Антитеза

      Вария просидела в приёмной мэрии всё утро. Это время Фран провёл за попытками отрешиться от мыслей, наблюдении за носящимися из одного крыла здания к другому работниками Вонголы и подслушивании коротких переговоров Занзаса и Скуало. Встречающий вернулся к ним только ближе к полудню.       — Ну наконец, — зевнул Бельфегор, к тому времени успевший не только позавтракать, но и подремать. — Всего-то почти три часа ждали. Даже не четыре, как в прошлый раз.       Вонгола и не пыталась уважить Варию. Не то чтобы было за что, учитывая, какие планы строил Занзас, но могли бы попытаться. К остальным они хоть тень уважения проявили, тем не пришлось полагаться на иллюзиониста для создания зоны отдыха.       Впрочем, от недовольства Вонголу это не избавило. Оно грозовым облаком окутало зал, в котором собрались делегации самых значимых группировок пустоши. Мрачные лица, шепотки, редкие насмешки — Вария как к себе домой пришла. От обсуждений воздержались разве что Дино Каваллоне и Козарт Шимон, севшие поближе к местам Хранителей.       Делегация Варии заставила собравшихся замолчать одним своим появлением. Держась так же гордо, как и прежде, они прошли на свободные места — в середине стола, достаточно далеко, чтобы не мозолить Хранителям глаза, но не настолько, чтобы это можно было расценить за унижение. Взглядами их проводили все. Или, скорее, Занзаса — мрачного, бросающего Вонголе открытый вызов самим своим видом. Никто и слова ему не сказал. Ни поддержки, ни осуждения. Варию боялись.       И не только приглашенные гости, но и Вонгола. Савада даже остановился, когда зашёл в зал и увидел Занзаса. Сбежать ему не дал шедший следом мужчина — высокий, светловолосый, тоже в костюме и неуловимо на юношу похожий. Он пихнул того в плечо и шепнул что-то, заставившее Саваду вытянуться и повести Хранителей во главу стола. А кроме светловолосого мужчины за ними потянулся и ещё один — уже не молодой, полностью седой, но державшийся прямо и шагавший уверенно. Впрочем, изборождённое морщинами лицо, бледное до синевы, и хромота выдавали, что жизнь испытывала его гораздо больше, чем он пытался показать.       В молчании Вонгола прошла к отведённым им местам. Хранители и светловолосый мужчина сразу сели, а вот юный босс и старик остались стоять. Стук прокатился по залу, когда мужчина положил ладонь на стол, чтобы привлечь к себе внимание. Лучше бы он этого не делал.       — Мне кажется, или у него нет кольца? — шепнул Фран Бельфегору, единственному старшему офицеру, к которому имел доступ.       — Не кажется, ши-ши-ши, — усмехнулся Потрошитель так же тихо. — Старик в пустоши лет девятнадцать и выносливостью никогда не хвастался, тут уж никакое кольцо Вонголы не поможет удержаться. А его ещё и отобрали. Видать, синдром внезапного выгорания совсем замучал. Недолго осталось властвовать.       Фран принял объяснения молча, вернув внимание Вонголе, но слова Бельфегора запомнил. Синдром внезапного выгорания, значит… Кажется, не одного вонгольского старика он мучил. Фран не всегда понимал закономерности пустоши, но одну запомнил ясно — чтобы выгореть, стоило постараться. И в том бою перед началом всей этой кутерьмы Бельфегор не старался.       Не то чтобы об этом стоило думать посреди важного собрания. Фран царапнул внутреннюю сторону ладони ногтями и постарался погрузиться в перипетии вонгольских проблем.       — Приветствую вас на этом заседании, — завершил короткое вступление старик, ещё заметнее оперевшись на стол. — Видеть старых знакомых мне всегда приятно, но, пожалуй, не в тех обстоятельствах, что собрали нас сейчас. От лица представителей старшего поколения Вонголы и как регент юного босса, я, Тимотео Ноно, позволю себе начать с оглашения происходящего.       — Регент, пф, — усмехнулся Бельфегор, откинувшись на спинку стула и только что руки за голову не закинув. — Сказал бы проще, единственный, кто может выполнять обязанности босса, раз уж Джотто умудрился подохнуть, не оставив наследника. И единственный, кто может челядь от грызни за власть удержать, ши-ши-ши.       По хорошему, Скуало, сидевший рядом, должен был призвать его к молчанию. Уж слишком отчетливо голос Потрошителя прозвучал в окутавшей зал тишине. Тимотео даже бросил на него взгляд, которому придали суровости кустистые брови и хмурое выражение лица, от которого морщины на нём стали лишь глубже. Никто из руководящего состава Варии и не шевельнулся. Как, впрочем, и представители других семей. Один Козарт что-то там кашлянул под недовольный вздох светловолосого вонгольца и шушуканье Хранителей, но прямо за Тимотео никто не вступился.       