The Black Swordsman

      Год назад:              Младшая сестра Кадзуто, Сугуха Киригая, сидела на стуле рядом с больничной койкой старшего брата, выглядевшего очень хрупким и истощенным. Своими темно-серыми глазами она изучала странное устройство на его голове, которое доктор назвал нейрошлемом, и хмурилась.              — Это просто дурацкий шлем с проводами, — прокомментировала она. — Почему никто не может просто снять его с него?              Она вздохнула, вспомнив, что сказал ей доктор.              «Если мы силой снимем нейро-шлем с его головы, это приведет к его немедленной смерти. Единственное, что мы можем сделать сейчас, — это вести себя с ним так, словно он в коме, как и со всеми остальными, кто оказался в ловушке. Мы будем обеспечивать его питанием и водой, насколько это возможно, но это не так уж много, поскольку в ситуации твоего брата находится много людей».              — Чертовы лжецы… Я не видела его таким худым и бледным за всю его жизнь. Похоже, он едва выживает.              Сугуха услышала приближающиеся шаги и, повернувшись, поняла, что это её мать, Мидори Киригая, у которой были такие же черные волосы и серые глаза, как у дочери. Она села на сиденье рядом с Сугухой и тоже стала наблюдать за Кирито.              — Как он? — грустно спросила она.              — Все так же… наверное… Может, врачи или медсестры смогут кормить его больше? Он выглядит ужасно.              Мидори покачала головой:              — Нет.              — К сожалению, врачи сказали, что у них есть только столько, сколько нужно, и ты должна помнить, что Кадзуто не единственный, кто сейчас страдает. Мы просто должны радоваться, что он стабилен. Уже… много людей умерло, так что это чудо, что он ещё держится. Я даже не могу представить, через что он сейчас проходит.              — Их мозги… были поджарены, верно? — спросила Сугуха, вспомнив слух, который она слышала в своей школе, о том, что люди, носящие Нейрошлем, умирают именно таким образом.              — Да. Когда… они умирают внутри виртуального мира, в котором находятся… их мозги в реальном мире сразу же поджариваются. Каким же больным человеком надо быть… Если бы у меня была возможность, я бы…              Сугуха не привыкла видеть свою мать такой сердитой. Обычно она была доброй и спокойной, но Сугуха чувствовала, как от матери исходит разочарование и гнев.              — Помнишь, как Кадзуто радовался, когда я заказала для него Нейрошлем и копию Мастеров Меча Онлайн? — спросила Мидори. — Каждый раз, когда мы ужинали, пока эта штука не прибыла к нам домой, единственное, о чем он говорил, были Мастера Меча Онлайн… ни о школе… ни о друзьях… ни о чем другом… только Мастера Меча Онлайн. Но это было нормально. Потому что я редко видела, чтобы он проявлял столько страсти и интереса к чему-то. Это был один из очень редких случаев, когда я видела его улыбку. Я так хотела, чтобы он поиграл в эту игру… Я и представить себе не могла, что она окажется тем, что причинит ему столько боли. Наверное, ему сейчас так страшно и одиноко, и я ничего не могу с этим поделать.              Сугуха разбиралась в нейрошлеме и ВР (виртуальной реальности) не так сильно, как ее мать. Мидори работала редактором в журнале, посвященном компьютерам и робототехнике, поэтому она была хорошо знакома с технологиями, которая была установлена на голове ее брата, и понимала ее внутреннее устройство. Однако это не помогло ей успокоиться. Более того, это ещё больше расстроило ее мать.              — А… папа собирается сегодня навестить Кадзуто? — спросила Сугуха.              — Он сегодня не очень хорошо себя чувствует. Ему пришлось отпроситься с работы, и он весь день не выходил из своей комнаты. Я очень волнуюсь за него. Кадзуто очень тяжело всё это переносит. Ему трудно понять Кадзуто и его интересы, но действительно заботится о нем.              Телефон Мидори зажужжал, и она достала его из кармана, чтобы проверить. Это было напоминание о разогреве духовки до 400 градусов.              — Уже довольно поздно. Голодание не принесет Кадзуто ничего хорошего. Нам, наверное, пора идти. Пойдем, милая.              Сугуха и ее мать встали и вышли из больничной палаты Кадзуто. Перед уходом она в последний раз взглянула на брата.              «Продолжай, Кадзуто, ради нас с мамой», — подумала она про себя. «Если кто и сможет разобраться с этой дурацкой игрой, так это ты. Мы все… я… мама… папа… мы все верим в тебя и будем здесь, когда ты наконец очнешься».       

