The Black Swordsman

      700 дней в САО

      

      В моей жизни было не так много моментов, когда я чувствовал себя счастливым. Даже до того, как я попал в САО, я был довольно мрачным. Целыми днями сидел в своей комнате и играл в видеоигры в одиночестве, пытаясь убежать от реального мира, который я так ненавидел. У меня не было друзей. Я не занимался спортом и не участвовал во внешкольных мероприятиях. Просто ходил в школу… ни с кем не говорил… периодически подвергался издевательствам, а потом приходил домой и запирался в своей комнате, чтобы поиграть в видеоигры. Это была жалкая, мать её, жизнь, лишенная всякого счастья.              Я смотрел в потолок нашего с Асуной домика, лежа на спине в нашей общей двуспальной кровати. Асуна уснула, лежа на мне, и её голова покоилась на моей голой груди.              «То, что я сейчас чувствую… может ли это быть… настоящим счастьем?» подумал я про себя. Это кажется… странным. Я заперт в мире видеоигры, где могу умереть в любой момент, но, несмотря на это, сейчас я чувствую себя счастливее, чем когда-либо в реальном мире.              Я посмотрел на Асуну, которая крепко спала, и улыбнулся.              Должно быть, это оно. Асуна… она — и есть мое счастье.       

══════ஜ▲ஜ══════

      

Настоящее

             Я заставил себя открыть глаза, под которыми были темные мешки. И уставился в потолок своей комнаты в реальном мире. Услышал стук в дверь и голос сестры, сообщившей мне, что пора в школу. Я жалко перевернулся на бок и задумалась, хочу ли я вообще куда-то идти. В глубине души я понимал, что у меня нет выбора, но меньше всего мне хотелось идти туда… без Асуны. Черт, да мне вообще ничего не хотелось делать, пока она не проснется. Жизнь без нее… была абсолютно бессмысленной.             

══════ஜ▲ஜ══════

             У правительства появилась «замечательная идея» построить новую школу, специально для всех выживших в САО, чтобы внимательно следить за нами. Помимо посещения обычных занятий, все мы должны были постоянно проходить психиатрическое обследование, а многие из нас — посещать сеансы терапии из-за травм, полученных в САО. К счастью для меня, я смог скрыть свою печаль, и мне не пришлось посещать эти дурацкие сеансы терапии. В любом случае, это была бы пустая трата времени. Ничто из того, что они могли сказать, не помогло бы мне почувствовать себя хоть немного лучше. Они же не могли заставить Асуну очнутся. Единственное, что они могли сделать, это выписать мне кучу гребаных таблеток и попытаться заставить меня забыть о ней. Они хотели бы, чтобы я двигался дальше, но мог ли я? Асуна была для меня всем… она была единственным человеком, который мог подарить мне счастье. Забыв её, я буду чувствовать себя только хуже.              Я шел по коридорам школы выживших с низко опущенной головой, избегая встречаться взглядом с другими учениками. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то из них заговорил со мной. Несмотря на то, что я изо всех сил старался не обращать на них внимания, я все равно слышал, как другие ученики говорили обо мне, когда я проходил мимо них.              — Черт, разве это не Черный Мечник? Он был лучшим игроком в САО, верно? В реальном мире он выглядит неважно.              — В САО он был просто куском дерьма с завышенными возможностями. Всё, что он делал, это выставлял себя на показ.              — Он выглядит так, будто уже несколько дней ничего не ел. Это печально.              Я старался не обращать внимания на их разговоры, но не успел я дойти до своего класса, как на моем пути встал мальчик моего возраста и не дал мне пройти дальше. Он был выше и мускулистее меня, а руки сложил на груди.              — Мне нужно в класс, — пробормотала я, не поднимая глаз              — Эй, а где твоя подружка из САО? — насмешливо спросил парень. — Как её звали… ах да, Молния… Асуна. Вы были неразлучны. Дай угадаю, она увидела, какой ты в реальном мире, и решила бросить твою жалкую задницу. Её сложно винить. С такой внешностью, как у нее, она, скорее всего, переключится на что-то получше. Может быть, у меня есть шанс…              Я схватил парня, который был крупнее меня, за воротник рубашки обеими руками, впечатал его в один из шкафчиков в коридоре и уставился на него с намерением убить.              — Эй, какого черта ты делаешь? Я не виноват, что твоя девочка больше не хочет с тобой встречаться!              В ответ мальчик ударил меня прямо в челюсть, отправив на пол школы. Мальчик несколько раз ударил меня бутсами по лицу, пока его не остановили несколько других учеников. Кровь уже текла у меня изо рта, и я был уверен, что позже у меня будет прекрасный синяк на лице.              — Посмотрите на Черного Мечника, все! Может, в мире видеоигр он и полный отморозок, но в этом мире он просто гребаный неудачник!              — Не называй меня этим дурацким прозвищем! — сердито крикнул я, поднимаясь с пола. — Я ненавижу его. Я всегда, блядь, ненавидел его!              Я не знал, почему так разозлился. Чёрт, я бы даже не назвал это злостью на того мальчика, который меня ударил. Это была просто злость на себя за то, что я такой слабый.              — Хватит, засранец, — раздался женский голос, когда я услышал приближающиеся легкие шаги.              Мальчик, который ударил меня, вывернул шею, удерживаемый парой других учеников, чтобы посмотреть на голос, который оскорбил его. Голос принадлежал девочке одного со мной возраста, с темно-каштановыми волосами, светло-карими глазами и веснушками на лице. Ее звали Рика Синодзаки, но мы с Асуной всегда называли её Лизбет, с тех пор как впервые встретили в САО. В игре она была кузнецом и сделала для меня меч. Кроме того, она была лучшей подругой Асуны из САО, так что вполне логично, что она вмешивается, когда упоминается имя Асуны. Однако мне от этого не стало легче. Я стал настолько жалким, что девушка, которая была меньше меня, должна была заступиться за меня и Асуну.              — К твоему сведению, Асуна ещё не проснулась, так что почему бы тебе не перестать быть засранцем и просто оставить Кадзуто в покое, — объяснила Рика, когда парень лишь нахмурился. — Тебе не кажется, что ему сейчас и так тяжело?              Мальчик только разочарованно зарычал, и Рика вздохнула.              — Если ты хочешь напасть на меня, я без проблем заставлю тебя есть землю, но я бы предпочла избежать этого, если это вообще возможно.              — Ладно, я не хочу тратить свое гребаное время на никчемного кузнеца и безмозглого героя. До встречи, Черный Мечник.              Задира наконец ушел, а несколько учеников остались рядом с ним, чтобы убедиться, что он не передумает и не нападет на нас с Рикой. Та обратила внимание на меня и покачала головой в знак неодобрения, но ободряюще улыбнулась.              — Пойдем, я отведу тебя к медсестре до начала занятий, — любезно предложила она.       

