Амброзия

И увидел я одного Ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих. И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою, а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами. И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет;

Откровение Иоанна Богослова 19:17

      Я не помню, как оказался здесь. Словно я был здесь всегда.       Всё было до боли знакомым, но я всё же не мог узнать это место.       Комната была похожа на спальню. Мне кажется, я провёл здесь не одну ночь.       Затхлый, пыльный воздух. Я не мог вздохнуть полной грудью.       Высокая двуспальная кровать на деревянных ножках. Тонкий матрас, жёлтый и скрипучий. Сгорбленная спина болела от неудобного положения. Я сижу и пялюсь на свои колени уже несколько часов. Дней. Недель.        Тараканы и вши, едва различимые в тусклом свете точки, быстро пробегали по моим ногам туда-сюда. Я лениво потянулся к ним, но не смог дотронуться — они тут же разбегались от любого моего движения в сторону, заползали под кожу и исчезали.       Я будто проснулся от полувекового сна. От дрёма, длинной в вечность.       Сколько я спал?       Я провёл по лицу пальцами. Оно было сухим, холодным, шершавым, но я не мог нащупать знакомых мне очертаний. Ни носа, ни губ, ни ушей, даже глаза не были закрыты веками. Мне хотелось что-то сказать, но я не мог. Нечем. Я не мог открыть рот, я не чувствовал языка, я не мог напрячь свои голосовые связки. В этот же момент я понял, что даже не дышу. Что я такое?       Темно. Ни окон, ни света, но я видел всё вокруг. Видел, как по полосатым обоям бегают тараканы. Я медленно встал, матрас жалобно заскрипел от моих движений. Я подошёл ближе к стене и провёл по ней рукой. Это были не тараканы. Это были чёрные смоляные сгустки, быстро стекающие вниз по стене. Они размазывались по моим пальцам, а потом впитывались в кожу и исчезали.       Звонкий пугающий хохот раздался со стороны.       Дверь. Под ней, в щели, был виден розовый свет.       Дверь со скрипом распахнулась. Смех стих. Их взгляды были направленны на меня.

— Посмотрите, кто проснулся!

      Послышалось впереди. Размытые фигуры, словно расфокусированные. Но с каждой секундой черты становились ровнее и понятнее. — Проходи, не стесняйся.

— Мы давно уже ждём, кореш.

— Присядь.

      Это была гостиная. Пустая комната. Я узнавал её. Это была моя квартира на улице Саламандры. Только пустая. Ни мебели, ни ковра, ни обоев. Посреди стоял только квадратный журнальный стол, а вокруг него, напротив меня, сидели три фигуры.

И таращились на меня.

— Я уже думал, ты умер. Тот, что слева, был высок. Угольный смокинг с острыми угловатыми плечами. На его груди блестел большой чёрный гранёный кристалл броши, приколотой к бордовому галстуку-платку. В когтистых лапах он держал трость с каменной шаровидной рукояткой. Но голова его была совсем не человеческой. Воронья голова. Серый клюв со множеством мелких трещин. Чёрные круглые выпуклые глаза таращились на меня.

— Мы скучали по тебе, кореш.

Его я знал. Я его уже видел. Простая красная

рубашка нараспашку. Лысая голова, ярко-голубые

глаза и жутковатая, всегда натянутая, широкая

улыбка с несколькими блестящими золотыми

коронками. Его звонкий смех заполнял пространство

за секунду. Он сидел посередине, вальяжно

развалился на кресле, широко расставив ноги.

— Думаю, у тебя много вопросов.

Она. Конечно, она тоже здесь. Всё те же

бездонные черные глаза. Всё такие же

растрёпанные тёмные кучерявые волосы.

Разве что, в этот раз она была в нормальной

одежде. Чёрный сарафан с завязанным

в бабочку на вороте белым шнурком. Она

серьёзнее всех смотрела в мою сторону. Она

скромно сидела справа, сложила кукольные

ручки на коленях.

      Вы кто ещё такие?

— Слишком очевидно.

— Ты уже знаешь нас.

— Мы — это ты.

— Мы — твои демоны, кореш.

— Мы твоё настоящее.

— И твоё прошлое.

      И зачем я здесь?

— А ты как думаешь?

— Чтобы найти ответы, конечно.

— Чтобы задать вопросы.

— Чтобы узнать что-то новое.

— Чтобы не сдохнуть.

— Узнать, что ты такое.

— Кто ты есть на самом деле.

— И кто она такая.

      Она?

— Она.

— Да, она.

— Она — главная деталька паззла.

— Последняя деталь.

— То, что ищешь слишком долго.

— То, что когда-то потерял.

— То, ради чего это всё затевалось.

— Картина начинает вырисовываться.

— Появляются очертания, знакомые очертания, кореш.

— Появляется больше вопросов.

— Появляется больше ответов.

— Ты уже не тот, что прежде.

— Ты правда думаешь, что дело только в ангеле?

— Дело только в нём.

— Нет, дело в ней.

— Слишком много удобных совпадений.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Ты уже знаешь, что делать.

— Нет, не знаешь!

— Не верь ей, кореш.

— Она лгунья.

— Она хочет использовать тебя.

— А мы хотим помочь.

— Хотим помочь.

— Хотим защитить.

— Нам нужно закончить, Билл.

— Нет, не нужно!

— Ты ей ничего не должен, кореш.

— Ты уже достаточно рисковал жизнью из-за неё.

— Слушай только меня.

— Нет!

— Не слушай её.

— Она лгунья.

— Она всегда врёт.

— Всё время врёт.

— С первой секунды.

— Кто она? Кто она такая?

— Ты даже не знаешь её имя.

      Зачем мне знать её имя?

— Глупый вопрос.

— Ох… Ха-ха. Имена это важно.

— Имена дают ответы на вопросы.

— Важные вопросы.

— Без имени никуда.

— Какое у неё имя?

— Да, почему ты не знаешь?

— Оно тебе не понравится.

— Почему она не говорит?

— Что она скрывает?

— Имя — всё, что от нас остаётся.

— Всё, что осталось от неё.

— Она что-то знает?

— Если нет имени, считай, ты не существуешь.

— Никогда не существовал.

— А она существует?

— Пора вылезать, Билл.

— Нет, ещё рано!

— Мы ещё не решили главный вопрос.

— Сделай выбор, кореш.

— Пора решать.

— Да, пора решать.

      Что решать? — Ты ей веришь?

— Или веришь нам.

— Слушай только меня.

— Нет! Нет, не слушай её!

— Она лгунья.

— Она убьёт тебя, кореш.

— Сведёт в могилу.

— Зачем тебе это? Хватит!

— Из-за неё столько проблем.

— Столько бед!

— С нами тебе будет лучше.

— Здесь намного-намного лучше!

— Без неё будет лучше.

— Будет вообще заебись, кореш.

— Не нужно сопротивляться.

— Будем плавать здесь вечно.

— Просто прогони её.

— Ты уже через столько прошёл из-за неё.

— Останься с нами.

— С нами намного прикольнее, кореш.

— У нас есть дела, Билл.

— У него никаких дел нет!

— Пора решать.

— Нужно принять решение, кореш.

— Ещё не поздно всё исправить.

      Что исправить? — Ошибки.

— Давние ошибки.

— Ошибки прошлого.

— Из-за которых ты здесь.

— Которые тебя сюда привели.

— Из-за которых тебя сюда отправили.

— Тебе решать, что делать дальше.

— Чем всё это закончится.

— Нам пора, Билл.

— Нет, не пора, кореш!

— Она лгунья.

— Останься!

— Мы защитим тебя.

— Мы позаботимся о тебе.

— Я выведу нас.

— Пора принять решение.

— Что будешь делать?

— Прими решение.

      Я принял решение.

— Молодец.

— Глупость!

— Плохой выбор.

— Тогда вставай.

             — Что?       

ЩЕЛЧОК!

      Все испарились по щелчку её маленьких пальцев. Всё вокруг в миг превратилось в дым. Всё превратилось в ничто. Вокруг одна пустота. Она встала передо мной, глядя на меня сверху вниз.

— Вставай. Пора выплывать.

— Выплываем!

— У нас остались незаконченные дела.

— Вставай, Билл.

— Вставай!

      — ВСТАВАЙ!

Меня обволакивает холод. Я падаю в глубину тёмных холодных вод. Я плыву наверх, куда-то наверх. Я выплываю.       Выплываю.             Выплываю. Становится теплее. Вязкость уходит. Теперь проще грести. Ещё наверх.                   Выше.                         Выше.                               Выше.       Показался свет. Он всё ближе. Только бы хватило воздуха.             Я выплываю из чёрного океана. Обратно. Я тяну руку к свету.

Наверх.

ВЗДОХ!

