Антитеза

      Никто не сумел остановить победный марш Франа через дно Кратера. Видно, Вария передала информацию куда надо, и Вонгола насела на культистов так, что тем пришлось оттянуть большую часть бойцов на оборону, чтобы не дать вражеским силам добраться до огневого рубежа. Те же, кто остался на дне, не смогли дать вызов иллюзионисту с четырьмя кольцами Ада. Среди них, конечно, нашлась необычайно сильная девушка с пламенем облака, но Фран не позволил ей даже нормально направить товарищей: иллюзорное болото поглотило их прежде, чем в воздух взлетели первые приказы.       Всё, что осталось юноше — войти в арку, пробитую культистами в руинах главного здания исследовательского центра. Внутри не осталось ничего от былого величия. Стены держались на собранных из мусора подпорках, дыры в них закрывали тряпки, часть потолка обвалилась, погребя коридоры, некогда ведшие в другие крылья здания, а та, что осталась, больше походила на карту трещин и сколов. Вторжение Вонголы сделало лишь хуже: укрепления, которые культисты настроили на пути в единственный уцелевший коридор, оказались уничтожены почти в труху. Впрочем, что-то хаос пережило. К сожалению, худшая часть: то, что культисты натащили сюда, чтобы восславить божество. У стен остались лампадки из кожи мутантов, на них самих — белые флаги и перемежавшие их жуткие рисунки, запечатлевшие молитвы сгустку пламени. Наскальная живопись протянулась даже по полу — в центре залы кто-то нарисовал круг, разделённый на семь частей, объединённых собранной из тряпья и камней фигурой.       — Ну и жуть, — протянул Фран, направившись по оставшимся в пыли следам. — Даже Кокуе Лэнд поприятнее выглядел.       Там хотя бы не ощущалось такого давления пламени. Если его свет пробивался со дна руин, то оно буйствовало, удивляться чудовищному холоду, пронизавшему исследовательский центр, не стоило, но… Нигде в пустоши Фран не чувствовал такого. Даже во сне, где Аркобалено впервые увидели угрозу, оно действовало не так яростно. Сейчас же юношу сдавило влиянием пламени, словно стенами лабиринта, да так, что у него вмиг заболела голова. Несмотря на это, Фран не позволил себе ни минуты промедления и продолжил путь.       Во время Вспышки центр знатно сотрясло, но тот, кто его строил, своё дело, очевидно, знал. Да, большая часть здания разрушилась, но что-то выдержало и сотню лет непогод после. И даже выдержало путь Хранителей, что буквально прорывались к пламени. После них на стенах остались свежие следы копоти, почти скрывшие жуткие рисунки культистов, а некоторые трещины кажется, стали только больше и с потолка у них ещё сыпались камни. И всё же цели своей Хранители достигли: расчистили путь и добрались до колыбели пламени.       Эхо разносило по руинам звуки боя. Фран слышал их даже отчётливее, чем стук своих шагов, поднимавших пыль и гудевших под потолком так, что мурашки щекотали спину и руки. Юноше не пришлось гадать, куда идти, лишь последовать за ними.       Впрочем, и культисты оставили достаточно подсказок, как добраться до пламени. Кажется, эти руины они использовали скорее для поклонения Богу, чем для жизни, потому что даже уцелевшие мелкие коридоры в глубине здания едва ли использовали, судя по отсутствию в них не только лампад и узоров, но и следов. Целое здание, отведенное для молитв пламени... Пожалуй, теперь исследовательский центр можно было назвать церковью. Какая ирония.       Когда-то лаборатория, в которой исследовали пламя, находилась на первом этаже, но после Вспышки пол там просел на уровень подвала, если не ниже. Культисты сложили остатки бетона в лестницу, однако выглядела она очень неуверенно. Фран предпочёл воспользоваться иллюзиями. Ещё раз показал пламени, что к нему приближалась погибель. Кажется, оно поняло, потому что в глубине нырнувшего вниз коридора юноша услышал гул, от которого руины заходили ходуном. Камни посыпались Франу на голову. Где-то там он услышал отголосок крика.       