Скрытые. Тени Лондона.

Сердце подпрыгнуло к самому горлу: верх взял один единственный инстинкт – выжить. Бежать от этого чудовища так далеко, как это только возможно. По крайней мере сейчас уж так точно. Мюллер вжался в стену за своей спиной, после вскочил, стиснув зубы – девушка, не ожидая подобной реакции, отпрянула в сторону... В отличие от так называемого «врача»: – Не подходи ко мне! – процедил Карт, стараясь обогнуть того по дуге: у него не было ничего. Ни оружия, ни подручных средств, что могли бы сойти за него. – Сэр, я не знаю, кого Вам, скорее всего, напоминаю, но уверяю, что... – шаг вперёд – Мюллер схватил первое, что попалось под руку. И конкретно сейчас то был какой-то... металлический... тазик?.. Не важно. Хотя бы что-то. – Я сказал «Назад»! – он махнул так называемым «оружием», вынуждая теперь попятиться и самого вампира. Это точно был он! – Картер это знал. – Его голос, его имя, та же самая внешность: это был он! И Мюллер не позволит тому прикоснуться к себе: ни сейчас, ни когда бы то ни было ещë. – Сэр, не надо. – он поднял руки ввысь, показывая тем самым свою безоружность. Вот только Карт знал, что настоящая опасность скрывается как раз таки за их голыми руками. – Уверяю Вас: здесь Вам ничего не угрожает... – Где они? – рыкнул Мюллер, вставая на ноги. Его повело в сторону, кровь отлила от лица. Мужчина было сделал осторожный шаг к нему, но Страж ударил о стену – раздался металлический звон, вынудивший того застыть. – Где мои люди? И те, кого мы освободили? – находящиеся перед ним переглянулись, из-за чего Картер повторил более громко. – Где они? Отвечай, упырь! – Бедный... – послышалось тихое из-за открытой двери: мужчина обернулся к говорившему, коим оказалась юная девушка с так же, как и у него, перевязанной рукой. – Снова один из этих... – ведущую в палату дверь обходили по широкой дуге двое мужчин. – Ага, очередной контуженный вояка. – подхватил шедший рядом с ним. – Думает, что до сих пор на войне. – женский голос. – Я слышал, это у них на всю жизнь остаться может... – немногочисленные голоса меркли под поднимающимся в ушах звоном. Карт провёл рукой по перевязанной голове. Это был и вправду госпиталь, и это... обычные люди? – невольно спросил себя Мюллер, глядя на то, как спокойно те ходят под лучами солнца. И снова взгляд скользнул к мужчине перед собой. К этому... «Блэйку». Но почему же он тогда сейчас здесь, а не где нибудь под толщами земли, куда не проникает ни один крохотный лучик?.. И даже сейчас тот находился в тени, всячески избегая света. Это был он. Он! Без сомнений, но... – Я понимаю, мне тоже довелось побывать на фронте, сэр. Там творились... ужасные, отвратительные вещи, которые забыть не так уж и просто. Если вообще возможно. Но война окончена. – пытаясь медленно подойти к нему, говорил Блэйк, незаметно до этого кивнув медсестре, из-за чего та скрылась из виду, куда-то быстро упархнув, по привычке прикрыв за собой дверь, оставив небольшую щель. – Вы дома. Вы в Лондоне. Всё хорошо. – Какая, чёрт тебя дери, война?!. – процедил он. – Этой ночью я видел тебя! Я тебя помню. Это был ты. – в глазах его полыхала злоба, ненависть... Готовность убить того, кто перед ним сейчас стоит. – Ты меня не одурачишь. И я так просто не дамся. На что мужчина перед ним, понимая, что конкретно сейчас публика осталась где-то там, за дверью... словно бы сбросил с лица маску заботливого доктора, медленно опустив руки – Карт напрягся, готовый к схватке: – Говорите это не мне, Охотник. – обращение резануло слух, заставило скривиться: как он и думал. – Я всего лишь врач, на долю которого выпал уход за пациентом с посттравматическим синдромом. В наше время, уверяю, не редкость. Так что... Советую успокоиться. И прежде, чем Мюллер успел что либо ответить, дверь распахнулась: на пороге возникли двое, по всей видимости, пациентов. Один с повязкой на глазу, второй же с многочисленными ссадинами, синяками и перемотанной кистью, на которой отсутствовало два пальца – Карт приготовился к бою, приготовился бежать, пусть и понимал, что в его состоянии то сделать будет крайне не легко: – Он? – уточнил «одноглазый» у привёдшей их сюда медсестры. Хотя всё было понятно и без слов. Оба двинулись на него. – Спокойно, мужик. Опусти эту хрень – и поговорим нормально. – Назад. – предостерегающе изрёк Карт, переводя взгляд с них на Блэйка. – Ты в Лондоне, всё хорошо... – Да что ты? – прыснул он, вжимаясь в стену. – А то я не вижу. – снова удар этой «тарой» по стене – те вздрогнули от резкости этого звука. – Говорю в последний раз: пропустите меня, идиоты... – Хватит няньчиться с ним. – «беспалый» бросился вперёд, из-за чего Страж кое как, но всё таки успел отпрянуть в сторону. Но сейчас каждое движение давалось с трудом: нападавший схватил его за руку. И не смотря на отсутствующие пальцы, хватка его была сильной и цепкой. Или же то казалось таковым из-за того, что он сжал его, Картера, больную руку?.. – Мюллер вскрикнул, попытавшись ударить того второй. Не вышло: он блокировал удар. Из-за чего в ход пошли ноги: Страж пнул того по перевязанному колену из-за чего тот шикнул, опустившись на него. Грязный приём, но эффективный. Снова пинок – вояка раскинулся на полу. Второй так же ринулся в бой... Вот только долго тот не продлился: эффективность в их, Стражей, деле была превыше всего – схватив выпавшее из рук «оружие», Мюллер пригнулся, проскочив под чужой рукой, с размаху ударив того по лицу – мужчина так же опустился рядом со своим товарищем, вот только... Если же тот, бранясь, поднялся, готовясь ко второму раунду, его друг застыл. А затем задергал руками и ногами, словно в припадке: он захрипел – изо рта покатилась пена. Пальцы царапали каменный пол, оставляя на нём белые, едва заметные полосы, и уже намного более явные алые, от сломанных в судорогах ногтей. Карт отшатнулся, в то время как Блэйк же наоборот ринулся к пострадавшему: из тени на свет, как ни в чём не бывало – внутри Мюллера при этом что-то отвратительно, мерзко, даже больно сжалось. Его словно ударили кулаком по лицу: – Так-так-так, спокойно, всё будет хорошо. – мужчина осторожно повернул чужую голову к себе, после чего в промежуток, между которым часто смыкались и сжимались чужие челюсти, разнося по палате стук зубов, вставил между ними карандаш. Он что-то крикнул медсестре, из-за чего та помчалась по коридору. После чего снова перевёл взгляд голубых глаз на виновника данного «инцидента». Мюллер видел многое, как, собственно, и делал, но сейчас... Сейчас невольно забыл, что находящиеся здесь были... такими же людьми, как и он сам: забыл, что одного удара порой человеку бывает достаточно для того, чтобы... погибнуть. Стражи убивают монстров, чудовищ, скрывающихся в тенях, но не людей. Какой бы последней тварью человек не был, он не умрёт от рук Стража: так его учили. Учили защищать их, а он... Вынырнуть из своих дум Карта заставили сжавшиеся на плече пальцы: второй намеревался его скрутить, но Мюллер его со всеми силами, что у него сейчас были, оттолкнул от себя, припечатав к стене. После чего сам сорвался с места, пулей выбежав из палаты. Почти что кубырем прокатившись по лестнице, ведущей на первый этаж. Но сейчас им двигал не только страх перед этим вампиром и своей беспомощностью, а желание... скрыться и не видеть плодов своей неосторожности и... ярости по отношению к этому монстру и тем, кто не видит очевидного. Плодов ненависти, коей он дал завладеть собой. Что же до Блэйка: как нестранно, но сейчас ринуться за Охотником тот позволить себе не мог. У него была иная задача. Из-за чего тот, не отвлекаясь от мужчины перед собой, чьё тело так и продолжало содрогаться, бросил его товарищу. – Догоните его: мало ли что он сейчас может натворить. Мы ведь не хотим, чтобы по его вине пострадал кто-то ещё, верно? На что мужчина, не медля, что-то пробормотав, так же скрывшись за дверью. Но то, что Блэйк сделал: это было... опрометчиво, глупо, то был поступок, совершить который ему пришлось напрочь заглушив так и кричащее ему об опасности чувство самосохранения. Что сейчас так и продолжало гулко стучать в ушах, а пальцы рук даже немного подрагивать. Но понимая, что сейчас, возможно, от его спокойствия зависит чужая жизнь, мужчина приказал себе: хватит. Подумает он обо всё этом потом, а сейчас... Сейчас нужно позаботиться о том, кто действительно в этом нуждается. И стоило Доре вновь оказаться на пороге комнаты, Натаниэль тут же убрал руку из под солнечных лучей, уже видя на ней красное, словно только-только полученный ожог, пятно... Мюллер расталкивал всех, кто только попадался ему на пути, слыша доносящиеся ему в спину оскорбления. Как, собственно, и топот чужих ног. Опять один из этих идиотов. – мысленно прыснул он, прикрывая лицо рукой: солнце нещадно било по глазам, заставляло их слезиться, не давало различить даже лиц тех, кто был перед ним. Из-за чего сейчас, не сразу заметив возникшую перед собой фигуру, Карт на всей скорости врезался в неё, повалив на пол. Кое как успев выставить перед собой руки, дабы не получить новой ссадины или с его-то удачей разбитой головы. Но на удивление, сейчас его не проклинали и не оттолкнули: в ушах раздался знакомый голос, заставивший внутри что-то перевернуться; – Господин Мюллер?! – удивлённо выдохнул юноша, приподнимаясь на локти: одна из его рук легла на чужое плечо, в попытке отстранить и придержать, дабы тот не свалился. Слишком уж взгляд Карта был затуманен. – Что случилось? С Вами всё хорошо? От кого Вы так?.. – Барри?.. – взяв обеими руками того за лицо, Карт приблизился к нему настолько, чтобы то перестало расплываться перед ним: те же светлые пряди, веснушчатый, будто грязный нос, искусанные губы... Но как? – не понимал Мюллер. Это чудовище, они ведь сами видели, как оно унесло парня чёрт пойми куда. Как ему удалось скрыться от Высшего?.. Высшего, чтоб вас! – Д-да, это я. – сглотнув, с небольшой задержкой ответил юноша, попытавшись убрать его руки от своего лица: его туманный, будто бы почти ничего невидящий взгляд, многочисленные ссадины на лице и ладонях, это... нечто во взгляде, словно тот лицезрел чудо. Хотя будем честны, после того, что произошло вчера, Барри и сам готов поклясться, что его спасли высшие силы, ведь ни чем иным то назвать было никак нельзя. Но та толика радости, что на мгновение отразилась в чужой полуулыбке заставила внутри юноши пронестись чему-то смешанному: по рассказам Вернера и других их ребят тот понимал, что они и тот же Мюллер шли за ним до самого конца, но... От осознания, что именно Мюллер и был тем, кто подверг его опасности, превратив в червя на крючке, заставляло злость внутри вскипать. Но прежде, чем кто бы то ни было из них сумел сказать что-то ещё, Карта резко подняли на ноги – голова закружилась, к горлу подкатила тошнота: – Не уйдёшь. – процедил один из тех, кто пытался его «утихомирить» там, наверху. И видя чужую реакцию, мужчина встряхнул того вновь, из-за чего Мюллер был вынужден опереться на него. После чего, проговорив что-то вновь, потащил того обратно к лестнице. – Эй-эй, погодите! – вскочив на ноги, встрепенулся парень. – Куда Вы его ведёте? Я его знаю! Я могу отвести его домой!.. На что вояка было обернулся к нему, намереваясь что-то рявкнуть, но ему того не дал сделать спокойный голос, раздавшийся откуда-то сверху – Барри поднял голову ввысь: – Уверяю Вас, молодой человек, конкретно пока в этом нет нужды: – проговорила фигура в белом халате. – Вашему другу лучше пока побыть в госпитале. Ему сильно досталось. И я бы не хотел, чтобы он рухнул прямо за порогом. Уверен, Вы тоже. – Д-да. – тихо обронил тот, отведя взгляд от мужчины: по нему сразу было видно – человек совершенно иного полёта, нежели он сам. Барри научился видеть подобных людей издалека. Из-за чего точно и ясно мог сказать, с кем ещё можно поспорить, а с кем лучше не начинать. Пусть сейчас он и был с тем полностью согласен: слишком уж лицо Господина Мюллера напоминало белое полотно. – Не дай ему увести меня!.. – прошипел было Карт, но прозвучало то настолько тихо и вяло, что до Барри донёсся лишь сорвавшийся в конце рык, стоило этому мужику толкнуть Мюллера по направлению к лестнице. Что он сказал? – невольно спросил себя юноша, подавшись было вперёд: губы Карта дрогнули снова, в светлых глазах помимо боли мелькнула некая... мольба?.. – В мой кабинет его. – чётко изрёк Блэйк, понимая, что вопрос был исчерпан. Что же до свидетелей данной сцены помимо этого паренька: госпиталь был переполнен, но к счастью, пусть касаемо этой ситуации так было не то что говорить, а даже думать в