      Вздох полной грудью. Я снова чувствую запах, покалывание в пальцах и дикую жажду. Кажется, что мой рот заполнен песком, но я не мог его выплюнуть. Виски сжало тисками, спину ломило, по нервам разбегались чувствительные импульсы от головы до кончиков пальцев. Онемение стихало, я снова чувствую кожу. Было неудобно. Холодно. Душно. Вокруг какие-то шорохи, скрипы и чьё-то тяжелое дыхание. Я не мог открыть глаза, но попытался пошевелиться.       — Майор? — послышалось со стороны, — Кажется он приходит в себя.       Глаза медленно открылись. Яркий свет от лампы надо мной слепил. Глаза привыкли не сразу. Я лежал в какой-то светлой и прохладной комнате. Мои ноги и руки плохо отвечали на команды, суставы ныли, по коже разбежались болезненные мурашки. Я не мог пошевелиться, только медленно повернуть голову в сторону звука. Эта комната была похожа на больничный бокс: тонкий матрас на одноместной койке, белая тканевая ширма, штатив с пустой капельницей, стол, рядом с которым кто-то сидел. За мной, с беспокойным лицом, наблюдал демон в выглаженной синей форме, но уже через несколько секунд из двери показалась знакомая баранья голова.       — Выспался? — сходу сказал мне Азеллар, как только вошёл в комнату, — Рука не болит?       Я медленно поднял шею и взглянул на свою правую руку. Плотно перебинтованная в районе локтя, кисть была синюшного цвета, а кончики пальцев и вовсе почти чёрные и сморщенные. Но тем не менее, это была моя рука, и она была на месте. Я даже мог немного пошевелить ей и согнуть несколько пальцев, после чего их пронзило неприятное покалывание.       — Потом поблагодаришь, — с ухмылкой сказал мне демон, подойдя в упор, — Как себя чувствуешь? Говорить можешь?       — Где я? — хриплым, ещё не привыкшим голосом спросил я.       — В надежном месте. Надёжнее в Дите нет.       — Сколько я пробыл в отключке?       — Пару дней. Может, чуть больше. Тебе сильно повезло, что мы успели. Ещё бы немного и ты был бы таким же трупом, как и все, кто с ним встречался.       — Он? Вы его поймали?       — Нет, — с раздражением выдавил Азеллар, — Пока что нет. Вчера он улизнул от ещё одного отряда, в этот раз, к счастью, без жертв. А теперь он затаится надолго. Но это лишь вопрос времени, когда мы его поймаем, забьём в угол и прижмём. Мы поймаем его, обязательно.       Азеллар ещё раз прошёлся по мне надменным взглядом, медленно двигая своими жёлтыми глазами с горизонтальными чёрными зрачками.       — Сказать, как мы были удивлены, когда увидели, что спасли не просто официанта борделя, а целого лейтенанта ЦЕРБЕРа, который, к тому же, уже был замечен в нескольких эпизодах.       — ЦЕРБЕР… ЦЕРБЕР здесь ни при чём, — слова ещё тяжело строились в связные предложения, язык заплетался, цепляя за собой некоторые буквы.       — Тогда на кого ты работаешь? — уже с наездом переспросил он.       — На себя.       — По-твоему, я поверю в эту чушь? Что ты нашёл его сам?       — Придётся, — твёрдо ответил я       — Хватит увиливать. Что ЦЕРБЕРу нужно? Не хочешь по-хорошему?       — Я работаю один. Это только моё дело.       — Какое ещё дело? Что ещё может связывать обычного человека с ангелом?       — Он убил мою дочь.       — Твою… кого? — непонимающе переспросил он, будто не расслышал, и поморщил плоский лоб.       Едва только я открыл рот, чтобы ответить ему, как его окликнули.       — Майор, — послышался низкий, ровный, глуховатый женский голос. Азеллар резко обернулся и сразу по-солдатски выпрямился, — Позвольте я с ним побеседую. Наедине.       Она была высокой, в синей строгой форме: пиджак, на кармашке которого блестел серебряный значок «ФУРИЯ», тёмно-синий галстук, белая рубашка и юбка-карандаш с глубоким разрезом почти до середины бедра. Её высокие перепончатые кожистые тонкие крылья торчали из-за спины. Её кожа была чистой, бледно-голубого цвета. Тёмные прямые волосы собраны в высокий конский хвост. Черты её лица были божественно красивыми, женственными, но я не мог ими насладиться. Единственное чувство, которое она вызывала — трепет. Я боялся её. Как боится любое создание в этом мире. Её боятся Азеллар, Аид и даже Люцифер I. Богиня кровной мести, старшая из трёх сестёр и глава ФУРИИ.       — Мегера, — хрипло, едва слышно сказал я.       Азеллар тут же покорно кивнул ей, отдал честь, проглотил какие-либо возмущения и молча вышел прочь из палаты, а вместе с ним и всё его вооруженное сопровождение. Мегера не торопилась. Она, словно не замечая меня, прошла несколько в сторону, к столу, на котором лежали какие-то записи и что-то прочитала.       — ЦЕРБЕР, — тихо сказала она и недовольно цокнула, после чего, не поворачиваясь в мою сторону, чуть громче обычного обратилась ко мне, — Как рука, офицер? Люди слишком хрупкие. Мои специалисты очень старались, чтобы сохранить её, это было не так просто.       — К сожалению, пока не смогу пожать им руку за это.       — Вижу, с юмором тоже всё в порядке? — она усмехнулась, оголив края белых зубов, не отрываясь от журнала на столе. Мегера вновь затихла, перелистывая страницу за страницей. Я наблюдал за её тонкими пальцами с длинными ногтями. Шелест страниц сводил с ума.       — Я арестован? — не выдержал я слишком долгой гнетущей паузы.       — Нет. Пока нет. Думаю, что ты ещё можешь быть полезен нам, — Мегера наконец посмотрела на меня, — Я хочу побеседовать.       — Побеседовать?       — Провести переговоры. Заключить сделку. Называй как хочешь.       — Я не заключаю сделок.       — Это уже я буду решать.       — Зачем вам сдался обычный человек?       — Потому что этот обычный человек в одиночку смог найти ангела и почти убить его, потому что смог это сделать быстрее нас, и будь он чуточку умнее, добился бы своего. И тем не менее, именно из-за этого человека вся наша операция была сорвана, погибло несколько гражданских и два наших агента спецназа. По твоей вине.       — Тогда почему я ещё жив?       Она ответила не сразу, убрала руки за спину и медленно стала подходить ко мне, цокая по кафелю каблуками.       — Дай умирающему псу кость и он будет верен тебе до конца своих дней.       — Я не чей-то пёс.       — Ох, ты ошибаешься. Ты — мой пёс. Мой должник. И не только за жизнь, которую я спасла, за руку, которую я тебе вернула или за свободу, которую я не отняла. Ты мой должник, потому что он ушёл из-за твоей расторопности, медлительности и глупости. А долги нужно возвращать.       — Как?       — Очень просто. Ты найдёшь его снова. Ты же всё равно попытаешься это сделать? Только не пойму одного: если ЦЕРБЕРу это не нужно, то какой тебе от этого прок?       — Это моё личное дело, — злобно огрызнулся я, но это только развеселило Мегеру.       — Не сомневаюсь. Мне нравятся люди, они такие хрупкие, такие жалкие, но очень хотят считать себя чем-то важным в этом мире. Особенно меня забавляет, когда они считают, что могут обхитрить богов. Но их проблема в том, что они слишком легко умирают. Конец человека известен заранее, поэтому с ними можно не считаться, достаточно просто избавиться, — она вытянула указательный палец и ткнула кончиком острого ногтя мне в середину груди. Хоть она еле коснулась, но я скривился от острой боли, — Знаешь, что люди делают со своими псами, когда те начинают рычать на них, кусаться и бросаются на всех без разбора? Они их убивают. От такого пса больше проблем, чем пользы.       — Хотите искать его… параллельно? Устроить гонку? — корчась от боли в области груди, прохрипел я.       — Почему бы не добавить лишнего азарта в наше маленькое дело?       — Потому что этот псих опасен, а для вас это игра.       — Найдёшь его раньше нас — твой долг будет уплачен, а если нет, тогда я точно ничего не потеряю. Всё просто, никаких дополнительных условий.       — А что будет, если я не успею?       — Хочешь проверить? Больно не будет.       Она надавила капельку сильнее, но, казалось, мне вставили кинжал в сердце. Тонкое лезвие тянулось от грудины до позвоночника, разрезая мои кости и плоть. В глазах уже начало темнеть, и в этот момент Мегера всё-таки убрала свой палец. Я резко облегчённо выдохнул.       — Как я смогу найти его?       — Ты же уже сделал это один раз, так почему бы не повторить? Признаюсь, мне будет очень интересно понаблюдать, как работают церберовские псы. Говорят, у вас особые методы работы.       — Он нужен вам живым или мёртвым?       — Он нужен нам только живым, — строго отрезала она, едва я успел задать вопрос.       — Я не могу сохранить ему жизнь, — я рискнул поспорить, но Мегера, как ни странно, скорее с интересом отреагировала на мой выпад.       — Почему?       — Он должен умереть от моей руки.       Только я произнёс эту фразу, как Мегера вздрогнула. Её тонкие губы раскрылись, глаза округлились, она глубоко вздохнула и задержала дыхание, будто слушая эхо моих слов где-то в воздухе. Её грудь поднялась, а на устах блеснула едва заметная возбуждённая улыбка.       — Хочешь отомстить? — полушёпотом переспросила она, но уже с большим энтузиазмом. Она подалась на меня вперёд.       — Да.       — За кого? — её шёпот перешёл в хриплый полусмех.       — За дочку.        Мегера неожиданно скользнула, поползла на мою кровать, словно змея. Обхватив за моей спиной рейку, она упёрлась своей грудью в мой живот и повисла над моим лицом. Огромная, высокая, тяжелая богиня навалилась на меня. Она перекинула бедро через меня и села сверху, её промежность оказалась где-то на уровне моих колен. Всё тело взвыло от боли, от навалившейся на меня тяжести, но я только стиснул зубы и задержал дыхание. Её едва заметная улыбка растянулась на всё её лицо в безумном оскале. Это уже был не просто интерес, это была мания.       — Скажи это ещё раз, — она снова перешла на шепот, провела указательным пальцем по моим губам. Я сглотнул, боясь оторвать взгляда от её безумных дрожащих зрачков.       — Я хочу отомстить за свою дочь, — медленно произнёс я.       Мегеру передёрнуло. А потом ещё раз, ещё сильнее. Она откинула голову, прикрыла глаза, сжала зубы и с наслаждением расплылась в улыбке. Тихий стон вырвался из её груди вместе с выдохом. Её дыхание участилось, она всё выше забиралась на меня, вдавливая всем своим огромным весом. Богини очень тяжелые. Лёгкий смех переходил в звонкий хохот. Я отстранился, попытался вылезти из-под её огромного тела, но стоило мне пошевелиться, как она ещё сильнее навалилась на меня грудью. Она схватила меня за горло, впилась длинными острыми ногтями мне в кожу и вдавила в спинку койки. Я затаил дыхание, капелька пота скатилась по моему виску. Мегера медленно опустилась к моему уху.       — Признаться честно, меня это очень возбуждает. Месть… Ох, я так люблю, когда маленькие хрупкие существа готовы рискнуть всем, готовы умереть, только лишь для того, чтобы убить кого-то другого. Тебе очень повезло, человек, повезло, что здесь я, а не одна из моих сестёр. Тисифона разрубила бы тебя пополам одним ударом, а Алекто ещё несколько дней измывалась бы, не давая тебе умереть слишком быстро. Но я не буду тебя убивать, о нет, я хочу насладиться этим ещё раз, ты ещё можешь быть мне полезен. Ты ещё можешь быть полезным послушным псом.       Мегера отпустила мою шею, провела ладонью по щеке. Она широко открыла рот, морозное дыхание побежало по коже. Её холодный сухой язык медленно прополз по моей шершавой щетинистой коже от щеки до уха. Она слизала капли пота, упавшие с моей головы от страха, и посмаковала солоноватый вкус у себя во рту.       — У тебя очень вкусный страх. Ты другой. Не подведи меня, сделай, что должен. Я буду ждать твоих успехов. А если у тебя не выйдет, я с удовольствием заберу твоё крохотное сердце в уплату долга. Ты меня понял?       Я медленно выдохнул и быстро коротко покивал. Она ещё раз заглянула в мои глаза и наконец подняла тяжёлое тело с моей груди.       — Майор! — крикнула она. Мгновенно дверь открылась и в ней показался Азеллар вместе с группой вооружённых демонов. Он выпрямился, убрал руки за спину, спокойно наблюдал, как Мегера, не торопясь, слезает с меня, перекидывая ногу через меня, — Мы с ним закончили. Введите его в курс дела и отпустите. Пусть работает.       Мегера поправила задранную до бёдер юбку, привела в порядок края пиджака и, не смотря ни на кого, прошла мимо и, завернув за угол, скрылась. Азеллар слушал её шаги, когда она была достаточно далеко, он кивнул своим, и те вышли и закрыли дверь. Он глубоко вздохнул и уже посмотрел на меня.       — Никому в ЦЕРБЕРе об этом ни слова.       Я робко кивнул. Судя по его лицу, он сам не рад таким перспективам.       — Как только что-то найдёшь… если найдёшь, то позвонишь мне, — он достал из нагрудного кармашка тёмно-синюю визитку и протянул мне. На ней не было ничего, кроме номера телефона, — Позвонишь мне до того, как что-то сделаешь. Ничего не делать с ним без моего ведома, ты понял?       — Но Мегера…       — Мегеры здесь нет. К твоему сведению. Ты под моей ответственностью, и сейчас я ставлю условия. Условия, при которых ты покинешь это здание целым и невредимым. Если хочешь, чтобы всё закончилось для тебя хорошо, рекомендую со мной сотрудничать, а не переступать мне дорогу. Ты здесь никто, что бы ты о себе ни возомнил. Напомню, что по твоей вине погибло два сотрудника ФУРИИ, так что закрой рот и слушай. Мегеру не интересуют способы, её интересует только результат. Она считает, ты можешь быть полезен, я же считаю, что ты будешь только мешать, как уже делал это, и если ты вдруг будешь стоять между мной и этим ангелом, если я только заподозрю, что ты мешаешь мне, я клянусь тебе, я глазом не моргну, как ты мигом станешь трупом у моих ног.       Он не дождался моего ответа, это не было предложением, на которое я должен был соглашаться, скорее, это было предостережение.       — Она сказала ввести тебя в курс дела. Так что слушай внимательно, два раза повторять не буду. Вчера мы нашли его в трущобах на юге Болот. Но облава ничем не увенчалась. Он улизнул, едва мы ступили на порог. С тех пор ни слуху ни духу от него. Боюсь, что это надолго.       — Думаешь, он заляжет на дно?       — Он не такой тупой, как кажется. Сейчас он понимает, что за ним открыли самую настоящую охоту. Рисковать он больше не будет и заляжет на дно так глубоко, как только сможет. Но нам это только на руку. Чем больше он тянет, тем выше шанс, что он оступится. А мы всегда будем готовы.       — Крыса может его прятать, он может знать, где он, — уверенно сказал я, но Азеллар лишь с грустной ухмылкой покачал головой.       — Нихрена он не знает, где этот ангел. Крыса его не прячет. Если ты думаешь, что мы не можем найти эту шайку контрабандистов, то ошибаешься. Мы с Крысой постоянно поддерживаем контакты через особые каналы, и Крыса ничего не знает.       — Ты ему веришь?       — Я знаю его слишком долго. Какой бы он ни был мразью, он всегда честно ведёт дела. У меня до сих пор не было причин сомневаться в его словах.       — А церковь? В Асфоделе есть церковь, ангел может явиться туда.       — Да. Я уже догадался, что ты вышел на него таким способом. Это было умно. Но второй раз он не наступит на те же грабли. Но чтобы тебе было ещё спокойнее, скажу так: за священником круглосуточно наблюдают мои сотрудники, и если он и рискнёт что-либо сделать с ней, то очень пожалеет об этом.       Вопросов у меня было много, но Азеллар не горел желанием продолжать разговор. Он хлопнул два раза и в комнату вошёл демон. Он держал в руках мою одежду, бумажник и кобуру.       — И вот ещё что: Вальта я уже предупредил, что ты выполняешь для меня кое-какую работу, но вот что именно, ему лучше не знать, ты меня понял?       Я молча кивнул.       — Хорошо. И помни: как только что-то узнаешь, ты звонишь мне.       Он снова звонко хлопнул два раза. Но только в этот раз странное эхо разошлось по комнате. В этот же момент что-то подхватило меня и подняло в воздух. Азеллар начал расплываться, всё вокруг начало расплываться. Меня отпустило и я полетел куда-то вниз, словно сквозь широкий пустой тоннель, и через несколько секунд рухнул спиной на что-то мягкое и перевернулся. Это были мусорные пакеты. Я в мгновение оказался в вонючем, смердящем мочой и мусором, переулке одного из дворов.       Чёртов придурок. Можно было нормально выйти?       Моя одежда, документы, бумажник и пистолет через секунду следом упали на меня откуда-то сверху. Я огляделся. К счастью, вокруг не было ни души. Я спокойно оделся, размотал руку и оглядел её. Большой рубец от швов, около десятка металлических скоб торчали из кожи, сжимая края раны. Пальцы порозовели, а движения стали стабильнее, хоть чувствительность и отсутствовала почти полностью. Я повертел рукой, разжал и сжал пальцы, согнул локоть. Они действительно смогли вернуть мне отрубленную руку?

      — Ты понимаешь, где находишься?

      Послышалось сзади. Я резко обернулся на неё, не ожидая такого появления. Она внимательно смотрела на меня, ожидая ответа на свой вопрос. Я глянул на дом, на кирпичную кладку, вдохнул знакомый серный кислый запах. Я нащупал в кармане пачку сигарет и достал. Единственная помятая сигарета барахталась в пустом коробке и табачных крошках.       — Где-то в Асфоделе, — я продул и сунул сигарету в зубы, засмолил. Табак на удивление был приятным, я даже глянул на пачку, действительно ли это были «Пепелище».

— Что дальше?

      — Ты обычно не задаешь таких вопросов, — ответил я, застёгивая кобуру на поясе.

— Хочу наконец-то услышать разумный ответ.

      — Мне нужно найти Кэт.

— Это не звучит разумно.

      — Мне плевать, как это звучит. У неё мои деньги и они мне ещё понадобятся. Что может быть ещё разумнее, а? Это всё только ради кучи денег.

— Кого ты обманываешь? Меня или себя?

      — А разница есть?

— Есть. Меня не обманешь.

      Она исчезла сразу же, стоило мне моргнуть. Опять. Я недовольно покачал головой, сильно затянулся и огляделся. Выйдя из переулка, я окончательно понял, где нахожусь. Это было всего в одном квартале от магазина «Бритт», где я оставил машину в прошлый раз. Я пощупал ключи от Малибу у себя в кармане и направился в ту сторону.

⛧⛧⛧

      Время едва перешло за десять часов утра. Я забрал Малибу и сразу же поехал к общежитию Кэт, быстро поднялся по лестнице и несколько раз торопливо постучал в дверь блока. Надеюсь, я не опоздал, и она ещё здесь.       Дверь открылась, но с той стороны была совсем не Кэт, меня вновь ждала широкая фигуры Гретты. Она не сразу узнала меня, но как только разглядела, то сразу же оторопела и медленно попятилась назад. Ужас застыл на её лице, будто перед собой она увидела приведение.       — Ты… жив? — робко спросила она.       — Кэт ещё здесь? — не обращая внимания на её слова спросил я, и сунул голову внутрь. В этот момент, Гретта резко вытолкнула меня обратно в коридор, вышла следом и громко захлопнула дверь. Убедившись, что я реален, она быстро пришла в себя, от нервозности не осталось и следа, её лицо приняло привычный серьёзный каменный вид.       — Её здесь нет, дим, она уехала. Сразу же, как появились первые новости.       — Какие новости?       — Как какие? Ты издеваешься? Ты же был там. Это же из-за тебя всё, разве нет?       — Прости, Гретта, я был в отключке всё это время и проснулся буквально час назад. Я понятия не имею, о чём ты говоришь.       — Хочешь сказать, ты ничего не слышал? Новости… о стрельбе, о куче жертв. На следующее же утро, как ты ушёл, весь город трубил только об одном — о бойне в «Гоморре». Все говорят, что ФУРИЯ накрыла какой-то картель, но… но я то знала, что это был ты. И Катрин тоже об этом знала. Она собралась и уехала. Сразу же, как поняла, что ты не вернёшься. Она уверена, что ты мёртв. Признаться честно, я тоже не сомневалась в этом до этой минуты.       — Где она? Как мне её найти? Куда она уехала? — я пошёл на неё, почти что упершись в грудь, Гретта стала ещё серьезнее и сложила мускулистые руки, показывая всем видом, что не стоит так делать.       — Я не знаю, дим. Никто не знает. Она мне ничего не сказала. Только просила её не искать. Если она решила исчезнуть и покончить со всем этим, то правильно сделала, что не сообщила ничего.       — Это очень важно! Пожалуйста!       — Я не смогу тебе помочь.       — Ты что-то знаешь. Она должна была сказать хотя бы куда едет. Говори! — я сильно повысил на неё голос, пытаясь напугать, но её это только разозлило.       — Не забывайся, дим, — злобно оскалилась она и подалась вперёд, — Следи за языком. Я и не с такими как ты разбиралась.       — Ладно, не злись только. Просто… Гретта, мне очень нужно её найти. Очень. Прошу, хоть что-нибудь. Хоть какую-нибудь маленькую подсказку.       — Мне казалось, ты должен знать больше меня.       — Я понятия не имею. Сам же сказал ей исчезнуть, сам не надеялся, что вернусь. Но теперь она мне снова нужна.       — Зачем она тебе?       — Мы… Нас очень многое связывает, понимаешь? Я хочу о ней позаботиться, клянусь. Она ждёт, когда я вернусь. Ждала, а я не пришёл. Поэтому она и уехала. Я хочу её вернуть. Если ты хоть что-нибудь знаешь, прошу, Гретта.       Гретта едва заметно напрягла губы и отвела взгляд в сторону, в последний раз решая, помогать мне или нет.       — Ладно, дим. Возможно, я знаю кое-что, но пообещай, что вернёшь мою девочку в целостности и сохранности. И пообещай, что ей не будет угрожать опасность из-за тебя.       — Обещаю, — торопливо сказал я. Гретта не поверила мне, но уже не могла дать заднюю.       — Кэт могла пойти только к одному демону, если бы захотела исчезнуть. Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю, потому что здесь имя его произносить я не буду.       — Ты знаешь, где его найти?       — Нет. Это ты ищешь сам. Он не любит, когда к нему являются чужаки без приглашения, но ещё больше он не любит, когда кто-то приводит чужаков без приглашения. Если ты хочешь снова рискнуть жизнью, то в этот раз без меня.       — Ладно… Ладно. Я что-нибудь придумаю. Спасибо за помощь…       — Подожди, — окликнула она меня, когда я уже начал спускаться по лестнице, — У тебя получилось? Он мёртв? Ты сделал это?       — Нет. Но сделаю. Обязательно.       — Значит, это всё было зря.       Гретта разочарованно выдохнула, покачала головой и молча ушла обратно в блок, громко захлопнув дверь.

