялось среди прочего хлама. Тем более, что с этим списком он уже был знаком. Филза с нетерпением ждал следующего "неоспоримого факта".

***

И снова это был Майло. Его голос безошибочно узнавался на пленке, не в первый раз здесь, к сожалению, звучавший. Майло ошибался, когда говорил, что не смог добиться от Томми многого, потому что немалое количество доказательств, добытых Фондом, было получено благодаря этому засланцу. Видимо, вся его цель заключалась в том, чтобы выудить из Томми как можно больше информации. Не то чтобы Фонд был против такого плана, если бы все закончилось именно на этом. Изумрудные когти сжимали бумагу, слишком далеко для удобного чтения, хотя ящер даже не удосужился уделить документу что-то большее, чем мимолетный взгляд. Началась видеозапись, проясняющая контекст, хотя сама сцена уже была странным образом похожа на явно завуалированный допрос. «Значит это все? Все, кто тебе дорог?…- Кто-нибудь еще?» Видеоролик прервался на середине, очевидно, обрезанный. «...нет». Ответ Томми был тяжелым и решительным. «Нет?» Вероятно, человек пытался понять, мог ли выманить у Томми еще подробности. Гадюка, вот кто он - терзает раны, в надежде отыскать в крови доказательства. «О! M̴̲̭͙̹̀̀̕͝а̸͍͎͓̊ф̴͙̈́ͅф̴̥̱͕̫̀͋̎̕̕и̸̞̇н̴̮͍̲͍̺̈́̿̒͛͝. Я забыл про тебя». Звук оборвался, смущенный смешок Томми заглушил стук головы Майло о стену - сигнал Лоуренсу войти. Туббо помнил эту встречу, хотя она и была омрачена последующими событиями. «Что-нибудь заметили?» У янтарноглазого директора - доктора Ворпатрила или как его там - был хриплый голос курильщика, а его предложения, как правило, обрывались в конце, независимо от интонации, что едва скрывало его хищный нрав. Мужчина немного подождал, пока Зилант ответит, но ящер, похоже, не был склонен подыгрывать, что не особо удивляло. «Вас нет в этом списке». «Как и Клинка», - уверенно ответил дракон. «И Туббо». Кучка пчел слегка вздрогнула, услышав свое имя, слетевшее с языка змея. Было неприятно, что ящер знал о нем. Почему? Почему он знал его имя? У самого Туббо были только косвенные сведения и около пяти секунд контакта. Может быть, Томми и мог что-то рассказать о нем, пока инсектоид был в отключке, но в тот момент разговаривать с Филом подростку хотелось меньше всего. Туббо отодвинулся от вентиляционной решетки, насильно вовлеченный в качестве участника из роли простого наблюдателя. «Значит, оно не считает никого из вас близкими. И даже так. Сотрудник, с которым оно было знакомо всего пару дней, был сочтен более значимым, чтобы попасть в список - как вы можете видеть, имя Майло есть в конце. Вы придаете слишком большое значение кому-то, кто даже не считает вас своим другом». «И что? То, что он думает обо мне не играет никакой роли». Да, если не считать все эмоциональные травмы, которые нанесли эти думы. «Разве нет?» «Нет. Речь идет о ваших проступках. "Подстрекатель" обозначен здесь как третье лицо и лишь косвенно касается темы нарушения договора, от которой вы все пытаетесь отвлечь. Это не имеет значения». Томми не имеет значения. Лишь способ отвлечения. С этим Туббо был категорически не согласен, как, похоже, и Фонд.

