Антитеза

      Савада на самом деле сделал всё, чтобы избавиться от такой проблемы, как Варии и её недовольство. Дом, в который он направил делегацию, оказался большим по меркам Шимон — тоже глинобитным, но широким, на несколько секций, двухэтажным, с настоящей дверью и ставнями на окнах, чтобы никто не смог наведаться без спроса. Или, скорее, чтобы Вария никого не покалечила. Скуало остался доволен. Даже снизошёл до похвалы.       — Есть и от вашего придурошного тандема польза. Не всё же одни убытки получать, — хохотнул он, когда привёл остальных офицеров к временной базе, оставив возничего выбираться из пробки самостоятельно.       — Ты хотел сказать, от меня. Единственное, что сделал лягушка — вякнул пару слов не к месту да холода дал, — усмехнулся Бельфегор, легко скрыв гнев и ещё легче — проблемы, с которыми они этот дом выбили.       Франа это не спасло. Едва юноша заселился в комнатку, — маленькую, на первом этаже, но хотя бы в тени, а потому чуть более прохладную, чем остальной город — как наставник пришёл к нему. Дверь за ним закрылась тихо. Фран почувствовал его гнев даже с другого конца комнаты. Деться никуда не смог. Даже преграду выставить, признаться, не успел: Бельфегор рывком настиг его, схватил за шею и ударил о стену так, что из юноши выбило воздух. Это было больно. Особенно когда ногти оцарапали кожу так, что кровь выступила. Фран в ответ вытянул из стены клинки, а за спиной Потрошителя создал туманные цепи. Бельфегор в голове, его якорь, засмеялся, напомнив, что ничего из этого против злого него не поможет.       — Бел-семпай, дышите глубже. Помните, всё ради вас, — прохрипел юноша, едва дёрнув ногами и сжав запястье Потрошителя, чтобы тот его не придушил.       — Никто тебя не просил лезть, куда не надо, жаба, — выдохнул Бельфегор, широко улыбнувшись. — Сам говорил, примешь на себя то, что отвёл от Вонголы. Что, передумал?       — Не понимаю, почему вы злитесь. Я просто пытался помочь, — кашлянул Фран, когда пальцы на шее сжались ещё крепче.       — Помощь свою можешь засунуть куда поглубже. Или я её тебе засуну, ши-ши-ши, — оскалился Бельфегор, приставив к щеке Франа один из клинков. — Прямо сейчас и по самую глотку.       — Могли бы поблагодарить меня за то что вместо драки мы получили этот дом, — даже не дёрнулся юноша.       Клинок прижался к уголку его губ и надавил. Фран почувствовал вкус крови. Туманные цепи закружили вокруг Бельфегора, предупредительно лязгнув. Напомнили, что если он не перестанет, юноше придётся ответить. Потрошителя такие угрозы не остановили. Он собирался довести начатое до конца.       Фран приготовился подраться. Всё же лягнуть Бельфегора в живот и отвлечь его иллюзиями, чтобы сбежать. Чувства чувствами, а своё здоровье он ценил. И боль так и не полюбил.       Но, к удивлению, Бельфегор отпустил его. Поставил на ноги, чтобы юноше легче дышалось, но тут же сжал пальцы так, что, как Франу показалось, у него на самом деле шея хрустнула.       — Ты ничего не слышал, лягушка. Ничего, — угрожающе-тихо произнёс Потрошитель, склонившись к нему. — Сегодняшняя ссора останется между мной и Вонголой. Тебя там не было. Как не было и боя с мародёрами перед всей этой чертовщиной. Попытаешься хоть слово вякнуть Скуало — и твоё тело никогда не найдут.       Ну конечно его волновали разве что оскорбления Гокудеры. Его высочество Принц славился как лучший боец пустоши. Гордый, яростный, идеальный. Выгорание портило эту картину. Показывало, что даже у Принца имелась слабость, которую он не мог перебороть. Это било по его эго. И, если воспоминания лягушки стереть возможности не было, оставалось сделать всё, чтобы она замолчала. Как будто Фран мог кому-то рассказать. Как будто мог захотеть это сделать.       — И не собирался, — протянул он, остановив взгляд на лице Бельфегора. — Ваши проблемы только ваши, а мне и своих хватит. Хотите сделаю вид, что глупенький и ничего не понял?       