Love me, kill me

      Уже по привычке Юнги просыпается рано утром, немного раньше Хосока. Из-за этого они совершенно не используют будильники. Годы работы под попечительством общего начальника в прошлом приучили их к чёткому режиму.       Мин лежал на постели Хосока, окутанный его сильными, даже во сне, руками. Мягко чмокнув любимого в губы, он кое-как высвобождается из его объятий. Затем достаёт из своих брюк сигареты и закуривает на балконе.       Далее он принимает душ и накидывает на себя тонкий шёлковый халат. Хоть они и не живут вместе, но у Юнги в этом доме есть всё своё. Одежда, как домашняя, так и деловая, зубная щётка, полотенца, шампунь и многое-многое другое.       Спустившись вниз по лестнице, он здоровается с дворецким и другими слугами. На кухне уже начинала трудится кухарка, Юнги просит её оставить готовку ему и покинуть помещение. После этого Мин уже самостоятельно принимается за приготовление завтрака.       Каждый раз, когда он остаётся на ночь у Хосока, Юнги выражает свою заботу и любовь в готовке еды для него, что, кстати, у него получается отменно.       Спустя некоторое время на столе в тарелках уже лежали свежие вафли и блины с жидким шоколадом, яичница с беконом, а в чашке ароматный кофе, сделанный в турке. Обычно ни один из них так калорийно не ест, но времена, когда они вместе, всегда считаются исключением.       ― Мой муженёк как всегда выгнал тебя? ― слышится хриплый из-за не до конца отступившей сонливости смех Хосока за дверью. Очевидно, он обращается к кухарке. Войдя внутрь, Чон лучезарно и искренне улыбается «муженьку». ― Доброе утро.       ― Утречко, ― приподнимает уголки губ Мин. ― Садись.       Хосок послушно повинуется и заглядывается на очаровательный потрёпанный вид своего парня. Неуложенные волосы, заторможенные движения от недавнего пробуждения, глубокий голос с хрипотцой и простой шёлковый халат. Больше всего его радует, что подобный вид Юнги в этом мире сможет лицезреть только он.       Мин усаживается напротив него, и они вместе принимаются за еду. Хосок то и дело нахваливает способности любимого, на что тот отвечает что-то типа: «Это просто яичница».       ― Кстати, ― произносит Чон, чем привлекает внимание младшего, ― насчёт Ви и того паренька.       ― Как раз собирался начать разговор, ― слегка нахмурившись, отвечает Юнги.       ― Тогда я весь внимание ― показательно сосредоточившись, говорит Хосок.       ― Я по-прежнему абсолютно не одобряю твои действия и намерения по поводу Ви, ― тяжело вздохнув, начинает младший. ― Но всё же раз для тебя это очень важно, я не мог позволить тебе совершить ошибку. Того парня зовут Чон Чонгук, он студент одного с Ви университета и уже несколько месяцев ведёт себя, как по уши влюблённый сталкер. Как в стенах универа, так и за его пределами. Тебе это никого не напоминает?       ― Допустим, ― кивает Чон, немного напрягшись.       ― Я настойчиво попросил Ви убить этого Чонгука, однако спустя время он ответил, что решит эту проблему без проливания крови. Поначалу я не обратил на это особого внимания, но, когда Чонгук узнал его на задании, а тот, несмотря на свой страх к тебе, предложил исправить положение другим методом, а не беспрекословно подчинился, я осознал, что дело приняло серьёзные обороты.       Хосок округляет глаза, словно до него тоже дошло, о чём речь.       Один — одержимый, который любит настолько, что стал сталкерить, другой — непоколебимый лёд, сердце которого начало постепенно таять из-за первого.       ― Думаешь это он? ― поражённо уточняет Чон.       ― Я в этом не сомневаюсь, ― кивнув, уверенно отвечает Юнги.       На это Хосок нежно берёт руку своего ненаглядного и мягко целует тыльную сторону со словами:       ― Спасибо, любимый.       На самом деле Юнги безумно жалко этого Чонгука, потому что теперь Хосок не оставит его в покое. Но, в любом случае, это лучше, чем попрощаться с жизнью, поэтому Мин лишь внутренне сотню раз просит у Чонгука прощения и надеется, что он не сломается.

***

      Открыв глаза после прерывистого и полного кошмаров сна, Чонгук продолжает лежать мёртвой куклой до тех пор, пока мама не входит в его спальню с подносом супа в руках и не помогает сесть, откинувшись на изголовье.       ― Доброе утро солнышко, ― грустно улыбнувшись произносит Юна.       ― Доброе мам, ― через силу отвечает Чонгук.       Из этой комнаты Чонгук практически не выбирается, ванная и туалет находятся внутри, а еду сами родители заносят так как в противном случае сын совсем перестанет питаться. Аппетита, как и желания двигаться в младшем нет. Он ощущает себя каким-то инвалидом.       А хуже всего было то, что он не мог никому рассказать о своей боли и страданиях, так как люди не знали их истинной причины. Все считали, что Чонгук не может оправится от убийства на банкете.       Мама как обычно предлагает помочь поесть, но Чонгук коротко отказывается и самостоятельно завтракает хоть это и даётся со вселенским трудом. Затем Юна ведёт сына в ванную в которой терпеливо ждёт, когда тот примет душ. Приглядывает за этим так как боится непредвиденных травм, которые могут произойти из-за его состояния.       После этого она сушит его волосы и помогает одеться. С того дня как Чонгук убил человека он растерял желание не только к жизни, но и к стремлению всегда выглядеть безупречно. Поэтому теперь он носил только оверсайз толстовки и обычные джинсы.       С помощью Юны он спускается вниз по лестнице и выходит на двор, где в машине его уже ожидал папа. Бэкхён каждый день водит его на сеансы психотерапии.       Чонгук занимается с психотерапевтом около двух часов. Они обсуждают его мысли, чувства, страхи и боль. По началу он, конечно, не мог никак раскрыться ему, но спустя несколько посещений это изменилось. Также специалист постепенно помогает справится с чувством вины и страха.       Естественно, Чон не говорил ему что совершил настоящее убийство он лишь описал своё состояние таким образом: «У меня ощущение что это я убил его»       Чонгук не может отрицать что благодаря психотерапии ему понемногу становится лучше изо дня в день, но из-за недосказанности в его голове остаются ещё много мучительных мыслей и вопросов. И все они связанны с Тэхёном.       Почему он так жестоко поступил с ним? Неужели Тэхён настолько ненавидит его? Неужели нельзя было поверить ему на слово и отпустить? Почему он сказал: «прости меня»? и т.д. без остановки.       С кабинета психотерапевта он, как всегда, выходит сильно заплаканным и от этого опухшим. Отец терпеливо ждёт его, сидя на кушетке возле двери, а когда младший выходит к нему, то крепко обнимает, не вынося даже одного вида этих горьких слёз своего маленького.       Затем Бэкхён отвозит его обратно в особняк и вместе с женой уезжает на работу. После пар, ближе к обеду к Чонгуку который остался один в большом доме приезжает Джин. Тот каждый день заставляет друга выбраться из дома и гуляет с ним в парке так как психотерапевт сказал, что это поможет выздоровлению.       Однажды Джин заводит разговор:       ― Скажи честно это ведь не из-за убийства того миллиардера на его дне рождения? Я уверен что это как-то связанно с Тэхёном.       ― Почему ты так думаешь? ― внутренне удивившись спрашивает Чон.       ― Ты и до этого был подавленным просто в один момент это словно резко усугубилось, ― размышляет вслух, ― прошло уже две недели, а ты ещё ни разу не спросил о Тэхёне и даже не упомянул его в разговоре. К тому же с того момента как ты впал так скажем в депрессию и перестал посещать университет он тоже не появлялся.       ― Джин-и, ― глаза парня слезятся, ― случилось кое-что очень ужасное… и, да ты прав это связано с Тэ… ― всхлипывает, а с щёк всё-таки скатываются слёзы, ― прости меня… но я не могу тебе рассказать об этом… никогда.       ― А я не буду спрашивать, ― понимающе кивает Джин. И с тех пор они и вправду не говорили об этом за что Чонгук был безмерно благодарен.       К вечеру в особняк возвращаются родители. После ужина они изо всех сил пытаются чем-то занять сына. Играют в монополию или карты, смотрят комедийные фильмы, вместе что-то готовят или рисуют. Хоть Чонгуку всё это было в тягость и совершенно не вызывало интереса, ему было жаль родителей и он вынужденно делал что-то ради них.       Таким образом проходит две с половиной недели. Поддержка родителей, Джина и психотерапии помогают Чону хотя бы немного прийти в себя, найти в себе силы вновь жить и посещать учёбу.