***

А еще похоже, Фонд не особо боялся потерять Вэбба, поскольку именно он всегда привозил маленький портативный телевизор. На этот раз, однако, его целью был не показ фрагментов пыток, по крайней мере, не типичных. Нет, задача заключалась в том, чтобы разрушить претензии Филзы о невыполненном обещании и убедить его в том, что на самом деле виноват был он сам. Или так утверждалось. На самом деле это была просто попытка залезть под чешую дракона. К сожалению, она начинала действовать. «Это бессмысленно. Все равно он вам не поверил». В груди защемило. Горькая неправда, ведь Томми был глубоко повержен этой идеей. «Я держу свои обещания, в отличие от вас». «И все же вы пытаетесь отказаться от своих обязательств. Можете притворяться, сколько угодно, будто имеете высокие моральные принципы, но ваши поступки не соответствуют вашим гордым заявлениям». Раздался щелчок, и телевизор включился. На экране появился статический гул, и, к его удивлению, возникло изображение. Из камеры Томми редко получалось доставать видеозаписи, поскольку мальчик давно научился закрывать объективы Красным. Хотя, как показала картинка, сцена происходила в ином месте, учитывая наличие письменного стола и шкафа с униформой. Определенно не камера. Ракурс был странным: внимание было сосредоточено на столе, а не на паре фигур, показавшихся неподалеку. Рядом с Томми присела сотрудница, небольшого роста. Одолеть ее не составило бы труда, но почему-то Томми сидел в защитной позе, плечи были сгорблены. Похоже, что защита не сработала, и ужасное отчаяние отразилось в тех немногих чертах его лица, которые передавались через запись. Его руки были странно стянуты за спиной, будто скованы, колени упирались в ковер. Исследовательница возвышалась над ним, и он сжался от ее слов, которые внезапно раздались после пару минут проигрывания. «Вы погубили себя ради обещания?…- Но, по крайней мере, у вашего Коллекционера хватает ума давать обещания, которые оно может сдержать». «Нет, он…не сдержал», - прорычал Томми. В тот же момент его поза изменилась, став более резкой. Там, где раньше он дрожал, сжимаясь в клубок, он выпрямил спину, пусть и на секунду, а недавно побитое лицо вспыхнуло яростью. Филза уже видел эти синяки на лице мальчика. Значит их нанесли совсем недавно, не больше пары дней назад. Видеозапись шла с помехами, и через секунду пара уже занимала иные положения. Доктор продолжала: «Вы погубили себя ради пустого обещания...» Томми уставил на нее грозный взгляд. «Оно. Не. Пустое. Я не такой, как Филза… Я не даю пустых обещаний. Я не подвожу своих друзей», - настаивал Томми. Он был так зол. Филза видел, как рос его гнев, как сверкали голубые глаза, как напряглись плечи. Сначала оборвался звук, а за ним и видео, и темнота захватила сигнал. Он проглотил огненный комок. Осторожное дыхание, медленное, обдуманное. Не реагировать. Никогда, никогда не позволяй им понять, что они причинили тебе боль. Проявить слабость сейчас - значит проиграть. В груди кольнуло, и он стиснул заостренные зубы. В этой войне нужно было побеждать по правилам, и любое проявление эмоций будет использовано против него. Фонд пытался вывести его из себя, довести до слепой ярости, чтобы заманить в ловушку. Но это не сработает. Филза будет копить свой гнев и выплеснет его по прошествии недели, ни секундой раньше. Он не мог допустить ошибки, находясь так близко к спасению. Еще одна пленка. На этот раз без визуальных эффектов, но и не размазанная по гранатовым прорехам. Запись рябила, размытая темными точками, шум насекомых искажал звук. Однако он был недостаточно громким, чтобы заглушить слова Томми: «Я бы лучше выбрал быть брошенным, чем если бы ты заботился обо мне, принимая за другого человека». «Врешь». Незнакомый голос даже не колебался, уверенный в своем утверждении, хотя звучал почти с тоской. Такое усталое огорчение, и Томми тут же отмахнулся от обвинения. «Да…- Я уже пытался поступить так с Филом. Отделить Фила, который творил дичь в коридоре и возненавидел меня, от Фила, которого я себе представлял. Ты видел, что из этого вышло. Я не могу сделать это…» «Оно знает, что вы его ненавидите», - мягко перебил Вэбб, останавливая аудиозапись, чтобы переставить пленку. «Не сказать, что это удивляет. Хотя может ли это вас вообще волновать? На нескольких редких визитах отношений не построишь, и, судя по нашим сведениям, долго знать друг друга вы не могли. Кроме того, вы не смогли помочь ему - им всем. Вы решили не спасать их - в угоду обещания, которое вы даже не смогли сдержать. Неудивительно, что оно потеряло веру в вас». В груди у Филзы защемило. Он чувствовал, как раны сильнее раскрывались. Но он продолжал уверять себя, что все было в порядке. Это была неправда. Все это было неправдой, все это было проделкой Фонда. Они подстроили это, и Томми теперь все знал. Теперь. Эмоции не утихали. Но с ними будет покончено, когда Филза освободится. Ему нужно было только потерпеть. Вечная ухмылка Вэбба померкла. Обычно после видео следовали словесные колкости, подогревая конфликт. Он ожидал ссоры, а Филза просто не хотел вступать в эту игру, не с такими вещами. Никогда. Промежуток между записями заполняла тишина, все сильнее давя на уши. Филза отказывался давать какие-либо ответы. «Хм. Ну что ж, последняя кассета на сегодня. Через несколько часов будет еще одна дискуссия, так что, знаете. Я просто оставлю вас с вашими мыслями...» Еще одно изображение, покрытое пчелами. Тоненький голосок, ранимый. «Я... я думаю, что ненавижу его, Туббо», - признался он с болью. «И я не знаю, что с этим делать, это пугает меня, но это правда. Я ненавижу Филзу. Я ненавижу его за то, что он причинил боль людям, за то, что он причинил боль мне. И я не…» Запись резко прервалась, как и воздух в легких Филзы. О. Ох. Его когти сжались в кулаки, и теперь его собственная кровь шипела в складках кожи, пока синяки расплывались. А ведь он держался так безупречно и собранно, уши не прижимались к голове, хвост не скручивался в жгут, несмотря на все напряжение, сжигающее его изнутри. Филза ничего не сказал, но, впрочем, в этом не было нужды. Вэбб с упоением смотрел на капельки крови, что просачивались сквозь некогда белый халат Филзы, собираясь в бисеринки под его сердцем.

***

«Здесь не упомянут Томми». «Что вы имеете в виду?» Филза бросил презрительный взгляд, но был вынужден продолжить игру. «Почему Подстрекатель отсутствует в контракте?» Новая редакция Коллективного Завета крепко сжималась в его когтистых руках. Филзу одолевало желание разорвать документ, но он пока держался. Это был всего лишь черновой вариант, и ему была нужна бумага, чтобы указать, с чем именно он был не согласен. Быстрее было выделить спорные места. Например, название, или... ладно, пожалуй, только название. Все остальное сводилось к простому описанию пыток в обертке из клинических терминов. Они даже не использовали фразу "лицо, обозначенное здесь как Томми", сводя всех к цифрам, явно не пытаясь смягчить его раздражение. Но с чего бы им убирать их имена? В прошлый раз он подписывался своим именем. Не настоящим, конечно же, но, тем не менее, принятой связью. Однажды они уже сковали его душу. Они были уверены, что смогут сделать это снова. Самодовольство покинуло Филзу, теперь он был просто усталым и злым. По большей части дракон молчал, позволяя людским языкам раскрыть их умысел. Если бы он восстал против них, что бы они вообще могли сделать? Но мысль была слишком нереальной, слишком амбициозной. Почему? Ради всех богов, почему? Он думал, что все их "доказательства" должны были сломить его дух, однако, похоже, они служили другой цели. «Как наблюдательно», - кивнул доктор Ворпатрил. «Мы думаем, этот контракт покажется вам более приемлемым. В конце концов, в этом и состоит смысл переговоров - найти компромисс». Филза сжал челюсти, уставившись на страницы, перечитывая. Смысла в этом не было, но он все еще хотел понять, почему они так настойчиво пытались забрать у него Томми. Несколько часов размышлений и ранее не давали ответа, поэтому он переключился на другую задачу. «Эта последняя поправка для меня бесполезна», - решил он, отбрасывая листы в сторону. Он приложил слишком большое усилие, и пачка свалилась на пол. «Да? Но она здесь специально для вас», - заметил Вэбб. «Я подумал, что эта идея порадует вас, потому и внес ее». Немного запоздалая попытка притвориться хорошим полицейским. А может быть, Вэбб и вправду говорил искренне, отчаянно пытаясь спасти свою шкуру к концу недели, скользкий подхалим. Это, конечно, не сработает, и Филза сомневался в наличии подобных идей у мужчины, полагая, что он просто валял дурака. Большого труда ему стоило не закатывать глаза. «Это спекуляция с вашей стороны. Вы обещаете не наказывать моих Собранных за нарушение сдерживания, но эта угроза работала бы только в том случае, если бы вы имели над ними власть. У вас их больше нет. У вас больше нет власти». Доктор Ворпатрил выпрямился, изображая удовлетворение. «Ах, считайте, что они уже у нас. Мы нашли их». Сердце Филзы дрогнуло. Нет, нет, нет, этого не могло произойти, они должны были выбраться. Еще и дня не прошло! «Небольшие неприятности, конечно, были, признаю. Но Бог Крови сейчас в спячке. Они истощены, и только Сажа оказывает реальное сопротивление. Мы уже почти захватили Бога Крови и Опылителя - ах, последний, это та аномалия, что была в сговоре с вашим Собранным - все они едва справляются. В любом случае они окружены, и у них мало времени. Сажа может сражаться только до каких-то пор. Они не могут сопротивляться вечно. Они будут захвачены. Это, конечно, не зависит от результата наших переговоров. Считайте, что это своего рода бонус: если вы подпишете контракт раньше, то когда мы их неизбежно захватим, никаких наказаний для них не последует». Наказание. Конечно, они будут наказаны за побег. Но только если их поймают. Только если Филза не освободится до конца недели, только если он позволит их играм разума ослепить его и заставить забыть о конечной цели. Контроль. Осторожней, осторожней. Они пытались отвлечь его внимание. «А что же будет, когда неделя закончится?» «Когда вы уйдете, вы понятия не будете иметь, где они находятся, а вот мы - мы будем там. Все, к чему это приведет - это то, что вы снова приползете к нам, чтобы заключить контракт». Аргумент не был абсолютным. Туббо провел бы его до товарищей, и даже если их захватят раньше, Филза не стал бы повторять ошибку. Он разорвет Фонд на части, чтобы вытащить своих близких, как только закончится неделя. Но если они уже находились в осаде, то не было никакой уверенности, что Уилбур сможет продержаться так долго. Смогут ли они пережить последствия побега? «У Сажи остается все меньше сил. Как бы бессмысленно все это ни было, но мы тоже несем потери в ресурсах. А такое поведение нужно... пресекать. Навсегда». Фонд был в ярости. Вероятно, это была самая большая угроза, которую Филза когда-либо слышал от них. Впрочем, никогда они еще не заходили так далеко. Побеги и буйства случались и раньше, бесчисленное множество раз, но затяжных сопротивлений - никогда. Никогда не было побед, не в таких масштабах. Едва ли его подопечные переживут это. Филза с легкостью представлял себе картину возможного итога. Уилбура будут забивать током, пока пустота больше не посмеет выползать в физический мир. Томми облегчит захват своим нежеланным призывом, и Фонду будет так легко убедить мальчика, что во всем виноват он сам. Клинка будут изматывать до тех пор, пока тяжесть триумфа Бога Крови не придавит его к полу, до следующего призыва, а потом еще одного, с каждым разом все больше вгоняя его в бессилие, пока кабан не сможет даже стоять на ногах, чтобы хоть как-то помочь Томми. Кто знал, выживут ли они так? Да и захотят ли? Беда в том, что у Филзы не было никакой гарантии, что наказание не убьет их, потому что он никогда прежде не видел Фонд в таком гневе. Они стали бы не первыми из его драгоценных людей, погубленные Фондом.

