Антитеза

      Решение Варии подписать мирный договор запустило целую цепочку событий — следом за ними к нему присоединились и другие сомневающиеся. Вонгола сумела собрать коалицию из более чем десяти группировок. Достаточная сила для борьбы с любой угрозой, пусть даже неизвестной, а для Вонголы — ещё и шанс показать, что позиции она не потеряла.       Юный Савада такого не упустил. Его первым решением стала организация полноценной линии обороны на базе Шимон. И он проявил смелость, решив отправиться туда лично с частью Хранителей — Ямамото Такеши, Сасагавой Рёхеем и Гокудерой Хаято. Предложил другим группировкам присоединиться на личном примере.       Вария от этого предложения не ушла. Лично Занзас в Шимон, правда, не отправился: у него нашлись дела в Вонголе, которые, как сказал Скуало, могли обеспечить им успех при любом исходе. Фран предполагал, что босс взялся за укрепление связей с теми, кто выступал против Тимотео и Тсунаёши, и был в этом даже уверен, потому что перед отъездом успел увидеть с десяток гостей в костюмах, ходивших к Занзасу на поклон.       Так или иначе, большинство офицеров Варии в распоряжении руководства в Шимон отправилось. Причем без уточнений, хотели они того или нет. Бельфегор вот не хотел. Подраться — да, но не сидеть на базе Шимон и оказывать им поддержку. Да и Скуало высказывался против.       — Врой, нас слишком мало! — кричал он так, что даже в коридорах было слышно. — Кем мне руководить?! Одним отрядом?! Что я с ними сделаю?!       — Выполнишь нашу часть договора, — в тон ему отвечал Занзас. — Большего от тебя, мусор, не требуется. С этим даже вы справитесь.       Фран не то чтобы не разделял его уверенности… Скорее, сомневался, что к происходящему стоило относиться так небрежно. Поэтому он, наверное, оказался самым согласным на авантюру участником делегации. И то потому, что хотел поближе посмотреть на Мельфиоре и оценить риски.       В любом случае, отказ не принимался. Скуало нуждался в каждом бойце, особенно в иллюзионисте. Желание и необходимость просто совпали — и Фран отправился на защиту, пожалуй, самой необычной группировки, Шимон.       К тому времени в свои права вступило лето, и над пустошью покрывалом нависла жара. В раскалённом воздухе холмы и низины размывались, небо и земля у горизонта почти сливались в единое целое подрагивающей дымкой, а каждый вдох обжигал нос. Лишь редкий ветер, с трудом пробиравшийся в набитую повозку через окна, приносил облегчение. Франу, севшему у выхода, оказалось легче всех. Как и устроившемуся напротив Бельфегору. Потому что, так или иначе, он тоже попадал в радиус иллюзии, которую юноша поддерживал в самые жаркие часы — снежной горки, от которой исходила довольно реалистичная прохлада. И даже так переносить жару оказалось непросто.       Поэтому, когда на горизонте показались крепостные стены базы Шимон, возничий припустил, решив пробиться в начало колонны повозок других группировок. Офицеры же разделили облегченный выдох, к которому присоединился даже Скуало, весь путь хранивший мрачное молчание и только изредка разражавшийся бранью на младших.       — Да неужели? — усмехнулся Бельфегор, вытянув ноги к иллюзии сугроба. — Ши-ши-ши, если у них не найдётся места для нас, клянусь, кто-то отправится к праотцам пораньше.       — Мне казалось, жажду крови вы уже утолили, Бел-семпай, — протянул Фран, демонстративно потерев всё ещё саднившее плечо. — Или меня и тех случайных бродяг вам было мало?       — Их? Так, на день сойдет, — улыбнулся во все тридцать два Потрошитель. — Тебя? Всегда мало, лягух. Резать тебя до смешного увлекательно. Особенно когда ты от жары еле ползаешь.       — Как будто вам так уж хорошо, — поддел его Фран, указав на лежавший рядом с Бельфегором плащ, который тот снял ещё в начале пути и с тех пор использовал разве что как подушку. — Жара одинакова для всех. Даже для таких чудовищ, как вы. Холода всё же попроще, а?       — Не, лягушка, мне никакая погода не помеха. Неужели на прошлой стоянке не понял?       Понял, конечно. Потому что Бельфегор, вымещая раздражение из-за жары и отправки на базу Шимон, провёл ему выездную тренировку. Франу удалось неплохо выдержать её, даже обливаясь потом и качаясь от усталости, но по итогу его все равно опрокинули на землю, заставив глотнуть пыли. Впрочем, юноша мог сказать, что его иллюзии стали получаться… Не лучше, но увереннее. Хоть какая-то польза нашлась от чёртового кольца. Потому что в остальном оно приносило разве что проблемы.       