Ему пришлось смириться с широкой улыбкой на губах Бельфегора и его словами, которые тот даже не подумал забрать, и продолжить:       — Да, это тоже проблема для всей пустоши. Но главная сейчас в другом: не далее как неделю назад база Джиглио Неро, охранников Кратера, оказалась захвачена группой культистов, именующих себя Мельфиоре и исповедующих воскрешение первородного пламени. Эти новости более чем тревожные. Думаю, все вы ещё помните, как эти же культисты под руководством Деймона Спейда пытались повторить Вспышку. Есть основания полагать, что их цели не изменились.       Шепоток, больше похожий на шелест ветра, прокатился по залу. Имя «Деймон» отозвалось в каждом уголке, сделав и без того мрачную атмосферу ещё удушливее. Следом за ним кто-то упомянул и ещё одно — «Мукуро». Недовольно, с ноткой презрения. Почти как «Деймон», пусть и чуть мягче. Ни Рокудо, ни его ученица на собрании не приехали, поэтому ответить на это оказалось некому и нечем. Фран тоже не стал — сам хотел бы узнать, не был ли причастен учитель к происходившему больше, чем показывал.       Тимотео произведенный эффект, кажется, устроил. Он качнул рукой, ещё раз призвав всех к молчанию. Это чуть не стоило ему равновесия, но старик удержался и произнёс:       — А рассказать об этом я доверю юному боссу, Саваде Тсунаёши.       Стоявший рядом Савада шумно выдохнул, переведя взгляды на себя. И выдержал их достойно. Даже лицо его осталось серьезно-строгим, собранным. Юный босс готовился к этой встрече. Хотел, чтобы она прошла достойно. Едва ли он мог на это надеяться, учитывая, какие дурные вести собирался донести. Но он постарался звучать увереннее, когда заговорил:       — По предварительным данным, Мельфиоре целили не в саму группировку, а в её руководство — обладателей колец Маре под руководством нынешней Аркобалено Неба, Юни Джиглио Неро. Последнее послание, которое мы получили от связистов Джиглио Неро, косвенно намекало на это указанием, что всю верхушку группировки захватили, а часть — сразу казнили.       Даже самые спокойные участники встречи переменились в лице, едва услышали это. Вновь зазвучали голоса, поднявшие над залом громкое и отчётливое:       — Им удалось захватить частицу Три-ни-сетте? Как вы могли такое допустить?!       И снова Франу довелось услышать это название. Три-ни-сетте. Двадцать одно особое кольцо, по семь в трёх наборах. Один пропал вместе с Аркобалено на просторах пустоши. Второй прямо сейчас находился на пальцах Хранителей Вонголы. А ради третьего, судя по всему, Мельфиоре разгромили Джиглио Неро. Это всё, что Фран знал о Три-ни-сетте. Какой в этом был смысл? Почему эти кольца вообще считали такими важными? Объяснить это непосвященным никто не поспешил. Впрочем, по тому, какими мрачными стали лица старших офицеров Варии, включая Бельфегора, Фран легко догадался, что ничего хорошего ждать опять не приходилось.       — Мелкий мусор, — перекрыл гул собравшихся зычный голос Занзаса.       Все затихли, опасливо покосившись на Варию. Савада чуть вжал голову в плечи. Тимотео и светловолосый мужчина, успокаивавший юношу, даже чуть приподнялись. Но Занзас только спросил:       — Кольца сейчас у них?       — С-сразу после новостей о захвате Джиглио Неро мы выслали отряды поддержки. Их целью было разведать обстановку и попытаться отбить руководство группировки, — выдохнул Тсунаёши, попытавшись ответить Занзасу хотя бы взглядом. — Но… Все четыре отряда уничтожили ещё на подходах. На базу вернулось лишь трое человек.       Что означало — да, кольца остались у Мельфиоре. Занзас усмехнулся, выдохнул «мусор» и вновь прикрыл глаза, потеряв к Саваде всякий интерес. Когда юноша привалился к столу, спрятав взгляд в бумагах, руководители группировок заголосили только громче.       — Ши-ши-ши, до первых слез пять, четыре… — принялся считать Бельфегор, по видимому, не сводя взгляда с сжимавшегося всё больше Савады.       О, он их ждал. Прямо наслаждался беспомощностью юного босса перед обстоятельствами и осуждением. И очень разочаровался, когда со своего места поднялся Дино и громко, чтобы его услышали все, произнёс:       — Мельфиоре захватили Джиглио Неро всего за ночь. Несмотря на все их защитные системы и силу Юни. Не думаю, что отряды могли сделать хоть что-то. Это не единственный ваш план, босс. Разведка. Что вы из неё узнали?       