таком ключе не прилично, но травмированных психически по возвращению было слишком много, чтобы схожие случаи не стали обыденностью. Но как бы то ни было, Натаниэль направился в свой кабинет, стараясь держаться тени. И Картер то прекрасно видел, шествуя за ним... И сейчас, оказавшись в относительно тёмном помещении, Мюллера усадили на стул точно перед чужим столом. Из-за чего, стоило рукам этого вояки исчезнуть с его плеча, Страж было намеревался вскочить, из-за чего тот напрягся, но слова Блэйка остановили от ошибки и начала новой драки обоих: – Четт, не надо: Вы ему только навредите. – обратился тот к мужчине, переведя взгляд уже на Картера. – Вас же, Господин Мюллер, я попрошу успокоиться – и выслушать меня... – С какого хера я должен тебя... – начал было он, но доктор так же размеренно продолжил, сведя руки за спиной. – Мистер Мюллер, – уже с более явным нажимом повторил он, как бы невзначай кивнув в сторону широкоплечей фигуры подле Карта. – Уверяю, здесь Вам ничего не угрожает. Я всего лишь хочу поговорить: избежать возникшего между нами... напряжения. И, разумеется, повторения чего-то подобного. – Что мне твоё слово, сосунок? – прыснул мужчина, видя, как при подобном обращении тот поджал губы: словно этот Блэйк кое как сдержался, чтобы не ответить на это колкостью, но... Прозвучавшие его слова после немало удивили: – Здесь довольно мрачно. Не возражаете, если я впущу немного света? – Мюллер молчал, непрерывно наблюдая за его движениями: за тем, как он подошёл к большому окну, как на мгновение его руки задержались на весу, словно бы опасаясь впускать в комнату солнечный свет. И так оно и было – каждому: будь то Стражу или банально человеку, что слышал рассказы о вампирах, было известно, что с теми творят эти лучи. И всё же вопреки этому знанию, Блэйк распахнул одну из сторон, давая в полной мере лицезреть Мюллеру помещение: многочисленные полки с документами и книгами, какая-то... установка у стены с казалось бы огромным количеством склянок с мутной жидкостью, массивный рабочий стол перед ним. Почти пустой: лишь несколько тонких папок, карандаш да ручка. И снова переведя взгляд на Блэйка, от Карта не укрылось, как тот, не медля, скрылся в тени, по какой-то причине якобы пробежавшись пальцами по книжным корешкам. Пусть Страж и чувствовал на себе всё его внимание: Высший следил за ним, его реакцией, так же явно, как и сам Мюллер за ним. Но теперь по крайней мере у Картера есть шанс его ослабить: под солнцем даже Высшие долго не держатся. И будто бы прочитав его мысли: видя, как немного ослабли до этого сжимающие подлокотники стула пальцы, Блэйк продолжил. – Не оставите нас, Четт? – Но сэр, он ведь... – Думаю до мистера Мюллера дошёл смысл происходящего. Если Вам от этого будет легче – можете подождать снаружи: я дам знать, если Вы нам понадобитесь. – после чего вновь обернулся к своему «пациенту». – Но скорее всего этого не будет. Верно, мистер Мюллер? – и дураку понятно, что ответ здесь должен быть «да», но произнести тот вслух мужчина не смог: вместо этого он лишь коротко кивнул. Из-за чего этот амбал скрылся за дверью: отлично, теперь у него хотя бы появилась возможность справиться с этой тварью один на один... Но в его состоянии да и при стольких свидетелях?.. – Начнём сначала: – Высший пододвинул стул к себе, на тёмную сторону. Зачем он впустил в свою обитель столь теперь опасное для него нечто, как свет? Ответ довольно таки прост: чтобы Охотник ощутил себя в относительной безопасности. Чтобы думал, что сможет дать отпор. В конце концов, когда у людей есть уверенность в своих силах – они становятся довольно раскрепощёнными. – Моё имя Натаниэль Блэйк. Можете звать меня Нейтан... – А как насчёт «кровосос» или «упырь»? – прыснул Карт. «Нейтан» сцепил перед ним руки в замок, не поддаваясь на провокацию. В конце концов, он предполагал, что так будет. – Не думаю, что в Вашем положении то будет выгодно: – вдруг хмыкнул он. И было в этом звуке что-то самодовольное – нечто, что словно бы говорило Стражу «Я стою выше тебя, и тебе остаётся лишь подчиниться». Вот ещё! – прыснул Карт. Блэйк продолжил. – В конце концов, пару мгновений назад Вы сделали достаточно для того, чтобы я упрятал Вас... – Куда? В Бедлам? – ухмылка Мюллера напоминала оскал. – Поздно спохватился. – Есть места.. схожие с Бетлемом, но это не значит, что они менее ужасны. – не стал отрицать мужчина, всё таки невольно изменившись в лице: ему было... неприятно нацеплять на себя роль кого-то подобного. Говорить такие вещи, пытаться запугать кого-то, – да оно и не выходило, будем честны: слишком уж отчётливо он видел отсутствие какого либо страха на его, Картера, лице – Но как бы то ни было, он говорил не абы с кем, а с одним из тех, кто поклялся ценой своей жизни уничтожить весь «его», Блэйка, род, так что... Тот пытался говорить с ним на его языке... Да... Ключевое слово «пытался». Натура брала своё. Натаниэль устало выдохнул, проговорив. – Ладно, прошу простить за мою грубость. Полагаю мы не с того начали... – Ага, особенно учитывая то, что ты мне пытался башку проломить в том здании. – Блэйк отвёл взгляд, в то время как тот же Страж невольно провёл рукой по затылку, ощутив пульсирующую в голове боль. – Да-да, я не идиот, чтобы не узнать тебя: больше двух Высших в городе быть не может. – взгляд голубых глаз снова обратился к Мюллеру: изучающе, даже выжидающе, словно тот произнёс нечто, что в тот же миг заинтересовало вампира. – Вот только даже не думай: я слышал, что ты сказал той бабе. Я тебе не дамся. Не дам испить ни капли своей крови, помяни моё слово. И псевдо-спасение от твоих рук ничего не изменит: я вернусь сюда с отрядом Стражей – и возьму твою башку в Вашингтон как трофей. – Что мне мешает просто... «избавиться» от Вас или вернуть обратно в катакомбы, мистер Мюллер? – вдруг спросил он, на лице его не дрогнул ни один мускул. – Вы ведёте себя слишком уверено для безоружного и раненого человека, что находится в клетке с кровожадным чудовищем. Что мне мешает просто, выражаясь Вашим языком, разорвать Вас на части, дабы избежать внимания... Стражей к своей персоне – и сказать тому юноше, что Вы скончались от внутричерепного давления в результате серьёзного повреждения головы? – Картер скривился, то открывая, то закрывая рот от подкатившего к нему возмущения – всё слишком хорошо складывалось, чтобы в это не поверить. Это понимали оба: и Нейтан, и Мюллер. На лице вампира появилась лёгкая полуулыбка. – Слишком складно звучит, верно? – и прежде, чем Охотник успел сказать что либо ещё, тот продолжил, прекрасно осознавая, что по всей видимости, Картер был из той самой породы людей, что будут напирать до тех пор, пока им самим не надоест... Или же пока им не приведёшь доводы, против которых спорить будет уже бессмысленно. – Но как бы то ни было, я спас Вас не потому что настолько сильно желаю «вкусить запретный плод», – говоря о том, что подобраться вампиру к Охотнику отнюдь не просто, произнёс он, зная, что данная двусмысленность приведёт Мюллера в смятение, что и даст ему беспрепятственно говорить. – А потому что Вы нуждались в помощи. И потому что оказали мне огромную услугу. Считайте это моим «спасибо». Мужчина чуть склонил перед ним голову, чем ввёл Мюллера в ступор: он напрягся. Что он такого сделал, чтобы заслужить... благодарность этой твари?.. – Ты о чём? – хрипло уточнил он, с замиранием сердца ожидая чужого ответа. – О Вашем героическом самопожертвовании и неповиновении смерти, разумеется. – ответил тот. – Должен признать, о произошедшем ночью в катакомбах будут говорить ещё долго. И в этот раз ключи будут прятать намного более тщательнее. Ключ... – невольно пронеслось в голове Стража: то, как этот урод обошёл его, то, как встал за его спиной... – Ты всё знал... – тихо обронил он: Высший видел ключ от камер, что Мюллер прятал в своих руках. Видел, но ничего не сказал. – Почему? – Почему не сказал об этом Персефоне? – на лице Карта заплясали желваки: последние более-менее хорошо работающие сейчас в его голове извилины пытались найти подвох в чужих действиях, скрытый мотив – хоть что-то, указывающее на выгоду, что он мог своими действиями ему принести. А если его отряд?!. И словно бы прочитав его мысли, Блэйк ответил. – Если Вы думаете сейчас о своих людях и освобождённых Вами: с ними всё хорошо. Они успешно и без явных проблем добрались до города. – это принесло какое-никакое облегчение Карту, пусть тот и не мог верить чужим словам безоговорочно. И всё таки во взгляде его так и читалось это немое «Почему? Зачем? Какая тебе с этого выгода? Что я сделал не так?». Из-за чего, наконец, словно пытаясь до этого найти нужные слова, Натаниэль сказал прямо, коротко. – Я промолчал, потому что Вы – Охотник, мистер Мюллер: Вы один из тех, кто охотиться на таких, как... я. У Вас есть знания, опыт, стремление причинить монстру боль, соразмерную его преступлениям, и желание спасти как можно больше. Вы могли спасти тех людей, Картер. – вдруг сказал он, сжав пальцы в кулаки. – И Вы это сделали. Не всех, но всё же. За это я Вам и благодарен. Карт... ничего... Ничего не понимал. О чём он говорит? Почему вампир благодарит его за то, что тот лишил его пропитания? Почему спас его и не испил, когда была возможность?!Столько вопросов крутилось в его голове, сливаясь в отвратительную какофонию, из-за чего он не мог удержать и озвучить ни один из них, столько хотелось сказать этому выродку, но казалось, будто в лёгких не хватало воздуха. И всё таки, вспоминая перепуганное лицо того паренька, его крики, когда этот сучий сын уносил его всё дальше от них, Мюллер наконец произнёс – голос его отдался хрипотцой: – Почему он жив? – по началу Блэйк не понял, о чём тот говорил. Но потом до него дошло. И видя, какие именно Карт гнал от себя мысли, как тот сжимал подлокотники, наконец, ответил: – Мне жаль, что я напугал его. Точнее вас всех. – поправил тот себя, прочистив горло. – Но можете не беспокоиться: мальчик не встал на путь ночных таинств. Думаю Вы как Страж сможете удостовериться в правдивости моих слов лично при его осмотре. – То есть ты меня... отпускаешь? – не верил Мюллер, невольно вжавшись в спинку стула, стоило Блэйку подняться со своего места. – Вот так просто? Ни «Ты мой должник, поэтому я у тебя отсосу?», ни «Ты мой слуга на век»? Ничего? – У Вас поразительно богатый язык для американца, мистер Мюллер. – он направился к двери, но от Карта просто не могло укрыться то, как он закатил глаза на его слова. После чего тихо, будто надеялся остаться неуслышанным, добавил. – Жаль только акцент выдаёт. – после чего уже более громко. – Не желаете ли пройтись? – Нет, но хер мне, а не выбор, да? – он поднялся, стараясь держаться от того на приличном расстоянии. Готовый дать отпор в любой момент. – Верно. – даже не стал увиливать Блэйк. – Я бы слукавил, если бы сказал, что моё молчание было проявлением доброты душевной... – Если бы она у таких, как ты, ещё была. – вампир пропустил то мимо ушей. Пусть до ушей Карта и дошло едва уловимое мычание. – Всё в порядке, Четт. – сказал Нэйтан стоявшему до этого за дверью крепышу, что намеревался было возмутиться, с недоверием посматривая в сторону Картера. На Блэйк не слушал. То была не просьба: его слова прозвучали холодно и чётко, ясно давая понять, что любой иной ответ на сказанное им он не примет. – Вы свободны. – и разумеется тому оставалось лишь подчиниться. Они направились по коридору: по тёмным и относительно безлюдным частям госпиталя. И это настораживало: если эта мразь заведёт его в безлюдное место... – Я хочу сказать, что мне и вправду не безразлична судьба тех людей, мистер Мюллер, и я молился всем известным мне Богам, чтобы Ваша затея увенчалась успехом. И чтобы, разумеется, Вы не оказались трусом, готовым бросить этих людей и своих товарищей на произвол судьбы. – вдруг сказал он. И прежде, чем Картер возмутился, продолжил. – Но спас же я Вас не только потому что был обязан сделать это, а потому что у нас с Вами имеются схожие, даже общие цели. – Очень в этом сомневаюсь. – честно признался Страж. – И всё же это так. – вампир завёл руки за спину. – Какова Ваша цель как Охотника, Картер? – Избавить мир от таких чудовищ, как ты. – не задумываясь, сразу же ответил мужчина: ответ, который он знал давным-давно. И цель, к которой он будет идти до последнего вздоха. – Видите? Мы имеем схожую задачу. – грустно усмехнулся Блэйк. На что Картер прыснул. – Общую? – рявкнул он. – Это всё равно что человек сказал бы «Вот мои друзья, вампир. Шведский стол к твоим услугам!». Сам-то себя слышишь? Как это звучит