Антитеза

      Отблески весеннего Солнца сверкали в разбитых стёклах и ручейках, оставшихся на месте недавних сугробов. Джиглио Неро в этом свете казалось не такими тоскливыми и как будто даже не разрушенным почти до основания, так, что целыми остались разве что главные здания да часть стен. А ещё он отвлекал внимание от флагов — белых, как и одежды Мельфиоре, с двумя перекрещенными цветами.       Фран с усилием вынырнул из туманной дымки, чтобы сорвать один из них. И-Пин остановилась тоже, юноша почувствовал это в движении ветра, окутавшем его холодом, защипавшем щеки. Им попыталась вернуть его обратно в поток. Фран не обратил на это внимания. Сдёрнув флаг, он швырнул его в грязь и вдавил ногой, чтобы белизна скрылась под серой пустошной землей. Гадкое удовольствие разлилось в душе. Фран поднял взгляд к небу.       Снова увидеть пустошь во всём её сомнительном великолепии оказалось на удивление приятно. Юноша не думал, что будет скучать по грязи и вечной мрачности, по видам голых холмов и запустения. И всё же вид серого неба, тусклого Солнца и сходивших снегов подарил ему уверенность: то, чего Франу так не хватало, чтобы исполнить обещанное Кавахире.       Всё прекрасно было в предложении Сноходца, кроме того, что два из шести колец Ада принадлежали пламени. И их хозяин явно не собирался переметнуться, учитывая, как яростно поддерживал своё божество в овраге. Фран напомнил Кавахире об этом, едва согласился стать последним оружием против Бермуды.       — Я знаю, — спокойно ответил Сноходец, словно и не было проблемы в том, что туманник сразу с двумя усиливавшими его кольцами, да ещё и с покровительством пламени, не хотел помочь пустоши. — И знаю, что прямо сейчас он готовится выйти в бой против коалиции Вонголы. К тому моменту, как ты вернёшься, уже будет там.       — Чего? — растерянно склонил голову к плечу Фран. — Мало того, что вы меня на смерть подписали, так ещё и на два с лишним месяца из жизни вырвали? Ну спасибо.       — О, прости, что забыл сказать об этом... Сам никак не привыкну. В моём мире время течёт иначе. Странная особенность, но необходимая, чтобы совсем не сойти с ума в этой пустоте, — напряжённо улыбнулся Сноходец, сложив руки на коленях и отведя взгляд.       Фран удивился, но не разозлился, как мог бы. Что для него было два с лишним месяца, если весь он себе уже не принадлежал? Подумаешь. В конце концов, вся его жизнь сейчас больше походила на вспышку пламени — искру, что пронесётся над пустошью, встряхнет её в последний раз и навсегда угаснет. Так что юноша только выдохнул и отмахнулся от попыток Кавахиры поддержать его.       — Спасибо, — склонил голову Сноходец, облегчённо выдохнув. — Давно никого не поддерживал, отвык уже от этого. Так или иначе, тебе не стоит волноваться. Вы с Генкиши окажетесь на равных.       Сказав это, Кавахира протянул Франу кольцо, которое всё это время крепко сжимал в ладони. Напитавшееся силой Сноходца, оно источало замогильный холод и поблескивало искрами синего пламени.       — Возьми его. Оно сильнее всех прочих, потому что в нём запечатана самая большая частичка моей души. Оно даст тебе достаточное преимущество, чтобы одолеть Генкиши. А ещё рядом с тобой будет моя ученица.       И-Пин, всё это время смирно стоявшая рядом, помалкивавшая и разве что сопровожавшая каждое движение Франа вниманием, дрогнула. Взгляд её сделался испуганным, когда она повернулась к Кавахире и замотала головой так, что косички взметнулись.       — О, И-Пин, не надо, не печалься и не бойся, — улыбнулся ей Сноходец, словно отец расстроенной дочери. — Всё будет хорошо. Ты справишься. Я многому тебя научил и верю, что ты поможешь этому юноше исполнить мою мечту. Принесёшь в пустошь мир. Пожалуйста, сделай это.       И-Пин снова замотала головой. Тихий хрип, едва понятное мычание сорвалось с ее губ, когда девушка склонилась в поклоне и скрестила руки на груди, словно понадеявшись упросить Кавахиру передумать. Тот только отрицательно покачал головой и снова обратил взгляд на Франа, чтобы сказать:       — Сейчас она против, но И-Пин и вправду поможет тебе. У нас всех нет выбора. Если мы хотим, чтобы у пустоши было завтра, то должны решиться на то, на что в обычное время не решились бы. Так что… Возьми кольцо и иди. Принеси в этот мир спокойствие, которое не смог принести я.       