Фран покосился на Саваду. По одному его виду понятно было, что других планов Вонгола не имела. Разве что Мукуро мог что-то сделать, но юноша сомневался, что ради Савады и Хранителей тот захотел бы в открытую пойти против тех, о ком говорил с затаённым ужасом. А без него что Хранители могли противопоставить обитающему в Кратере? Их предшественников оно уже забрало. Аркобалено, Фран знал это, тоже ничего сделать не смогли. Чем им было отвечать?       Но Савада постарался. Шумно выдохнув, он окинул Хранителей взглядом, вытянулся и вновь заговорил, впрочем, не сумев скрыть дрожи в голосе:       — Так точно, господин Каваллоне. В идеале, отряды должны были попасть за стены и оказать поддержку Джиглио Неро в борьбе с Мельфиоре. Но мы предполагали, что ситуация может развернуться иначе. Поэтому в том числе поручили участникам вылазки собирать информацию. Трое выживших смогли принести её.       Пальцы Савады стукнули по столу и рядом с ним тут же оказался Гокудера с небольшой стопкой документов.       — Позвольте мне, как правой руке босса и одному из тех, кто ведёт это дело, отчитаться, — произнес он, окинув собравшихся суровым взглядом, в котором читалась готовность защищать Саваду до конца. — По сообщениям разведчиков, главной целью Мельфиоре действительно были кольца Маре, но кроме них они захватили и всех жителей группировки. Не убили, а оставили в заложниках. Кроме этого, они забрали раненных солдат Вонголы. Те, кто смог вернуться, передали, что, унося раненых за стены, культисты говорили о неком вытягивании пламени. Предположительно, они научились чему-то вроде техники Прорыва точки Нуля Джотто Савады. И собираются так напитывать либо себя, либо первородное пламя.       — Значит, смею предположить, им нужны люди, — подал голос Козарт Шимон.       До этого он сидел тихо и разве что качал головой на некоторые фразы, но новые известия заставили его подняться. А почему Фран узнал, когда Козарт, не сводя мрачного взгляда с Гокудеры, добавил:       — И моя группировка им ближе всего.       — Господин Шимон, мы не уверены в этом. Ни один разведчик не смог проникнуть в расположение врага, — постарался успокоить его Гокудера, похоже, не желавший новой волны осуждений.       — Зато уверен я, — выдохнул Козарт, расправив плечи. — Вчера ночью мне пришла иллюзия-послание от бойцов Шимон. Первых разведчиков Мельфиоре заметили в пределах нашей территории. В открытый бой они вступать не стали и ушли. Я предполагал случайность: несколько охотников заблудились в незнакомых им землях, только и всего. Но после ваших донесений не могу так заблуждаться. Ситуация с Джиглио Неро повторяется — сначала осторожная разведка, потом открытая, следом нападение.       Такие аргументы Хранители проигнорировать не смогли. Гокудера сохранил выдержку, но остальные сблизили головы и зашептались, видно, попытавшись на ходу решить, что могли сделать. Раньше них среагировал Тимотео. Чтобы подняться, ему пришлось опереться на стол. И даже так, истощенный и иссушенный возрастом, он показался внушительнее юного Савады и даже Гокудеры.       — Мы предполагали, что культисты не остановятся на достигнутом, Козарт. В прошлый раз они были так же упрямы, но и в половину не так сильны. Откуда бы они ни взяли эти силы и что бы ни пробудили, они намерены продолжить свой путь. Поэтому я и решился на полноценный сбор вас, руководители группировок.       Он постарался вытянуться, встать в полный рост, без опоры на стол. У него даже получилось. И помощи мужчина не запросил, хотя Хранители явно приготовились её оказать. Фран мог понять, почему он так долго руководил Вонголой… И как Савада держался у власти. Однако на его фоне юноша казался ещё менее влиятельным. Не удивительно, что даже после таких слов Тимотео удалось сохранить зал спокойным. И получить время для того, чтобы высказаться:       — Все мы — жители пустоши. И для всех нас первородное пламя, создавшее эту пустошь — угроза. Спящая, почти забытая, но существующая. То, что делают Мельфиоре — непростительно и опасно. Захват ими колец Маре и пропажа Аркобалено — это вызов. А перед лицом вызовов, способных потрясти всю пустошь, мы должны быть едины.       — Ши-ши-ши, — хихикнул себе под нос Бельфегор. — Вот куда завернул. Плохой способ отсрочить выяснение отношений с Варией, очень плохой.       Плохой, но, кажется, единственный. У Вонголы наступили ужасные времена. Одним их доверенным лицам самим не хватало людей, вторые вот-вот могли стать жертвой нападения неизвестного врага, несущего знамя нового апокалипсиса. А Вария всё ещё существовала. И Занзас всё ещё претендовал на власть. Реши он пойти войной на Вонголу прямо сейчас, Фран не сомневался, что получит должность повыше в кратчайшие сроки. Просто потому, что противопоставить даже таким малым силам, которые Вария имела под рукой сейчас, Вонголе, очевидно, было нечего. И никто не собирался им помогать.       