Потрошитель стукнул его головой о стену. Не сильно, да и Фран прикрыл затылок иллюзорной подушкой, но это было неприятно. И явно предупреждением, что дальше на эту тему шутить не стоило.       — Ты услышал, лягушка, — ответил за него Бельфегор. — А если нет, мне придётся повторить и ударить тебя посильнее. Чтобы точно остатки мозгов выбить.       — Пощадите мои мозги. Вы же не хотите нянчиться с идиотом, — выдохнул Фран, только теперь отпустив руку Потрошителя. — Не злитесь, Бел-семпай. Сегодня мы в выигрыше. Это ваш триумф. Радуйтесь. Никто из нас не знает, что будет завтра.       — Думай о завтра поменьше, лягух. У тебя вся жизнь в сегодня, — огрызнулся Бельфегор, всё же отпустив его.       Фран покосился на тонкую ладонь, скользнувшую к карману брюк. Даже после небольшой вспышки пламени на пальцах остались мелкие ожоги. Как бы Бельфегор ни пытался это скрыть, проблема рвалась показаться. Ему стоило не Франа и его острого языка опасаться, а использования пламени… Но от этого грозный Потрошитель едва ли собирался отказаться.       Наказание ограничилось угрозой. Могло получиться хуже, Фран прекрасно знал. Но Потрошитель пожалел слишком настырную жабу. А юноша не стал нарываться. Вместо того, чтобы пойти праздновать удачное заселение самогоном и закусками из местной торговой лавки, он остался в комнате. И даже лёг пораньше, сморённый пришедшей к вечеру прохладой.       На грани сознания Фран ещё услышал, как щёлкнула, приоткрывшись, дверь. А потом его затянул очередной кошмар — тоже с дверью, да не одной, а четырьмя, заточившими его в подобие клетки. Он открывал их одну за другой следующие четыре часа, пытаясь найти выход из лабиринта, но снова и снова натыкался на всполохи пламени, заунывное пение культистов Мельфиоре и тени сущности, наблюдавшей за его попытками выбраться. И только смех разносился над тёмным миром, полным дверей, ведущих лишь к новым испытаниям, а не к долгожданному спасению. Смех сущности, заранее знавшей, что пойманной зверушке не сбежать.       Фран проснулся посреди ночи совершенно разбитым. До утра он кутался в тонкое одеяло, ворочался и пытался то снова нырнуть в сон, то вырваться из пут, возвращающих его в лабиринт, к сущности. И только первые лучи рассвета заставили юношу неохотно подняться и выбраться на общую кухню. Где его встретил Скуало — уже с кружкой кофе, устроившийся на столе посреди пустых фляг и грязных тарелок, и выразительно пахнувший перегаром.       — Гляжу, тебе и без Бела под боком не особо спится, — усмехнулся он, увидев Франа, потеревшего слипавшиеся глаза, под которыми давно уже залегли тёмные круги.       — Говорит человек, в шесть утра сидящий на кухне и пьющий кофе, — вяло ответил юноша, пройдя к столу и устроившись рядом со Скуало. — Ещё осталось? Я бы не отказался.       — Сам свари, а в мою кружку не лезь, — фыркнул старший офицер Суперби, демонстративно отпив ещё кофе. — Чего ходишь? Помнится, ты и в пути не особо спал.       Наблюдал, значит. Фран старался не показывать проблем — если просыпался, то из спальника не вылезал и делал вид, что спит, пока Солнце не поднимется. Но старший офицер Суперби невнимательностью не страдал. Неудивительно.       Фран невольно сжал кулак и провёл большим пальцем по граням странного кольца. Каким же холодным оно казалось… Предательское кольцо, поймавшее его в ловушку. Снять бы, выбросить, да хуже станет. Сказать бы, поделиться, да не поверят. А даже если поверят, заподозрят не в том. Пример Мукуро доказывал — в пустоши странности ценили ещё меньше, чем в Центре, особенно если они были связаны с какими-то культистами.       — А я всегда такой, — соврал Фран, подперев голову рукой. — Как учиться в Центре пошёл, так спать и перестал.       — Знакомо, — усмехнулся Скуало. — Корпус? Там точно с подготовительных курсов о сне забываешь.       — Архитектурное, — не стал юлить юноша. — Я не шутил, когда в начале нашего сотрудничества сказал, что хоть дом вам отстроить могу.       — Головастый. И как только угораздило сюда попасть, — словно в пустоту бросил Скуало, допив кофе. — Чего праздновать не пошёл, раз уж со сном проблемы?       — Не люблю такие праздники, — пожал Фран плечами, не захотев вдаваться в подробности.       — Или на глаза кому-то попадаться не хочешь, — фыркнул Скуало, остановив взгляд на юноше. — Не увиливай, я не слепой и не тупой. Бел вчера к тебе ходил явно не похвалиться успехами.       Вместо ответа Фран дёрнул повыше ворот рубашки, скрыв проступившие синяки. Он обещал ничего не говорить. И это обещание нарушать не собирался.       — Так, маленький разлад. В основании нашего сотрудничества, — протянул юноша, небрежно качнув ногами. — Маньяки и жертвы не особо хорошо уживаются рядом.       — Ты? Жертва? — хохотнул Скуало. — Нет, гадёныш, не пытайся притворяться. Ты давно уже доказал, что кусаться умеешь, и больно. Это, видать, и сделал, а?       — Что-то вроде того, — отмахнулся от дальнейших объяснений Фран, соскользнув со стола. — Но я в целом язык за зубами держать не умею. А Бел-семпаю много не надо, чтобы захотеть меня побить.       — Ему в принципе много не надо, чтобы сорваться, — выдохнул Скуало, отставив чашку. — Два придурка. Ты и он. Оба себе на уме. Лезете в самую жопу, словно чтобы помереть побыстрее, язвите, на споры нарываетесь, а как спросишь, что происходит, так сразу находите миллион отговорок. Никогда не признаетесь, что что-то не так, пока видно не станет.       Кажется, алкоголь неплохо развязывал старшему офицеру Суперби язык. По крайней мере, таких тирад Фран от него ещё не слышал. И ведь во всём прав был. Признавать этого не хотелось.       — Вы сами решили поставить нас вместе, — протянул юноша, подойдя к печке, на верхней части которой стояла турка с остатками кофе. — Что, жалеете об этом?       — Лишь когда вы ходите поодиночке и строите друг другу мутантские морды. Тогда вероятность того, что кто-то из вас влезет во что-то не то и заставит всех нас об этом пожалеть, даже выше, чем обычно, — произнёс Скуало, тоже спрыгнув со стола и, удивительное дело, покачнувшись. — А так вы друг для друга что противовесы. Он тебя бьёт, чтобы ты шевелился порезче, а ты ему хоть иногда голову включаешь.       — Неравноценный какой-то обмен, — подметил Фран, плеснув остатки кофе в первую попавшуюся кружку.       — Зато действенный! — хохотнул Скуало, направившись к выходу с кухни. — Тем более, в последнее время он стал вести себя спокойнее.       — И в этом не то чтобы много моих заслуг, — повёл юноша плечом, отхлебнув немного кофе и тут же поперхнувшись плававшей в нём гущей.       — Нет, мелочь, тут прямая твоя заслуга. Я Бела знаю с тех пор, как он таким же мелким засранцем, как ты, был, он определенно не просто так угомонился. На него так только один человек влиял, и я уж думал, что после его смерти он себя доведёт окончательно. Ан нет, ты явился, — фыркнул Скуало, остановившись в дверном проёме. — Продолжайте в том же духе. Оба. Глядишь, совсем перестанете мне на мозг действовать.       Впрочем, с этим он погорячился. О чём узнал уже на следующий день, когда руководство Шимон созвало главы делегаций на разговор. Конечно, всё о том же — как защитить базу от Мельфиоре, когда её собственный боевой состав и в расчёт брать едва ли приходилось, а поддержку извне саму бы кто поддержал.       Больше двадцати человек из разных группировок забились в комнату, в которой и при самом удачном раскладе едва поместилось бы пятнадцать. Представители Шимон сделали всем поблажку и открыли окна, но от этого легче не стало. Ветра в тот день почти не было и в зал проникал разве что жар, уже с утра набравший силы. Недовольство окутало собравшихся грозовым облаком. Работники Шимон раздали кружки с водой и принесли веера, но в таких условиях помочь мог разве что центровский кондиционер. Или иллюзионист.       