Скрытые. Тени Лондона.

Как нестранно, вести о Высшем вампире просто поставили всех Стражей на уши: кто-то не верил чужим словам и предполагал, что Мюллер ошибся, – в конце концов, как не крути, но Высшие вампиры были почти полностью уничтожены их братьями по цеху около четырёх веков назад, как говорили документы – кто-то же боязно и «внезапно» пропал точно с собрания об объявлении данной «проблемы», кто-то же и вовсе уже был готов похвататься за факела с вилами – и двинуться на поиски этой твари. И таковых, что удивило Карта, было... куда больше «внезапно» пропавших «храбрецов» или скептиков. И это просто не могло не радовать. Что-что, но похоже в Орден в большей части, как и прежде, принимали исключительно тех, кто готов был бороться с опасностью до самого конца, какой бы та не было. Но увы, даже тот же Джеккил метался от своего скептицизма к готовности отправить все свободные патрули по улицам, в поисках этого... чудовища: – Ты уверен, что это был Высший вампир? – уже в который раз спросил он, стоило им остаться наедине. На что Карт, рвано выдохнув, в очередной раз ответил, пусть теперь уже более раздражённо: – Да, я уверен. – кивнул он: взгляд серых глаз скользнул к лицу напротив. – Синий тёмный дым, в который он обратился, то, как он сжимал Лассо: на минуточку, обычный вампир не способен и мгновения продержать в руках серебро. Чёрт, да будь он низшим уродом – ему бы всё прожгло до костей. Чтоб тебя, Джеккил! – он поднялся со стула, всплеснув руками. – Видел бы ты, как он раскидывал тех гулей – не было бы таких вопросов. Их было, наверно... Не знаю, пятнадцать, а то и все двадцать. Более подробно узнаем, когда проверим то место. – Мы уже. – вдруг сказал старик. – Семнадцать гулей в тупике, про который ты говорил, и ещё пятерых выловили в стоке неподалёку. В одном из домов по левой стороне нашли пустое гнездо. Предположительно именно этой группы. – Думаешь вампир защищал свою территорию? – Сомневаюсь. Вампир, и уж тем более Высший, из этой их чёртовой... «аристократии», просто не стал бы терпеть на своей земле подобных гулям падальщиков. – кто бы что не говорил, и каким бы самовлюблённым индюком Джеккил не был, но... он был Стражем прошлого поколения: человеком, который вырос на старых правилах и учениях, так что знал так же много, или даже больше, нежели тот же Мюллер. Всё таки, как не крути, пусть к знакомству с Орденом Картера подтолкнули именно эти кровососущие мрази, но будем честны, на свете было столько всего, от чего подобные Ордену организации должны были защищать обычных людей, что и не счесть. И вампиры тому же Карту за всё время его работы встречались не так уж и часто. Глава продолжил. – Сам же знаешь, что они даже по отношению к своим не прощают неповиновения и излишней наглости. Для них территория – это неприкосновенная вещь. Из чего следует, что тот, кого ты видел, прибыл туда по одной причине. – Очистить то место? – сразу поняв, к чему именно тот клонит, Мюллер призадумался. И действительно, в таком случае всё становилось на свои места. По сути, когда этот клыкастый урод убил вожака – все его Потомки в миг разбежались бы... Если бы вампир им то позволил: он выхватил каждого, кто был в зоне его видимости. И спрашивается зачем, если, по сути, опасность миновала? Ответ очень прост: чтобы никто более не покушался на кормёжку. На людей, на его... территории. – Он расширяет место своего обитания. Эта догадка ударила в затылок, словно раскалённая спица. – Именно. – кивнул Глава, принявшись что-то судорожно искать на книжных полках, быстро пробегаясь пальцами по выцветшим корешкам. – И это плохо: если он выбрал тот район для расширения, значит в другом либо беда, либо же... – в руки ему попал увесистый том. – ...Наш «друг» весьма и весьма эгоцентричный сукин сын с манией величия и чувством собственного достоинства. – Страж пролистнул пару потрёпанных страниц. После чего, удостоверившись, что это именно то «произведение», что ему было нужно, с громким хлопком закрыл её, направившись к двери. Мюллер за ним. – Скорее всего это порождение самой тьмы – Экон, поэтому нам нужно вспомнить буквально всё, что поможет нам в борьбе с ними. Это уж точно. – кивнул про себя Карт. – В конце концов, зная чужие замашки: эту аристократию, – будь то людскую или вампирскую – Мюллер прекрасно осознавал, что вкусы Эконов крайне специфичны и попросту отвратны. Они непомерно разборчивы из-за более явного понимания своей природы, самовлюблённы, жестоки и сильны. Высшие вампиры в своей пищевой цепочки пользуются большим страхом, уважением, и именно из-за этого имеют полную безнаказанность, как им кажется. Но они докажут им, что это не так. В чём заключалось главное отличие Высших вампиров от Низших или обычных? Как нестранно, в силе, ловкости, и некоторых особенностях. Например если обычные вампиры сгорают