В основном и главном — кошмары. Тень вернулась. Фран вновь стал слышать её голос. И обещания стали только хуже. Нежности в них не осталось ни капли — лишь напор и ярость, от которых юноша поутру просыпался в холодном поту, а ночью засыпал с надеждой, что Бельфегор разбудит его, если он ещё раз попробует удушить себя. Верить в это было даже просто. Потому что со всеми этими событиями в пустоши Вария, похоже, ещё больше оценила преимущество работы с туманником. По крайней мере, вечерами на привалах ему не раз приказывали охлаждать палатки или копать землю иллюзорным буром, чтобы добраться до подземных источников. Солдат собралось слишком много, чтобы напастись воды на всех. С обеспечением ею не справлялась даже колонна продовольственных повозок Вонголы. Приходилось изворачиваться.       Фран зарабатывал себе уважение в рядах офицеров. Однако и привлекал внимание других группировок: пока ещё осторожное, но с каждой новой стоянкой становящееся всё сильнее. Иллюзионисты считались ценной единицей армии. И среди солдат других группировок их нашлось удивительно мало. На самом деле, разве что Фран и ещё трое, один из которых сидел тихо и носу из повозки не казал, а двое других работали связистами Вонголы и особыми талантами не блистали.       Юноше это внимание не особенно нравилось, а вот Вария хвалилась им. Хотя, скорее, наличием туманника. В конце концов, на этот выезд они согласились лишь чтобы показать себя в пику Вонголе.       И возничий держался с ними заодно. Нарушив все правила приличия и порядок движения, у самой базы он вклинил повозку прямо за колонной Вонголы. Мужчина, правивший повозку Каваллоне, попробовал возмутиться, но за решение проблемы взялся Скуало. Поднявшись с места в самой глубине повозки, он прошёл к выходу, не качнувшись ни на одной из кочек неровной дороги, и крикнул:       — Возражения не принимаются! Подождёте!       Офицеры Варии одобрительно загудели. Повозке Каваллоне пришлось пропустить их, чтобы не останавливать ради мелочного конфликта всю колонну. Фран позлорадствовал. Молча, конечно, и не проявив и тени эмоции, но достаточно демонстративно — закопав стопы в сугроб и поудобнее устроившись на скамейке. Это было их торжество.       Которое ещё и подсобило при въезде в город. Потому что войска Варии оказались там до того, как работу бойцов Шимон парализовало количество «гостей». Их база и так оказалась маленькой, а Вонгола ещё и заняла единственную полосу дороги. Из-за этого всем, кто ехал за ними, пришлось сбавить скорость, а оставшимся в конце колонны и вовсе остановиться за стеной. А уж когда повозки с руководством Шимон, вернувшимся со встречи, и Хранителями Вонголы добрались до перевалочного пункта, всё и вовсе встало.       — Намертво, ши-ши-ши, — усмехнулся Бельфегор, выглянув из повозки, когда та остановилась. — Вы как хотите, а я предпочту бросить этот балласт и прогуляться. Бай-би, неудачники, встретимся часа через три.       И на самом деле подхватил плащ и рюкзак и выпрыгнул из повозки.       — Врой, а ну стоять! — рявкнул Скуало, направившись к нему. — Слаженность, Бел, дисциплина, мать твою! Я тебя одного никуда не пущу.       — Жаба, ты со мной, — проигнорировал его Потрошитель. Или, скорее, наоборот, услышал, а потому решил разделить ответственность. — Будешь работать холодильником.       И, не дождавшись прихода Скуало и возражений Франа, схватил юношу за руку и выдернул из повозки. Да так, что тот едва не ткнулся носом в землю. Но тренировки даром не прошли, Фран успел собраться и встать на ноги. И тут же упёрся стопами в землю, чтобы высказаться:       — Бел-семпай, я не горю желанием гулять в такой жаркий день. Особенно с вами. Давайте проявим уважение к людям и подождём.       — С каких пор ты уважительным стал? — усмехнулся Бельфегор, дёрнув его ещё раз, сильнее, чтобы точно не смог отвертеться. — Давай, не выпендривайся, лягушка. Подумай своим крохотным мозгом, что лучше — сидеть в повозке на жаре и ждать снисхождения Шимон и Вонголы или пойти и получить его?       — Не смей уходить, Бел! — рявкнул Скуало, высунувшись из повозки. — Знаю я твои методы получения снисхождения! Я тебе твои ножи в глотку запихаю один за другим!       