***

      В университете едва ли не каждый второй смотрит на Чона с круглыми, удивлёнными и одновременно жалеющими глазами. Потому что он был в простом худи, с чёрной маской на лице и безразличием ко всему во взгляде. От прежнего супер-красивого секси Чонгука мало что осталось.       Все начинают шептаться между собой, по новой обсуждая то неожиданное убийство. Многие в основном жалели Чона, но были и те, кто уже давно питал зависть и ненависть к нему, из-за чего радовались тому, что он больше не самый красивый и лучший.       ― Не обращай на них внимание, Гук-и, ― негромко просит рядом идущий Джин. На что парень кивает и всё так же продолжает путь.       Пары проходят мучительно долго, каждый преподаватель, к которому их группа заходила, словесно выражал своё сочувствие к состоянию Чонгука и желал всего хорошего.       Конечно, они делали это с добрыми намерениями, но, если честно, в те моменты парню больше всего на свете хотелось провалиться сквозь земли или ещё лучше уйти куда-нибудь… на другой свет, например…       После них Чонгук с Джином собираются домой и направляются в сторону главных ворот. Неожиданно Чона окликает их куратор. Обернувшись, друзья замечают Чимина и Намджуна. Те подходят ближе и коротко здороваются.       ― Мы можем поговорить с тобой? ― обращаясь к Чонгуку, спрашивает Пак.       Взгляд парня падает на цепочки на шеях мужчин, отчего он мгновенно напрягается, а по его спине пробегают мерзкие мурашки. Младший сразу понимает, что именно они хотят обсудить. Ему безумно хочется отказать и бежать от страха, захватив с собой Джина, потому что вероятность того, что его снова заставят переживать тот кошмар, была высока.       Но головой он осознаёт, что от членов преступных банд, или как их ещё можно назвать, сбежать практически невозможно.       — Это касается господина Ви, ― после затянувшегося молчания, подаёт голос Намджун.       После этого во взгляде Чонгука появляется едва заметное любопытство. Он несильно кивает и, повернувшись к другу рядом, собирается было открыть рот, как тот его опережает:       ― В таком случае я, наверное, пойду?       ― Угу, увидимся, Джин-и, ― своим, уже привычным за эти недели, тихим голосом отвечает Чон. Ким прощается в ответ и продолжает путь уже в одиночестве.       ― Поговорим в комнате музыкального клуба, ― опасаясь быть подслушанным, сообщает Чимин, и они втроём направляются к нему.       Войдя внутрь, они садятся на стульчики для зрителей. Чимин с Намджуном напротив Чонгука. Джун тяжело вздыхает, переглянувшись со своим напарником, и начинает:       ― Для начала мы бы хотели извиниться за то, что произошло…       — Это не вы должны делать, ― поперёк горла парня встаёт ком от одного упоминания тех событий.       ― Чонгук, ― привлекает его внимание Пак, ― мы знаем обо всём, что происходит между тобой и господином. О том, насколько ты любишь его, и о том, что господин не ответил взаимностью… возможно из-за этого и… убийства, ты думаешь, что он ненавидит тебя, но, поверь, это не так.       ― И раз ты уже и так ввязан в этот кошмар, мы решили рассказать тебе всё подробнее, ― серьёзно говорит Джун, после чего они оба вопросительно смотрят на него, словно ждут разрешения на это.       ― Хорошо… ― со слегка дрожащим голосом отвечает Чон.       Далее Намджун объясняет ему, в какой «банде» они состоят. Об их компании, как в ней всё устроено, о спортивном клубе и нижних этажах, о наёмных убийцах, продажах наркоты и ядов. О том, насколько тяжёлые тренировки и подготовки ежедневно выдерживают их работники, о том, как жестоко и беспощадно их наказывают за малейшую и незначительную ошибку на заданиях.       Единственное, они не затрагивают всё, что касается семьи Тэхёна. То есть не упоминают, что глава компании — это родной дядя Кима, Чон Хосок, а также о его прошлом.       ― Лучшим из лучших среди нас является господин Ви, он же наследник нашего главы, и поэтому воспитывался именно им. В тот день мы все были на чрезвычайно важном задании, даже сам глава обратил на него внимание. И, как назло, господин случайно столкнулся с тобой и, более того, ты смог узнать его, несмотря на профессиональную смену внешности. Это означало, что вся компания теперь попала под угрозу…       Затем Чимин наконец подаёт голос:       ― По правилам, господин Ви должен был сначала исправить свою ошибку, а затем принять наказание. Однако вместо того, чтобы безоговорочно убить тебя, господин осмелился просить главу поменять решение и уладить проблему другим методом.       ― Господин рисковал вызвать к себе ещё больший гнев человека, который не знает, что такое «сочувствие», и получить двукратное наказание за это. Но, к счастью, всё обошлось, и он согласился, ― с тенью боли во взгляде продолжает Намджун.       В это время по щекам Чонгука непроизвольно стекают слёзы, из-за чего маска становится мокрой. Парень снимает её и вытирает ладонями влагу. Голова просто раскалывается от боли, ибо принять всё это становится безумно тяжело.       ― Получается, Тэхён спас мою жизнь?.. ― с трудом выговаривает слова из-за новой волны плача Чонгук. На что те мрачно кивают. ― И… какое наказание… он понёс за эту «ошибку»?       ― Ты видел его шрамы? ― понизив голос, грустно уточняет Намджун.       До Чона моментально доходит, что он хочет сказать. Расширив напуганные от собственных предположений глаза, он произносит дрожащее «д-да…»       ― Он получил ещё восемь таких ран… ― было видно, как больно им вспоминать об этом.       Чонгук опускает голову и, прикрыв руками лицо, начинает плакать, сердце в груди безжалостно разрывается на части, а внутри что-то переворачивается.       ― Из-за меня… мы оба пострадали, ― сквозь всхлипы, шепчет младший.       Чимин усаживается рядом и осторожно поглаживает его по спине пытаясь хоть как-то утешить пока Намджун растерянно смотрит на них, не зная, как поступить.       ― Так вот почему Тэхён не приходит на учёбу… он попросту не в состоянии… ― сказав это, Чонгук поднимает заплаканные глаза. ― Пожалуйста, отведите меня к нему.       ― Н-но… это запрещено… прости, ― запинаясь от неожиданности, отвечает Намджун, который до жути боится заставить младшего плакать ещё сильнее.       ― Прошу, это очень-очень важно, ― схватив Чимина рядом за руку, молит Чон. ― Я должен его увидеть и попросить прощение.       Пак несколько секунд напряжённо смотрит на его лицо и заплаканные глаза, после чего тяжело вздыхает:       ― Хорошо…