на солнце сразу же – Высшие способны даже находиться под его палящими лучами. Пусть чуть позже у них и проявляются ожоги. У них имеется ряд преимуществ, из-за которых их намного сложнее выявить из общества людей. – Как я понимаю, ты решил напомнить нашим вызубрить очередной учебник? – помня свои юношеские годы, уточнил идущий следом за ним Мюллер. На что Джеккил лишь что-то нечленораздельно пробурчал, что и заставило Карта ускорить шаг. И сейчас, обогнав его, Страж выхватил увесистый том из чужих рук, быстро пролистав, взгляд забегал по мелким строчкам. И на удивление, старик лишь раздражённо прыснул, но не попытался тот отнять. В конце концов зачем? Карт был одним из его людей когда-то: эта книга так же попадала в его руки, так что врятли он найдёт там какой нибудь "секрет". – Они хоть уже сталкивались с этим... пособием о вампиризме? – Не доводилось. – честно ответил тот, чем вызвал возмущённый смешок. – Ты серьёзно? – не верил он. – Ты набираешь в наши ряды людей, которые толком и сражаться-то необучены? Серьёзно, Джекки? Да двадцать лет назад ты бы каждому из них пинка под зад дал!.. – «В наши ряды»? – вдруг прыснул он, из-за чего Картер невольно опешил. Но поняв, что именно сказал, тут же прикусил себе язык. Это вырвалось случайно. – Ты уже давно не член нашего Ордена, парень, так что не тебе судить. Уж поверь, в отличие от тебя – человека, который сбежал в другую страну, трусливо поджав хвост, я делал всё на благо нашего дела. На лице его заплясали желваки. Но разумеется терпеть подобного в свой адрес Мюллер не намеревался. Уж тем более не от него: – Да что ты? – мужчина цокнул языком. – А не ты ли отправляешь необученных мальчишек, которые только и делали, что книжки зубрили, в схватку с гулями? Не ты ли подвергаешь опасности каждый чёртов отряд наличием в нём бабы? Не ты ли перевернул вверх дном всё, что веками сохраняло целостность нашего дела?.. – А что мне ещё оставалось?! – хрипло выпалил он, сжимая кулаки. Это прозвучало так резко, что Карт даже и рта не успел открыть, чтобы что либо сказать. Ох, а слова на языке так и крутились. И причём отнюдь не лестные. И Джеккил прекрасно это знал: знал, что Мюллеру достаточно лишь слова, чтобы бросить в свой адрес ещё с десяток. Из-за чего и продолжил. – Тебя здесь не было когда случилось... всё это! – он неопределённо обвёл рукой помещение. – Тебя не было в Лондоне во время войны! – Мюллер было сделал шаг к нему, открыл рот, силясь что-то сказать, но... Вместо этого почему-то даже не сумел взглянуть в чужие глаза. Отступил. Внутри что-то неприятно сжалось. – Так что даже не смей судить меня за мои методы. Я и сам не рад, что мне пришлось отступить от правил Ордена. – голос его стал угрожающе тих, и Картер это ненавидел: когда Джеккил кричал, багровел от злости, грозился прострелить ему его «пустую» голову, Мюллер точно знал, что за этой бурей не последует ровным счётом ничего. Покричит – и успокоится, все дела. Но когда он говорил спокойно – это было намного страшнее. Ведь за этим затишьем могло следовать буквально... что угодно. И пусть тот никак не мог ему навредить, но одно Карт из детства усвоил точно: этот спокойный говор с чужих уст всегда признак чего-то плохого и тяжёлого... И этот случай не стал исключением. – Когда всё это началось, забрали почти всех наших ребят. Наших товарищей и друзей. Я пытался обучать новых людей, следовать правилам, но поверь, когда и за ними приходят и забирают, начинаешь невольно задумываться. Ты сам-то понимаешь какого это: иметь на плечах такую ответственность, понимать, что по улицам с каждым новым днём начинают разгуливать всё больше скрывающихся в тенях тварей, но ничего не мочь сделать с этим? Понимать, что ты не можешь защитить людей тогда, когда это необходимо больше всего? А так же понимать, что твои товарищи и друзья больше никогда не вернутся: те, с кем ты провёл всю свою жизнь и те, чьё рождение ты застал, кого учил. – Картер так и не осмелился взглянуть на него, ведь понимал, что... он был прав. И среди тех, кто отправился на эту... проклятую войну, были и его друзья, его братья по оружию, те, кому он безоговорочно мог доверить свою жизнь... И те, кого он точно так же больше никогда не увидит. – Разумеется, есть и те, кому повезло вернуться... Но везение ли это? – он неопределённо мотнул головой, проходя мимо него. После чего напоследок через плечо бросил. – С твоего последнего визита многое изменилось, парень: в Лондоне наступили отчаянные времена. А как известно, отчаянные времена требуют отчаянных мер. В конце концов, неужели ты и вправду думаешь, что я бы стал связываться с Братством, если бы не крайняя нужда? – Нет. – коротко, но уверенно ответил Карт, чуть сгорбившись под брошенным на него через плечо взглядом. Таким мимолётным, но таким тяжёлым. Или же дело было в тяжести смысла