Фран вот обеспечил Варии условия — окружил их прохладным облаком. Это оказалось настолько действенно, что Бельфегор, избегавший юношу весь прошлый день и часть этого, соизволил снизойти до небрежного:       — Сегодня ты даже полезный, а не исключительно надоедливый. Надо же.       Фран мог бы ответить словом, но вместо этого окружил Бельфегора ещё одним мини-циклоном — холоднее. Решил хоть немного последовать совету Скуало. Наверное, не зря, потому что Потрошитель довольно заулыбался и расплылся по стулу на зависть тем, кому сидячих мест не досталось.       Руководство Шимон бросило на них очень недовольные взгляды. Вария продолжала действовать им на нервы и выбивать стул из-под ног у Вонголы, так же маявшейся от жары, как и все. Но что Козарт, что Савада опять промолчали. И разговор повели о главном.       — Всех нас собрала беспрецедентная ситуация. Но события впереди ещё более необычные, — начал Козарт, встав во главе стола, в самой душной части зала. — Ещё неделю назад у меня были сомнения, пойдут ли культисты дальше. Но здесь и сейчас я уверен, что их путь по пустоши не закончен. Предоставлю слово Мириам, главной по защите базы.       Козарт кивнул, и с места по правую руку от него поднялась женщина — черноволосая, кудрявая, и очень сурово выглядевшая.       — После захвата Джиглио Неро мы организовали регулярные патрули в той части территории, что примыкает к ним, — произнесла она, окинув собравшихся тяжёлым взглядом. — За прошедшее время мои подчинённые ловили нарушителей шесть раз. Сначала они передвигались по двое, сейчас не стесняются переходить границу группами до двенадцати человек. В открытые бои пока не вступают, но я готова дать голову на отсечение, что это лишь проверка. Попытка понять, сколько у нас бойцов и насколько слаженно мы можем работать.       — И главная проблема в том, что бойцов у вас мало, — бросил кто-то из руководителей мелких группировок, согласившихся на авантюру Вонголы только из желания получить защиту.       — Не совсем. Благодаря вам эту проблему удалось решить, — вновь забрал внимание на себя Козарт. — Сейчас главная проблема в недостатке информации. В последний раз мы сталкивались с Мельфиоре семь лет назад, и тогда они представляли собой разрозненную шайку детей. Сейчас всё переменилось. Но никто из нас не может сказать, насколько.       Почти никто. Фран остался так же спокоен, как и прежде, но большой палец его снова невольно потянулся к странному кольцу. Он знал кое-что, чем мог бы похвалиться перед остальными: примерное количество культистов; то, что все они использовали пламя; что у них появился новый лидер, связанный с тем, что спало в Кратере. Наконец, то, что за их идеологией стояла реальная сущность, настойчиво не дававшая Франу расслабиться ни на день. Но рассказывать об этом юноша не собирался.       — Единственное, что нам известно — их примерное количество. Всё остальное необходимо изучить, — продолжил Козарт, оглядев собравшихся. — Как они сражаются, какая ситуация в Джиглио Неро, правда ли культисты способны вытягивать пламя… Любая информация станет оружием в наших руках. Но ни один из моих бойцов, отправленных на проверку, не смог вернуться. Они уничтожают шпионов ещё на подходах.       Наверное, знания Франа могли помочь в обороне базы. Дать хоть малое, но понимание, что такое Мельфиоре и что у них было в запасе. Однако за это юноше могли заплатить не признательностью. Мукуро, ещё раз напомнил он себе. Идеальный пример того, как в пустоши оценивали информацию о сомнительном культе, полученную таким же способом. Его-то приняли с натяжкой, всё ещё поминая недобрым словом через раз. А Рокудо, судя по всему, участвовал в прошлом подавлении Мельфиоре. Что сделают с Франом и гадать не стоило: представители делегаций надумают не того. С такими историями в запасе и славой ученика Мукуро он вроде мог стать идеальной жертвой для этих напуганных, ничего не понимавших людей. И юноша не сможет опровергнуть их слов. Франу самому бы кто объяснил, как он в это ввязался и что с ним происходило.       