вообще. Он всплеснул руками: если врёт – так врал бы убедительно. Вот только... В голове невольно вновь всплыли воспоминания недавней ночи: дым той паскуды был... синим. Это был Высший. Это... тоже был он – та сука, что раскидывала гулей направо и налево. Теперь мысль о том, что вампир врёт, казалась не такой уж и верной. Хотя чёрт его пойми! У этих уродов голова вообще подругому работает! – мысленно воскликнул он. – Но ведь бывают такие люди, разве нет? – вдруг сказал Высший, из-за чего Карт, уйдя в свои думы, опешил. Но поняв, о чём именно тот говорил, лишь что-то пробурчал, но открыто не возразил. Всё таки это было так: увы, но готовых отправить тебя в лапы смерти было куда больше, нежели тех, кто пытался из них вырвать. И похоже это работает в обе стороны... Так вот в чём дело. – внезапно понял Мюллер: – Ты что, упырь, хочешь меня и моих людей натравить на свою подружку? – Блэйк промолчал, продолжив идти. Пусть от Стража и не смогло укрыться то, как напряглись его плечи: как пальцы сведённых за спиной рук сжались-разжались. – Что? В точку? Стравишь нас, а потом добьёшь израненного победителя? – По крайней мере вы будете к этому готовы, так что шансы выжить у вас будут. – понимая, что принципиальности и твердолобости его собеседника можно только позавидовать, не стал пытаться переубедить того в обратном Натаниэль. А тем временем они дошли до ведущей в подвалы лестницы. Темнота которой встретила их напряжённой тишиной и прохладной сыростью. Голос Блэйка, каждое новое слово, эхом отскакивали от стен. – Если Вам проще считать так – пусть таковым Ваше мнение и остаётся. Мне это только на руку... Почти пришли. – Картер было намеревался уточнить куда, но с учётом того, как тихо ходили вампиры, и как осторожно, почти неслышно старался ступать он сам, мужчина резко застыл, перестав вглядываться в тёмный коридор. Все его силы и внимание ушли на звуки, к коим тот прислушался... И ему не показалось: где-то там, вдалеке, слышались глухие удары и скрежет. Идти за этим кровопийцей дальше было чистой воды самоубийством – Мюллер попятился обратно в сторону лестницы. Блэйк бросил на того через плечо взгляд: в глазах его мелькнул несвойственный человеку блеск. – Вы правы, мистер Мюллер: я рискнул – и не только сохранил Вам жизнь, но и раскрыл себя не для того, чтобы спасти человеческую жизнь или сделать Вас своей личной кормушкой, – Что-то не верится. – пронеслось в голове Карта, что уже заприметил весьма «интригующий» кусок кирпича на одном из ящиков. – Но для того, чтобы осуществить цель, что и вправду схожа с делами Вашей организации. Вампиры, гули, упыри – если дела в Лондоне будут идти так и дальше – от города попросту ничего не останется. И даже больше: велик шанс того, что данная «эпидемия» захватит близлежащие к Лондону поселения и большие города. И я бы не хотел, чтобы моя родина, мой дом, обратились во что-то... такое. – слова, что Картер мысленно себе повторял, и жест, коим тот окинул пространство вокруг себя, как то вчера сделал тот же Джеккил, а голос... Либо в словах его есть маленькая, крохотная, почти незримая доля истины, либо же тот слишком складно сочиняет. – Я хочу заключить с Вами сделку, мистер Мюллер. Думаю Вам знакома поговорка «Враг моего врага – мой друг», верно? У существ моей природы и людей схожего гораздо больше, чем Вам хотелось бы признавать. И вампиры тоже способны быть врагами. Я понимаю Ваше недоверие ко мне, и в знак искренности своих слов, готов поделиться кое какими знаниями. Но при одном условии. – Ну давай, удиви. – всё таки Карт оказался у того самого ящика, как бы невзначай облокотившись о него: камень оказался в ладони за его спиной. – Вы и ваши люди вернётесь в катакомбы... – Спятил что-ли?! – встрепенулся Страж. – А ещё ты от меня ничего не хочешь? Может мне тебя и самому ещё Поцеловать? Запихнуть своë запястье тебе в пасть? Скорее всего эта тварь одарила своим Поцелуем столько же людей, сколько и его подружка. – Не в том смысле о котором Вы подумали. – бровь Картера изогнулась в немом вопросе, из-за чего Блэйк пояснил. – Я хочу, чтобы вы освободили оставшихся там людей. – Ты!.. – из головы вылетели все слова. Не то чтобы Мюллер так уж часто общался с кровопийцами, но да, довелось за его-то жизнь, так что есть с чем сравнить. И этот... этот!.. – Ты!.. Я не понимаю! Зачем тебе это? Что, решил поголодать? Или ты таким образом хочешь заманить лучших Стражей в когти своего Молодняка? – это было очевидно. – Так знай: не выйдет. На меня твои уловки не подействуют. – А есть ли у Вас выбор? – резонно заметил Блэйк. – Доверять змее? Рассмешил. – выплюнул тот. – Тут либо Вы доверитесь змее, либо оставите людей умирать голодной и мучительной смертью в сырой, полной монстров темноте. – он усмехнулся, вот только усмешка эта была грустной, даже вымученной. Пусть она и заставила на лице Карта заплясать желваки. – К тому же, думаю, не стоит говорить, что каждое мгновение последующей ночи несёт в себе риск рождения нового Потомка. Выбор за Вами, Охотник: – он сделал шаг в сторону, указав в темноту коридора, откуда и доносились те странные звуки. – Либо Вы со мной, либо ваша борьба затянется на долгие недели, и возможно ничем хорошим не увенчается. – Думаешь такой умный? – и всё таки от этого грёбанного выбора: «на какой стул сесть», распаляло внутри отвратное чувство. То был своего рода ультиматум, при котором остаться в стороне или найти компромисс было просто невозможно. – Хорошо, знания какого рода ты хочешь предложить? – Приятно знать, что Вы способены внимать голосу разума... – Блэйк направился дальше – Картер за ним. Пусть и не выпускал из своей руки «оружия». – Я ещё ничего тебе не ответил: я хочу знать, стоят ли твои слова внимания и риска или же нет. – прямо сказал Мюллер. – Поверьте, этого мне вполне достаточно. – Куда ты меня ведёшь? – понимая, что коридора становятся всё более тёмными и уже мало чем напоминающим территорию госпиталя, уточнил Мюллер. На что довольно таки быстро получил ответ. – Превыше всего я – человек науки: – вдруг ответил Блэйк. – Я предпочитаю опираться на точные знания и достоверные факты. И уж поверьте, до своего... обращения я и помыслить не мог о существовании такого понятия, как вампиризм. По крайней мере не в научной его ипостаси. – Обращения? Тебе вообще сколько? – невольно задался вопросом Страж: на вид Блэйку было лет... под сорок или чуть больше, наверно. Но вампиры не стареют, и облик Натаниэля не более, чем оболочка – красивая обёртка. На деле же ему может быть... Да сколько угодно! И к сожалению определять хотя бы приблизительный возраст вампиров ни один Орден или то же Братство ещё не научились. – Достаточно для человека, но мало для вампира. – уклончиво, ничего не скажешь. Но хоть что-то. – По меркам вампиров я ещё довольно молод. – значит лет примерно... пятьдесят или восемьдесят на крайний случай. – хмыкнул про себя Мюллер. – Но как бы то ни было, возвращаясь к первоначальной теме: как учёный, я решил рассмотреть само понятие «вампиризм» не со стороны эзотерики и мистики, но со стороны науки. Той же биологии. Вампиризм своего рода болезнь, передающаяся исключительно путём соприкосновения крови «заражённого» и обычного человека. И как болезнь, вампиризм имеет свои симптомы и стадии: жар, раздражительность, агрессия, некроз тканей при продолжительном контакте с солнечным светом, постоянные жажда и голод, отторжение любой иной пищи, кроме как той, что нам может дать человек. Деградация или же в редких случаях наоборот прогрессирование стадий данного понятия. – он ненадолго примолк, словно погрузившись в свои думы. Вдруг хрипло проговорив. – И всё таки почти любую болезнь можно вылечить. – внутри Картера что-то откликнулось на эти слова, заставило на мгновение отвлечься от мыслей о том, с какой стороны к вампиру лучше подойти и какой и куда удар нанести. – Наша кровь заражена этим «ядом», и я собираюсь сделать из этого яда антидот. Но мои знания ограничены: я не был Стражем, не знал о их существовании, как и о наличие в нашем мире существ, подобных тем, кем сейчас являюсь я. Мне... – он замялся, так и не решаясь взглянуть на Мюллера. – Мне нужна помощь кого-то из ваших кругов. И желательно опытного человека. Или на худой конец хотя бы того, кто имеет доступ к Вашим записям, наблюдениям и знаниям. – Ты поэтому унёс парня с собой? – врёт или же он и вправду отчаялся в своих поисках союзника? – не мог понять Страж. – Отчасти. – не отрицал тот. – Врать не буду: да, была мысль об этом, когда я понял, что он один из членов Ордена. К тому же вы застали меня врасплох. Этот юноша был моей гарантией выбраться из района без новых ран. Рука его невольно скользнула к плечу, куда угодил выстрел Стража прошлой ночью... Вот только Картер целился в гуля, готового разорвать Барри на куски. Блэйк вмешался в тот самый момент, когда оттягивать было нельзя. Возможно ли, что вампир подставился под пулю из намерений... защитить юнца?.. – Мюллер тут же качнул головой, стараясь отогнать эти думы прочь. Пусть и понимал, что... те были не так уж и невероятны, как ему хотелось бы думать: вампир, защищающий человека – уже звучит бредово, верно? Вот только... Если этот докторишка, как он говорит, молод по меркам вампиров, значит ли это, что он ещё мог сохранить в себе то немногое от человека, коим был прежде?.. Может быть?.. – это промелькнуло неуверенно: слишком уж противоречивы были действия этого вампира. С одной стороны поступки того заслуживали... уважения, если предположить, что он говорит правду. Но с другой же доверять порождению ночи – всё равно что сунуть голову в капкан. Гули отвратны и тошнотворны, но вампиры коварны, а Эконы тем более. Вот только если же тот и вправду ищет лекарство от вампиризма – скорее всего ответ, что по этому поводу мог ему дать Мюллер, был сопоставим с ударом ниже пояса... И всё таки... почему бы ему не воспользоваться чужим незнанием? – Значит человеком снова стать захотел? – хмыкнул он. – И каким же образом? Или... твои клыкастые дружки не поведали тебе об этом? – Нет. – честно признался Блэйк, задумчиво потирая подбородок. – Не буду врать: я пытался выяснить то у них напрямую, как, собственно, и уловками, но... – Но они смотрят на тебя как на идиота, угадал? – и чужое молчание было довольно красноречиво. Естественно, чего уж тут ещё ожидать? – Для них вампиризм – это дар, о котором можно было только мечтать. Безграничная, как им кажется, сила – власть над обычными людьми, всё такое. Неудивительно, что с веками знания об обратном... обращении было утрачено. Импровизируй, Мюллер! Не тупи! – приказывал он себе, чувствуя, как у него чуть ли не кипит голова от попыток придумать что нибудь наиболее правдоподобное. И по этой надежде, искре в чужих глазах, тому, как вампир шагнул к нему, Картер понял, что усилия его были не напрасны. Похоже россказни о хитроумии вампирского рода крайне преувеличены. Или же этот Блэйк был настолько доверчив?.. – Но ведь у Ордена или Братства сохранились эти знания, верно? – Картер шагнул от него в сторону. – Время – враг для всех нас, пусть на таких, как ты, его удары почти не ощущаются. – знающе ответил Страж, скривившись от ударившей снова в голову боли. – Так что не удивляйся, что в наших библиотеках сохранились лишь обрывки. – И я бы мог составить из этих обрывков полноценный текст, если бы Вы дали мне на то возможность... – Ага, разбежался. – Картер хохотнул, будто вампир сказал самую большую глупость, на которую только был способен. – Чтобы ты переубивал всех Стражей? Бегу и спотыкаюсь. – В который раз повторяю: я вам не враг. – Поверил бы ты мне, если бы я сказал то же самое, держа тебя на прицеле? – резонно. – В таком случае в Вашем спасении для меня не было бы смысла. – тоже верно. Но как же сложно было сделать даже шаг навстречу. Опыт Стража давал о себе знать. Но как бы то ни было... Совсем скоро они всё таки оказались у одной из металлических дверей: покарёженной, страшной, со ржавыми от времени петлями. И вот теперь точно не оставалось сомнений, что за ней держали чудовище: эти крики, рык, отвратительная смесь человеческого голоса и звериной натуры, что рвалась наружу. Гуль – этот рёв, что пронёсся по катакомбам пронизывающим эхо: завывание о помощи. Он звал своих собратьев сюда, чтобы они его освободили. Но благо, как удалось самолично понять Мюллеру, эти коридоры были слишком витиеваты чтобы по ним прошли эти твари. К тому же они были слишком глубоко, чтобы эти крики донеслись хотя бы до одного из этих чудовищ. Какого дьявола этот клыкастый урод держит здесь... трупоеда? – спрашивал