чужих слов?.. – Думаю нет смысла спрашивать о том, «достойны» ли мы помощи Братства. – прыснул старик, получив то же хриплое: – Нет. – Хорошо. – сказал Глава, кивнув то ли этим словам, то ли своим думам. – Хорошо... Пусть от Мюллера просто не могла укрыться эта нотка облегчения в его голосе: похоже он, пусть и не говорил того, и вправду думал или даже боялся, что их личная взаимная неприязнь скажется на этом деле. Но это не так. Из-за чего, не сказав более и слова, Джеккил двинулся с томом к своим людям: их нужно было подготовить. В конце концов, раз был Высший, значит в Лондоне есть и его Потомки. И неизвестно, сколько. Что же касается самого Карта: разумеется у того была своя голова на плечах и свои методы, в которые сам Глава предпочёл бы не вмешиваться до поры, до времени, прекрасно осознавая, что в таком случае они перегрызут друг другу глотки раньше, чем то сделают гули. И сейчас, мотнув головой, отгоняя рой навалившихся на него мыслей, клубок отвратных, самых ненужных ему ни сейчас, ни потом чувств, Картер сипло выдохнул, так же двинувшись в сторону выхода. Пора припомнить былое: раз эта тварь решила расширить свои владения – значит для начала ей нужно зачистить территорию. Что значит, что сейчас её гнездо находится где-то в ином месте... По крайней мере Карт на то надеялся. Ну не мог же один вампир справиться со всеми гулями того района, верно?.. Не верно... – сам же себе и ответил на этот вопрос он, устало вздохнув. Как бы то ни было, но узнать это наверняка они сумеют лишь следующей ночью, а с учётом чужой ненасытности, времени ждать у них не было. Особенно если брать в расчёт и то, что теперь этот клыкастый урод будет точно знать, что его раскрыли... И всё таки при этой мысли в голову заползла другая: почему... Почему вампир... его не убил? – не понимал Мюллер. – Он застал его врасплох или во время голода? В конце концов, по сравнению с ним, Картер не более, чем обычная мошка, насекомое, которое тот мог раздавить при желании. Он был один, он был... напуган, не будем скрывать, – как бы отвратно не было то признавать – и всё таки... Что-то его спугнуло. Вот только что?.. Но как бы то ни было, раз пока они не знают наверняка о том, принадлежит тот район вампиру или же нет, то первым делом нужно было направиться туда, где тот был предположительно в первый раз и замечен. Что там докладывала вчера эта девчонка? Что-то, вроде, про восточную часть города. Нужно туда заглянуть...

* * *

Разруха, смерть, голод, нищета, эпидемия – всё это терзало Лондон на протяжении уже достаточно долгого времени: серые грязные улицы, слякоть, что пройти был в состоянии не каждый, люди, через которых приходилось фактически переступать, смрад, что смешивался со зловонием сточных вод, из-за чего Карту пришлось натянуть свой шейный платок на нос... Пусть то помогло не особо сильно с учётом того, что и ему самому не помешало бы помыться. Город попросту умирал, по крайней мере некоторые его районы так точно. И ладно медленно, в конвульсиях, дабы дать Ордену хотя бы немного времени расправиться с «вредителями», но нет: ещё пара месяцев этой заразы в виде гулей – и о Лондоне можно просто забыть. Все его жители перемрут либо от разносимых ими инфекций, либо же те их попросту сожрут. И от одной лишь этой мысли пальцы Карта сжались в кулаки. Нет, он этого не допустит: если придётся – он перероет весь Лондон, свяжется с Братством, поднимет каждого своего человека на уши, если придётся, но отыщет источник всего происходящего. И путь его привёл в ту часть Лондона, в которой и был замечен этот... «сосунок», вот только... На удивление встретили его на улицах куда меньшее количество бездомных и больных: разумеется, небольшие группы были всё равно, но по сравнению с тем, что творилось на улицах, что Мюллер оставил позади, тех были единицы. Не было такой разрухи, дома выглядели более... ухожено, если это слово вообще было применимо к тому, что сейчас творилось в городе. Хоть слякоть так и оставалась одной из пусть и не таких больших, но надоедливых неприятностей. Как бы то ни было, но пока этот район был самым лучшим из всех, что он посетил за столь короткий срок. Удивительно. – стянув с лица платок, хмыкнул Картер. – Честно говоря, он ожидал... иного с учётом нахождения здесь этого кровопийцы проклятого. Но как магазинчики, так и люди здесь работали вполне... Вполне себе: разговаривали друг с другом; что-то обсуждали, пусть конкретно для вслушивающегося в чужие голоса Карта то и не представляло особого интереса... Чёрт, он готов поклясться, что впервые за это время услышал чей-то смех. А то ли это и вправду место, где впервые был замечен тот вампир?.. Нужно в этом разобраться... На протяжении пары часов Мюллер ходил по улицам и узким переулкам, стараясь вслушаться в голоса мимо проходящих: собрать чужие слухи, хоть