К тому же, он и сам знал слишком мало для полноценного плана. Уж точно не то, на что отдельно указывал Козарт. И даже не то, что сам считал важным и что не мог узнать даже со стороны. Пламя настаивало, демонстрировало силу, но никогда не заходило слишком далеко. Скрывало важные подробности от жертвы.       А потому Фран навалился на стол и подпёр голову рукой, сделав вид, что речь Козарта его не интересовала. Были и другие, кому хотелось высказаться. В том числе и рядом с ним.       — И что же ты предлагаешь, Козарт? — бросил Скуало, сложив руки на груди. — Рискнуть жизнями своих бойцов, раз твои бесполезны?       — Нет. Не смею переложить такие риски на тех, кто согласился защищать нас, — качнул головой Козарт, стойко выдержав нападку. — Но нам нужно объединиться и придумать план разведки. Желательно даже несколько, потому что Мельфиоре удивительно наблюдательны.       Как будто у них могли получиться какие-то особые планы. Фран прикрыл глаза. Нет, Козарт не этого хотел. Он просто переложил на них ответственность за решение, которое мог предложить и сам. Хитрый способ. Который другие бойцы Варии тоже раскусили. Скуало усмехнулся, но больше ничего не сказал. Бельфегор посмеялся себе под нос, буркнув что-то про наивных шимоновцев, считавших, что все настолько же глупы, как и они.       Впрочем, нашёлся и другой, кто решил это высказать. Нашлась, вернее. И, удивительно, со стороны Вонголы.       — Хватит увиливать, Козарт, ты этого не умеешь, — произнесла она, поднявшись с места и стукнув кулаком по столу.       Чёрные волосы она собрала в высокий хвост, открыв шрам от ожога на правой стороне лица, прошедший от виска до самой шеи и оставивший бельмо на глазу. Костюм Вонголы подчеркивал стройность женщины, но и широкие плечи и крепкую фигуру. Под её суровым взглядом сжался даже Козарт.       — Не понимаю о чём, ты, Лар, — ответил он, сохранив спокойствие. — Я не смею решать за других, вот и всё.       — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы в это поверить, — строго ответила женщина, стукнув стопой по полу. — Говори прямо, Козарт, что вы с Савадой придумали. А уж мы оценим, готовы в это ввязаться или нет. От себя скажу — я готова хоть до Кратера дойти.       — Мы знаем твою решимость в желании отыскать Колонелло, Лар, — тихо выдохнул Савада, попытавшись успокоить разошедшуюся женщину. — Но у других нет таких стимулов.       — И мы всё ещё можем решить сами, хотим участвовать в ваших планах или нет, — поддержал эту Лар Скуало, впрочем, не соизволив подняться.       Остальные участники встречи одобрительно загудели. Лар возглавила эту волну — уверенная, серьезная, державшаяся чуть ли не лучше Козарта, который до этого на фоне Вонголы казался воплощением спокойствия.       — Да, у нас есть планы, — выдохнул глава Шимон, оставшись непоколебимым. — Но оба они представляют собой форменное самоубийством.       — Всё, что связано с Мельфиоре — форменное самоубийство. Раз уж с ними не удалось справиться Аркобалено, мы можем лишь пытаться, — продолжила давить женщина.       И была не так уж далека от правды. Мельфиоре за ночь захватили не последнюю группировку в пустоши. Они пресекали попытки Шимон подобраться к новой базе. И их было много, о чём знали и собравшиеся. Но скрывать это не имело смысла. Как будто никто из них не понимал, что просто не будет.       Перед лицом фактов и шумного возмущения членов делегаций Козарту осталось только сдаться.       — При обсуждении с моими бойцами мы пришли к двум более рабочим планам, — выдохнул он, зарывшись пятернёй в и так не особо ровно лежавшие красные волосы. — Первый из них — попробовать заслать кого-то в Джиглио Неро как пленника. Этот план лично я считаю наиболее опасным, потому что скрываться будет непросто, а если шпиона раскроют, ему не жить.       — Да, планы у вас сомнительные, — фыркнул кто-то к зале, из тех, кто стоял почти у выхода.       