══════ஜ▲ஜ══════

      4 недели назад:              На дно автомата упала газировка, Сугуха протянула руку и достала её. Не успела открыть, как услышала шаги и бормотание, доносившиеся из коридора больницы. Выглянув в коридор, она увидела хрупкого и болезненного мальчика с черной челкой, свисающей на глаза, и в синем больничном халате. Это был её брат, Кадзуто. Сугуха в полном шоке выронила газировку и тут же бросилась к брату. Когда она подошла к нему достаточно близко, то смогла расслышать, что он бормочет снова и снова. Это было имя.              — А-Асуна… Асуна… Асуна, — повторял Кадзуто, пока сестра обнимала его.              — Кадзуто, ты очнулся, — радостно закричала Сугуха. — Слава Богу. Я знала, что ты проснешься… Я знала это!              Вместо того чтобы ответить сестре, Кадзуто продолжал бормотать «Асуна», чем привел Сугуху в замешательство.              «Асуна?» подумала Сугуха. Никогда раньше не слышала этого имени. Может, это кто-то из тех, кого он встретил в том мире? Но ведь это девичье имя… Я никогда не могла представить, что Кадзуто скажет хоть слово девушке.              Сугуха выкинула эту мысль из головы и решила, что ей нужно сосредоточиться на ситуации.              «Нужно вызвать врача или медсестру и позвонить маме. А кто такая эта Асуна, мы выясним позже. Мама и папа будут очень рады, что с ним все в порядке».              Пока Кадзуто повторял имя девочки, Сугуха тихо сказала:              — Добро пожаловать домой, Кадзуто.       

══════ஜ▲ஜ══════

             Настоящее:              Сугуха открыла морозильник на кухне и увидела большую банку мороженого, на которую посматривала последние три дня. С тех пор как Кадзуто застрял в смертельной игре, у нее появилась отвратительная привычка перекусывать поздно вечером. К счастью, Сугуха была настолько активна, ежедневно тренировалась с кендо и совершая утренние пробежки, так что перекусы не приводили к набору лишнего веса, но все равно после них она чувствовала себя виноватой. Она достала из морозилки баночку клубничного мороженого и закрыла дверцу холодильника. Она взяла ложку и подумала о девушке, которую брат постоянно навещал.              «Асуна, да?» подумала она, снимая крышку с мороженого и положила туда найденную ложку. «Судя по тому, что мне рассказывал о ней Кадзуто, она очень милая. Я бы очень хотела с ней познакомиться. Интересно, почему Кадзуто не разрешает мне или кому-то ещё пойти с ним к ней? Ведь это его первая девушка, и они вместе выжили в смертельной игре. Что я и мои родители можем не понять в их отношениях? Я просто хочу, чтобы он открылся мне немного больше. В последние дни он кажется еще более отстраненным, чем обычно. Он даже не разговаривает с мамой, что для него редкость. Обычно он всё ей рассказывает, но даже она, похоже, не может до него достучаться. Они с папой думают, что он справится с этим, но прошло уже несколько недель, а ему, похоже, не стало лучше. Даже наоборот, кажется, что ему становится хуже. Интересно, как у него дела в школе? Он ничего не говорил об этом с тех пор, как начал возвращаться».              Сугуха возвращалась в свою комнату с баночкой мороженого в руках и, проходя мимо комнаты Кадзуто, услышала громкий стук, как будто что-то упало.              «Хм, что это было? Похоже, звук доносился из комнаты Кадзуто».              Она вздохнула, раздумывая, стоит ли его проведать.              «Меньше всего ему сейчас хочется, чтобы я его беспокоила… но все же… надо спросить, все ли с ним в порядке, чтобы быть уверенной».              Она подошла к его двери и постучала, после чего сказала.              — Кадзуто, я услышала шум. Ты там в порядке?              Ответа она не получила, что, впрочем, ожидаемо.              — Кадзуто, может, ты просто ответишь мне?              На секунду Сугуха могла поклясться, что слышала, как из его комнаты доносится что-то похожее на звуки удушья, после чего всё затихло. И всё же отсутствии ответа в такой ситуации начинало беспокоить.              — Кадзуто, я захожу. Лучше бы тебе не подшучивать надо мной.              Сугуха открыла дверь в комнату Кадзуто и закричала, как только увидела брата, висящего в петле. Его тело безжизненно свисало с потолка. Уронив на пол баночку с мороженым, она тут же подхватила опрокинутый табурет и подвинула его тело назад, чтобы он стоял на нем, ослабив давление на шею.              — Мама! Папа! Мне нужна помощь! — закричала она, достаточно громко, чтобы родители услышали её из своей комнаты. Сугуха продолжала крепко держать тело брата и следить за тем, чтобы он не упал с табурета, надеясь… молясь, чтобы она не опоздала.       