что-то, указывающее на то, что здесь происходило что-то неладное. Страж представлялся даже констеблем, расспрашивая некоторых потенциальных «сплетников» о творящемся на улицах и в пабах. Заходил даже в сами заведения, но теперь уже под личиной только-только вернувшегося с фронта солдата, что хотел узнать о произошедшем за время его отсутствия в Лондоне. И да, кто бы что не говорил и как бы сам Картер к тому не относился, но рожа у него и вправду была такая, будто он хлебнул самого отвратного, чего только можно было. Так что поверить в его причастность к фронту было не так уж и сложно. И ему удалось кое что разузнать, помимо разгоревшейся в городе эпидемии и хозяйничавших на улицах бандах отморозков, – к которым скорее всего относились не только обычные люди – что избивали встречающихся им будь то ради пары шиллингов или просто потому что могли. Мюллер уже отнюдь не один раз ловил своих собеседников на темах пропажи людей в районе: просто ни с того, ни с сего они пропадали. Как в воду канули. Но к сожалению у кого бы тот об этом не расспрашивал, никто наверняка сказать ничего по этому поводу не мог. Но как бы то ни было, с каждым новым человеком, что говорил ему об этом, теория Карта о том, что вся царившая здесь чистота, – по крайней мере её подобие – было ни чем иным, как пылью в глаза таких, как он, со стороны этих кровососущих выродков, подтверждалась. Нужно искать дальше. Но уже в тот момент, когда на обход ему оставались всего пара заведений: самых грязных и маленьких, как ему говорили и которые он оставил напоследок не потому что верил, что там просто было маловероятно что-то узнать, а потому что банально не хотел их посещать, откуда-то с главной улицы донёсся чужой голос: – ...Он не сбегал! – Мюллер аж вздрогнул, по привычке схватившись за рукоять клинка на своём поясе. И несомненно, этот вскрик привлёк отнюдь не только его внимание. Пусть конкретно сам Картер отвлёкся от наблюдения за чужими фигурами не так быстро, как остальные жители. Вместо этого, поняв, что тревога была ложной, Страж как бы невзначай прислонился к одной из стен зданий, скрестив руки на груди. Всё внимание было приковано к худощавой фигуре мужчины и двум «представителям порядка» в потрёпанной временем форме. – Он не мог бросить всё и сбежать! – По всей видимости ты слишком плохо знаешь своего сынка. – один из говоривших раздражённо прыснул. – Нет, не правда! – не унимался мужчина, сделав шаг к ним: в голосе его скользили как истерические нотки, так и весьма явно выраженные злость и... отчаяние. – Он не мог!.. Он... – мужчина словно судорожно искал в памяти хоть что-то, что могло дать точную гарантию того, что его так называемый сын не мог просто так сбежать. – У него через пару месяцев должна быть свадьба: он бы не бросил красавицу Дженнет у алтаря... – Походу поэтому и сбежал. – тихо, чтобы то не донеслось до ушей обеспокоенного отца, проговорил один из мужчин перед ним. Но то просто не могло остаться без внимания: – Да как вы смеете?!. – он было сделал шаг к ним, что и подтолкнуло Картера к действию: не нужно быть гением, чтобы понимать, чем именно может обернутся чужие настойчивость и гнев по отношению к тем, кому плевать и кто хочет просто ни за что получить пару шиллингов. – Эй, дядя, не доставай людей. – Мюллер в пару шагов оказался возле них. – Не видишь? У них и так забот полон рот. – Но ведь это их работа: помогать людям!.. – Не спорю, но зачем помогать в поисках человека, который сам сбежал от... всего этого? – он кивнул на стоящую разруху. – Вот именно. – подхватил один из констеблей перед ними. – Ну сбежал и сбежал. Что шум-то поднимать из-за этого? – Но... Но... – слова старика застряли в горле. – Пошли, Терри. – он кивнул своему напарнику, после чего оба направились прочь, оставив Мюллера наедине с обеспокоенным отцом. – Они бы не помогли, сами должны понимать. – стоило им отойти достаточно далеко, проговорил Картер, прекрасно понимая, что ещё немного: одно лишнее слово, пара мгновений – и старику не поздоровилось бы. Он повернулся к нему. – Что произошло? О чём вы говорили? – А не всё ли равно? – в голосе его проскользнули злые нотки. Он отвёл взгляд в сторону. – Раз он сам «сбежал»? – Я предоставляю независимое сообщество, что занимается улучшением жизни горожан в послевоенное время. – пусть и завуалировано, но то была правда. – По крайней мере пытаюсь. Расскажите, что произошло? И чуть призадумавшись, поколебавшись, старик всё таки коротко кивнул. Всё же выбора у него особо не было. Из-за чего, отойдя с главной улицы и пройдя чуть в сторону по узкому переходу, в более безлюдное место, тот заговорил: – Несколько дней назад пропал мой сын, он... Я его искал везде: у Дженнет, его невесты, у его друзей, куда он мог направиться, но... – он мотнул головой, голос его дрогнул. – Бен будто сквозь землю провалился, я... Я