***

      Дверь им открывает женщина средних лет, похоже, домработница. Увидев двух помощников своего босса, она охотно впускает их, но, когда виду открывается незнакомый парень, она напрягается и вопросительно смотрит на первых.       ― Его зовут Чон Чонгук. Он проверенный человек, поэтому будь уверенна, никаких проблем не возникнет, ― успокаивает женщину Чимин.       ― Добро пожаловать, ― после этих слов добрым голосом произносит та. ― Меня зовут Джиа, чувствуйте себя, как дома, ― приветливо улыбается.       ― Спасибо, Джиа, ― чтобы скорее запомнить, приподнимает уголки губ Чонгук и входит внутрь.       Пока что Чон видит только просторный холл и длинную чёрную лестницу, ведущую на второй этаж. Хоть это и квартира, по виду и размерам она больше походит на какой-то небольшой особняк.       Всё обставлено с роскошью и вкусом, в основном в тёмных тонах, отчего это место кажется изысканным, но мрачноватым.       ― А… Тэхён... ой, то есть, Ви?.. ― вопросительным тоном начинает было Чон, как Джиа без слов понимает его и даёт направление в спальню Ви.       Коротко поблагодарив, Чонгук на дрожащих ногах поднимается наверх и, немного пройдясь по коридору, находит нужную дверь. Он гулко сглатывает, с тяжёлым комом в горле осторожно приоткрывает её, после чего, сделав вдох, входит.       ― Ну кто там, Джиа? ― произносит Тэхён, глядя на пол.       Он был в сидячем положении на своей постели. На тумбочке рядом лежал поднос с бинтами, ватные шарики и какие-то растворы. Очевидно, домработница собиралась помочь перевязать рану, но отлучилась в процессе из-за стука в дверь.       Из-за тёмно-синей пижамы с пуговицами торс мужчины не было видно, следовательно, и ран тоже. И всё же плачевное состояние Тэхёна выдавал нездоровый цвет лица, бледные губы, небольшие испарины на лбу и заторможенные движения, сопровождаемые мучающимся выражением лица или тихим стоном боли.       ― Тэ… ― на грани слышимости привлекает его внимание младший, отчего Ким резко поднимает голову.       ― Что ты здесь делаешь?! ― нахмурившись, удивлённо и вместе с тем недовольно спрашивает Тэхён. ― Блять… ― до него доходит. ― Доберусь я ещё до этих двоих.       Чонгук делает несколько неуверенных шагов к нему. Затем кидает взгляд на бинты с растворами и тихо отвечает:       ― Я пришёл позаботиться о тебе…       ― Я не нуждаюсь в твоей помощи, уходи! ― Ким повышает голос настолько, насколько позволяет израненное состояние.       Не обращая внимание на его грубые слова, парень подходит к Тэхёну и тянет руки к пуговицам его домашней одежды. Но старший отмахивается от них и снова нервно говорит:       ― Не прикасайся ко мне и уходи! Ты, что, слов не понимаешь, Чонгук?!       ― Позволь мне хотя бы разок тебе помочь и сказать кое-что… пожалуйста, Тэ… ― разбитым и подавленным голосом, а также со слезами на глазах просит, как в тот день, Чонгук.       От этого Тэхён замирает, глядя на его лицо, сердце словно иглы пронзают, причиняя боль похуже порезов на теле. За это время Чон робко снимает все пуговицы, и как только он справляется с последней, ему открывается полный вид на бинты, наложенные на туловище. На местах ран они пугающе целиком были пропитаны кровью.       Не выдержав столь плачевной картины, Чон прикладывает ладонь ко рту, чтобы не заплакать в голос, и молча льёт слёзы. Если уже здесь всё, мягко говоря, ужасно, то страшно представить, что же творится за ними?!       ― Хватит плакать, ― уже спокойнее, но тем не менее раздражённо произносит Тэхён, сгорая изнутри от вида этих слёз.       ― Мне больно за тебя… ты не можешь просить меня об этом, ― сквозь всхлипы отвечает Чонгук и осторожно помогает, на удивление, не сопротивляющемуся старшему снять пижаму. ― П-прости меня, Тэхён… ― с дрожью бормочет.       Ким расширяет глаза и несколько секунд смотрит на него с огромным спектром чувств в груди, таких как удивление, недоумение и гнев от наивности этого парня. Затем, выделяя каждое «я», сердито напоминает:       — Это я тебе навредил, я сделал из тебя убийцу, я заставил впасть в депрессию, ― оказывается, Тэхён знает о его состоянии. ― Поэтому я должен просить прощения, но никак не ты!       В этот момент Чонгук садится на колени перед старшим и опускает свою голову тому на колено, отчего он впадает в ещё большее замешательство. Своим действием Чон словно облил пламя в его груди ведром холодной воды.       ― Мой любимый… Мой Ангел Тэ… ― ласково произносит Чон и осторожно обнимает его за ногу, пока Тэхён в ступоре даже рот приоткрывает. ― Я обо всём знаю. Ты спас мне жизнь… ― продолжает лить болезненные слёзы. Выводит из себя и почему-то одновременно постепенно исцеляет душевную рану Кима. ― Пожалуйста, прости меня за всё, что тебе пришлось вынести… я оказался не в том месте и не в то время…       Мужчина прикрывает какого-то хрена начавшие слезиться глаза и тихо подаёт голос:       ― Если бы ты меня не любил, всего этого с тобой не случилось бы…       Чонгук мягко целует его колено и грустно отвечает:       ― В таком случае это не важно.       ― Что? ― распахивает глаза Ким.       ― Всё, что случилось, не важно, ― поясняет Чонгук, подняв голову и держа с ним зрительный контакт.       ― Ты ненормальный, ― вылетает нервный смешок с уст старшего.       ― И что, если так? ― пожимает плечами парень, словно признаёт. Затем поднимается на ноги. ― Перевязкой в этот раз пусть всё-таки займётся Джиа, ― сказав это, он идёт на выход.       ― Что значит в этот раз? ― напрягшись, переспрашивает Тэхён, но его нагло игнорируют.       Он возвращается с домработницей. Та сообщает, что господин Пак с Кимом уже ушли, но пожелали скорейшего выздоровления, как всегда. Далее, пока она умело перевязывает жуткие, слегка кровоточащие раны, которые даже за две недели не сильно зажили.       Хоть Чонгук и сосредоточенно наблюдал за процессом и старался всё запомнить, дабы после полностью взять на себя всю заботу о Тэхёне, он всё же не смог сдержать горьких и, казалось бы, нескончаемых слёз от вида жестоко нанесённых порезов.       ― Какой же монстр мог так бесчеловечно поиздеваться над тобой?.. ― когда дверь за Джиа закрывается, спрашивает Чонгук, параллельно помогая мужчине одеться и лечь обратно в постель.       ― «Да так… всего-то мой родной дядя», ― мысленно усмехается Ким. А вслух предпочитает отмолчаться.       ― Так теперь ты уйдёшь? ― с надеждой спрашивает Тэхён.       Выглядеть перед кем-либо таким жалким, беззащитным и сломанным с родни пытки и чего-то из разряда невыносимого.       ― Нет, ― твёрдо отсекает Чонгук, и прежде чем старший успевает снова разозлиться и пустить в ход колкие словечки, он быстрым шагом покидает спальню.       Спускаясь вниз по лестнице, в голове Чона проскальзывает мысль, что всё не так плохо, ибо он постепенно сближается с Тэхёном, который поначалу только и делал, что отвергал его то молчаливо, то словесно. Обойдя несколько комнат, он находит кухню, где Джиа вовсю колдовала над каким-то супом.       ― Хотел спросить, обедал ли сегодня Тэхён? ― та недоумевающе смотрит на Чонгука. ― Эм… я… зову господина Ви Тэхёном, ― неловко поясняет Чонгук.       ― Нет, господин не ел ещё, ― улыбнувшись, отвечает наконец Джиа. ― Я как раз хотела отнести ему куриный бульон, ― говоря это, она наливает в чашу суп и укладывает его на поднос, на котором уже лежал стакан воды, ложка и салфетки.       ― А можно мне сделать это вместо тебя? ― протянув руки, вежливо спрашивает младший.       Видя, как сильно парень хочет позаботиться о Ви, у женщины смягчается сердце, поэтому вопреки правилам она кивает и передаёт ему поднос.       ― У господина плохой аппетит из-за его состояния, поэтому не настаивайте, если он не захочет доедать до конца, ― предупреждает она.       ― Хорошо!       Впервые за эти дни чувствуя не просто какие-нибудь эмоции, а ещё и позитивные, Чон возвращается в комнату мужчины.       Одна мысль о том, что он сейчас находится в доме Тэхёна, а сам Тэхён уже более или менее доброжелательно общается с ним, поднимает ему настроение, хоть и, с другой стороны, даже один вид Кима заставляет его сердце ныть от боли и чувства вины.       ― Вижу мне нужно урезать зарплату Джиа, а то она совсем уж обленилась, ― заметив обед в руках Чона, произносит мужчина.       ― Не смей, это я попросил, ― резко отвечает младший, приняв всё за чистую монету.       Положив поднос на тумбочку, Чонгук переносит стульчик от рабочего стола Тэхёна ближе к его изголовью. Затем помогает тому принять сидячее положение, оперевшись спиной на подушки. Зачерпнув в ложку суп, парень осторожно преподносит его ко рту Кима.       ― Я сам, ― нахмурившись, мотает головой Тэхён, тем самым напоминая Чону упрямого ребёнка.       ― Позволь мне, ты ещё недостаточно поправился, ― придвинув вплотную меж его губ, настаивает младший. Тэхён же под страхом пролить всё содержимое на себя, вынужденно выпивает. ― Умничка, ― лучезарно улыбается.       ― Перестань, ― недовольно бурчит Ким, чем вызывает красивый и мелодичный смех Чонгука.       Застыв, он невольно заслушивается и во все глаза любуется прекрасной улыбкой, сам того не осознавая. Впервые за почти три недели Чон вновь начинает чувствовать себя живым. Тот, кто ранил его, сам же лечит.       Такими темпами Тэхён быстро управляется с вкусным и ароматным бульоном.       ― Теперь поспи, ― после того как помогает лечь обратно, просит Чонгук, удовлетворённый тем, что Ким ни капельки не оставил.       ― А ты… это… самое… ― от неловкости мнётся Тэхён.       ― Что?       ― Иди тоже поешь короче! ― бросив это, Ким робко закутывается в одеяло и прикрывает глаза, позабыв о ранах, которые теперь ноют.       Младший снова смеётся, при этом в груди приятное тепло разливается от того, что Тэхён только что проявил заботу к нему, хоть и в грубоватой манере. Чонгук послушно обедает вместе с Джиа на кухне.       Затем достаёт из своего портфеля скетчбук с простым карандашом и возвращается в спальню Тэхёна, который, как оказалось, уже беспокойно спит. Парень занимает своё место на стульчике возле кровати и принимается рисовать миленько сопящего Кима.       ― Как же он ангельски прекрасен, ― тяжело вздыхает в процессе Чонгук, то и дело заглядываясь на лицо мужчины.       А Тэхён, который ещё не успел полностью погрузиться в сон, даже дыхание задерживает от этих слов. В данную минуту он потрёпанный, бледный, не собранный. Грубо говоря, совершенно «неидеальный», следовательно, и не красивый, если судить по критериям, по которым его растили сначала родители, затем и дядя.       ― «Неужели даже такой неидеальный я прекрасен для него?..» ― думает про себя Тэхён, продолжая недоумевать, как такое возможно.