Но Бельфегор уже всё решил. И, как и обычно, имелось два решения — его и неправильное. Франу совсем не хотелось двигаться в жару, выжигавшую мозг не слабее пламени. Но и продолжать сидеть в повозке рядом с кучей потных мужчин на протяжении ещё нескольких часов не казалось таким уж хорошим вариантом. Вопрос оставался один: что хуже?       Стоило сказать «идти куда-либо с Бельфегором». Слишком уж непостоянным Потрошитель был. И явно нуждался не во Фране, а в его иллюзиях, чтобы выдержать жару, окутавшую узкие улицы и глиняные дома по обе стороны дороги. Тем более, что от своей проблемы юноша так и не избавился, как ни пытался держаться от Бельфегора подальше — спать в другой палатке, есть с общего котла, сидеть тихо и делать вид, что ему ничего не интересно.       Фран уже хотел сказать решительное нет и потянуться к Скуало, который как раз спрыгнул с повозки и направился к ним, приводить в исполнение наказание… Но Бельфегор не был бы Бельфегором, не поступи он по своему. Фран по смешку понял, что произойдет что-то, но что не мог и представить.       Его подсекли и подхватили. Не на руки, спасибо и на том, но достаточно унизительно — закинув на плечо так, словно он ничего не весил. Фран дернуться не успел, а Бельфегор бросился бежать. Скуало закричал, но за ними не последовал. Ещё бы, с ним осталась целая повозка младших офицеров, за которыми требовалось следить и в случае чего отбивать у шимоновской бюрократии. Скуало выбрал большее из двух зол.       Франу от этого приятнее не стало. Он-то остался на плече Бельфегора, ударяясь подбородком о его спину при каждом шаге и ощущая чужую руку поперек тела. Слишком близко. Слишком не страшно. Даже с кольцом сердце юноши словно забилось быстрее, а дыхание на мгновение сбилось. К счастью, он и так покраснел от жары, хуже быть уже не могло.       — Бел-семпай, так нечестно, — протянул он, стукнув Потрошителя по спине. Впрочем, скорее в шутку. — Я не говорил «да». Это похищение.       — Ты привычный к ним, лягушка, ши-ши-ши, — рассмеялся Бельфегор, поведя плечом так, что Фран невольно ухнул. — Давай, морозь, если не хочешь чтобы я тебя скинул где-нибудь здесь.       — На самом деле, я был бы не против. Вы костлявый. У вас на плече неудобно.       — Ты посмотри, его несут, а он ещё и жалуется! — всё ещё шутливо отозвался Бельфегор. — Стыдно, что сам лапками не дрыгаешь, а? Привыкай, я тебя так через всю базу пронесу. Чтобы точно дёру не дал.       Или, скорее, чтобы поиздеваться над ним лишний раз. Не стоило Франу говорить нет, с Бельфегором каждое слово работало наоборот. Стоило запомнить на будущее. Как и то, что вот так висеть на плече у Потрошителя оказалось не то чтобы неприятно… Наоборот даже. Настолько, что внизу живота собрался жар ещё больший, чем тот, что раскалял улицы. Слишком близко Бельфегор оказался. И слишком спокойно держал его. Не жёстко вдавливал в пол, не сжимал шею до синяков, не бил, а именно что держал — крепко, но даже не грубо. Как будто мог быть нормальным. Как будто чувства Франа не были напрасной дуростью.       Стоило вырваться, и поскорее. Пока мысли не зашли совсем не туда.       Взбрыкнуть Фран даже не попытался. Физически он был слабее, да ещё и в невыгодном положении. Вторая рука Бельфегора держала его ноги, ими ударить не получилось бы. А бить руками не имело смысла. Но возможности пользоваться иллюзиями Фран не потерял. Бельфегор хотел холодка? Его и получил. Вместе с иллюзорным порывом ветра, бросившим ему в лицо горсть снега и песка. Потрошитель от подлянки ушёл. Всё равно сморщился и чихнул, но, кажется, и вовсе не пострадал. Зато отомстил на полную — саданув Франа по ноге ножом так, что он почувствовал кровь.       — Бел-семпай, у меня не так много одежды. Будьте к ней снисходительны, раз ко мне не хотите, — протянул юноша, всё же заёрзав в попытке сползти с плеча Бельфегора или хотя бы доставить ему лишних сложностей.       — Я к тебе достаточно снисходителен, жаба. Но ты на это отвечать не умеешь, — шикнул Потрошитель, ещё и надавив на рану так, что Фран дёрнулся, хлопнув его кулаком между лопаток.       