себя Картер... Но прокручивая в голове его слова, довольно таки быстро догадался. И это осознание заставило испытать его по отношению к Блэйку ещё большее отвращение, чем у него было до этого. Что-то человеческое в нём ещё было – думал до этого он... Ага, как же. Вот тебе и «человеческое»: – Этого юношу, увы, постигла участь, коей не пожелаешь никому. – открывая дверь, проговорил Натаниэль. И как Карт и думал, на койке, прикованной к ней, лежал гуль: совсем ещё юный парень, коего, по всей видимости, обратили не так давно – слишком уж явным был его человеческий облик, но... Он был бледен, словно мел, глаза налились кровью, белая радужка с чёрными точками зрачков тут же обратилась к вошедшим – и снова рык. Угрожающий, отчаянный... смешанный с мольбой и рыданием. И что-то Мюллеру подсказывало, что тот уже давно бы бросился на них, если бы не ремни на его руках и ногах... Точнее одной единственной руке. Рыжие грязные пряди, одна рука – это был он. Тот самый мальчишка, о коем ему говорил старик – Бенджамин Айрон. Так вот что с ним случилось и куда тот пропал. И почему-то от этого осознания, от вида его часто-часто вздымающейся груди, льющейся по щекам густыми струйками пены, что тот разбрызгивал, мотая головой из стороны в сторону, в попытках избавиться от ремня на своей шее, внутри Картера что-то болезненно, неприятно сжалось. Пройти войну, с нетерпением ожидать её окончания и скорой свадьбы со своей невестой: обзавестись домом и любящей семьёй... И в одночасье из-за какой-то мерзости лишиться этого, даже не осознавая, что с тобой произошло. Самое страшное, что можно только представить. И всё по вине этих... двух Эконов. Но как бы то ни было, стоило Блэйку сделать шаг к Айрону – гуль было рванулся к нему, рыкнув, показывая ряд острых, направленных внутрь, словно крючки, зубов. И его ожидал ответный рык, из-за чего тот же Мюллер невольно вздрогнул, отшатнувшись от вампира в сторону. В конце концов, не часто тебе даётся услышать рёв Высшего. Ибо почти всегда тот подразумевает лишь одно. И разумеется его реакция просто не могла остаться без внимания, из-за чего Блэйк, прочистив горло, проговорил. – Прошу прощения. Я лишь хотел убрать этот... шум. – и на пару мгновений его рык и вправду заставил гуля замолчать... Вот только на мгновение, ибо в тот же самый миг от стен отскочило очередное эхо его сорванного голоса – Натаниэль поморщился, невольно оскалился. Ага, докторишка чувствителен к громким звукам. Голодает. – сразу понял Карт. – Нехорошо. Но видя некую озадаченность на чужом лице, слыша его, Блэйка, хмыканье, Страж проследил за его взглядом. Что, как нестранно, был направлен на Айрона. – Странно, обычно это действовало на него безотказно. Говоря о том, что прежде ему хватало одного лишь рыка, чтобы гуль в страхе примолк, сказал он. И несомненно, Картер на лицо видел признаки того, что именно повлияло на такую агрессию и игнорирование чувства самосохранения парня по отношению к Высшему – гули боялись вампиров на инстинктивном уровне, вот только было нечто гораздо сильнее обычного желания выжить: – Голод. – чётко изрёк Страж – Блэйк взглянул на него: бровь его взметнулась ввысь в немом вопросе. – Сам будто никогда не сталкивался с этим: когда ты хочешь жрать до боли в животе и готов вцепиться зубами во всё, что движется. С парнем так же. Глаза видишь? – кивнул в его сторону он – Блэйк присмотрелся: да, раньше они были человеческими, но со временем облик этого юноши начал меняться: заострённые уши, острые, словно иссушенные черты лица, клыки, а белок глаз... Он стал неестественно ярким: бардовым настолько, словно тот получил серьёзную травму головы. – Они со временем краснеют у всего вашего рода. И чем дольше ты голодаешь – тем отчётливее проявляется твоя истинная натура. От таких бежать нужно не только людям. – после чего, чуть призадумавшись, всё таки добавил, видя, как тот внимает его словам, словно бы делая для себя некие пометки и выводы. – В Ордене это состояние известно под названием... Алая Пелена: друг-враг, человек или зверь – всё одно. Перед тобой не более, чем просто добыча. – Я... Понял, благодарю. – чуть запоздало, будто задумавшись, сказал Блэйк. – Значит для того, чтобы он снова подчинился моей Воле, мне достаточно его накормить. – Если ты хочешь, чтобы он вырвался – вперёд. – Мюллер облокотился о стену, до сих пор ощущая эту чёртову слабость. – Но на твоём месте я бы его убил. Да, жестоко, особенно с учётом того, что Картер обещал его, Айрона, отцу, но... – он сипло выдохнул, отведя взгляд в сторону. – Так было нужно: иначе никак. – Я в этом ни разу не усомнился бы, но мистер Айрон нужен мне. – вампир распахнул своё пальто, доставая из внутреннего кармана пустую колбу. После чего подошёл к единственному предмету помимо кровати в этой... камере: к ржавому столу у стены, беря во вторую свою руку с него шприц. От размера и металлического корпуса которого внутри Стража всё в страхе прошило дрожью. Похоже боязнь подобных предметов была заложена у всего человечества при рождении. И по тому, как гуль рванулся вперёд, поднимая оглушающий шум, как клацал клыками в сторону Блэйка, что пока находился достаточно далеко, Картер понял, что просто так он ему не дастся. – Только не говори, что ты собрался к нему подойти. – напрягшись, хмыкнул Страж. Даже однорукое и изголодавшееся это чудовище было сильнее пятерых здоровых работяг. – Даже если и так, юноша представляет больше опасности Вам, а не мне. Но не волнуйтесь, если он вырвется – я сумею Вас защитить. – уголок губ Натаниэля дрогнул в лёгкой усмешке. – Только защиты кровопийцы мне не хватало. – тихо себе под нос прошипел мужчина, глядя на то, как Высший замер перед гулем. Что он задумал? Неужели и вправду питается кровью трупоедов? Это извращение уже даже для Эконов. – Кровь вампира, если следовать логике, доминирует над кровью Низших и гулей: и эффект от неё должен быть намного более действенным, нежели если бы я использовал образец от подобного мистеру Айрону. – Натаниэль одним ловким движением прижал голову парня к койке, отведя её в сторону, тем самым открывая доступ к шее. Толстая игла вошла быстро и точно – и снова рык. Гуль мотнул головой – пол под ногами Блэйка окропило красным. Из-за чего Мюллер уже было приготовился к драке... Но благо её не последовало: встряхнув раненой рукой, Экон сделал шаг назад. Шприц во второй его руке был полон тёмной, почти чёрной жидкости. – Этого будет достаточно. – Достаточно для чего? – посторонился Картер, мимо которого прошёл вампир, вытирая рану укуса на своей руке уже до этого грязным, в запёкшейся крови платком: укус гуля для кого-то из его рода столь же «неприятен», как и для обычного человека. – Высшие не зря носят такой титул, Охотник: подавление, власть, доминация, сила, интеллект... контроль – по сравнению с другими нашими собратьями с низших ступеней, мы наиболее приближены к людям. - пояснил он. – Кровь гуля на другого члена стаи почти не оказывает какого либо эффекта. И в основном даже усугубляет. Я каждую ночь выискиваю по этому... отвратному зловонию тех, кому не повезло оказаться в ряду этих зверей: иду по их следу, пытаюсь подавить своей Волей... – ...Но тебе хватило ума понять, что гули не подвластны воле «аристократии»? – это было ясно как день. Выходит то, что было пару ночей назад: та стая и Высший, Экон очищал улицы соседних районов, потому что... на его территории всё стало относительно спокойно: ни больных, ни разрухи, ни бандитизма или гулей?.. Это его заслуга, без сомнений, но... Что же ты за чудо непонятное такое, Блэйк? – спрашивал себя Мюллер, вглядываясь в его фигуру. – Бескорыстие и желание помочь, защитить, спасти – это не в их, вампиров, природе. Ему нужно и что-то помимо благополучия Лондона и этого... «филосовского камня» в лице сокрытых в картотеке Братства и Ордена письмён об обратном обращении. – Мне повезло в том плане, что образец требуемой мне крови всегда находится в зоне досягаемости, но думаю не стоит говорить, что с каждым мгновением, ночью, часом, гулей и Низших в Лондоне становится всё больше. – тут не поспоришь. – Как врачу мне всегда нужно расставлять приоритеты, мистер Мюллер. И сейчас на первом месте стоят гули: я обязан найти хоть что-то, что сумеет до поры, до времени замедлить обращение. И без Вашей помощи мне не обойтись. Что скажете, Охотник? Пара бумажек взамен на путь через катакомбы к Кладовой. Как по мне, весьма справедливо. Справедливо? Нет, в том-то и дело, что даже если предположить, что в архивах Ордена и были эти документы, предложенное Блэйком было намного весомее. Всё таки почему Стражи так боялись обращения и любого контакта с кровью этих скрывающихся в тени выродков? А потому что лекарства от этой заразы попросту не существует. Почти любую болезнь можно вылечить, даже той же Испанкой человек может переболеть, но с вампиризмом такое не пройдёт: ты либо монстр, либо человек. Третьего не дано. И глядя на протянутую к нему руку Экона, Мюллер демонстративно скрестил свои на груди: прикасаться к нему? Ещё чего! Чёрт знает, что тот с ним делал, пока он, Карт, находился в отключке. И тем не менее, рискнуть стоило: эти Кладовые непомерно велики. И для незнающих этих путей катакомбы могу стать обычной клеткой, как почти что стало с ним самим. Лондон всегда славился многоуровневыми нескончаемыми проходами под собой, что скорее всего полностью не изучили даже эти сосунки. Так что те, кого они видели: людей в камерах – это могли быть лишь единицы. Особенно если брать в расчёт и то, как эти двое обращают людей: на такую ораву Молодняка нужно много пропитания. И если лишить их еды – Стражи не только спасут десятки, или сотни невинных жизней, но и смогут выманить их наружу. Вот только где гарантия, что то и вправду не ловушка, и что Блэйк не соберёт своих Потомков, дабы в одночасье перебить всех членов Ордена? Вот именно, гарантии не было. Будь что будет: если Экон отпустит его – он доложит обо всём Джеккилу, а там видно будет. – Жать руку не буду. – честно ответил Картер. – Когда мне ждать карту катакомб? Казалось бы с уст вампира соскочил облегчённый вздох, словно бы он уже и не надеялся на то, что тот согласится: – К сожалению карты как таковой нет, – спрятав руки в карманы дорогого пальто, проговорил мужчина. – Но есть метки – указатели, сделанные во время войны, если вдруг жителям города придётся оперативно покидать Лондон. Сейчас они, как нестранно, служат лишь тропой для новооборащённых, что ещё не научились идти на запах. Возможно Вы даже видели в тоннелях эти символы на стенах. – Карт кивнул. – Хорошо, значит мне не нужно объяснять, как они выглядят. Но есть нюанс: некоторые из них носят обманчивый характер. На тот случай, если враг всё таки найдёт вход. Визуально символы почти не отличаются друг от друга, разве что наличием едва заметного зеленоватого отлива у обманчивых рисунков. Но думаю в темноте вам будет не до этого. Дело в том, что в наносимом веществе псевдо-ориентиров содержится небольшое количество мышьяка, который крайне легко стереть: достаточно небольшого усилия – и рисунок уже потеряет свою форму. С верными знаками нечто подобное не пройдёт: они сделаны на века. – после чего в шутку прибавил. – Но советую проверять лишь с наличием перчаток. Мышьяк – вещество крайне неблагоприятное. – Да-да-да, ты у нас доктор, человек науки, вся эта хрень. – махнул рукой Мюллер. Что же, уже хоть что-то. – Какие нибудь наставления насчёт входа? Где Молодняка меньше всего? – Тут ничего наверняка сказать не могу. – качнул головой он. – У каждого известного мне входа стоят по два, по четыре Потомка. Но думаю Вам не составит труда справиться с ними, верно? Да, слушая рассказы тех двоих, из под чьей стражи и сбежали Охотники, и конкретно об этом человеке, Блэйк мог только дивиться чужой сообразительности, находчивости... и жестокости. Будем честны, не смотря на свою природу, Нейтан даже немного опасался находиться с Мюллером в одном помещении. Картер был, несомненно, предводителем того отряда, что гнался за ним, а во главе, как нетрудно догадаться, ставят лишь лучших. И пока Блэйк не разочаровался в нём. – Глупый вопрос. – ответил на чужие слова Страж. – Ну ладно, насколько я понял, тебе нужно всё об обратной трансформации, верно? Многого предложить не смогу, так как с веками это знание было почти утрачено... – Мне будет достаточно и этого, а дальше дело техники. – он резко развернулся к выходу. Всё таки сделка была заключена. Оставалось только ждать. – Вот так просто? Не боишься, что я не сдержу слово? Даже Волю не применишь? – Разумеется