Занзас нашелся с ответом мгновенно.       — И что же ты предлагаешь, старик? — усмехнулся он, открыв глаза, но так и не сев ровнее. — Чего хочешь от нас? Чтобы мы собрались вокруг вас, когда вы и со своими бойцами управиться не можете? Чтобы присоединились к группировке, которая за последний год потеряла больше половины управляющего состава только в спорах за наследие и едва смогла его заменить кучкой покорных бездарей? Или чтобы мы прикрыли задницу жалкому мусору, который ты избрал на роль наследников?       — Я хочу предложить объединиться, — не поведя и бровью ответил Тимотео. — Нынешняя ситуация сложная. Мы никогда не сталкивались с подобными событиями. Происходящее сейчас — это нонсенс, перед лицом которого каждый житель пустоши должен объединиться с соседом. Ради подавления Мельфиоре. Ради обретения сил для борьбы с ними. Наконец, ради всеобщего выживания.       Слова, кажется, придали Тимотео сил, потому что он стал словно бы выше и смог развести плечи. Так в лице его появилось что-то схожее с Занзасом — суровость в резких чертах измождённого лица.       — Сейчас не время для дрязг. Сейчас время для мира, — произнёс Тимотео даже громче, чем прежде. — И я предлагаю этот мир. От лица старшего поколения Вонголы и как регент юного босса Савады Тсунаёши, я обращаюсь к вам с предложением заключить договор о ненападении. Каждый, кто подпишется под ним, обязуется не нападать на остальных участников и оказывать им поддержку в случае нападения вплоть до окончания происходящих с Мельфиоре событий.       Фран едва сдержал желание усмехнуться. Тимотео хорошо говорил. Умело скрывался, предлагал сотрудничество… Как будто и не было у Вонголы проблем, грозивших выбить у неё из-под ног и так закачавшийся стул.       Занзас не купился на это. Он поднялся со своего места. Заставил всех опасливо вжаться в стулья, а Хранителей — подорваться для защиты Тимотео. Но старый глава Вонголы не пошатнулся. Спина его осталась прямой, а взгляд твёрдым. Он приготовился к любому исходу.       Занзас и здесь его переиграл. Усмехнувшись, он произнёс:       — Не собираюсь и пальцем шевелить ради мусора, не способного защитить себя самостоятельно.       И с этими словами направился к выходу. Делегация Варии поднялась вслед за ним. Фран чуть задержался, но тоже не остался в зале. Не хватало ещё, чтобы его промедление приняли за поддержку. Во всей этой ситуации юноша был на стороне Варии, а Вария охотилась только за собственной выгодой.       Прямо сейчас ей оказалось выгодно уйти в полном составе. Шокировать всех, но заставить задуматься о том, почему им сделали такое щедрое предложение, как объединение под крылом Вонголы. Не из желания защитить их, а из необходимости защитить себя.       — Вонголята как обычно, — в голос рассмеялся Бельфегор, едва за ними закрылась дверь. — Ши-ши-ши, эти лица! Никогда не надоест видеть их такими.       — В этот раз они себя превзошли, — усмехнулся Скуало перед тем, как поравняться с боссом. — Так просрать все шансы в нашу пользу — это ещё надо было постараться.       — Интересно даже, через сколько они придут просить примирения? — усмехнулся Бельфегор.       — Сегодня же, — решил поддержать его воодушевление Фран. — Как весь этот фарс закончится.       — Ты посмотри-ка, лягушка дело говорит, — присвистнул Потрошитель, разыграв удивление. — Злорадно, мелочь. Что, совсем не жалко дружков Рокудо?       — Во-первых, он бы с вами поспорил, едва ли они ему друзья, — протянул юноша, увернувшись от очередного тычка. — А во-вторых, с чего должен? Я и ему не особо сочувствую. Вам, к слову, тоже. Просто следую за выгодой.       Говорить эту сладкую ложь оказалось приятно. Он даже смог ненадолго поверить, что всё на самом деле так. Лишь на миг перед тем, как светловолосая «выгода» засмеялась и хлопнула его по спине так, что юношу согнуло. На миг перед тем, как в груди опять разлилось слабое тепло, отогнавшее даже холод странного кольца.       — А суть моих уроков ты в итоге усвоил, — хохотнул Бельфегор, обогнав его и широким шагом направившись за ушедшими вперёд Скуало и Занзасом. — Правильно, лягух, всё в пустоши работает на выгоде. Есть ты и другие, и в твоих интересах всегда выбирать себя.       Ещё бы это было возможно. Фран уже знал — если перед ним встанет выбор, решение он примет не в пользу себя. Глупость, и только. Бельфегор так ради него не поступил бы. Но Фран не собирался отрицать очевидного. Это казалось ещё глупее.       