══════ஜ▲ஜ══════

             — Будет синяк, — заметила школьная медсестра, прикладывая пакет со льдом к месту удара на моей щеке.              Я ссутулился, сидя на стуле в кабинете медсестры, а Рика стояла рядом со мной.              — Кадзуто, кстати, ты хорошо питаешься? — обеспокоенно спросила медсестра.              — Я ем достаточно, — проворчал я.              — Ты выглядишь довольно худым… то есть больше, чем обычно, — заметила Рика.              Не желая волновать никого из них, я решил, что лучшим вариантом будет просто солгать.              — Я… просто не очень хорошо себя чувствую в последнее время… желудочная инфекция или что-то в этом роде. Как только он пройдет, я снова начну нормально питаться. Обещаю.              — Хорошо, я хочу, чтобы ты прикладывал лед к этому месту в течение следующих нескольких уроков, а потом вернешься и возьмешь ещё. Хорошо?              Я кивнул головой, и медсестра ушла, чтобы написать мне записку, объясняющую, почему я опоздаю на первый урок.              — Я никогда не думала, что ты так ненавидишь это прозвище, — грустно сказала Рика. — Когда мы были в Айнкраде, ты никогда не возражал против него. Но теперь, когда мы вернулись в реальный мир, все немного изменилось. Но всё равно, если ты будешь драться и есть как дерьмо, тебе не станет легче. Я знаю, что ты волнуешься за Асуну, и я тоже, но…              — Тогда почему ты её не навещаешь? — холодно спросил я, опустив голову в пол. — Я думал, вы были лучшими подругами в Айнкраде? Неужели все изменилось, когда ты проснулась? Ты поняла, что Асуна тебе больше не нужна, потому что у тебя уже достаточно друзей в реальном мире? Готов поспорить, тебе даже наплевать, что Асуна еще не проснулась.              Вместо ответа я получил заслуженную пощечину по другой щеке, на которой не было льда. Даже не поднимая глаз, я понял, что Рика была на грани слез от моего комментария.              — Причина, по которой я не навещала её, в том, что у меня сердце разрывается от одной мысли о том, что она не может проснуться, как все мы. Если кто и заслуживал пробуждения из этого ада, так это Асуна. Я понимаю, что ты страдаешь, но не будь настолько тупым, чтобы думать, что страдаешь только ты, придурок! Асуна была моей подругой, и я переживаю за нее каждый день! Я просто знаю, что, если я буду вести себя как стерва со всеми вокруг, это не вернет ее. Постарайся лучше заботиться о себе, Кадзуто.              Не успел я извиниться за свои резкие слова, как уже услышал шаги Рики, выходящей из кабинета медсестры.             