я опасаюсь подобного исхода, – на удивление спокойно ответил Блэйк. – Но и Вы тоже подвергаете себя не меньшей опасности, чем я. Здесь, думаю, вопрос не в доверии, а в том, какую выгоду может принести обеим сторонам подобный союз. Пусть он и будет недолговременным. Я почти живу в госпитале, так что для выполнения своего обязательства приходите в любое время... – но чуть помедлив, добавил. – Но был бы благодарен, если бы Вы выбрали тёмное время суток... – Доктор Блэйк... – прежде, чем Картер успел сказать что либо ещё, донеслось хриплое из-за спины – оба обернулись к говорившему. Бенджамин смотрел на них затуманенным взором: он не помнил, как оказался здесь и что вообще произошло, не знал того, с кем и о чём говорил Натаниэль, но знал наверняка чего истинно желает. И от одного этого осознания по спине пробежала дрожь, в горле встал отвратительный ком. Он хотел того, что пытался совершить у того моста: истинно хотел... снова ощутить этот вкус; опьяняющую сладость чужой крови и плоти, эйфорию, разливающуюся холодной, пронизывающей волной по разгорячённому телу. Айрон хотел снова чувствовать, как многочисленные клыки сжимает тугая плоть чужой раны, хотел пройтись по ней языком, дабы снова почувствовать себя... живым. В те моменты это казалось самым правильным, что он только мог делать... Но когда же приходило осознание... По щекам скатились первые бусины слёз, клыки прокусили и без того окровавленные губы, по которым он провёл языком: снова этот невероятный вкус, сам нектар, что никак не мог сравниться с самыми дорогими и незнакомыми яствами. И несомненно, глядя на то, как Блэйк сжимает в раненой руке ткань своего платка, Бенджамин понимал, что эта... амброзия принадлежала именно доктору... В коего сейчас хотелось вогнать свои зубы: клыки гудели, болели, в горле пересохло. Запах крови Блэйка дурманил голову, заставляя комнату перед взором идти кругом. И от осознания, что он не может прикоснуться к нему, подойти, вкусить его, с уст Бенджамина снова сорвался протяжный рык, от которого содрогалось тело. В ушах встал гул. Он одновременно желал этого, и в то же время желал разорвать свои руки в клочья: выгрызть, порвать вены, испустить последний в покидающей его вместе с кровью жизни вздох... Но ни тогда, ни сейчас ему этого сделать не давали. Сейчас доктора Блэйка спасли ремни, в которых находился Айрон, до своего пленения же... у Бенджамина попросту не хватало на это духу. Будто было нечто, что запрещало ему совершить то, от чего все, кто пал от его когтей и голода сейчас были бы... Сейчас были бы... – Я не хотел... – наконец произнёс он, содрогаясь в беззвучных рыданиях. – Я не хотел этого... Не хотел!.. Я просто... Так хотел есть... Так хотел... – и снова этот звериный блеск в глазах, снова почти невидимые точки зрачком устремились к раненой руке Натаниэля. – Мне так жаль, доктор Блэйк... Мне так жаль!.. Я не хотел её ранить: – вдруг сказал он. Его невеста – сразу понял Картер. – Я боялся, что... нападу на неё. Поэтому... Поэтому и охотился на других... Я... Я... Первый всхлип, а за ним и второй. А затем протяжный крик, но на этот же раз... На этот раз, пусть Картер и видел крючки его клыков, но слышал, что голос то был человеческим. Как и вся вложенная в этот вопль боль, это отчаяние, ненависть... И метания из одной стороны в сторону: на одной чаше весов была непреодолимая жажда вкусить человеческой плоти, на второй же – истинное желание, наконец, закончить всё это. И понести наказания за столь огромный грех. И переведя взгляд на Блэйка, Мюллер понял, что тот даже не смотрит на Бенджамина, но от него просто не могло укрыться то, как дрогнули и напряглись чужие плечи при чужом крике, как тот понуро опустил голову. Да, эта тварь желает лишь одного – чтобы Бен заткнулся и не травмировал его сейчас сверхчувствительный слух. Что же до Карта: сердце его кровоточило, пусть он почти не знал этого юнца. Такое мерзкое чувство, заставившее Мюллера невольно прикоснуться к своей груди, в попытке хотя бы как-то облегчить боль за парня: если бы он только мог что-то сделать, если бы мог отмотать время вспять и спасти как его, так и всех, кто пал жертвой новоявленной натуры Айрона... Но нет. Увы, выход был только один: – Убей его. – тихо, дабы то не донеслось до ушей гуля, наконец изрёк Карт. Блэйк с немым вопросом посмотрел на него, из-за чего Страж повторил вновь. – Убей его. – Я не буду этого делать. – так же уверенно отозвался он. – Раз мне в руки совсем скоро попадут записи об обратном процессе – я смогу изготовить антидот. И он снова станет человеком... – Да что ему толку от твоего лекарства?! – уже не скрывая своего раздражения, гнева и в какой-то мере этого сочувствия к Айрону, прыснул он. – Он убийца, чудовище, которое пожирало и охотилось на людей! И даже если тебе удастся изготовить эту... чудодейственную сыворотку, факта того, что он совершал его обращение не изменит. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он хочет сдохнуть даже сейчас. Что уж будет, когда эти мысли нахлынут на него в образе человека? – Блэйк задумался, смотря на снова начинающего извиваться юношу. Тело его выгнулось дугой – и снова этот звук ломающихся костей и рвущихся сухожилий, снова этот рёв. Гуль был в отчаянии, и мог думать лишь о двух вещах: о свободе, что он должен получить любой ценой, и пропитании, что сейчас находилось с ним в одном помещении. Эта звериная часть снова начинала брать верх, снова вытесняла то немногое человеческое, что благодаря паре капель его, Блэйка, крови смогли в нём пробудиться. Пожалуй Охотник прав: на его месте он бы и сам желал себе... смерти. – Если бы у меня был пистолет и пара пуль – я бы закончил его страдания. – О, я в этом не сомневаюсь. – бесцветно бросил Высший. – Как я не сомневаюсь и в том, что эта пуля ждёт так же и меня, стоит мне повернуться к Вам спиной, мистер Мюллер. – он сделал пару неуверенных шагов в сторону гуля. – Но умирать мне ещё рано: сначала дело, а там посмотрим. Думаю Вы найдёте путь обратно. Скажите медсёстрам, чтобы отвели Вас в мой кабинет и подождите меня там. – Это что, приказ или?.. – Оставьте нас, мистер Мюллер. – да, приказ, который попросту не обсуждался. Из-за чего, напоследок окинув взглядом его, Айрона, фигуру, Картер вышел, прикрыв за собой дверь. Он не видел ни его, Блэйка, клыков, ни когтей, ни белых глаз, но знал точно и ясно, что Бенджамин никогда больше не увидит неба... И сейчас, стоило поступи Охотника утихнуть, удалиться настолько, чтобы ничего более не донеслось до его ушей, Натаниэль сделал пару шагов к гулю: парень мотал головой из стороны в сторону, словно в попытках сохранить напоследок остатки разума. Да, напоследок: доктор Блэйк всё это время заботился о нём, слушал его постоянное нытьё о боли в отсутствующих кисти и пальцах, и почти всегда мог её унять, пусть и ненадолго. Один из самых добрых людей, коих Айрон в принципе сумел повстречать после своего возвращения с войны в Лондоне... Но зверь внутри него пытался подмять под себя, взять верх, разодрать в клочья то последнее, что напоминало ему о том, кем он является... Как, собственно, разорвать на клочки самого Блэйка, до которого никак не добраться. Но помимо этого было и что-то ещё: помимо пожирающего изнутри голода, что, казалось бы, сжигал его тело и разум. То был... страх, осознание, что перед ним находился хищник куда сильнее него самого. Но хищник, чья плоть слаще любого пьянчуги или младенца. Блэйк словно то самое спасение, что ему необходимо: к коему он должен подобраться, овладеть... Но и коего он опасался как никого другого. Вот только инстинкт голода был намного сильнее этого самого страха. – К сожалению Вы стали переносчиком заразного и очень опасного вируса, мистер Айрон. – спокойно, размеренно проговорил Натаниэль, как бы для виду сжимая в руке металл полного чужой крови шприца. – Он влияет на пищеварительную и нервную системы, заставляет Вас думать, что Вы голодны, и к сожалению из-за этого, из-за повышенной температуры тела, Вы бредите. Думаете, будто навязанные этой болезнью ужасы происходили с Вами на самом деле. Я сейчас вколю Вам одну сыворотку, дабы Вы заснули и смогли прийти в себя. Не волнуйтесь, будет пусть и неприятно, но это продлится недолго. – Брежу? – он не верил. Айрон мотнул головой, снова закусив губу. – Я бы очень хотел надеяться, что это правда, мистер Блэйк, но... Мне жаль... Мне так жаль: я думал, что если буду утолять голод другими – не причиню вреда своей Ромашке, но... Кажется, будто с каждым новым месяцем... Точнее даже днём это... нечто внутри меня становится всё ненасытнее, и... я боюсь. Боюсь, что однажды... Что однажды... Он не смог продолжить, глаза покраснели от новой порции слёз: – И всё же Вам придётся ненадолго обуздать свой голод, малыш. – он осторожно поднёс шприц к его шее – в нерешительности замер. – Как я и сказал, это будет быстро, и всё таки... – Нэйтан натянул на лицо улыбку, и сделать то сейчас было намного сложнее, чем на каких нибудь светских приёмах. – Ваша невеста и отец не дают мне покоя. Всё спрашивают о Вас, о том, когда Вас выпишут. Вам по меньшей мере придётся провести здесь ещё с недели две, дабы я точно смог удостовериться в том, что в Вашем организме более нет инфекции. Хотели бы Вы им что-то передать, чтобы они не волновались? Или сделали: всё таки у Вас скоро свадьба. Может будущая миссис Айрон хотела бы пригласить на неё кого нибудь ещё? – Нет, все гости в Лондоне, но... – перед глазами снова начинала появляться алая пелена, мысли путались. Перед взором снова мелькали знакомые лица: папа, мама, тётушка, его красавица-Ромашка, чьё платье он ещё не видел. Челюсти его сжались до боли в зубах. – Я хочу назвать нашего с Дженнет малыша Остин. Она спросила меня об этом пару дней назад, а я и не знал, что ответить. А сейчас подумал – и решил... – Красивое имя. – видя, как пляшут желваки на его лице, Блэйк осторожно сменил иглу шприца на свои пальцы, медленно сжимая их: незаметное изменение для человека, что снова начал ещё до этого проваливаться в небытие. – А если девочка? – Лорейн... – кадык больно впился в горло, на языке выступил металлический привкус. – А Ваш отец? – чувствуя, как его Воля обволакивает сознание Бенджамина, не давая тому понять, что именно происходит, спросил Блэйк. Разум юноши был слаб, на грани, и пустил его чуть ли не с распростёртыми объятиями, принимая это обманчивое спокойствие. – Он тоже приходил. Что нибудь ему передать? – Мне жаль, что я потерял его шляпу... – шёпотом, почти неслышно ответил юноша. – Он хотел дать её мне на свадьбу, а я... надел её и не... удержал: её сдуло в... Темзу сильным ветром... Я обязательно... куплю ему... другую... – Я передам им это, малыш. Не сомневайтесь. – ещё один нажим, гуль рыкнул, клацнул зубами – а затем обмяк, потеряв сознание от нехватки воздуха. Но Блэйк не разжал своих пальцев, наоборот: впился когтями сильнее, резко рванув на себя – пол окропили тёмные брызги. И Натаниэль, проклиная свою натуру, припал губами к глубокой ране: язык обожгло этой сладостью... Но то был гуль, а не человек. И его кровь пусть и имела насыщение, и отголоски пьянящего вкуса, но была она отвратительной. Горькой, густой, больной, с запахом словно бы тёкшего в ней гноя, от которого к горлу подкатывала тошнота. Казалось, словно с каждым новым глотком его сейчас вывернет наизнанку. Тело Нэйтана содрогнулось от рвотного позыва, но он продолжил. На языке появилась желчь, но он не прекращал Жатву. Кровь гуля одно из самых отвратных яств, что вообще способен принимать вампир, но Блэйк не может подругому. Он обязан сделать так, чтобы смерть этого юноши не была напрасной: благодаря ему, Нэйтан забудет о своей жажде ещё на какие-то недолгие дни, а там найдёт иной способ. Уж лучше он будет охотиться на гулей, помойных крыс или бродячих собак, чем позволит этому ужасному голоду сотворить с собой то, что случилось с Айроном младшим. И сейчас, наконец, поняв, что кровь больше не идёт из чужой раны, как бы тот не проталкивался в неё языком, в надежде получить больше чужого яда, Блэйк отстранился, глядя в бледное лицо паренька. На эти прикрытые веки с пушистыми ресницами. Он чувствовал, как от полученного количества крови и сил от неё начала стремительно действовать регенерация, как затянулась его рана, оставленная чужими клыками. Но к сожалению регенерация не могла заставить исчезнуть ту, что кровоточила у него в груди от осознания, что ему только что пришлось сделать и что сейчас происходит в Лондоне в принципе. – Я передам им Ваши слова, мистер Айрон. Передам...

