Антитеза

      На продумывание плана Шимон и Хранители Вонголы потратили больше недели. И всё это время ситуация на базе только накалялась. Слишком много людей оказалось на слишком малой территории. А жара, продолжившая терзать пустошь, сделала лишь хуже.       Подсохшие колодцы Шимон не для такого количества людей предназначались. Мелким группировкам пришлось выбраться за стены и выкопать новые, потратив на это время, силы и лояльность к Вонголе. Бойцы Шимон работали с утра до ночи, чтобы утолить потребности защитников, но пользы это почти не давало. Да и не могло: проблемы наложились на ожидание скорого удара от Мельфиоре, погрузив базу в такое мрачное настроение, что даже воздух, казалось, сгустился.       Варии повезло, в их доме имелся водопровод, позволивший остаться подальше от борьбы за воду. К тому же, часть младших офицеров взялась готовить. Бытовые проблемы они решили почти полностью. Как и стоило ожидать. Раз так, они могли просто наблюдать за тем, как Вонгола и Шимон теряли позиции. Но всё равно с головой окунулись во всеобщее напряжение.       Скуало не обрадовался самовольству Бельфегора. После собрания он отругал его так, что половина Шимон слышала, и прогнал через весь дом. Они подрались — до крови, так, что на стенах главной залы и коридоров временной базы остались следы от клинков и пламени. Ни один из них не выиграл. Бой закончился ничьей и уходом по разные концы дома, чтобы больше друг друга не видеть.       Фран ушёл тогда и уходил после. Понимал, чем ему грозило вмешательство в дела Потрошителя. Большую часть дней юноша проводил на улице, несмотря на то, как ему это не нравилось. Там было жарко — Солнце не скрывало ни тучки, воздух как будто дрожал от жары, а за стены не доходило ни ветерка. База Шимон плыла в душном мареве июня. И в этом пекле ещё сильнее ощущалось напряжение её защитников — фигур в тенях домов, плавившихся от жары в ожидании скорого удара.       Это его не спасало: вечерами юношу настигала ярость Бельфегора. И скрыться от неё не удавалось ни иллюзиями, ни ловкостью. Ко дню, когда Шимон наконец собралось отправить бойца в плен Мельфиоре, Фран оказался с головы до ног покрыт синяками и ссадинами. Но ни разу не пожалел о решении.       Свой выбор он сделал. И неотступно следовавшие за юношей сны лишь подтвердили его правильность. Сущность продолжила звать Франа. И с каждым появлением становилась больше, злее, яростнее. Налетала штормом и отступала — снова и снова, раз за разом, хаотично, не позволяя расслабиться ни на миг. Она пробуждалась. Что бы Мельфиоре ни делали, у них получалось и без полного набора Три-ни-сетте. Что творилось на базе Джиглио Неро оставалось только догадываться. Причём картины в голове Франа складывались одна хуже другой. Он сомневался даже, что у шпиона Шимон получится пробраться хотя бы за стены.       Поэтому и вышел к воротам, посмотреть на отправку бойца. Хотел увидеть смертника, вызвавшегося отвлечь внимание Мельфиоре от них с Бельфегором. И, может, хотя бы мысленно выразить ему скупую благодарность.       Впрочем, не он один решился на это. Ради такого шоу Бельфегор даже встал чуть после рассвета, хотя с заселения на базу предпочитал просыпаться часам к десяти. Они с Франом пересеклись на кухне — юноша как раз собирался уходить, а Потрошитель только зашёл туда, еще потягиваясь и зевая.       — Вот же злорадная лягушка, — усмехнулся он, увидев юношу одетым в наглухо застёгнутую рубашку и чистые штаны, и привалился к дверному косяку, перекрыв единственный выход. — Что, тоже не терпится проводить неудачника, на чьей могиле спляшем?       — Вы так жестоки, Бел-семпай, — ответил Фран, замерев напротив него. — Этот человек умрёт ради нас всех. Неужели совсем не сочувствуете ему?       — А должен? — усмехнулся Потрошитель. — Он сам вызвался сунуться в пекло. Ты, к слову, тоже. Боитесь смерти? Сидите здесь и тряситесь от страха. Но ни жалости, ни сочувствия вам это не обеспечит, бездари.       — Ну, в целом, и правильно, — вполне искренне ответил Фран. — Но завтра такое могут сказать уже о нас.       — И пусть! И-ши-ши, каждый день в пустоши — игра со смертью. В этом и суть! — заулыбался Бельфегор, отпихнув мальчишку и пройдя в кухню. — Жабам она не благоволит. А вот Принцам — очень даже. В твоих интересах посмотреть на того идиота, что вызвался побыть жертвенным агнцем, развернуться и запроситься остаться.       — Бел-семпай, неужели вы так и не запомнили? У иллюзионистов нет чувств. По крайней мере, у меня точно, — ответил Фран, выйдя из кухни. — Я хочу больше. И не боюсь ради этого рискнуть. Что на это скажете?       Ложь прозвучала, как и должна была — складно. Фран и сам поверил бы в неё, останься в нём больше центровского мальчишки. Бельфегор точно поверил. Смех его настиг Франа в коридоре, а слова ударили в спину не хуже клинков:       — Что ты — алчный придурок, которому я всё же выбил мозги. Готовься, жаба, это тебя заведёт туда же, куда шимоновского суицидника.       Словно пророчество выдал — легко, без тени сомнений, задорно, как и всегда, когда искренне веселился. Мысленно Фран послал его к черту. Он вызвался на это из-за Потрошителя. На благодарность не рассчитывал. И точно собирался выжить. Пустошь любила его испытывать, но юноша неплохо умел ей противостоять.       К тому же, если всё сложится, он сможет узнать больше о Мельфиоре. И понять, с чем именно сталкивался каждую ночь.       Фран не стал дожидаться Бельфегора. Ещё раз показал, что действовал своих стремлений и желаний ради. Попытался обмануть хотя бы себя, что ему оказалось неприятно вновь увидеть Потрошителя воодушевлённым через неделю открытого противостояния. Но лишь ещё раз убедился, почему вызвался на миссию, которая сулила одни проблемы.       Эти безумная улыбка и смех… Осенью Фран боялся и ненавидел их. Но чем больше Бельфегор пытался сломать юношу, тем больше тот находил плюсов в таком внимании. Пока наконец не научился получать от него удовольствие. Безумное, мазохистское, но искреннее удовольствие от внимания к нему, одинокому и потерянному в мире, где юноша не имел никого и ничего, кроме себя, опустощающего одиночества и… Этого маньяка. Маньяка, к которому он слишком привязался, чтобы так просто отпустить его на что-то настолько опасное.       К тому моменту, как Фран пересёк ещё спавший город, наслаждаясь утренней прохладой и спокойствием улиц, и дошёл до ворот, причастные уже собрались там. Их голоса в тихий час едва после рассвета отчётливо звучали уже от поворота:       — Помните, ваша задача — вывести их на конфликт и разыграть убедительное поражение. Можете ранить их, можете убить, главное, чтобы Лука по итогу остался там, — наставляла Мириам, вышагивавшая перед отрядом бойцов в кителях, лица которых закрывала ткань, закреплённая на широкополых шляпах.       — Так точно, мадам Мириам, — отсалютовали солдаты.       Появление Франа не заставило женщину прерваться. Она даже не повернулась к нему. Остановилась разве что, постукивая стопой по земле, и продолжила, сделав вид, что юноши не было:       — Лука… Могу лишь пожелать удачи. Я верю в тебя. Помни, тебе нужно выдержать восемь дней, пока подкрепление не подойдет.       Бойцы Шимон как по команде повернули головы к Франу, так и стоявшему чуть в стороне, в тени первого ряда домов. Понятно, почему — он был одним из участников этого «подкрепления». По плану Хранителей Шимон и Вонголы, шпиону вменялось изучить базу Джиглио Неро и новые порядки там и передать информацию Бельфегору и Франу, которым предстояло осмотреть внешние укрепления Мельфиоре. Любой ценой. В том числе и жизни. Скорее всего ценой жизни.       Лука, тот отчаянный мужчина, что вызвался умереть за всеобщее благо, ответил, не отведя взгляда от Франа:       — Я сделаю всё, что будет в моих силах, мадам Мириам. Главное, чтобы господа из Варии сделали то же самое.       — Уж не сомневайся, шимоновский мусор, сделаем. И лучше тебя, ши-ши-ши, — услышал Фран голос Бельфегора за спиной.       Вот уж кто не таился по теням, а уверенно шёл в центре улицы: широким шагом, едва не пританцовывая, вновь играя. Словно жара, отголоски которой ощущались уже с утра, не тяготила его. Едва увидев Потрошителя, бойцы Шимон сжались, а Мириам всё же повернулась.       — Прошу солдат другой группировки не мешать брифингу и стоять в стороне молча. Предполагаю, зачем вы пришли, но судить не собираюсь. Делайте, что хотите, только не мешайте.       К удивлению Франа, Бельфегор примирительно поднял руки. Улыбка его осталась такой же насмешливой, но он на самом деле ушёл в тень, к уже стоявшему там напарнику. Почему он проявил такое поразительное терпение стало понятно, когда клинок царапнул плечо Франа — мягко, пока предупредительно. Этим утром у Бельфегора был кто-то, кто мог встретить его проявления характера. Да и, похоже, настроение тоже сыграло роль, потому что даже юноше не особо досталось.       — Лука, господа из Варии выполнят задачу. Для них это дело чести, — вновь повернулась к бойцам Мириам. — Но и для нас выполнение задания слишком важно, чтобы позволить себе ошибки. Поэтому я не прошу, а требую — будь осторожнее, не высовывайся, действуй по тем планам, что мы с тобой отрабатывали.       — Так точно, госпожа Мириам, — куда охотнее отозвался Лука.       Он верил в себя. Жаль, это не могло его спасти.       Кажется, и сама Мириам понимала, какое будущее ждало этого бойца. Она постаралась сохранить самообладание. Но всё равно голова её слишком резко качнулась, когда женщина сложила ладони в молитвенном жесте и запела какую-то сутру. Бойцы вторили ей. Фран услышал, как Бельфегор буркнул себе под нос что-то недовольное и только потому не повёл плечом. Зацепился за реальное, чтобы сбежать от мистического.       Может, этому Луке на самом деле удастся влиться в культ Мельфиоре. Петь, как они, он уже научился.       К счастью, бойцы замолчали быстро. Перестали заполнять гудением голову Франа, сотрясая его тело мелкой дрожью, а мысли — образами, от которых он так старался убежать. В последний раз переглянувшись, они подхватили с земли рюкзаки и направились к уже открытым воротам. Не позволили себе и обернуться. Лука шёл во главе отряда — ступал уверенно, не дрожал, не сжимался. На самом деле подготовился ко всему.       Фран и рад был бы отвести от него взгляд, да не мог. Холод странного кольца пронзил пальцы, напомнив — что-то в Кратере ждало удара. Может, не понимало, как и откуда он придёт, но собиралось ответить достойно. Этому бойцу Шимон жить осталось недолго. Он не выйдет за стены Джиглио Неро. Едва передаст информацию, как погибнет. Если сумеет хотя бы это.       Гадкие мысли. Мрачные. Но пустошь не любила лишние надежды. Не любил их и Фран. Наивность дорого обходилась в новых реалиях.       — До чего неповоротливые, ши-ши-ши, — усмехнулся Бельфегор, заставив его наконец отвести взгляд от бойцов Шимон. — Им бы медитировать да йогой заниматься, а не на войну лезть.       И был прав. По сравнению со слаженными формациями Варии этот отряд казался разрозненным. Участники его двигались грузно и не только потому, что за спинами их покачивались полупустые рюкзаки. Просто они, очевидно, специализировались не на бое.       — Да им и стараться проиграть не придётся, — лишь громче рассмеялся Бельфегор.       — Тем лучше, Бел-семпай. Больше шансов, что шпиона не обнаружат, — протянул Фран, постаравшись изгнать из головы воспоминания о культистах в белом, направивших огни пламени на Джиглио Неро и победивших. — Но всё же, будьте чуть тише. О мёртвых либо хорошо, либо ничего.       — Ши-ши-ши, ядовитая лягушка. Не я это сказал, — пихнул его Потрошитель в плечо, впрочем, даже не заставив юношу покачнуться.       