Однако Бельфегор всё же отпустил его. Тряхнул напоследок так, что у юноши перед глазами всё расплылось, но даже на ноги поставил, а не бросил на землю. Франу стоило бы сказать спасибо. Но он выразил его не в словах, а в действии — окутав их с Бельфегором туманной дымкой, отогнавшей жару, с приближением полудня ставшую только сильнее. Мысленно юноша оправдал себя тем, что жара и на него давила. Он не Потрошителю помог, а себе.       Поверить в это было бы проще, не жги тепло плеча Бельфегора сознание и не подогревай жар внизу живота.       — Да неужели? — усмехнулся Потрошитель, подставив лицо долгожданной прохладе.       — И я могу быть покладистым, если со мной обращаться получше, — намекнул Фран.       Предполагал, что поступит напарник наоборот. Не прогадал. Повернувшись к нему, Бельфегор широко улыбнулся, продемонстрировал нож, на острие которого осталась кровь Франа, и произнёс:       — Получше с тобой будут обращаться только на том свете, раз уж ты Варию выбрал. Ши-ши-ши, свыкайся, лягушка. И хватит притворяться обиженным.       — Я вовсе не обижен. Скорее злюсь, что вы даже не пытаетесь меня услышать. Хоть иногда, в порядке исключения, — позволил себе честность Фран.       — Принцы не слушают жаб, едва научившихся делать хоть что-то, — проигнорировал откровение Бельфегор, ускорившись. — Шевели лапами, раз уж спустился. Я собираюсь добраться до распределителя пораньше, и если ты помешаешь, спать будешь на земле и без спальника.       В такую жару это даже не звучало, как угроза. От земли хотя бы холодком веяло. Если перетерпеть первые пару часов как на раскалённой сковородке.       Фран быстро понял, что Бельфегор из повозки сбежал не только из сумасбродства и желания добраться до временного лагеря пораньше. Уж слишком активно он взялся осматриваться, едва они ушли чуть дальше в город. Продолжил разыгрывать небрежность, но Фран увидел и напряжение его плеч, и стремительность движений, и внимательность, которой он не изменил ни на секунду. Бельфегор наблюдал. Исследовал окружение, как если бы они оказались в пустоши, а не посреди базы дружественной группировки.       Фран тоже проявил внимательность. Наученный Бельфегором и тренировками с ним, юноша держался начеку, где бы ни находился. Но то ли он чего-то не понимал, то ли Потрошитель как обычно смотрел на вещи по своему, а угрозы в базе Шимон не наблюдалось.       Вдоль главной улицы городка протянулись ряды зданий с красноватыми глиняными стенами. Они не походили ни на многоэтажки Вонголы, ни на бараки Варии: были проще, приземистее. И выглядели, словно их строили наспех, но решили оставить. Окна большинства домов закрывали пестрые тряпки и украшали узоры. В фильмах Центра так изображали некоторые восточные города. На парах исторической архитектуры рассказывали, что небогатые люди строили такие дома потому, что им требовались разве что крыша над головой и стены вокруг. И лишь у лавок, отмеченных лотками с продуктами, имелись ставни и даже козырьки над пустыми дверными проемами.       — Здесь не особо беспокоятся о безопасности, — протянул Фран, увидев эту вершину безалаберности.       — У Шимон своя атмосфера, — отмахнулся Бельфегор. — Восточные практики, духовность, объединение йогой и медитацией, вот эти бредни.       — Как в Кокуе Лэнд вернулся. Они случайно странную веру не исповедуют? — нахмурился юноша.       — Каждый в пустоши безумен по своему, — напел Бельфегор, закинув руки за голову. — Эти тоже. Не настолько, как Рокудо и его щенки, тут большая часть в своём уме. Но, считай, ты в логове очередной секты, просто спевшейся с Вонголой. У них даже особенность своя есть. Дома эти видишь?       Фран ещё раз окинул двухэтажные домики, перемежавшие лавочки. Их ровные стены, украшенные ветвистыми узорами, чуть наклонённые крыши, на которых не скапливалась вода, и идеальные прорези окон. Слишком идеальные для глинобитных домиков.       — Они построены слишком… Правильно, — сократил архитектурные подробности Фран.       — Ага. Потому что их строят с помощью пламени, — усмехнулся Бельфегор. — Ши-ши-ши, Шимон, считай, пустошные мигранты. Основатели откуда-то из другого Центра пришли.       — И там тоже от людей избавляются. Поразительная солидарность.       — Не-а, лягух, не угадал. Тот Центр уже лет пятьдесят как не оправдал ожиданий, — качнул ножом Бельфегор, предупредив дальнейшие ошибки юноши. — Вот они оттуда. Везунчики, считай. Ещё и пламя по другому раскрыли. А как — обернись, и увидишь. Ни у кого в пустоши такого больше нет.       