Антитеза

      И-Пин ничего не сказала ни в тот день, ни на следующий. И Вонгола так и не смогла собрать достаточно сил для покушения на нерушимость Центра. Фран слышал от Скуало, что старшие Хранители, пережившие встречу с пламенем — Джотто, Аллауди и Джи, а вместе с ними и наконец обратившийся полноценным странным Лампо — пытались помочь своим наследникам, однако тоже далеко не ушли. А раз так, пришлось Вонголе снова запросить поддержку.       Занзас прекрасно знал, что так будет. Вся Вария это знала. Поэтому и намекали Саваде придумать достойную оплату помощи. Но, кажется, предлагать им было нечего, потому что витавшее в воздухе ощущение провала Фран почувствовал, едва Скуало вкатил его в зал для заседаний — прикованного к креслу наручниками, как преступника, и без кольца. Даже так взгляды всех собравшихся обратились на юношу. По лицам их пробежала тень.       Фран знал, что после устроенного в Кратере его не только как боевую единицу оценили, но увидеть такое подтверждение оказалось не то чтобы приятно.       — Спасибо всем за радушный приём, — протянул он, разрушив тишину в зале и заставив глав уцелевших группировок наконец сдвинуться. — Право, не стоит так стараться, взглядом никто убивать ещё не научился, а способ мне умереть найдётся и без вас.       — Лучше бы поскорее. Чем меньше угроз, тем жить всем спокойнее, — буркнул кто-то.       В тишине даже такое едва слышное возмущение показалось громким, как крик. И болтун получил за него наказание в виде клинков Потрошителя. После этого высказываться прямо никто больше не решился, но Фран не перестал ощущать на себе напряжённые взгляды даже когда его кресло остановили ближе к местам Вонголы, между Скуало и Бельфегором. Признаться, юноше захотелось наслать на это сборище трусов иллюзий. Будь у него кольцо, он, может, и не сдержался бы, а так пришлось разыграть дурачка и сделать вид, что он ничего не видел.       Благо, Савада не стал затягивать и поднялся с места едва последние приглашённые — Энма Шимон, бинтов у которого стало только больше, и несколько его телохранителей, — зашли в зал. Сегодня Тсунаёши был единственным намёком на власть. Джотто ещё не оправился до конца, хоть все и ожидали его возвращения с нескрываемым облегчением, а Тимотео перестал показываться на публике вовсе, как и Ёмитсу. Младшему Саваде осталось положиться только на Хранителей и милость союзных группировок, которых пламя знатно потрепало, и Варии, больше всех причастной к возможному штурму Центра. Так себе положение. Так себе перспективы на удачное объединение.       Но работать оставалось с тем, что было. И Савада постарался: расправил плечи, выпрямился, взял себя в руки. Что бы Фран ни говорил на заочной встрече, с начала истории с пламенем юный босс вырос.       — Добрый день, уважаемые главы группировок. Благодарю, что вы нашли время и силы собраться здесь сейчас, после недавнего ещё боя, — начал он, сохранив твёрдость голоса. — Для начала, хочу выразить огромную благодарность всем вам за участие в ней. Вы проявили большую смелость, решившись выйти на бой с Мельфиоре.       Кто бы ни подсказал Саваде эту уловку, — дед, брат, отец или опыт — сработала она отменно: главы группировок чуть расслабились и приосанились, наконец перестав сверлить Франа взглядами. Гордецы. Но в этом случае гордость была хотя бы оправдана.       — К сожалению, я не могу сказать, что всё закончилось, — слишком быстро разочаровал их Савада, поведя плечом. — Остатки Мельфиоре разбежались вместе с адептом. И, боюсь, пламя тоже не было уничтожено.       — Савада, я только почувствовал свободу. За что же вы так со мной? Подумаешь, острил без продыху. Это моя манера общения. Исключительно уважительная, — протянул Фран, вновь почувствовав на себе взгляды, которые не остановили ни оскал Бельфегора, ни хмурость Скуало. — А вы не на меня смотрите, я не главная проблема. Очень хотел бы побыть ею, раз уж меня здесь так любят, но колечка нет, а ручки-то вот они.       