⛧⛧⛧

      Единственное, что осталось в моей квартире ценного, это бутылка амброзии. Зайдя внутрь, я машинально обернулся в сторону кабинета, где в пустом открытом сейфе лежала она. Главное — не рассматривать её, иначе я рискую надолго погрузиться в пучину своих мыслей, застрять дома, пуская себе по вене очередную дозу этой дряни. Лучше мне её не видеть из-за жадности и внезапного приступа наркотической ломки. Зажмурившись, я схватил её и тут же сунул в глубокий внутренний карман плаща. Эта бутылка есть единственная карта, оставшаяся у меня на руках, мой козырь, и пришло время его разыграть. Я уже пошёл ва-банк, отступать было некуда. Это всё, что у меня есть, всё, за что я могу купить информацию о Кэт. Надеюсь, я не пожалею, что сунулся с этой бутылкой в логово к мафиози.       Я несколько раз нервно нажал на звонок. Каждый четверг у Джонни выходной, сегодня он должен быть дома, а с его ногой он вряд ли куда-то далеко убежит. Главное, чтобы дверь открыла не Джаннет, мне будет сложно убедить её отпустить Джонни по работе в его выходной. Но нет, за синей дверью я слышал, как по паркету стучит набойник его костыля. Открыв дверь, Джонни не сразу понял, кто перед ним. Он был без очков, щурясь, только по расплывчатым очертаниям, он догадывался, что это я.       — Твою мать, Билл, старичок, это ты?       — Нам нужно поговорить.       — Поговорить? — Джонни схватил с полки для ключей сложенные в футляр очки и быстро напялил на нос, — Блять, тебя два дня не было. Все на ушах стоят, никто не знает, где ты. Мы по всему городу тебя искали, я лично был у тебя дома дважды. Ты являешься вот так, ни с того ни с сего, и хочешь поговорить?       — Тише, давай не привлекать твою прекрасную жену, это мужской разговор. Поехали проедемся. По дороге всё объясню.       — Постой, я же даже пушку не взял.       — Она тебе не понадобится.       Я поволок Джонни за шкирку. Он вывалился за порог в одной домашней рубашке, накинутой поверх белой безрукавки, и пижамных штанах с тапочками. Джонни кряхтел, прыгая на одной ноге, еле-еле поспевая за мной, пытаясь не свалиться на землю. Я грубо чуть ли не затолкал его в машину, и только он сел, не успев даже закрыть дверь до конца, как я тут же нажал на педаль, и машина с рёвом сорвалась по дороге. Джонни вдавило в кресло и он в панике начал пристёгиваться.       — Ты чё творишь? — глотая ртом воздух завопил он.       — Джонни, извини меня, но разговор будет неприятный.       — В каком это, блять, смысле неприятный?       — Мне нужно попасть к Крысе, и ты меня туда отведёшь прямо сейчас.       — Чё?! Ты с ума сошёл? Я не поведу тебя к нему! Он же мне бошку откусит.       Я достал из-за пояса пистолет и, не отрывая взгляда от дороги, направил в его сторону. Джонни дёрнулся и забился в угол, выставляя руки вперёд.       — Блять, Билл, что за хуйня? У тебя совсем крыша поехала? Перестань! Убери это от меня!       — Джонни, — продолжал я как можно спокойнее, — Это не просьба, это самое что ни на есть требование.       — Билл, Билл, старичок, давай выдохнем, лады? Расслабимся там? Я плохо думаю, когда мне тычат в морду пистолетом.       — Придётся думать в таком режиме.       — Я не могу, Билл, я не могу тебе сказать, он же убьёт меня, и тебя, и Джаннет убьёт, мне пиздец, если даже подумаю об этом, я не могу! Да я понятия не имею, где он! Я клянусь тебе, старичок, в душе не ебу, где этот хер зарылся.       — Не знаешь? Ты уверен?       Я завёл курок большим пальцем, пистолет характерно щёлкнул, от чего Джонни побледнел ещё сильнее и замер.       — Джонни, я начинаю злиться, когда ты мне врёшь. Ты, сука, каждую неделю с ним торговал.       — Ладно, ладно! Блять, ты ёбаный псих, Билл, пожалуйста опусти пушку и мы спокойно поговорим.       — Только если ты скажешь, куда ехать.       — Я не могу сказать! — я дёрнул пистолетом, от чего Джонни почти сразу же продолжил, — Но! Но… Но я могу показать. Показать, где он может быть. Не сказать, а показать, это же не будет считаться, верно? Так ведь?       — Показывай.       — Хорошо, хорошо! — он в панике начал оглядываться по сторонам, пытаясь сообразить, где мы едем, — Вот тут, на светофоре, поворачивай на объездную и до конца улицы.       Как только он начал говорить, я отдёрнул предохранитель обратно и опустил пистолет. Джонни тоже немного расслабился, но не рисковал отлипать от ручки двери, вцепился в неё ногтями.       Мы проехали несколько кварталов, завернули в старый жилой район, через десять минут на набережной мы выехали на разбитые закоулки. Джонни подозрительно косился на меня, периодически опуская глаза на рукоять, торчащую из кобуры. Мы приближались к тупику, Джонни показал пальцем кирпичную арку с железным забором.       — Вот здесь. Только не заезжай во двор. Там сам найдёшь. Я с тобой не пойду, без обид, ещё жить охота.       — Я справлюсь сам.       — Твою, суку, мать, когда ты стал таким психом, я думал, мы друзья, а ты…       Я достал пистолет из кобуры и Джонни снова резко дёрнулся, в ожидании новой порции угроз, но я не стал ему угрожать — я развернул оружие и протянул ему рукоять.       — Он не заряжен, — спокойно сказал я.       Джонни неуверенно глянул на меня и боязно взялся за пистолет, открыл магазин, достав пустую обойму.       — Сукин ты сын… да я чуть в штаны не наложил! А если бы я реально не знал, куда ехать?!       — Пришлось бы признаться раньше, — усмехнулся я, но Джонни мой юмор не оценил.       — Иди ты нахуй, понял? С такими шутками. Я, блять, жизнью рискую!       — Извини. Я никогда не стал бы этого делать, если бы это не было так важно.       — И что же там такого важного, чтобы угрожать лучшему другу?       — Нужно найти одного человека. Очень срочно. У неё все мои деньги.       — И почему я не удивлён? Стоило ожидать. Кстати, это будет стоить тебе дорого.       — Не волнуйся, я договорюсь, — я ещё раз огляделся. Тихий заброшенный двор, вокруг не души, даже гончих не слышно, только завывает жуткий ветер, разнося по улице мусор и сухую листву.       — Ты уверен, что это единственный вариант? — обеспокоенно спросил Джонни, тоже поглядывая на страшный переулок.       — Я уже слишком далеко зашёл, Джонни, чтобы отступать сейчас, — я резко выдохнул и толкнул дверь наружу, — Жди здесь.       Холодный острый ветер стразу же ударил в спину, потный затылок мгновенно замёрз и заболел. Я ещё раз постучал по груди, нащупав бутылочку амброзии. Ворота на арке поскрипывали, словно приветствуя меня. Двор пустой, даже урны, лавочки и фонари срезали, все двери и окна были намертво заколочены в несколько слоёв металлических листов и фанеры. Дома вокруг были заброшены, старые деревянные крыши проломились под собственным весом, стены покрылись плющом, засохшим в несколько слоёв, колючие терновые кусты разрослись вокруг. Широкая фигура стояла у единственного входа, ведущего в канализационный коллектор под здание четырёхэтажки. Только я вышел из-за угла, не прячась, направляясь прямо к нему, он помотал головой, а потом неожиданно приветственно помахал мне, держа вторую руку на висевшем у него на шее дробовике. Это был Донмар, охранник Крысы и старый знакомый Вальта, мы с ним уже встречались в прошлый раз. Выходит, Джонни не ошибся.       — Эй, здоров, малой, я тебя помню, — сказал мне Донмар, едва я оказался на расстоянии десяти метров, — Ты от Вальта, да? Хах, что, папка послал закупиться?       — Ага… Да. Закупиться.       — Эх, жаль, зря ты пришёл. Магазин сегодня не работает, без обид, гостей не принимаем, — Донмар вдруг резко стал серьезным, косо взглянул на меня сверху вниз и поправил лямку толстого бронежилета, — Лучше бы тебе убраться отсюда, подобру-поздорову.       — Слушай, мне нужно к боссу по личному делу.       — Босс не принимает незваных гостей.       — Я не незваный гость, он меня знает. У меня к нему дело, скажи ему, что у меня для него кое-что есть.       — Ты меня не понял? — Донмар подался вперёд, резко сократив дистанцию, и взялся за дробовик, от чего я отскочил назад и выставил вперёд пустые раскрытые ладони.       — Бутылка… Целая бутылка амброзии! Скажи ему, что она у меня!       Донмар остановился. Услышав это, он изменился в лице.       — Если врёшь, он узнает, и тебя ждёт что-то страшнее, чем пинок под зад от меня, — тихо сказал он, будто давая мне дружеский совет.       — Я не вру, она у меня во внутреннем кармане, — я медленно отставил край плаща, показывая ему торчащее горлышко из кармана. Этого было достаточно. Донмар схватил рацию с пояса и нажал на кнопку, рация зашипела.       — Босс, к Вам посетитель… Из ЦЕРБЕРа. Говорит, что у него есть кое-что, что Вам понравится.       В ответ только глухое шипение. Мы несколько секунд слушали тишину, Донмар даже покивал мне головой, что, мол, не выйдет, но уже через минуту стальная дверь за его спиной медленно открылась. За ней показался ещё один охранник, который кивнул мне направляться внутрь и тут же спустился вниз.       — Тебе сегодня везёт, — сказал мне Донмар с улыбкой, — Смотри, теперь главное вернуться оттуда.       Дверь в подвальное помещение, тёмный холодный и сырой кирпичный тоннель, ведущий вниз. В нос сразу же ударил сильный запах нечистот из канализации. Снизу слышался громкий хохот, звон цепей, шаги, тупые удары и разговоры. В конце — прикрытая железная армированная дверь. Только я собирался её толкнуть, как она резко открылась сама. Большая красная рука схватила меня за ворот и поволокла на себя. Я не смог удержать равновесие и рухнул на пыльный пол подвала. Смешки где-то поодаль от меня приближались и окружали. Я поднял голову: под слабым светом газовых фонарей я увидел несколько демонов с автоматами наперевес, кольцом склонившихся надо мной. Они лыбились мне в лицо, внимательно рассматривая, будто коршуны рассматривали мышь перед тем, как растерзать её когтистыми лапами и выпотрошить острыми клювами, не для того, чтобы съесть, исключительно ради развлечения. Я хотел было опереться на колено, чтобы встать на ноги, но сзади мне помогли, подняв за шкирку. Из-за их злобных ухмыляющихся морд медленно показался он. Крыса не торопился, издалека осматривал своего посетителя. Тот, что держал меня, начал шмонать мои карманы, достал оттуда удостоверение, бумажник, и снял кобуру с пояса.       — Так-так-так. Маленький ягнёнок сам забрёл в логово голодных волков, — змеиным голосом прошипел он. Крыса кивнул и они бросили меня на землю. Я рухнул перед ним на колени. Злобная широкая ухмылка его шакальной морды с острыми зубами тут же отпечаталась у меня где-то в голове, — Как ты меня нашёл, щенок? — он присел на корточки и схватил меня за затылок, сжав ладонь с когтями посильнее. Я невольно скривился от боли, а Крыса приставил мою голову поближе к его желтому глазу. Я почувствовал, как он начинает копошиться в моей голове, от чего я ещё сильнее зажмурился, — Тише, тише… — прошептал он, — Джонни, да? Хм…       — Он… здесь не причём… я ему угрожал… — сквозь сжатые зубы процедил я. Крыса посмеялся, а за ним и вся его свора, окружавшая меня.       — Угрожал, слышали, парни? Чтобы явиться сюда на верную смерть. Не сомневаюсь, что ты на это способен, — он снова попытался заглянуть мне в голову, но его довольный оскал сразу же резко сменился на боль. Он скривился и злобно зарычал. Пена проступила между его острыми зубами, — Чёртово заклятье! Ненавижу… Тебя далеко не копнуть, — Крыса бросил мою голову и встал надо мной, сложив руки на груди с недовольной мордой, — Ты так далеко зашёл, что мне даже теперь интересно, что ты для меня принёс.       — Мне нужно найти кое-кого. Девушку. Ты помог ей сбежать несколько дней назад из Дита. Мне нужно знать, где она.       Крыса не ответил. Он театрально обернулся сначала на одного демона рядом с собой, затем на другого. Они непонимающе глядели на него, а он сам начал хохотать. Его смех из тихого хихиканья превращался в громкий глубокий гогот. Все вокруг тоже стали притворно смеяться, хоть и не понимая, что происходит.       — Ты… Ты хочешь от меня услугу? Ты, щенок? Что мне мешает просто прикончить тебя?       — Честность. Я слышал, что ты не бросаешь слов на ветер, ведь так?       Демоны переглянулись между собой, послышался тихий шум разговора за спиной. Кажется, мой финт сработал. Крыса не хотел терять лицо, точно не из-за меня. Он кивнул, но улыбка его уже была не такой самодовольной, скорее вынужденной.       — Ты хоть понимаешь, сколько это будет для тебя стоить? Что ты можешь мне предложить такого, что я выполню твою просьбу.       — Это.       Я оттопырил край плаща и потянул за горлышко бутылки. Уже на полпути, ухмылка Крысы начала стягиваться обратно. От увиденного, гул разговоров вокруг усилился. Я протянул ему сосуд, но он не торопился. Его тонкая когтистая жилистая рука медленно потянулась навстречу, он цокнул когтями по толстому стеклу, а потом аккуратно взял в руки. Его зрачок расширился, он раскрыл пасть, с уголков рта потекла густая слюна. Все демоны вокруг резко смолкли, даже дышать стали тихо. Они затаились, наблюдая, как бутылка золотого нектара проносится возле их лиц.       — Он… настоящий? — спросил он и откупорил пробку, вдохнув сильный травянистый запах, после чего невольно, с дрожью, тихо и довольно похохотал, — Да, настоящий. Где ты его взял?       — Этого хватит? — серьёзно бросил я, от чего Крыса снова впал в недолгий ступор.       — Ты хоть знаешь, что это такое, щенок? — с пьяной ухмылкой сказал он и несколько раз покивал, — Это не просто амброзия. Этот нектар, который пили сами боги. Ему тысячи лет. Ты даже не представляешь, что ты мне принёс.       Крыса снова завис, уткнувшись чуть ли не в упор в бутылочку, которая в его огромных руках казалось маленькой склянкой.       — Да… этого хватит, — по-змеиному прошипел он и спрятал амброзию за пояс, — Что тебе нужно? Кого тебе нужно найти?       — Кэт.       — Кэт? Чёрт! Билл, я разочарован. Я ждал что угодно, но найти шлюху? Эту шлюху? Неужели ты готов отдать это за неё?       — У неё находится то, что принадлежит мне. Мне нужно это вернуть.       — Только не говори, что привязался к этой потаскухе. Глупый маленький человек. Девчонка убьёт тебя, рано или поздно, она затянет тебя на дно. От маленькой шлюшки уже слишком много проблем. Оставь её, так будет лучше для всех. А за бутылку я тебе щедро заплачу.       — Мне нужны только мои деньги, мне плевать на неё.       — Ну конечно… — съязвил он и выдохнул болотный смрад мне в лицо. Крыса улыбнулся моему скривившемуся лицу, а затем снова тихо прошипел, — Гиофиреон. Гостиница «Солёный берег». Но поторопись, она скоро оттуда уедет.       Гиоферион. Ну конечно. Она решила не просто спрятаться, а уехать из города. Умно, особенно учитывая, что я сам ей это подсказал. Это было очень далеко, выезжать нужно было сейчас же.       Я кивнул Крысе в знак благодарности. Демоны покорно расступились передо мной, освобождая для меня путь наверх, но только я развернулся и сделал несколько шагов, как за спиной снова послышалось шипение Крысы:             — Постой, — окликнул он меня. Я обернулся. Он пристально смотрел в мою сторону и молчал, а потом резко повернулся к кому-то в толпе, — Леви! Дай ему денег.       Демоны начали оглядываться. Худосочный демон неподалёку от меня, после недолгой паузы, осознав, что Крыса обращался к нему, стал в панике шерстить по карманам. Леви достал толстую пачку банкнот и положил их мне в руку.       — Ещё! — грубо рявкнул Крыса, от чего демоны рядом со мной вздрогнули. Леви достал ещё одну пачку и, нехотя, положил сверху первой.       — Эта штука стоит намного дороже одной шлюхи, Билл!       Крикнул мне Крыса и широко улыбнулся, а затем развернулся, потянул на себя коричневую кожаную куртку и снова растворился в толпе. Демоны, которые несколько минут назад ещё смеялись надо мной, сейчас смотрели с уважением. Никто не рисковал приближаться, они лишь спокойно разошлись обратно по своим делам.       Я вышел и поторопился в машину. Джонни не сводил глаз с переулка и, только увидев меня, выходящего оттуда живым, облегченно выдохнул.       — Старичок, как ты это делаешь? — сказал он мне, как только я сел в машину.       — Что?       — Сука, всё время вылезаешь из жопы целым и невредимым.       — За сколько ты мне продашь машину? — неожиданно спросил я, от чего Джонни тут же оторопел, пытаясь быстро подобрать хоть какие-то слова.       — Кого? Мою Малибу? Не знаю, я ж только колодки починил, диски литые, да и стопари новые. Слушай, может… Не знаю… Может быть…       Я молча протянул ему одну из пачек.       — Здесь тысяч десять. Хватит?       — Да… — кое-как выдавил он.       Конечно хватит, это раза в три дороже её настоящей цены, но торговаться я не хотел. Джонни взял деньги, оглядел толстую пачку со всех сторон и провёл большим пальцем по углу.       — То есть, ты мало того, что вышел оттуда живым, так ещё и с кучей бабла? На кой хер тебе машина?       — Мне нужно уехать из Дита на какое-то время.       — Куда?       — В Гиофиреон.       — Решил в отпуск смотаться?       — Нет.       — Даже спрашивать не буду. Чёрт, я так устал от твоих загонов, Билл. Не зря тебя в Ад отправили. Ты, сука, стоишь этого места. А Вальту чё сказать? Что не видел тебя?       — Вальт знает, где я. Как вернусь, всё ему объясню.       — Весь офис очень скучает по тебе, — Джонни жиденько улыбнулся и подёргал бровями. Я не ответил на его подкол, а только молча пристегнулся и тронулся вперёд по дороге.