══════ஜ▲ஜ══════

      Глаза Асуны распахнулись, и она села на неудобном матрасе в камере, в которой всё ещё была заперта. В животе у нее внезапно возникло чувство сильного отвращения, словно что-то было не так.              «Что это за чувство?» подумала она про себя.              Она посмотрела сквозь решетку своей камеры и никого там не увидела. Она понятия не имела, что разбудило ёе ото сна и что вызвало тошноту в животе, но что бы это ни было, она знала, что это нехорошо.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Убедившись, что у Кадзуто есть пульс, Сугуха и ее родители отвезли его в ближайший травмпункт, чтобы его осмотрели. Мать Сугухи всё время плакала, а отец пытался держать голову прямо, пока нес Кадзуто на руках. Все время, пока отец нес его тело, Сугуха не сводила глаз с неприятного следа на его шее, оставленного веревкой, которая чуть не убила ее брата.       

══════ஜ▲ஜ══════

             — Физически он вроде бы в порядке, — заметил доктор, глядя на Кадзуто, сидящего на краю больничного стола с неприятным следом от веревки на шее. — Хотя в психическом плане я не могу сказать того же. Были ли у него в прошлом суицидальные наклонности?              — Нет, никогда! — закричала Мидори, пока муж пытался ее успокоить. — Он всё ещё страдает от этой гребаной игры! Должно быть, из-за этого! Он такой с тех пор, как проснулся!              — А, значит, Кадзуто — выживший в САО. В этом есть смысл, — заключил доктор, изучая планшет-клипборд, который держал в руках. — Не хочу вас пугать, но было зарегистрировано более 10 случаев самоубийства среди тех, кто очнулся после этой игры… и более 50 попыток. Травма, через которую прошли выжившие в САО… нет никаких сомнений в том, что она повлияла на их психическое состояние. Я собираюсь прописать…              — Нет, — торжественно прервал его Кадзуто. — Никаких таблеток.              Сугуха и остальные члены её семьи были в шоке от того, как быстро Кадзуто отреагировал. В его голосе не было ни малейшего колебания. Это был один из первых случаев, когда они услышали его речь за довольно долгое время.              — Понятно, — разочарованно произнес доктор. — В конце концов, я не могу заставить вас их принимать, но тем не менее я все равно пропишу их. Кроме того, в ближайшие пару недель я хочу, чтобы за ним постоянно следили, когда он дома. В школе за ним достаточно хорошо наблюдают, так что если он и попытается совершить ещё одну попытку… то, скорее всего, опять же дома.              — Я всегда дома, когда Кадзуто дома, — заговорила Сугуха. — Теперь я буду внимательно следить за ним.              Сугуха не могла не смотреть на след от веревки на шее Кадзуто.              — Сколько времени потребуется, чтобы… след на его шее исчез? — спросила Сугуха.              — Точно не знаю. Некоторые проходят быстро, при правильном уходе, но иногда они могут оставить рубцы. Как видите, след на Кадзуто довольно сильный, так что, думаю, даже после года останется какой-то шрам.              — В следующий раз, когда пойду за покупками, постараюсь купить одежду, которая поможет его скрыть, — с грустью сказала Мидори.              Сугуха с облегчением увидела, что мать перестала плакать, но внутри она по-прежнему казалась пустой. Сложно было сказать, что чувствует отец, потому что он хорошо это скрывал, но она знала, что чувствует сама. Тошнота.              — Я собираюсь написать заявление в школу, чтобы его отправили к психотерапевту. Я не знаю, как это не увидели раньше, но ему определенно нужно поговорить с кем-то о том, что он переживает. Ничего страшного. Многие из выживших в САО получают психологические консультации в школе.              Кадзуто промолчал, но Сугуха понял, что ему не нравится эта идея.              — Самое главное сейчас — убедиться, что вы эмоционально поддерживаете его, — серьезно объяснил доктор. — Я знаю, что вы все можете испытывать разочарование или гнев на него за то, что сделал… но эти эмоции только ухудшат его состояние. Ему нужно чувствовать себя любимым… каждым из вас. Только это заполнит ту дыру, которая образовалась в его сердце.              Сугуха нахмурила брови после слов доктора.              «Он ошибается», подумала она, глядя в безэмоциональные глаза брата. «Единственная, кто заполнит эту дыру в его сердце… это Асуна».             