не знаю, где его искать. Эти идиоты говорят, что он сбежал из нежелания жениться, кто-то вообще предполагал, что теперь он... Как это называется? Из той самой стези людей «военной жизни», что прибыв домой, не могут жить как обычные люди. – взгляд тёмных глаз с надеждой, даже мольбой обратился к лицу Мюллера. – Но это не так. Я знаю это! Бен любил Дженнет как никого другого: он слал ей письма с фронта каждую неделю, все эти годы. Содержания в которых вполне хватало, чтобы понять, что он хлебнул на войне столько, чтобы больше никогда не захотеть покидать Лондон. Я... И снова голос его задрожал, как и пальцы, что тот сцепил в замок. Слова застряли в горле, что и подтолкнуло Карта к тому, чтобы положить руку на чужое плечо, чуть его сжав: – Эй-эй, спокойно, я... хотя бы попытаюсь узнать, что именно с ним произошло. – но при одном лишь взгляде на этого старика, на его подрагивающие губы и взмокшие глаза, во рту появилась горечь. Ведь Мюллер не исключал того варианта, что в этом деле могли быть замешаны эти мерзкие... порождения ночи. – Я не могу обещать чего-то большего, но... – он мотнул головой, проговорив уже более чётко. – Где его видели в последний раз? – В госпитале... Наверно. – неуверенно ответил он. – По крайней мере в последний раз, когда я его видел, он говорил, что направляется в госпиталь. Его... мучили фантомные боли. – Фантомные боли? – Да, на фронте во время взрыва он лишился правой руки. Иногда это давало о себе знать. – значит однорукий парень. – мысленно хмыкнул Карт, поставив на это пометку. – Круг поиска значительно сужается. – Его полное имя? – в конце концов, если он дошёл до госпиталя – значит его должны были зарегистрировать. – Бенджамин Айрон. – Благодарю, мистер Айрон. – Картер ненадолго замялся, но всё таки решил спросить: не любил он говорить о чём-то подобном с людьми, чьи родственники фактически могли уже давно пасть жертвой чужих когтей. – Имеются ли у Вас какие нибудь подозрения по этому поводу? Раз Вы так уверены, что он не сбегал, значит... его могли... похитить? Кто? – Я не знаю! – старик взглянул в сторону выхода из переулка, глядя на снующие там фигуры. – Люди только возвращаются домой: с каждым днём жителей в Лондоне становится всё больше... И порой с войны приезжают чёртовы... психи. Кто знает на что они способны?.. Хотя и до них всяких выродков хватало. – он качнул головой, вновь вернув взгляд Карту. – Я не знаю, что могло произойти, но знаю точно: Бен ни за что не бросил бы Дженнет. Никогда. Это... та самая первая и последняя любовь: на всю жизнь. От неё просто так не отказываются. Думаю, Вы знаете, о чём я говорю. Ага, знаю. – пронеслось в голове, но вместо этого Мюллер ответил: – Спасибо за информацию, мистер Айрон. Сделаю всё возможное. – после чего, так же выяснив и то, что тот живёт здесь же, в этом районе, Картер направился в сторону госпиталя: по крайней мере теперь какая-никакая зацепка у него имелась.Оставалось разве что надеяться на то, что она действительно чего-то стоит...Как оказалось, память Картера не подвела, ибо пусть и не с первого раза, но он нашёл дорогу, ведущую к госпиталю: огромному, как он то помнил, зданию с множеством ответвлений и крыльев, в которых скорее всего можно было легко заблудиться. И действительно, представший перед ним «домик» явно превышал размеры музея, что являлся штабом Ордена... Пусть спустя столько лет он и стал выглядеть меньше: будь то из-за обвалившейся стены, что прилегала к левому крылу, или же банально из-за того, что сам Мюллер больше не был ребёнком. И сейчас, проходя сквозь массивные и казалось бы больше никогда не в силах сдвинуться с места от количества на них ржавчины ворота, мужчина тут же отпрянул в сторону, стоило спереди раздаться женскому голосу: – Посторонись! – мимо проехала телега... Из под грязной, когда-то светлой ткани которой показалась бледная рука. Да уж, такое себе зрелище – Картер невольно скривился, снова в целях безопасности натянув платок со своей шеи на нос: мало ли чем болели эти несчастные. И что-что, но уж лучше он умрёт от когтей и клыков стаи гулей, нежели выхаркивая свои собственные лёгкие. Или как там обычно бывало у тех бедолаг с испанкой?.. Неважно. – тут же тряхнул головой он. – Позаботиться об этих людях – дело врачей. Он же здесь по другому поводу. И сейчас, оглядывая двор: эти многочисленные палатки, что были своего рода палатами из-за нехватки пространства в самом госпитале, фигуры снующих медсестёр от одного своего пациента к другому, кашель, хрипы, даже крики некоторых из «счастливчиков», некоторые из которых даже сейчас были в военной форме, – по всей видимости тех только-только привезли в Лондон. Причём отнюдь не в самом лучшем состоянии – внутри Картера что-то инстинктивно сжалось. Неприятно, тянуще, даже больно. В голову врезалась мысль, смысл которой