⛧⛧⛧

             Проехав полгорода на теперь моей машине, я начал было понимать, что имел ввиду Джонни, когда говорил, что к двигателю нужно прислушиваться. Треск где-то под капотом не давал мне нормально сосредоточиться на дороге. То ли раньше я его не слышал, то ли именно сейчас, перед долгой поездкой, движок решил выдать мне подарок. Я остановился у обочины и открыл капот, чтобы посмотреть, что там стучит, но, как ни странно, я не увидел ничего необычного: это был самый обычный шестицилиндровый двигатель. Естественно, я ничего не починил, ведь даже не знал, что сломано. Потрогав пару железяк, измазавшись в каком-то масле, я недовольно буркнул и захлопнул капот. Вдоль дороги я заметил невысокую фигуру человека с чемоданом в руках. Он шёл в мою сторону и приветливо махал мне рукой. Именно мне. Я оглянулся, но вокруг меня не было ни души. Лишь подойдя он поближе, я смог узнать его. Это был мистер Мизрахи. Его широко натянутая улыбка, прищуренные глаза под проволочными очками с крохотными круглыми линзами и лысина, которую он прикрывал шляпой. Он достал белый платок из кармана, снял шляпу и вытер лицо и лысину от пота.       — Добрый день, офицер, — сказал он мне с мягкой картавостью, приветливо улыбаясь, — А я уже думал, что ошибся со временем. Вы ведь в Гиофиреон едете? Не подвезёте старого знакомого? Мне как раз нужно в ту сторону, да и вместе будет всяко веселее.       Я робко кивнул, всё ещё переваривая его слова, и осознавая такое неожиданное появление. Мизрахи тут же открыл дверь и аккуратно, с должной ему педантичностью, сел на сиденье, скромно поставив чемоданчик себе под ноги.       — Могу убрать его в багажник, если хотите, — предложил я, от чего он сразу же скромно отмахнулся.       — Не стоит, не стоит, мне более чем удобно.       Я не стал задавать лишних вопросов и просто тронулся.       — Я всегда предпочитаю ездить в дальние поездки с друзьями. В этом есть что-то такое… как это называется? Романтическое?       — Возможно, — я достал пачку и ударил ей дном по колену, выбив одну сигарету, закусил её и прикурил. Мизрахи едва заметно поморщил нос от запаха, но улыбка ничуть не спала.       — В дороге можно многое обсудить, многое узнать. Разрешите просьбу?       — Конечно.       — Можно называть Вас по имени? Уильям, верно?       — Лучше просто Билл.       — Хорошо, Билл, так даже лучше, мой друг. Тогда Вы называйте меня Авраам, договорились?       — Идёт.       — Вы бывали в Гиоферионе, Билл? Или первый раз?       В его словах не было никакой фальши, он прекрасно знал, откуда я и куда направляюсь, будто сидел здесь, на соседнем сиденье уже несколько часов, будто знал об этом ещё раньше меня. Я ещё раз глянул на него, но он только вопросительно поднял редкие чёрные брови, смущённый моим долгим молчанием.       — Как Вы… Откуда Вы знаете, куда я еду? — возмутился я, но этот прямой вопрос его ничуть не смутил. Наоборот, повеселил.       — Потому что я нужен Вам, Билл, чтобы сейчас проехать этот пост.       Он кивнул вперёд. Я и не заметил, как мы приблизились к границе жилой зоны Дита, откуда выпускают только по пропускам. Обычно у меня не было никаких проблем с тем, чтобы проехать границу, на любом блокпосте было достаточно моей книжки пребывания, где красовалась пара десятков лет. Ни один таможенник не станет задавать лишних вопросов с таким запасом, потому что не было смысла выезжать надолго, и спокойно ставил мне печать о проезде. Но в этот раз книжки у меня не было, она была у Кэт вместе с деньгами. В этот раз я был пуст и я совершенно забыл о том, что такие проблемы могут меня настигнуть. Я робко глянул в сторону Мизрахи.       — Не волнуйтесь, Билл, — по-доброму сказал он, — Нас пропустят.       Мы простояли в небольшой очереди из машин и подъехали к посту, остановившись у шлагбаума. Горбатый демон в коричневой форме пограничного контроля ЦЕРБЕРа медленно подошёл к нам и наклонился. Он глянул на меня, а затем на моего пассажира, но, увидев мистера Мизрахи, демон довольно ухмыльнулся.       — Что, мистер Мизрахи, как обычно в отпуск? — сказал демон Аврааму, игнорируя меня.       — Доброго дня, Терминус, — со смехом поприветствовал его Мизрахи и снял шляпу. Он похлопал ладонью по чемодану, — Как видишь, чемоданчик при мне. Едем с моим другом Уильямом в Гиоферион, на отдых.       — Вы вовремя. Границу обещают закрыть в любой момент, так что… — демон косо глянул на меня, но Мизрахи его тут же окликнул.       — Что-то случилось?       — Да нет, всё в порядке. Не переживайте, мистер Мизрахи, мы справимся. Хорошего отдыха.       — Всецело благодарю, мой друг!       Авраам помахал ему расслабленной ладонью. Демон шмыгнул носом и, не сказав ни слова мне, отошёл обратно и открыл шлагбаум. Мы проехали пост и машина рванула по пустой прямой дороге вниз с холма. Огни Дита понемногу отдалялись, уходя за горизонт. Мизрахи расслабленно откинулся на спинку.       Как он нас провёл?       — Я каждый год еду в Гиоферион. И, как-то так сложилось, что всё время выезжаю именно через третий терминал. С Терминусом мы знакомы давно, — ответил он, будто прочитав вопрос в моей голове, — Так значит, Билл, вернёмся к нашему вопросу: Вы бывали в Гиоферионе?       — Это какой-то розыгрыш? — возмутился я скорее его чрезмерным спокойствием, — Как Вы узнали, что я еду туда? Как узнали, что не могу перейти границу? Вы колдун?       — Ох, нет, Билл, — он хрипло посмеялся, прикрывая рот рукой, — Что Вы, какой же я колдун. Обычный лавочник и только. Но да, я согласен, выглядело это немного странно.       — Немного? По-моему, более чем. Объясните?       — Я попробую, мой друг. Скажите, Вы верите в судьбу?       — Нет, судьбы не существует.       — А верите в Бога?       — В того самого? Сложно не поверить, ведь он отправил меня и Вас сюда.       — Но Вы его не видели?       — Я видел других богов, я видел Дьявола, я видел ангела. Думаю, и Бог в таком случае есть.       — Но всё-таки не верите в судьбу.       — Это не одно и то же. Бог реален, а судьба это… это что-то абстрактное, наверное.       — Но я же не спросил, есть ли Бог или нет, я спросил, верите ли Вы в него. Ведь вера основывается на неведении. Бессмысленно Вас спрашивать, верите ли вы в Дьявола, он существует, Вы сами его видели, и это не просто свидетельства очевидцев, свидетельства его деяний — Вы видели его лично, прямо перед собой, ведь так? Нет смысла верить в факты, на то они и факты, неопровержимые, бездоказательные, сухие и, иногда, неприятные. А Бога Вы не видели, и, пока не увидите, есть только две позиции: верю или не верю.       — А как же агностики? — серьезно спросил я, но Авраам снова тихо захохотал в ладонь.       — Простите, Билл, но агностиков не бывает. Это же простой философский вопрос, на который нет ответа наверняка, мы вечно вынуждены предполагать. Меня всегда веселили агностики, которые на полном серьезе утверждают, что их неопределенность является хоть сколько-то весомой точкой зрения. Середины нет ни в одном вопросе, есть только люди, которые боятся ответить себе точно да или нет, за или против, справа или слева. Нейтральная сторона — это не равновесие, чашу весов которой можно сдвинуть в ту или иную сторону, она уже сдвинута, просто эти люди не хотят в этом признаваться. Почему? Это уже другой вопрос.       — Хорошо, тогда скажу так: я не верю, что каждое моё действие записано в книгу жизни под названием «Судьба». Я не верю, что что-то можно предугадать, а жизнь — это череда случайностей, которая в конце концов всегда заканчивается одинаково — чьей-то смертью.       — Неужели? Простите, мой друг, Вы не верите в закономерность жизни, но верите в её случайность? А что такое случайность, Билл?       — Допустим, мы едем по дороге и наезжаем на гвоздь, колесо спускает и мы приезжаем в Гиоферион не к сегодняшнему вечеру, а к завтрашнему утру. Это не зависело от нас, это произошло случайно.       — Не зависело от нас, это верно. Но разве гвоздь на дороге оказался случайно? Он возник из ниоткуда, просто так? Просто появился случайно? Или он откуда-то выпал, его кто-то кинул или намеренно подложил на дорогу, чтобы именно Вам прокололо шину и Вы приехали в Гиоферион позже, чем рассчитывали?       — Не знаю. Наверное. Это не имеет смысла. Это невозможно предугадать, поэтому это и случайность.       — А теперь давайте представим, какое количество событий, которые мы называем «случайными», на самом деле лишь череда закономерных осознанных и неосознанных действий, приводящих к результатам, которые мы просто спихиваем на что-то случайное, просто потому, что не хотим задумываться о том, как и почему оно случилось, как возникло, почему мы оказались в том или ином месте, в то или иное время, в той или иной ситуации. Это сделал Бог, Дьявол, злые духи наслали проклятье. Человек всегда искал объяснение, называя их удобными словами, такими как «случайность», просто потому что это удобно. Не всё, что от нас не зависит, можно назвать случайным. Как много в нашей жизни бы поменялось, если бы мы знали наверняка? Может быть, для Вас будет случайностью, что у Вас кончились любимые сигареты, хотя Вы просто не купили новую пачку заранее. Может быть, случайно вы нашли ключи от квартиры в неожиданном месте, хотя просто забыли, где оставили их вчера, а может, встретили старого друга по дороге, хотя очевидно, что вы оба просто шли в одну сторону. А может быть случайность, что Вы оказались именно там, где я рассчитывал Вас найти?       — К чему Вы клоните?       — Всё, что нас окружает, это всё осознанные действия, ничего случайного в этом мире нет. Вся наша жизнь — это не череда бессмысленных случайных событий, это осознанные действия, окружающие нас повсюду, сложная переплетённая сеть между судьбами совсем разных существ — от крохотной мышки до бога. Всё влияет на нас, а мы влияем на других. Как волны расходятся по воде от броска камня, так и мы своими действиями заставляем эту сеточку двигаться в разные стороны, сталкивать и разнимать эти фигурки. Что если Вы оказались в каком-то месте не случайно, а Вас туда намеренно привели? И то, что Вам сегодня кажется случайным, что я вышел на дорогу перед Вашим приездом, не более чем холодный расчёт действий.       — То есть, если мне суждено сгинуть в адском жерле, я ничего не смогу с этим поделать?       — А вот это уже другой вопрос, друг мой. Предначертана ли нам наша карта жизни? Всё в этом мире заканчивается одинаково, и в этом правда. Верите ли в судьбу или нет, но в смерть верить обязаны. Любое полотно судьбы, сотканное Мойрами, всегда имело конец, имело первую и последнюю ниточку. Неотвратимость. Даже для богов. Их раздражал этот факт, они всё время пытались обмануть судьбу, но и у них ничего не вышло. Кто-то в это верил, кто-то нет, но финал был предрешён заранее, потому что мы все знаем этот финал. Это факт, в который не нужно верить или нет. В этом и прелесть жизни.       — В том, что мы умрём?       — Смерть даёт каждому из нас смысл жизни. Душа бессмертна, а значит, бессмысленно само существование в Аду, но Вы, Билл, именно Вы приносите эту тягу к жизни, эту радость, что сегодня Вы не постучались в дверь, чтобы проверить книжку пребывания. Ваша работа — она не такая уж и плохая, если подумать. Вы даёте людям смысл второй жизни. А Вы сами? Вы по сути бессмертны. Согласись Вы на тот контракт Люцифера, и проблем в Вашей новой бессмертной жизни бы не было. Но вы решили иначе. А теперь едете в Гиоферион. Зачем? За своей судьбой.       — Значит, ничего нельзя сделать? Ничего не изменишь.       — Не рассматривайте судьбу как книгу, где уже всё написано наперёд, рассматривайте как путь, где каждая развилка, каждый поворот, ведёт совсем на другую дорогу. Вы знаете направление, но не знаете, что там в конце.       — Выходит, что наши дороги судьбы пересеклись вовсе не случайно.       — Судьба много с кем вас свела неслучайно.       — Вы настоящий философ, Авраам.       — Что Вы, Билл, — он снова похихикал, — Я всего лишь простой лавочник, не более. Я просто много чего повидал в жизни.       — Сколько Вы здесь?       — Слишком долго, чтобы называть эту цифру в приличном обществе.       — И тем не менее?       — Я был здесь всегда, Билл, сколько себя помню.       — Вы демон?       — Хм. Знаете, не смогу сказать точно. Нет, не демон, но и человеком себя не назову. Мы с Вами чем-то похожи. Вы ведь тоже не называете себя человеком, называете себя димом. Вы тоже не помните другой жизни, кроме адской, как будто родились здесь, верно?       — Я вообще ничего не помню, ни из этой жизни, ни из прошлой.       — Что это, как думаете? — с полным вниманием поинтересовался он, и даже впервые повернулся ко мне полубоком, оперев локоть на колено.       — Это… Это заклятье забвения.       — Заклятье или проклятье?       — А есть разница?       — Да, огромная. Заклятье Вы накладываете по своей воле и в силах его снять, а вот проклятье… Проклятье, Билл, это наказание, — он поменялся в лице, теперь на нем читалось разочарование. Он старался держать улыбку, но пусть она и осталась на его лице, глаза выдавали его.       — Наказание? За что?       — На этот вопрос я уже не в силах Вам ответить.       Её глаза блеснули сзади. Я посмотрел в зеркало заднего вида и встретился с ней взглядом. Она резко боязно отвернулась к окну, а потом что-то обиженно пробурчала под нос:

