Love me, kill me

      Тэхён с трудом раскрывает опухшие веки. В виски ударяет режущая боль, а сердце в груди словно не ощущается более. Последнее, что он помнит, это смерть родителей и объятие дяди. Далее темнота, похоже, он упал в обморок.       Как только до парня доходят все произошедшие события, он расширяет мгновенно наполнившиеся влагой глаза и, едва ли не задаваясь, бормочет:       ― Я… убил… маму и… папу, ― по краям его глазниц беспрерывно начинают стекать крупные слёзы.       Появляется ощущение, будто его только что столкнули в огромную пропасть, на дне которой поглощающее душу и тело болото. С потрясённым и вместе с тем убитым выражением лица он медленно поднимается на ноги.       Но как только парень делает шаг вперёд, он больно падает на колени. И вместе с тем с горла срывается громкий и пронзительный крик. Сильнее он кричал только при смерти Тиён. Ким хватается за голову и прижимается лбом к полу.       ― Я!.. Я убийца! ― орёт во всё горло и параллельно принимается рыдать. ― Но я же не мог! Не мог этого сделать!..       Не может. Не хочет принимать эту реальность. Тэхён, который как и Тиён всегда отличался необычайной добротой и нежностью сердца, не мог так поступить.       Плача и истеря по меньшей мере час, парень без сил сидит в углу, обнимает себя за колени и больше всего сейчас желает исчезнуть.       Он не знает, где он сейчас находится. Не знает, что теперь станет с ним и семьёй Ким. Не знает, как жить дальше…       Неизвестно, спустя какое время дверь комнаты открывается, и внутрь входит высокий, крупный по телосложению мужчина с доброй улыбкой на лице. От одного вида Хосока парень весь съёживается и покрывается холодным потом.       ― Так ты уже проснулся, ― радостным голосом замечает племянника в углу Чон.       Затем он начинает приближаться. С каждым его шагом дрожь в теле Тэхёна усиливается, а путь к кислороду перекрывается. Создаётся ощущение, что сейчас не родной дядя и, казалось бы, единственный оставшийся член семьи к нему приближается, а истинный дьявол.       На реакцию его тела Хосок усмехается и, так сказав, нагнав свою «жертву», опускается на корточки и ласково произносит:       ― Ну что ты, маленький? Не бойся ты так.       ― Н-н-не… п-приближайся ко мне! ― сильно запинается от сковывающего грудь ужаса Ким.       Не обращая внимание на его слова, Хосок с лёгкостью поднимает парня на руки и несёт обратно на кровать. А Тэхён, в свою очередь, настолько остолбеневает от страха, что и пошевелиться не может.       ― Так, мой милый, ― усадив младшего на постель, твёрдо выдыхает эти слова Чон. ― Я твой дядя, ― смягчает голос и тепло гладит Тэхёна по голове. ― Твой единственный родной человек. Поэтому ты не должен меня остерегаться. ― со всей уверенностью заверяет Чон.       ― Я не хотел смерти моих родителей… ― по щекам Тэхёна снова льются горькие слёзы. ― Я не хотел становиться убийцей…       ― Но ты хотел стать сильным. Ты хотел стать как я, ― приподнимает уголки губ Хосок, затем располагается рядом и приобнимает младшего. ― И я клянусь тебе, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы исполнить твоё желание, потому что я люблю тебя, Тэхён.       От услышанного младший замирает в полнейшем шоке. Ведь это первый раз, когда кто-то помимо Тиён говорит о том, что любит его. Её любовь Тэхён воспринимал как само собой разумеющееся, но когда это говорит кто-то, в ком Ким из-за поразительного сходства невольно видит родного отца, это ощущается по-другому.       В его кровоточащей груди словно цветы распускаются. Тепло расплывается внутри. А ведь он всю жизнь мечтал хотя бы раз услышать эти слова от родителей…       Он неверящими и полными слёз глазками смотрит на взрослого напротив и переспрашивает:       ― Ты… любишь… «меня»? ― подчёркивает последнее слово, словно это что-то из разряда невозможного.       ― Разумеется, люблю. И очень-очень сильно, ― с тёплой улыбкой на лице, крепче, по-отцовски прижимает к себе Хосок.       Тэхёна эти слова трогают до глубины души, теперь всё перемешивается в нём. Множество эмоций. Потрясение из-за смерти родителей, благодарность за любовь к себе, отчаяние и многое-многое другое. Спрятав лицо в груди старшего, Ким тихо хнычет:       ― Я хочу домой… ― а когда чувствует, как тот второй рукой нежно поглаживает его по спине, начинает плакать сильнее, но не звучнее. ― Я хочу к Тиён…       ― Теперь я твой дом, ― крепче прижав к себе и окутав его теплотой, отвечает Чон. ― Тиён больше нет. А тебе пора по-настоящему повзрослеть и научиться выживать в этом жестоком мире, мой мальчик.