Не удивительно, потому что, как оказалось, врагом Хранителей стало не только пламя. Не стоило и надеяться, что Бьякуран мог остаться в стороне от такого боя. Фран увидел его, едва вышел к лаборатории: белый образ, мелькнувший на фоне покрывшей всё вокруг копоти. Просто потому, что стены лаборатории, как внешнюю, так и внутреннюю, снесло напрочь. От них остались только куски бетона у потолка и расплавившееся стекло. Оно делало блеск оранжевого пламени, крыльями раскрывшегося за спиной культиста и закрывшего колбу, только ярче. Как и фигуру в тёмных одеждах — маленькую, черноволосую, бившуюся в путах рядом с культистом.       — Ты в ловушке, Бьякуран! — кажется, повторил Савада, над головой которого горел оранжевый огонёк, и близко не похожий на яростное пламя культиста. — Отпусти Юни! Обещаю, мы будем судить тебя честно!       Девушка рядом с Бьякураном забрыкалась ещё сильнее и подняла голову. Фран увидел её лицо. Да, она определенно походила на предков — как чертами лица, так и родинкой на щеке. Кажется, юноша догадывался, зачем Бермуда хотел получить её. Явно не только из-за статуса Аркобалено Неба.       Конечно, Бьякуран её не отпустил. И капли пламени дождя, что направил на него Ямамото, стоявший где-то за колбой, не помогли. Да и иллюзия Мукуро, таившегося в тени, не сработала. Её отразило уже пламя, щуп которого вырвался из-за растрескавшегося, но удивительно целого стекла, окрасился в алый и разрушил туманный образ прежде, чем тот успел схватить Юни.       — Вы говорите так, будто уже победили, — усмехнулся культист, дёрнув девушку на себя так, что она качнулась, как тряпичная кукла. — Но зачем мне ваше предложение, если наша цель почти достигнута? Давай же, Юни, не упрямься. Позволь отдать тебя пламени — и всё закончится.       — Ни за что! — зашипела девушка, даже клацнув зубами от гнева. — Тебе придётся лично затолкать меня в эту колбу, сама я туда не войду, пока не перестану дышать!       — Ох, Юни-Юни… На плохое толкаешь, — усмехнулся Бьякуран.       На ладони его вспыхнуло пламя. Оранжевый огонёк качнулся и вмиг принял форму змеи. Юни дёрнулась ещё раз, но пламя в ту же секунду обвилось вокруг её шеи, оскалив клыки и почти вжав их в щеку девушки. Хром, стоявшая рядом с Савадой, взмахнула трезубцем. Туман сорвался с его зубцов, обратившись сгустком воды.       — Нет-нет-нет, не стоит, — покачал пальцем Бьякуран, прищурив глаза. — Попробуешь атаковать меня, и эта змейка лишит Юни головы. Пламени это не помешает, а вот вас оставит без союзницы.       — А если так? — протянул Фран.       Туманная стрела метнулась к Юни и сложилась вокруг её шеи воротником. Пламя сжало путы на секунду позже, но и близко не смогло спалить настолько реалистичную иллюзию, разве что оставило на пластике чёрный след. Клыки змеи попытались царапнуть лицо девушки, однако и этот выпад туман отразил, отделившись от воротника и сложившись в банку, полную воды. Едва пламя разбило её, как воздух вокруг Юни заполнил туман. Оранжевый огонёк утонул в нём. В ту же секунду земля под ногами Бьякурана задрожала, начав трескаться. Он попытался потянуть Юни за собой, но та задёргалась лишь сильнее. Культисту пришлось отступить. Напоследок он оттолкнул девушку ближе к колбе, однако и тогда она не сдалась — устояла, лишь выше подняв голову.       Хранители разделили удивленный выдох на шестерых.       — Фран! — воскликнула Хром, подавшись вперёд, словно могла одним шагом преодолеть разделявшее их расстояние.       — Упрямый мальчишка, — поддержал её смешком Мукуро, даже выйдя из тени и подарив юноше удивительно искреннюю улыбку. — Не сдался.       — Всё же пришёл, — не разделил их радости Бьякуран, повернувшись к Франу и качнув крыльями, чтобы открыть пламя в колбе. — Неужели так рвёшься к смерти, что решил не ждать, пока я лично являюсь отвести тебя к Нему? До чего обидно!       Пламя за растрескавшимся стеклом полыхнуло так, что часть его плеснулась из бреши в колбе, раскрывшись за спиной Бьякурана причудливым цветком, качавшим лепестками, вечно менявшим форму и цвет. Фран только ступил по рассыпавшейся плитке в бывшую лабораторию. Не почувствовал и тени того страха, что должен был сжать его горло холодными тисками.       