══════ஜ▲ஜ══════

      Кадзуто, Сугуха, Мидори и ее муж вошли в парадную дверь дома и закрыли ее за собой. Воцарилась тишина, никто не знал, что сказать. Тишину нарушила Мидори.              «Я… я прилягу ненадолго. Я… не очень хорошо себя чувствую.              — Сугуха, ты не могла бы присмотреть за Кадзуто, пока я схожу с твоей мамой? — спросил отец.              Сугуха, не говоря ни слова, кивнула головой в знак согласия, а Кадзуто устроился на диване в гостиной. Родители отправились в свою комнату, и в гостиной остались только они. Сугуха села на другой конец дивана, напротив брата. Она уставилась на ковер, и вся грусть, которую она испытывала раньше, превратилась в злость. Несмотря на то, что доктор предупреждал её и родителей, Сугуха не могла больше молчать.              — Ты даже не собираешься ничего сказать… например, извиниться? — спросила Сугуха.              Кадзуто ничего не ответил сестре и тихо сидел на диване рядом с ней, глядя вдаль. Это еще больше разозлило Сугуху, и она не смогла больше сдерживаться. Она начала резко бить брата по затылку, чем сильно его напугала.              — Ты идиот! Идиот! Идиот! Идиот! О чем ты, черт возьми, думал? Ты хоть представляешь, сколько боли причинил нашим родителям… и мне, если уж на то пошло? Я понимаю, что ты страдаешь, но чего ты хотел добиться, убивая себя? Неужели ты не понимаешь, как эгоистично поступил не только с нами, но и с Асуной?              Впервые за долгое время глаза брата раскрылись шире обычного при упоминании имени Асуны.              — Не надо, — предупредил Кадзуто, сдерживая свой гнев при упоминании имени Асуны.              — Да пошел ты! Что, если Асуна проснется и узнает, что ты покончил с собой? Ты когда-нибудь задумывался о том, что она будет почувствовать? Насколько разбитой она будет себя чувствовать? Представь, что ты проснулся и узнал, что человека, которого ты ждал больше всего, больше нет, и ты его больше никогда не увидишь! Разве это справедливо по отношению к ней?              — Отвали! — воскликнул Кадзуто. — Ты даже не моя настоящая сестра, а твои родители — не мои настоящие родители. Это не твоя работа — заботиться обо мне!              Сугуха была ошеломлена комментарием Кадзуто и растерялась.              — Как ты…              — Я давно знаю, Сугуха. Ты моя двоюродная сестра, а твои родители — мои тетя и дядя… Так что хватит притворяться, что вы — моя настоящая семья! Моя настоящая семья мертва! Они умерли, когда я родился, так? Вот почему ваша семья взяла меня к себе! У них не было выбора!              Сугуха не могла поверить в то, что услышала.              — Это нечестно! Мама… папа… они сделали всё возможное, чтобы позаботиться о тебе за последние пару лет! Я знаю, что ты не думаешь ничего из того ужасного, что говоришь, но… мне все равно неприятно это слышать!              Кадзуто насмешливо посмотрел на сестру и встал с дивана.              — Пойду прилягу, — недовольно пробормотал он.              Но прежде, чем он успел уйти, Сугуха с силой схватила его за предплечье и остановила.              — Нет! — сердито приказала она. — Я не позволю тебе уйти с глаз моих! Садись на диван и смотри телевизор, пока маме не станет лучше, задница! Или ты хочешь, чтобы я снова начала тебя бить?              Кадзуто снова сел на диван и скрестил руки на груди, надувшись.              — Я понимаю, что ты скучаешь по ней, — более тихо сказала Сугуха. — Но то, что ты ведешь себя как эгоистичный засранец, не поможет ей проснуться раньше времени. Если бы она проснулась, что бы она подумала о том, как ты себя ведешь сейчас?              — Я не знаю… ее ведь сейчас здесь нет? — с горечью спросил Кадзуто.              Сугуха застонала от досады и почувствовал, что хочется вырвать свои волосы.              — Господи, да отвали ты, Кадзуто! Ради всех, прекрати это мелкое дерьмо!              Кадзуто закрыл глаза и сделал вид, что не замечает Сугуху, отчего она откинулась на спинку дивана, на котором они сидели.              «Я знаю, что поступаю с ним жестоко, но он должен это услышать», подумала Сугуха. «Почему бы Кадзуто не вернуться… к тому чудаковатому мальчишке-ботанику, которого я знала до того, как он попал в ловушку этой дурацкой игры. Проклятье. Я знаю, что в тебе ещё есть что-то хорошее. Ничего не изменилось. Мама… папа… даже я… мы все по-прежнему верим в тебя… и я уверена, что Асуна тоже. Так что, пожалуйста, не делай так больше».