Для пущей убедительности Фран дёрнул скованными запястьями. Звон наручников загудел под потолком, но собравшихся не успокоил. Было чего бояться, юноша мог понять. Будь он на месте этих людей, проголосовал бы за своё скорейшее устранение. Но так уж вышло, что пламя выбрало его. И жить Фран не расхотел, как бы ни привык к ощущению смерти под боком. К счастью, Савада понял свою ошибку и быстро собрался.       — Тесси прав, господа. Я понимаю ваши опасения, но он — боец на нашей стороне, а не опасность, — продолжил юный босс, выдохнув чуть громче, но оставшись таким же непоколебимым. — Здесь и сейчас угроза ожидает нас даже не в пустоши. Не хочу признавать этого, но… По нашим данным, Центр работал с пламенем. И помогал Мельфиоре.       — Прежде, чем вы начнёте спорить — я могу подтвердить это, — нашлась со словами Юни, которую посадили по левую руку от Савады. — У Бьякурана по ту сторону стен был союзник. Он часто общался с ним, а тот помогал ему выкачивать из моих людей пламя. Сейчас Бьякуран, скорее всего, объединился с ним.       — Мне казалось, Хранителям удалось уничтожить его, — выдохнул Энма, потерев скрытые повязками ладони.       Печальный взгляд его остановился на Саваде. Тот разве что беспомощно сжал кулаки. Впрочем, остался прямым, как натянутая струна, и спокойным.       — Пламя пришло на выручку идолу, — признался Тсунаёши, впрочем, всё равно скорее оправдательно. — Мы постарались поймать его, но случился взрыв… Нам не удалось остановить Бьякурана.       До этого Вонгола не говорила прямо, что главная их проблема умудрилась сбежать, поэтому это признание стало подобно вспышке огня. Про Франа наконец забыли — центром возмущений стали Хранители. Всем им, кроме мальчика, пришлось подняться, чтобы начать успокаивать толпу. Порядок попытался навести даже Мукуро:       — Как участник этого боя смею заверить, что Хранители сделали всё возможное. Наше допущение, что Бьякуран сбежал, да, но не наша вина. Тем более, что наработки Центра его жизнь или смерть не уничтожает. Как насчёт прикусить языки и обратить внимание на главное — что у нас под боком прямо сейчас создают ещё одно первородное пламя?       Впрочем, это воззвание отклика не нашло. В стороне от склоки остались разве что те, от кого этого и ждали — Юни, Дино Каваллоне, не совсем способный участвовать в подобном из-за сломанной руки и обожённых ног, и Энма, задумчиво постукивавший пальцами по столу.       — Дело дрянь, — сморщился Скуало.       — Я бы сказал, пахнет жаренным, — продолжил улыбаться во все тридцать два Бельфегор.       — Ожидали другого? — усмехнулся Занзас, мрачно наблюдавший за сценой. — Мусор, заткнитесь. От вашего писка голова болит.       Голос он повышать не стал, поэтому мало кто услышал его. Да, парочка умников нашлась, и они благоразумно заткнулись, но остальные потери не заметили и продолжили наседать на Вонголу. Фран почувствовал, что произойдёт, ещё когда босс только прищурил глаза. И очень пожалел, что кольца его лишили.       — Бел-семпай, сегодня ваша очередь спасать нас, — протянул он, чуть пригнув голову.       — Бежать поздновато, так что расслабься и получай удовольствие, лягух, — тоже напрягся Бельфегор, торопливо накинув на Франа капюшон его плаща и сам закрыв уши. — Молись той твари, что в тебе сидит, чтобы по нам не попало.       — Ей-то это только понравится, — вжал голову в плечи юноша.       Несмотря на помощь наставника, выстрел он услышал во всей полноте. Взрыв в Кратере бесспорно был громче и ярче, но в ушах у Франа всё равно заболело, а самого его тряхнуло. Впрочем, как и всю комнату. В потолке над Занзасом осталась дыра с чёрными, обугленными краями, из которой в зал хлынул серый свет. Своего он добился — спорившие наконец замолчали и дружно уселись. Впрочем, Хранители, за исключением разве что Ямамото и Мукуро, тоже на ногах не удержались.       — Мусор, повторяю в последний раз — закрыли рты, — пробиравшим до мурашек тоном произнёс Занзас, опустив пистолет, но не отпустив его. — Насрать, куда делся адепт, в преисподню или в Центр. Он — шут, не более. Главное вам уже сказал его приятель — пламя не уничтожено. И вам, идиотам, должно быть понятно, что это значит, и без подсказок.       Кажется, понятно не стало. За последние полгода пустошь увидела воплощение самых безумных баек, но это не значило, что её обитатели готовы были в них увериться. В конце концов, со свету их сводили дети пламени, а не оно само. Его же во плоти видели разве что Хранители да один не очень удачливый варийский офицер. Сомнительный набор свидетелей, учитывая, что один был связан с культом, а двое учились у него. Франа удивляло уже то, что Вария поддержала его. Впрочем, они-то дураками не были…       Впрочем, перечить Занзасу никто не посмел. Уж точно не после такой демонстрации силы. Тот кивнул и снисходительно позволил Саваде продолжить, махнув ему рукой.       — С-спасибо, господин Ноно, — кашлянул тот, подорвавшись с места, как в старые добрые. — Да, Мукуро сказал правильно — наша проблема не в беглом адепте, а в том, что он представляет.       — А что он представляет? Бредни безумцев? — всё же сумел кто-то найтись со словами, решив, видимо, что Саваде перечить безопаснее.       — Пламя существует, — ответил юноша, нахмурившись. — Как тот, кто сражался с ним, смею заверить, галлюцинацией оно не было. Это могут подтвердить и мои Хранители. А ещё — мой брат и его товарищи. И Юни Джиглио Неро, если этого вам недостаточно.       — Я могу понять, почему для вас это безумные сказки, — усмехнулся Мукуро, не позволив никому из названных выступить. — Вам так проще. Зачем признавать существование чего-то иного, если это слишком сложно? Зачем верить словам детишек и бывшего культиста, если можно наслаждаться победой? Но помяните моё слово, Мельфиоре — это верхушка айсберга. Я говорил вам это ещё до того, как всё началось, и надеялся, что вы наконец отринули сомнения. Ненавижу ошибаться.       Взмахнув трезубцем, он прошёл между рядов собравшихся. Взгляд его останавливался на каждом, задерживался, прожигая затылок, и переходил на следующего. Впрочем, люди скорее злились, а не боялись. Мукуро это не останавливало, как и возмущения Савады. Только тихое:       — Мукуро-сама, перестаньте, — от Хром заставило его наконец поднять руки в примирительном жесте.       — Вы все так напряжены, — усмехнулся он. — Видите угрозу во мне, но не желаете рассмотреть настоящую проблему.       — Рокудо, у тебя не очень хорошо получается людей успокаивать, — указал Бельфегор, подперев голову рукой. — Если тебе это Потрошитель говорит, стоит задуматься. А вы, крысы трусливые, лучше голову включите. Вы все в Кратере были. Ни за что не поверю, что не видели проявлений пламени.       Может, и видели. А может, нет. В любом случае, им проще было и дальше отрицать правду. Фран увидел по их глазам — ждать признания не стоило. Люди искали счастья. Большинство из них за победу дорого заплатили, и конечно же им не хотелось думать о том, что это не конец, что все их жертвы были напрасны.       — Так или иначе, даже если мы поверим, чего вы хотите? — высказал главное кто-то из глав.       — Разве Саваде стоит говорить это вслух? — попытался вступиться за юного босса Дино. — Если Центр на самом деле работает с пламенем, это угроза. Риск не только повторения случая с культом, но и худшего — новой Вспышки. Это и наша проблема. В её решении необходимо поучаствовать.       — Спасибо, господин Каваллоне, — выдохнул Савада, действительно чуть расслабившись. — Да, я хотел предложить объединить силы для решения этого вопроса. После произошедшего мы не можем обманываться и оставлять пламя без внимания.       — И как же вы предлагаете это сделать? — возмутился кто-то. — Вы говорите, пламя в Центре. Предлагаете ещё и на них полезть после всего, что мы пережили за эти полгода? Не слишком ли безумно?       — Даже для нас слишком, — усмехнулся Скуало, не сумев отогнать мрачность несмотря на все старания. — Но разок мы уже допустили такое. Не стоит надеяться, что во второй что-то будет иначе. Особенно если Бьякуран приложит руку.       — Не думаю, что моё мнение вам так уж важно… — тоже решил высказаться Фран, хотя планировал делать вид, что его нет. — Но я тут эксперт по пламени. И оно очень хочет воплотиться. Можете верить, можете нет, а если оставить всё как есть, проблемы с Мельфиоре покажутся нам игрой.       Не стоило снова обращать на себя внимание. На этот раз на юношу посмотрели хотя бы не как на врага всей пустоши. Всего лишь как на вестника проблем. Как будто ему так уж хотелось этого.       — Ладно, ладно, делайте, что вам угодно, — качнул головой Фран, откинувшись на спинку кресла. — Делать вид, что ничего не происходит, очень приятно, понимаю. Пока оно не происходит.       — А что оно произойдёт, у нас сомнений нет, — выдохнул Савада, решив вернуть внимание к себе. — Как человек, познакомившийся с пламенем ближе всех, господин Тесси подтвердил, что дела в Центре… Сомнительны. И станут ещё более сомнительны, если мы позволим Бьякурану оставаться там и развивать свою веру.       — Лезть на Центр — безумие! — напомнил кто-то из глав группировок, даже с места подскочив от возмущения. — Да нас даже за попытку Варии сделать это так потом с коптеров прижимали, что о вылазках на полгода забыть пришлось! Вы-то это переживёте, а мы? У кого-то из нас от личного состава человек по пятнадцать осталось! Наши базы просто не выдержат такого!       — Вот именно, — поддержал его ещё кто-то. — Что за глупость — верить мальчишке, который чёрт пойми откуда взялся и пламя, надо же, победил, и его учителю-культисту? Мельфиоре были очевидной угрозой, но пламя… Никто из вас его нам показать не может, как не могли это сделать культисты. И доказать, что в Центре с этим работают, вы тоже не можете. А раз так, то какого чёрта мы должны рисковать жизнями ради того, что может даже не существовать?!       Фран пожалел о том, что оставил основное кольцо на базе, лишь больше. Он сделал это из благих соображений — вид неугасавшего пламени сделал бы недоверие собравшихся только больше… Но как же ему не хватало возможности заткнуть этих идиотов привычным методом.       Он хотел бы показать им пламя. Заставить его поднять голову, проявить характер, как оно делало с ним долгие месяцы… Но после этого юноше оставалось бы надеяться только на распятие, а не методичные пытки. Поэтому он прикусил язык, оставив возможность высказаться другим.       — Вы можете не верить в пламя, но не можете не верить Аркобалено, — стала его поддержкой Юни. — И, как Аркобалено неба, я говорю со всей уверенностью — пламя существует. А ещё моя мать и её товарищи отправились в Центр и не вернулись. Они нужны были учёным там. Зачем бы их ни забрали, для нас в этом нет ничего хорошего. Как глава Джиглио Неро, я прошу вас о благоразумии.       — У меня нет причин не верить тебе, Тсуна, — поддержал её Энма, наконец прекратив беспокойно стучать пальцами по столу. — Мой отец верил тебе. И я сам знаю, что о таком ты бы врать не стал. Шимон поможет, чем сможет, как и прежде.       — Каваллоне тоже, — высказался Дино, поведя плечом и тут же сморщившись. — Джотто неспроста пропал. Если и он, и ты говорите о том, что пламя существует и угрожает нам и сейчас, я не смею опровергать это. Как бы ни хотел лучшего.       — Вария в деле, — бросил Занзас, даже не открыв глаза. — Можете думать что угодно, мусор, и делать тоже, а я предпочту поучаствовать в этом фееричном дерьме.       Он не признал, что поверил в существование пламени, как сделал это на тайной встрече, даже намёка не дал на поддержку Савады… Но он высказался за. Хотя мог из принципа пойти против ненавистного мальчишки и собрать вокруг себя армию его противников. Получить то, что желал, здесь и сейчас, сбросив Саваду, оставшегося без поддержки, а следом за ним и всю его ослабевшую семейку. Кажется, на что-то это собравшихся да натолкнуло. Но здравая мысль и последовавшее за ней молчание были короткими.       — Хотите рискнуть собой — делайте это, — буркнул кто-то из глав. — Если у вас сил хватает. Но моя группировка в этом участвовать не станет. Это самоубийство. А я и мои люди ещё хотим жить.       И остальные, чего и стоило ожидать, поддержали его. Идея спасать мир, как и намекал Занзас, людей не впечатлила. Они ждали большего. Чего-то эгоистичного, способного дать им возможность вернуться в строй после того, что сделало с их базами Мельфиоре.       Но мир не уставал подбрасывать Саваде возможности вывернуться или хотя бы не остаться в совсем невыгодном положении. На этот раз его спасением стал скрип двери и голос, раздавшийся сразу после:       — Люди Вонголы тоже желают жить. Но кроме этого они смотрят в будущее. И там видят выгоду.       Под удивлённые вздохи в зал, прихрамывая, вошёл мужчина. Светлые волосы его небрежно топорщились над головой, а взгляд янтарных глаз казался рассеянным, но шёл он уверенно и прямо. Впрочем, костюм сидел на нём мешком и только подчеркивал сероватость кожи и побледневшие, но всё ещё заметные тёмные следы от капилляров и вен на лице и руках. Джотто Савада больше походил на статую себя в поместье Кавалонне, чем на живого человека, однако же нашёл силы и пришёл помочь младшему брату.       Тот отблагодарил его, сдержавшись и не кинувшись поддерживать.       — Брат… — разве что выдохнул юноша, вжав голову в плечи. — Тебе пока нельзя вставать.       — Как же я могу остаться в стороне от такого важного вопроса? — добродушно улыбнулся Джотто. — Что, неужели только в Вонголе и Варии подумали о том, насколько выгодным может быть успешный штурм Центра?       — Мусор, ну хоть ты до этого дошёл, — перебил его Занзас, впрочем, сев ровнее и, кажется, повеселев. — Не все мозги, значит, выжгло. Всё ещё больше, чем у этого сборища оборванцев.       — О, величайшая похвала от тебя, дядюшка, — рассмеялся Джотто, впрочем, тут же едва заметно сморщившись. — Господа, я понимаю, насколько вам не хочется решаться на подобное после тяжёлых боёв. Центр — не оплот дружелюбия. Большинство из нас знает, как жесток он бывает с теми, от кого отказался. Но подумайте об этом как о возможности. Если Центр может повторить опыты с пламенем, какие ещё разработки спрятаны в его лабораториях? А что-то более мелкое? Оружие, вещи, запасы сухпайков… Если нам удастся прорваться в Центр, всё это мы сможем забрать себе.       Фран не сдержал смешка, который скрыл за кашлем. Разделил его с Бельфегором, который даже пониже склонился к столу, чтобы не испортить такую речь улыбкой на губах и хохотом, от которого затряслось тело. Прорваться в Центр дальше, чем за укрепления? Безумная идея! Им бы Франа было туда переправить, чтобы пламя нашёл, о другом и мечтать не приходилось. Но как же Джотто говорил…       Тон его голоса, манера держаться, абсолютное спокойствие в чертах осунувшегося лица — всё располагало к себе. Обещало, что затея выгорит, что они смогут, что в этом стоило поучаствовать, если не хотелось остаться в дураках. Он предлагал то, чего так ждали люди — лучшей доли. Не просто мечту о великом, не идею спасения мира, а эгоистичное «возьми и властвуй». Все собравшиеся нуждались в этом.       — А если говорить о большем… Я видел пламя, господа. Оно оставило свои следы на мне, — добавил Джотто, решив убедить разомлевшую от обещаний публику большим.       На демонстрацию не поскупился. Выдохнув, он оттянул манжету рубашки, а затем и рукав костюма. Из-под одежды показались линии ещё розовых ожогов, трещин и чёрных рубцов, оставшихся от вздутых вен, одутловатая, обвисшая кожа. Пламя сделало всё, чтобы оставить о себе напоминание. У Лампо были такие же следы, Фран видел. И Хранители тоже. Они понимали, чем требовалось заплатить за борьбу с пламенем, поэтому не сказали ничего. Для остальных же это стало чем-то новым.       Савада сморщился и зажмурился перед тем, как шепнуть едва слышное:       — Брат, не стоило…       — Это — наказание за непокорство. Напоминание о том, что оно существовало, — продолжил Джотто, словно не услышав его, и поднял руку. — Сейчас — уже нет. Нам стоит сказать за это спасибо моему брату, его Хранителям и тому смелому иллюзионисту, которому меня пока не представили, но с которым я определенно хотел бы увидеться в более подходящей обстановке.       Взгляд Джотто остановился на Фране. Наверняка он почувствовал недоверие юноши, его насмешку над откровенно мечтательной речью, но босса Вонголы они не смутили. Старший Савада переплюнул даже деда в умении говорить то, что всем хотелось услышать. Франу не нравился его взгляд, но нравился подход. А раз так, он только покивал и протянул:       — Хоть кто-то оценил эту работу. Благодарю.       — Вот же наглая жаба. Мог бы и промолчать, — шикнул Бельфегор, пихнув его кресло так, что тот качнулся, как раз в тот момент, как Скуало одарил юношу хмурым взглядом, обещавшим наказание.       — Так или иначе, пламя — это не то, чему следует существовать, — принял слова Франа как данность Джотто, впрочем, улыбнувшись чуть шире. — Центр жестоко ошибся, решив исследовать его вновь. А мы ошибёмся, если позволим это. Подумайте, насколько опасны могут быть культисты Мельфиоре, но с оружием Центра? А какой может быть новая Вспышка, но пришедшая из-за стен? Я знаю, всем вам дороги семьи, друзья и подчинённые. Именно поэтому и не хотите участвовать в том, что считаете безумием. Но разве не потеряем мы все родных, если позволим новому пламени родиться? Не сгорим ли в огне его сами?       Вот то, чего так и не смог сказать Савада. Юноша верил в благоразумие, в бескорыстность, в правильность людей. Его брат, кажется, отрицал всё это, ставя перед людьми то, чего они заслуживали — голый расчёт. Фран не мог отрицать, что так выходило действеннее. Савада, кажется, тоже, потому что замолчал, позволив Джотто вести проваленные переговоры.       Но даже расчёт не помог привлечь людей к безумию. Хотя, признаться, возмущённых взглядов и голосов стало меньше. Кто-то даже зашушукался, обсуждая возможность подумать… На мгновение Франу показалось, что Вонгола получит в своё распоряжение бойцов ещё нескольких группировок.       А потом кто-то перевёл взгляд на Варию, застывшую в ожидании и словно бы совсем ничем не обеспокоенную. И пошло время воспоминаний. Фран услышал шепотки: «они не смогли», «даже на посты не прорвались», «потеряли лучших, ушедших из Вонголы за ними». Скуало от таких совсем не скрытных намёков приподнялся и бряцнул кулаком по столу с криком:       — Врой, да мы в одиночку их потрепали так, что Корпус потом нашу базу по кривой дуге облетал!       Но это не отменяло того, что они проиграли. И что навлекли на пустошь проблем, о которых тут помнили слишком хорошо.       — Ваши обещания прекрасны, Джотто, — снова нашёлся со словами тот глава, который и до этого высказывался радикальнее всех. — Но это не отменяет трудностей. Центр — защищённая база. Лучшая в пустоши. А мы не в том состоянии, чтобы с ними бороться. Какие шансы у нас добраться до благ Центра?       — Мало, вот именно, — поддержал его другой человек. — А с рисками мы точно встретимся! И чем себя поддерживать? Верой в высокое? Она не накормит наших людей и не вернёт погибших.       — Не вернёт и не накормит, правда, — кивнул Джотто. — Но убережёт их от худшего и даст возможность получить большее.       — И это всё ещё не то, что нам нужно, — поддакнул третий глава предыдущим. — Не поймите меня неправильно, но никто из нас не видел пламя. И нам сложно поверить в то, что оно есть. Так недалеко и до Мельфиоре дойти. А с ними, к слову, тоже нужно разбираться. Нет, только штурма Центра не хватало.       И это трусливое, но очень уверенное «нет» волной прошло по остальным главам мелких группировок. Фран не надеялся на них ещё с тех пор, как впервые пришлось задумать о штурме Центра и сейчас не разочаровался. Появление Джотто подарило ему — и остальным, кто был на тайной встрече — надежду, но она показалась лучиком Солнца в темноте Кратера. И так же быстро погасла. Заставить этих людей штурмовать Центр в любом случае никто не мог.       Новая Вспышка могла коснуться всех, но не все хотели это признавать. Особенно если на кону стояло сегодня — и без того трудное, опасное, едва-едва наступившее, с которым ещё предстояло разобраться. Фран мог злиться на этих идиотов, усложнявших его жизнь, сколько угодно, но не мог спорить с тем, что хотел бы поступить так же. Поверить в настоящее, забыть о будущем и наслаждаться жизнью. Они просто могли это сделать, а он — нет.       Фран понял, что эта встреча обречена, и дальше слушать не стал. Не разочаровался, когда по итогам голосования за идею штурма Центра выступили только те, кого в этой затее и так ожидали — Шимон, Каваллоне, Джиглио Неро и Вария. Остальные же относительно вежливо попрощались с Джотто, одарили Франа и Хранителей не очень довольными взглядами и ушли. Стоило предполагать, не с Мельфиоре дальше бороться, а праздновать победу и зализывать раны, оставленные культистами.       Когда двери за ними закрылись и в зале остались только согласные и Джотто, Фран выдохнул и постарался состроить удивление:       — Надо же, никто не согласился. Какая неожиданность.       — Мелочь, заткнись, — шикнул на него Скуало. — И так уже наговорился.       — Я бы сказал, пробил все границы очевидного сарказма. Ши-ши-ши, вот прямо сейчас, — рассмеялся Бельфегор, поднявшись со стула. — Условимся: сомнения в исходе затеи были? Нет. Итоги очевидны? Да. Как насчёт закончить с этим разговором и пойти заняться чем-то полезнее? Я за.       — Бел, сядь, — уже громче произнёс Скуало. — Есть ещё, что обсудить.       — На самом деле… Нет, нечего, — выдохнул младший Савада, наконец опустившись на стул и обмякнув. — Это провал. И я ждал его. Господин Ноно, вы были правы.       — Я ожидал от этого мусора большего, — усмехнулся Занзас, снова глянув на Джотто, который тоже опустился на стул и потёр запястья. — Но тут даже выгода не переплюнет ничтожества.       — Они напуганы, — ответил ему Джотто, опустив голову. — И устали. Им нужен отдых, а не новая война.       — Но будет именно она, — протянул Фран, качнув головой. — Пламя обещает не молчать. И я сомневаюсь, что смогу удерживать его долго, если в Центре ведут свои игры. Но, знаете, сейчас я больше согласен с Бел-семпаем. Этот разговор потерян, сожжён и растоптан, забудем его. Они не вернутся. Я бы предложил поугрожать, но сомневаюсь, что и это поможет.       Остальные, похоже, не сомневались. Взгляды их остались мрачными, лица — серьёзными, а ожидания — худшими.       Кажется, коалиции пришёл конец. Не то чтобы она изначально не на честном слове держалась, но тут уж раскол прошёл совсем явно. Надеяться вернуть утраченное не приходилось. Значит, придётся продолжить это дело самим.       Бой за пустошь ещё не подошёл к концу, даже если остальные закрыли глаза и уши, лишь бы не видеть и не слышать этого.