Бьякуран не оставил демонстративность без наказания. Оранжевые вспышки стрелами отделились от его крыльев. Савада попытался отразить их, подняв ладонь и швырнув собравшееся на ней пламя, но не смог отбить и половины. На помощь ему пришли Мукуро с Хром. Даже не переглянувшись, они создали на пути огненных стрел стену, попытавшись ею закрыть Франа. Она не встретила ни единого удара Бьякурана — один из лепестков пламени, ураган, собрался в хлыст и с грохотом обрушился на иллюзию.       Такую атаку Хранители принять не смогли. Кажется, они уверились, что на этом внезапной помощи пришёл конец, потому что Фран услышал крик Гокудеры «ложись» и успел увидеть, как над колбой заблестели вспышки взрывов, которые поддержали всполохи пламени дождя. Но юношу не испугали ни оранжевые стрелы, ни обрушившаяся на него стена алого огня.       Туман окружил его. Часть дымки потекла по изломанному полу к колбе, а вторая сложилась в купол, что вмиг вторым щитов покрыли лианы и цепи. Фран продолжил путь, лишь наблюдая, как оранжевые вспышки разбивались об иллюзию. Не вздрогнул и тогда, когда пламя урагана сложилось в кнут и вновь обрушилось на него: стекло вроде того, что некогда разделяло лабораторию на две комнаты, поднялось прямо из пола, приняв удар на себя. Жар пламени оказался таким, что оно расплавилось, но и тогда иллюзия не исчезла. Фран качнул рукой, которую тяготили кольца Ада.       — Думаю, вы не поняли, — протянул он, найдя взглядом Бьякурана, так и оставшегося стоять у колбы. — Я пришёл не умереть, а убить. Думаю, ваш Бог это понимает лучше вас.       О, пламя действительно понимало. Лепестки, в которое оно сложилось, затряслись, полыхнули ещё ярче, так, что ударились о потолок и заставили Хранителей отступить. Фран не удержался и создал над ними тучу. Дождь застучал по колбе, заставив пламя сжаться и затряслись ещё яростнее. Большая часть капель тут же обратилась паром, но и этому облаку нашлось применение: Хранитель, имя которого Фран так и не узнал, потянул его к своим тонфа.       — А вот теперь настало время для боя, — усмехнулся он.       Прежде, чем кто-либо успел его остановить, Хранитель кинулся на Бьякурана. Тому пришлось очень постараться, чтобы увернуться от замаха тонфа, ставших словно бы длиннее. Нет, и в самом деле ставших. Пламя облака, вспомнил Фран лекцию Хром. Ему не доводилось видеть демонстраций, но этот парень, кажется, отлично им управлялся. Да и бойцом оказался отменным. Настолько, что даже крылья Бьякурана, которыми тот взмахнул в попытке смести врага, не смогли остановить его.       Впрочем, и Савада не остался в стороне. Оранжевые всполохи на его ладонях разгорелись лишь ярче, когда юноша бросился наперерез Бьякурану, попытавшемуся достичь Юни, едва успевшую отползти от колбы к груде камней, за которой укрылась от внимания культиста и его Бога. Пламя попыталось ударить Тсунаёши, но иллюзии Хром и выпад Ямамото забрали его на себя. К тому же, ему пришлось отвлечься на взрывы — Гокудера принялся закидывать колбу и потолок над ней динамитом, явно попытавшись разрушить единственное укрытие врага.       Пламени достались отличные соперники. На лучшую поддержку не стоило и надеяться. Фран отправил им на подмогу туман, защитив Хранителей куполом, а сам рванул к Мукуро. Тот, впрочем, тоже шагнул юноше на встречу. Явно не хотел, — взгляд его постоянно уходил к Хром, создававшей иллюзию за иллюзией, чтобы прикрыть Саваду — но всё же выбрал ученика. Фран мог бы поблагодарить его. Вместо этого съязвил:       — Надо же, я внезапно стал очень важен. Всё же вы пересмотрели взгляды на ученика. Это согрело бы мне душу, не знай я, почему так важен.       — Мне казалось, тебе нужно внимание только одного ненормального, — хохотнул Рокудо, закрыв их туманной дымкой, чтобы дать время пообщаться. — Жадный ребёнок. Обойдёшься. Не знаю, как ты выжил и не представляю, зачем пришёл сюда, раз уж смог. Не просветишь?       — Я здесь по вашу душу. Мне нужны кольца Ада.       От разговора пришлось отвлечься, чтобы закрыть себя от молнии. Пламя не потеряло иллюзионистов, лишь отвлеклось на Хранителей. Впрочем, то, что вчерашним жертвам подколок чуть ли не каждой собаки в пустоши в принципе удалось выбить Франу и Мукуро возможность остаться в стороне и просто поговорить, многое говорило о их способностях.       