***

      Всего за несколько недель Тэхён потерял всех членов семьи. Несмотря на то, что родители и были холодными извергами, парень жил с ними на протяжении пятнадцати лет и в глубине души точно так же, как сестра, искренне верил, что они хоть немного, но любили их.       Наибольший и даже неизлечимый урон его внутреннему состоянию, конечно, нанесла потеря его половинки, части души, Тиён…       Вся душа и сердце были жестоко раздроблены, жизнь окрасилась в серый и развернулась на сто восемьдесят градусов.       Следующая неделя прошла, как сплошной сон или даже кошмар наяву. Тэхён больше ничего не ощущает физически. Словно его существование поставили на паузу. И теперь парень только и делал, что молчаливо проживал душераздирающую бурю внутри себя и болезненно-невыносимую боль в сердце.       Хосок же, тем временем, решал все вопросы и дела в реальном мире, которые требовалось делать племяннику. По его распоряжению провели скудные и закрытые похороны. Никаких церемоний, молитв или роскошных могил.       Родители Тэхёна родились под счастливой звездой, с бриллиантовой ложкой во рту и со спланированным на всю жизнь успехом во всём. Вот только конец их существования оказался жалким. Даже человека из самой бедной семьи не хоронили так неуважительно и наплевательски.       Затем от имени Тэхёна Чон выказал нежелание наследовать особняк и решение приостановить карьеру пианиста на неизвестный срок. На всё это младший не высказывал ни возражения, ни одобрения. Откровенно говоря, ему уже было плевать на всё.       Какой смысл в его независимости от родителей и обязанностей как главы семьи Ким? Какой вообще теперь смысл жить и мечтать о чём-либо, если его душа, его муза покончила с собой, а сам он стал мерзким убийцей родных родителей?!       В один из дней новой недели дядя неожиданно везёт Тэхёна в какой-то спортивный центр. У его дверей их встречает как всегда безупречный с головы до пят Мин Юнги. Вместе они входят внутрь и Хосок подаёт голос, обращаясь к своему помощнику:       ― Я вернусь через час, в это время покажи ему здесь всё и объясни правила, ― после этого он поворачивается к племяннику и говорит уже ему. ― Юнги позаботится о тебе, поэтому ничего не бойся, ― потрепав его по светлой голове, Хосок возвращается к своей машине и куда-то уезжает.       Парень остаётся, казалось, в холодном одиночестве, в месте, полном незнакомых и с виду очень недобрых людей. Впервые он начинает подавать реальные признаки жизни помимо ходьбы, приёма пищи и дыхания. Рассеянно бегая взглядом по холлу спортивного центра, Тэхён не знает, куда себя деть. Благо Юнги вскоре заговаривает с ним:       ― Для начала позвольте провести экскурсию здесь.       Ким коротко кивает, хоть и не совсем понимает, почему Мин подчёркивает «здесь», ибо где же ещё?       Юнги, естественно, начинает с первого этажа, в котором находились многочисленные помещения со стрельбищами и параллельно начинает:       ― Господин Чон избрал Вас в качестве своего наследника…       ― Наследника этого центра? ― скептически вскинув одну бровь, перебивает младший.       ― Далеко не только его, ― хмыкает Мин, затем, повысив голос, продолжает, намекая на то, чтобы он не перебивал. — Это очень тяжёлая ноша, но, тем не менее, уверяю Вас, то, о чём мечтает каждый в «нашем» мире. Поэтому Вы должны соответствовать своему новому статусу и стать лучшим из лучших именно в «нашем» деле.       ― О каком деле Вы говорите? ― насторожившись, спрашивает парень.       ― Терпение, молодой господин, ― своим привычным спокойным голосом отвечает Юнги.       В это время они обходят все этажи, на каждом из них старший рассказывает, что, где находится. Далее сообщает о том, что для уважаемого наследника главы предназначаются отдельные комнаты для каждого вида спорта, где его будет тренировать сам Чон Хосок.       Когда они уже спускаются вниз почему-то по лестнице, а не по лифту, который Тэхён заметил на первом этаже, им по дороге встречаются трое парней. Лица их были бледноватые и мрачные, а взгляд изнеможённый. Они носили спортивную одежду и, очевидно, поднимались наверх для посещения тренировок. На вид они одногодки Тэхёна.       Один из них носил очки для зрения, был самым низким и со слегка женственным, но при этом подтянутым телом, и, судя по их разговорам, что были слышны ещё издалека, его зовут Чимин. Другого, с растрёпанными волосами, широкими плечами и в противовес первому слишком мужественного, окликали как Джун. Последний же, с именем Доун, не отличался телосложением от самого Тэхёна и был таким же стройным, а вот лицо оказалось необычайно обаятельным и харизматичным.       Увидев Юнги, компания парней низко поклонилась, синхронно поприветствовав его, и отступила в сторону, чтобы пропустить старшего с его спутником.       Тэхён заметил кое-какую деталь, которая нагоняла его на не самые светлые мысли. У каждого в этом здании, в том числе у Юнги и даже дяди, на шее красовалась цепочка с чёрными крыльями бабочки.       Хосок и Мин так равнодушно наблюдали и воспринимали смерть его родителей, что Тэхёну оставалось только искренне шокироваться их хладнокровию. А ещё все эти слова дяди о том, что его много раз пытались убить и другие… Неужели Хосок — глава корейской мафии, и теперь Ким безвольно попал в его руки?..       Вернувшись в холл, Мин вновь подаёт голос:       ― Пожалуйста, пройдите со мной, молодой господин Ким, ― указывает рукой в сторону охраняемого двумя крупными мужчинами лифта.       Притихший младший кивает и послушно идёт с ним. К его удивлению, они не поднимаются на верхние этажи, а наоборот спускаются в нижние с минусовым знаком. Мужчина ведёт его по коридорам «-1» этажа затем они вместе входят в какой-то кабинет.       ― Присаживайтесь, пожалуйста, ― усевшись, вежливо указывает на стульчик напротив своего рабочего кресла, Юнги.       Судя по всему, Тэхён понимает, что они находятся в рабочей комнате старшего. Он послушно выполняет просьбу и с мелкой дрожью во всём теле опускает взгляд. Неприятный липкий страх из-за его предположений не отпускает ни на секунду.       Сделав глубокий вдох-выдох, Юнги принимается рассказывать обо всём по порядку. Он начинает с того, где они находятся, как устроено это здание. Затем об их компании, на чём она специализируется, кто в ней работает. Объясняет внутреннюю иерархию, с обычных рабочий, более влиятельных убийц, затем управляющих, его самого и уже на самой вершине их главу — правителя и бога в лице Чон Хосока.       В течение всего рассказа Тэхён становится всё бледнее и бледнее. В его груди снова что-то разбивается, хотя казалось уже нечему. По щекам бедного пятнадцатилетнего подростка неконтролируемо стекают слёзы ужаса, обречённости и неверия.       Эти монстры «усыновляют» детей из самых обветшалых детдомов в плохих районах, которые познали всё говно жизни ещё с детства и уже с ранних лет вынужденно вступили на тёмную сторону. Затем своим ещё неизведанным Тэхёну методом «воспитывают» из них профессиональных наёмных убийц, машин для убийств.       Парень вскакивает с места и кидается к двери. Но Юнги, тяжело вздохнув, нажимает на какой-то маленький пульт, и она мгновенно запирается на замок.       ― Выпустите меня! Я хочу уйти из этого ада! Я… я… я не хочу!.. не хочу быть его наследником, ― паника и истерика постепенно накатывают к горлу, а его голос становится громче, но от этого не внятнее. ― Я-я не хочу быть убийцей! Я не такой!.. нет… нет…       Юнги медленно поднимается с места и подходит к пятящемуся назад младшему. Затем не грубо, но с силой потянув его за локоть, твёрдо усаживает обратно на место.       ― Криками дело не решишь, поэтому, пожалуйста, успокойтесь, ― по-прежнему звуча необычайно спокойно и хладнокровно, просит Мин. Тэхён прикрывает лицо руками и, уже крупно дрожа всем телом, начинает тихо рыдать. ― Мне искренне жаль Вас, Тэхён… ― в этот раз голос старшего впервые обретает нотки тепла. — Это не Вами избранный путь, но, к сожалению, у Вас попросту нет выбора. Перед Чон Хосоком ни у кого его нет.