Шутя, смеясь и переговариваясь, делегация Варии вернулась на базу. Но если младших офицеров Скуало сразу распустил, то вот для старших работа на этом не закончилась.       — Стоять, придурки, — шикнул старший офицер Суперби, когда Фран и Бельфегор попытались дать деру вместе с остальными членами делегации. — У нас ещё есть вопросы, которые нужно обсудить.       — Как быстро Вонгола приползёт умолять о заключении договора и что в этом случае делать? — сохранил воодушевление Бельфегор, впрочем, недовольно поджав губы. — Глупые вопросы. Приползут, когда и половина на их договор не согласится, а остальное решайте сами, потому что я предпочту довести их до отчаяния.       — Нет, Бел, другие вопросы. Менее очевидные, — не сдержал смешка Скуало. — Часть Три-ни-сетте у культистов. Вторая потеряна. Такого даже Спейд не достиг. Если планы его выродков не изменились, дела на самом деле плохи.       — Позволю себе напомнить, что я в пустоши не то чтобы давно и в истории прошлого не посвящён. Всё, что знаю про Три-ни-сетте — что это три набора колец по семь штук, — протянул Фран, совсем не желая оставаться рядом с боссом, который мог начать палить по подчинённым, если ему что-то не понравится. — Это я к тому, что разбираться вам со мной что без меня — одинаково.       — Ты сам хотел сюда приехать, мелочь. Значит, будешь вникать, — нагнал его Скуало, схватив за капюшон прежде, чем Фран успел уйти.       — Ши-ши-ши, не выйдет схалявить, жаба, — ехидно произнёс Бельфегор, наблюдая за отчитыванием мальчишки издалека и с очень довольной улыбкой. — По такому случаю можно даже на слова разойтись.       — Вот ты и разойдёшься, — приказал Скуало, направившись за ушедшим Занзасом. — И желательно пока мы не зашли в кабинет босса, если никто из вас не хочет помочь ему выместить гнев.       В случае со старшим офицером Суперби отказ не принимался. Да и Фран перевёл на Бельфегора взгляд, постаравшись изобразить заинтересованность даже несмотря на холодившее палец кольцо. Пришлось Потрошителю недовольно цокнуть языком, но заговорить:       — Не знаю и знать не хочу, что там тебе Рокудо рассказывал про эти кольца. О них вообще много всякой дурости говорят, и ни одна версия полностью правдой не является. В том числе говорят, что ими запечатывали первородное пламя сразу после Вспышки, чтобы оно прекратило гореть, но это опять рокудовская чушь. Во что верю я, так это в то, что Три-ни-сетте — система подавления пламени. Сдерживают часть нагрузки при использовании колец на лимитах, чтобы обладатель не выгорал.       — Понятнее мне не стало, Бел-семпай. Говорите прямо как учитель. У него тоже конкретной версии не было, к слову, — не упустил возможности поддеть его Фран, заранее прикрыв себя от клинков.       Не прогадал — несколько ножей застучали по иллюзорному щиту, который юноша выставил у плеча. Бельфегор от этого стал только злее.       — Понятнее тебе никто не скажет, — шикнул он, достав ещё несколько клинков. — Три-ни-сетте — одна из загадок пустоши, как и Аркобалено. Откуда они такие взялись, как и зачем создавались, есть в Кратере что-то или это просто бредни безумцев, слышащих в шелесте ветра послания Бога — всё забылось ещё до того, как даже Вонгола появилась. Если кто о них что и знал, так это Ария Джиглио Неро, но она, так получилось, уже как год вне зоны доступа. И никогда уже ни на что не ответит, ши-ши-ши.       О, в этом Фран был уверен больше кого-либо в пустоши. И на один из вопросов Бельфегора мог дать ответ. Он бы ему не понравился. Заставил бы задуматься, что лягушка всё же повредилась головой от количества ударов ею о пол. Но, что бы он ни думал, а Фран не сомневался — в Кратере что-то жило. Уже не спало, но ещё дремало. И, судя по «рокудовской чуши», как раз из-за Три-ни-сетте. Если в этой версии имелась хоть тень правды, у них у всех были огромные проблемы. Потому что часть желаемого то, что взывало к Франу во снах, получило.       Холод щекотнул пальцы, заставив дёрнуться. На этот раз юноша не услышал голоса, но в этом он и не нуждался. Оно могло напомнить о себе в любой момент.       Фран сжал ладонь в кулак и потёр кольцо большим пальцем. Послал к чёрту то, что за ним скрывалось. Чего бы оно ни хотело и как бы ни бесилось, оно смогло получить лишь часть Три-ни-сетте. И даже пойди оно войной на Вонголу, получит лишь две. Третья же исчезла вместе с Аркобалено.       