Это же можно было сказать и о них. С меньшей вероятностью, но всё же. Фран видел, как действовали Мельфиоре. Наблюдал за их лидером, способным формировать из пламени крылья, затмевающие свет целого города. Помнил страх в словах и действиях Мукуро, знавшего культистов лучше кого-либо ещё. Был ли хоть у кого-то шанс дать им отпор? Фран хотел верить, что у Потрошителя, с такой насмешкой наблюдавшего за уходившими бойцами Шимон. Хотел верить, что у него. Но холод, морозивший душу, напоминал о тени из снов и о собственных пальцах, сжимавших шею. Уверенность от этих воспоминаний таяла, словно капли ночного тумана на стенах глинобитных домиков, разогреваемых первыми лучами Солнца.       Фран от плана не отказался. Тем же днём, к обеду, он задавил сомнения. Не позволил им множиться и заполнять и без того больную голову. Бельфегора не зря боялись. Он не раз показывал и доказывал, что считал бой ещё одной игрой. А из игр Потрошитель непременно выходил победителем. Сам же Фран давно перестал быть центровским мальчиком, использовавшим как оружие разве что беспокойные остроты и нож, с которым едва умел управляться.       Вария всегда выполняла поставленные задачи. Собиралась выполнить и эту.       В отличии от бойцов Шимон, проводить их не вышел никто. Не хотели поднимать шумиху на случай, если Мельфиоре каким-то образом наблюдало за творящимся на базе потенциальных жертв. Скуало дал последние наставления днём перед выходом.       — Не облажайтесь. Опозорите Варию, и я вас с того света достану, чтобы убить ещё раз, — строго произнёс он, когда все, включая отбывающих, собрались в зале, чтобы получить задания на следующую неделю.       Высказаться решились даже Хранители Вонголы — прислали не то шпионам, не то смертникам лучшие припасы. В том числе и щедрый запас подавителей — отдельным ящичком с подписью «специально для Бельфегора». Тот сразу ящик спрятал, но Фран услышал звон и всё понял без объяснений. Догадку не выдал ни единым жестом. Даже язык прикусил, чтобы не злить напарника перед выходом.       Ещё до заката две тени выскользнули из города. Мрак скрыл их черты, позволил затеряться среди барханов, а специальные одежды — накидки цвета серо-бурой пустошной земли и те же шляпы, что носили шимоновцы, — не выдали их даже после того, как поднялось Солнце. Бельфегор сразу ушёл от проторенных троп глубже в неизведанность. Собирался зайти к базе Джиглио Неро иначе, чтобы их не поймали ещё на подходах.       Он отлично ориентировался по образной карте, хотя очевидно не очень хорошо знал эту местность. Действовал, как настоящий хищник. Перерывы делал минимальные — часов по шесть в самые жаркие часы, когда передвигаться не давала не только опасность встретиться с мутантами, но и жара. Франа, конечно же, не ждал. А тот и не пытался возражать. Сам вызвался, значит, должен был действовать так же стремительно.       Впрочем, уже через день Бельфегор успокоился и даже дал юноше поблажку, забрав на себя готовку. Оценил иллюзии Франа: неотступно следующие за ними, прикрывающие от любых внезапностей и позволяющие окончательно затеряться среди иссохшей пустоши. Юноша изматывал себя не хуже, чем в Кокуе. Старался как на испытании Кена, если не больше. Отдыхал часа по четыре только чтобы снова создать иллюзии и отправиться в путь. Всё, лишь бы Мельфиоре не получили ни шанса их обнаружить.       Но даже это не помогло.       Они едва прошли половину пути, если судить по карте, как среди холмов появились… Эти твари. Фран узнал их, едва увидел первую скользнувшую между барханов тень — чёрную в рассветных сумерках, изломанную, словно кукла, с длинными когтями, уходившими в песок по самые пальцы. Следом за одной появилась вторая, а там и третья. Их клёкот, походивший на бессвязную болтовню, разрушил тишину ещё спавшей пустоши. Чертыхнувшись себе под нос, Бельфегор нырнул в низину, некогда, наверное, бывшую руслом реки, вдоль которой они шли последний час. Фран последовал за ним.       — Я знаю этих мутантов. Такие же напали на поместье Каваллоне, когда там встреча проходила, — шепнул он, приглушив их иллюзией. — Они умеют использовать пламя.       — Тц. Этого ещё не хватало, — шикнул Бельфегор, дёрнув полу шляпы. — Охрану всё же выставили, значит.       — Не думаю, что вам интересно моё мнение, но я бы предпочёл их обойти, — протянул Фран, под покровом иллюзии выглянув из канавы и убедившись, что мутант никуда не делся. — Как вы говорили в первый наш переход? Ах, да — нам придётся их жечь, пока сами не выгорим.       — Ши-ши-ши, вот что не надо ты всегда помнишь, — огрызнулся Бельфегор, впрочем, не став тянуться к карманам накидки, в которых спрятал целый ворох клинков. — К чёрту. Обойдём. Не хватало ещё себя выдать, даже до базы не дойдя.       Однако, едва они попробовали пойти дальше по руслу реки, как клёкот стал громче. Фран снова выглянул из канавы и не сдержал шумного выдоха. Мутанты насторожились. Подняли головы, принюхались, закрутились на месте, выискивая что-то… Кого-то. Их.       — Если хотим жить, нужно поторопиться, — протянул юноша, нырнув в канаву.       Впрочем, едва он это сказал, как одна из тварей уже не просто заклокотала, а закричала — настороженно, словно человек. Остальные мутанты вторили товарищу. Фран услышал шелест песка под их когтями. Они направились сюда. Хотели что-то проверить? Если так, то с боя в поместье они порядком поумнели.       — Иллюзионное прикрытие, говоришь? Бесполезное из тебя прикрытие, жаба, — едко усмехнулся Бельфегор, рванув дальше по руслу.       — Я прикрываю. На нас сейчас иллюзия невидимости и заглушка, — оправдался юноша, последовав за ним. — Может, они вашу ауру чувствуют?       Или, может, ауру кольца, что носил Фран? Весной оно не привлекало мутантов. На вылазках юноше даже удавалось подбираться к ним скрытно. Но, возможно, эти были чувствительнее? Как те, в гнезде которых Фран это кольцо нашёл.       Воспоминания о том бое нахлынули волной. Юноша сжал кулак, но это не помогло закрыть печатку с числом Дьявола. Да даже если бы он его снял, кольцо источало пламя. Мутанты в госпитале отлично чувствовали его, даже когда никто кольцо не носил. Почему эти не могли?       Кажется, в искреннем желании защитить напарника Фран его невольно подставил… Наказанием за это юноше стали клинки, оцарапавшие плечо и лицо. Бельфегор отомстил ему за очередную остроту, не более, но Фран принял эти раны иначе. И, выдохнув, попытался сбить тварей со следа.       Иллюзия его самого высунулась из канавы чуть дальше того места, где они в неё нырнули, и попыталась увести мутантов за собой. Однако они на самом деле поумнели с боя в поместье. Клёкот за спинами не ослаб, но Фран почувствовал, что иллюзию ранили. Кажется, за ней последовала лишь одна тварь. Остальные же продолжили идти за тем подозрительным, что почувствовали ранее.       — Жаба, ты приносишь исключительно неудачи! — огрызнулся Бельфегор, обернувшись на бегу.       — Пустошь меня не любит, тут спорить не стану, — выдохнул юноша, не став повторяться. — Как насчёт оставить меня разбираться с этим один на один?       Если кольцо на самом деле привлекало мутантов, им и стоило с ними разбираться. Канава не то чтобы подходила для такого боя, но и её Фран с помощью иллюзий мог превратить в отличную ловушку… Например, зыбучие пески. Или настоящую реку. Что угодно, лишь бы мутанты отвлеклись на него.       Но Бельфегор не позволил. Он даже соизволил притормозить. Впрочем, только для того, чтобы отвесить Франу придавший скорости подзатыльник.       — Беги и не квакай, придурок! — шикнул он, наградив юношу ещё и ударом в плечо. — Сказано тебе, миссия скрытная. Перебьём этих — и культисты точно узнают, откуда и как мы на них заходим. Отвлекай их лучше!       — Уже. Но на них не очень работает, — неохотно признал юноша.       