***

      Как и было обещано, Хосок возвращается через час. Увидев своего племянника, едва ли не задыхающегося от слёз и всего трясущегося как осиновый лист, Чон с выражением искреннего беспокойства кидается к нему и заключает в своих объятиях. Несмотря на то, что младший пытается сопротивляться.       ― Что же ты ему сказал, раз он в таком состоянии? ― наигранно строго спрашивает Хосок у всё ещё невозмутимого Юнги.       ― Только чистую правду, ― пожимает плечами Мин.       ― Ну всё-всё, мой маленький, ― ласково протягивает старший, нежно поглаживая его спину. Он самостоятельно, насухо вытирает его опухшее лицо своим платком и помогает подняться на ноги. ― Ничего, сейчас твой дядюшка поднимет тебе настроение.       После длительного плача к Тэхёну характерно приходит полное опустошение, он становится молчаливым и отрешённым, но от услышанного он не удерживается от вопросительного взгляда.       Хосок же радуется хоть какой-то реакции с его стороны и с широкой улыбкой продолжает:       ― Сейчас пройдёт наша традиционная церемония, и ты вступишь в наши ряды по всем правилам! ― едва ли не хлопает в ладоши от предвкушения. Юнги на всё это с трудом удерживается от закатывания своих прекрасных глаз.       А Тэхёну начинает казаться, что ещё немного, и он упадёт в обморок. В данной ситуации это было бы замечательно…       ― Д-дядя… Я не хочу… не хочу быть ни твоим наследником, ни частью твоей… компании… ― Ким всё ещё зверски боится этого человека, но сейчас попросту не может позволить себе вот так легко уничтожить свою жизнь.       Неожиданно Чон Хосок звонко смеётся, и хоть для любого другого этот смех показался бы весёлым и даже умиляющим, в данную минуту Тэхёну от него хотелось съёжиться.       ― Хорошая шутка, детка, ― стирает влагу с уголков глаз. А затем, резко сделавшись серьёзным, продолжает. ― Но нам уже пора, ― сказав это, Чон крепкой рукой ухватывается за его запястье и едва ли не тащит на выход.       ― Дядя! Я не шучу! Отпусти меня! ― слёзы вновь постепенно начинают собираться в глазницах младшего.       Но мужчина не слышит его и уже грубее волочит за собой. Они выходят в коридор и большими шагами идут в сторону лифта, а за ними с трудом поспевает хмурый Юнги. Спустившись на «-3», они втроём входят в просторное мрачное помещение, в котором собралось немало людей.       В комнате находились шкафы с жуткими оружиями, такими как ножи, молотки, пистолеты, хлысты и т.д. А напротив них на стене был подвешен живой человек. Одежда его была порвана в лохмотья и в её дырах виднелись огромные посиневшие синяки, очевидно, его нещадно избили до их прихода. Тот плакал в голос, умолял отпустить и пощадить его.       Уже внутри Хосок резко притягивает младшего к себе, отчего он больно припечатывается к его груди. Затем негромко напоминает:       ― В тот день, на похоронах твоей сестры, ты заключил со мной сделку. Продал свою душу мне в обмен на силу и власть. Уж прости, но пути назад нет, Тэхён, ― недобро усмехается Чон.       ― Зачем ты привёл меня сюда?.. ― шёпотом и с замеревшим от испуга дыханием спрашивает младший.       ― Сегодня мой наследник вступит в наши ряды. И первая его цель будет устранена на наших с вами глазах! ― торжественно и с лучезарной улыбкой провозглашает Хосок, отчего толпа таких же убийц бурно реагирует криками одобрения.       И только те парни, которых Тэхён встретил на лестнице, стояли в стороне и с трудно скрываемым сочувствием молча смотрели на него.       Хосок отпускает его и в это время Ким резко разворачивается к выходу, но оказывается, что путь ему уже давно перегородили пришедшие поглазеть. Тэхён постепенно начинает не на шутку задыхаться от паники.       Он окружён десятками убийц, напротив него висит человек, которого он «должен» убить, а единственный родной человек игнорирует все его мольбы и слёзы.       ― Н-но ты ведь… ― шёпотом, ― но ты ведь!.. ― уже кричит Тэхён, чем привлекает внимание всех, и в том числе и дяди. ― Ты ведь говорил, что любишь меня!       В своих руках Хосок держал пистолет. От его слов губы трогает мягкая улыбка. С этим ошибочно доброжелательным выражением лица он подходит к племяннику и, обняв со спины, насильно всучивает ему в руки оружие.       — Это и есть настоящая любовь, мой мальчик, ― негромко произносит над его ухом Чон. ― Я люблю тебя и именно поэтому желаю тебе всего самого хорошего. Только став самым сильным ты обретёшь счастье, ― он мягко целует Тэхёна и отходит от него на несколько шагов.       В полной растерянности от его слов и панике от холодного пистолета в руках, Тэхён с застывшей в горле истерикой с трудом остаётся на ногах. Он неуверенно смотрит на свою избитую и рыдающую цель перед собой и больше всего на свете хочет проснуться. Проснуться от этого кошмара.       ― Я… ― глотает нескончаемые слёзы подросток, ― я-я… не смогу… ― сказав это, он опускает оружие в руках и с опаской поворачивается, чтобы взглянуть на реакцию дяди.       Чон Хосок недобро усмехается и неожиданно для Кима, подняв собственный пистолет в сторону племянника, без колебаний простреливает ему грудь в области сердца. Не успевший даже закричать Тэхён, казалось, безжизненной тушей падает на пол. Вокруг него образовывается алая лужа.       Но ни у одного человека в помещении помимо самого подстреленного, даже мускул на лице не дёргается. Никто не удивляется и не кидается на помощь.