***

Ящеру было плевать. Это было очевидно. Как будто претензия, что Фонд якобы нарушил свое обещание, было гораздо весомее, чем все то, что было связано с Томми. Наблюдая за худшим состоянием подростка, дракон сохранял равнодушный вид, за исключением крошечных проблесков пламени. Туббо мог только догадываться, чем были заняты его мысли. Возможно, Фил наслаждался этим, как садист. Туббо думал, что, возможно, отношение старика к Томми будет заметно отличаться, по сравнению с Уилбуром или Клинком, но, похоже, дракон относился ко всем одинаково безразлично. Он держался стоически твердо, и только дым выходил наружу, затуманивая лицо. Из-за непрошенной сонливости Туббо не мог уловить обрывки разговоров, но, честно говоря, он не думал, что много потерял. По правде говоря, инсектоид старался как можно меньше обращать внимания на Фонд. С этим местом были связаны одни неприятные воспоминания, поэтому задерживаться там было не менее ужасно. Но желание наблюдать за Филом перевешивало. Или, по крайней мере, частично, поскольку переговоры продолжались часами и были безмерно скучны. Не то чтобы это давало хоть какое-то представление о том, кем же являлся этот Фил, но все же наблюдение за тем, кто заслуженно оставался в Аду, удовлетворяло некую смесь любопытства и злорадства. К несчастью, Фил, похоже, отправился в крестовый поход за контрактом, будучи уверенным, что его освободят к концу недели. Но Туббо достаточно знал о жестокости Фонда, чтобы доверить этим двум чудовищам сожрать друг друга. В противном случае Туббо, возможно, придется помочь Филу остаться в своей клетке. Лучше всего будет, если все, что причинило ему боль, останется в этом проклятом месте. Фонд уже изрядно отравил его жизнь, продолжая посягать на его свободу, и казалось несправедливым, если и второй злодей получит такую же возможность. В любом случае наблюдение было достаточно поверхностным. В настоящий момент Фила не было в камере. Не было его и в переговорной, где Туббо следил за ходом дискуссий, прислушиваясь к стратегиям. Фонд чередовал планы нападения на дом Розалинды с идеями по редактуре Завета, однако Фил все никак не появлялся. Будучи за мили отсюда, пчелиный мальчик нахмурился. Дракон ведь не мог найти лазейку, чтобы сбежать? Это было бы плохо. Рой осторожно вернулся в вентиляцию, рыская по лабиринтам. Куда же он делся...? Внезапно показалась огромная зеленая морда, прижатая к решетке вентиляции. Туббо отшатнулся назад. Боже, ну и чудище. Гигантские золотистые глаза уставились на рой, довольно щурясь. Зубастая челюсть распахнулась в улыбке, острой и ужасающей. Вот же ж м̶͙̬͇̫̈́ͅа̵̣̖͉̋͋̇̍ф̵̛̣̹͈͘ф̶͓̚͝и̸̹̝͌́̇̕н̶̳͕̺͈͖̚, катись к м̷̩̫́̏̂͝ӓ̵̨̯́͂͜ф̵̳̣͛ф̴̯̦̠͙̈́̌и̴͓̲̂̋̀̍н̸̨̏͊ͅу̷͖̙̫̀̄̆! - скандировал внутренний голос, пока пчелы отползали дальше. Но толку от этого было мало, их количества явно не доставало, чтобы заговорить по-настоящему. В ответ Фил тихонько фыркнул, а затем поднял когтистую фалангу, прикрывая пасть. «Осторожно, Туббо. Они могут тебя услышать». Ящер щелкнул длинным ухом, его голос был едва слышен. «Или... Клементина? Извини, я точно не знаю, как тебя зовут». Рой слегка вздрогнул. Он не имел права. Никакого. Чуть оглянувшись, дракон усмехнулся, приняв более серьезный вид. «Тебе следует быть осторожнее». Недовольное жужжание Туббо затихло, услышав предупреждение. «Передашь им кое-что, ладно? Если сможешь? Всего неделя. Неделя, и я приду». Это звучало почти как угроза, со всеми вытекающими последствиями. Рой замолчал, обдумывая просьбу. В этом нечеловеческом взгляде, в глазах хищника, таилась напряженность. Холодная чешуя, вкрапленная в древнюю кожу, подчеркивала острый взор. Искаженный образ, словно странная попытка вспомнить мимику человека. Маска, сквозь которую проступала истинная природа существа, выделяясь на фоне принятого облика. Его инстинкт кричал об опасности. И пусть настоящей угрозы здесь, вероятно, не было, дракон все равно ничего не смог бы сделать, чтобы заставить Туббо думать иначе.