Бельфегор сегодня точно проснулся в хорошем настроении. Франу не стоило доверять ему, если тот так веселился. Но он повернулся. На всякий случай прикрыв себя незаметной туманной дымкой.       Бить его не стали. Бельфегор слишком увлекся чем-то другим, что не было Франом. Оно и к лучшему, потому что юноша во всей красе смог рассмотреть стену, которую так опрометчиво пропустил, не став даже пытаться рассматривать её за повозками. Зря.       Эту стену построили не из бетона, а из камня. Нет, даже не так — она буквально состояла из скал, прорезавших землю и потянувшихся к небу. Их верхушки выровняли, явно для того, чтобы постовых выставить, но в остальном стена выглядела и близко не так аккуратно, как дома. Зато монументальнее. Пламя действительно было большой силой.       — Выглядит внушительно, — протянул Фран, даже ненадолго остановившись. — И почему такого нет по всей пустоши?       — Потому что пламя Шимон привередливее даже, чем обычное. Его раскрывают из обычного и с таким трудом, что твоя адаптация шуткой покажется, — усмехнулся Бельфегор, и не попытавшись подождать его. — У них бойцов мало, а с кольцами бегает человек двадцать, включая руководство. Вот они и сидят, носа с базы не кажут. Разве что Вонголы ради.       — Потому что Козарт Шимон дружил с Джотто Савадой, знаю, — похвастал знаниями юноша.       — Пронырливая лягушка. Везде-то ты лезешь, — уже не так добродушно отозвался Бельфегор, похоже, остановившись. — Шевелись, а то с твоей скоростью мы придём даже позже, чем повозка до распределителя доедет.       — Я не настолько медленный, — произнёс Фран, повернувшись к Бельфегору и указав на колонну, которая всё ещё едва двигалась. — Кажется, Хранители и главы Шимон решили не торопиться.       — Скорее, не знают, куда такую защиту деть, ши-ши-ши, — рассмеялся Потрошитель, повернувшись к домам.       Они и вправду выглядели слишком маленькими. И очевидно жилыми. Где в таких условиях руководство Шимон собиралось расположить бойцов других группировок казалось большим вопросом. Слишком кучно и тесно тут жили люди. Не на широкую публику. Особенно настолько широкую, как та, что приехала базу защищать. Что-то Франу подсказывало, что даже пробившейся вперёд Варии ничего особого не достанется. Всё уйдет Вонголе, которая привезла больше всего бойцов и поддерживала близкие отношения с руководством Шимон. Как бы опоздавших не выставили спать на улицу.       Подозрения стали ещё сильнее, когда Бельфегор и Фран всё же дошли до главной площади города — просторной, но совершенно не оформленной, лишённой даже брусчатки, из-за чего дорогу покрыли выбоины. Да и дома особо не отличались от тех, что стояли раньше по улице. Ничего исторического в них не было. И особенного тоже.       Повозки так плотно забили площадь, что почти закрыли собой здания. И между ними толпились люди — как вонгольцы в костюмах, так и шимоновцы в кителях. Голоса гудели над площадью, шуршали бумаги, бегающие фигуры размывались в мареве, Солнце словно с каждой минутой палило всё жарче. Форменный хаос, от одного вида которого Франу стало дурно.       — Бел-семпай, вы же не хотите сказать, что пойдёте туда? — протянул он, глянув на напарника.       — Либо так, либо спать нам на улице, — тоже не очень довольно цокнул языком Бельфегор. — Давай, лягух, придумай какую-нибудь пакость в своём духе, разгони их.       — Пакость? Что вы, Бел-семпай, я самый послушный мальчик на свете.       — Ага. Когда спишь. Четыре часа послушности из двадцати четырёх — это не достижение, — усмехнулся Бельфегор, пихнув его в спину, прямо к одной из повозок.       И был, конечно, прав. Пришлось послушаться. Хотя, на самом деле, не то чтобы юноша не подумал об этом сам. Толпы он и в Центре не любил, а в пустоши, так ещё и в настолько жаркий день — особенно. Разогнать бы их всех как-нибудь похуже… Создать мутантов, например. Или сразу культистов Мельфиоре. Но Фран проявил снисхождение. В основном потому, что такой хаос мог совсем спутать работу и так нерасторопных шимоновцев.       Поэтому он обошёлся малым: создал у крупа одного из ездовых животных в начале колонны, у поворота на другую улицу, полотенце, и хлестнул им со всего размаху. Зверь зафырчал и поспешил вперёд. Возничий закричал, попытавшись его остановить, но напуганное животное уже умчалось вглубь города. Сидевшие в повозке едва успели выпрыгнуть, чтобы не уехать с ним.       