══════ஜ▲ஜ══════

             — Ты выглядишь как дерьмо, парень, — заявил глубокий баритон, когда моя голова легла на стойку бара. За ней передо мной стоял высокий афроамериканец, которого я знаю с САО. В реальном мире он был барменом, а в САО — торговцем, который продавал оружие, доспехи, зелья и тому подобные вещи. В реальном мире его звали Эндрю Миллс, но я не мог не называть его по имени из САО, которое было гораздо легче запомнить, — Эгиль.              Я почувствовал сильный шлепок по спине, заставивший меня сесть прямо. Это сделал мужчина лет тридцати, сидевший рядом со мной в баре, которого звали Рётаро Цубои или Кляйн, как его называли все в САО. У него были каштаново-рыжие волосы и щетина того же цвета на щеках и подбородке. Перед ним стояла бутылка чего-то спиртного, который я не узнал, а передо мной была газировка, потому что, по словам Эгиля, я еще недостаточно взрослый, чтобы пить. Тем не менее было очень мило с его стороны позволить мне сесть за барную стойку.              — Ну и синяк у тебя, Кирито, — прокомментировал Кляйн.              Он имел в виду большой синяк на моей щеке от удара, полученного ранее в школе.              — Получил в школе… ничего страшного, — ответил я.              — Чёрт, ты не так давно вернулся в школу, а уже дерешься? — спросил Эгиль.              Я покачал головой, мол, нет.              — Это была не драка. Какой-то парень ударил меня кулаком и прошелся по моему лицу бутсами… вот и всё. Я не сопротивлялся. Какой в этом смысл?              — О чем, черт возьми, ты говоришь? Почему ты не надрал ему задницу? — удивленно спросил Кляйн.              — Он был прав, — ответил я.              И Клейн, и Эгиль посмотрели на меня с беспокойством в глазах.              — По сравнению с тем, каким я был в САО, в этом мире я никто. Я слабый. Жалкий. Даже если бы Асуна проснулась, она бы не захотела иметь со мной ничего общего. Если бы она увидела меня сейчас, то даже не узнала бы. Асуна влюбилась не в этого жалкого неудачника, а в Черного Мечника. Но она не понимала, что на самом деле Черного Мечника никогда не было. Даже в САО я никогда не был по настоящему крутым. Я все еще был напуганным, асоциальным мальчиком-ботаником, как и в реальном мире. САО просто позволяла мне лучше это скрывать. Может, и хорошо, что Асуна не просыпается. Она бы, наверное, расстроилась, увидев, какой я в реальной жизни.              — Не будь так строг к себе, Кирито, — проговорил Кляйн. — Поверь мне, когда я говорю, что мы все притворялись, когда оказались в САО. Мы должны были это делать, чтобы выжить. Чёрт, думаешь, у меня хватило бы уверенности в себе, чтобы возглавить целую гильдию в реальном мире? Да ни черта подобного. Я просто ничтожество, которое работает на дерьмовой работе и ходит домой пить и мастурбировать.              — Не знаю, заметили ли вы, но я уже не тот зверь с молотом, каким был в САО, — сказал Эгиль. — Я не более чем владелец бара, который на грани банкротства, который почти не приносит прибыль. Но от этого моя жена не стала любить меня меньше… и я очень сомневаюсь, что чувства Асуны к тебе изменятся только потому, что ты не самый крутой в этом мире. Черт, да вообще маловероятно, что Асуна в этом мире такая же, как в САО.              Я ссутулился, не зная, что им ответить. Я оценил их слова, но мне казалось, что если я буду говорить на эту тему дальше, то только разжалоблю их. Кляйн положил руку мне на плечо.              — Что бы ни случилось, мы с Эгилем прикроем тебя, Кирито. Мы оба обязаны тебе жизнью за то, что ты вытащил нас обоих из САО. Мы будем рядом с тобой, пока твоя девочка не очнется. Обещаю.              — Без тебя я бы не смог вернуться домой к своей жене, Кирито, — объяснил ему Эгиль. — Мы с ней в большом долгу перед тобой. Постарайся сделать мне одолжение и не падай духом, хорошо?              Единственное, что я смог вымолвить, — это тихое:              — Спасибо.              Я посмотрел на часы на своем запястье и заметил, что уже поздно.              — Мне… нужно идти, — сказал я, вставая со стула, на котором сидел. — Уже довольно поздно, а мне еще нужно кое-что забрать по дороге домой.       