Савада и Бьякуран сошлись в таком бою, что лабораторию, выдержавшую Вспышку, встряхнуло. С ладоней Тсунаёши срывались лучи пламя: не очень точные, но разрушительные. Бьякурану приходилось уворачиваться от них, и на том малом пространстве, что он выбрал полем боя, удавалось это с трудом. Крылья помогали плохо: стучали по колбе, ширя сеть трещин, и бились о стены. Бьякуран находил возможность прикрываться ими от особенно яростных ударов, но этого не хватало для ответов. Оранжевые всполохи сияли, как Солнце, окунувшееся в это царство тьмы.       Хранители же отлично отражали попытки пламени спалить их. Да, им приходилось наседать всем вместе, но они выдерживали даже самые яростные удары. Хром прикрывала напарников иллюзиями, а они не позволяли пламени достичь иллюзионистов и отводили подальше Юни.       Пока всё шло отлично. Но в том и дело, что пока. Хранители выдыхались, а вот пламя и поддерживаемый им Бьякуран — нет. Да и бой над исследовательским центром на месте не стоял. Здесь не ощущалось и его отголосков, но Фран не сомневался, что даже всей коалицией обычные люди не могли полностью подавить культистов. Стоило поспешить. Закончить эту историю длиной в сотню лет как можно быстрее, пока всё ещё не перестало иметь значения.       Мукуро тоже это понимал. Направив на подмогу Хром иллюзию в виде себя, он повернулся к ученику и выдохнул, не став тянуть с очевидным:       — Нашёл способ использовать их по назначению?       — Да, — ответил Фран, показав ему ладонь с кольцами.       Мукуро скривился, увидев блеск сразу четырёх колец, и тоже поднял руку. Иллюзия исчезла, обнажив причудливые печатки и серебряные грани.       — Это ведь очередная безумная выходка, да? — усмехнулся он. — Два кольца дают необычайную силу. Не представляю, как ты держишься с четырьмя.       — А разве это имеет значение? — в тон ему ответил Фран. — План не поменялся. Теперь вам даже не придётся марать руки. Только на этот раз, пожалуйста, всё же смолчите о причинах.       — Ку-фу-фу, уж постараюсь. После прошлого чуть снова на тот свет не отправили, — сморщился Рокудо, глянув на кольца на своих пальцах. — Ты идиот, Фран Тесси. Самоубийца, не иначе. Ты же понимаешь, что с ним будет, если ты уйдёшь?       — Он станет свободен. В том числе и от других проблем, кроме одной неудачливой лягушки, — не позволил ему продолжить юноша.       Он и сам понимал, что поступал нечестно. В первый раз Фран мог сослаться на то, что его жизнь не имела значения, а Бельфегор в его представлении должен был забыть о напарнике если не в первый день, то на третий точно. Теперь же ему ясно дали понять — нет, это не так. Бельфегор не забудет его. Он разозлится, если Фран умрёт. Если предаст его. Но… Ценой чувств юноши могли стать они все.       Пламя не могло жить и дальше. Фран должен был запечатать его. Любой ценой. Даже если такой. Какую бы боль не причиняла эта мысль, его жизнь мало значила сейчас, когда на другой чаше весов стояли сотни и тысячи других, среди которых были и жизни Хром, Мукуро… Самого Бельфегора.       Рокудо тоже понимал, что выхода у них не осталось.       — Невезучее дитя. Правильно Белатри говорил, жертвенная жаба, — вздохнул он, качнув головой.       — Мы ещё встретимся, учитель, — попытался хоть немного сгладить этот выбор Фран. — Вы услышите мой голос в туманах пустоши. Может, и Хром тоже. Надеюсь. Я был бы не против получить хороших собеседников по ту сторону.       Прозвучало скорее жалко. Голос юноши не дрогнул, выражение лица не изменилось, да и чувства кольца Ада задавили, но само его смирение с такой участью казалось неприятной уступкой миру.       — Если научишься меньше язвить, может, получишь их, — не стал указывать на это Мукуро. — Обещаюсь передавать послания нашему общему знакомцу. Дай только печати снять.       Туман собрался у ладони Рокудо. Сгустки его окутали печати колец, сжали их, словно хотели сломать. Мукуро продолжил улыбаться, но Фран увидел, как дрогнули его веки, когда он прикрыл глаза.       