Бельфегор не сдержал смеха, когда Хранители Вонголы — Рёхей и Ямамото — растерянно посмотрели вслед уехавшей повозке.       — Метко, лягушка, метко, — даже снизошёл он до похвалы.       — Не то чтобы я это предполагал… Но получилось неплохо.       В том числе и потому, что над остальными повозками прошёл недовольный ропот, а ездовых животных чуть переместили. На площади стало свободнее. И Бельфегор поспешил этим воспользоваться, пока стоявшие дальше по улице повозки Вонголы не заняли освободившееся место.       Ухватив Франа под локоть, он дотащил его до главного здания — такого же глинобитного домишки, но уже со ставнями в оконных рамах и дверью. Естественно, используя юношу как прикрытие от носившихся между повозками людей. Иллюзии снова помогли — Франа никто не сбил, всех ещё на подходах останавливали невидимые стены и увесистые камни под ногами. Впрочем, не то чтобы кто-то пытался подходить к Потрошителю близко.       Зато и мешать им попасть в здание никто не стал. А там оказалось куда лучше, чем на улице, несмотря на то, как много людей собралось в не особо большом зале и насколько шумно они себя вели.       Во главе этого хаоса стояли Савада-младший, Гокудера Хаято и Козарт Шимон. Лично сели за большой стол и принялись распределять войска по свободным домам. Савада и вовсе так склонился над картой города, что чуть носом в неё не ткнулся, а сидевший рядом Гокудера только и делал, что писал и покрикивал на толпившихся вокруг бойцов Вонголы, приказывая им то подойти, то отойти.       За всем этим гвалтом они не заметили приближения Бельфегора. А тот и не попытался проявить уважение к собравшимся: протолкался через толпу и замер у стола, отпихнув в сторону кого-то из бойцов.       Савада даже подскочил, когда поднял голову и увидел его. По хорошему, высказаться должен был он, но первее рот открыл Гокудера:       — А ты здесь что делаешь? Варию оформлять будем потом, ждите своей очереди, как все.       — Да-да, знаю я ваш подход, — отмахнулся Бельфегор, и не подумав отступить. — Сначала Вонгола себе лучшие места заберёт, а потом остальных распихает, куда получится.       — Хочешь пожаловаться на неуважение? Ты? — огрызнулся Гокудера, приподнявшись из-за стола.       — Гокудера, хватит, — выдохнул Савада, окинув пришедших взглядом и задержавшись на Фране, тактично стоявшем в сторонке и наслаждавшемся прохладным туманом у лица. — Давай не будем ссориться. Но и вы, Белатри, Тесси… Проявите немного уважения и подождите, хорошо? Обещаю, мы сделаем всё, чтобы распределить вас достойно.       — Домов хватит для всех, — бросил Козарт, отвлёкшись от раздачи указаний уже распределённым.       — Как в прошлый раз? — усмехнулся Бельфегор, заставив всех троих сморщиться. — Мне, конечно, всегда в радость погонять ваших неумёх, но это Тимотео запрашивал поддержку, а не мы хотели здесь оказаться. Ши-ши-ши, в этот раз, Савада, придём выгонять на улицу тебя.       Тсунаёши выдохнул и снова свесился над картой. Спрятал взгляд в переплетениях нарисованных улиц.       — С тобой разговаривать себе дороже, — процедил сквозь зубы Гокудера, вновь взяв на себя обязанности босса. — Тесси, придержите товарища.       — Я здесь пташка подневольная. К вашему сведению, меня буквально на плече притащили, — протянул Фран, и не сдвинувшись с места. — Да и, на самом деле, я был бы не против заселиться куда-нибудь уже сейчас. Так что… Бел-семпай, поднажмите. Я знаю, вы можете, вы отличный маньяк, я в вас верю.       — Лягушка, молчи лучше, из тебя поддержка отвратительная, — произнёс Бельфегор, впрочем, довольно подняв голову. — А ты, вонгольский сосунок, у него поддержки не ищи. Вам ясно сказали, кому иллюзионист ушёл. Давай, закрой рот, опусти взгляд в бумажки и найди для делегации Варии место. Получше, если не хотите с моими стилетами ещё разок познакомиться.       Конечно, Гокудера не послушался. Бросив на Франа злой взгляд, он снова повернулся к Бельфегору и встал уже в полный рост. Пальцы его потянулись к поясу брюк, на котором болталась сумка.       — Только после Вонголы. Или в составе Вонголы, — опередил Гокудеру с ответом Козарт, почувствовавший, видно, что дело запахло дракой.       — Ни то, ни то, — улыбнулся во все тридцать два Бельфегор. — Сейчас. Отдельно.       