* * *

– ...И откуда у тебя такая информация? – стоило Картеру закончить свой так называемый доклад, спросил Джеккил. Они были наедине, и честно говоря Мюллер был тому несказанно рад. Всё таки нечасто приходиться говорить о том, что данной информацией с тобой поделился один из кровососов... Пусть Карт и не всё решил тому поведать: если для Блэйка несёт выгоду уничтожение его подружки – значит он может оказаться полезным. Если же всё то не более, чем уловка – Картер обязан заранее предупредить членов Ордена о возможной опасности: – Мне её поведал один из новообращённых членов Клана. – Мюллер даже бровью не повёл, стоило Джеккилу соскочить со своего места, с силой ударив руками по столу – он предполагал, что тот так отреагирует. – Что прости?! – встрепенулся старик. – Ты сам-то себя слышишь?! Ты не то что говорил, но и поверил упырю вместо того, чтобы... – Чтобы что? – мужчина поднял ввысь перевязанную руку, указав ею так же и на повязку на своей голове. – Чтобы броситься на него без оружия в относительно предсмертном и бессознательном состоянии, и тот разорвал меня на куски? – он прыснул, видя, как тот немного стушевался, пусть отказываться от своих слов и не спешил. – Поверь, мне тоже особой радости не доставляло находиться перед ним и уж тем более говорить с этим... теневым отродьем. И всё же лишь благодаря тому, что я пообещал, мол, «Я подумаю», он позволил мне уйти. Так что уж извини, если не бросился с криками «За Орден!» на его клыки. – между ними повисла звенящая тишина, что так же прервать решился Картер, понимая, что оба они хотят лишь одного – защитить людей от подобных этому Блэйку. И конкретно сейчас в этой защите и помощи нуждались жители Лондона – те, кому не посчастливилось стать скотом для эконского отродья. – Я не знаю, насколько правдивы его слова: не уверен, что ему можно верить, но... Мы обязаны попытаться. Ради тех, кто сидит в их клетках. – После произошедшего я даже не сомневаюсь в том, что их охраны в катакомбах стало больше. – подметил Глава. – Знаю, но если подумать логически: сейчас они сидят в своих норах и носу скорее всего оттуда не высовывают. По крайней мере Прародители Молодняка. И если мы лишим их пропитания – им ничего не останется, кроме как выйти наружу в поисках новой добычи. И на входах уже будем поджидать мы. – да, план и вправду был не плохой. Вот только с учётом того, что Орден ныне состоял из неумех и новичков – риски были ещё выше, чем если бы Орден был компетентен и велик так, как во времена его, Мюллера, юношества. – Лондон буквально возвышается на городе этих нескончаемых катакомб. Думаешь нам хватит людей для того, чтобы послать их к каждому входу? - разумеется нет – это было ясно как день. И всё таки... – Всё лучше, чем ждать у моря погоды. – скрестил руки на груди Карт. – Высший, о котором говорила Эрика, я его видел. Точнее её: – не стал скрывать тот. – Она обращает крепких мужиков и кормит их нашими братьями по оружию и теми, кто оказался ей неугоден. Я не знаю, сколько уже у неё в Клане Потомков, но знаю точно одно: если так пойдёт и дальше – Лондон превратиться в обычный кусок мяса, который они будут терзать до тех пор, пока от него ничего не останется. Если её Потомок, что и поведал мне об этих метках в катакомбах, не сдохнет к тому времени – мы можем воспользоваться им ещё раз и выяснить местонахождение наиболее используемых ими выходов. А там поставить уже свои метки и идти по тоннелям до тех пор, пока не изничтожим последнюю тварь. И вправду рискованное дело, но подругому никак: – Ты отправил весточку Братству? – всё таки поинтересовался Джеккил: в конце концов «сокращение» людей в их рядах после этой миссии довольно вероятно, и чтобы очистить Лондон от гулей им понадобится помощь. – Ага, сто раз. – съязвил Карт, разведя руками. – Когда бы мне? Я чуть не сдох вчера. Можно сказать, я только-только из госпиталя. Повезло ещё, что меня сразу на телегу не погрузили. – Скажи спасибо Уайту. Это он нашёл тебя. – и по вздёрнутой в немом вопросе брови Глава понял, что чужая фамилия ему ни о чём не говорит. Ну да, точно. Из-за чего пояснил. – Тот паренёк, Барри. – дыхание Мюллера перекрыло. Так это был... он? Человек, что доволок его до госпиталя? – Представь моё удивление, когда я узнал от Вернера, что мальчика, оказывается, уволок вампир. Но что примечательно, на нём ни одной царапинки и даже укуса. – Мне тоже кажется это странным: – не стал скрывать Страж. – Я видел, как тот урод поволок его за собой, и я не знаю что было после того, как мы их упустили. Барри молод и насколько я понял имеет хорошее здоровье – идеальная закуска. И я уже не надеялся увидеть его... живым. – разумеется он поведал Джеккилу о том, что встретил юношу в госпитале, пусть и опустил остальные детали. – Не пойми меня неправильно, я рад, что с парнем всё хорошо, но... – Боишься, что его одарили Поцелуем? – Карт кивнул. – Мы проверяли его: на серебро никакой реакции, по отношению к религиозным символам и святой воде таковой нет тоже, ест мальчик хорошо – его кровь чиста. По всей видимости вам удалось спугнуть вампира. Или ему сбежать. – Что он сам говорил? – пытаясь прощупать, осторожно поинтересовался Мюллер: если парень разглядел этого Блэйка – скрывать личность докторишки попросту не было смысла. – Что вампир его просто взял и... отпустил. – по чужому тону было ясно, что тот не верит данному объяснению. – Вполне вероятно, что этого Потомка кто-то позвал. Вот ему и пришлось... бросить свою добычу. – либо так оно и было, либо Блэйк заранее таким образом хотел показать Карту, какой он, чёрт бы его побрал, «правильный». – Наверно. Но как бы то ни было, у меня забот и до твоего прихода было выше крыши, так что я прошёлся по этому делу поверхностно. Уайт жив, здоров и не осквернён – лишь это главное. – Джеккил протянул Мюллеру запечатанное письмо. – Но гули это одно, а вот эпидемия вампиризма – совсем другое. Как соберёшься отправить отчёт о происходящем здесь Братству – прихвати и моё письмо. В нём не только о деле, но и содержание личного характера. Так что только попробуй прочесть. – Нашёл мальчика на побегушках. – скорее из привычки, нежели раздражения проворчал Картер, принимая конверт. После чего, чуть прихрамывая, направился к выходу. – Я проинструктирую наших насчёт плана и этих сосунков... О, да, спускаться по лестнице в его, Картера, состоянии, было тем ещё испытанием: – Чёрт-чёрт, сука!.. – тихо шипел себе под нос он, до побелевших костяшек вцепившись в перила ведущей на первый этаж лестницы: казалось, будто каждая мышца горела огнём, помещение то и дело начинало расплываться перед взором. Да уж, здорово его приложило... И ни одного Стража, чтоб вас! – мысленно выругался он, пусть и понимал, что врятли принял бы чужую помощь. И уж тем более в таком пустяковом деле, как спуск по лестнице... Но за этими мыслями Мюллер совсем позабыл о «той самой мерзкой-гадкой-подставной ступеньке», что была выше остальных – нога соскользнула. – Блядь!.. Он полетел вниз... Но придержавшие за плечи руки остановили, с трудом, но всё же удержав от падения – раздался сдавленный вдох, а затем и знакомый голос: – Эй, осторожнее, командир! – проговорил Вернер, с готовностью отпустив резко отстранившегося Мюллера: да, похоже тот не любит проявлять свою слабость. Даже в такие моменты. – невольно заметил Страж, окинув взглядом его фигуру: перевязанные голова и рука, частые ссадины и синяки на лице, сгорбившаяся по всей видимости от ноющей в ранах боли спина, что Картер тут же выпрямил, с тем же вызовом и уверенностью смотря как на Джона, так и на паренька рядом с ним. И если же в первые мгновения во взгляде его была растерянность и гнев, что его видят таким... и что чёртова лестница снова поймала его в ловушку, пусть он о ней знал уже невесть сколько лет, совсем скоро в глазах Картера мелькнуло... облегчение, что вырвалось из него рваным выдохом, и даже отголоски радости, мелькнувшие в отдалённо напоминающем смешок звуке. И это немало поразило Вернера... Пусть теперь же, после того, что он сделал для них в тех катакомбах, тот испытывал за него абсолютно то же самое. И пусть конкретно Мюллер, по всей видимости, был отнюдь не из тех, кто то скажет вслух, Джон к числу подобных людей не относился. Из-за чего протянул тому руку. – Мы очень рады, что Вы живы, сэр Мюллер. То, что Вы сделали там: у меня просто нет слов, чтобы выразить всю свою... нашу с парнями и теми людьми благодарность. И... простите за мои слова. Да, в пылу гнева, когда он думал, что Барри.. мёртв, Джон многое наговорил, и сейчас искренне об этом сожалел. Что же до Картера: он и сам не лучше, но будем честны, человеку его нравов легче покричать да забыть, оттеснить подобным образом эти страх, боль утраты... вину, что он тогда ощутил. Но извиняться... – Извинения приняты. – пожимая его ладонь, фыркнул Картер. После чего, чуть призадумавшись, добавил. – Но разумеется от бутылочки джина не откажусь. – Можно считать, что она уже у Вас в руках. – улыбнулся тот. Но к удивлению Мюллера не отпустил его ладонь, а наоборот же – чуть сжал её, перекинув через своё плечо. – Ты что творишь?!. – запротестовал Страж, попытавшись вырваться... Но это явно была плохая идея, так как в ту же секунду он содрогнулся от вновь пронзившей его раны боли. – Да будет Вам. – качнул головой Вернер, поведя того по коридору. – Учитывая то, в каком состоянии Вас нашёл Барри, я вообще удивляюсь, что Вы можете стоять. – Мне повезло. – ага, будет он ещё нахваливать «золотые ручки» этого клыкастого урода. – Мягко сказано. – хмыкнул Джон, ненадолго остановившись – он замялся, стоя перед дверью, спуском вниз и ещё одним поворотом. – Так куда Вам?.. – Оставь меня в какой нибудь пустой и закрытой для посещения зеваками комнате, и собери наших: есть дело. Нужно его обсудить. – они двинулись дальше. – Касаемо... этих ублюдков? – Картер кивнул. – Хорошо. Такими темпами, как грёбанные черепахи, они, наконец, доползли до одного из затхлых помещений, ведущая дверь в которое, казалось бы, скрипела на весь музей. Кругом сантиметровые слои пыли, мебель, укрытая лоскутами давно потерявшей свой изначальный цвет ткани, огромные картины, что точно так же, казалось бы, давно выцвели под солнечными лучами, бьющими через мутные окна. И лишь тёмные следы на грязных серых досках говорили о том, что здесь сравнительно недавно кто-то был... И лишь спустя какие-то мгновения, озираясь, глядя на горы самого разного хлама, что скорее всего ещё долго не предстанет перед посетителями музея, Мюллер понял, что... он знает это место: камин в углу, теперь пустой, некогда заставленный книгами стеллаж, та же самая люстра над головой, давно утратившая свой блеск. Тот же дубовый стол, на который он опёрся одной рукой. Но ни стульев, ни излюбленного хозяином этого помещения кресла: лишь едва заметные отметины на досках от его ножек. Казалось, словно за этот краткий миг перед глазами встали давно забытые образы прошедших здесь времён: вновь раздался знакомый голос, чужие рассказы и нравоучения. Снова на языке появился этот вкус, стоило Карту заприметить одинокую белую чашечку, которая сейчас в его руках казалась... до невозможности маленькой. Он усмехнулся... И в тот же самый миг улыбка его померкла, в груди возникла та самая тяжесть, от которой он так долго пытался избавиться – Мюллер поставил чашку на место. Но движение это было резким, рваным, словно та обожгла его пальцы. И несомненно, то просто не могло укрыться от внимания Вернера: – С Вами что-то не так? Боль снова вернулась? – он оглянулся, в поисках стула или какого нибудь кресла. – Может быть Вам лучше?.. – Нет. – Картер попятился в сторону двери. – Нет, это не подходящее место. – он опёрся о дверной косяк. – К чёрту, собери всех... Не знаю, в библиотеке? Она ещё в ходу? – Скажем так, я застал момент, когда её часть перенесли в подвалы... – но видя раздражённый взгляд, быстро проговорил. – Ладно-ладно, идёмте. Сейчас созову наших. – Что там, кстати, с теми, кого Вы вывели? – разумеется Страж просто не мог об этом не спросить. – Удивитесь, но помимо тех, кто поспешил покинуть этот «проклятый город», нашлось много добровольцев вступить в наши ряды: – вдруг сказал он. – Будь то из жажды мести, чувства справедливости... – ...Или из желания спасти близких, оставшихся там. – закончил за него Картер, на что тот кивнул. Это хорошо: если повезёт – возможно им даже удастся снова поднять Орден с колен. Но это будет не просто: на тренировки новоявленных членов их «работы» уйдут не дни или недели, а целые месяцы... И с другой стороны даже их, добровольцев, наличие уже было подарком свыше, учитывая то, что сейчас абсолютно каждый человек был на счету. Ну что же, начало положено... И Картер искренне надеялся, что этот докторишка окажется им полезен. Но какие же сомнения его поедали изнутри...