***

      Посреди ночи Тэхён резко пробуждается от кошмара, шумно вобрав в лёгкие воздух. На лице появились испарины, всё тело покрыто холодным потом. Первым делом его беспокойный взгляд падает на стульчик рядом с собой. Не обнаружив его хозяина, лицо Тэхёна грустнеет. И чего он вообще ожидал?       В горле пустыня, поэтому он тянется за стаканом на тумбочке, но он оказывается пустым. Джиа уже давно вернулась к себе и теперь ему придётся самостоятельно спуститься за водой.       Тяжело вздохнув, Ким с тихими стонами боли встаёт на ноги. Сегодняшний день почему-то кажется ему сплошным сном... Неожиданное появление Чонгука, его забота, слёзы, просьбы прощения. В глубине души Тэхён признаёт, что рядом с этим парнем даже раны начали болеть меньше, но в целом всё ещё считает Чонгука назойливым и приставучим сталкером. Правда, всё же сталкером с милым кошачьим лицом.       Такими темпами Тэхён с огромными усилиями, которые сопровождаются невыносимой болью во всём теле, спускается вниз на первый этаж. Ещё в середине пути он сильно пожалел, что не забил на жажду и не потерпел до утра, но так как сдаваться уже было слишком поздно, он продолжил путь. Благо кухня находится недалеко от холла.       Жадно опустошив два стакана, Ким уже было собирается обратно, как краем глаза замечает включённый свет в гостиной, и только после разбирает какие-то тихие звуки, очевидно, исходящие от телевизора. В голове мгновенно проскальзывает мысль, что это, возможно, Чонгук и он даже не замечает, что невольно радуется на секунду.       Чтобы убедиться наверняка, Ким своим медленным из-за состояния здоровья темпом направляется в гостиную. К счастью, это и вправду оказывается Чонгук. Хоть телевизор и включен, его похоже, уже давно никто не смотрит, ибо младший спит на диване напротив.       Тэхён подходит ближе и неосознанно заглядывается в нежное и неимоверно прекрасное лицо. Пушистые ресницы, аккуратные очертания сочных губ и редкие, но прелестные родинки. Ким любуется неприлично долго, уже не обращая внимания на ноющую боль от ран. Затем его взгляд падает на руку, которая лежала на подушке, рядом с головой парня.       Мужчина мгновенно мрачнеет. Его сердцебиение учащается, а лёгкие сковывают невидимые цепи, отчего дышать становится всё труднее и труднее. Всё это было похоже на то, что у него начинается паническая атака. И, кажется, это она и есть, ибо Тэхён невероятно ужасается, увидев на левой ладони Чонгука глубокие и ещё свежие порезы от лезвия.       Перед глазами, словно кошмар наяву, появляется картина висящей на люстре Тиён, запястья которой были исполосаны страшными порезами, а с них на пол капали струи крови.       Крупно дрожа, Ким обхватывает руку парня и, едва ли не задыхаясь, осматривает восемь красных полосок. Создавалось ощущение, что до сегодняшнего дня Чонгук наносил по одной на двое суток. Тэхён падает на колени, отчего всё тело прошибает мучительным током.       — Ч-что же ты натворил?! — отчаянно вылетает с его губ достаточно громко, чтобы разбудить младшего.       — Тэ?.. — приоткрыв глаза, произносит сонный Чонгук.       А как только он видит, что Ким узнал о его селфхарме, резко вырывает руку и принимает сидячее положение. Тэхён предпринимает попытку с силой вернуть его ладонь, но Чонгук крепко обнимает себя за колени и не позволяет этого сделать.       — Твоё тело не бумага, чтобы его резать! — поднявшись на ноги, то ли с яростью, то ли с горечью кричит Тэхён, пока собственные глаза начинают слезиться.       От этого Чонгук ещё больше замыкается, выглядя напуганным котёнком, который пытается спрятаться, но не находит где.       — Хватит... — тихо шепчет Чон, а с его щёк уже скатываются слёзы.       — Почему, скажи мне?! — с силой схватив его за плечи, продолжает старший. — Почему именно селфхарм? Ты ведь такой красивый, зачем ты вредишь своему телу?!       — Мне больно, Тэ... — горькие капли неустанно падают с его подбородка.       — А вот я не чувствую боль, — без тени сарказма произносит мужчина. — Режь меня, вреди мне, но больше не дотрагивайся лезвием до своего тела, — понизив громкость голоса, на полном серьёзе говорит.       — Замолчи! — вот теперь Чонгук раздражается и переходит на крик. — Тебе меня не понять. Ты убиваешь людей как ни в чём не бывало, но я — это совсем другое дело. Для меня это стало похуже смерти! — носик становится красным, голос дрожит, а сердце кровоточит похуже открывшихся от резких движений ран Тэхёна.       Взгляд Кима меняется. Становится убитым и поломанным. Он ослабляет хватку, а вскоре и вовсе отпускает парня.       — Ошибаешься, — нервно усмехается Тэхён. — Я пережил то же самое, и даже хуже. Никто в мире не поймёт твои чувства и страдания лучше, чем я, котёнок, — с влагой на глазах и при этом совершенно спокойно говорит подобные вещи.       — Не может быть... — расширив глаза, с ужасом шепчет Чонгук.       — Ты хочешь наказать себя, чтобы хоть ненадолго перестать чувствовать вину за отнятую жизнь, — вот так просто читает его, словно открытую книгу, Тэхён. — Ты ненавидишь себя и не хочешь жить, но продолжаешь это делать, ибо цена за твоё существование оказалась крайне высокой и теперь ты попросту не посмеешь сделать эту жертву бессмысленной.       — Всё так, я ненавижу себя, — опустив голову на колени, младший принимается негромко плакать.       Поэтому Чонгук больше не ухаживает за собой, поэтому он плохо питается и вредит себе. Жить теперь стало для него обязанностью, а не собственным выбором.       — Но ты ни в чём не виноват, Чонгук, — Ким садится рядом. — Ни в том, что полюбил такого, как я, ни в смерти того человека.       Тэхён знал, что так будет, поэтому изо всех сил пытался не дать Чонгуку узнать о своём состоянии. И когда всё вскрылось, растерялся и начал бурно реагировать на его появление.       Мягко уложив ладонь на его плечо, мужчина продолжает:       — Вини меня во всём, что случилось, вини судьбу или же нашего главаря, который отдал этот приказ, но никак не себя.       Чон опускает ноги и обнимает старшего, крепко обвив его руками за талию. Плачет, прижавшись к груди того, за которого жизнь готов отдать и в пламени сгореть.       Вот чего хотел Чонгук.       Быть утешенным тем, кто и стал причиной его страданий.       Просидев и проплакав в таком положении около часа, парень наконец успокаивается. Всё это время Тэхён изо всех сил борется с желанием уйти прочь и не слышать этот плачь. Но даже если это и резало уши, он продолжал сидеть на месте и позволять Чонгуку обнимать себя.       Потому что в своё время он тоже отчаянно нуждался в человеке к которому мог бы прижаться, и который сказал бы ему такие же слова.       