Кольцо привлекло мутантов или что ещё значения уже не имело: они следовали за жертвами. Фран выставлял преграду за преградой, но твари уделяли им совсем мало внимания. Иллюзорных мутантов другого вида развеяли, едва они появились — судя по звукам, отлично разнёсшимся над притихшей пустошью, порвали в клочья ещё до того, как они атаковали. На ямы твари не отреагировали, просто обошли их. И даже большая иллюзия, от которой у юноши в ушах зазвенело — лес, соткавшийся прямо вокруг мутантов и направивший их дальше от русла реки, — не дал им и пары минут лишнего времени. Твари попались, Фран мог поклясться. Услышал это по стихшему ненадолго клёкоту. И даже позволил себе выдохнуть в надежде, что их всё же манило не кольцо, а природное чутье. А потом что-то словно вывело их из леса и они вновь погнались за ними.       Ничего их не брало. Чутьё вело тварей за жертвами. И, возможно, даже не из-за кольца. Потому что после всех иллюзий, просто обязанных сбить мутантов со следу, Фран заметил ещё одну закономерность — твари держались от них на расстоянии. Следовали, но не приближались. Словно… Загоняли.       Озарение снизошло на Франа слишком поздно — когда русло реки внезапно ушло вниз, в глубокий овраг.       — Бел-семпай!.. — только и успел крикнуть он.       А потом из-за барханов у берегов высохшей реки выскочили мутанты. Один, второй, третий — и так до тех пор, пока масса искорёженных тел полностью не отрезала им путь назад. Твари загнали их в тупик. В овраг, из которого чёрт выберешься, или им на когти — другого выбора не осталось.       — Твою ж! Ши-ши-ши, с каких пор вы такие умные?! — зашипел Бельфегор, вытащив из кармана веер клинков.       Фран услышал треск, перекрывший злое шипение напарника, приготовившегося кинуться в бой. За мгновение до того, как от спины одной из тварей отделилась молния, он закрыл их с Потрошителем куполами и закружил тварей в иллюзорном песчаном шторме. Понадеялся, что это позволит прорваться из окружения… Но молния целила не в добычу, а ей под ноги.       От удара иссохшая земля, и так державшаяся на честном слове, волной посыпалась вниз. Бельфегор прыгнул, попытался выбраться из оползня, но одна из тварей встала у него на пути едва он ступил на чуть более твердую землю. Клинок, охваченный пламенем урагана, саданул мутанта по лицу, но не заставил его отступить. А раз так, Бельфегора всё равно потянуло в овраг вслед за Франом.       Иллюзорные куполы, в отличии от иллюзии невидимости, выдержали путь до дна, со всеми ударами о неровности и кувырканиями. И даже пущенную им вслед стрелу из пламени грома. Фран постарался, создавая их. Жаль только, что выбраться из ловушки они помочь не могли.       Дно оврага пересохло почти полностью — только в самом его центре ещё темнела грязная лужа, остаток озера. Пожалуй, им повезло, что лето оказалось жарким. Попади они сюда осенью, наверняка окунулись бы в воду по самые головы. Фран позволил себе эту короткую радость… А потом увидел, как твари одна за другой последовали за ними. И по неровной стене оврага покатились куда легче.       — Блядство, — протянул Фран, попытавшись иллюзией обрушить неровную землю под мутантами, но лишь увидев, как они увернувшись.       — Оно самое, ши-ши-ши, — выдохнул Бельфегор, тоже глянув на воплощённую несправедливость. — Всё же хрен нам, а не скрытность.       Безумная улыбка скользнула по губам Потрошителя, когда он поднял веер клинков, охваченных пламенем урагана, и швырнул его в сторону тварей. И так же быстро эта улыбка дрогнула, когда мутанты даже в настолько невыгодном положении умудрились увернуться — прыжками, цепляясь за рыхлую землю когтями, словно паучьими лапками.       — Как-то не очень у вас получается, — выдохнул Фран, ещё раз попробовав заблокировать тварей иллюзиями.       На этот раз их поймали каменные клетки. Это должно было быть действенно. Просто обязано. Но несколько мутантов разрушили иллюзии всплеском пламени урагана такой силы, что его зарево пересверкало едва поднявшееся над горизонтом Солнце. И ладно бы только это, так твари ещё и напарников освободили.       — У тебя тоже, — усмехнулся Бельфегор, слишком обрадовавшись тому, что напарник облажался в борьбе с теми, кто легко мог лишить их жизни. — Не стой, если не хочешь познакомиться с их зубами!       — И куда предлагаете идти? Мы в овраге. Если у вас не завалялось под рукой лестницы или центровского коптера, деться особо некуда. А даже если и так, сомневаюсь, что эти ребята дадут нам выбраться.       — Глаза протри и глянь туда, — шикнул Бельфегор, повернув юношу.       Это заставило Франа отвлечься от попыток удержать мутантов подальше, но подарило новую надежду.       Овраг разрушался уже не в первый раз. И когда-то у озера, которым оно было, судя по всему, стояло здание. По крайней мере, его руины темнели на другой части склона — куча бетона и чудом уцелевшие верхние этажи, ещё кое-как возвышающиеся над остатками воды на дне. Это могло стать им укрытием, сумей они встретить натиск достойной. Это могло стать их могилой, ошибись хоть раз.       — Не уверен, гений вы или совсем с ума сошли, — протянул Фран, глянув на напарника. — Не слишком ли их много, чтобы загонять себя в старое здание?       — А ты на кой? Затянешь всё это в иллюзию — вот и будет нам убежище, — усмехнулся Бельфегор, в отместку тряхнув его так, что гудение в голове юноши стало только сильнее, и потащив к руинам.       — Звучит сложно. И не очень убедительно. С таким количеством иллюзий мне будет непросто драться, — попытался сопротивляться Фран. — Я бы предпочел оказывать сопротивление под открытым небом.       — Всей вот этой стае? Ши-ши-ши, они окружат тебя на раз-два, едва спустятся, — справедливо опроверг его слова напарник. — Давай, жаба. Это самый простой вариант. Будешь сидеть и держать иллюзию, от тебя многого не требуется.       — А вы что будете делать? — протянул Фран так, словно не понимал очевидного.       Бельфегор не стал снисходит до объяснений, лишь подарил Франу ещё одну безумную улыбку. Ну конечно он собирался сражаться. Как обычно хотел вступить в опасную игру, из которой не мог не выйти победителем. Но в этот раз соперники были другими. Умными, как люди, и сильными, как мутанты. Да ещё и с пламенем. К тому же, их собралось много. А Бельфегор имел свойство быстро выгорать. Не стоило пускать его сражаться с тварями. По возможности — сражаться вообще.       Но остался ли у них другой выбор? Стены оврага казались слишком ровными, а твари едва ли дали бы им подняться по ним. И Бельфегор сказал правду, останься они под открытым небом, их будет легко окружить даже с иллюзиями Франа. Особенно без укрытия от пламени. Руины и бой были их единственным шансом. Хотя бы с помощью иллюзий создать более или менее устойчивую базу, чтобы перевести дух… И принять подавители. Благо, их Савада дал с лихвой.       Вариант от этого сомнительнее не стал. Рискованнее для Бельфегора в первую очередь. Как и сам факт того, что они нарвались на драку. Но раз кольцо — или что-то ещё, Фран уже не был так уверен, что случившееся его вина — всё же привлекло мутантов, значит, им оставалось только дать отпор. Если они вообще хотели выбраться отсюда.       — И всё же гений, — невольно похвалил напарника Фран. — Голова не на месте, но иногда светлые идеи вас посещают.       — Гадость болотная, — огрызнулся Бельфегор, швырнув его вперёд так, что юноша едва не упал. — Все мои идеи светлые, ши-ши-ши. Убедишься в этом, когда я всю эту братию упокою.       Он как обычно забывал обо всём перед лицом гордыни. Но в этот раз Фран собирался помочь его амбициям. Ничего хорошего в этом не было, Бельфегор и так имел слишком большое эго, которое с нынешними его возможностями, похоже, не совсем совпадало. И это могло завести его не туда. Однако… Не сегодня.       Пусть веселится. А Фран прикроет. И не даст повториться тому, что произошло в бою с мародёрами. Как бы сложно это ни оказалось для него самого.