***

      Тэхён просыпается окутанный в устрашающей тьме. Сердце до сих пор сковывал смертельный страх, а горло и грудь словно сжимали цепи, не давая вдохнуть воздуха.       — Братик, — неожиданно эхом разносится до жути родной голос.       — Тиён?! — кричит, пытаясь понять, откуда он исходит Тэхён.       В его глазах собирается влага и губы трогает неверящая улыбка.       — Братик, — вновь произносит Тиён рядом с его ухом, после чего разражается своим мягким детским смехом, как в детстве.       — Сестрёнка?! — Ким начинает панически резко оборачивается и, прищурив глаза, пытается разобрать во мраке свою родную душу. — Где же ты?.. — всхлипывает, плача от счастья.       Наконец тьма постепенно рассеивается и перед его взором открывается сама Тиён. Она была в белых одеждах, а если ещё учитывать светлый цвет волос, то она поразительно походила на самого ангела.       Тэхён бросается на неё и крепко сжимает в своих объятиях. Девушка в ответ мягко улыбается и тепло обнимает в ответ, ласково протягивая:       — Я так скучала, братик…       — Я тоже, — уже безостановочно плача, шепчет Ким старший. — Я… Я думал, что больше не увижу тебя… Моя маленькая прекрасная Тиён… Я так тосковал, — с этими словами он принимается покрывать её щёки поцелуями.       — Надеюсь Вы в скором проснётесь, господин… — внезапно у его уха звучит грустный голос Юнги, а следом пикание дыхательного аппарата.       Тэхён удивлённо расширяет глаза, а когда до него доходит, что сейчас происходит, то в панике вскрикивает:       — Нет-нет-нет! — теперь влага на его глазах и лице переменяется на слёзы боли и отчаяния. — Это ведь не…       — Позаботься о себе, братик, — нежно улыбнувшись Тиён оставляет тёплый, и даже обжигающий поцелуй на его лбу, и постепенно начинает исчезать, сливаясь с пространством.       — Нет, Тиён! Не бросай меня! Забери с собой, умоляю… — упав на колени, хватается за её ноги Ким.       В этот момент перед его глазами появляются флэшбеки с той злосчастной ночи, в которой Тэхён точно так же обнимал сестру и умолял не уходить. Это действует как отрезвляющий поцелуй и он резко распахивает веки, в этот раз по-настоящему…       Некоторое время подросток нечитаемым взглядом косится на потолок палаты, затем сильно хриплым голосом произносит:       — Тиён… — по краям его глаз безостановочно стекают крупные капли.       — Вы проснулись! — удивлённо восклицает сидящий у изголовья его кровати Юнги.       — Почему…       — Что? — с застывшей улыбкой на лице переспрашивает старший.       — Почему я жив?.. Почему наконец не умер?..       Каждый его вдох, каждое мелкое движение отдавалось адски-невыносимой болью в каждой частичке тела, и особенно в области сердца. Теперь этому маленькому хрупкому органу нанесли двойной урон, как моральный, так и физический.       Мин тяжело вздыхает и осторожно укладывает ладонь поверх его руки. Выражение лица этого человека обычно всегда остаётся неизменно холодным, а сам он крайне сдержанный и спокойный. Но в данную минуту было невооружённым взглядом заметно, как сильно он сочувствует этому бедному мальчику и как сильно хочет помочь чем-то. Как-то утешить…       — Почему дядя настолько ненавидит меня?.. За что он так со мной?.. — сквозь горькие всхлипы продолжает Ким.       — На самом деле… — неуверенно начинает. — Хосок не плохой человек, и правда не желает Вам зла.       — Он пытался убить меня! — с разбушевавшимся болезненным пламенем в груди напоминает младший. — Он без раздумий стрелял прямо в сердце!       — Если бы он хотел Вашей смерти, то Вас бы уже давно не было. Кто угодно может ошибиться, но только не Чон Хосок, — крайне убедительно говорит Юнги.       — Зачем он всё это делает?.. Зачем пытается сделать из меня убийцу? Зачем мучает меня?       Мин несколько минут с напряжённым выражением лица усиленно раздумывает о чём-то. Было очевидно, что он взвешивает все за и против и колеблется, говорить ему кое о чём или нет.       — Послушайте, — тяжко вздыхает Юнги, в то время как Тэхён может поклясться, что на секунду заметил влагу в глазницах этого по природе очень холодного человека. — Сейчас я отвечу на все Ваши вопросы… Расскажу о… не совсем светлом прошлом Вашего дяди. Только обещайте, что больше никогда не будете поднимать эту тему.       Ни Мин, ни Тэхён не знает, готов ли младший к этому разговору. Но несмотря на это Ким послушно замирает, а Юнги начинает говорить.       С каждым произнесённым фактом, описанном отдельном событии и «их» совместной истории, Юнги бледнел и, похоже, с трудом сохранял твёрдость голоса. А вот Тэхён, который только недавно очнулся от трёхнедельной реанимации, хоть и был до жути ослабшим, но это не мешало ему проливать нескончаемые слёзы и глубоко шокироваться едва ли не каждые пять минут.       Неужели человек… Или нет, даже два человека, могут пережить так много боли? Так много всего самого ужасного, на что только хватает жестокая фантазия судьбы, и при этом не сломаться?! И, даже напротив, Хосок и Юнги стали намного сильнее и могущественнее, чем были раньше.       Спустя три часа беспрерывного рассказа в голове Тэхёна наконец сложился полноценный пазл. Теперь всё встало на свои места. Действия Хосока, его ненависть к Маншику, жестокость, сумасшествие и полное отсутствие сочувствия к другим… Всё это оказалось более чем оправданным.       Сейчас Кима захлёстывают сотни разных и противоречивых эмоций. Но самыми сильными из них оказались жалость к этим двум и страх перед своим будущим.       Ведь теперь Тэхён и вправду осознаёт, в какую жопу он попал. И, к сожалению, всё было предрешено. Он только радуется, что не Тиён пришлось быть на его месте.       — Но как тогда… вы избавились от него?! Как получилось, что дядя стал главой?.. — казалось то ли на на грани истерики, то ли опустошения спрашивает Ким. Потому что в той ситуации он не видит никакого выхода, и поэтому не может даже представить, как они избавились от этого монстра.       — Этого я сказать не могу. Придёт время и Ваш дядя сам расскажет, — Юнги выдерживает немаленькую паузу, затем тяжело вздыхает. — Чтобы он не творил, помните, что он и вправду любит Вас с сестрой… — этими словами закончив, Юнги покидает его палату, оставив полностью разбитого парня одного.       Тэхён уже напрочь путается в себе, в своих чувствах. Оба вида боли как ад пропитываются в его тело и душу.       Спустя некоторое время к нему приходит не кто иной, как сам дядя.       Хосок выглядит совершенно невозмутимым и как всегда светится радостью и доброжелательностью. Он садится на стульчик, который ранее занимал Юнги, и ласково произносит:       — Рад, что ты очнулся, мой мальчик.       Глаза подростка по новой наливаются влагой, а вдоль спины пробегают мерзкие мурашки. Теперь дядя, его вид и слова воспринимаются абсолютно по-другому. Теперь от его улыбки жутко, а не тепло. Зная, сколько всего ужасного, омерзительного и душераздирающего прошёл этот человек, на сердце становится погано. А хуже всего то, что всё это с ним произошло из-за родного брата. Из-за чёртового Маншика…       Это неправильно, это странно и даже жутко, но Тэхён чувствует адские мучения совести. Чувствует вину. Хочет обнять дядю и попросить прощения за поступки своего отца.       — Дядя… — звучит хрипло и безумно жалко.       Заметив сложные эмоции на лице племянника, Чон спрашивает:       — О чём Вы говорили с Юнги?       Тэхён смаргивает слёзы и с каменным комом в горле тихо отвечает:       — Ни о чём… — парень неуверенно, с трудом приподнимает ладонь, которую тут же мягко обхватывает старший.       На самом деле Хосок был настроен на истерику, крики и слёзы Тэхёна. Думал, что встретится с его ненавистью или хотя бы обидой. Однако не столкнувшись ни с чём из всего этого, он неожиданно становится немного растерянным.       На красивом лице мужчины на секунду мелькает удивление, которое вскоре сменяется искренней улыбкой, что бывает довольно редко. Оставив одну ладонь на тыльной стороне руки младшего, Хосок укладывает другую на его бледную щёку, затем нежно стирает слезинку, которая была на краю глаза, грозясь скатиться.