И Фран согласился. Забрал кольцо из широкой ладони, рассыпавшейся туманом, и сразу же надел его. И-Пин встрепенулась, дёрнулась, раскрыв рот в немом крике, но, кажется, смирилась. По крайней мере, бороться не попыталась и лишь бросила на Кавахиру последний взгляд. Успела — едва она это сделала, как и Сноходец, и его мир начали рассыпаться. Стены минки обратились дымкой тумана, исчезли даже её очертания. Образ Сноходца схлопнулся, оставив после себя только синий огонёк, что тоже стремительно растворился во мраке. Фран почувствовал, как его потянуло куда-то. Словно бы снова в яму, но на этот раз уже не бесконечную и полную тьмы, а… К свету.       Перед тем, как открыть глаза, юноша услышал голос Кавахиры:       — Спасибо, Фран Тесси. Удачи тебе. Прости, что тебе приходится завершать моё дело. Прости, что не сумел подарить жизнь, которую ты бы, я не сомневаюсь, хотел продолжить. Но я буду ждать тебя там, где и сейчас. Я встречу тебя здесь, когда всё закончится.       И так Фран снова оказался в пустоши.       Мир Кавахиры не имел границ, но, кажется, отчасти соотносился с реальным. По крайней мере, юношу выкинуло не прямо на поле боя и даже не в Вонгола, откуда Сноходец его забрал, а недалеко от Шимон. К тому времени руины группировки, в которых во время осенней охоты Потрошителя за его пародией ещё обитались культисты, совсем опустели. От укреплений, пострадавших во время первой битвы с Мельфиоре, почти ничего не осталось, как и от зданий. Стало понятно, что коалиция выдвинулась, и действовать решилась не осторожнее культистов. А ещё, что Фран, как и обещал Кавахира, их не нагнал.       Благо, И-Пин неспроста звалась ученицей Сноходца. Несмотря на вполне живое тело, она умела направлять пламя, чтобы погружаться в туманы пустоши и перемещаться с ними. Франа потянула за собой тоже. Не спросив, правда, а сразу окутав воплощённым пламенем тумана. Юноше осталось только позволить ей это, потому что другого способа нагнать коалицию у него не было. К тому же, он быстро освоился даже в мареве, что ветер по велению И-Пин понёс дальше за пустошные холмы. Может, потому, что на самом деле оказался чувствительнее к таким переменам. А может, потому, что два кольца Ада сделали его сильным, как никогда.       Так или иначе туманы принесли их с И-Пин к Джиглио Неро. И там следы боёв стали ещё очевиднее. Судя по виду улиц, изнутри коалицию поддержали, причём со всем рвением. Уж слишком много трупов в белом лежало среди груд бетона и слишком внушительны оказались повреждения на тех домах, от которых осталось хоть что-то. Вонгола и союзники тоже понесли потери, — тела в костюмах, куртках, камзолах и даже знакомых плащах лежали тут и там, иногда в повалку — но это не помешало им вытеснить врага с лучших укреплений, что он мог захватить.       А раз так, коалиция продолжила рывок. И юноша пошёл по её следу, потянувшись к И-Пин и позволив ей грубовато дёрнуть себя за руку, затянув в туман. На этот раз перемещение уже не заставило Франа встревожиться. Он знал свою цель и понимал её цену. Ну и что, что тело его стало иллюзорным и слилось с туманом? И что, что он перестал ощущать его, как следовало?       Холод, окутывавший тело, шёл уже не только от колец Ада, но и как будто из самого Франа. Дурной знак. Верный признак того, что Кавахира не врал, говоря о том, где они встретятся. Но важнее было чувство силы. Поэтому юноша не позволил тревожным мыслям засесть в своем сознании. Обратившись к И-Пин, — такой же части туманной дымки, но более зыбкой, пусть и подвижной, — он направился к тому единственному месту, куда могли сбежать культисты.       Над Кратером дыма хватало и без тумана. За зиму коалиция, кажется, собрала все силы, что у неё остались после победной поступи Мельфиоре. С высоты Фран разглядел сотни фигур в разных одеждах, над головами которых тут и там реяли флаги с эмблемой Вонголы и отдельные — с эмблемами группировок, объединившихся под её началом. Кажется, здесь собрались все, кто сражался за Шимон. Кажется, к ним присоединились те, кто сумели ускользнуть от этого, но не от культистов.       