Всё должно было пройти просто, без лишних открытий. Фран представлял, как Мукуро снимет кольца и передаст их ему, как сам он направится к колбе, как отдаст всего себя, чтобы тварь из Кратера там и осталась… Эти фантазии выстуживали то, что осталось от него, разрушали даже осколки надежд. Оставляли тьму, в которой Фран не видел и проблеска света.       Он пришёл в его жизнь, когда два облачка тумана над кольцами Мукуро схлопнулись и печатки на них окутало синее пламя. Прямо как и печатки на кольцах, что носил Фран.       — Они активировались, — выдохнул юноша, сам не до конца поверив в то, что сказал.       Учитель и ученик переглянулись. Фран не знал, отразилась ли тень удивления, что пробилась через влияние колец, на его лице, но точно увидел такое же в глазах Мукуро. Рокудо прижал ладонь к груди. Пальцы второй легли на засветившиеся синим кольца Ада. На мгновение Фран увидел перед собой того мальчика, что показал ему Кавахира — синеглазого, без морщин в уголках губ и у глаз, ещё не узнавшего боли и не ставшего новым собой.       — Если они активировались что это значит, ученик? — выдохнул Мукуро, не оторвав взгляда от печаток.       — Что идеальный носитель собрал их, — так же тихо ответил Фран.       — Ха, — просто ответил ему Мукуро, улыбнувшись так, словно разум его покинул.       Кажется, в его голове сложился пазл. В голове Франа, впрочем, тоже. Вот зачем пламя попросило Спейда привести сына. Вот зачем выбрало Мукуро адептом. Вот почему держало рядом и не отпускало, когда тот сбежал. Оно видело в нём ту силу, что могла раскрыть кольца. Видно, не могло использовать, как Франа, но догадывалось, что случится, если он узнает о силе колец.       Как Кавахира проглядел это? Что за подвох скрывался за правдой? Может, Фран что-то не понял? Просто нашёл надежду в необычной реакции колец? Или в этой надежде и был смысл?       Так или иначе, учитель и ученик разделили смешок на двоих.       — Кажется, сегодня ты не умрёшь, ку-фу-фу, — рассмеялся Мукуро, прикрыв рот ладонью.       — Кажется, вы захотите пожалеть об этом уже завтра, — съязвил Фран.       Но, так или иначе, к колбе они повернулись вместе. Туман вокруг двух иллюзионистов развеялся, открыв Бьякурану и пламени синий свет, что источали шесть колец Ада — четыре на пальцах левой ладони Франа и два на пальцах левой ладони Мукуро. Обещание победы. Свет угрозы, но и луч надежды для юноши, который уже поверил что завтра не наступит.       Всё же и для него нашлось спасение.       Пламенные лепестки затрепетали ещё сильнее, забились, словно крылья пойманного в ловушку мотылька.       Мукуро и Фран переглянулись.       — После вас, учитель, — протянул юноша. — Покажите, что умеете, а я подстроюсь.       — Ленишься, упрямый ребёнок, — усмехнулся Рокудо. — Сегодня я тебе это позволю. Считай подарком на второй день рождения.       И он первым пошёл в бой. Влился в него, словно изначально там и был, хотя с тех пор, как они открыли печати, расстановка сил заметно изменилась.       Бьякуран наконец сумел сориентироваться в замкнутом пространстве — крылья его стали меньше, он смог подняться к потолку и направить то пламя, что оттянул от них, на Саваду. Оранжевые всполохи змеями закрутились вокруг юноши, загнав его в угол, огненные цветы вспыхивали так ярко, что затмевали даже свет, шедший из колбы, и взрывались в опасной близости не только от Тсунаёши, но и от Хранителей. Им пришлось отступить. Юни так и осталась в опасной близости от Бьякурана — связанная, едва способная бороться, но всё равно упрямо дёргавшая руками и ногами в попытке порвать верёвки. Наступление продолжил только вонголец с пламенем облака, но даже ему с трудом удавалось уворачиваться и от атак Бьякурана, и от пламени.       Оно не отходило далеко от колбы, однако не давало подобраться к адепту. Щупальца из пламени дождя перехватывали динамитные шашки Гокудеры и даже швыряли их обратно, если они не успевали взорваться, лепесток из пламени грозы сложился в молнию, отражавшую атаки Ямамото, алые всполохи ловили иллюзии Хром… Как Фран и ожидал, ситуация повернулась не в сторону Вонголы. Подкрепление оказалось как нельзя кстати.       