Они определенно уходили от Кратера с кольцами, Фран это помнил. Не могли же Мельфиоре получить и их? Фран хотел бы сказать «да». Но пустошь любила все его убеждения выворачивать наизнанку. Поэтому он только качнул головой и произнёс:       — Ладно, сойдёт и это. Всё равно я не собираюсь особенно встревать в ваш разговор.       — Правильный выбор. Копаться в истории пустоши что в болото по самую голову лезть, — сдержался Бельфегор. — Тем более, что это уже не имеет значения. Ши-ши-ши, чтобы ни произошло дальше, у этого мира нет будущего.       — Я предпочитаю в будущее не заглядывать, Бел-семпай. Жив сегодня, буду жив завтра — эти планы уже могу назвать долгосрочными.       — Ну, что завтра жив будешь — это ещё под вопросом, — рассмеялся Бельфегор.       Огонёк вспыхнул на кольце, когда он поднял клинок. Алое пламя скользнуло по лезвию и иллюзия щита Франа развеялась. Юноша только проследил, как дымка медленно растворилась в воздухе. Нож не задел его даже краешком пламени, хотя Бельфегор легко мог поступить в своём стиле. Это тоже была демонстрация. Шутка в стиле Потрошителя. Фран принял её.       — Ха-ха, Бел-семпай. Оптимистичное обещание. Но я предпочту от него отказаться. Пророк вы ещё хуже, чем учитель.       — Да? Ши-ши-ши, я ведь уже показывал свои пророческие способности, — поддержал шутку Бельфегор. — Не заигрывайся, жаб, могу и напомнить.       Мог. Но не стал. Сегодня он был в хорошем настроении. А Фран, похоже, перестал так уж бесить его. Впрочем, скорее, это сам юноша привык к боли… И на самом деле научился получать удовольствие от постоянной ходьбы по острию потрошительского клинка — в неловком движении от нового удара, в шаге от открытого признания.       Ненормальный мальчишка, правильно про него говорили. С каждым днём Фран всё больше в этом убеждался. И сходить с этого пути не собирался. Куда он мог завести? Вопрос, на который юноша не хотел отвечать даже себе.       На сегодня ему хватило и осознания того, что завтра для него всё же наступит. И с этой мыслью юноша зашёл в кабинет босса, которым оказался обычный номер, только переделанный в соответствии со вкусом хозяина. Например, в гостиной вместо столика между диваном и креслами поставили рабочий стол, который занимали не бумаги, а пустые бутылки. Очень много бутылок. Как Занзас вообще стоял после такой попойки?       Его самого это интересовало в последнюю очередь. Усевшись в кресло, босс закинул ноги на стол, сбросив несколько бутылок на пол, и снова закрыл глаза. Сделал вид, что потерял ко всему интерес? Или на самом деле решил поспать?       — Врой, босс, что делать будем? — взялся тормошить его Скуало. — Потеря колец Маре — это и не нам, и не им.       — Но больше не им, — усмехнулся Занзас, поудобнее устроившись в кресле. — Они потеряли кольца Маре. И они не смогли помочь Джиглио Неро. И не смогут. Понаблюдаем. Мусор сам себя вынесет.       — Спейд не даром эти кольца так хотел. И армию себе не зря растил, — продолжил давить Скуало, сев напротив босса на диван. — Сам знаешь, с ним всё не так просто, как хотелось бы. Что-то он точно там попортил.       — Крикливый мусор, ты не аркобаленский жмот, тебе эти бредни не идут, — приоткрыл глаз Занзас. — Первородное пламя давно погасло. Даже если печать повреждена, пляски вокруг него ни к чему не приведут.       — Если оно вообще было, — поддакнул Занзасу Бельфегор, оставшись на безопасном расстоянии, в кухне.       — А если скажу, что было? — протянул Фран, так и оставшись у входа, бороться с желанием сесть прямо на пол, чтобы поменьше в глаза бросаться.       Про то, что есть, заикаться не стоило.       — Я сделаю из тебя декор для дома. Чучело лягушки со стилетом в глазу, — спокойно произнёс Бельфегор, качнув клинком.       Фран предпочёл замолчать. Тем более, что Занзаса его слова не интересовали. Как и Скуало, несмотря на то, что юноша его косвенно поддержал. И к лучшему. Фран всё же сел на пол и там и остался. Притих, прислушавшись к словам старших, которые ничего нового ему не давали, а лишь выводили босса из себя. Скуало напирал на то, что культисты не даром кольца искали и готовились к войне, Занзас же, с поддержкой Бельфегора, давил на рациональность. Фран предполагал, что обе стороны угрозу недооценивали. Но никого его мнение не интересовало.       Неизвестно, к чему это всё пришло бы, не постучи кто-то в дверь. Франу пришлось сдвинуться, чтобы впустить в номер одного из младших офицеров, доверенных Занзаса.       — Босс, у нас гости. Ноно и Савада-отец. Хотят получить право на встречу.       — Веди их, — усмехнулся Занзас, вмиг отогнав сонливость.       