Впрочем, у Мельфиоре тоже хватало бойцов. Люди и мутанты яростно отбивали любые попытки наступать на их укрепления — земляные валы у кромки Кратера. Да и в нём самом хватало бойцов, готовых сражаться до последнего, если врагам всё же удастся пробиться.       Ни одна из сторон не желала уступать. Пламя расцвечивало небо всполохами, дым поднимался от горевших тел и повозок, в которых, кажется, перевозили какое-то оружие. Бой шёл не на жизнь, а на смерть. И если от культистов, ждавших встречи с пламенем больше, чем завтрашнего дня, Фран ожидал такого напора, то вот от коалиции, разрозненной и по большей части трусливой — нет. Удивительно, как всё же нужда сплочала людей.       Юноша окинул взглядом поле боя. Из всей этой толпы он искал лишь одного — в белых культистских одеждах, окружённого иллюзиями. Фран не знал его внешности, но помнил ощущения, которые испытывал в овраге, пока тот наблюдал за ним и Бельфегором. Это не могло оказаться сложно. Иллюзиониста такого уровня трудно было не найти, даже если в такой суматохе. Однако вместо того, чтобы отслеживать иллюзии в поисках Генкиши, юноша невольно попытался отыскать другого человека… Вернее, даже людей. Тех, над кем реял стяг со львом, красовавшийся и на плече Франа. Тех, среди которых наверняка была и его одержимость — светловолосая, безумная, разившая наповал любого врага. Юноша хотел бы увидеть его. Узнать, что он в порядке, что, как Фран и ожидал, забыл о нём, с головой отдавшись привычному безумству.       Но ещё у Шимон юноша пообещал себе не искать встречи ни с ним, ни с Варией в целом. Это было бы слишком ранящее напоминание. Да и появление беглого иллюзиониста могли расценить не так. Например, попытаться получить от него ответы. Кое-кто конкретный точно разошёлся бы ради лягушки. Поэтому вместо этого Фран обратил взгляд к культистам.       Судьба всё ещё ненавидела его, определенно. Потому что удача найти Генкиши улыбнулась И-Пин. Но в большей степени потому, что в той стороне, в которую она указала, Фран увидел тех, на кого так хотел посмотреть ещё раз и от кого собирался сбежать без объяснений.       Мужчина в белом скрывался за рядами мутантов. Ветер трепал его тёмные волосы, открывая узкое лицо с острым носом и большими бровями, и белые одежды. Дымка тумана крутилась вокруг тонкой фигуры, складываясь в иллюзии, защищавшие подчинявшихся ей мутантов или атаковавших бойцов Варии. Взгляд светлых глаз, Фран чувствовал, скользил не только по рядам врагов, но и по небу. Кажется, Генкиши ждал появления ещё одного игрока на этом поле. Значит, пламя тоже. Впрочем, пока Варии удавалось занимать большую часть его внимания.       С зимы людей в распоряжении у Скуало прибавилось. Кажется, он и Леви с Луссурией всё же решились перевести оборонявших базу бойцов в прямое распоряжение коалиции. А судя по оранжевым всполохам пламени на правом фланге и тонувшим в грохоте крикам мутантов, в бой прямой вышел даже Занзас. Но на передовую, как Фран и ожидал, отправился ураган.       Алое пламя вспыхивало рассветным солнцем совсем близко к укреплениям Генкиши. С такого расстояния Фран не видел Бельфегора, но в каждой атаке, в каждом отражённом ударе мутантов чувствовал его стиль боя — яростный, неукротимый, но точно выверенный. Конечно. Разве могло быть иначе? Чтобы Потрошитель да простил тот бой в овраге, с которого они с Франом бежали, поджав хвосты? Чтобы не пошёл на бой с иллюзионистом, приёмы которых неплохо понимал? Не стоило и надеяться. Но Фран надеялся. Вот уж с кем он точно не хотел объясняться.       Юноши не было почти три месяца. Если Принц не забыл его… Это будет больно. Во всех смыслах и всем сторонам этой судьбоносной встречи.       Не поняв причины его напряжения, И-Пин потянула юношу к Генкиши. А когда тот не последовал за ней, принявшись обдумывать возможности не попасться Бельфегору на глаза, пошла в бой одна. Зыбкая дымка, всего лишь рябь, она кинулась к культисту. Буквально заставила Франа последовать за ней, отставив сомнения. Он попытался скрыть своё появление — вынырнул из тумана у самой земли, чтобы затеряться за спиной Генкиши. Но мутанты, твари такие, завыли, оповестив всю округу, что по душу их хозяина пришёл враг пострашнее да поважнее.       — Сигнализация у вас хорошая, — протянул Фран, сразу же окружив себя защитным туманом. — Но вы ведь понимаете, что не поможет?       — Посмотрим. В прошлый раз она сработала отлично, — ответил ему Генкиши, усмехнувшись, словно старому другу.       В руке его вмиг появилось копьё — не просто иллюзия, а вполне реальное оружие. Что ж, так он хотел? Фран не собирался отставать. Бросив последний взгляд на ряды бойцов Варии, с этой позиции почти скрытых мутантами, он обратился к обоим кольцам Ада и якорю, терпеливо ждавшему возвращения лягушки и даже готовому похвалить её.       И-Пин, выскочившая из тумана рядом, дала юноше время — первой бросилась к Генкиши, такая же лёгкая и быстрая, как в форме дымки. Красный костюм огнём мелькнул на фоне серой земли, когда она в пару рывков подобралась к иллюзионисту. Изогнувшись змеей, она замахнулась на культиста ногой, видно, собравшись отправить его в полете пинком. Тот даже не шевельнулся. Оно и понятно — ударить его девушка не смогла. Иллюзорный блок ударил её в бок, отбросив подальше от Генкиши. И-Пин, впрочем, не сдалась — сохранила равновесие, проскользила по грязи и вновь кинулась в атаку. Культист вновь поставил на её пути блок. На этот раз девушка оказалась к этому готова и легко взлетела на его вершину. Не позволила сбросить себя ни веером иллюзорных ножей, ни новыми блоками, появлявшимися прямо в воздухе. И-Пин изгибалась, как змея, и крутилась дымкой тумана на ветру. Упорно приближалась к Генкиши несмотря на все его попытки задержать её.       Как и Фран. И-Пин достаточно увлекла культиста, чтобы юноша смог сосредоточиться на боевых иллюзиях, а не на прикрытии.       Иллюзорные пики сложились вокруг Генкиши. И с двумя кольцами Ада они перестали быть просто иллюзиями. Сверкнула сталь в тусклых лучах Солнца и отблесках алого пламени по ту сторону мутантской братии — и все они устремились к Генкиши. Чтобы увернуться, тому пришлось всё же сдвинуться. Уперев копьё в землю, культист подпрыгнул. Клинки сомкнулись в том месте, где он стоял ещё пару мгновений назад, но его самого не ранили. Тонкая фигура качнулась в воздухе, удержавшись на оружии, словно птица на ветке. Франу почудился смешок, что донёс до него ветер. Тогда на Генкиши попробовала напасть И-Пин — прыгнула с очередного иллюзорного блока в попытке сшибить того с «насеста». Однако культист ловко приземлился и взмахнул копьём снова. На том месте, где прошло его острие, остались чёрные пятна — словно бы дым или чернила, но начавшие стремительно разрастаться. Фран не позволил им дотянуться до И-Пин — поймал каждое в каменную клетку и швырнул её под ноги культисту. Иллюзия разбилась, но и от осколков, и от собственной ловушки Генкиши тоже увернулся.       Он двигался даже быстрее Расиэля. И отлично понимал, что мог сделать Фран и как хотела поступить И-Пин. Пламя нашло себе отличного помощника. И тот неплохо знал соперника. Впрочем, и Фран в ускоренном ритме пытался понять, что такое Генкиши и как против него сражаться.       — Ты всё ещё сдерживаешься. Даже несмотря на эту… Помощницу, — подметил культист, обратив внимание на И-Пин, замершую на расстоянии рывка от него с поднятой ногой. — Надеешься выйти отсюда живым? Или хочешь исследовать меня?       — Да и вы не особо много двигаетесь, — протянул Фран, подняв туман вокруг себя повыше. — Я не надеюсь уйти. А вы? Перестанем играть?       Это была слишком резкая фраза. Кем был Фран, а кто стоял перед ним? Он заполучил второе кольцо лишь пару минут назад, а от силы первого отказывался весь прошедший год. Генкиши принял эту силу ещё во времена детства Мукуро и освоил её. Чтобы ни говорил Кавахира, но между ними была разница.       Однако у Франа имелась поддержка. Прямо сейчас она теснила мутантов и громко кричала. Даже сквозь грохот, треск пламени и вой мутантов юноша слышал бойцов Варии:       — Старший офицер Тесси, это старший офицер Тесси! Живой! Они дерутся! Задайте ему! Покажите силу иллюзиониста Варии! Зажгите!       