***

Он начинал считать, что Туббо был довольно хитер. Сначала слежка, потом поломка камер, а теперь скитания по вентиляции. Филза не был до конца уверен, насколько были связаны между собой пчелы, учитывая, что Томми считал обязательным давать им разные имена, но, если верить Туббо, умения инсектоида по-настоящему впечатляли, и он не мог дождаться встречи с мальчиком. Поэтому он искренне надеялся, что его подопечные получат сообщение. Он ненавидел то, как они расстались - всю эту путаницу и неопределенность. Им ничего не оставалось, кроме как уйти и дождаться его. Или начать спорить. Такой вариант всегда оставался, хотя толку от него было мало. «Еще одно ваше обвинение», - насмехался Вэбб, придавая словам оттенок недоверия и смехотворности, - «касалось отсутствия доказательств, что, в самом деле? Неужели вы так изголодались по моей компании?» Вэбб обвел взглядом безупречно белую комнату. «Я и так провожу в этой камере больше времени, чем кому-либо из нас хотелось бы». «Будь честен с собой, приятель. Ты скучал по мне и моим увлекательным беседам. Уверен, ты будешь страдать, когда я уйду». Страдать и ужасно сожалеть, и как он надеялся, с концами. Судя по всему, Вэбб уловил намек на угрозу, если легкая дрожь в его теле о чем-то говорила. «Сомневаюсь, что это произойдет. Ваши аргументы не выдерживают никакой критики, о чем я и говорил сегодня. Вы утверждаете, что у вас есть основания для разрыва договора, ссылаясь на крайне скудные доказательства. Конечно, это того не стоит, но мы все же решили показать вам полную запись, поскольку вы настаиваете на том, что мы нарезаем кадры, чтобы представить все в худшем свете». (Чего, к чести Фонда, они еще не делали). «Вы говорили, что Томми был болен. Он сказал, это неправда. По-моему, это очень похоже на сговор. Неужели я должен вам верить?» Вэбб только хмыкнул. «Конечно, оно так и сказало. Оно не хотело беспокоить вас; моя дочка постоянно проделывает подобные штуки, пытаясь продолжать ходить в школу, чтобы она могла видеться с друзьями. Кроме того, оно не думает, что вас это могло волновать, так зачем тогда ему рассказывать правду? Вот, сами посмотрите. Нам повезло, что накануне записи была проведена уборка, так что у нас есть нормальные кадры. По-моему, это очень похоже на болезнь». Щелчок, и экран вспыхнул. Томми стоял посреди своей камеры, застывший как камень. У его ног лежали бумаги. Ракурс показывал только его спину, его плечи слегка дрожали, а потом колени резко подкосились, и Томми рухнул на пол. Филза нахмурился, прищурившись на экран, пристально следя за тем, как мальчик свернулся в крохотный клубок. Уши не смогли удержаться на месте, чтобы не прижаться к голове. Дракон с подозрением покосился на Вэбба, который все не отрывал от него взгляда. «Что вы с ним сделали? Что случилось с его Красным?» Должно быть, видео было подделкой, верно? Однако, он мог четко видеть, как на кончиках пальцев Томми пропало все до капли. Словно весь страх испарился, что явно было не так, судя по дрожащему телу подростка. Что-то было ужасно, ужасно неправильно, и от этой мысли у Филзы заныло в животе. Во взгляде Вэбба мелькнуло разочарование. «А вы не знаете? Не доводилось раньше такого видеть?» Филза снова повернулся к экрану, взглянув на крошечного зажатого мальчика. «...Нет. Никогда». «Как прискорбно, доктора надеялись получить больше информации. Мы понятия не имели, что произошло, и, конечно, очень волновались». Сожаление, больше похожие на издевку, раздражало. «Позже мы провели тесты. После нескольких первых дней, чтобы посмотреть, не разовьется ли что-нибудь еще, но ничего не изменилось». Филзе не хотелось даже представлять детали этих тестов, хоть в голове и пронеслись пару ужасных картинок. «Оно явно было нездорово, так что пропуск визита имел основания. Встреча с вами могла только усугубить ситуацию». Хуже всего было то, что Вэбб, возможно, был прав. Томми был неподвижен. «Видео…остановилось?» «О, нет, так продолжалось более восьми часов. Оно и дальше не меняло положения, и мы не стали продолжать запись. У нас и так достаточно файлов, хах. Звук включен, что станет актуальным позже». Мужчина взял пульт дистанционного управления и ускорил перемотку до конкретной отметки, записанной у себя в блокноте. Примерно на полпути экран стал черным, когда в камере Томми выключили свет. «Это единственная подсказка, которая у нас есть. Ваши догадки так же хороши, как и наши». Тяжелое дыхание стало более грубым. Это было первое заметное изменение в кромешной тьме - робкие всхлипы. Судорожные, нарастающие, панические. Филза собрал все свои силы, напряженно вслушиваясь. В памяти всплыли давние воспоминания о другом кошмарном видео с Томми. Ужас, ставший причиной шрама Вэбба и первой редакции Завета. Его сердце почти остановилось, когда тишину пронзил истошный крик. Это был вопль, похожий на крик раненого животного. Однако Фил сумел сдержать свою реакцию, когда рыдания перешли в слова, и его имя прозвучало в отголосках. На мгновение все погрузились в молчание, еле слышный лепет нарастал, становясь все более громким. Филза пожалел, что продолжил слушать. «Пожалуйста! Я клянусь, я буду хорошим, Фил. Прости...» - мольбы перешли в визг, завывающие клятвы, оставшиеся без ответа. Томми умолял снова и снова, с отчаянием извергая молитвы, будто кровь. Ребенок, убитый собственным чувством вины. Вопли превратились в рыдания, в резкие и холодные всхлипы. Приглушенный плач медленно затухал в темноте. А потом осталось только дыхание. Судорожное, нарастающее, паническое. Яркая кнопка паузы прервала темноту и ужас, бурлящий в груди Филзы. «Примерно то же самое происходило до конца ночи. В дневные периоды - аналогично. Оно не двигалось, не ело, ничего. Просто лежало. Не знаю, что произошло. Это либо болезнь, либо... ну. В голову приходит только одна другая причина». Человек встретился взглядом с Филзой, кривясь в ухмылке, когда дракон позволил незаслуженному чувству вины докончить мысль за мужчину. Это было невыносимое горе. Столько раз за свою бессмертную жизнь Филза испытывал горе, что симптомы безошибочно узнавались. Он мог бы все исправить. Если бы только у него был шанс, он мог бы... Я... я думаю, что ненавижу его, Туббо. Он бы сделал только хуже. Ответ был ясен, как день. Либо Томми был болен, либо за его состояние был повинен Филза. Было так легко согласиться с Фондом - легче, чем принять вину на себя. Нет, это был бред, с самого начала. Фонд издевался над ними, и только сейчас Филза по-настоящему осознал масштаб их злодеяний. Злостные планы, которые они намеревались воплотить. Он не поведется на эти уловки. Но на Томми они уже сработали, и за это Фонд ждет суровая расплата. «В любом случае, дальше запись идет в том же духе. Я поставлю тройную перемотку, чтобы вы смогли все посмотреть. У меня есть работа помимо ваших капризов, поэтому я получил разрешение оставить оборудование на ваше попечение. Обращайтесь с ним аккуратно, пожалуйста, вы и так уже достаточно натворили бед...» Следующие несколько часов Филза смотрел видео. В конце концов, на экране снова загорелся свет, и Томми оказался в той же позе, что и раньше: свернутый в бесцветный бледный комок. Сердце билось, сжимая горло, кровь стекала с груди, а Филза все смотрел, не шевелясь, словно каменная статуя, лишенная чувств.