***

      По всей огромной квартире Хосока проносятся оглушающие крики, рыдания и зовы о помощи. Тэхёну снова снится кошмар, в котором он переживает события прошлого дяди. Всё это было настолько ужасно, что его вопли проносились и в реальный мир.       — Нет! Я не хочу, спаси… Спасите меня! — даже во сне Ким понятия не имел, кого просить о помощи.       Комната Хосока находилась рядом с тэхёновой, поэтому младшему не пришлось долго страдать. Чон прибежал мгновенно и разбудил его, вылив на лицо воду. Грубо, зато действенно.       Тэхён резко принимает сидячее положение и, словно всё ещё находясь в объятиях кошмара, уточняет:       — Дя… Дядя?..       — Это я, малыш, всё хорошо, — Хосок садится рядом и осторожно прижимает к себе мелко дрожащее тело племянника.       С тех пор, как Тэхён вышел из реанимации, прошло почти полгода. Всё это время Хосок больше не трогал его и позволил полноценно восстановиться после пулевого ранения, как он это обычно делал и с другими своими подчинёнными.       За эти месяцы дядя с племянником существенно сблизились. Это было ожидаемо, так как после рассказа Юнги Тэхён перестал смотреть с ненавистью на Хосока, да и к тому же он почти не выходил из дома и всё своё время проводил с ним.       Хосок же пользовался этой возможностью с умом. Он понимал, что для Тэхёна начал казаться родным отцом, и поэтому постоянно душил своим вниманием человекая который больше всего хотел этого от родителей. Чон осыпал его подарками, ходил вместе с ним парк, обнимал, целовал, говорил ласковые слова. Делал всё, что должны были делать настоящие родители.       А Тэхён, тем временем, всё больше и больше путался в своих чувствах к этому человеку. С одной стороны, рядом с дядей безумный страх и настороженность ни на секунду не отпускали его, но, с другой, он мало-помалу таял от всего этого.       Разбуженный Юнги показывается в дверном проёме комнаты Тэхёна и сонно зевает.       — Сердце моё, иди спать, я скоро, — мягко просит Хосок, на что Мин удостоверяется взглядом, что с младшим всё в порядке, и кивает.       — Дядя… — чуть отстранившись, всхлипывает парень, который уже прилично намочил пижаму старшего. — Во сне я… меня… схватили и…       Чон помогает ему лечь обратно и устраивается рядом, продолжая приобнимать.       — Тш… Теперь уже всё хорошо, теперь я рядом и никому не позволю обидеть тебя, — его голос звучит мягко, а сильные руки дарят тепло, которое успокаивают душу.       И вправду, Хосок не позволяет никому обижать своих близких, ибо и сам прекрасно с этим справляется, как бы смешно и одновременно грустно это не звучало.       В этих объятиях Тэхён чувствует себя как никогда хорошо. Он не знает почему, но из-за Хосока его часто переполняет странным теплом и чем-то отдалённо напоминающим любовь.       Однако эти месяцы прошли. Тэхён поправился. А на следующий день эта прекрасная сказка закончилась.       И вот бедный парень вновь на дрожащих ногах стоит напротив уже другого подвешенного на стену человека. В руках он держит леденящее сердце оружие. Глаза полны слёз, лёгкие сковывают невидимые цепи, а в нескольких шагах с улыбкой на лице на него глядит дядя.       Единственное отличие от того дня, когда его подстрелили, это то, что рядом теперь нет той толпы. В помещении находятся только два человека. Один из них вновь на грани обморока, а другой вновь готов без колебаний пристрелить первого в случае неповиновения.       Прекрасно осознавая последствия отказа, Ким с позорно трясущимися как в судороге руками поднимает пистолет на свою жертву и изо всех сил пытается сконцентрироваться. Пути назад нет.       Либо убей, либо умри.       Кожа младшего покрывается холодным потом и даже перемешивается со скатившейся слезой на подбородке. Прикрыв глаза, Тэхён нажимает на спуск и падает на пол, астматически вбирая в лёгкие воздух. Но, к сожалению, он промахивается.       Хосок в стороне коротко смеётся. Приговаривая «тц-тц-тц», качает головой и подходит к подростку.       — Д-дядя, дай мне ещё один шанс! — в панике просит Ким, едва ли не плача от безысходности.       — Вставай, — мягко отвечает старший, на что Тэхён тут же повинуется.       Как и в тот день, Хосок прижимается к нему со спины и накрывает его руки с тыльной стороны. Он самостоятельно помогает направить дуло в верном направлении и с ухмылкой на губах шепчет:       — У тебя есть последняя попытка.       Тэхён до крови кусает нижнюю губу. Сердце горит, расплавляя под своим жаром и другие органы. Он сотни и тысячи раз просит прощения у этого человека за то, что собирается отнять жизнь, и не может перестать плакать.       Ещё одно нажатие на спуск сопровождается оглушительным звуком. А жертва напротив безжизненно опускает простреленную голову.       Тэхён с трудом вырывается из сильных рук старшего и, упав на колени, тошнит прямо на пол. А затем едва слышно плачет, проливая горькие слёзы.       — Убийца… Я убийца… — шепчет, чувствуя себя заклеймённым на всю жизнь. — Лучше бы я сам умер…       Но Тэхён знает, что даже если бы Хосок выстрелил во второй раз, он бы не позволил наследнику умереть. Ким бы раз за разом проходил через те муки и боль при реабилитации до тех пор, пока не выполнил бы приказ дяди.       — Вставай, — в этот раз голос старшего звучит грубо, отчего Тэхён вздрагивает и, хоть с трудом, но незамедлительно поднимается на ватные ноги.       Хосок протягивает свой платок, которым бледный парень вытирает губы. Затем он достаёт из кармана футляр, внутри которого оказывается тёмная как ночь цепочка с чёрными крыльями падшего ангела.       — С сегодняшнего дня ты один из нас, — с этими словами и с гордой улыбкой он надевает на шею Кима цепочку. — И теперь твоё имя Ви.       — Ч-что?.. — в глазах Тэхёна всё начинает двоиться, но он всё ещё с усилием держится.       — Ты должен стереть всё своё прошлое. Больше не существует прежнего молодого господина семьи Ким. Теперь есть и будет наследник главы Devil's empire господин Ви, — взгляд и выражение лица, с которым это было сказано, ясно давали понять, что любое возражение или неповиновение будет не просто отклонено, но и жестоко наказано.       — Да, дядя… — тихо, почти безжизненно шепчет младший.

***

      Дальше всё становится ещё больше похоже на сущий ад. Его «обучением» полностью занимается не кто иной, как сам глава компании и родной дядя. Вскоре, спустя пару месяцев, Тэхён осознал, что все пятнадцать лет усердного обучения при родителях, которые он считал ужасно изнурительными и тяжёлыми, оказались цветочками по сравнению с нынешним положением дел.       Вся неделя была распланирована поминутно. Хосок обучал его стрельбе и метанию ножей, занимался с ним фехтованием и тхэквондо. Его уроки борьбы были жестокими, истощающими настолько, что после них дышать было в тягость.       Тэхёна он никогда не щадил, нередко избивал как дворовую псину, наказывал за любую мельчайшую ошибку и во время всего этого, к великому удивлению парня, Хосок сохранял доброжелательное лицо и часто даже улыбался.       За несколько дней всё тело Кима покрылось синяками разных размеров, почти каждый день у него кровоточило из носа из-за тяжёлых ударов кулаками дяди, а один раз Хосок даже два зуба ему выбил. Затем бедный Юнги весь день возился с ним у стоматолога.       Ежедневно Хосок заставляет племянника принимать определённую дозу разнообразных ядов. После них Тэхён чувствовал нездоровую слабость и головную боль, нередко видел галлюцинации, его адски лихорадило и тошнило. Каждая ночь была подобна пытке дьявола.       Регулярно Чон проводил уроки медицины, если это можно так назвать… Хосок обучал его как правильно разрезать шею жертв, как ломать трахею одним движением, на какие точки надавливать, чтобы обездвижить, вырубить или убить.       Он объяснял и даже в живую показывал расположение органов, чтобы, когда Тэхён будет стрелять из пистолета или метать ножи, он точно попадал в жизненно важное место и мгновенно поражал любую жертву.       С каждым днём парень узнавал всё больше и больше об организме человека, о том, как, оказывается, много способов совершить убийство без единого следа. Но больше всего его поражало то, что Чон Хосок знает об этом. Позже от Юнги он узнал, что тот, кто был учителем Хосока, был хирургом.       Всё это было отвратительно, бесчеловечно и жестоко. Часто Тэхёна рвало прямо во время занятий медицины с дядей, иногда он терял сознание при виде органов или же впадал в паническую атаку.       Но Хосоку было плевать на состояние Тэхёна. Его ничего не останавливало, и после очередной панички и тому подобное он с невозмутимым видом продолжал занятие.       За эти месяцы Ким успел познакомиться с несколькими парнями своего возраста, которые тоже проходили обучение. Их звали Чимин, Намджун и Доун. Обычно они всегда ходили вместе, так как были из одного приюта и держались стаей.       Поговорив немного с ними, Тэхён понял, что не только он переживает этот ад, и в здании есть ещё немало таких же подростков. Правда в ряды наёмных убийц смогут вступить далеко не все, многие из них, скорее всего, станут либо дилерами, либо частью команды очистки улик.       Но даже так стало ясно, что самую ожесточённую тренировку проходит именно он, ибо его тренером является сам Чон Хосок.       И помимо всего этого кошмара дядя ещё заставлял его периодически продолжать уроки игры на рояле и скрипке.       Тэхён был изнурён до невозможности, всё время ему хотелось полежать, отдохнуть и поспать, но, к сожалению, ночью его преследовали уже другие кошмары.