— Следи за дорогой, а не за мной.

      Я отвернулся, но краем глаза заметил, как Мизрахи едва заметно усмехнулся и после её слов снова расплылся в широкой улыбке.

⛧⛧⛧

      Мимо нас, в сторону Дита промчался тяжёлый грузовой поезд. Он громыхал и гудел, несясь по железной дороге, оставляя за собой столб густого чёрного дыма. Поезд тянул на себе длинную цепь из грузовых вагонов, заполненных доверху солью, мрамором и белым ракушечником. С другой стороны от нас раскинулись вспаханные золотисто-желтые поля. Словно стена, несколько широких зерновых элеваторов рядами виднелись на горизонте. В воздухе повеяло сухой травой и солью. Я открыл пошире окно, чтобы пустить приятный свежий ветер в прокуренный салон Малибу. Авраам откинулся на спинку, сложил руки в замок на животе и с лёгкой улыбкой смотрел на бескрайнее жёлтое поле.       Я глянул на зеркало заднего вида. Она мирно сидела на заднем сиденье, одетая в мою тёмно-зелёную футболку, край которой едва прикрывал ей колени. Она, не моргая, глядела вдаль с холодным равнодушным лицом. Сквозняк подхватил её чёрные вьющиеся волосы, они небрежно упали на лицо, но она, казалось, даже не заметила этого. Я уже не удивлялся ей, даже наоборот, ждал, что она где-то рядом, как сейчас, что появится вновь. Мизрахи периодически что-то рассказывал, какую-то коротенькую историю, которая с ним произошла в его лавке, какие диковинки ему приносили продажу, и какие суммы демоны порой платят за, казалось бы, совершенно неинтересные безделушки и откровенно мусор. Он несколько раз упоминал, как сильно любит свою лавку, как горит своей работой. Иногда он затихал, видимо, думая, что его болтовня, на которую я только вежливо кивал, меня утомляет. Но это было не так, он был приятным и интересным человеком.       Чем ближе мы подъезжали к Гиофериону, тем тяжелее и горячее становился солоноватый воздух. Долина Гейзеров уже открывалась перед нами равниной круглых вулканических бассейнов, заполненных доверху горячей, бурлящей солёной водой. Они периодически взрывались, с паром выбрасывая в воздух столбы кипящей воды. Вода разливалась вокруг, орошала лавовый грунт, вымывая песок и глину, собиралась в ручейки, стекая вниз, к озеру Коцит. Пар от горячих источников поднимался вверх и клубился в густые облака. Этот регион для Дита был главным поставщиком камня, известняка, доломита, обсидиана, железной, медной и свинцовой руды, киновари, серного колчедана, халькозина, драгоценных и полудрагоценных камней и минералов. Мягкий и влажный климат привлекает большое количество отдыхающих из Дита и окрестностей. А здешняя почва податлива и плодородна, что позволяет успешно выращивать некоторые сорта каменнозерновых, пустынноягодных и фруктовопепельных культур в промышленных масштабах. Золотистые нивы полей идут до холмов, холмы ступенчатыми рядами засажены садами деревьев, а за холмами стеной возвышается горный хребет. А где-то там, дальше за ним, за длинной цепью скалистых чёрных гор с заснеженными вершинами, лежит широкая бесконечная чёрная пустыня — Долина Пепла, некогда носившая гордое имя Дуат — бывшее подземное царство египетских богов. Но ныне тот величественный регион, славившийся своими монументальными древними городами — Дуат и Секет, своей неповторимой культурой, причудливой архитектурой и богатой историей, уже давно превратился в руины, остатки некогда былого величия. Лишь голые стены когда-то высоких храмов, руины крепостных стен, разорённые дома, обломки обелисков и остатки дорог — всё, что осталось от городов, разрушенных, превращенных в пепел Великой войной. Войной, что определила дальнейший путь всей Преисподней, похоронившей в этой сухой безжизненной земле целые народы, стёрший города и регионы, и обездолившей тысячи душ. Где-то там, глубоко под горячими чёрными песками Долины Пепла, заживо погребён Анубис. Погребён в отместку, в наказание за то, что решил встать на пути «объединения Ада», за то, что мешал Люциферу I сесть на престол.       День близился к вечеру, смеркалось, вдоль дороги загорелись жёлтым светом фонари. Мизрахи сильно зазевался, культурно прикрыв открытый рот задней стороной ладони, прикрыл глаза и задремал, негромко засопев. Она всё также не отворачивалась от окна, лишь периодически оглядывалась на другую сторону или вперёд, чтобы что-то посмотреть, уточнить, мимо чего мы проезжали. Уже в пригороде было многолюдно. Вдоль дороги выросли ларьки и лавочки, магазины и лавочки со всякой всячиной для наивных туристов: лечебная соль, глина и грязь, местные настойки и креплёное вино, удивительные минералы разных размеров и форм, здешние соленья, сильно засоленная рыба и сушеные морские гады, а также огромное количество всевозможных памятных сувениров — от открывашек для бутылок, кружек, до магнитиков на холодильник и картин из песка. Через какое-то время мы заехали и в сам Гиоферион.       «Город гейзеров и призраков». Так в народе прозвали этот с виду милый городок на юге от Дита. Городом гейзеров он стал с самого своего основания, из-за своего расположения — главный город Долины Гейзеров. Гиоферион у всех жителей Дита был самым любимым курортом. Его мягкий климат и песчаный берег озера Коцит всегда привлекали туристов. Уже очень быстро город застроился отелями, санаториями и увеселительными заведениями. Резиденцию Люцифера I можно увидеть с берега — двухэтажная вилла с яхтами, мирно дрейфующими у причала, пляжем и широкими виноградниками на холмах.       Городом-призраком Гиоферион стал после того, как из Долины Пепла, из разрушенных городов от войны сбежало большое количество старых душ, по своему внешнему виду скорее напоминавших призраков, чем людей. Их и сейчас иногда можно встретить на людных улочках города. Шатающиеся духи бесцельно бродят по тротуарам и дорогам, сбиваются в кучки, не реагируют ни на какие действия со стороны. Кто-то считает это проклятьем Анубиса, за разрушения и беды, которые принёс Люцифер I земле египетской — царству Дуат. Вместе с призраками, город наводнили и анубиты — шакалоголовые косматые демоны. С инфернальными демонами из Дита у них бывают частые разборки: за бизнес, за территорию, за влияние. Местные анубитские банды имеют в городе больше власти, чем сотрудники ЦЕРБЕРа, поэтому туристы и местные знают — с ними шутки плохи. Анубиты крышуют весь бизнес в городе, их рука есть в каждом магазине, отеле и ночном клубе. Их банды контролируют целые районы, и они ни во что не ставят местную власть, потому что они прекрасно знают: они и есть власть. Неудивительно, что Крыса тоже анубит — эти демоны умеют добиваться своего во что бы то ни стало.       Невысокие дома в два-три этажа из ракушечника в средиземноморском стиле каскадом скатывались вниз по склону к берегу Коцита. Узкие улочки со старыми разбитыми мощёными дорогами. Посреди фактурных, буквально древних домов, периодически можно было замечать и современные здания, в основном это были супермаркеты, парикмахерские, спа-салоны, но чем ближе мы спускались к берегу, тем чаще встречались низкобюджетные кафе, бары, БДСМ-салоны и диско-клубы. На одном из таких ярких заведений с броским названием «Кровавая Дискобаня» висел огромный плакат с полуголой девицей в вызывающей позе:

«Только сегодня,

Королева стриптиза

—

Глория Сильвер!»

      Мы остановились на светофоре прямо напротив плаката. Именно в этот момент Авраам проснулся от недолгого дрёма и очень внимательно, через крохотные проволочные очки начал рассматривать Глорию Сильвер.       — А вы часто здесь бываете? — спросил я у него невзначай. Мизрахи вздрогнул и виновато покраснел от осознания увиденной им пышной голой груди. Он тут же отвернулся в мою сторону и скромно улыбнулся.       — О да. Да, друг мой, каждый год устраиваю себе отпуск, приезжаю подтянуть здоровье и помочить ноги в солёной воде.       — Хорошо знаете город?       — Не то чтобы хорошо, мой дорогой друг. Я приезжаю в один и тот же отель и почти не хожу по городу. А Вам нужно что-то подсказать?       — Я ищу гостиницу «Солёный берег».       — Ох, Вам крупно повезло, ведь к счастью для Вас, я знаю, где он находится. Он всего в нескольких домах от моего отеля «Кошта-Дорадо». Если Вы меня подвезёте, я смогу показать Вам дорогу.       Вечерело, и яркие огни начали разгораться, наполняя скромный городок помпезным сиянием. Каждая улочка, каждый дом загорался всевозможными вывесками, гирляндами и софитами. Это место чем-то напоминало Элизиум, некоторые кварталы и вовсе не уступали ему по наполнению, только люди здесь выглядели поскромнее, совсем не видно инфернальных демонов на дорогих машинах, и поменьше неона. Зато тут на каждом углу можно было встретить анубита. В Дите это редкость, зато здесь они встречаются с завидной частотой. Они сбиваются в небольшие группы, своими желто-красными светящимися глазами они исподлобья озираются и скалят зубастую пасть на проходящих мимо, то-ли следя за порядком, то-ли выискивая жертву. На одной из парковок, на стене из белого ракушечника, краской написано:

«ЛЮЦИФЕР Г----Н»