он никак не хотел улавливать, ибо подсознательно знал, к чему та ведёт. И именно это предчувствие, это ощущение неприятного заставило ускорить шаг, проходя мимо многочисленных палаток, даже не глядя на находящихся в них. И как же во дворе было много людей: настолько, что Мюллер и сам невольно терялся, в попытках не наткнуться на очередную сестру, что так же продиралась сквозь своих коллег и членов семьи, друзей самих пациентов, неся кому-то из них будь то очередной препарат, или же то самое нечто, мало напоминающее нормальную еду. Но вот, наконец, Карт, дойдя до ограждения, решил пройти вдоль него, довольно таки быстро оказавшись вне этой толпы на потрёпанном пыльном крыльце, за ручку двери на котором и взялся. Но не успел он потянуть ту на себя, как её открыла женщина в светлом одеянии и такой же маске: она непонимающе хлопнула пышными ресницами, уставившись на него. После чего, спустя пару мгновений, услышав очередной кашель, раздавшийся из-за своей спины, «очнулась», толкнула Картера в грудь. Да причём с такой силой, что тот аж пошатнулся – она сильнее, чем кажется: – Что Вы тут делаете? – она поспешно закрыла за собой дверь. Снова пихнула мужчину в плечо, вынуждая попятиться. – Сюда никому нельзя. – Мне нужно найти моего старого друга. – быстро проговорил он, поспешно двинувшись за ловко лавирующей меж чужими фигурами девушкой. – Говорят пару дней назад он попал сюда... – Может и попал, но там, куда Вы намеревались пройти – закрытая зона. – не оборачиваясь, бросила ему та. Карт кое как поспевал за ней, порой толкая некоторых из посещающих пациентов родственников, что кричали в его адрес отнюдь нечто не лестное. – В правом крыле лежат болеющие Испанкой. – Я не знал... – и снова перед ним встала фигура широкоплечего мужика, мимо которой тот кое как, но всё таки проскользнул. А этой леди хоть бы что. – мысленно прыснул про себя Мюллер. – «Я не знал, я не знал», – она фыркнула, наконец остановившись у одной из дверей, в которую постучала. – Вот от таких «незнающих» зараза и разносится. Уже устала вам повторять. – Слушайте, дамочка! – надоело терпеть нечто подобное. Девушка резко развернулась, вздрогнула от резкости его голоса. – Мне плевать, сколько раз на дню у вас таких идиотов, как я. Не хотите, чтобы больных прибавлялось – пишите таблички. Я здесь лишь за своим другом. – она что-то пробормотала, заламывая пальцы на руках. И снова он перегнул палку. – Карт цокнул языком. – Чтоб тебя! Из-за чего, чуть помедлив, проговорил уже более спокойно. – Слушайте, я не хотел грубить или уж тем более пугать, просто... Этот мальчишка должен быть здесь, ладно? Мне бы узнать правда это или нет: я волнуюсь. Мы не виделись уже около года, с тех самых пор, как нас перераспределили. – плечи девушки чуть расслабились, она подняла взгляд зелёных, но и красных от недосыпа глаз. – Пожалуйста. Дверь за её спиной открылась, из-за чего та было сделала шаг в её сторону. Но прежде, чем скрыться за ней, всё таки сказала: – Пройдите к главному входу: там сразу перед дверью за столом будет сидеть женщина. Она и принимает всех новоиспечённых больных. – Спасибо. – Карт, не медля, двинулся в сторону толпы, кое как сдерживая себя от того, чтобы не растолкать образовывающих её людей... И путь этот он прошёл мужественно, пусть и не быстро. Удивительно, но у госпиталя напрочь отсутствовали двери на центральном входе. Хотя в его случае то было только на руку: ускорив шаг, мужчина обогнал старика, что по всей видимости так же направлялся к той женщине, о коей Мюллеру поведала медсестра. Ничего, дедуля, потерпишь – проигнорировав брошенное в своё адрес оскорбление, Картер заговорил: – Мне бы одного паренька найти. – с ходу начал он. – Зовут Бенджамин Айрон. Однорукий такой. – И Вам добрый день. – устало протянула женщина, зевнув: в руки её легла увесистая записная книжка. Потрёпанная, с пожелтевшими листами и множеством по всей видимости то ли вложенных в неё документов, то ли попросту выпавших страниц. Карт облокотился о стол перед ней, глядя на то, как та, словно того не осознавая, листает эти мятые странички с тонкими, непонятными строчками текста. – Да, был у нас такой. К нам ещё приходил его отец. – Где он сейчас? Мальчишка этот. – на всякий случай уточнил он, видя её полусонное состояние. – А Вы кто Бенджамину? – словно по инструкции спросила она. – Друг семьи. – почему-то было ощущение, что от его ответа её дальнейшие слова не изменятся. И Картер оказался прав: – Его здесь нет. – сипло выдохнула она. – Куда он направился? Не говорил? – Нет. – Чёрт! – тихо себе под нос прошипел Мюллер, сжав кулаки. После чего, чуть помолчав, из раздумий его вдруг вывел старческий голос: – Этого однорукого сосунка ищешь? – старик за его спиной зло прыснул. – Если ты про Бена Айрона, да, дед, его. – лимит хороших манер на сегодня был исчерпан. И