А громче их всех звучали знакомые голоса:       — Врой, мелочь, где бы ты ни был эту зиму, лично тебя похвалю, если убьёшь этого ублюдка! Всё, что хочешь дам, гадёныш такой! Не смей нас опозорить!       — Ши-ши-ши, лягушка, твою мать, только попробуй мне на глаза попасться! Дай только добраться до тебя, живым, тварь такая, не уйдёшь! Эта культисткая дрянь тебе шуткой покажется!       Фран не видел лиц, даже фигуры едва мог различить, но голоса эхом отдавались в его голове. Не позволяли остановиться, замедлиться, задуматься о том, что он вообще делал. Здесь и сейчас у Франа было за что сражаться. Не только за этот мир, но и за людей, отрезанных от него мутантами и всё равно поддерживавших. Они верили в него. Фран не мог сдаться. Не мог позволить культисту насесть на них, как на него.       Кажется, Генкиши почувствовал уверенность юноши. Похоже, она ему понравилась.       — Перестанем, — усмехнулся он.       Туман они схлестнули одновременно. Фран сложил его в знакомые уже лианы, а Генкиши — в подвижные каменные хлысты. Скрежещущая и шелестящая масса столкнулись. Лианы оплели камни, но те, острые и подвижные, вмиг изрезали их. Ни то, ни то не остановилось. Как и два иллюзиониста, что кинулись друга на друга едва туманные образы столкнулись. И-Пин попыталась угнаться за Генкиши, видно, решив, что Фран не справится с ним, но выросшая на её пути скала заставила девушку остановиться. Впрочем, то, что она ненадолго осталась позади, юношу никак не ослабило.       Прежде, чем схлестнуться, они с Генкиши оба создали целый ряд мелких иллюзий. Лезвия, цепи и пики поднялись из земли на пути культиста. Лёгкий, подвижный и гибкий, тот увернулся от каждой ловушки и ответил своими — сбросил на Франа град камней, сосулек и мелких огоньков такой плотности, что иллюзорный купол посыпался. Юноша того и ждал. Ему тоже не составило труда увернуться от пусть и серьёзной, но знакомой атаки, однако это заставило поднять туман выше и закрыть себя им. И в этой дымке сформировались не только стены, способные загнать Генкиши, как его товарища, в лабиринт, но и второй Фран.       Когда оба — и копия, и иллюзия — оказались рядом, юноша создал в её руке настоящие клинки. В его же ладони появился песок. Якорь знакомо засмеялся, обвинив гадливую лягушку в нечестности, но, кажется, оказался этим решением доволен. В конце концов, он всегда учил пользоваться всем, чем мог. В едином порыве два Франа кинулись на врага из тумана. Как и И-Пин, наконец сумевшая преодолеть барьер.       И даже так Генкиши изготовился к удару. Фран увидел, он поднял копьё, приготовившись смахнуть всех троих и задавить их иллюзиями. И ему, наверное, хватило бы времени сориентироваться даже со стенами, которые Фран уже начал выстраивать и за его спиной… Но сбоку прилетел удар.       Алое пламя накинулось на Генкиши со всей яростью. Он попытался увернуться, но только наткнулся на иллюзорного Франа, вонзившего вполне реальный нож ему под рёбра. Культист пихнул его копьём, пронзив насквозь и всё равно получил по ногам хвостом пламени. Иллюзия попыталась сковать огонь, ограничить хотя бы его, пока И-Пин накинулась на Генкиши, закружив его в рукопашном бою, но пламя развеяло её. Не так легко, как старые иллюзии Франа, но всё равно слишком быстро. Бельфегор много вложил в него. Юноша не сдержал смешка, когда пламя отпрыгнуло к нему и замерло, размахивая хвостом и словно бы скалясь на культиста, создававшего иллюзию за иллюзией в попытке отражать и атаки И-Пин, и мелкие туманные поделки Франа.       — Спасибо, Бел-семпай, — выдохнул юноша, глянув в сторону бойцов Варии, всё сильнее теснивших потерявших направлявшего мутантов. — Простите, но, пожалуй, мы не сойдёмся, как бы вы ни старались расчистить путь.       Как бы он хотел увидеть Бельфегора… Может даже получить от него, но снова посмотреть в лицо, понаблюдать за движениями, услышать его голос ближе. Но у юноши не было на это права. Он всё решил. И, раз уж Принц его не забыл и, кажется, очень решению разозлился… Не стоило им лишний раз пересекаться.       — Не стоило мне оставлять вас в живых тогда, — выдохнул Генкиши, наконец сумев вырваться из-под натиска иллюзий, но уткнувшись спиной в первый ряд стен. — Господин просил, но я чувствовал, что хоть одного стоило убрать.       — Роковая ошибка. Вы, Мельфиоре, любите их совершать, как я понял, — протянул Фран, сомкнув над Генкиши ещё несколько иллюзий. — Не хотите поступить правильно и отдать мне кольца без боя? Может, тогда и я совершу ошибку, оставив вас в живых.       — Ты? Ни за что, — усмехнулся Генкиши. — Я? Сдаться? Никогда.       Стены окончательно сомкнулись над ними. Мир остался за их пределами, исчез в сплетении тумана. Пламя Бельфегора заметалось, отрезанное от хозяина, но не ушло. Замерло у ног Франа, изготовившись отразить любую угрозу. Впрочем, его помощь, кажется, уже не требовалась. Два иллюзиониста прекрасно поняли друг друга.       Их силы не были равны. У Генкиши за плечами имелся опыт. Но за Франом стояло упрямство, не позволявшее ему отступить даже перед лицом погибели. Они могли без конца резать друг друга иллюзиями в реальном мире, пока оба не выдохнуться, и не получить желаемого. Нет, только одним способом два настолько сильных иллюзиониста могли понять, кто из них лучше.       Туман собрался в созданном Франом лабиринте, затянул его так, чтобы и очертаний фигуры юноши не получилось рассмотреть. Генкиши усмехнулся и поддержал его, закружив и своё пламя во вмиг сгустившемся воздухе. Они оба направили все силы в кольца Ада, чтобы сформировать на маленьком пятачке земли отдельное пространство. Прекрасно-жуткий мир иллюзий. Идеальное поле боя для двух туманников.       Кошмарный ландшафт вмиг соткался вокруг них, заменив реальность. Скалы прорезали землю, с грохотом потянулись к небу, которое иллюзии затянули непроглядно-чёрными тучами. Молнии расцветили его белыми вспышками, огласило собравшееся из тумана ущелье грохотом, от которого едва собравшиеся горы словно загудели. Генкиши постарался, иллюзия вышла настолько реалистичной, что Фран на миг сжался. Впрочем, отступить не пожелал. Топнув для пущей эффектности, юноша окружил себя лесом. Кусты и густая трава преградили путь каменной волне, а кроны деревьев прикрыли Франа от ударов града, которым разразились иллюзорные небеса. К тому же, в зелени скрыться оказалось проще.       Однако Генкиши, кажется, высокого оценивал соперника. Он замер на видном месте, среди изогнувшихся короной скал, буквально на пьедестале, словно пригласив напасть на себя. Подготовил Франу ловушку: создал на пути к себе такую полосу препятствий, чтобы соперник точно оказался на таком же открытом пространстве. Идеально для того, чтобы накрыть его градом иллюзий. Скалы бугрились и щерились острыми гранями, между ними скакали раздутые «пузыри», нелепо размахивавшие крыльями, и новые мутанты пламени, воздух трещал от статического электричества и казался тяжёлым до того, что каждый вдох давался с трудом. Любой шаг мог окончиться смертью, потому что земля дрожала и трещала, обнажая бурлившую под ней лаву. Или, может, пламя, к которому Генкиши так стремился?       Франа это не волновало. Его копии заполнили всё разраставшийся лес, тянувший кроны с острой листвой вглубь скалистой равнины, и отвлекли внимание на себя. Каждая из них была таким же иллюзионистом, как и хозяин. Одна снова и снова создавала кусты и топкую землю, пытаясь разбить укрепления у пьедестала Генкиши. Вторая собирала в иллюзорные одеяла градины и швыряла их в сторону культиста. Третья создавала мутантов, выныривавших из кустов и атаковавших собратьев. Ну а четвёртая разрушала скалы, оплетая их арматурами и стальными листами, сжимая так, чтобы и пыли не осталось.       На поддержание такого количества действующих копий уходило много сил. Однако в этот раз такой фокус дался Франу проще. Голова не заболела, в носу не запекло, а тело словно бы стало легче, наполнившись новыми силами. Как тогда, когда юноша пошёл на финальный бой с Расиэлем, только ещё сильнее. На этот раз он понимал, что это означало. Не боялся ни того, каким неестественным ощущалось тело, ни того, что туман, скрывавший его, становился всё плотнее, невольно формируя новую реальность — настоящую траву, пробивавшуюся сквозь камни, и лужицы, словно оставшиеся от стаявшего снега и гасившие бурлившую под ногами лаву.       