      Последнее слово хоть и было закрашено, но очень халтурно, и под слоем побелки легко читалось всё то, что должно быть скрыто. В Дите за подобное бы четвертовали на месте, и не только написавшего, но и закрашивавшего, а здесь, судя по несвежей краске, гордая надпись красуется уже не первый месяц, и никто не торопился закрасить её нормально. Эта лёгкость и свобода очень сильно контрастировала с тем, что каждый день ощущаешь в Дите, даже мне, представителю закона, было приятно от этой простой безобидной матерной надписи.       «Costa-Dorada» написано золотыми буквами на стене из белого кирпича. Высокий белокаменный отель в виде паруса прямо на песчаном берегу Коцита. Пять блестящих звезд на фасаде подсвечены несколькими прожекторами с разных сторон. Красивые ухоженные сады, бассейны, спа, бар с бесконечным алкоголем и вкуснейшая еда из люксовых ресторанов. Номер в таком шикарном отеле могут позволить себе далеко не все, но я уже совсем не удивляюсь, что у этого тихого с виду дяденьки, мистера Мизрахи, вполне есть деньги на эту роскошь.       — Большое спасибо, Билл, признаться честно, Вы меня очень выручили. Мне кажется, это была отличная поездка. Вы отличный собеседник, я прекрасно провёл время в Вашей компании. Место, что Вы ищете, оно там, через квартал, не потеряетесь.       Он улыбнулся мне в лицо и поторопился выйти, подхватив свой небольшой чемоданчик. Едва он только вышел и хлопнул дверью, как она тут же переползла с заднего сиденья и уселась на его место. Она поглядела на меня, а я поглядел на неё.       — Мистер Мизрахи! — окликнул я его, пока он ещё не успел далеко уйти.       — Да-да? — он суетливо подбежал поближе к открытому окну.       — Позвольте последний вопрос?       — Друг мой, сколько угодно.       — Вы ведь умеете читать мысли, я прав?       Он скромно опустил глаза и огляделся по сторонам.       — Мысли людей несложно увидеть.       — Что Вы видите в моей голове?       — Что, простите?       — Вы видите кого-то кроме меня?       Я кинул на неё короткий взгляд, Мизрахи тоже невольно посмотрел в ту же сторону, но ничего не видел.       — Билл, Вы… — замешкался он, а потом после небольшой паузы уже со свойственной ему скромной улыбкой продолжил, — Вы правда удивительный человек. То, что я вижу в Вашей голове, я не видел ни у кого.       — Вы знаете, что это.       — О да, я знаю это, как никто другой. Но хотите ли Вы знать, что там на самом деле?       — Вы говорили, что это, возможно, проклятье. Или что-то ещё? Я хочу знать.       Он оглянулся назад, будто хотел, уже планировал куда сбежать от моего вопроса, но не сделал этого. Он глубоко вздохнул и промолчал, обдумывая, что именно ответить.       — Билл, это место, Гиоферион, город гейзеров и призраков, оно правда чудесное. Отличное место, чтобы отдохнуть, но вы здесь с другой целью. С того самого момента, как мы с Вами встретились впервые, я понял, что Вы намерены идти к своей судьбе, Вы здесь для этого, это Ваш путь, так не сворачивайте с него. Ответ, который я бы мог Вам дать, может завести Вас не туда, а я этого не хочу. Не сворачивайте, Вы всё делаете верно, но Вы ещё не готовы к тому, что я скажу. А когда будете готовы, а Вы будете. Вы знаете, где моя лавка.       Он опустил глаза на неё и расплылся в добродушной улыбке. Она не сводила с него взгляда, припав к открытому окну, держась маленькими ручками за край стекла. Видел ли он её или это было совпадение? Я не знаю. Да это и не важно. Авраам помахал мне полураскрытой ладонью.       — До свидания, Билл, и хорошего отдыха!

⛧⛧⛧

      Гостиница «Солёный берег» была больше похожа на придорожный мотель. Тени от надписи «resort and spa» были видны на голубой выцветшей краске, зато гордые две золотые звезды отполировали совсем недавно. Я остановился на парковке рядом с несколькими ржавыми колымагами, по сравнению с ними уже моя Малибу выглядела шикарным маслкаром. Я уже собирался выйти, но оглянулся на неё. Она пялилась вперёд, совсем не обращая на меня внимания.       — Ты идёшь? — серьёзно спросил я у неё. Она отрицательно повертела головой, — Всё в порядке?

      — Делай, что должен, Билл.

      Едва я отвёл от неё взгляд, она исчезла. Я нервно скривился и ещё раз огляделся по сторонам, в поисках неё. И что это значит?       Внутри неприятно пахло, то ли пропавшей едой, то ли забитой помойкой. Холл небольшой, едва вмещавший в себя белый кожаный диван, который за столько лет протёрся до коричневых пятен и глубоких трещин, и журнальный столик, доверху забитый ненужной макулатурой: буклетами, туристическими брошюрами и модными глянцевыми журналами, хорошо если за прошлый год. За стойкой регистрации, на которой также красовалось название гостиницы «Солёный берег», стоял мужчина. Мужчина высокий, с чёрными волосами, обильно смоченными гель-лаком и зачёсанными назад, которые делали его голову идеальной шарообразной и глянцевой. Его лицо было худым, приятным, под носом скромненькие завитые на кончиках тонкие усики. Услышав, что я вошёл, он поднял взгляд и искренне широко улыбнулся.       — Дорогой посетитель! Добро пожаловать в гостиницу «Солёный берег»! — крикнул он мне чуть ли не с порога. Как только я подошёл поближе, он не сбавил громкости голоса, — Сегодня для тебя, дорогой посетитель, у нас есть шикарный одноместный номер с видом на бассейн соседнего отеля. Оттуда открывается отличный вид на девушек в бикини.       — Прекрасно, — наигранно ответил я, — А девушки прям в отеле у вас здесь есть?       — О, я вижу, что ты охотник за прелестями. Секс-туризм нынче пользуется популярностью! — его глаза заблестели, он вздёрнул брови и прищурился. Выждав паузу, он театрально огляделся по сторонам абсолютно пустого зала, наклонился ко мне поближе, прикрыв рот ладонью, чтобы нас никто не услышал, — Есть тут несколько хорошеньких девочек. Если останешься у нас прямо сегодня, смогу выбить тебе номерочек по соседству с одной из красавиц.       Он снова вздёрнул бровями и уставился на меня, ожидая, по-видимому, какую-то особую реакцию. Я наклонился к нему, упёрся локтем на стойку.       — А худые? Такие, чтоб прям совсем худые, есть? А то, знаешь, я что попало не люблю.       — Тебе невероятно повезло. Есть тут одна, заселилась недавно, как раз под стать твоим вкусам.       — Беру.       Только я это сказал, как он радостно хлопнул по стойке ладонью и наклонился, чтобы достать из ящичка несколько бланков, ручку, и положил их передо мной.       — Можно, пожалуйста, паспорт и книжку пребывания?       — Слушай, друг, а может, я просто налом расплачусь? Книжку в машине оставил, а паспорт вообще дома. Так с дороги устал, завтра тебе всё покажу, договорились?       Он скривился, хоть и пытался держать широкую улыбку на лице.       — Боюсь правила не позволяют, — он призадумался, оглядел меня ещё раз, улыбка окончательно съежилась в неудобную гримасу. Он дёрнул глазами по залу и продолжил, но уже намного тише, — Ладно, слушай, любой документ, хотя бы права? У нас сейчас вообще беда с посетителями, поэтому буду очень благодарен, если ты останешься. Но я просто не могу выдать ключ без документов. Босс с меня три шкуры сдерёт.       Он виновато покивал и вздохнул, ожидая от меня ответных действий. Я спокойно полез в карман, достал удостоверение и положил его перед администратором. Удостоверение раскрылось, а ему в глаза сразу блеснул серебряный жетон ЦЕРБЕРа. Он едва заметно дёрнулся и нервно сглотнул.       — Оу. Извините, не признал, офицер… — он быстро прочитал моё имя, — Лейтенант Макал… Макалистер? Всё в порядке. Этого будет достаточно. Вполне достаточно, — затараторил он, — Хотя, знаете что? И без документов можно. Правда. Завтра покажете, как и хотели. Не проблема. Сейчас, одну минуту.       — Спасибо, — спокойно ответил я, забрал ксиву и положил на стойку несколько купюр.       Администратор быстро забрал деньги, пересчитал и выдал мне сдачу. Он схватил висевший на доске ключ с биркой и протянул мне.       — Вот, как и обещал. Номер рядом с прекрасной молодой… очень худой девушкой, живущей слева от вас, — он снова нервно натянул улыбку, — Приятного отдыха, офицер.       Я взял ключ с брелоком «204», молча кивнул, направился к лестнице, поднялся на второй этаж и прошёлся по узкому коридору до её номера.

203

      Я нервничал. Нервничал от того, что совсем не знал, что ей сказать. Она не ждёт меня и, думаю, будет удивлена моему появлению. Очень удивлена. Может, даже наорёт или влепит смачную пощёчину. Но я был готов к этому, я заслужил. Я гнался за ней через половину Ада, и вот её дверь передо мной. Глубокий вдох, я громко постучал несколько раз. Тихие мягкие шаги послышались с той стороны. Они были всё ближе и ближе, пока она не оказались прямо у порога.       — Я же просила, никакой уборки вечером! Вы что совсем тупые?       Она резко открыла дверь. Кэт. Стояла передо мной босая, завёрнутая в длинное белое банное полотенце, которое едва не спадало с её плоской груди. С кончиков её волос ей на плечи падали капли воды. Напряжение на её лице медленно растаяло. Кэт смотрела на меня, не веря в то, что она видит перед собой. Её нижняя челюсть задрожала, глаза задёргались, заблестели от накатившихся слёз. Всё, что я смог ей сказать это:       — Привет.       Кэт сжала тонкие губы и замерла, задержала дыхание, будто боялась спугнуть меня.       — Сукин ты сын, — вырвалось у неё.       Она резко закинула тонкие руки мне за плечи, обхватила шею и потянула мою голову на себя. Кэт прижала меня со всей силой, со всей, что могла. Прижала лицом к лицу. Прижала меня к своим тёплым губам. Я целовал её в ответ, сжимал в крепких объятьях. Она уже не могла остановиться. И я тоже не мог. И не хотел. Я хотел только её. Возбуждение брало вверх, развращало смелыми фантазиями и диким первобытным желанием. Влажное полотенце тут же скатилось по спине и упало на пол, оголив её тело. Я подхватил её под талию, приподнял над землёй, она сразу же крепко скрестила ноги у меня на поясе. Горячее дыхание ударило мне в шею, следом вырвался её невольный стон. Кровь стучала в ушах, наращивая давление в голове. Я хотел её. Здесь и сейчас. Входная дверь со сквозняком захлопнулась, а я тащил её на расправленную белоснежную простыню. Я хотел её. Я хотел её так сильно. Я прижал её холодное хрупкое тело к себе. Я желал её больше всего на свете. И я её нашёл.