***

      Резким движением Тэхён переворачивает своего оппонента, отчего тот со звонким хрустом падает на спину. На секунду Ким даже пугается, что ненароком убил его, но неожиданно парень, что лежал, прикрыв глаза, словно в отключке, распахнул их и грубо поменял местами его с Тэ положение.       ― Никогда не расслабляйся, пока окончательно не убьёшь противника, ― спокойным голосом поучает Хосок, который сидел недалеко от них на стульчике и мирно попивал чаёк.       Тэхён быстро учится на своих ошибках и, нанеся несколько ударов по нужным точкам, поражает того парня и вновь встаёт на ноги, оставив его на полу. Тот предпринимает попытку быстро подняться, но Ким захватывает его сзади и приставляет нож к горлу, отчего он даже дыхание задерживает.       ― Умничка, ― мягко улыбается Хосок, что отзеркаливает Тэхён, который довольно редко слышит искреннюю похвалу от учителя. Но после Чон говорит то, из-за чего от его улыбки не остаётся и следа. ― А теперь убей его.       ― Что?! ― синхронно переспрашивают оба сражавшихся парня.       ― Но он один из нас! ― раскрыв глаза, напоминает Тэхён.       ― Ты смеешь ослушаться моего приказа? ― выгибает одну бровь Хосок, пока его подчинённый, что стоит рядом с подносом в руке, наливает новую порцию чая в его чашку.       ― К-конечно нет! ― запаниковав, возражает Тэхён, пока его руки начинают трястись. Парень в его руках тоже дрожит от страха, но всё же смиренно принимает свою судьбу и прикрывает глаза в ожидании смерти.       ― В таком случае не медли, ― сказав это, Чон с приподнятыми уголками губ изящно делает глоток напитка.       Тэхён нечитаемым взглядом смотрит на парня в руках, дышит прерывисто и прокручивает в голове тысячи мыслей. Как же быть? Зачем дядя это делает? Неужели ему и вправду придётся убить Чимина?..       Нет, он не сможет…       Выпустив из своего плена парня, Ким бросает на пол нож. Его Хосок сто процентов не убьёт за это, разве что может знатно поломать как физически, так и эмоционально, а вот смерть Чимина никто не обратит.       На его поведение Хосок хмыкает и всё тем же добрым тоном произносит:       ― Схватить его, ― рядом стоящий подчинённый ставит поднос на стол с пыточными инструментами и вместе с Паком хватает Ви за локти. ― Разденьте и повесьте на стену.       В глазах Чимина отображается стыд за свои поступки, ведь Тэхён спас ему жизнь и теперь дорого поплатится за это, но Пак был вынужден подчиниться хозяину. Зная дядю, Ким даже не предпринимает попыток сопротивляться и позволяет стянуть с себя верхнюю часть одежды и надеть на запястья оковы.       Хосок медленно поднимается на ноги, как всегда держа царскую осанку и тёплое выражение лица. Затем подходит к шкафу с пыточными инструментами, чем вызывает в племяннике панический ужас. Он достаёт из него толстую гибкую плеть чёрного цвета.       С этим устрашающим оружием он не спеша приближается к младшему, отчего тот задерживает дыхание, не смея даже лишний звук издать.       ― Мой дорогой Ви, ― мягко начинает, ― ты знаешь, за что я буду тебя наказывать?       Парень с животным страхом в глазах коротко кивает, изо всех сил сдерживая слёзы.       ― Я ослушался дядю… и заслужил наказание…       ― Верно, ― удовлетворённо улыбается Хосок.       После это одним резким взмахом он наносит тяжёлый удар по торсу младшего, из-за чего кожа в том месте мгновенно лопается и раздирается до мяса. Не ожидавший настолько болезненных ощущений подросток тут же издаёт пронзительный крик, чуть ли не сорвав голос.       Раз за разом Хосок зверски избивает его плетью. На пол стекает немалое количество крови, что до этого пропиталась в ткань штанов, по всей округе разносятся вопли Тэхёна. Никогда ещё он не испытывал настолько мучительных страданий.       Его раздирают, казалось, до костей. Он живьём сгорает, умирает и с каждым невыносимым вздохом возрождается заново, как будто в котле дьявола.       Спустя каких-то пять ударов, которые ощущаются как все пятьдесят, Хосок наконец перестаёт безжалостно терзать тело и душу.       — Никогда не забывай о том, как я люблю тебя, мой мальчик, — тепло улыбается Чон.       А мозг Тэхёна, который понимает, что это конец пыткам, отключается на автомате.

***

      После очередного насыщенного тренировками и боли дня, Тэхён с трудом волочится в свою спальню. С тех самых пор, как ему исполнилось семнадцать, парень на протяжении всего времени чувствует жуткую тревогу, находясь возле дяди или в этом доме.       Каждую минуту он ожидает, что вот-вот свершится то, о чём рассказывал Юнги. Поэтому, входя в эту комнату, он запирает дверь на ключ и едва ли не на каждый шорох встревоженно оглядывается.       Приняв горячий душ, высушив волосы и переодевшись в ночную одежду, Ким наконец ныряет под тёплое одеяло и постепенно падает в беспокойные объятия сна.       Однако в один момент до ушей доносятся тяжёлые шаги, которые он ни с чем не перепутает. Задержав дыхание, Тэхён кусает нижнюю губу. Бешеное сердцебиение медленно ломает рёбра. Человек за дверью копается в собственной связке ключей и вскоре с лёгкостью справляется с замком.       ― Мой мальчик, так и задохнуться не долго, ― усмехается Хосок на то, что племянник перестал дышать. От его голоса по всему телу младшего пробегают мерзкие мурашки.       Тэхён понимает, что притвориться спящим не получится, поэтому спешно поднимается на ноги.       ― П-почему ты не спишь, дядя?.. ― изо всех сил пытаясь скрыть свой страх в глазах, нервно улыбается Ким. ― У тебя какое-то дело ко мне?       ― А разве ты не знаешь, зачем я здесь? ― плотоядно облизывается Хосок. А по щекам парня, который больше не может контролировать свои эмоции, скатываются слёзы.       Чон возвращается к двери и запирает её уже сам. В голову Тэхёна бьёт тревожное осознание и безудержная паника. Он знал. Чувствовал, что этот этап не удастся обойти.       В это время старший медленно и угрожающе подходит к нему.       В парне мгновенно срабатывают инстинкты самосохранения и он перебегает через кровать и кидается на выход. Лучше уж умереть. Он собирается сбежать и спрыгнуть с крыши. Но ожидаемо не успевает достать свой ключ, и Хосок вскоре настигает его.       ― Дядя! Дядюшка, стой! ― кричит, брыкаясь, парень, пока с подбородка нескончаемо капает влага. ― Отпусти меня! ― умоляет, но его не слушают и грубо бросают на кровать.       ― Мой дорогой Ви, ― нависнув над ним и придавив своим весом, произносит Чон. По запаху из его рта и затуманенному взгляду было ясно, что он пьян в стельку. ― Будь послушным мальчиком и не зли меня.       В это время крупные и неприятно тёплые руки Хосока, которые некогда с любовью обнимали его, бесстыдно ныряют под пижаму. Чон давит на его соски, гладит грудь, пресс, и крепко обхватывает талию.       Тэхён же безостановочно кричит и плачет, умоляя прекратить, параллельно пытаясь высвободиться из его плена. Но, учитывая их ощутимую разницу в силе, это, очевидно, было невозможно.       ― Д-дядюшка! Э-это же я, твой племянник! Т-ты… ты не можешь!.. ― нездорово дрожа всем, чем только можно, роняет на постель слёзы Ким. ― Нет-нет, хватит!       Ему адски хочется блевать или лучше умереть на месте, лишь бы не чувствовать на себе эти руки, что ничего кроме обжигающей боли не причиняют. Для него это всё равно, что родной отец насилует.       Вскоре Хосок бесцеремонно разрывает на нём одежду и теперь с новым напором принимается терзать его тело. Кусает едва ли не каждый сантиметр его кожи, оставляет острые засосы и безжалостно сжимает нежные, но упругие участки. Словно художник он изрисовывает молодую плоть своими отметинами.       Из-за того, что многие шрамы и раны, оставленные хлыстом Хосока, не зажили, больно было даже не в три, а в целых десять раз.       Попросту не в силах поверить в то, что происходит, Ким продолжает рыдать и сопротивляться. Убеждает себя, что это один из тех кошмаров, что ежедневно снятся ему. Но, к сожалению, в отличие от них, в этот момент Тэхён ярко ощущает абсолютно всё.       Чтобы член смог встать, Хосок заранее выпил мощный афродизиак, и теперь головка горячей плоти сочилась смазкой, а сам ствол нетерпеливо упирался в боксёры. Не желая больше церемониться, он освобождает возбуждение.       После этого сопротивления и рыдания Тэхёна становятся интенсивнее. С каждой секундой к нему всё больше и больше приходит осознание действительности. Неужели Хосок и вправду собирается это с ним сделать?!..       ― Стой, дядя, ― со всей мочи ухватившись за руки старшего, взвывает Ким. ― Дядя, прошу! Мне… мне страшно… прошу, хватит! Подумай о Юнги! Он не простит тебе этого! Умоляю, прекрати это безумие…       Закинув ноги младшего на свои плечи, Хосок полностью игнорирует его слова и приставляет головку к тревожно пульсирующей дырочке. Ни смазки, ни презервативов, ни даже растяжки. Ему полностью плевать на то, будет ли плохо или больно этому мальчику.       ― Смотри на это, как на ещё один урок от меня, ― хищно улыбнувшись, он резко входит в горячее нутро по самые яйца. Уши ласкает громкий, почти оглушающий вопль Тэхёна.       Перед глазами младшего начинает плыть, всё словно переворачивается с ног на голову. Это чувство, когда тебе не только безжалостно разрывают анус, но и насилует родной человек, заставляет весь внутренний мир разрушиться безвозвратно.       Старший с бешеным напором принимается вбивать его в постель, заставляя срывать голосовые связки от криков, выгибать до звонкого хруста спину и постепенно угасать.       Каждая клеточка наполняется душераздирающей болью, каждый вдох даётся с адским усилием, а взгляд становится стеклянным, ибо это конец… конец всему, что составляет Ким Тэхёна. Его больше нет.       Хосок терзает его тело до самого утра, по несколько часов, не давая и минуты передышки. Тэхёна разрывает изнутри. Тэхёна уничтожают напрочь с каждым грубым, резким и жестоким толчком.