И для пущей убедительности показал веер клинков. По каждому из них скользнул всполох алого пламени. Гокудера нахмурился и всерьёз положил ладонь на сумку. Его собственное кольцо тоже полыхнуло алым огоньком. Пока ещё предупреждением грядущего.       — Не тебе нам пламенем грозить, выгоренец, — продолжил он огрызаться.       — Гокудера! — тут же воскликнул Савада, ухватив Хранителя за руку и потянув вниз. — Сядь немедленно и перестань усугублять ситуацию!       — Босс, вы слишком мягкий, — чуть склонился Гокудера, впрочем, не успокоившись. — Что, Белатри, не завязал ещё с пламенем? Выгорать через раз никак перестал? Как насчёт хоть здесь себя придержать? И нам лучше, и себя побережёшь. Идите обратно! Ничего вы не добьётесь, пока не соблюдёте хоть каплю приличий.       Савада продолжил пытаться усадить его, Козарт хлопнул по столу, призвав к порядку, но худшее Гокудера уже сказал. На пару мгновений Бельфегор замер. А потом улыбка его стала ещё шире, а пламя на кольце вспыхнуло ярче, чем когда-либо. Огоньки полыхнули на гранях клинков, опалив тонкие пальцы, но он этого и не заметил.       — Ты стал больно смелым, вонгольская падаль, — всё ещё насмешливо, но уже совсем не задорно произнёс Бельфегор. — Тебя я точно переживу.       И ясно дал понять, почему, чуть отведя руку для замаха. А Гокудера словно того и ждал — напрягся, изготовившись к рывку, и вытянул из сумки шашку динамита.       Пока всё не дошло до боя, Фран шагнул к наставнику чуть ближе и ухватил его за рукав кофты.       — Бел-семпай, если вы сейчас сорвётесь, никто нам ничего не выделит, — протянул он, постаравшись напомнить Потрошителю о главном. — Давайте вы потом выясните отношения.       — Ты вообще заткнись, жаба гадливая, — огрызнулся Бельфегор, ударив его локтём в грудь так, что у Франа дыхание на мгновение сбилось. — Не смей мне мешать, если с ними рядом оказаться не хочешь.       — Не хочу. Поэтому и прошу вас о благоразумии, — продолжил настаивать Фран.       Плевал он на Вонголу. И даже на распределение. Но сказанное Гокудерой подтвердило догадку юноши: не один Тимотео страдал неким синдромом стремительного выгорания. Последствия Фран уже видел. И обещал себе больше такого не допускать. Если Бельфегор атакует, начнется бой, это было понятно без лишних объяснений. Потрошитель выйдет из него победителем, это точно. Но вдруг опять потеряет контроль?       Глупая мысль. Франу стоило бы побеспокоиться о том, что их сейчас и вовсе выгонят, как зачинщиков скандала, а он всё о Бельфегоре пёкся. Тот о нем вот ни на мгновение не подумал — ещё раз пихнул локтём, на этот раз повыше, оттолкнув мальчишку от себя, а вдобавок ещё и в колено пнул. Фран удержался, не согнулся и не сморщился. Страх кольцо поглотило, к боли он давно привык. А вот упрямство с ним так и осталось.       — Бел-семпай, я настаиваю, — протянул он, выйдя вперёд. — Давайте лучше мы с вами потом ещё потренируемся. Так и быть, я даже подставлюсь, чтобы вам приятнее было. Но пока — успокойтесь.       И подкрепил слова действиями. Туман, который до этого охлаждал их с Бельфегором, сложился в шарики, закрывшие огоньки на ножах напарника. Фран знал, что за этим последует. Скуало Бельфегор указаний не спускал, какой-то жабе так тем более не простит. Это стало понятно и по тому, как дрогнули его губы, сделав улыбку больше похожей на оскал. Но Фран приготовился. Ещё один бой? Пожалуйста. Ему даже понравится. Лишь бы только здесь и сейчас Потрошитель не пошёл на что-то, что приведёт к проблемам для всех, а для него в первую очередь.       Фран уже ожидал получить в лицо пламенем урагана, но Савада не выдержал первым. Подскочив, он грянул по столу ладонями и выпалил:       — Перестаньте! Мы оформим вас. Прямо сейчас. Только, прошу, без драк. Хватит с нас и Мельфиоре.       Гокудера попробовал возмутиться, но его тут же заткнул Козарт, положив ладонь на плечо и заставив сесть. Фран услышал его шепот, — что-то вроде «хватит, ты и вправду перегнул» и «теперь нам придётся уступить» — но почти не обратил на это внимания. Взгляд его остался прикован к лицу Бельфегора. Фран смотрел — упрямо, спокойно, позволяя кольцу пожирать одну эмоцию за другой, оставляя в душе только блаженную пустоту… И яркую вспышку нелепых чувств, продолжавших вести его всё глубже в пропасть.       