⛧⛧⛧

      Мы отдались друг другу полностью. Кажется, я никогда в жизни не чувствовал себя таким вымотанным, но довольным. Мы занимались сексом всю ночь. Кэт после каждого раза отрубалась на полчаса, пока я курил и дышал прохладным воздухом на балконе, затем она просыпалась, звала меня, и мы продолжали снова. Снова и снова. Только к утру она решила остановиться и ушла в душ. А я лежал, развалившись посреди большой скрипучей двухместной кровати. Простынь и матрас под ней были мокрыми насквозь. Разбросанная по полу одежда, бельё и сырое банное полотенце. Я взял с тумбы пачку и раскурил очередную сигарету. Большой вентилятор на потолке крутился, разнося приятный холодок по влажному телу. Я выдохнул дым вверх. Кэт вышла из ванной, попутно вытирая кончики мокрых вьющихся тёмных волос. Я не мог не заглядеться на неё, на её хрупкость, на торчащие рёбра, на белоснежную кожу, на аккуратную грудь, на живот и на всё, что ниже. Мне безумно нравилось смотреть, как она без доли стеснения ходит голая по комнате и что-то тихо напевает себе под нос, совсем не замечая моего взгляда, либо делая вид, что не замечает.       — Ты знаешь, что курить после секса — это уже моветон? — сказала она невозмутимо, прошла мимо, села спиной ко мне на противоположный край кровати и продолжала вытирать волосы. Я прикрыл глаза, закусил сигарету в зубах и расслабился.       — Я уже давно не слежу за модой, — ответил я.       — Поэтому ты и такой старый чёрствый сухарь.       — А что сейчас модно делать после секса?       — Идти в душ. Смывать с себя всё это. Посмотри, в чём ты. Липкий, потный, вонючий, весь в каких-то… «выделениях». Ужас.       — Зачем мне идти в душ, если я могу просто вытереться твоей простынёй.       Я, не открывая глаз, схватил простыню под рукой и показательно вытер грудь и живот от пота и прочих «выделений». Кэт недовольно запыхтела, а я ухмыльнулся.       — Фу! Билл, я же ей укрываться потом буду! Господи… — раздражённо пробурчала она, но затем сразу же пришла в норму, продолжая монотонно причитать, — Нужно будет администратору сказать, чтобы всё бельё тут заменили.       — Кэт, — окликнул её я.       — М?       — Деньги у тебя?       Она остановилась и обернулась на меня.       — Только не говори, что ты ради них сюда перся.       — Где они?       — В сумке. Под кроватью.       — Достань.       Она снова обернулась и вопросительно подняла бровь.       — Я же надеюсь, ты не серьёзно?       — Более чем.       — Билл!       — Кэт?       Она обиженно надула губы и грозно сдвинула брови. Но деваться было некуда. Я не отрывал взгляд от её лица, делая новую затяжку. Кэт грозно выдохнула через нос, нагнулась под кровать со своей стороны, кряхтя, достала чёрную кожаную сумку и повалила её на кровать. Деньги вывалились из открытого кармана. Я потянул сумку за ручку, положил на колени и начал быстро считать пачки. Кэт возмущённо расставила руки.       — Ты издеваешься? — с наездом спросила она.       — Здесь не хватает двадцать штук, — я поднял на неё взгляд.       — Не двадцать, а семнадцать. Считай, издержки за хранение и перевозку. И вообще, ты говорил, чтобы я начинала новую жизнь. Вот я и начала.       — Я не наезжаю, просто интересно, куда можно было потратить двадцать тысяч оболов за три дня.       — Семнадцать, Билл, — поправила она, — Да я и потратить ничего толком не успела. Докупила себе полгода, Крысе за провоз через границу ещё пять штук, за номер на неделю полторы тыщи. Ну и так, по мелочи.       — Значит, Крыса помог тебе уехать?       — Конечно. А ты думаешь, легко пересечь границу с сумкой, забитой наличкой, и чужой книжкой пребывания?       — А других вариантов не было?       — Других вариантов? — усмехнулась она, — Это Дит, Билл, другие варианты стоят в разы дороже.       Я спорить не стал.       — Кстати, а как ты меня нашёл?       — Не поверишь, но пошёл прямо к нему и спросил.       — Ты серьёзно? — без особого энтузиазма спросила она, продолжая вытирать плечи и руки.       — Серьёзно. Думаешь, я похож на шутника?       — Нет, думаю, ты похож на психа.       Я разложил деньги на дно аккуратными рядами и закрыл молнию, кинув сумку со своей стороны у основания кровати. Кэт остановилась, перестала вытираться и просто замерла.       — Знаешь, я уже была уверена, что ты мёртв… — неожиданно и грустно сказала она. Я повернулся, Кэт сидела, смотря куда-то в пол, прикрыв голую грудь полотенцем. От привычных для неё дерзости и нахальства не осталось и следа, она резко поникла.       — Знаю. Я и сам был в этом уверен.       — Когда ты ушёл, в этот же вечер начали появляться слухи. О стрельбе, об убитых, о ФУРИИ. Я так испугалась в тот момент, Билл, ты бы знал, какие ужасы я себе представляла. Понимала, что это из-за тебя, что ты там, а я ничего не могу сделать. И если всё так, как ты говорил, то у меня могли быть проблемы, что нужно было что-то делать, — она глубоко вдохнула, выдох был дрожащим, сдерживающим нахлынувшее волнение, — Я надеялась, Билл, правда надеялась, что ты жив, но… Ты не вернулся в тот вечер. А я не могла ждать тебя слишком долго. Мне нельзя было оставаться там даже на ночь, не с этой кучей денег, и не с твоим сроком. Я запаниковала.       — Не оправдывайся. Ты всё сделала правильно.       — Значит… Если ты жив, значит… всё кончено?       Она посмотрела мне в глаза с надеждой, а мне хотелось отвернуться. Она ждала, что я скажу «да», но я не мог ей врать.       — Нет, не кончено. Но я закончу.       — Ты хочешь вернуться?       — Да, мы вернёмся в Дит. Сегодня. Поедем, как будешь готова.       — А меня ты не собираешься спрашивать?       — Можешь оставаться. Посмотрим, сколько ты продержишься без моих денег. А мне нужно вернуться.       — Пожалуйста, только не говори, что ты будешь продолжать гоняться за ангелом.       — Буду, Кэт. Буду до тех пор, пока он не сдохнет от моей руки.       — Зачем? Зачем рисковать всем? Мы уже вместе, сейчас, здесь! В безопасности. Только мы с тобой и куча денег. Мы можем начать новую жизнь. Вместе. Пожалуйста, остановись. Я не хочу тебя потерять снова.       — Пойми, я должен это сделать.       — Да кому ты должен?!       — Дочери.       — Что?..       Слово будто оборвалось на половине, словно её прошибло. Кэт застыла, держа ладонь у дрожащих губ. Она смотрела на меня, пристально смотрела, а затем неожиданно отстранилась, будто бы хотела попятиться назад.       — Какой… какой ещё дочери? О чём ты говоришь? — её дрожащий голос резко стал твёрдым.       — Своей дочери, Кэт. Которую он убил. Которую выкрал из рая и казнил.       — Подожди, я не понимаю. Ты хочешь сказать, что этот ангел, этот… этот ублюдок убил твою дочь? Откуда ты это знаешь?       — Та девочка, которую мы нашли на фабрике. Это она. Это моя доченька.       — Что ты несёшь? С чего ты вообще решил, что это она?       — Потому что знаю. Потому что она сказала.       — Она сказала? Мёртвая девочка сказала тебе, что она твоя дочь? Ты уже разговариваешь с мертвецами? Ты слышишь себя вообще?       — Да, слышу. Как бы тебе объяснить. Я… вижу её. Её призрак. Она ходит за мной, она говорит со мной, рассказывает такие факты, о которых никто не может знать. Она видит внутри моей головы больше, чем я сам. Я не знаю, поверишь ли ты мне, но это правда. Это звучит безумно, но так и есть.       — Это не звучит безумно, Билл, это и есть безумие. Ты… Ты сошёл с ума! Ты видишь каких-то призраков, какие-то галлюцинации рассказывают тебе о твоём прошлом. Ты слышишь убитого ребёнка! Ты вообще осознаешь это?       — Да, осознаю. Признаюсь честно, это может показаться странным, но я её правда вижу.       — И что, она сейчас здесь? В этой комнате, смотрит на нас со стороны?       Я огляделся. Нет. Конечно, её не было, я бы сразу это заметил. Но Кэт ещё больше оскорбило, что я действительно проверил.       — Нет. Она не появляется, когда ты рядом.       — Ха… Интересно, почему? Чем это я её так не устраиваю? — она злилась, накаляясь всё больше от каждого моего слова, была готова вот-вот взорваться.       — Я не знаю. Кэт, послушай…       — Нет, это ты послушай, Билл. Ты осознаешь, что происходит? Ты бросил меня, бросил всё, всю свою жизнь, погнался за ангелом, за каким-то, сука, психопатом, просто потому, что призрак сказал тебе это сделать. Боже! А что дальше? Куда ты будешь готов зайти? И ради этого ты раз за разом будешь рисковать жизнью? Потому что увидел в мёртвом ребёнке свою дочь? Да может это была не она! Может быть, ты ошибся!       — Я не ошибся, Кэт.       — Да откуда ты знаешь?!       — Она чей-то ребёнок. Мой или нет, это не важно. Её украли, насильно вывезли из Рая в Ад, чтобы убить. Казнить, казнить в извращенной форме. И она не заслужила такой смерти. Именно поэтому я это делаю, Кэт. И поэтому он должен сдохнуть. От моей руки. И никак иначе.       — Билл, ты просто больной конченый придурок, — высказала она мне медленно и отчётливо, каждое слово говоря прямо в лицо. Кэт вскочила, прикрыла себя полотенцем и спешно пошла в сторону ванной.       — Кэт, постой! — кричал я ей в след. Я подскочил и попытался остановить её, — Катрин!       — Не называй меня так! — злобно выкрикнула она и хлопнула дверью ванной комнаты.       Я подождал минуту, давая ей время немного успокоиться и прийти в себя, но и даже спустя три минуты, она не выходила. Я подошёл и прислонил ухо к двери, слушая непонятные шуршания. Я аккуратно постучал, но и в этот раз она не отрыла.       — Кэт. Эй, давай поговорим. Открой, пожалуйста.       Я начал дёргать ручку, но дверь, неожиданно, почти сразу же открылась с другой стороны. Кэт вышла уже одетая в короткие джинсовые шорты и лёгкую белую атласную рубашку с совершенно невозмутимым, как прежде, лицом. Она вопросительно посмотрела на меня, будто бы ничего не было, а я просто на пустом месте начал к ней ломиться.       — Что? — потянула она плечами, — Я просто переодевалась.       — Ты готова ехать?       — Ехать? Куда? Обратно в Дит? Ну уж нет, — она хитро улыбнулась, глядя на меня и подошла чуть ближе, — Значит так, мы в Гиоферионе, и мы не уедем от сюда, пока я хотя бы в море не искупаюсь.       — Коцит — это озеро.       — А какая разница?       — Не знаю… Никакой.       — Значит, пока не искупаюсь в озере, — я недовольно покачал головой, — Билл, давай хотя бы один день побудем вместе. В спокойствии. Отдохнём. Расслабимся. Отдадимся друг другу. Пожалуйста. Сделай это ради меня. Ты же любишь меня? Правда же? — она снова включила кокетку.       Я не ответил, потёр глаза, которые уже начали болеть от усталости с самого утра. Я не мог решить, соглашаться ли тратить целый день на её просьбу или просто молча взять, посадить в машину и уехать прямо сейчас. Кэт очень аккуратно, словно кошка, положила мне ладонь на плечо, медленно провела по шее, до затылка, кончики пальцев нежно завела под мои волосы. Она провела короткими ногтями по коже. Я расслабился, на секунду забыв об усталости и о Дите. Это было так приятно, что я невольно откинул голову и положил затылок на её ладонь. Но, открыв глаза, я увидел ехидною улыбочку. Это было похоже на мою капитуляцию перед ней. Моя голова была в её когтистых мягких лапках.       — Ладно, — с выдохом сказал я, — Но только до конца дня, а ночью уже вернёмся обратно, в Дит. Ты поняла?       — Поняла, поняла, — она потянулась и чмокнула меня в сухие губы, — И побрейся ради Бога, целовать тебя всё равно, что щётку.       — Я подумаю.       — Можешь хоть немножечко побыть не таким серьезным?       — Я подумаю.       Кэт слегка потянула меня за волосы, а потом резко отпустила, зайдя мне за спину, и подошла к двери.       — Купим мне купальник?       — Купим всё, что захочешь.       — А захочу я очень много.       — Почему я не удивлён, Кэт?       Мы вышли из номера. Кэт, не дожидаясь меня, побежала вниз по лестнице. Минуя холл, она сразу же вышла на улицу. Я пошёл за ней, но неожиданно меня окликнул управляющий:       — Мистер Макалистер! — крикнул он мне и с широкой улыбкой помахал. Я настороженно огляделся и подошёл к нему поближе. — Вижу, вы не теряли времени зря. Уже во всю отдыхаете, дорогой гость? — он вскинул брови вверх и кивнул в сторону Кэт, которая, сложив руки на груди, ждала меня у входа на улице.       — Что-то не так? Книжка у меня с собой, если ещё нужно.       — О, нет-нет, всё в порядке. Я уже уладил этот вопрос. Вам всё нравится? Вижу, что да. А у меня для вас кое-что есть.       — Для меня? — я скривился, ожидая какой-то подставы.       — Да. Заходил курьер. С посылкой на ваше имя. Сказал отдать лично в руки, как только вы выйдете из номера.       Он залез под стол и достал небольшой свёрток. Ткань, аккуратно перемотанная бичевой ниткой, с ровным узлом посередине. Я кинул подозрительный взгляд на свёрток на столе, а затем и на управляющего. Он с лёгкой улыбкой несколько раз кивнул мне. «Да-да, это для вас» читалось в его лице. Я взял предмет, потащил на себя, положил в карман брюк и направился к выходу.       — Хорошего отдыха! — крикнул он вслед и помахал.       Я вышел на улицу. В лицо сразу же ударил тёплый солёный воздух.       — Ну что ты так долго? — с наигранной обидой сказала мне Кэт.       Я не ответил. Пройдя чуть вперёд, за угол, я достал свёрток из кармана и покрутил. Свёрток небольшой, тяжёлый, помещался у меня в ладони. Кэт из-за плеча аккуратно посмотрела на нечто в моей руке и затаила дыхание.       — Что это?       Я потянул за край нитки, распутал узелок и развернул. Там была красивая бутылочка тонкой работы в толстом волнистом стекле, стилизованным под узор морского гребня. Объём её был небольшой, в сто-сто двадцать миллилитров. Узор играл со светом, переливался, словно в калейдоскопе перламутром. Но я сразу же узнал содержимое.       — Амброзия… — шёпотом сказала Кэт и сразу же прильнула к моим рукам, рассматривая узорчатое стекло поближе, — Откуда она у тебя?       — Не знаю.       На горлышке висела бирка. Я повернул листок к себе. Кэт прищурила глаза и, с трудом разбирая каллиграфический почерк, по слогам прочитала:       — «Надеюсь, Вы нашли, что искали. Это в благодарность за Вашу помощь. — А.М.». А.М.? Кто это?       — Старый знакомый.       — Хорошенькие у тебя знакомые, что такое в благодарность раздают. Откроем сейчас?       — Нет, — сразу же сказал я, хотя с трудом мог сам оторвать взгляда от переливающейся жидкости. Я сказал машинально, но я не хотел этого говорить. Я сам не поверил в своё «нет». И Кэт тоже не поверила.       — По глоточку, — сладко прошептала она мне прямо в ухо, от чего по телу побежала дрожь.       — По глоточку можно, — опять невольно сказал я. Слова сами выдавились из меня, выдавая навязчивое желание.       Я потянул за гладкую стеклянную пробку, бутылочка без труда раскрылась. Запах был другой, совсем другой, он был очень мягкий, спирт совсем не ощущался. Это было похоже на чай, травяной свежий чай с мятой и розмарином. Кэт нагло выхватила у меня бутылочку и прислонила к губам, сделав глоток. Едва её горло начало двигаться, я сразу же грубо и жадно отдёрнул бутылочку обратно, буквально оторвал от её рта, и сам допил всё, всё до конца, всё, что мог, до последней капли. Я опрокинул голову назад насколько мог, стряхивая последние остатки, осевшие на стеклянных стенках. Облизывая, жадно облизывая горлышко, залезая языком внутрь. Я чувствовал себя животным. Диким голодным псом. Напитка едва хватило на нормальный глоток. Почти сразу же я ощутил разницу. Это было что-то новое.       — Это что-то новое, — с улыбкой сказала Кэт, будто прочитав мои мысли.       Это что-то новое, да, что-то совершенно другое. Приятное сладковатое послевкусие, язык холодило и слегка покалывало. Слюна свернулась в густой кисловатый сироп, осев во рту. В отличии от прошлого раза, когда хотелось скорее блевануть, чем продолжать глотать противную горькую жидкость, эта амброзия была мягче фруктового сока. Не было жажды, не было жадности, только спокойствие и медленно расплывающаяся по телу эйфория. Кэт улыбнулась, глупенько, но довольно. Она посмотрела вверх, а потом на меня: её зрачки расширились до размеров монеты, почти вылезая за пределы радужки. Она посмотрела на пальцы рук и тихо сказала: «Вау». Через пару секунд я и сам ощутил это «вау». Я не валился с ног, меня не распластало по земле в наркотическом припадке и слюна не стекала с моего рта. Нет, я уверенно стоял на ногах и видел всё ясно. Яснее, чем когда либо.       — Так намного лучше, — с улыбкой сказал я, Кэт кивнула. Она поняла, о чём я.       Было лучше. Чем когда? Чем когда-либо. У меня не было ломки. Наверное, не было. Не было в последнее время. Но стало лучше. Намного лучше. Будто ломка была всегда. А сейчас исчезла. Я не был под кайфом, но я был лучшей версией себя. Мне это нравилось.       — Идёшь?       Я и не заметил, как Кэт рванула вперёд. На перекрёстке она остановилась подождать меня. Она стояла, протягивая мне руку. Я потянулся к ней, к её белой ладони. Кэт была такой красивой. Её белое, словно снег лицо отпечаталось у меня перед глазами. Я не мог оторваться от изумрудных глаз, от манящей улыбки и будоражащего моё возбуждение тела.       Что это? А это я обдолбался. Это Билл опять обдолбался амброзией. Вот что это такое. Очередной наркотический трип.       — Куда идём? — спросил я, а Кэт оглянулась по сторонам.       — Мы в Гиоферионе, Билл, куда угодно.