На защиту босса поднялась Мириам — нахмурилась и положила руку на пояс, где под кителем, очевидно, скрывалось оружие. Но Козарт поспешил осадить её:       — Поэтому я предложил обдумать это вместе. С учётом готовности каждого к тому или иному уровню опасности. Потому что второй наш план не проще.       — Мы планировали так же отправить к стенам Джиглио Неро ещё одного шпиона, — выпалил Савада, поднявшись и вытянувшись. — Кого-то скрытного и достаточно сильного, чтобы при возможности отразить удар Мельфиоре. Шпион должен будет разведать обстановку у стен и возможность осады.       Саваде стоило отдать честь — он перевёл недовольство гостей на себя. Разделил с Козартом тяжесть этих предложений, хотя вполне мог отсидеться. И на уже сказанном не остановился:       — Если никто не имеет других планов и не пожелает принять участие в этих, мы с Козартом отправим своих бойцов. Никто не станет заставлять вас рисковать собой. Мы лишь предлагаем то, что можем провести в этой не самой простой ситуации.       Предложения, конечно, получились одно лучше другого. Но Фран, как и Козарт с Савадой, не мог представить менее опасных решений. Мельфиоре были не компанией бродяг, осевших в руинах, а армией, захватившей укреплённую базу. Тут как ни вертись, а рисков избежать не выходило.       И именно в этот момент теория Скуало дала сбой, потому что Бельфегор внезапно откинулся на спинку стула и улыбнулся во все тридцать два перед тем, как сказать:       — Говорите, вам нужен кто-то скрытный и сильный, чтобы добраться до Джиглио Неро? Ши-ши-ши, могли бы сразу сказать, что нуждаетесь в помощи Принца.       На миг в душном воздухе повисло молчание. На долгий, мучительно тяжёлый момент перед тем, как Савада удивлённо пискнул, а Скуало вскочил с места и рявкнул так, что все собравшиеся сморщились:       — Врой! Совсем мозг потерял?!       И Фран с ним согласился. От такого предложения его как поддых ударили. Юноша сохранил лицо и даже не дёрнулся, но внутри у него словно что-то оборвалось. Такое знакомое чувство… Как когда он узнал о смерти бабушки во время очередной госпитализации. Ненавистное, гадкое чувство, заставившее на миг сжать кулаки. И кольцо не справилось с ним. Потому что это был Бельфегор.       — Я мыслю здраво, как никогда, — усмехнулся Потрошитель, повернув голову к Скуало. — Хотите бойца? Будет вам боец. Суицидальное задание? Плевал я на смерть. Для этого задания нет никого лучше Принца.       — Бел-семпай, вы слишком самоуверенны. Не думали хоть иногда эго прижимать? — съязвил Фран, сев ровнее. — Говорят, это помогает жить подольше.       — Говорят, молчание помогает лягушкам не сдохнуть в первый год в пустоши, — ответил Бельфегор грубостью. — Тебя вообще не спрашивали, жаба. И тебя, Скуало, я тоже не собираюсь спрашивать.       — На самом деле, это неплохой выбор, — отозвался Дино, всё это время сидевший в стороне и задумчиво смотревший в стол. — Скуало, помнится, Бельфегор уже участвовал в скрытных вылазках. И добивался успеха. Он один из сильнейших бойцов пустоши. И, кажется, единственный, кто готов поучаствовать в подобном.       Не кажется, а точно. Представители остальных делегаций потупили взгляды и предпочли промолчать, чтобы не обращать на себя лишнее внимание. Трусы, про себя бросил им Фран. Жалкие ничтожества, как и говорил Бельфегор.       — Это не значит, что я отпущу одного из старших офицеров на форменное идиотство, из которого хрен выберешься! — рявкнул Скуало, не отведя взгляд от Бельфегора.       — Почему одного? Двух, — протянул Фран.       На такое предложение ответ нашёлся сразу — в звоне клинков, вмиг оказавшихся в руках Бельфегора, подчеркнувшем его гневное:       — А ты куда лезешь, лягуха? Сказано, миссия одиночная. Так что заткнись и не влезай. И так от тебя одни проблемы.       — Одиночная? Я такого не слышал. Сказали, что нужно подобраться к стенам Джиглио Неро, — парировал Фран, остановив взгляд на лице Бельфегора. — А раз так, вам нужен иллюзионист, способный на создание невидимости. На одного такого вы сейчас наставляете ножички.       — Иллюзии в виде балласта, едва способного драться, или свобода действий? Ши-ши-ши, ты знаешь ответ, лягушка. — голос Бельфегора остался таким же задорным, но улыбка превратилась в оскал.       Их спор дал Скуало время обдумать сложившуюся ситуацию. И этого времени старшему офицеру Суперби вполне хватило.       — А один ты никуда и не пойдешь, — грозно произнес он. — Мелкий прав, для этой вылазки нужна не только ловкость, но и скрытность. Иллюзионная, а не обычная. Сейчас он единственный нормальный иллюзионист здесь. Хочешь отправиться к культистам в руки? Вперёд. Но мне нужны гарантии, что это задание будет выполнено.       — Чем тебе я не гарантия? — недовольно произнёс Потрошитель, качнув клинками.       — Тем, что исчезать ты пока не научился, — осадил его Скуало. — Тесси идёт с тобой. Будет выступать поддержкой. В ином случае одобрения эта миссия не получит. Вария всегда выполняет поставленные задачи. Я не собираюсь допускать ни единого нарушения этого правила.       Настало время Варии невыгодно показать себя на фоне Вонголы. Пока Хранители сидели и обсуждали планы Савады и Козарта, у старших офицеров атмосфера настолько накалилась, что сидевшие рядом отодвинулись даже несмотря на то, как мало места было в душном зале. В эпицентре бури остались трое — Скуало и Бельфегор, испытывавшие терпение друг друга молчанием, и Фран, опять подперевший голову рукой, словно его ничего не беспокоило.       Хотя на деле, конечно же, что-то его беспокоило. То, в насколько безумную миссию решил влезть Бельфегор, в целом не обязанный этого делать. На фоне свободы от других эмоций — особенно сильно.       Вонгола предложила этот план, ей и было его исполнять. Но, конечно, пройди разведка нормально, собравшимся бойцам группировок придётся пересмотреть мнение о Хранителях Вонголы. Понять, что они умели больше, чем казалось. Скуало и Бельфегор прекрасно понимали это. Однако Вария от этого задания получала те же риски. Причём неоправданные: они уже имели достаточно влияния, больше не требовалось.       Фран не сомневался, что не это толкнуло Бельфегора вызваться на задание. Он всегда думал только о себе. Нет, миссия могла стать демонстрацией — Принц, грозный Потрошитель, не потерял позиций. Остался одним из сильнейших хищников пустоши. Бойцом, способным вызваться на безумнейшую миссию, и выйти из неё с максимальной выгодой. Уж точно не выгоренцем. Вот только…       С Мельфиоре всё было не так однозначно. Пока они показывали пустоши, что сильны, но не позволяли понять, насколько. Фран догадывался. Видел демонстрацию, предназначенную лишь ему — жертве сущности, спавшей в Кратере.       Он мог бы заставить Скуало оставить Бельфегора на базе, но знал: это навсегда рассорит их с Потрошителем, если не заставит того всё же убить надоедливого мальчишку. Бельфегор ненавидел, когда его недооценивали. Даже если риски были, он отрицал их. Фран не мог поступить с ним так, не заплатив за это всем. И заговорить тоже не мог, потому что суицидальную мысль его набор так себе информации не отведёт. А значит, должен был подстраховать. Дать иллюзии, с которыми триумф Бельфегора станет полным и безоговорочным. Жаль только, что напарник не желал и такой поддержки.       — Желаешь подстраховки? Ши-ши-ши, пусть так, — медленно, чеканя каждое слово ответил Бельфегор. — Я выполню это задание. Сам. А жаба пусть делает, что хочет.       — Я хочу отправиться с вами, — протянул Фран. — Не одному же вам хвастаться навыками.       — И я утверждаю это, — грозно произнёс Скуало, наконец отведя от Бельфегора тяжёлый взгляд тёмных глаз. — Вария поучаствует в вашей авантюре, Козарт.       Собравшиеся дружно выдохнули. Кто-то даже позволил себе вознести короткое, но отчётливо прозвучавшее «Боже, благослови нас, спокойствие». За это Бельфегор спустил пар на нём — швырнул клинки в толпу, собравшуюся в другой части зала. Кто-то вскрикнул — судя по голосу, как раз тот, кто и позволил себе молитву. Бельфегор усмехнулся. Но даже эта откровенная гадость, заставившая людей возмущённо зашушукаться, не помогла ему успокоиться.       