Главное, что так идти к цели было проще. Главное, что ставшие настолько реальными иллюзии достаточно увлекали Генкиши, чтобы Фран мог прокрасться незамеченным. Мысли о причинах могли и подождать.       К тому же, И-Пин тоже никуда не делась. Иллюзии ненадолго задержали её, но девушка так и осталась близка к Генкиши. И, едва Фран успел хоть немного подобраться к нему, ученица Сноходца накинулась на культиста с ещё большей яростью. Юноша услышал треск ломавшихся скал и перестук шагов. Что ж, это было ему только на руку. Прикрытие не могло помешать. Поэтому он поддержал И-Пин, окутав её руки иллюзией, сложившейся в металлические перчатки, а её саму прикрыл, словно плащом, туманной дымкой. Судя по звукам, это позволило девушке окончательно забыть об уворотах. Франу осталось только продолжить путь и подыскать удобное место для рывка…       Благо, одна из его копий сумела перебороть вечно расширявшиеся скалы и добраться до пьедестала Генкиши. Пока культист отвлёкся на бой с И-Пин, которую то пытался ударить копьём, то отталкивал иллюзиями, она снесла «зубец» каменной короны. Ветви деревьев от второй копии тут же подхватили его. Генкиши, заметив эту слабость, снова поймал девушку в каменную клетку, сковав по рукам и ногам, и попытался перехватить контроль над своей иллюзией… Но Фран оказался сильнее. Пик скалы, оплетённый лианами, полетел в культиста. Тому пришлось отвлечься и поднять новые камни, чтобы прикрыть себя, но этот защитный купол почти сразу рухнул. А Генкиши ещё и получил камнями по лицу. А чтобы уж совсем не забывался, И-Пин сумела сломать часть ловушки, сняла созданную Франом перчатку и так швырнула её в спину культиста, что тот едва не упал. В отместку за это Генкиши поднял и девушку, и каменную ловушку и швырнул их подальше. Выкинул прочь из этого боя, не позволив И-Пин вывернуться, но лишь отправив её бороться с его иллюзиями и поддержкой в виде мутантов дальше. Видно, совсем отчаялся.       В том, как от такого напора задрожали скалы и зарябила под трещинами в земле лава юноша почувствовал подступившую к сопернику панику. Водоворот чувств — восторг, предвкушение, наслаждение от наблюдения за жертвой, осознавшей незавидное положение — теплом забился в груди Франа. Уже не пытаясь скрываться, он нырнул на тропинку между скал, поднимавшуюся к пьедесталу Генкиши. Трава и столбы воды поднялись и прикрыли юношу от жалкой попытки культиста продлить агонию — каменной дроби. Та застучала по ним, как по щиту, и лишь подпитала силы Франа. Юноша качнул головой. Лес потянулся дальше, ближе к нему, отвоёвывая всё больше места на территории Генкиши.       — Кажется, ваш разум сдаёт, — протянул Фран, оплетя себя водой, словно щупальцами того парня из поместья. — Последний шанс. Я сегодня очень милосердный. Скажите «сдаюсь», вам же будет проще.       — Самоуверенный мальчишка, — скривился Генкиши, вжавшись в скалу и закрыв себя камнями от ставших сильнее ударов иллюзорных ветвей кустов и деревьев. — Идеальный носитель… Ты выбрал не ту сторону.       Культиста сам понимал, что Фран загнал его в угол. Он вкладывал всё, постоянно двигался, не давал себе ни секунды передышки, но этого не хватало перед мощью избранника Сноходца. Видно, в конец отчаявшись, Генкиши решился на последний рывок.       Столбы лавы проломили землю у ног Франа. Один, второй, третий — они окружили подход к пьедесталу, разбрызгивая горячие капли. Волна наверняка должна была смыть юношу. Но Фран не двинулся с места. Смех — тихий, не громче шёпота — слетел с его губ, когда юноша направил окружавшую его воду на лавовые столбы и протянул:       — Это было ожидаемо.       Клубы пара затмили всё, когда вода и лава с шипением столкнулись. Жар обдал лицо Франа. Он принял как должное и то, как защипало глаза, и перестук шагов совсем рядом. От первого ряда иллюзорных клинков защитил себя оставшейся листвой и травой. От обвала, собравшегося прямо под ногами, легко отпрыгнул, приземлившись, как учил Бельфегор — изящно, не подскользнувшись. Ну а уж молнии, наконец обрушившиеся с чёрных туч над головой, и вовсе отразил играючи — выставив на их пути металлические громоотводы. Да так, что замкнул цепь и перевёл разряд к прятавшемуся в тумане Генкиши.       