* * *

И разговор этот о назревавшей охоте был долгим: не смотря на свою измотанность, грёбанную усталость, что чуть ли не валила с ног, Картер поведал всем тем, кто предположительно и пойдёт на поиски чужого... «скота» план действий. Пусть и упустил момент о том, от кого именно тот ему достался: знать им об этом необязательно – Джеккила в этом плане вполне достаточно. А они, как надеялся Мюллер, чай не идиоты, чтобы не соблюдать осторожность, понимая, что идут в логово диких кровожадных в прямом смысле этого слова монстров. Так что если им жизнь дорога, они слушали его внимательно. И Карт, что несвойственно ему в столь отвратном расположении духа и внутренних терзаниях настороженности, недоверчивости и гордости, что ему... пришлось согласиться с кровососом, говорил не спеша, размеренно, стараясь не упустить ни одну деталь, что в случае чего может спасти находящимся перед ним жизни. И одно дело вести подобную беседу, как то делал Страж в Вашингтоне, перед скучающими тупыми слюнтяями, с которых он после сдерёт три шкуры и которые скорее всего повстречают того же гуля ближе к старости, и другое распинаться перед теми, кому сегодня-завтра предстоит с ними сразиться. Но нет, не сегодня: ночь – тёмное во всех возможных смыслах время. Тот самый момент, когда всё нечестивое, голодное, злобное выползает наружу в поисках добычи. Для набега на Кладовую им нужны были все возможные Стражи, так что отправлять их в бой против гулей Мюллер не собирался. К тому же сейчас самое страшное оружие для их врагов – это свет, солнце, что в тот или иной момент сможет их укрыть от чужих клыков и когтей. Они двинутся к чужим норам ранним утром, перед самым восходом. И сейчас, поглядывая в окно из своей комнаты, на начинающие пустеть улицы, Картер было хлопнул себя по карману, намереваясь по привычке вытащить эту дрянь... Но тот оказался пуст, из-за чего мужчина опешил: его руки скользнули к брюкам, ко внутреннему карману плаща, но и там ничего... – Чтоб тебя! – тихо себе под нос выругался он. – Что? Что случилось? – тут же всполошился юноша за столом, коего так «великодушно» на побегушки к нему послал Джеккил. Престарелая жаба, и не абы кого ведь прислал, а его! – к своему удивлению Картер даже ощутил щекотку нервного тика. – Ничего. – махнул рукой он, облокотившись о стену. И всё таки чувствуя на себе выжидающий взгляд паренька, видя, как тот нервничает, по всей видимости вспоминая когтистые руки той твари и опасаясь, что Мюллер лицезрел на улице одного из них, пояснил. - Пока кубырем катился по холму, похоже, растерял все свои вещи. Да и эти мрази что-то да прихватили, пока держали нас в клетках: мой стилет, бинты, один сапог, – благо в одежде Карт был не привередлив, да и ещё со времён службы в Ордене пара тройка его вещей ещё осталась. – Благо полупустой кошель и табак. И это, пожалуй, отвратительнее всего. – Дорогой? – поинтересовался парень, на что Картер фыркнул. – Скажешь тоже. – хмыкнул он. – Дешёвая и мерзкая вещица что тут, что там. – Тогда на Вашем месте лично я бы больше горевал о потере шиллингов. – Пьёшь? – внезапно спросил Мюллер, из-за чего Уайт впал в ступор. Тот пояснил. – Виски? Пиво? Джинн? – А, нет. – тут же качнул головой он. – Тогда тебе не понять. – скрестил на груди руки Страж. – Жевательный табак, каким бы отвратным он не был, такая же вещь, как и тот же виски: дрянь дрянью в глотке и на языке, а всё равно хочется ещё. О да, Мюллер давно понял, что у него с этой мерзостью... «нерушимая связь». Не то чтобы он от этого как-то страдал, но изо рта скорее всего после пары «листьев» отнюдь не розами пахло. – Никогда не понимал подобных пристрастий. – хмыкнул парень, отвернувшись. Он немного расслабился, пусть остатки этой самой настороженности и нежелания выходить за пределы чужого номера выдавал стук носка его сапога. – Что, отец лакает? – сразу понял Картер: слишком уж хорошо он имел честь знать семьи, подобные тем, в которой, похоже, жил Уайт. И не то чтобы ему это было интересно, но отвлечь парня от воспоминаний прошлой ночи он должен был. Хотя бы как-то. И уж лучше пусть он вспоминает то, как его, возможно, колотил отец, чем ещё раз мыслями окажется в цепкой хватке. – Уже нет. – как-то бесцветно бросил тот. – Он скончался пару недель назад. – Испанка? – Скорее от глупости открывать рот во время очередной пьянки. – Прости, парень. – снова пробегаясь взглядом по строкам письма в своих руках, сказал мужчина, запечатывая то в конверт. Братство должно знать о творящейся в городе ситуации. – Мне жаль. – Нет, не жаль. – да, голос Мюллера был слишком холоден, чтобы уловить в нём хотя бы какую-то толику этого самого сожаления. К тому же вспоминая произошедшее недавно, то, как их командир был готов далеко зайти ради поимки одной из этих тварей... – Да, ты прав, не жаль. – не стал отрицать Картер, протягивая тому два конверта: свой и Джеккила. – Был бы умнее – знал бы, когда стоит молчать. Без обид. – Согласен. – неожиданно спокойно, без гнева будь то в голосе или взгляде, ответил юноша, принимая письма. И уже было намереваясь идти по чужому поручению, Барри вдруг застыл, повернувшись к Стражу: – Что с тобой было, когда... Неважно. – махнул рукой он, прервав себя: да, желание узнать о том, что докторишка делал с парнем, было велико, – всё таки то было большой редкостью, когда кому-то удавалось сбежать от вампира. Причём ещё и Высшего. – но скорее всего Джеккил его уже обо всём расспросил, так что... К чёрту, парень чист – лишь это важно. Дело закрыто. И несомненно, глядя на то, как Страж застёгивает свой плащ, по всей видимости намереваясь так же куда-то пойти, и не смотрит на него, действительно не ожидая ответа на так и не заданный вопрос, Барри заколебался: он помнил то самое нечто, что промелькнуло во взгляде Мюллера в госпитале, когда тот увидел его, помнил, как Картер бросился следом за ним, когда вампир... И он так же помнил то, как на него нёсся гуль: пара метров, один прыжок – и его, Уайта, разорвали бы на части... Но он выстрелил, намереваясь убить этого самого гуля – Джон сам ему это сказал после того, как они оказались в штабе, и сейчас... – Он... ничего со мной не сделал. – всё таки решился сказать он, Мюллер замер. Юноша продолжил. – Тот вампир: он схватил меня, но... не кусал и не пил кровь. – Он... что-то тебе говорил? – перед взором снова встал этот... статный ублюдок. – Нет, но... – Барри запнулся, словно бы размышляя, стоит то говорить Стражу или же нет. – Что? – насторожился Карт. – Ну? Не томи. – Я... – похоже тот и сам был не уверен в том, что хотел поведать. И что же именно то на самом деле было. – Когда под ногами что-то треснуло и мы упали, провалившись через крышу, вампир... Я не знаю, что это было, он... Испустил какой-то... чёрный дым, и перед землёй я ощутил, будто падаю на что-то... мягкое. Я зажмурился, а когда снова открыл глаза, мы опять были на какой-то крыше. – Высший... спас его от падения? – не верил Мюллер. В конце концов, помня то здание, он с уверенностью мог сказать, что падать было довольно далеко. Так что одним переломом обычный человек врятли бы отделался. Хотя нет. – тут же отдёрнул себя Страж. – Они провалились вместе, и похоже вампир, обратившись в туман, «забыл» отпустить Уайта, прихватив того с собой. Но из этого следует, что они ещё какое-то время были... – Это было так странно, будто... магия? Картера от этого сравнения аж передёрнуло: – С такой «магией» стоит быть поосторожней. – но он решил опустить тот момент, как именно вампиры могу использовать свой дым во время боя. – Что было потом? По словам Джеккила, он тебя отпустил. – Да, отпустил. Я... даже не поверил в такую удачу, когда снова стоял на твёрдой земле. – прерывисто выдохнул Барри. – Вот мы бежали, а вот снова чернота, быстро приближающаяся кладка – и я на одной из улиц. Один. – Вот так просто? Ни укуса, ничего? - не верил Карт. – Да, это всё. – ответил парень. – Вампир ничего не говорил и... не пытался мне как-то навредить. Думаю я ему был нужен лишь для того, чтобы... И снова он замолчал, пусть продолжения и не требовалось. – Ясно. – почти всё то же самое, что ему сказал Хольт. Пусть и из первоисточника. Но как бы то ни было... – Только не думай, что твоя удача допускает существование «добрых» вампиров. Таких не бывает. Все они монстры поголовно. И то, что произошло с тобой – это поистине чудо. Которого во второй раз не будет точно. Поэтому... – запнулся он, отведя взгляд в сторону. – Не лезь на рожон и будь... В общем... Да. – после чего добавил, засунув руки в карманы. – Имей свою голову на плечах: приказы приказами, но... Быть приманкой дело благородное, но последнее. Причём во всех смыслах этого слова. Да, им нужен был тот гуль, но если бы тот же Джон всё сорвал – всё могло закончиться так же плачевно. И несомненно, Барри не был глуп настолько, чтобы не прочитать между строк: «Быть Стражем не так-то и просто. И играть самоубийственную роль лишь по приказам подобных мне следует лишь тогда, когда действительно нет иного выбора» – это Карт хотел сказать. – Вам было страшно, когда вы оказались одни в катакомбах? – да, Трой умел рассказывать так, что его заслушаешься с открытым ртом. И несомненно, помимо его отчёта мистеру Джеккилу тот поведал и тем, кого Мюллер не взял в патруль, точнее на охоту, о том, что именно тот сделал. И по тому, как скривился Картер, Барри уже не надеялся получить ответ, но... – Да. – вдруг сказал он: чётко, ясно, коротко. Со сталью готовности поступить так снова. – У Стража всегда за спиной стоит старуха с косой, так что учишься её игнорировать. – Карт качнул головой, тяжело вздохнув. – Но не стоит забывать, что она так и ждёт момента прибрать твою душу к рукам. Пожалуй это единственный монстр, с которым Стражам не совладать. – Думаю Вы правы. – с толикой сожаления ответил юноша. – Но по всей видимости Вам ещё рано к ней: мне повезло, что вампир оставил меня в незнакомом районе. Я долго плутал, и в конечном итоге под утро наткнулся на... Вас. – Похоже некто свыше благоволит нашему делу. – усмехнулся Картер, двинувшись вместе с ним в сторону выхода. И сейчас, спустившись вниз и выйдя за пределы «Перекрёстка», каждому из них предстоял путь в совершенно противоположные стороны. Но прежде, чем расстаться, Мюллер всё таки сказал. – Спасибо, что доволок до госпиталя. – Не за что. – улыбнулся Уайт, пожав плечами, словно он и не мог поступить иначе. После чего пошёл в сторону почтового отделения, в то время как Мюллер же в сторону... госпиталя. Зачем? Ответ довольно таки прост: из-за его состояния можно считать уже сегодняшняя охота обойдётся без его, Мюллера, участия. И как бы он не хотел поквитаться с этими уродами, но Картер понимал, что будет ни чем иным, как обузой, из-за чего даже не спорил с Джеккилом по этому поводу. Но так или иначе он можем помочь иным: солнце ещё не село, что значит – Блэйк был в госпитале. И раз уж докторишка строит из себя человека – значит, по идее, задержать его будет чуть более легко, чем обычного упыря. И пока не настанет утро следующего дня, Картер будет за ним следить: уж лучше пусть Орден повстречает на своём пути лишь одного Высшего, нежели двух. И нет, разумеется держать его в госпитале Мюллер намеревался не только при помощи относительно хорошо подвешенного языка: у него имеется пара козырей в рукаве на всякий случай. Прямиком из арсенала Братства... О, Боже! Кто бы мог подумать, что этот поганый госпиталь так далеко?! – облокотившись о ограждение, мысленно воскликнул Страж. – Да уж, похоже его восстановление будет длиться дольше, чем он предполагал. Но как бы то ни было, добрался он до чужого так называемому «гнезда» к темну, когда улицы Лондона освещали последние лучи, что с каждым новым мигом скрывались за крышами домов. Что и подтолкнуло мужчину ускорить шаг, двинувшись к массивным дверям. И как оказалось, найти Блэйка ему не составило труда: Карт завернул всего лишь в один из коридоров, намереваясь найти ту самую лестницу, что вела к чужому кабинету, где он был утром, но... – ...