Бьякуран даже вскрикнул, когда его крылья внезапно окутал туман. Мукуро усмехнулся.       — Ты всегда так гордился своими крыльями, змейка, — рассмеялся он, растянув губы в привычной лёгкой улыбке, придавшей восторженному выражению его лица ещё более жуткий вид. — Как полетаешь теперь?       Туман сомкнулся у основания крыльев Бьякурана и сложился в тугие путы. Культист попытался спалить иллюзию, но получил только больше, когда остатки дымки сложились в воду. Пар обдал спину Бьякурана, заставив его покачнуться в воздухе. Он не упал, но скривился.       — Какой же ты завистливый, Мукуро, — всё так же насмешливо произнёс он, впрочем, поджав губы. — Ты тоже умел бы так, слушай Его лучше. Сам сбежал, нечего ругаться.       — О, я не ругаюсь. Лишь равняю шансы, — хохотнул Мукуро, закрутив туманную дымку вокруг Бьякурана. — Ты вырвал мои крылья, значит, я лишу тебя твоих. Всё честно, не правда ли?       — Учитель, вы слишком упиваетесь местью, — напомнил ему Фран. — Есть дела и поважнее. Так уж и быть, я возьму их на себя. Веселитесь.       И, прежде чем Бьякуран успел кинуться к едва закрытой спинами Хром и Гокудеры Юни, скрыл последнюю Аркобалено иллюзией невидимости и щитом достаточно плотным, чтобы даже пламя не смогло его пробить.       Бьякуран одарил юношу таким взглядом, словно хотел им одним превратить его в пепел. Фран ответил, на пробу бросив в культиста нож. И даже от такой атаки Бьякурану, крылья которого больше не открывались, пришлось нырнуть к земле. Где его встретила иллюзия болота и потянувшиеся из него туманные руки. Культист поджал ноги, чтобы его не поймали сразу, но Вонгола из боя никуда не делась. И подмогой воспользовалась отлично. Савада, поняв, что главную проблему — Юни — Фран забрал на себя, полностью сосредоточился на Бьякуране. Очередной луч пламени, сорвавшийся с его ладони, ударил культиста точно в грудь.       Оглушительный треск разнёсся по всей лаборатории, когда Бьякуран впечатался в колбу спиной. Трещины пробежали по стеклу до самой верхушки, когда крылья полыхнули яростнее. Пламя взревело. Что хуже, всполох его разрушил иллюзию Мукуро, позволив Бьякурану удержаться от падения прямиком в болото. Культист качнул головой и одарил Хранителей яростным взглядом.       — Не думаете, что вас стало слишком много? — с усмешкой выдохнул он. — Пора уравнять шансы.       — Не стоит, Бьякуран, — попытался остановить его Мукуро.       Он окружил его стенами, от которых исходил туман. Дымка потянулась к Бьякурану, собравшись в расплавленное железо, капли которого должны были загнать того в болото. Хром поддержала учителя, подкрепив иллюзию деталями — к рукам добавилось нефтяное пятно, чтобы Бьякуран точно завяз в болоте. Но он даже не попал в него.       Пламенные крылья полыхнули так, что Фран ощутил жар и издалека. Иллюзии распались. Крик Бьякурана взлетел в воздух — счастливый, восторженный даже:       — Нет, Мукуро, стоит! Пусть это сияние озарит вас, как и меня когда-то!       Фран закрылся от пламени и света, создав солнцезащитные очки, но раздать их товарищам не успел: едва он сформировал иллюзию для Хром, Мукуро и Савады, как рядом раздался взрыв. Всполох оранжевого пламени ударил Гокудеру в плечо, отбросив его. Хром выставила купол, однако Хранителя всё равно ударило о стену так, что он шлёпнулся на пол и больше не поднялся.       Всполохи заметались в воздухе, ища остальных. И большая часть из них направилась к иллюзионистам. Фран закрыл их с Мукуро туманной дымкой, собравшейся в высокую стену, но от ударов та почти сразу рассыпалась. Юноша и тогда не растерялся: подхватил упавшие камни и швырнул их в Бьякурана. С той стороны на это нашёлся ответ: лепестки пламени снова пришли в движение, забив по земле ещё яростнее, так, что после каждого удара в воздух взлетала бетонная крошка. Хранителям пришлось отступить. Рядом остались только Савада и владелец пламени облака. И они, несмотря на такой натиск, кинулись к Бьякурану, чтобы его остановить. Фран поддержал их, выставив защитный туман и создав свою копию, тоже направившуюся к культисту с ножом наперевес.       