***

      После адской ночи, в которой его с треском ломали раз за разом, где его душу и сердце стёрли в порошок, а внутренний мир превратили в руины, Тэхён весь день провалялся в кровати.       Всё тело невыносимо больно ломило и горело. Больше всего пострадал даже не кровоточащий задний проход, а психика. Он впадал в новую истерику едва ли не как только кончалась паническая атака, а после это повторялось по кругу.       Его сознание выворачивало наизнанку, нередко он начинал блевать. Глаза опухли от непрекращаемых рыданий, голосовые связки почти что разорвались от криков отчаяния и душевных страданий.       Сотни и тысячи раз он проклинал эту грёбаную жизнь, свою грёбаную судьбу и больше всего собственного отца.       Почему это случается именно с ним? Чем Тэхён заслужил всё это? И какого хуя он ещё в начале не умер от пулевого ранения?!       Два года назад с особняка семьи Ким Тэхёну удалось забрать только самую ценную для него вещь ― самодельную книжку Тиён. И сейчас, крепко прижимая её к груди, парень на ватных ногах поднимается на стульчик. Над ним стояла люстра, а на неё была повязана толстая верёвка с петлёй в конце.       Лучше бы он не рождался. Этот мир подарил ему только нестерпимую боль. Содрал с него всю кожу, вырвал сердце и расчленил живьём.       Перед тем, как опуститься в объятия тьмы, он решает в последний раз взглянуть на единственное, что у него осталось от Тиён. И в этот момент он замечает краешек какой-то бумаги, выпирающий из страниц книги.       Тэхён осторожно тянет за него и достаёт лист, вырванный из скетчбука с изображением нежно и умело нарисованного тюльпана. Ким не понимает, откуда он взялся, и тем более его автора, но почему-то, глядя на этот рисунок, его, казалось бы, мёртвое сердце, мало-помалу начинает биться, качая кровь по всему телу.       В груди расплывается чувство того, что этот кусочек бумаги когда-то значил для него ровно столько, сколько эта книга. И опять же неизвестно, почему его посещает яркое ощущение того, что в этом мире он не совсем одинок. Что от его, как оказалось, беззаботной, по сравнению с тем, что творится сейчас, жизни, осталась ещё кое-какая нить.       Губы парня дрожат от накатывающего плача. На его шею уже накинута петля, минуту назад он был полон решимости покинуть этот ужасный мир, но какого чёрта теперь он начал сомневаться?..       Почему ему кажется, что уйти сейчас будет неисправимой ошибка? Что он оставляет в этой холодной, полной несправедливости и боли жизни кое-что безмерно ценное? Кое-что, что он, возможно, очень любит?..       Вернув листочек обратно между страниц книжки, Ким собирается было спуститься обратно на пол и переосмыслить своё решение, как он неожиданно не удерживается на ногах и падает прямо с петлёй на шее. Стульчик от такого напора отлетает в сторону, перекрыв парню всякий выход.       В мгновение ока Тэхёну перекрывает всякий путь к кислороду. Постепенно он задыхается и синеет. А в это время перед его глазами появляется видение, что ровно таким образом и умирала когда-то Тиён. Это намного усугубляет ситуацию, теперь заставляя парня жадно глотать не только воздух, но и рыдания.       ― «Может оно и к лучшему…» ― на минуту проскальзывает в голове Кима.       Но в следующую секунду до его ушей доносятся чьи-то тихие шаги.       ― Господин Ви, ― робко произносит служанка у двери, ― знаю, что Вы просили не приносить Вам еду, но я всё же решила оставить её здесь, мало ли Вы передумаете… ― с этими словами она входит в комнату.       От зрелища задыхающегося человека, девушка роняет поднос и визжит на весь дом, прося о помощи. Вскоре прибегает несколько крупных телохранителей, что всегда стоят за главными дверями квартиры, и в панике снимают господина с люстры.       А Тэхён в это время понимает, что теперь ему конец. И лучше бы он умер от удушья…