***

Спор был долгим и ожесточенным, имея тенденцию повторяться, зацикливаясь на проблемах. Через несколько дней после начала этой заварушки новой информации для повторного обсуждения оставалось крайне мало, хотя тот факт, что Бог Крови вышел из спячки, придал катастрофе новую порцию паники. Вэбб пытался возразить против, по его мнению, явно идиотского и смертельно опасного плана, когда Ворпатрил резко перебил его, привлекая внимание к своим словам. Авторитет руководителя очевидно перевешивал, заставляя замолчать всех остальных. «Нужно ли мне напоминать вам, Вэбб, что Вариант №2 Меры по снижения риска 420 был полностью одобрен руководством? Более того, ранее вы были его активным сторонником…» «И все еще являюсь. Но продолжать в таких же условиях - это будет м̴̛͍̘̼̥̘͂̔̑͊а̵̦̫͍̀ф̷͖̫̋͋͗͛ф̶̠͍͒̍͐̾͠и̶̨̡͍̖̊̐̽͊͂ͅн̷̢̫̂̃̎̄͝н̴̲͝о̶̛̣̯͘е̵͍̊͐̎̄̌ шоу». «Помимо него был предложен Вариант 4...» «И хорошо, что от него отказались! Эта дурацкая миссия ставит под угрозу всю операцию». Янтарные глаза сузились от дерзкого нрава подчиненного, морщины боли и возраста на лице мужчины, казалось, стали еще глубже. «Вариант №4 - это дополнение основной темы МПСР-420. Очевидно, что причина нестабильного поведения кроется в его Коллекции. Одного из них мы уже почти исключили из контракта. Пусть, это прошло не так гладко, как мы надеялись, но мы можем попытаться избавиться и от двух других». «Я по-прежнему считаю, что это большая ошибка», - вмешался Вэбб, все еще придерживаясь категоричного мнения. «Единственный контроль, который мы имеем над Зилантом - это его Коллекция. Это единственная известная нам цепь, не говоря уже о том, что это давно проверенный способ причинить ему реальный вред. Это не SCP-682; у нас есть реальный способ нанести ему ущерб, а вы предлагаете нам отказаться от единственного преимущества, которое мы имеем перед этой рептилией». Недавнее зрелище являлось достаточным тому подтверждением. Вэбб своими глазами видел, как м̶̢̻͉͖̻̃̏̓а̴͇̰͝ф̵̡̝̣̊̍ф̸̡̻̙̩̖̎̏͛͘͠и̶̺͇͈̇̕̚н̵͎̦̌ истекал кровью; и отказ от этих цепей мог закончиться лишь трагедией. Когда поводья угрожали затянуть в болото, их всегда можно было сбросить, но отказываться от идеальной опоры? Полный идиотизм. «Да, только сейчас у нас их нет». Мужчина сказал это с напускной улыбкой, как будто данный факт не был основной темой катастрофы. «Сейчас они играют роль спускового крючка, который может выпустить Зиланта из-под нашего контроля». Опять же, всем известная информация, но зацикленность в Фонде сейчас была не редкостью. «Зилант всегда следует за ними. Захват Собранных - лишь вопрос времени. Но если их не будет в контракте, мы не сможем гарантировать, куда направится дракон». И кого он заденет по пути. Боже, какие жуткие кадры он мог себе представить. Вэбб давно знал, что дракона можно было контролировать только двумя способами: его клятвы и его Собранные. Существо было так удивительно предано и тому, и другому, но Фонд почти потерял первое, а теперь предлагал отказаться и от второго. Он полагал, это было ничем не лучше выпущенной пули себе в лоб. «Бог Крови проснулся. Наши возможности для быстрого захвата практически сведены к нулю. Теперь, когда Подстрекатель для нас потерян, для Бога Крови нет подходящей ловушки. У нас их нет и не предвидится в рамках графика. Само собой, они не смогут бежать вечно, но мы не были достаточно быстры, и теперь нам приходится менять планы. Для этого и был предложен новый контракт. Зилант и раньше демонстрировал верность своим обещаниям...» «Только потому, что Коллективный Завет подразумевал, что он увидит своих Собранных». «Прошу не перебивать меня более, Вэбб. Вы участвуете в заседании комитета только потому, что являетесь нынешним куратором объекта». «Именно! У меня самый большой опыт работы с этой аномалией из всех, кто сидит в этой комнате. Может быть, вы и состоите в высшем руководстве зоны, Ворпатрил, но я знаю эту бестию. Это не сработает, как вы планируете». Он провел годы с исчадием ада, он точно знал, за какие ниточки нужно было дергать. Ему не нравилось, что Ворпатрил хотел их перерезать. «Зилант мог сбежать, когда нарушил изоляцию, но оно этого не сделало. Разве вы не слушали, что оно говорило во время дискуссий? Переговоры показали, что оно в первую очередь заботится о своем обещании нам». «Оно хочет, чтобы вы так думали». После стольких препираний он ясно видел его тактику. Зилант хорошо знал их слабые места, знал насколько их грудные клетки были хрупки. Конечно, дракон сменил направление, изображая стоицизм вместо сарказма и легкомыслия, но все это было тем же трюком, что и многие годы до этого. «Вы пожалеете об этом. Вообще-то нет, это я пожалею, потому что именно моя голова пойдет первой на отсечение, когда все покатиться к м̸̨̳̑̏̌а̷̜̟̖̏ф̶̩̘̫̓̈́̋̆̔ф̶̛̯̆̍͘и̸̫̰̮̑̈н̷̻̠̺̗̹̒у̴̭̩̰̫̊». Он грубо провел рукой по своему изрезанному шрамом горлу. Он точно знал, что, когда м̶̳̣̋̇̅̔̕а̸͔̞͂ф̷͈̼͊̇͝͝ф̴̩͈̽͝ӥ̷̲́͒̋̚н̴͌ начнет буйствовать, Ворпатрилу ничего не будет грозить. Важным шишкам никогда ничего не грозило. Все присутствующие в комнате были заинтересованы в дальнейшем сдерживании Зиланта, особенно с учетом его неоднократно выраженного желания уничтожить Фонд, но у Вэбба причины были несколько более личными, чем у остальных. «Мы точно так же пожалеем, если продолжим сидеть тут и играть в переговоры, пока не кончится время. Аналитики утверждают, что этот план имеет самые высокие шансы на успех. Прошло уже пять дней, и такими темпами ничего не изменится в нашу пользу». А потом один из смотрителей Зиланта добавил: «Технически, у нас будет еще 3,5-4 дня на переговоры, если мы сможем и дальше искажать временное восприятие Зиланта. Мы можем попытаться добавить еще пару часов в периоды, если нам понадобится. Мы можем замедлить для него время». «Но в этом нет смысла», - заявил Ворпатрил. «Мы исчерпали все другие способы». Вэбб нахмурился. Он наполовину подозревал, что Ворпатрил просто пытался продвинуть какую-то свою идею. Хотел испытать теорию на новом объекте и посмотреть, что из этого выйдет. Почти задешево, минуя трудности. Это была не та ситуация, в которой следовало играть в карьерную лестницу. Вэбб чувствовал, что он был единственным человеком, кто понимал, насколько тяжелыми будут последствия побега Зиланта. «К сожалению, это правда», - скорбно заявил смотритель Подстрекателя. «Мы в самом деле скребем по дну бочки, когда речь заходит о доказательствах. Уже несколько дней мы копаемся в грязи, но дело больше склоняется к варианту 2, потому что именно для него и было все это спланировано. К Коллективному Завету это имеет лишь косвенное отношение. И пусть у нас есть миллионы часов записей с Подстрекателем, и мы могли бы, вероятно, начать редактировать некоторые из них, но это потребует время на правки и поиск нужного самородка, что, опять же, решает только треть проблемы». Смотритель Опылителя закивал в согласии, все записи разговоров между двумя аномалиями уже давно были взяты на вооружение. Возможно, их было бы еще больше, если бы только они раньше узнали об их сговоре. И дискуссия продолжилась. Отдел финансов и логистики постоянно напоминали, как дорого обойдется неудача в денежном и кровавом смыслах. Мобильные оперативные группы, работающие над захватом, уже несколько дней разрывались между собой, поэтому неудивительно, что их командиры мало что дельного могли сказать. Ни одно из очевидных решений не было лишено риска, но нужно было что-то предпринять, чтобы удержать Зиланта. Прогнозируемый ущерб ошеломлял своим масштабом. Кто знал, какой хаос мог учинить дракон? У гражданских не будет никакого шанса, не то что у большинства членов Фонда. Нарушение условий содержания Зиланта было просто недопустимо. Мир должен был быть защищен любой ценой. Вэбб просто сожалел, что другого пути не находилось. Он был уверен, что все закончится катастрофой, но он сыграет свою роль, невзирая на личные сомнения.