⛧⛧⛧

      Кэт резко отодвинула шторку кабинки для переодевания и сделала шаг вперёд.              — Ну как? — спросила она и покрутилась.       На ней был купальник. Цельный тонкий купальник белого цвета в тёмно-синюю горизонтальную полоску. Ткань плотно облегала её тело, так, что каждый дюйм казался обнажённым. Белый цвет немного просвечивал всё то, что должен был скрывать, но это было неважно: она выглядело в нём очаровательно и прекрасно. Кэт ещё раз игриво повертелась из стороны в сторону, посмотрела в зеркало на грудь, а затем и на попу, выглядывая из-за спины.       — Вроде неплохо, — она подтянула край декольте повыше, руками поправила грудь и ещё раз посмотрелась в зеркало, — Грудь классно выглядит. А ты что скажешь? По-моему, нужны ещё большие очки, такие, чтобы на пол-лица. И ещё круглую шляпу. Белую. Или бежевую? Да, шляпа нужна здесь однозначно. Тогда я точно буду неотразима, как голливудская кинозвезда.       Я всё ещё был обдолбан, молчал и пялился на неё. Я залип на её зад, на то, как край купальника сдавливал её ягодицу, как ткань вгрызалась в её кожу, и мне нравилось на это смотреть. Меня сводил с ума этот голый кусочек её тела. Я не мог оторваться, хотелось ещё и ещё, будто чешешь комариный укус, который зудит только сильнее с каждым разом, как проводишь по нему ногтями. Накатила новая волна возбуждения. Кажется, это ещё один интересный побочный эффект новой амброзии, вместе с приподнятым настроением, небольшим головокружением и тем, что мне совсем не хотелось курить. Кэт, заметив моё молчание, обернулась, злобно засопела и недовольно расставила руки в боки. Я наконец отлип от её зада и поднял глаза.       — Да, похожа, — спокойно ответил я, а взгляд сам начал искать что-то новое, за что можно было ещё зацепиться на её теле. Кэт закатила глаза и зашла обратно в кабинку, резко задёрнув шторку, но оставив небольшую щель, через которую, особенно в зеркале, было всё прекрасно видно. Я видел, как она стягивает край купальника с груди, тянет его вниз, нагибаясь всё ниже, а потом аккуратно снимает его с одной ноги, с другой ноги.       — Почему я сама должна за тебя придумывать себе комплементы? — причитала Кэт с той стороны. Она увидела мой похабный взгляд в отражении, как я опять пялюсь на неё, цокнула и спокойно зашторила до конца.       Она вышла в своей одежде, держа купальник в руках.       — Ну что, пойдём выбирать тебе плавки?       — Я не буду плавать.       — Что? С чего это вдруг? — вырвался у неё нервный смешок, — Конечно будешь.       — Я не умею.       — Ты серьезно?       — Да.       — Боже мой, — протянула она, — Дим, который не умеет плавать. Что-то новенькое.       — Где я по-твоему должен был это делать? В Стиксе? А ванну набрать я и дома могу.       — Какой кошмар, — она прошла мимо меня к стенду с мужскими купальными костюмами. Мужской отдел был в несколько раз скромнее и по ассортименту, и по цветам. В основном всё было либо синим, либо чёрным. Кэт взяла первый попавшийся комплект и ткнула мне в грудь, — Держи. Придётся учить тебя плавать.       — С чего ты решила, что мне это подойдёт?       — Что угодно будет лучше твоей одежды.       — А что не так с моей одеждой?       Кэт оценивающе оглядела меня с головы до ног и иронично улыбнулась. Я оглянулся к зеркалу, моя обычная одежда: чёрные матовые туфли, чёрные брюки, серая рубашка с закатанными до локтя рукавами.       — Кто так ходит по пляжу? — посмеялась она и потянулась за шортами.       — Я не надену это, — серьезно ответил я, нахмурившись, осматривая синие монотонные шорты.       — Конечно наденешь.       — Я офицер ЦЕРБЕРа.       — А я бывшая проститутка. Хватит выделываться, ты ходишь в каком-то тряпье, позоришь меня только! Надень хотя бы это, а рубашку можешь оставить, только расстегни, — Кэт потянулась и расстегнула две верхние пуговицы на моей рубашке, расправив края в стороны, — Вот так. Сразу помолодел.       — Зачем я на это соглашаюсь? — тихо пробурчал я, закатил глаза, схватил шорты и направился в кабинку.       Мы вышли из очередного бутика. Я нёс уже две сумки, забитые одеждой, к ним только что торжественно добавился купальник. В небольшом магазинчике по дороге Кэт купила большие тёмные очки и белую шляпу, как и хотела. Точнее, я ей купил. Нужно было думать, прежде чем обещать ей купить всё, что она захочет. Это была центральная улица Гиофериона. Полдень. Народу было битком. Даже призраки вышли на улочки и тихо плыли, пролетая сквозь стены, людей — исчезали в никуда и появлялись из ниоткуда. Кэт с удивлением, затаив дыхание, наблюдала, как один из призраков проплывает в метре от нас. От него повеяло холодом. Она только было хотела потянуться, чтобы дотронуться до него, как я резко остановил её руку. Рестораны с открытыми террасами ломились от посетителей, очередь в местный зоопарк выстроилась уже на улице, а в паре десятков метров от нас собралась толпа зевак, решивших посмотреть на местных уличных музыкантов. Чистильщики обуви, гадалки и просто попрошайки были на каждом шагу. Кэт деловито вышла на дорогу и огляделась по сторонам.       — Может, пообедаем? — мило спросила она и убрала растрепавшиеся от ветра волосы с лица.       Я снова искал, что рассматривать в ней, словно не замечая мир вокруг. Она была центром моего взгляда. Кэт, долбанная шлюха, как же я хотел её, я не могу контролировать это желание. Она вызывала у меня дикий голод, невыносимую жажду, ломку. Я крепко сжал кулаки, сжал зубы, но взгляд я контролировать не мог, он сам шёл по её телу. Её белый длинный хлопковый сарафан. Я засмотрелся, как край юбки подхватило ветром и он задрался ей на колено. Взгляд шёл вверх, пока не остановился на голых плечах, на которых висели только тонкие белые лямки.       — Билл? — уже взволнованно окликнула она меня, видя, как я зависаю уже в который раз, — Хочешь поесть?       — Ты голодна?       — Не сильно. Но я сомневаюсь, что ты ел вчера.       — Что хочешь?       — Рыбу?       Она показала пальцем куда-то в сторону. Как раз напротив была лавка с рыбными закусками. Кэт остановилась около неё, пытаясь разглядеть сквозь толпящихся, что там продают. Она ловко проскользнула между плечами двух крупных мужчин и также ловко вылезла, держа в руке несколько палочек-шпажек: две длинных тонких рыбы с острыми костистыми гребнями, жареный на гриле кальмар, свёрнутые в улитку огненные креветки и голова стигийского угря. Она самодовольно улыбалась, показывая мне свой улов. Кэт, недолго думая, откусила бок у длинной рыбы. Белое мясо ещё дымилось, оно легко отделялось от костей и ароматно пахло. Кэт прожевала и довольно кивнула, протянув мне надкусанную рыбу, чтобы я тоже попробовал.       Мы шли вниз по дороге. Кэт укусила за щупалец кальмара и со всей силы потянула. Резиновое мясо кое-как поддалось и она начала его долго и старательно жевать. Мы шли по склону, в конце которого уже виднелся золотистый пляж, голубая стена воды и разноцветные пляжные зонтики на берегу.       — Я уже не могу его есть, — сказала она с набитым ртом, протягивая наполовину съеденного кальмара мне.       — И что мне с этим делать?       — Придумаешь что-нибудь!       Только она всучила треклятого кальмара в мою руку, как тут же сорвалась с места и со смехом побежала к песку. Она сняла сандалии и, словно ребёнок, принялась пинать маленькие песчаные дюны. Я кинул шпажку в ближайшую урну и неторопливо пошёл к ней. Её звонкий смех наполнял всё вокруг, было хорошо, очень хорошо где-то внутри. Я не мог оторвать взгляда от её искренней улыбки. Я так мало видел её такой — искренней и счастливой.       — Ну что ты как старик, еле шевелишься! — потянула она меня за руку, видя, как я нехотя плетусь за ней.       Она буквально затащила меня на пляж. Мне не хотелось вытряхивать песок из ботинок, но я не мог ей сопротивляться. Не хотел. Я купил нам места на свободных шезлонгах, заплатив местному барыге-анубиту двадцатку, пока Кэт переодевалась. Она появилась сзади, стояла, скромно убрав руки за спину, смотрела, как я корячусь, расправляя полотенца на шезлонге. Белый полосатый купальник. Я снова засмотрелся на неё, а она только скромно покачала головой.       — Идём! — крикнула она, — Я так хочу искупаться!       — Вперёд, ты заслужила это, — ответил я, расстёгивая рубашку.       Кэт ринулась к воде, снося тонкими ногами волны, побежала по мелководью, и, как только вода оказалась ей по пояс, нырнула в глубину. Я подошёл к берегу, прохладная вода ударила в ноги, я вдохнул просоленный сухой воздух и пошёл вдоль, наблюдая за ней, как она по грудь кружится в воде и смеётся. Увидев меня, она остановилась и помахала мне.       — Я не хочу мочить волосы, — ответил я, на что она наигранно скорчилась и быстро поплыла в мою сторону.       На мои просьбы и мольбы не тянуть меня в воду, она не обращала никакого внимания. Она играючи начала брызгаться, топить меня и всячески тащила на хоть какую-то глубину. Мы стояли в обнимку на глубине ей по плечи. Кэт прислонила мокрую голову к моей груди и прикрыла глаза. Я обхватил её сзади, за хрупкие плечи, и прижал к себе. Она улыбнулась и подняла на меня глаза, положила ладони мне на плечи а потом медленно, очень аккуратно, потянулась к моим губам. Поцелуй с привкусом соли, но такой особенный и желанный.       Кэт плескалась весь день, пока не замёрзла до синих губ и сморщенных пальцев. Я укутал её в полотенце, она дрожала от холода, но улыбалась. Я сходил в ларёк недалеко от пляжа и принёс ей шоколадное мороженное в рожке, от чего она радостно завизжала, а недавнюю дрожь как рукой сняло при виде холодного лакомства. Её глаза резко округлились и она показала пальцем куда-то мне за спину.       — Смотри! — крикнула она. Это был гейзер. Он выстрелил высоким столбом мутной воды и пара вверх на десяток метров. Кэт с восторгом наблюдало за чудом и не могла отвести взгляда, хотя для меня здесь не было ничего особенного.       Вечерело. Город вновь наполнился пылающими разноцветными огнями. Прогулявшись по колоритным узким улочкам, мы собрали вещи и выехали из гостиницы. Администратор с всё той же натянутой широкой улыбкой провожал нас и надеялся на наше скорое возвращение в гостиницу «Солёный берег». Мы остановились на холме, откуда открывался замечательный вид на горевший сотнями огней город Гиоферион. На горизонте взрывались гейзеры. Подул ветер. Кэт расслаблено лежала на капоте, подложив руки под голову. Я сфотографировал её, лежавшую на капоте, от вспышки и неожиданности она зажмурилась.       — Эй! — крикнула она, а потом увидела вылезающую из фотоаппарата фотокарточку, — Дай посмотреть, — Я протянул ей карточку. Она улыбнулась, — А теперь тебя.       — Ну уж нет! — не успел я это сказать, как Кэт выхватила фотоаппарат из моих рук и заглянула в глазок, прицеливая объектив на меня.       — Улыбнись! Хватит быть хмурым, морщины вылезут.       Я улыбнулся, как умел. Кэт щёлкнула, вспышка ударила в глаза, через несколько секунд с треском вылезла ещё одна фотокарточка с моим лицом.       — Эту я тоже заберу себе, — деловито сказала она.       Я забрался на капот и тоже прилёг рядом с ней. Кэт, недолго думая, примостилась мне под руку и положила голову на грудь, смотря, как и я, на огни Гиофериона.       — Знаешь, сегодня был, наверно, лучший день в моей второй жизни, — тихо сказала она.       — Да, в моей тоже.       — Билл.       — М?       — Каждый день может быть таким, если мы останемся.       — Кэт, ты же знаешь, что это бесполезно. Даже не начинай.       — Почему? Мы уже уехали из Дита, у нас куча денег. Нам этого будет достаточно.       — Достаточно? Для чего достаточно? Прожить пару месяцев? И что мы будем делать дальше?       — Жить. Как обычные люди живут вместе. Продашь свою квартиру в Асфоделе, купим что-нибудь здесь. Я устроюсь на работу… Другую, нормальную работу. Ты тоже не пропадёшь. Можно же перевестись сюда, верно? У нас всё будет прекрасно.       — Кэт…       — Билл, пожалуйста. Ты ещё можешь остановиться, принять правильное решение.       — Я принял единственно правильное решение. Если я не убью его, то уже ничего не будет иметь смысла. Я больше никогда не смогу жить также нормально.       — Сможешь!       — Нет, Кэт. У меня нет столько времени, как ты думаешь. Через пару недель закончится мой контракт и я умру. И это будет конец. Бесславный, глупый конец моей бессмысленной жизни. И если я не успею… Мне нужно успеть, Кэт.       — Может быть, ещё можно найти способ расторгнуть договор.       — Может быть, он точно есть, я знаю, но искать этот способ я должен точно не в Гиоферионе. Мне нужно вернуться.       Она глубоко вздохнула, потёрла глаза и шмыгнула носом.       — Я… я просто боюсь потерять тебя снова.       — Всё будет хорошо. Ты мне веришь?       — Нет, Билл, — Кэт грустно улыбнулась, — Не верю.

⛧⛧⛧

      Я ехал по тёмной пустой трассе, освещаемой жёлтыми фарами машины. На горизонте уже горели огни Дита. Мы приближались, до города оставалось около часа езды. Кэт тихо сидела рядом, на пассажирском сиденье, подтянула ноги под себя, оперившись голыми ступнями на сидушку и обнимая свои колени. Она глядела в темноту ночи через окно. Я схватил пачку с приборной панели и достал сигарету, Кэт краем глаза поглядела, что я делаю.       — Что дальше? — спросил я и сделал затяжку.       — В каком смысле? — даже не повернув голову, тихо переспросила она.       — Что насчёт нас?       — Нет никаких «нас», Билл. Ты продолжишь искать ангела, а я вернусь к себе в общежитие, к девочкам, и буду жить дальше, как обычно.       — Хочешь переехать ко мне? — глянул я на неё, но она снова не обернулась.       — Зачем? Думаешь, это будет хорошей идеей?       — Я просто не хочу, чтобы ты возвращалась на эту ебаную работу к своему мудню-сутенёру. Да и в квартире у меня всяко лучше, чем в твоей коммуналке.       Кэт наконец обернулась, робко поглядела на меня через плечо и устало улыбнулась. Она уже выглядела измотанной и сонной.       — Какая тебе разница, что со мной будет?       — Мне есть разница, Кэт. Я хочу для тебя лучшей жизни.       — Будешь содержать меня?       — У меня куча денег, Кэт, пустая квартира и одиночество, которое я затыкаю алкоголем и работой. Так что, да, буду тебя содержать.       — Ты хочешь лучшей жизни для меня или для себя?       — Это не ответ.       Она снова отвернулась и ненадолго замолкла, глядя в тёмное окно.       — Я хочу вернуться домой, к себе, к Ви и Гретте. Это мой дом, Билл, — с тоской в голосе сказала она, — Но я могу пообещать тебе, что не вернусь в бордель, — она повернулась ко мне и хитро ухмыльнулась, — Но только если пообещаешь содержать меня.       — А ты будешь ко мне приезжать?       — По первому же твоему требованию, — иронично ответила она.       — Тогда согласен.       Кэт оживилась, развернулась ко мне и протянула руку. Я, держа сигарету в пальцах возле губ, немного опешил, не понимая, что она хочет от меня.       — Чего? — спросил я, затянулся последний раз и кинул окурок в окно.       — Как чего? А первоначальный взнос? Я же теперь не могу работать, ты что, забыл?       — Ты неисправима…       Я недовольно помотал головой и полез в карман брюк. Достав бумажник, я вытащил пачку денег, отсчитал около двух тысяч оболов, и протянул ей. Кэт вопросительно подняла бровь.       — Ты серьезно? Мне этого даже на неделю не хватит.       Я глубоко вздохнул и просто отдал ей всё, что было у меня в бумажнике. Кэт довольно покивала и улыбнулась.       — А это уже другой разговор.       Она спрятала деньги в сумочку, лежавшую внизу, и снова подтянула голые ноги к груди, обхватив их руками.       Я ещё раз глянул в зеркало заднего вида — пусто. Её не было. Здесь были только я и Кэт.