Когда Чонгук немного отходит от Тэхёна, то вскрикивает в ужасе при виде крови, что впиталась в пижаму старшего. Это означает, что раны на торсе открылись.       — Прости, прости, Тэ, — тараторит, вскочив на ноги. — Сильно болит? — встревоженно спрашивает.       — Очень, — только вспомнив об этом, врёт Тэхён, изображая гримасу боли на лице.       — Мне не следовало забывать о них... Пошли обратно в спальню, я перевяжу тебе раны, — придерживая его за локоть, помогает подняться с места Чонгук.       Тэхён кивает и таким образом они вместе поднимаются по лестнице и доходят до комнаты хозяина дома. Чон усаживает мужчину на кровать и достаёт из тумбочки необходимое количество бинтов, ватных шариков и раствора. Затем, точно так же, как днём это показывала Джиа, он делает перевязку, параллельно начав по новой лить слёзы.       — Почему у тебя до сих пор не кончились слёзы? — Тэхён искренне поражается тому, что Чонгук может в любой момент расплакаться. — Плакса, — заключает. Хоть должно было и звучать грубо, но в итоге выходит довольно мило.       — Я не плакса, это ты постоянно заставляешь меня плакать, — бурчит Чон, вытирая лицо краем толстовки.       На это Тэхён замолкает. Потому что это правда. И в груди непонятно почему щемит от этого факта, но он не придаёт этому значения. Его слова крепко оседают в голове и прокручиваются, не переставая.       — Давай спать, — тихо подаёт голос Ким, когда младший заканчивает с бинтами.       Тэхён уже сто лет ни с кем так много и непринуждённо не говорил, как сегодня с Чонгуком. И он даже не знает, что больше, усталость или какое-то облегчение от этого.       На это парень кивает и, пожелав спокойной ночи, уже было собирается уйти, как его хватают за запястье. Он оборачивается и вопросительно смотрит на Тэхёна. Тот выглядел растерянным, словно и сам не ожидал, что сделает это.       — Э-э... Не мог бы ты... Остаться? — эти слова даются Киму со вселенской тяжестью.       А всё потому что Тэхён выяснил, что рядом с Чонгуком он отлично высыпается. Возможно, с другими будет такой же эффект, но он пока не проверял.       — Правда?! — не на шутку удивляется младший.       Тэхен ничего не отвечает, ибо даже в первый раз это выговорить было трудно, так во второй и вовсе не получится. Поэтому лишь ложится на спину и показательно раскрывает одеяло в другой стороне двухспальной кровати. На что Чонгук радостно прыгает туда, как ребенок, после чего Тэхён прикрывает их.       Ложившись на бок, мужчина несколько секунд изучает сияющее лицо Чона, который лежит в таком же положении. А ведь совсем недавно он два раза сильно плакал из-за него.       — Я причиню тебе ещё много боли... — негромко утверждает Тэхён. — Рядом со мной ты никогда не будешь счастлив.       Он не хочет ломать этого нежного хрупкого мальчика. Не хочет, чтобы из-за него Чонгук плакал, грустил или впадал в депрессию. Не хочет, чтобы вещи, связанные с дядей, вновь коснулись и ранили его.       — Ты не можешь этого знать, — немного помрачнев, отрицает Чон.       Тэхён мягко укладывает ладонь на щеку Чонгука и поглаживает большим пальцем, отчего тот застывает, ибо проявление нежности с его стороны было чем-то из разряда невозможного.       — Прошу, перестань делать это... — выходит тихо, но так больно. — Смотреть на меня таким взглядом, искать со мной встреч, любить меня... Даже если это трудно, хотя бы постарайся.       — Несмотря на то, что в тот день ты заставил меня пережить ужасное... — с уголков глаз парня скатываются слёзы. — Я и мысли не допустил о том, чтобы перестать любить тебя... Как в моей голове, так и в сердце попросту нет такой функции.       — Я никогда не отвечу тебе взаимностью, — с абсолютной серьёзностью, как факт, говорит Тэхён.       — Почему?.. — негромко всхлипывая, шепчет Чонгук.       — Во мне нет функции любить.

***

      После учёбы Чонгук, как и все пары недель, пулей мчится в свой новый дом, если это можно так назвать. В первые дни Тэхён гнал его обратно в свою квартиру, но делал это настолько неубедительно, что Чон даже внимания не обращал и в итоге добился своего.       Самым тяжёлым в переезде к Тэхёну оказалось уговорить родителей. Те всё ещё небеспричинно сильно переживали за его эмоциональное состояние, и поэтому согласились отпустить сына только с условием, что тот продолжит посещать сеансы у психотерапевта.       Двери ему открывает улыбчивая Джиа и ласково приветствует. Вежливо ответив домработнице, Чонгук первым делом принимает душ, а затем, напялив на себя полотенце, направляется в комнату Тэхёна, которая с недавних пор стала их общей. Потому что Чонгук не только упрямо отказывался покинуть квартиру Кима, но и его спальню.       Так как делить свой гардероб с ним Тэхён уж точно не позволил, Чон занял шкаф, что раньше предназначался для домашней одежды старшего. Хоть он и был объективно большим, но по сравнению с количеством вещей парня его оказалось мало. Поэтому Чонгук пока переместил только часть своей одежды. Всё самое необходимое.       ― Привет, Тэ, ― широко улыбнувшись мужчине, что читал книгу, лёжа у себя на кровати, входит Чон.       Тэхён ничего ему не отвечает, но его незаинтересованные глаза слегка оживляется при виде полуобнажённого тела младшего. Он ласкает взглядом нежную шею, острые ключицы и стройные ножки. Всё это казалось ещё аппетитнее от капелек воды на коже. В это время парень сосредоточенно перебирает свой гардероб и тщательно пытается подобрать красивый лук.       ― Чонгук, ― спустя долгое время любования, подаёт голос Ким, чем привлекает внимание младшего. ― Подойди.       Тот послушно приближается и вопросительно глядит в ответ. Так как раны Тэхёна уже более или менее затянулись, он самостоятельно принимает сидячее положение и стягивает с парня тонкое полотенце. Чон немного удивляется и первым делом кидает взгляд на пах старшего. Как и ожидалось, у него стояк.       Ким кивком подаёт знак, на что Чонгук охотно и по-хозяйски усаживается на крепкие колени мужчины. Тэхён с явным удовольствием проводит рукой по его груди, лопатками и постепенно останавливается на тонкой талии. Парень шумно дышит, чувствуя, как кожа под этими сильными ладонями горит.       За эти недели из-за состояния старшего он только и занимался тем, что делал тому минет и дрочил себе после. Но сейчас, когда Чонгук вновь делает попытку, чтобы встать в удобную позу для минета, Ким неожиданно останавливает его и утягивает в мокрый поцелуй, от которого у обоих внизу живота приятно тянет.       ― Я хочу тебя, ― выдыхает Тэхён, намекая на то, что в этот раз он хочет именно войти.       ― Но как же твои раны?.. ― со сбившимся дыханием спрашивает Чон.       ― Кого они ебут? ― вновь принявшись истязать сочные губы, отмахивается мужчина.       А Чонгук не осмеливается спорить, даже если и переживает за него. Ибо, во-первых, знает, что его не послушают, а, во-вторых, тоже умирает от желания почувствовать его в себе.       Младший достаёт из второй тумбочки, что находится на другой стороне кровати, смазку и презерватив. В это время Тэхён приспускает штаны с боксерами и выпускает уже до дискомфорта твёрдый член.       Затем, вернувшись на своё место, со сладким предвкушением в заднем проходе Чонгук надевает на крупный ствол презерватив и щедро смазывает его. Далее, когда Чон наносит и на пальцы смазку, дабы растянуть себя, Тэхён останавливает его.       ― Я хочу сразу так, ― холодно говорит приказным тоном.       Чонгук приоткрывает рот, чтобы возразить, но, глядя на эти серьёзные и местами даже устрашающие глаза, не осмеливается. Поэтому, тяжело сглотнув, кивает. То ли Тэхён мазохист, то ли садист. Ибо больно будет им обоим.       ― Ты уверен?.. ― Ким ничего не отвечает и лишь приподнимает парня за талию и помогает насадиться на головку своего возбуждения. Чонгук слегка начинает паниковать, так как успокаивал себя тем, что он сам будет полностью управлять процессом. ― Нет, Тэ, стой! ― под конец с его губ вылетает крик и стон боли, ибо Тэхён бесцеремонно насадил его на себя. ― Какого хрена?! Мне же больно, ты можешь порвать меня! ― сквозь всхлипы возмущается.       ― Я ещё не вошёл до конца ― невозмутимо отвечает Ким, хотя то, что ему тоже неприятно от чрезмерной узости младшего можно заметить по отчётливо выступившим венам на шее.       После этого он ещё резче усаживает Чонгука на член, не дав и минутки на то, чтобы привыкнуть к своим поразительным размерам. Младший со всей силы хватается за руки Тэхёна и невольно вонзает в них свои ногти. По его щекам стекают слёзы, а передние зубы несильно пачкаются о кровь нижней губы.       ― Прекрати, ― стонет явно не от удовольствия и жмурится до звёздочек перед глазами. ― Мне больно, ты, что, не слышишь?!       ― Двигайся, ― продолжая игнорировать его, приказывает старший.       Чонгук тяжело вздыхает и, громко всхлипнув, медленно начинает двигаться, несмотря на то, что каждое движение причиняет, мягко говоря, дискомфорт. Спустя недолгое время, которое кажется ему вечностью, боль наконец медленно сменяется чем-то наподобие удовольствия.       С такого угла каждое проникновение, что становится всё интенсивнее и быстрее, головка каждый раз задевает чувствительную точку, чем вызывает волну наслаждения по всему телу. Когда парень устаёт, Тэхён берёт контроль в свои руки и уже самостоятельно толкается в него. И вот теперь боль вновь возвращается, хоть и не в таком большом количестве.       Несмотря на раны, не до конца зажившие, движения Кима грубые, точные и в какой-то мере беспощадные. Точно такие же ощущения Чонгук испытывал в их первый раз. С одной стороны невыносимо, но с другой безумно приятно и сладко. И это становится похожим на зависимость, делая из него не меньшего садиста.       Под конец они оба доходят до пика наслаждения и со стоном изливаются. Чонгук им на животы, а Тэхён в презерватив. Парень обессиленно ложится на грудь старшего, совершенно позабыв о порезах. Оргазм мгновенно накрывает обоих, сладкой негой расплываясь по каждой клеточке, и яркими искрами плывя перед глазами.       ― Если у меня там кровь, тебе конец, ― негромко подаёт голос Чонгук.       ― Если ты продолжишь быть со мной, это ждёт тебя каждый день, ― прикрыв веки, отвечает Тэхён.       ― Неубедительно пугаешь, ― хмыкает Чон и поднимает голову. После чего невероятно нежно и ласково целует не реагирующего в ответ старшего. ― Мне даже понравилось.

***

      После ещё нескольких заходов они вместе принимают ванную и, переодевшись, спускаются вниз для ужина. Тэхён, как обычно, ходит дома в своей шёлковой пижаме, а вот Чонгук благодаря проживанию вместе с любимым заметно пошёл на поправку и начал как раньше принаряжаться.       И даже для простой трапезы подобрал отменный образ. Больше всего Чону хотелось сиять и подчёркивать свою красоту именно перед этим мужчиной. Они усаживаются за кухонный стол для четверых персон. Он был полностью накрыт аппетитными и полезными блюдами. В бокалах каждого красовалось изысканное красное вино.       Пожелав друг другу приятного аппетита, «пара» принимается за еду. Чонгук тут же заводит разговор обо всём чём только можно. Рассказывает о том, как прошёл его день, об успехах в рисовании о забавных моментах, которые происходили с ним и друзьями. А Тэхён привычно ест в полном молчании и с равнодушным лицом.       Со стороны всем бы показалось что Киму совершенно не интересны рассказы младшего, и он пропускает мимо ушей все бредни. Но на самом деле, в глубине души Тэхёну очень даже любопытно послушать подробности о, как оказалось, очень насыщенной событиями жизни Чонгука, вот только он этого вряд ли когда-нибудь признает, ни себе, ни кому-либо ещё.       В один момент, как только мужчина делает глоток душистого вина, прямо за дверью кухни слышится вежливый голос Джиа:       ― Господин Ви сейчас ужинает на кухне.       ― Благодарю, ― и не менее любезный Хосока.       Резко поперхнувшись жидкостью у себя в горле, Тэхён откашливается и вскакивает с места, на что младший недоумевающе смотрит на него. В голову Кима моментально ударяется паника при виде Чонгука и осознания, что дядя вот-вот увидит его. Но, к сожалению, уже поздно что-либо предпринять.       Он снова облажался.       Дверь раскрывается и в помещение входит Чон Хосок. Он, как обычно, выглядит с иголочки, дорогой чёрный костюм, уложенные волосы и блестящая улыбка на лице.       ― Надеюсь я не помешал вам? ― от одного его вида Тэхёна бросает в мелкую дрожь, но он уже приучено натягивает на себя радость и мотает головой.       ― Ты не можешь помешать, дядюшка, ― с трудом приподнимает уголки губ и подходит к старшему, чтобы приветственно обнять.       ― Рад видеть тебя в добром здравии, мой мальчик, ― с теплотой в глазах гладит племянника по голове.       Увидев незнакомого человека, который, как видно, очень близок с Тэхёном, раз тот даже улыбается ему, Чонгук чувствует лёгкую смущённость и выходит из-за стола. В это время Хосок наконец переводит взгляд на парня и тут же сканирует его с головы до ног.       ― Что это за чудо? ― оставшись крайне довольным его видом, произносит старший. ― Ви, не представишь нас?       Бледный Тэхён кивает и подаёт голос, обращаясь к Чонгуку:       — Это мой дядя — Чон Хосок, ― а затем к Хосоку. ― Дядя, это Чон Чонгук…       От слова «дядя» Чонгук понимает, что это и вправду родной дядя, а не вежливое обращение. Это ввергает его в шок и ещё большую неловкость, ибо, по сути, это почти что родитель Тэхёна, который растил его на протяжении семи лет.       ― П-приятно познакомиться, ― слово предательски запинается, отчего парень покрывается лёгкой краской и протягивает руку.       ― Взаимно, ― широко улыбается тому, как он мило смущается. ― Я очарован, ― вместо того, чтобы пожать ладонь, Хосок целует тыльную сторону.       В итоге Джиа приносит столовые приборы и наливает бокал вина для старшего Чона. Хосок располагается напротив своего племянника и не переставая поглядывает то на него, то на парня рядом с ним.       По новой пожелав друг другу приятного аппетита, они продолжают ужинать. Только теперь атмосфера становится напряжённой. Чонгук раздумывает над тем, что говорить и как себя вести, чтобы понравится опекуну Кима. Тэхён уже внутренне с горечью представляет, какие последствия их могут ждать из-за того, что происходит в данный момент. А вот Хосок единственный сидит, сияя, как одуванчик, и с аппетитом поедает блюдо.       ― Я знаю о том, что тебе пришлось пережить из-за ошибки моего племянника, Чонгук, ― рассматривая столовый нож в руке, начинает Чон. ― Надеюсь это не сильно повлияло на твоё самочувствие? ― переводит взгляд на парня и с искренним волнением в голосе спрашивает.       И только после этого вопроса Чонгук с удивлением замечает цепочку на шее Хосока, что означает, что он тоже один из членов «Devil’s empire». Он постепенно мрачнеет от невольно всплывших воспоминаний и переглядывается с Тэхёном.       ― Я не считаю, что это случилось по вине Т… ― буква застревает в горле, ибо Ким сжимает его ногу под столом и Чонгук начинает кашлять, из-за чего, благо, Хосок ничего не разбирает. ― Ви… ― исправляется. ― Но у меня всё хорошо, благодарю за заботу.       К счастью, Чонгук именно тот тип людей, который всегда знает, что сказать, как угодить любому собеседнику, и поэтому сможет найти язык абсолютно со всеми, если захочет.       Хосок хмыкает и расплывается в хитрой ухмылке. Было очевидно, как он наслаждается всем, что здесь происходит. Как кожей чувствует страх Тэхёна.       ― У тебя какое-то дело, дядя?..       ― Разве чтобы прийти к тебе у меня должно быть дело? Я хотел проведать тебя, и удостовериться, что с завтрашнего дня ты сможешь вернуться к работе, ― спокойно отвечает старший Чон. ― Ты пробыл дома больше месяца, думаю, этого достаточно.       ― Да, дядя, ― беспрекословно соглашается на не озвученный приказ Ким.       ― Н-но так нельзя! ― расширив глаза, резко произносит Чонгук, чем привлекает внимание обоих мужчин. Тэхёну в данную минуту изо всех сил хочется прикрыть чем-нибудь рот парня, а лучше вообще отправить куда подальше.       ― Нельзя? ― удивлённо переспрашивает Хосок, который уже много лет не слышал возражений своим словам.       ― Ви ещё не до конца поправился, ему даже с лестницы спускаться тяжело, а если он вернётся к работе ему придётся…       ― Убивать, ― усмехнувшись, договаривает Хосок то, что не осмеливается сказать Чонгук.       ― Чонгук, прошу, помолчи немного, ― стиснув зубы, тихо просит Тэхён, при этом продолжая держать улыбку на лице.       ― Что ж, ― сказав это, старший прерывается на то, чтобы сделать глоток кисло-сладкого алкоголя. ― Будь по-твоему, малютка, ― коротко смеётся Хосок, ибо сравнение для него вышло идеальным. Чонгук и вправду кажется малюсеньким по сравнению с ними двумя. Затем он обращается к племяннику. ― Ты вернёшься в компанию, но пока не будешь брать заданий.       Тэхён проглатывает свой глубокий шок с благодарностью к Чонгуку, которая смешивается со злостью, и лишь коротко благодарит:       ― Спасибо, дядя…       Кивнув племяннику в ответ, Хосок просит Чонгука немного рассказать о себе. А тот, как будто всё это время ждавший этот вопрос и репетировавший на него ответ, начинает. Говорит о возрасте, университете, хобби и талантах, и, стараясь не выглядеть хвастуном, мельком упоминает о своих заслугах.       А Тэхён тем временем внутри сгорает. То, что Хосок заинтересовался Чонгуком, означает, что это конец и ситуацию уже не спасти.       ― Ты очень интересный парень, ― задумчиво заключает Хосок после окончания. ― Я уже давно слышал о твоих родителях и немного замечал твоё имя в газетах. Там вроде было что-то про француза и предложение.       ― Боже, прошу, не вспоминай об этом! ― стыдливо прикрывает лицо ладонями младший, отчего Хосок заразительно смеётся. ― Какой стыд, ― бормочет про себя.       ― Уже тогда я подумал, что, с такой способностью влюблять в себя людей ты станешь моделью, я не прогадал?       ― Меня не интересует эта индустрия. Всё-таки я художник в первую очередь, ― пожимает плечами Чонгук.       В это время Джиа убирает всё со стола и приносит на десерт шоколадный чизкейк. И те двое с удовольствием принимаются уплетать его за обе щёки, пока Тэхён вежливо отказывается.       ― Какая жалось, ― грустным голосом, но в шутливой форме протягивает старший.       ― Должен заметить, что у тебя отличная память, ведь это было аж два года назад, ― говорит Чонгук, на что мужчина с улыбкой благодарит.       Глядя на них, Тэхён, мягко говоря, ахуевает, так как он никогда не видел, чтобы дядя в самом деле вёл себя свободно с кем-то, кроме Юнги. Поразительно, что Чонгук смог по-настоящему понравиться даже такому человеку, как Хосок.       Когда десерт доедается, а ужин подходит к концу, старший Чон неожиданно задаёт вопрос, которого до жути боялся Тэхён.       ― В каких вы двое отношениях?       Глядя в глаза напротив, Ким мгновенно понимает, что Хосок уже обо всём знает. Буквально. Знает о сталкинге Чонгука, о том, что они живут и спят вместе, и, скорее всего, даже о том, как часто занимаются сексом.       Но, прежде чем Тэхён успевает придумать ответ и открыть рот, за него это делает Чонгук:       ― Пока сами не знаем, ― коротко смеётся, хотя этот вопрос и его застал врасплох. ― А чего бы ты хотел?       Тэхён расширяет глаза и кидает на младшего убийственный взгляд. Пиздец.       Это, естественно, не укрывается от Хосока, который не удерживается от усмешки. Всё-таки Чонгук оказался намного интереснее, чем ему казалось поначалу. Он смелый и местами наглый. От любого другого эти качества воспринимались бы как что-то отрицательное и непростительное, но этот парень настолько очаровывает своей харизмой, что в его исполнении это превращается в часть его обаяния.       ― Не буду скрывать, ты мне очень понравился, малютка, ― сверкает своей улыбкой Хосок. ― Я буду несказанно рад, если вы будете вместе, ― сказав это, он обращается к Тэхёну. ― Поэтому считай, что ты уже получил моё благословение.