***

      Ваза средних размером с напором летит в сторону Хосока и приземляется в нескольких сантиметрах от его головы, едва ли не разбив её.       ― Мразь! ― кричит Юнги и, взяв на руки другую такую же, вновь кидает в старшего, который ловко уворачивается. ― Ненавижу!       ― Сердце моё, выслушай… ― мягко начинает было Чон, собираясь успокоить любимого, но его грубо перебивают:       ― Молчать! Не хочу слышать твой голос! ― с глаз Юнги хлынули крупные слёзы, ввергнув Хосока в шок, отчего в этот раз он не уворачивается и получает удар в грудь чем-то хрустальным из декора. ― Ты ведь… ― всхлипывает, ― ты ведь обещал не делать этого…       ― Я сказал посмотрим, ― поправляет Хосок и медленно подходит ближе, несмотря на то, что любимый продолжает истерить и бросать в него вещи, превращая всю свою гостиную в обломки.       ― Ты сделал то же, что и те люди! ― рычит Мин, а слёзы всё так же неконтролируемо катятся по щекам. ― Ты изнасиловал ребёнка! ― будто в голове не укладывается, ещё сильнее повышает голос. ― Так чем же ты теперь отличаешься от них?..       ― Я и не должен, ― внезапно похолодев, отвечает Хосок, из-за чего кровь в жилах младшего стынет. ― Ты, как мой помощник и возлюбленный, обещал не вмешиваться в это, так будь добр, сдерживай своё слово.       Юнги угрожающе приближается к нему в ответ, хотя поначалу старательно пятился назад, после чего крепко хватает его за ворот.       ― Так вот теперь у тебя нет ни помощника… ― цедит Юнги.       ― Сердце моё… ― ласково пытается призвать к здравому смыслу Хосок.       ― Ни возлюбленного, ― договаривает Мин. ― Выметайся из моего дома и больше никогда не появляйся в моей жизни!       ― Юнги! ― наконец не выдержав, рычит мужчина и с силой припечатывает любимого к стене. Но даже так придерживает одной рукой, чтобы не ударился головой. Ибо любит. Ибо не позволит никому, включая себя, причинять ему боль. ― Замолчи, или пожалеешь.       ― И что ты мне сделаешь? ― издевательски усмехается Юнги. ― Ударишь? ― в этот раз ещё и с ноткой нервозности. ― Может тоже изнасилуешь?.. ― по краю его глаза вновь скатывается слеза, в то время как лицо остаётся неизменным.       ― Ч-что? ― Чон Хосок, голос которого обычно никогда не дрожит, меняется во взгляде.       ― Схватишь меня за горло, будешь душить, пока не посинею, и параллельно трахать против моего желания? Будешь наслаждаться моими криками о помощи, просьбам остановиться? Будешь терзать моё тело, накачав наркотиками, по несколько часов без передышки?       С каждым его словом хватка Хосока слабеет, как и его ноги. В итоге он медленно сползает на колени и падает перед ним, словно перед своим богом.       ― Ч-что ты… что ты несёшь?.. ― чуть ли не задыхаясь, бормочет Чон и обнимает Юнги за колени. Прижимает к себе как что-то жизненно необходимое и начинает дрожать как осиновый лист. ― Н-никогда… я-я же никогда… ты моя жизнь я… я никогда тебя не трону таким образом… не причиню тебе боль…       Всего пара предложений и Хосок повержен, сбит с ног и ослаблен. Он проиграл. По-другому и быть не может, когда дело касается Юнги.       ― Тогда что ты вообще можешь сделать? Чем сможешь меня остановить? ― тихо переспрашивает Мин.       ― Нет… ты не можешь… не можешь уйти… бросить меня, ― часто качает головой Хосок, казалось, он уже сам на грани плача.       Юнги знает, что Хосок не выживет, знает, что своим уходом убьёт его. Но ещё лучше знает, что и сам не переживёт этого. Они попросту не умеют. Друг для друга они буквально воздух. Вот только Чон Хосок в воздухе нуждается немного больше Мин Юнги, и это известно обоим. Именно это заставляет первого бояться до сумасшедшей истерики или тихой панической атаки.       — Это в первый и последний раз, когда я спускаю тебе это с рук, Хосок, ― прикрыв глаза, возвращает прежний спокойный голос Мин. ― Ты больше никогда не тронешь Ви. Иначе меня ты больше не найдёшь.       Намёк был более чем понятен, и от этого Хосок становится бледным, почти как бумага. Он коротко кивает и продолжает обнимать любимого. Вскоре Юнги опускается на корточки и прижимает старшего к груди, нежно поглаживая по спине.       Они сидят в таком положении довольно долгое время, пока их не прерывает телефонный звонок. Чон раздражённо отвечает на него, но после с каждой секундой выражение его лица темнеет, становится мрачным и слегка злым.       ― Что произошло? ― не на шутку встревоженно спрашивает Юнги, ибо чтобы хоть немного разозлить Хосока, нужно здорово постараться.       ― Ви пытался покончить с собой.       Глаза Мина округляются до максимума, а его и без того бледное лицо ещё более белеет.

***

      Яростно ворвавшись в комнату племянника, Хосок первым делом замечает петлю на люстре, а уже потом парня, что сидел на кровати, обнимая себя за колени и дрожа. За ним прибегает Юнги и, увидев то же самое, насторожено зовёт:       ― Хосок… ты только не злись, ладно?..       Он осторожно подходит ближе к любимому и уже собирается было положить ладонь тому на плечо, как Хосок срывается с места и угрожающе направляется к Тэхёну.       Как ни странно, младший никак не реагирует и продолжает стеклянным взглядом смотреть вперёд и трястись так, словно умирает от холода. Чон грубо хватает его за шиворот и тащит на выход.       ― Умереть он захотел? ― недобро усмехается мужчина и вместе с племянником в руках входит в свою спальню. ― Соскучился по родителям, малыш? ― они идут на балкон.       Балкон в комнате Хосока был уникальным. Так как дом — это его убежище и главное пристанище, Чон всегда был готов ожидать нападение именно в это место. Поэтому определённая часть перил этого места была спроектирована открывающимся, чтобы в любой момент можно было спрыгнуть. Конечно, Хосок не собирается никогда допустить такой ситуации, в которой ему придётся действовать критически, но план б всегда должен быть.       Открыв мини-дверцу этой части перил, Чон перемещает сильную руку на тонкую шею парня и отталкивает его в сторону открытой части так, чтобы только кончиками ног можно было ухватиться за землю.       ― Уж я-то могу устроить тебе такую встречу! ― повышает голос Хосок, с каждой секундой сильнее сжимая хрупкую шею.       В это время Тэхён безжизненными глазами продолжает смотреть куда-то в воздух и не реагирует. Создавалось ощущение, что это мальчик уже и так мёртв, просто пока что тихо дышит. Несмотря на это по его щекам стекали слёзы, которые часто задевали руку Хосока. Совсем скоро Ким жутко синеет и начинает издавать негромкие задыхающиеся звуки.       Видя, в каком состоянии его племянник, Чон чувствует лёгкую растерянность, которая остаётся незамеченной из-за разбушевавшейся ярости. Он ожидал вновь столкнуться с его страхом и мольбами о прощении, пощаде, но никак не с полным безразличием.       Недолго думая, он возвращает Тэхёна на землю и наконец освобождает горло от плена своей смертельной руки. Парень панически хватает ртом воздух и кашляет, по его лицу было видно, что он на грани потери сознания.       ― Решил пойти по стопам сестры? Вот умничка, ― ухмыляется Хосок, говоря наигранно поощряющим голосом. ― Тиён бы тобой гордилась. Ведь именно так поступают слабые люди.       ― Замолчи… не смей произносить её имя, ― хрипит парень.       ― Раз ты захотел узнать, каково быть мёртвым, кто я такой, чтобы отказывать моему любимому племяннику? ― устрашающе скалится мужчина.       После чего не успевает Ким и моргнуть, как в область его живота вонзают острый нож. Хосок достаёт его и сразу пыряет по новой, но уже в другую части.       Прежде чем Тэхён падает в объятия мрака и теряет сознание, он слышит прямо над своим ухом ядовитый голос истинного дьявола:       — Вот только знай, что умереть я тебе всё равно не позволю. Ни-ког-да. Потому что я люблю тебя, мой дорогой Ви.