***

«С учетом всего, наверное, это к лучшему», - говорил Томми, голос странно гудел. Вероятно, он разговаривал с Туббо - записи всегда были особенно гулкими, когда в них числился улей. Его тон был полностью нейтральным, или так только казалось. «…Я буду свободен от - …него. Так будет лучше… - Я понял, он мне… - не нужен. После всего того, что сделал…- Фил…- Это было ужасно, серьезно». «…- он опасен?» - судя по жужжанию, голос принадлежал Туббо. «Да! - …он притворяется человеком! - ...это пугает меня…- Это была не пустая угроза… - Я ненавижу его за то, что он причинил боль людям, за то, что он причинил боль мне». Голос Майло внезапно проник в запись, врываясь в разговор. Филза уже боялся этого человека. «Что бы ты -... ему…- сказал? Если бы у тебя появился шанс увидеться?» «Ты уничтожаешь жизнь». Боже, сколько ярости было в этих словах. Томми презирал его. «Они всегда любили говорить мне это... - Может, мне стоило их послушать». Но это тоже было неправдой. Подделка. (Даже больше, чем обычно представлял себе Филза). Но на краткий миг он в это поверил. Сцена воспроизводилась в его сознании снова и снова, когда он вспоминал, как Томми вздрагивал от него. Синяки подползали к его запястью, покрывая кожу. Он ничего не сказал. Да и что он мог возразить? Он просто хотел, чтобы все это закончилось.