дабы хотя бы как-то заглушить поднимающееся в нём всё больше раздражение, Страж достал из-за пазухи небольшую металлическую коробочку, вытащив те немногие крохи содержимого из неё. После чего закинул в рот, но жевать не спешил: на языке появился неприятный, но в то же время уже давно знакомый привкус. – Следи за словами, парень! – он ударил тростью по полу, почти рядом с ногой Мюллера, вынуждая того убрать её, посторониться. – Мистер Стэй, не ругайтесь. Вам вредно. – тихо запричитала женщина, дав тому несколько, по всей видимости, переданных его родственниками вещей. – А что поделаешь, если одни грубияны везде? – он многозначительно взглянул на Мюллера, чья бровь невольно дёрнулась в нервном тике. – Знаешь что, старый? Не знай ты ничего об Айроне, я бы тебя погнал отсюда, что только песок бы сыпался. – фыркнул он. И прежде, чем тот в возмущении успел что либо сказать, тот продолжил. – Мальчишка чёрт пойми куда пропал и неизвестно жив ли он ещё. Так что сделай одолжение: если тебе что нибудь о нём известно – лучше скажи. Хоть что-то полезное сделаешь. – А мне-то что до этого калеки? – Дай угадаю, проиграл последний шиллинг? – глядя на переданную ему женщиной одежду, в слоях которых виднелся край чехла игральных карт, сразу понял Мюллер, скрестив руки на груди. – Сколько хочешь? – Десять. – Пять – и притворимся, что ты не называл меня козлом. – Идёт! – он протянул ему руку, требуя деньги. На что Мюллер лишь прыснул. – Товар вперёд. – под платком на его лице играла ухмылка. Которой пусть и не было видно, но по глазам то определить было отнюдь несложно. Как, собственно, старик понимал и то, что торговаться в его случае было рискованно: и так нет лишнего шиллинга, а он ещё и задолжал «братьям по несчастью». Что уж тут говорить? Пара слов про мальчишку – и уже пять шиллингов. Самые лёгкие деньги в его жизни! – Был тут однорукий рыжий уродец. Этот Айрон. – затараторил он. – Странный какой-то: молчаливый, будто чего-то боялся. Я бы даже сказал зашуганый. Ничего особо про него не знаю: бледный всегда ходил, жаловался доктору Блэйку на боли в своей культяпке. – Да-да-да, фантомные боли, понятно. – закатил он глаза. – К делу: куда он направился? Пару дней назад он был в госпитале. Что потом? Говорил что нибудь? – Нет. – короткий ответ... За которым будто бы скрывалось и что-то ещё, о чём тот вроде и хотел сказать, а вроде и нет. – Да ну? – Да. – Или нет? – под тяжёлым взглядом Карта было неуютно. – Повышаю ставку до восьми шиллингов. Старик призадумался, всё таки ответив: – Ладно! Внучка моя: она меня навещает время от времени, тогда вместе с ним шла. И чтоб его! На них напали. – по голосу было слышно, что говорить ему о том было неприятно: по всей видимости даже с чужих слов ему было трудно это переживать. – Напали? Кто? – Карт напрягся. – Я знаю что ли? – раздражённо бросил он. – Со слов внучки, мужик какой-то: спрыгнул на них с крыши, как какой-то ненормальный. Ну и Айрон наутёк бросился. Тот за ним. Может он трус, а может специально внимание на себя отвлёк. Не знаю. – Где это было? – Мюллер отсчитал требуемую сумму. – Где-то не доходя до реки. Почти у моста. – ответил он, следя за каждой монеткой в чужих руках. – У какого? – у Карта начинало заканчиваться терпение. Он начал подбрасывать шиллинги в воздух, из-за чего те издавали характерный звон, так и подначивая старика к разговору. – У того... Как его там?.. Где после бомбардировок ещё не успели установить фонари. Сломанный который. У того самого моста, что вёл в сторону стоков! – сразу понял Мюллер, быстро всучив эдакому «информатору» шиллинги. После чего направился в сторону выхода. Без сомнений, это был тот же самый упырь, которого они застали прошлой ночью. Что же до мальчишки Айрона: думаю не стоит говорить, что шансы того, что он жив, резко упали до нуля... * * * – ...Ещё раз: что-что мы сейчас делаем? – Вернер просто ушам своим не мог поверить: на его памяти это был первый и самый что ни на есть... бредовый и опасный способ борьбы с этими тварями, какой только может быть. Мюллера сюда случаем послали из Вашингтона не потому что он такой «специалист» своего дела, а потому что его идеи идут вразрез с какими либо понятиями о безопасности и этике? – Привлекаем внимание. – засев на одной из крыш, Картер то и дело поглядывал в сторону полуразрушенного моста, по которому пусть люди и ходят время от времени, но транспорт не ездит точно: это место было своего рода границей, что предположительно отделяла территорию вампира от той, на которую тот намеревался точно так же перейти. Каков был план Мюллера? Ответ довольно таки прост: раз уж этот сосунок так ревностно относится к месту своего обитания – значит они таким образом могли его и выманить. И разумеется, Карт прекрасно понимал, что охота на Высшего ублюдка сама по себе была непомерно опасной, так что провести «охоту» тот намеревался здесь, недалеко от чужого гнезда. Если, конечно, этот урод ещё не приписал её к своей. – Что там со стрелками?