Грохот и крик стали ему наградой. Скалы, созданные культистом, пошли трещинами. Слабость его стала ещё очевиднее. Бой длился, по ощущениям, всего ничего, но и выдерживать такое количество иллюзий, буквально захватывавших разум, дольше пары минут давалось с трудом. Фран и сам ощущал, как мутнело в голове. Стоило заканчивать, пока уже собственные иллюзии не начали терять реалистичность.       И вновь в памяти воскресла песенка, подаренная ему пламенем. Как же идеально она подходила вестнику смерти… Фран затянул её, направившись к Генкиши. Скалы возникали прямо под его ногами, град посыпался с небес ещё усиленнее. Юноша услышал дрогнувший голос культиста, едва пробившийся сквозь треск разрушавшихся иллюзий:       — Ты… Откуда ты знаешь эту песню? Почему поёшь, как мы?       — Не понимаю, о чём вы, — протянул Фран, уже почуявший добычу. — Это моя песня. Песня, с которой я принесу смерть вам всем.       И, усмехнувшись, он нырнул в клубы пара, уже понимая, на кого там наткнётся. Нож знакомо лёг в его ладонь — не иллюзорный, а настоящий. Якорь знакомо усмехнулся, подарив это оружие возмездие, и шепнул юноше: «давай же, уничтожь его». И Фран разделил с ним желание.       Фигура Генкиши проступила сквозь туман. Он взмахнул копьём, почувствовав врага рядом — точно, резко, легко. Но Фран давно привык к таким выпадам. Бельфегор был быстрее и действовал яростнее. Он полагался только на мастерство, а не на иллюзии. Франу не составило труда увернуться от выпада, уйдя вправо. Генкиши попытался нагнать его, но юноша многому научился от напарника. Уворачиваться и действовать быстрее, чем соперник сумеет понять выпад — точно. Резким движением он всадил нож в плечо культиста, ближе к локтю, и дёрнул его, чтобы вспороть мышцы. Соперник остался без ведущей руки. Кровь закапала на иллюзорные скалы, а копьё со звоном выпало из его ладони. Он не сдался и тогда. Но и от подножки, и неловкого выпада всем телом Фран тоже увернулся. И даже больше — провёл ответные.       Генкиши не вскрикнул, упав на землю. Решил, видно, не доставлять убийце удовольствия. Фран этого и не ждал. Сковав культиста по рукам и ногам, он подошёл к нему. Генкиши поднял на него взгляд — холодный, тяжёлый, пронзивший насквозь. Фран услышал свист клинка за мгновение до того, как он должен был вонзиться в его голову, и склонил её к плечу. Лезвие оцарапало щеку Генкиши.       — Кажется, вы потеряли контроль, — подметил Фран. — Но мне нравится, что вы сохраняете уверенность даже перед лицом смерти.       — Я отправлюсь к своему Богу, — выдохнул Генкиши, позволив ухватить себя за волосы и приставить клинок к горлу. — Встретимся рядом с ним.       — Нет, не встретимся, — качнул Фран головой. — Вы говорили, что я выбрал не ту сторону. Но, кажется, с ней ошиблись вы.       Рука не дрогнула, когда юноша двинул ею и вспорол тонкое горло. Хлынула кровь. Липкая, горячая, она опалила его руки и согрела душу. Франу невольно вспомнилось первое совершенное им убийство. Тот мальчик, встреченный посреди пустоши, смотрел на него совсем другими глазами… Убив его, Фран убил тогдашнего себя. Убив Генкиши он, кажется, отправил в Ад и того обречённого Франа, которого так ненавидел. Как и тогда, не почувствовал ни отвращения, ни страха, лишь восторг, когда иллюзии посыпались, обращаясь туманом.       Пустошь изменила его безвозвратно. И Фран был этому только рад.       Он позволил и собственным иллюзиям исчезнуть перед тем, как склонился над Генкиши. Ладонь культиста оказалась холодной, но всё же теплее колец Ада. Фран снял их. Лишь на мгновение задержал холодное серебро на ладони. А затем надел оба кольца на пальцы. Забавно, но она дрожала вопреки абсолютной пустоте в груди юноши.       И всё же он боялся. Как глупо. Как нелепо. Как жалко… Как жалко, что Генкиши всё же проиграл.       Теперь путь к пламени был открыт. Осталось лишь отыскать Мукуро… И решить вопрос с Варией. Потому что, судя по звукам, они свой бой закончили, как и Фран — победой. А где победа, там и новая встреча с иллюзионистом, так совсем незаметно спокойно стоявшем посреди бушевавшего боя…