Примите мои соболезнования, мистер Айрон. – проговорил доктор, махнув двум мужчинам в белых масках, что несли «что-то» на носилках, рукой, мол, вперёд. Но не успели они сделать и шага в сторону скорее всего второго выхода из госпиталя, как знакомый Мюллеру мужчина, а теперь же и убитый горем отец вцепился в руку одного из них. – Нет-нет! Это не может быть правдой! Только не Бенни!.. – голос дрожал, сотрудник госпиталя дернулся в сторону, из-за чего из под серой ткани показалась столь же потерявшая какие бы то ни было краски рука – с уст Мюллера сорвался прерывистый вдох. А стоило отцу мальчика и вовсе рывком стянуть скорее всего повидавшую отнюдь не одну смерть ткань, Страж устремил свой взор с бледного лица мужчины на Айрона-младшего: уж лучше он будет смотреть на парня, чем на того, кто сейчас, казалось бы, хотел закричать от столь ужасного зрелища, но к сожалению или к счастью попросту не мог издать и звука. Картер знал это чувство, и всеми силами старался избежать повторения подобного вновь. Даже если это значит, что ему придётся отвернуться от того, кто испытывает нечто подобное вместо того, чтобы его утешить. К тому же что именно значат его слова для этого человека? Вот именно – ничего. Они не вернут чужого сына, и лучше явно не сделают. Особенно после того, что ему пришлось лицезреть: обычно вампиров укус видно сразу; четыре маленьких точки от их клыков, но это... Изодранная шея, одна сплошная рваная рана, будто Бенджамину вцепился в глотку обезумевший от голода зверь. Но несомненно, то было дело клыков того, кто сейчас находился за чужой спиной – пальцы Мюллера сжались в кулаки, пусть он и понимал, что подругому было нельзя, и решение Блэйка было... правильным. Если о чём-то подобном в принципе можно говорить в таком ключе. Мужчина упал на колени, в безмолвном рыдании сжимая холодную руку сына. Он что-то шептал, что-то говорил: будь то ему или же себе, но увы, все молитвы и слова были тщетны. – Мне очень жаль, мистер Айрон. – проговорил Блэйк, протянув руку к чужому плечу – раздался первый всхлип, вампир застыл, так и не решившись прикоснуться к нему, даже кончиками пальцев. – Бенни... – прошептал тот. И снова всхлип. Нейтан опустил руку, сделал шаг назад. И сейчас, глядя на того со стороны, Карт мог лицезреть, как тот мотнул головой, словно бы в попытках отогнать особо навязчивые и малоприятные мысли. Как он смотрел в сторону Айрона-старшего, но взгляд, казалось бы, видел сквозь него. Снова шаг назад, подальше от рыдающей фигуры. Кажется, будто в этот самый миг в лице его что-то изменилось, но что именно, увы, Мюллер понять не мог. Да и хотел ли? Не особо с учётом того, что видел. Одно радует – мальчик получил... покой, пусть и таким образом. И сейчас, наконец, словно бы ощутив, что за ним следят или же просто из нежелания смотреть на развернувшееся перед ним горе, Блэйк оглянулся, сразу же увидев фигуру Мюллера в пустом коридоре. И ожидаемо изменился в лице, в самой позе: лицо стало более непроницаемым, а само тело выражало закрытость, ещё более явную напряжённость, чем до этого. Как, например... у оленя, заметившего притаившегося охотника. Пусть конкретно желания скрыться, сбежать у вампира Карт и не видел. Скорее осторожность и готовность подбирать слова и действия, дабы не спровоцировать. Но как бы то ни было, само его, Стража, присутствие здесь, уже говорило о многом. Что и заставило Блэйка снова накрыть чужое тело тканью, кивнув своим коллегам в сторону выхода. Подозвать к себе жестом одну из медсестёр, что-то ей шепнув, из-за чего та направилась к Айрону-старшему, в то время как сам же он к Карту: – И как вы только спите по ночам? – без приветствия, сразу задал вопрос Карт, из-за чего Блэйк, ожидаемо, скривился, пусть и попытался то подавить. – Сон для врача – непозволительная роскошь. – холодно отчеканил он. И куда же делись все твои дружелюбие и приветливость, док? – скрестил на груди руки Страж. – Но предлагаю опустить данную тему и обговорить всё в более тихой обстановке. И не дожидаясь ответа, направился в противоположную от данного «происшествия» сторону – Картер за ним. Первые мгновения они шли молча, дабы их разговор не донёсся до ушей пациентов и персонала. И тишину эту нарушил тот же Мюллер, стоило им оказаться в безлюдном месте – рука его то и дело проверяла пистолет под плащом, незаметно проводя по месту рукояти кончиками пальцев: – Ты что сделал с парнем? – с ходу начал он. – Такого гуля, как он, в живых уже оставлять было нельзя, но то, что ты с ним сделал... Я-то думал вампиры делают нечто подобное чисто. – Поверьте, Картер, я сделал всё тихо и безболезненно. Мистер Айрон ушёл с миром. - проговорил он, но от Стража не укрылось, как при этих словах пальцы его сжались в кулаки. – Но, думаю, не сложно догадаться, что его близкие не оставили бы поисков того найти, поэтому нужно было что-то придумать. И в подтверждение моих слов о том, что тот пал жертвой бродячих псов, мне... пришлось придать ему более нелицеприятный вид. – Страж промолчал, да и сам Блэйк по этому поводу более ничего не собирался добавить, из-за чего между ними снова повисла пауза. Которую на этот раз нарушил Нейтан. – Не ожидал, что Вы прибудете столь скоро, мистер Мюллер. Вы ко мне как к врачу или же касаемо нашей договорённости? – Чёрта с два я приду к тебе за помощью. У нас и свои доктора имеются. – фыркнул он. – Не сомневаюсь. – они дошли до чужого кабинета: Блэйк открыл перед Стражем дверь, отойдя в сторону, пропуская его первым. – После Вас. – Дамы вперёд. – застыл на месте Карт. Нет уж, он не даст этому уроду оказаться за своей спиной. На что Натаниэль лишь закатил глаза, всё таки шагнув внутр – Страж за ним: – Итак, Вы принесли то, о чём я просил? – он учтиво отодвинул стул в сторону, тем самым приглашая Картера опуститься на него. Что тот на этот же раз всё таки сделал. Сам же вампир сел перед ним – их разделял лишь стол: столь незначительное, к сожалению, расстояние, что Страж искренне сомневался, что в случае чего успеет даже достать пистолет. – Держи. – достав из-за пазухи документ из архива Стражей, что скорее всего никогда бы более никто не прочёл и как бы то ни было не использовал, он бросил пожелтевшую от времени папку с мятыми краями на стол. Да, старая как сама мир: с изорванными страницами, написанная от руки и в некоторых местах даже обгоревшая, словно побывала в пожаре. Да уж, скорее всего она лежит в архиве со времён Великого Распада. И по лицу Блэйка, тому, как боязно, с осторожностью тот взял документ, открывая его, невесомо провёл кончиками пальцев по хрупким страницам, Картер понял, что отнюдь не этого он ожидал. – Надеюсь ты поймёшь эти закарючки. – Я... Этот текст написан на... ирландском?.. Не уверен, что понимаю смысл некоторых слов. – прочистив горло, сказал вампир, вглядываясь в почерк мало читаемых строк. – Словарь в помощь. – о, да, в этом Мюллер был плох: он с трудом-то научился понимать американцев с их... странными словечками и понятиями, а тут и говорить нечего. Но к его глубочайшему удивлению Блэйк, задумчиво потирая заросший подбородок, совсем скоро поднялся, из-за чего Страж напрягся. Но вампир двинулся в сторону заставленных книгами стеллажей: встал напротив них, чуть наклонив голову на бок, стараясь найти тот самый том. И нашёл: бурый маленький корешок, книжечка, что при желании скорее всего поместиться в карман пальто. – Что это? – Словарь. – не глядя на того, Нейтан начал листать его. – Серьёзно? – цокнул языком Карт. – У тебя, в госпитале, на полке стоит... словарь? – Скажем так, в прежние времена у нас среди персонала было много коренных ирландцев, американцев, немцев, и столько же пациентов из их стран, так что в этом особо не было нужды. – положив словарь на стол, Блэйк так же вытащил из его ящика и записную книжку. – Но увы, с наступлением войны всех их либо забрали на фронт, либо же они сами покинули Лондон, дабы избежать этой участи. И сейчас с поля боя везут очень много раненых, многие из которых не говорят на нашем языке. – стараясь разобрать текст, Блэйк принялся записывать тот уже намного более понятно в свою записную книжку. И глядя на то, как тот быстрыми отточенными движениями выводит каждую букву, Мюллеру даже стало немного... завидно: и не только от столь богатой вещицы, но и от такого аккуратного и красивого почерка. Рука Блэйка двигалась плавно и легко, лишь на пару мгновений замирая, когда тот раздумывал, что именно перед ним было за слово – и опять. Аккуратные строки, словно узоры заглавных букв – похоже докторишка был выходцем из Вест-Энда. – невольно поймал себя на мысли Мюллер. Хотя о чём это он? Сам вид, его манера речи, положение уже говорили о том, что бедность или хотя бы какие-то крохи её проявления тому были не ведомы. Но словно бы не замечая на себе изучающего взгляда, Нейтан продолжил. – Так что пока в распоряжении госпиталя так мало персонала, приходиться иметь на полке несколько словарей на тот случай, дабы хотя бы узнать имя несчастного. – Предусмотрительно. – просто не мог не заметить Карт, облокачиваясь на спинку стула. Какое же... это странное чувство: находиться на расстоянии вытянутой руки от чудовища. Причём ещё и чудовища не скованного цепями. Не то чтобы Мюллер боялся, но... – Благодарю. – Блэйк ненадолго замолчал... Но поняв, что Страж не собирается уходить, замер, с немым вопросом глядя на него. – Вы хотели сказать что-то ещё, мистер Мюллер? – всё таки задался вопросом он: ему и самому было не шибко приятно сидеть напротив охотника на представителей теперь своего вида – это было ясно как день. – Или Вы подождёте, пока я не перепишу данный документ? – Ты нимрод? – Натаниэль непонимающе склонил голову на бок, как и Картер, что ожидал ответа на данный вопрос. – Нимрод? – задумчиво постучав ручкой по столу, переспросил он, задумавшись: в голову не приходило ни одного понятия или слова связанного хотя бы общим звучанием с этим термином. – Понятно. – тем самым закрыв для обсуждения эту тему, Страж закинул ногу на ногу, переключившись с фигуры доктора на его кабинет. Пусть от него и не могло скрыться, как Натаниэль в конце блокнота быстро записал, по всей видимости, это незнакомое ему слово. Но промолчал, понимая, что и так просил слишком много от человека, что по сути убивает таких, как он. Да, всё то, что видел Картер: как тот говорил, как себя вёл, что делал – это наталкивало на определённые мысли. В том числе либо касаемо чужого двуличия, либо же заставляя вспомнить истории и в каком-то смысле даже сказки даже для членов Ордена и Братства о ещё одном подвиде рода вампирского – нимродах. В чьём существовании почти все они, Стражи, ныне сомневались, – так как за последние годы не было задокументировано ни одного такого случая: ни слухов, ни встреч с ними – но и не отбрасывали в сторону теории об их существовании. В конце концов, по идее, нимродом мог бы стать тот же Страж, случайно или намеренно обращённый вампиром, но как показала практика, сути, природе упырей никто не в силах воспротивиться. И рано или поздно та берёт своё. – Вы ведь прибыли сюда с определённой целью, верно, Картер? – понимал он. – Не поймите неправильно, я рад Вашему обществу, но... – ...Буду ли я и дальше глазеть на тебя, как на диковинного зверька? Да, буду. – он указал в сторону папки: хорошенький предлог. А он-то думал это будет сложнее – задержать его. – Пока ты не перепишешь всё, что здесь находится – я буду следить за тобой, как коршун. Так что вперёд. Я прекрасно знаю, что такие, как ты, легко обходятся без сна. – Но не Вы. – уголок чужих губ дрогнул в лёгкой усмешке. – Вы всего лишь человек. – Поправочка: я человек знающий. – чуть приподняв край своего плаща, Мюллер дал тому лицезреть блеск своего пистолета. Чему, собственно, вампир не удивился. – Да, я вижу. – снова вернувшись к документам, спокойно изрёк Высший. И честно говоря, это спокойствие немало раздражало того же Стража, пусть он и не был настолько глуп, чтобы открыто провоцировать того на бой. И всё таки... Как же сильно он был похож на человека, словами не передать. И это... пугало: осознание, что среди обычных людей... ходят подобные ему. – Итак, Картер, Вы выполнили свою часть обещанного – это делает Вам честь. Когда же вы приметесь за Кладовую? – А откуда такой интерес? – вот оно: хочет выведать, когда предупредить своих? – тут же пронеслось в голове. И несомненно, не нужно быть гением, чтобы понять, к чему был этот вопрос: – Я всего лишь хочу спасти людей, Картер. – устало выдохнул Блэйк. – Так же, как и... – но тут он резко замолчал, замер... – Мюллер напрягся. А затем же вампир и вовсе повернулся влево, невидяще глядя в стену напротив – он... прислушивается. – сразу понял Карт. Пара мгновений – густые брови сошлись к переносице, Блэйк дёрнулся, вздрогнул, словно от громкого звука, после чего резко поднялся, в пару мгновений пройдя мимо вскочившего со своего места Мюллера. Охотник выхватил пистолет, намереваясь было направить его в чужую сторону, но Высший снова остановился в дверном проёме, приложив палец к губам, стоило Карту шаркнуть ногой. Что происходит? – не понимал он, так же стараясь уловить хоть что-то: гробовая тишина, прерываемая разве что чужим кашлем с нижних этажей. – Ждите здесь. Единственное, что сказал Блэйк, бросившись в коридор: – Чт?!. – осёкся Страж, оставшись в пустоте чужого кабинета. Но не долго думая побежал за ним. – Эй, а ну стой!Но будем честны, в его-то состоянии бежать что за вампиром, что от него было делом последним. И всё таки ему удалось нагнать Блэйка, пусть и не сразу: чуть ли не кубырем спуститься по явно не внушающей доверия лестнице, по направлению к... чужому рыку и звуку разбросанного по каменному полу металла. А затем раздался треск досок, снова рёв... клекот, удар. Мюллер пробежал мимо одного из помещений, перепрыгнув через разбросанные металлические тары, хирургические инструменты, пробежался по осколкам выбитого окна. Глухой стук и жалобный скулёж – раздалось частое шарканье чужих лап и торопливые шаги: подойдя к пытающемуся броситься на утёк чудовищу, Блэйк схватил того за немногочисленные оставшиеся пучки грязных волос, потянув на себя, тем самым открывая шею. Вторая, когтистая рука полоснула по серой тонкой шее - не успел тот обмякнуть в длинных пальцах, как Высший уже припал к глубоким кровоточащим ранам... Но этот урод был не один. Чёртовы гули...