Уточнил он у Вернера, что тут же взглянул в свой бинокль: – Все на месте, наготове. – хорошо. И будет ещё лучше, если Джеккил не слукавил – и действительно послал с ним своих лучших людей. Но тут Джон тихо прибавил. – И Барри тоже. Взгляд его скользнул к юноше в старой потрёпанной шляпе с оторванным козырьком. К пареньку, что находился на той стороне моста, на «независимой земле». Почему как приманку Картер решил использовать мальчишку вместо обученного бойца? А потому что у Ордена было слишком мало людей, чтобы выбирать: ему нужны были все более-менее опытные Стражи, чтобы бороться с Высшим; – Я надеюсь ты сказал ему, чтобы он не кричал ничего в духе «Я здесь! Съешь меня»? – всё таки вампиры были куда умнее гулей: на них такое не подействует точно. – Вас волнует только это? – Джон даже не взглянул на него. Ответом ему была непродолжительная тишина. – Нет. Но все мы рядом: мы защитим его. – ободряюще ответил наконец Мюллер... Пусть и сам в это не до конца верил: разгневанный Экон был подобен льву в стаде молодых овечек. Но разумеется знать об этом Вернеру было необязательно. Картер достал из-за пазухи своё так называемое «лекарство», закинув небольшую часть в рот – на языке выступил знакомый горьковатый, даже пощипывающий привкус, от которого дыхание на мгновение даже перекрыло. – К тому же сосунок будет больше занят гулем, так что он даже спохватиться не успеет. Мюллер взглянул в ночное небо: в то и дело пробивающиеся сквозь серые тучи тёмные, усыпанные точками звёзд пятна. Так тихо. Настолько, что аж подозрительно: ни пения птиц, ни голосов, ни банально даже какого нибудь надоедливого насекомого, жужжащего над ухом. И в каком-то смысле это было даже хорошо: они сумеют услышать приближение врага сразу же, но с другой же... С другой хотелось, чтобы все эти теневые выродки просто взяли, да сдохли где нибудь. Чтобы люди могли ходить по ночным улочкам без страха за свою жизнь... Хотя будем честны, порой и среди людей встречаются чудовища. Но раздавшееся клацанье заставило в миг вынырнуть из своих дум, схватиться за оружие – примеру Картера последовал и Вернер. Взгляды всех присутствующих, притаившихся на карнизах и среди тёмных узких переулков Стражей, обратились к Барри. К пареньку, коего прошлой ночью с другими юнцами Мюллер отправил домой, и тому, кто сейчас сжимал в кулак рассечённую ладонь, в попытках приманить тварь. И ему это удалось: из-за одного из зданий вынырнула худощавая фигура в ободранных одеждах. И по тому, как она передвигалась на четвереньках, по этим несоизмеримо для человека длинным худым рукам и ногам, словно бы лишённых мышц, и льющимся изо рта струйкам густой слюны, пены, сомнений не оставалось – гуль. Паренёк попятился, схватился за оружие на своём поясе: за пистолет, что ему разрешалось по заданию использовать лишь в крайнем случае... Но не крайний ли это случай, когда отвратительное рычащее нечто со взглядом белых диких глаз припадает к земле, словно бы намереваясь сорваться с места – и напасть?Так и произошло: издав короткий рык, гуль ринулся к юному Стражу, преодолевая с каждым мгновением огромные расстояния. Вернер было дёрнулся, схватившись за оружие... Но Картер положил на его дуло руку, опустив. Мужчина на непонимающий взгляд мотнул головой: мол, рано. Джон снова взглянул на Барри, на то, как расстояние между ним и этим выродком стремительно сокращалось. Ну сейчас-то уже пора: он вскочил, прицелившись – на этот же раз пальцы Карта сжали уже его руку; – Рано. – тихо, дабы то не донеслось до ушей гуля, процедил сквозь зубы тот. – Он погибнет!.. – зло, еле сдерживаясь, ответил мужчина. – Не погибнет. – Барри начал стремительно отступать, но запнулся, повалившись на каменную кладку – он выставил оружие вперёд. Но не стрелял, следуя указам Мюллера: ради Лондона. Он должен побороть этот страх ради своих близких. – Ты грёбанный псих!.. – и снова рык, Джон направил дуло своего оружия в сторону врага. – Чтоб тебя! – Мюллер, понимая, что его план пошёл псу под хвост из-за чужой мягкосердечности, и сам выхватил пистолет: ненужные жертвы ему были ни к чему – он направил оружие в сторону гуля. Раздался выстрел... Тварь отлетела в сторону, с глухим ударом впечатавшись в стену одного из домов. Да с такой силой, что более попросту не поднялась, глядя невидящим взором в никуда... Но одна пуля попросту не могла сделать чего-то подобного. Серебро её угодило точно в цель... Вот только на смену этой безмозглой твари пришла другая. Глаза его расширились. – Это... – пошатнувшись, фигура в тёмном, что пребывала на месте гуля, опустилась перед Барри на колено, схватившись за своё плечо. Во тьме сверкнули две точки белых глаз. – Вампир!..