***

К сожалению, Филза приближался к цели. Шел уже пятый день, пусть он этого и не знал. Дым валил из него уже около часа - постоянный сигнал, который комитет решил игнорировать. «Я... я не собираюсь это подписывать». Он со вздохом посмотрел на новую редакцию. «Неужели так трудно понять? Я не собираюсь заключать с вами еще одной сделки. Неважно, что вы пытаетесь скрыть, я знаю, что вы хотели нарушить мое обещание». Ярость в его душе от того, что они сделали с Томми, жгла его, не прекращая. Даже если он спросит, они никогда не дадут ему честного ответа. О, они дадут ответы, даже много, но ни один из них не объяснит их поступков. Филза устал от пустого трепа. Уже как третий день (по его ощущениям) дракон пытался докопаться до истины, но эта затея все больше становилась бессмысленной. Филза наклонился вперед, оскалив зубы в неудовольствии, пламя мерцало за ними, освещая горло. «Так близко к свободе я отказываюсь глотать вашу ложь, потому что мы все прекрасно знаем конечный итог. Я сравняю это место с землей, когда покину вас, и вы ничего не сможете сделать, чтобы остановить меня. Эта судьба, которую вы сами навлекли на себя, подняв руку на моих подопечных. Так скажите мне, ведь я правда хочу это знать, какая дурная мысль привела вас к этой глупости. Почему? Зачем вы все это учудили? Что вы думали получить с этого, ведь вы, несомненно, только потеряете». В комнате воцарилась тишина, взгляды уставились на дракона, а затем медленно переместились на доктора Ворпатрила. Но ему нечего было сказать, да и Филза явно не хотел его слушать. Вместо этого его золотистые глаза устремились на Вэбба. Он хотел ответа от своего мучителя, и тот подчинился, смачивая губы, когда изрезанное шрамами горло нервно сглотнуло. Мужчина выстрелил холодным и жестоким взглядом. «Есть определенная власть, которую мышь может получить над львом. Это опьяняет. Я мог бы давно перейти на другой объект, но беседа с вами доставляла мне истинное удовольствие». Филза нахмурился. Даже сейчас - очередная попытка уйти от ответа. Дыхание стало грубым, с каждым вздохом вырывалось больше дыма. «Нет, твоя безмерная напыщенность известна мне с первого дня. Зачем было избавляться от Томми? Почему именно сейчас?» Секунда, в течение которой все было взвешено, прежде чем Вэбб пришел к признанию, которое упало как камень. «Мы планировали это уже долгое время». «Вэбб», - резко предупредил доктор Ворпатрил, в его янтарных глазах мелькнул страх. «Ой, да какая разница? У нас и так не осталось времени. Я все сделаю в нужный момент, но позвольте мне высказаться». Он снова повернулся к Филзе. «Это простая оценка риска. Пока у нас есть Подстрекатель, у нас есть Бог Крови, а с двумя из трех Собранных у нас есть ты. Если бы Подстрекатель больше не числился в твоем списке, у тебя бы не было причин выпускать его на свободу. И нам бы это гарантировало полный захват». Насколько бессердечным они его считали? «Я все равно бы спас его, что за м̶̳̣̋̇̅̔̕а̸͔̞͂ф̷͈̼͊̇͝͝...» «Правда? Даже если бы оно тебя ненавидело?» Слова были мягкими, почти искренними. Это было странно. Вэбб никогда не был искренним. Вечная маска самодовольного безразличия, но сейчас он спрашивал всерьез, хотя бы для того, чтобы поглубже залезть под кожу Филзы. «Он не...» «Оно ненавидит тебя. Мы в этом убедились, я входил в комитет по разработке плана». Человек пожал плечами, с легкомыслием сознаваясь в идее уничтожить Томми. «Конечно, мы думали, что реакция будет более бурной. Мы даже делали ставки на то, как долго оно будет проклинать тебя, и я проспорил около двадцати баксов, но хэй. В конце концов, оно все равно призналось, что ненавидит тебя, даже если для этого ему пришлось сперва полностью сломаться. Разве ты не слышал с какой болью оно произносило это? Но ты все еще пытаешься назвать это ложью. Похоже, тебя и правда это мало волнует». «Вы сотворили это с ним». Из стиснутых зубов повалил темный дым. «Да, мы это сделали. И это сработало. И что самое интересное, сработало отлично. Подстрекателю даже не потребовалось особых доказательств, оно просто сразу поверило, что ты его бросил. Заставляет задуматься, насколько ваши отношения были крепки, правда?» Его тусклые глаза впились в Филзу. А ведь в том-то и заключался вопрос, не так ли? Почему Томми поверил в это? Какого мнения Томми был о нем? «Его нельзя винить в вашей коварной лжи. Как вы смеете обижать моего мальчика...» «И вот она. Вся суть дела». Триумф озарил немолодые черты доктора Ворпатрила. «Все это время Вэбб показывал, как сильно Подстрекатель ненавидит вас, а вам было все равно. Его мнение о вас никогда не имело значения. Все эти переговоры - все это просто показывает, что они для вас - объекты. Собранные для вас - бездушные вещи, имущество. Вы просто не любите, когда ломают ваши игрушки. Честно говоря, для нас они тоже не больше, чем объекты, но мы хотя бы честно признаем это. Вы же просто жадный собственник. Вы ненавидите переговоры, потому что ваше право собственности ставится под сомнение». Филза зашипел от ярости. Что за м̶̤̀͂̊͊а̵̙̫̔̀̒͗ф̵̦̗͔͎͐́̈̔̾͜ф̴̢͇͓̱̬̀͌̔̚и̵̡̨̰̫̔̍н̷̥͕͓̦͇̽̽̕͝? Что за натуральная, абсолютная м̶̤̀͂̊͊а̵̙̫̔̀̒͗ф̵̦̗͔͎͐́̈̔̾͜ф̴̢͇͓̱̬̀͌̔̚и̵̡̨̰̫̔̍н̷̥͕͓̦͇̽̽̕͝???? Нет. Нет! Это был абсурд. Пламя выходило вместе с короткими вздохами, завихряясь клубами пепла. Он зашелся в яром смехе - единственном, что он мог себе позволить, когда гнев обрушился на него. Дым смешался с резким звуком, когда его крылья широко распахнулись. «Вот это да! Ладно! Хорошо-о! Значит, теперь мы просто изрыгаем несустветную м̷̻͇͈̹̭̍̿а̸̰̲̺͛̒̓̕ф̵̛̣̔͂̓ф̴͈̲̪̃̆̚͜ͅи̵͔͕̰̇͌̑̀н̶̡͆̐͜! Отлично, я уже знал, что переговоры - пустая трата времени, но теперь я все понял. Значит, вас сгубила жадность, да? Решили, что вам не достаточно яиц в корзине, но разбили их всех, когда не выдержали их веса. И теперь вы пытаетесь залатать корзинку своей м̸̞̀͑́а̸̛̜͆̌̌̕ф̷̳͉̐͐ф̶͉̭̬̻̪̈̈̚ѝ̵̢͇̭̺̕н̷̧̛̩͇͔̥̋͂с̵͍͐ќ̴̥̤̝̯о̸̫͙̭̋͊̉͊͘ͅй̵̬͓̖̍̐̎ чушью, но уже слишком поздно, и вы это знаете. Вы не сможете победить! Ничто не помешает мне уйти в конце недели!» Они провоцировали его. Он знал это. Все это время они дразнили его палками, пока не стало слишком поздно. Еще нет. Он был так близок к