Против такого натиска у него не осталось ни шанса. Он должен был наконец сдаться, открыть путь к колбу. Но пламя снова переиграло соперников.       С ужасающим звоном колба треснула окончательно. От разлетевшихся шрапнелью осколков Хранителей спасло только вмешательство Мукуро, поднявшего каменный щит. Впрочем, продержался он лишь мгновение перед тем, как пламя урагана такой силы, что потолок затрещал, снесло иллюзию, не оставив от неё даже тумана. Бьякуран оранжевой вспышкой взмыл в воздух и голос его зазвучал эхом, отголоском мыслей Франа:       — Он явился вам в первозданной красоте. Мукуро, тебе всё же удалось это сделать. Рад?       О, Рокудо точно не обрадовался. Фран увидел, как дёрнулись в оскале его губы и как он вжал голову в плечи, выступив вперед. Ужас отразился на всегда спокойном лице Мукуро. Не будь у Франа сразу четырёх колец Ада, он разделил бы его с учителем.       Образ, вышедший из колбы, он наблюдал много ночей подряд, но привыкнуть к нему так и не смог. То, что когда-то было сгустком менявшего цвет пламени, приняло очертания человека. Лицо его осталось всполохом, не более, но с него на Хранителей взглянули глаза — один синий, как у Мукуро, а второй зелёный. И в глазах этих не осталось ничего, кроме ненависти.       Воздух затрещал и сгустился, когда оно подняло руку. Фран едва успел отпрыгнуть перед тем, как рядом с его головой взорвался всполох пламени дождя. Капли застучали по туманной дымке, растворив её.       И это оказалось лишь часть мощи пламени. Фран едва упёрся ногами в землю и собрался ответить, как сущность из огня появилась рядом с ним, такая же подвижная, как и в старой иллюзии Мукуро. Водный хлыст не задел её даже близко — растворился, едва собравшись. А вот пламени атака удалась: всполох, отделившийся от его руки, собрался в нож, который оно до боли знакомо сжало перед тем, как кинуться на Франа в не менее знакомом движении.       Мукуро попытался помочь ученику, но пламя даже не взглянуло на него. Нашло другой способ закрутить в бою, разделив вторую на две части, сменив её цвет на алый и направив на бывшего адепта. Не будь Рокудо таким ловким, обуглился бы вмиг. Но даже так искры застучали по его лицу, оставив ожоги.       И, словно этого было мало, пламя размножилось. Мелкие огоньки отделились от него и собрались в несколько фигур настолько же ужасавших, как оно само — разноглазых, не имевших черт, лишь похожих на людей. Несколько сразу насело на Мукуро, попытавшись отделить его от Франа, а остальные накинулись уже на юношу. Мысли об остальном пришлось оставить и сосредоточиться на уворотах. Но даже так Фран услышал, как рядом закричали в попытках собраться Хранители. Бьякуран снова напал на них, и с поддержкой пламени ему это далось куда легче.       Никогда ещё Фран не оказывался в настолько тяжёлых условиях. Даже Бельфегор не наседал на него так яростно, дико и неудержимо, как пламя. Но что хуже, его было много и оно знало Франа. Нет, больше — действовало его методами. Фран узнавал каждое движение — резкие замахи, целившие в уязвимые места, выпады, которым его научил Бельфегор, такие же удары, пока ещё не идеальные, но уже достаточно осознанные, чтобы дать сопернику отпор. Что хуже, оно двигалось быстрее. А ещё отлично уворачивалось как от ударов, так и от иллюзий. Фран вообще сомневался, что его можно было ранить. Замедлить вот точно не получалось.       С таким количеством копий, знавших каждое его движение и отлично их повторявших, юноше быстро пришлось уйти в глухую оборону. Да, уворачиваться получалось, потому что он и сам понимал, как соперник мог действовать, но не более. Бой снова перешёл в изматывание. И победа тут явно была не за людьми.       — Учитель Мукуро, надо действовать, — выдохнул Фран, с трудом уворачиваясь от становившихся всё точнее ударов.       — Бьякуран ещё здесь. Он не даст нам атаковать, — напомнил Рокудо, с не меньшим трудом силясь удержать ещё две копии.       — Без разницы. У него есть дела поважнее, — выдохнул Фран, едва успев пригнуться, когда одна из фигур попыталась ударить его в лицо, и отпихнув её туманным камнем. — А если мы не будем действовать сейчас, то возможность уйдёт. Вместе с нами.       