Пламя на лезвиях ножей полыхнуло сильнее. Легко уничтожило иллюзии, которые Фран и не пытался сделать плотнее. А затем потухло. Алый свет кольца погас. Бельфегор медленно опустил руку, так и не выпустив оружие, и цокнул языком.       — Холодильникам разговаривать не дозволялось. Кажется, ты забыл, лягушка, кто здесь главный, а кому стоит молчать и подчиняться, — выдохнул он, едва сдержав гнев.       — С вами забудешь, Бел-семпай, — спокойно встретил нападку Фран. — Но сейчас вы поступали опрометчиво. Моя задача, как хорошего ученика, иногда всё же притормаживать вас, когда совсем крышу сорвёт. Радуйтесь, из чистой любви к вам.       Он не соврал. Сам признался, что чувствовал и почему так пытался влезть в любое дело, связанное с Бельфегором. Но прозвучало это как распоследний сарказм. Так его признание услышал и Потрошитель.       — Тц. Лягушка, когда врёшь, выражению лица надо хоть каких-то эмоций придавать, — огрызнулся он, отвернувшись от мальчишки. — Зачем бы ты ни лез мне под руку, потом ещё об этом пожалеешь. Будем заново проходить, почему не стоит забываться.       Пусть так. Зато сегодня он уберёг их от чего-то не очень хорошего. Хотя почему их? Его… Ходячее проклятие, безумие в каждом шаге… Которое ещё пару минут назад несло Франа на плече и смеялось с того, как юноша погнал повозку Вонголы на другую улицу. А сейчас пригрозило ему клинками в последний раз и повернулось к Саваде, чтобы получить распределение. Оставило конфликт на потом.       Фран не сомневался, это «потом» наступит. Но больше, чем о неугасающих чувствах к Бельфегору, юноша не мог пожалеть ни о чем.       — В-вот, — выдохнул Савада, протянув кое-как нарисованную карту с номером дома наверху и, удивительное дело, ключи. — Это у стены, но достаточно близко к центру. Надеюсь, вопросов не возникнет.       — Что, там и дверь есть? — усмехнулся Бельфегор, сделав вид, что забыл обо всём. — Балуете. А всего-то стоило пригрозить, ши-ши-ши.       Карту и ключи он вырвал из-под носа Савады резким движением. Пальцы едва заметно дёрнулись, смяв бумагу, но лишь на мгновение. А потом Бельфегор подарил вонгольцам улыбку, шутливо отсалютовал и, ухватив Франа за ворот рубашки, бросил:       — Бай-би, ничтожества. Радуйтесь, что сегодня на себя всё примет эта лягуха. Не придётся по жаре бегать.       — Бел-семпай, могли бы и уважить мои благие порывы, — протянул Фран, попытавшись нагнуть голову так, чтобы всё ещё удивительно холодные пальцы Бельфегора перестали касаться разгорячённой кожи, так этих касаний жаждущей. — Я ведь с искренней заботой о вас действую. А вы не цените. Это обидно.       — Как будто мне есть до этого дело, — шикнул Бельфегор, растеряв часть показного добродушия. — Молчи лучше, гадость болотная. И так уже наболтался на отправку в лягушачий Рай.       Действительно наболтался. Бельфегор сдерживался одним чудом. Фран чувствовал, как крепко сжимали его пальцы ворот рубашки, и ощущал гнев, от которого раньше на самом деле испугался бы. Сейчас же кольцо снова спасло его от чувств. Оставило только мысль о том, что он сейчас предотвратил худшее. Может, ценой себя, но юноша привык быть битым.       Тем более, что им на самом деле стоило держаться скромнее. Да, им дали дом, но сейчас они чуть не поссорились с верхушкой Вонголы и Шимон. Прямо перед лицом надвигающейся катастрофы. Пока они грозили друг другу войной, где-то в пустоши ждали своего часа Мельфиоре и пробуждающееся пламя. Угроза страшнее любой другой. Всё ещё стучавшаяся в стены разума Франа, не дававшая ему спать, требовавшая чего-то… Выжидавшая перед рывком.       Когда настанет этот рывок? Никто не знал. Но сомневаться, что он случится, не приходилось. Всё, что им оставалось — попробовать опередить его. Не тратить время на распри.       Фран мог оправдываться сколько угодно, но это не отменяло того, что кроме Мельфиоре его волновало и здоровье человека, который ненавидел любой намёк на собственную слабость. Что-то от наивного центровского мальчика в нём осталось. Исказилось, но пережило все изменения.       Сможет ли пережить грядущее? Фран хотел бы сказать «нет» и навсегда распрощаться с прошлым собой. Фран надеялся, что будущее не уничтожит его. Но надеяться оставалось только на худшее. В том числе и сегодня вечером, сразу после расположения на новой базе…