══════ஜ▲ஜ══════

700 дней в САО

      Когда я смотрел в потолок нашего с Асуной домика, размышляя о том, заслужил ли я такое счастье или нет, Асуна подняла голову и посмотрела на меня усталыми глазами.              — Почему ты еще не спишь? — спросила она.              — Просто мне многое надо обдумать, вот и всё, — ответил я.              На шее Асуны болталось ожерелье с маленьким голубым кристаллом. Я взял кристалл в руку, и она улыбнулась. Это то, что осталось от маленькой девочки, которую мы приютили, Юи. Мы с Асуной узнали, что она была формой искусственного интеллекта, созданного создателем игры Акихико Каябой, и первоначально её предназначение состояло в том, чтобы помогать решать проблемы психического здоровья игроков в игре. К сожалению, когда Каяба решил превратить САО в смертельную игру, это запретило Юи общаться с другими игроками, и в результате она перестала функционировать, так как не могла смотреть на самоубийства и ничего не могла с этим поделать. Когда мы впервые нашли её в том лесу… все её воспоминания об этом исчезли, но в конце концов они вернулись, когда она спасла Асуну и меня в подземелье. После того как она помогла нам, её чуть было не удалили из игры, но я успел сделать Каябе приятное «пошёл ты» и сумел взломать его «Кардинал», на котором и работает САО, и поместить программу Юи в кристалл, который теперь висел на шее Асуны. Асуна решила сохранить его в своем Нейрошлеме, чтобы даже за пределами САО она могла получить доступ к нему, если вдруг найдется способ вернуть ее обратно.              — Похоже, у тебя всегда много забот, — устало произнесла Асуна. — Ты слишком много переживаешь, Кирито.              — Мы ведь застряли в смертельной игре, где можем умереть в любой момент, — напомнил я ей. — Разве ты сама об этом не думаешь?              Асуна на мгновение задумалась, а затем снова положила голову мне на грудь.              — Когда ты впервые встретил меня в подземелье на первом этаже, я была практически уничтожена стрессом, настолько, что потеряла желание жить. Мне потребовалось много времени, чтобы снова обрести мотивацию, но каким-то образом ты помог мне её найти. Это всегда было тем, что привлекало меня в тебе. То, что я люблю в тебе больше всего. Как бы трудно ни было… как бы страшно ни было внутри, ты всегда находишь способ двигаться вперед. За последний год я старалась следовать твоему примеру, и… если бы это было не так… не думаю, что мне удалось бы так далеко зайти.              Асуна осторожно взяла в ладонь ожерелье.              — Я знаю, что ты найдешь способ вырваться из САО, и я знаю, что однажды ты найдешь способ вернуть Юи, чтобы она могла жить с нами в реальном мире. Я верю в тебя, Кирито, и всегда буду верить.       

══════ஜ▲ஜ══════

      

Настоящее

      Я убедился, что петля на моей шее затянута достаточно туго, чтобы она не соскользнула. Я встал на табуретку, которую позаимствовал на кухне. Я был уверен, что сестра и родители уже спят. Это обнадеживало, так как я не хотел их будить. Сам того не замечая, капли воды стекали на ковер в моей комнате, под табуретку, на которой я стоял. Я плакал… конечно, я плакал. Наверное, до самого конца я был не более чем большим ребенком. Когда я стоял на табурете с петлей, туго обхватившей мое горло, последнее, о чем я мог думать, был тот разговор с Асуной в Айнкраде… и то, как она ошибалась на мой счет.              — Мне… мне так жаль, Асуна, — это были единственные слова, которые я успел произнести, прежде чем выбил табурет из-под ног и почувствовал безумное давление веревки на шею, выжимающей из меня жизнь.