И он не преувеличивал. Несмотря на силу колец Ада, что он, что Мукуро остались людьми. Пламя же не имело физических ограничений. И явно поставило своей целью устранить соперников любой ценой. Фран чувствовал его гнев в каждом ударе. От ярости, что словно раскаляла воздух, едва получалось дышать. Казалось, позволь он себе хоть на мгновение ослабить натиск иллюзий, и даже с кольцами Ада его сожгут.       Пламя определенно ненавидело его. И совсем этого не скрывало.       — Сейчас или никогда, — выдохнул Фран, с трудом вынырнув из окружения и всё равно почувствовав, как пламя лизнуло бок.       Мукуро пришлось признать очевидное. Он не остановился, но Фран увидел, как кольца на его пальцах сверкнули синим перед тем, как их окутал туман. Движения пламени стали ещё яростнее. Фран ещё точнее увидел в них собственные, но словно бы отработанные — тактика Бельфегора с поправкой на скорость, умения и возможности лягушки. Мороз скользнул по коже мурашками. Неужели он настолько хорошо раскрыл себя пламени, когда сражался с ним долгими ночами?       Фран засомневался в этом лишь больше, когда одна из копий попыталась провести подсечку, а вторая прыгнула на него со спины, заставив закрутиться на одной ноге и прыгнуть, чуть не завалившись. Такого он на пламени не испытывал. С ним основным оружием становились иллюзии…       Задуматься об этом юноша не успел. Качнув головой, чтобы отбросить ненужные мысли, он и сам направил энергию в кольца. Пламя, до этого бурлившее и просившееся покинуть границы тела, наконец нашло путь в мир. Холод пронзил грудь, как в далёкий февральский день в госпитале недалеко от Кокуе. Четыре кольца Ада засияли синим. Туман собрался над ними — густая белёсая дымка, накрывшая печати. И чем больше энергии она поглощала, тем больше становилась.       Копии пламени остановились. Дрожь забила их, заставив всполохи плясать и разбиваться на мелкие искры. Фран увидел, как прищурились разноцветные глаза, как исказились очертания лица, когда туман с колец потянулся к образу первородного пламени.       Процесс запечатывания пошёл. Но что-то явно не сложилось.       Вместо того, чтобы развеяться, подобно своим копиям, пламя начало меняться. Сквозь огонь снова проступило лицо Франа — тонкие искусанные губы, тени под глазами, бледная до синевы кожа, что покрыла россыпь ожогов… Зелёные пряди сгладили ставшие острее черты, но не скрыли впалых щек. Синий глаз полыхнул пламенем, но зелёный остался неизменным… И ужасно похожим на глаз самого Франа.       Прежде, чем юноша успел отступить, копия набросилась на него. Он всё равно дёрнулся, чтобы уйти, но даже так она, вечно менявшаяся и подвижная, поймала его. Тонкие пальцы правой ладони — его, с такими же обломанными ногтями — впились в плечо Франа. Вторая вжалась в бок. Пламя легко спалило одежду, коснулось кожи, оставило на ней чёрные следы, прожгло насквозь. Чудовищная боль заставила юношу зашипеть. Но даже через застучавшую в ушах кровь Фран услышал Его:       — Ты идиот, Фран Тесси, — выдохнуло оно его голосом, дрогнувшим не то от гнева, не то от чего-то юноше совсем непонятного. — Тебе давали столько шансов всё изменить, но ты снова всё просрал. Хочешь? Пусть будет так. Ты не умеешь смиряться, пора было привыкнуть. Но так и знай — это не конец. Ты не убил меня, лишь снова ступил на пути судьбы. Ты ещё пожалеешь об этом. Я ещё пожалею об этом. Но здесь и сейчас…       Ладонь его отнялась от плеча Франа и потянулась к его лицу. Нет — к левому глазу. Юноша мотнул головой, попытавшись увернуться, но лишь причинил себе ещё больше боли.       — Ты вновь станешь мной, — с ужасающей обречённостью выдохнуло пламя, подарив Франу на прощание усмешку, от которой в груди у него что-то сжалось.       А потом пальцы его коснулись глаза Франа. Боль, подобной которой юноша никогда ещё не испытывал, пронзила лицо. Крик невольно вырвался из горла. Под веком словно остался осколок пламени — всполох, забравшихся под кожу, поселившийся под ней.       А затем туман наконец полностью поглотил их. И тогда прозвучал взрыв.