финишу. Ярость бурлила у поверхности, и он обещал, что она испепелит их всех, но не сейчас, не сейчас. Клятва все еще связывала его. Он не мог нарушить ее даже сейчас. Всего неделя. Глубокий вздох собрал весь пепел в груди. Он позволил своему разуму очиститься, погрузившись в свои мысли. Они, конечно, пытались прервать его; они не могли позволить ему остыть, когда они были так близки к тому, чтобы подтолкнуть его к краю пропасти. «Кое-что помешает. У нас будут ваши драгоценные игрушки, и они ответят за последствия, если вы не подчинитесь». Он даже не соизволил приоткрыть глаза. «У меня нет причин давать слово тем, кто его не держит». И вот тут-то все и встало на свои места. Он был так близок к свободе, что почти мог чувствовать ее вкус. Еще четыре дня. Ощущение связи тяготило его. Кашель. Это был сигнал, не то чтобы он знал об этом тогда, не то чтобы он мог когда-либо знать. «Вам не досталось визита», - огрызнулся кто-то. Какой-то молодой выскочка, тихий до сих пор, вдруг осмелился высказать слово. Это не имело значения. У Фонда было определенное время для разговора, и Филзу мало волновало, кто его заполнял. «Вам не досталось маленькой беседы со своими дружками. А мы потеряли хороших людей. Мы потеряли жизни. И их никто не вернет». Как будто своим участием Филза как-то мог изменить исход событий. На самом деле он лишь оказал небольшую помощь под конец их побега, немного поболтав по пути с Томми. Его Собранные были достаточно способны, чтобы самостоятельно сбежать, Филза не имел к этому никакого отношения. И все же... «Меня искренне забавляет, что вы считаете, будто меня это волнует». «Ты делаешь это только для того, чтобы сбежать», - прошипел он. «Очень проницательно с вашей стороны. Но я делаю все в рамках договоренности». Ни ярости, ни огня. Не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас. «Вы ничего не сможете сделать, чтобы помешать мне уйти, даже несмотря на весь этот м̵̩͒а̵̳̦͈̦̩̑̆͝ф̶̟̟͈̲͊͐͛ф̴̨̯̲̊̎͝и̵̨͚͍̤̋̕н̸̢̡̻͕̮̽͒̈́̕н̶̲̙͓͂͐͋͗̐ы̷̢̠̪̙͛̀͆̈й̴̧̝̀̓͠͝ цирк, который вы тут устраиваете. И знаете что? После всего, что вы с нами сделали, для меня тут не осталось "хороших людей". Вы потеряете все жизни в этой адской дыре. Кстати это угроза, а не обещание, просто меня это не настолько волнует, чтобы убедиться в смерти каждого м̵̛͎͚̘͋̊̓а̸̳̫͇͔̌̓͜ф̷̻̯͕̈̽ф̴̖͚̱̈́̒͐̚и̸̪̘̰̺̉н̴̙͘ӓ̸̣̫̪̭̫́̄ здесь. Я просто хочу добраться до своих Собранных, а все, что случится по дороге - чисто моя прихоть». Доктор Ворпатрил передернул плечами, когда группа с затаенным дыханием наблюдала, как молодой человек сорвался с места и бросился на дракона. Охрана пришла в движение, ринувшись в его сторону, но слишком поздно. Кулак столкнулся с лицом Филзы. Боль на мгновение пронзила челюсть, и в горле вспыхнул яркий огонь. Охранники зависли, не зная, что делать, окружая место происшествия. Филза сделал выпад, впиваясь острыми зубами в предплечье мужчины. Человек закричал, костяшки его пальцев обуглились до черноты. Зубы Филзы вонзились глубже, пронзая кожу и плоть. Огонь сильнее забурлил, обжигая мясо, заключенное в тиски. Он бы отпустил его. Правда-правда, он собирался. Он среагировал по инстинкту, но не было нужды отвечать на удар. То было скорее плевок в лицо, чем настоящая атака. Конечно, Филза никогда не был справедливым, и утверждать, что порой он не был жесток, было бы ложью, но он бы отпустил этого человека с обожженным кулаком и отсутствующим куском руки, если бы нападение было вызвано легкомысленной эмоцией, а не продуманным планом. Охранники, будто по щелчку, в ответ набросились на Филзу целой стаей. Что-то вонзилось ему в шею, и огонь инстинктивно свернулся вокруг тонкой иглы. Однако материал был достаточно прочен, чтобы выдержать жар, и шприц вонзился глубже. Челюсти Филзы сомкнулись, кость затрещала. Он отмахнулся когтистой рукой от впившегося комара: стекло разлетелось вдребезги, осколки впились в его и без того ушибленную ладонь. Ярость вспыхнула в его груди, и стекло расплавилось до янтарного цвета, поднимая дым, когда таинственная жидкость внутри иглы испарилась. Филза пронзил владельца шприца, вцепившись когтями в его лицо и позволив раскаленному добела стеклу прожечь кожу насквозь. Человек едва успел вскрикнуть, прежде чем рухнул на пол, с изуродованным черепом. Охрана обступила дракона, когда он, сверкая триумфом, с рычанием бросился на них. Переговорщики разбежались кто куда, в надежде, что солдаты справятся с угрозой. Филза зарычал от досады, выпустив поток пламени, который испепелял каждого дурака, что осмелился остаться. Черный пепел покрыл некогда безупречно белую комнату. Тела рассыпались, оставляя серо-бурые силуэты. Один лишь стол выстоял после пожара, а от Коллективного Завета не осталось и следа. Появились еще солдаты, случайно вошедшие в самое сердце инферно. Его ноги спотыкались, комната кружилась, когда он вихрем мчался навстречу каждому противнику. В перерывах между вспышками пламени его дыхание стало коротким и затрудненным, а движения ощущались все более вялыми, когда мир начал расплываться, а мозг растворяться в запутанной болезненной пустоте. И все же он сражался, сметая охранников на своем пути, разрывая их внутренности. Миг безрассудной атаки, и его ноги подкосились. Дракон повалился на пол, приземлившись на руки и свои колени. Он попытался встать, но это оказалось невозможным. Но даже тогда он рычал, разинув пасть, бросаясь на всех, кто приближался. Все вокруг застыло, черная бездна поглотила его зрение и разум. Он ничего не видел, атакуя только на слух и опыт. Опираясь на дрожащую руку, пока и она не сдалась. Глаза закатились к затылку, и Филза рухнул в беспамятную кучу.

***

Побоище, конечно, не осталось без внимания, когда дым окончательно рассеялся. Люди собрались вокруг павшего дракона, обсуждая схемы и разбрасываясь приказами, пока за ними осторожно следили. Жестокий план, конечно, но эффективный. Вторая, полная доза была введена в упавшую рептилию. Ну и славно, - мстительно подумал Туббо, внимательно наблюдавший за сценой. Это было идеальное решение, в самом деле. Томми наконец-то заживет нормально, и Фил не сможет ничего сделать, чтобы испортить это. Все получилось как нельзя лучше.