Фран ощутил его тяжёлый взгляд. Почувствовал, как клинок упёрся в бок. И, наконец, услышал шёпот в самое ухо:       — Ты пожалеешь об этом, лягушка. Я говорил тебе, не смей вмешиваться. Но ты, упрямая гадость, не перестаешь мнить себя непойми кем.       — Всего лишь хочу получить часть ваших лавров, — шепнул Фран, качнувшись на стуле, как шкодливый ребенок.       «Всего лишь хочу убедиться, что вы не умрете. Что я не останусь один снова», — так и осталось несказанным главное.       Нож легко прорезал ткань рубашки и вошёл под кожу между ребер ровно так, чтобы причинить боль, но не ранить серьезно. Фран разве что моргнул. Остался спокойным нахалом, каким и хотел выглядеть перед остальными. Бельфегор подарил ему последнюю улыбку — злую, пообещавшую новую боль, едва Скуало переведёт внимание на другие дела, и ещё большую, когда они окажутся в пустоши наедине — и отвернулся. Фран только вытащил нож из бока, скрыв его иллюзией, и убрал в карман штанов.       А Вонгола тем временем почти определила план вылазки. Почти потому, что нашлись поправки. Наверняка связанные с тем, кто именно вызвался стать его исполнителем.       — …боец Шимон разведает всё за стеной, а шпионы извне помогут ему выбраться, — закончил Козарт фразу, которую Фран пропустил. — Это позволит нам получить полную информацию.       — Если всё сложится, — крикнул кто-то из делегатов. — Пока план с внешней разведкой кажется удачнее.       — Он действительно гарантирует больше, особенно с такими исполнителями, — выдохнул Савада, постаравшись выглядеть увереннее. — Но нам нужно не просто больше, нам нужно как можно больше. Мельфиоре серьёзный противник, это доказывает то, что никто ещё не смог подобраться к ним. И лучше будет, если на каждый план найдется ещё один.       — Звучишь прямо как Тимотео, — фыркнула Лар, не перестав одним своим видом бросать вызов союзникам. — И точно так же не хочешь признавать настоящих причин.       — Лар, ты плохо знаешь Тсуну, если думаешь, что за ним стоит что-то большее, чем желание помочь, — усмехнулся Ямамото, всё это время выступавший как меч, а не переговорщик. — И плохо знаешь тех, кого защищаешь, если думаешь, что им это надо.       И снова затрещали искры, от которых и без того душным воздухом стало почти невозможно дышать. Ямамото улыбнулся, но карие глаза его остались прищурены, а брови нахмурены. И остальные Хранители поддержали, конечно же, его. Впрочем, Вария тоже. Скуало глянул на женщину так, что той ничего не осталось, как поднять руки и произнести:       — Делайте, что хотите. Если узнаете у культистов что-то про Аркобалено, доложите мне. Хочу лично посмотреть на тех, кто отправил Колонелло на тот свет.       — Конечно, Лар, — выдохнул Савада, совершенно измотанный затянувшимся спором. — А теперь… Давайте соберём подписи за и против. Прошу, если вы против, постарайтесь дать нам понять, каким вы видите этот план.       Фран не сомневался — за выступят все. Просто потому, что не они вызвались приводить в исполнение части безумной авантюры. Но ему было уже плевать.       Он снова сунулся, куда не просили. Сам положил лягушачью лапу в капкан и позволил ему захлопнуться. Но сдаваться не собирался. От этого кольца должна была найтись ещё какая-то польза. Фран собирался выжать из него всё, что сможет.       В конце концов, эта вылазка на самом деле многое им обещала. Информацию не стоило недооценивать, особенно в борьбе с таким противником. Чем она не была подарком пустоши, замершей в ожидании худшего? Чем она не была подарком его сумасбродному величеству Принцу, способным дать ему ещё больше влияния?       В конце все окажутся в выигрыше. А Фран… Он выживет. Снова упрётся рогом и не позволит этому миру уронить его, как не позволял никогда. У него это хорошо получалось. Лучше, чем что-либо ещё.