С виду он остался подчеркнуто-небрежен — как сидел, закинув ноги на стол, так и продолжил. И только дёрнувшиеся в усмешке губы и взгляд алых глаз выдали, насколько он ждал этой встречи. И явно собирался провести её на своих правах. Потому что, едва младший офицер вышел, как он махнул собравшимся рукой и произнёс:       — Мусор, вас здесь быть не должно. Сидите в соседней комнате и не высовывайте даже носа.       — Врой! — возмутился Скуало, подскочив с дивана. — Это что за номер?! Выгоняешь нас, как шавок?!       — Скорее как прислугу, — усмехнулся Занзас, впрочем, вновь нахмурившись. — Свалите. Этот разговор я собираюсь провести один.       От сравнения с прислугой ни Скуало, ни уж тем более Бельфегор с его зашкаливающим эго счастливее не стали, но неохотно потащились в одну из спален. И только Фран, кажется, зашёл туда с радостью и выдохнул, когда дверь закрылась, отрезав их от подавляющей ауры Занзаса и его сдающих нервов.       — Никто не против, если я займу кровать? — из чистой насмешки уточнил он.       Ответа не получил. Скуало сразу же прижался к двери, явно собравшись подслушать разговор, а Бельфегор прошёл к подоконнику и сел на него, бурча себе под нос что-то про недопустимость низведение Принца до прислуги.       — Ну и ладно. Мне же лучше, — протянул Фран, упав на простыни и завернувшись в одеяло.       Впрочем, наслаждаться покоем не собирался. Как и остальные, он прекрасно понимал, зачем Вонгола пришла. Наверняка без единения с Варией, бросившей вызов новому руководству, единства с другими группировками не вышло. А раз так, нежеланный элемент стоило перетянуть на свою сторону. Единственный вопрос, который Фран себе задал — как они хотели это провернуть? Занзас уступать не собирался. Интересно, если он согласится работать на условии передачи власти в Вонголе Варии, «регент» юного босса согласится? В любом случае, это обещало быть интересно.       Что гости пришли юноша понял по удивительно тихим чертыханиям Скуало, прижавшего голову к двери. Стены в отеле всё же не из картона делали, поэтому обмена любезностями Фран не услышал. И это оказалось проблемой. Пришлось сесть, для вида закутавшись в одеяло плотнее, и прислушаться.       — И что же хозяин помойки хочет от меня получить? — услышал Фран насмешливый, гулкий голос Занзаса.       — Занзас, прояви хоть тень уважения, — ответил ему незнакомый голос. — Отец многое тебе спускал. Неужели уважение к твоим амбициям не заслуживает ответного признания?       — Не обращайся к семейным связям, Ёмитсу, для меня это не имеет значения, — ещё насмешливее ответил Занзас. — Не я отрекся от родства. И не я первым проявил неуважение. А раз так, не просите о снисхождении. Что вам надо? В третий раз повторять не стану.       — Ёмитсу, не стоит. Позволь мне провести эти переговоры, — едва-едва расслышал Фран голос Тимотео. — Занзас, мы пришли к тебе просить о перемирии. Думаю, ты и так ожидал этого после сегодняшней встречи.       — Ожидал. Но не думал, что вы на самом деле решитесь на такое идиотство, — посмеялся над его наивность Занзас. — С чего бы мне соглашаться на мир, если больше выгоды я получу от войны?       Скуало довольно усмехнулся. Видно, услышал что-то ещё, что не получилось услышать в комнате. Хотя, признаться, говорить тут было и нечего. Занзас пошёл на прямое противостояние и, судя по тону, нисколько об этом не жалел. Вария давно уже поднялась на вершину. Просто потому, что могла требовать что угодно за мир, который Вонгола так хотела.       Наверное, юноше стоило подсобить миру. В пустоши происходило что-то плохое. Фран наблюдал это в том числе и во снах. Но мешать Варии вести дела, в которых её руководство явно понимало больше вчерашнего центровского мальчишки, не собирался.       — Хотя бы потому, что ты уже имеешь всё, чего когда-либо мог пожелать, — наконец услышал Фран голос Тимотео. — Ты основал группировку, которая известна на всю пустошь. Ты в ней босс и господин. Тебя окружают люди, в силе которых не приходится сомневаться, полностью или почти полностью тебе верные. Разве этого мало?       — Да, мало, — незамедлительно ответил Занзас. — Вария достаточно сильна и влиятельна. Но я намерен подняться ещё выше. Вонгола в нынешнем состоянии что труп, однако влияния у этого трупа хватает. Ваши станки для чеканки монет чего-то да стоят. Вонголе не хватает лишь того, кто обернёт остатки былого величия себе на пользу. И я не намерен отказываться от шанса этим кем-то стать.       — Сильнее твоих амбиций только твоя ненависть, — придал голосу печальных ноток Тимотео. — Если я скажу, что сожалею о нашей ссоре, исправит ли это хоть что-то? Я не думаю. Это дела минувших дней. Но сейчас происходит что-то большее.       — Да. Захват Вонголы, — усмехнулся Занзас. — Остальное меня не волнует.       — Правда? Когда щенок, бегавший за отцом хвостом, превратился в волка? И превратился ли? — не сумел удержаться Ёмитсу.       Даже не особо прислушивавшийся Бельфегор оторвался от наблюдения за происходившим на улице. Скуало же и вовсе зашипел, отшатнувшись от двери так, словно её могло снести. Наверное, и могло, потому что в главном зале вновь наступила тишина. На всякий случай Фран приготовился выставить перед дверью щит. Вряд ли он выдержал бы прямое попадание пламени Неба, но единственное, что от него требовалось, это защитить их       Однако даже перед лицом такой провокации Занзас удержался.       — Тебе бы стоило помолчать, Ёмитсу. Переговоры ведёшь прямо как твоя мамаша, — ответил грубостью на грубость он, впрочем, уже без насмешки.       — Ёмитсу, хватит, — поддержал его Тимотео. — Занзас, я призываю тебя к миру лишь потому, что чувствую — будущее несёт множество испытаний. Я знаю, ты никогда не простишь меня. И не требую этого. Ты давно доказал, что силён, что я совершил ошибку, не признав твоих заслуг. Но разве всё это стоит будущего твоей собственной группировки?       — Мусора в пустоши много. Исчезнет этот — найду новый, — так же холодно бросил Занзас. — Я не остановлюсь, Тимотео. Мой выбор известен. Ты можешь сделать лишь одно — отдать мне власть.       — Когда я выбрал преемником Джотто, ты повёл себя иначе, — продолжил напирать Тимотео. — Что не так с Тсуной? То, что он юн? Ты был не старше. Он тоже твоя семья, Занзас. Та её часть, что никогда не говорила тебе «нет». Как Джотто.       — Не тебе говорить про семью, старик, — бросил Занзас, позволив себе натянутый смешок на грани рыка. — Память подводит? Забыл, как подставил меня? Как скрывал это? Все мы здесь из-за тебя, старик. Из-за твоих амбиций, которые моим не уступают. Ты погубил нас в Центре, погубил и здесь. И Джотто тоже.       — Ты всё ещё зовёшь его по имени, — подметил Тимотео, словно это имело значение.       — Он был единственным светлым пятном в твоей семейке, старая падаль, — уже открыто нагрубил Занзас. — И он мёртв. Можешь сколько угодно уверять всех в обратном, но это не изменит правды. А мелкий мусор ему и в подмётки не годится. Ты снова губишь семью, Тимотео. В одном мы с тобой схожи — в том, как легко разрушаем всё вокруг.       И снова за стеной воцарилось молчание. Тимотео пытался звучать мягче, но давил на больное. Уж насколько плохо Фран понимал дела пустоши, а всё равно чувствовал — сегодня Вонгола ничего не получит, если не перестанет ходить вокруг да около и не пойдет на уступки.       Кажется, Тимотео тоже это понял, потому что сказал, сохранив уверенность в голосе:       — Мне жаль, что ты считаешь так, Занзас. Тсуна достойный наследник Джотто, и я не отступлюсь от этих слов. Хотя бы для него я хочу быть хорошим дедом, раз не сумел стать хорошим отцом для младшего сына.       — Поздно спохватился. Долго он не проживёт, — остался непоколебим даже перед такой манипуляцией Занзас.       — Я готов постараться, чтобы он прожил дольше. Мы с Ёмитсу, — уже мягче произнёс Тимотео. — Нам нужен мир, Занзас. Всем нам. Если для тебя это не так… Я готов пойти на жертву, чтобы его получить. Назови свои условия, и я постараюсь их выполнить.       — Отец… — громко произнёс Ёмитсу, который, похоже, не рассчитывал на такой поворот событий.       Но сказать ещё что-то ему не позволили. Вновь воцарилась тишина, ещё более тяжёлая из-за эффекта ожидания.       — Ты посмотри, решился таки, — усмехнулся Бельфегор. — Совсем надо.       — Заткнись, Бел! Самое главное решается, — шикнул на него Скуало, махнув рукой.       Потрошитель явно хотел сказать что-то ещё, и даже приготовил для аргументации клинки, но его возмущение перекрыл… Смех. Громоподобный, почти похожий на смех Скуало, но ещё более грубый. Смех Занзаса.       — Настолько отчаялся, старик? — выдохнул он в перерыве между смешками. — Так любишь этот ничтожный мусор, что даже стоять ровно не может? Пусть так. Что если я предложу прямо сейчас назначить боссом меня в обмен на его жизнь?       — Этого я сделать не смогу, — сохранил часть достоинства Тимотео. — Не сейчас. Не так.       — Не настолько готов унизиться, значит, — произнёс Занзас, кажется, вернув самообладание. — Я проявлю снисхождение к этому. Старость надо уважать. Но здесь и сейчас мы подпишем договор. Хочешь мир? За него ты мне заплатишь. Когда Вария вернёт культистов в Кратер, ты начнёшь выборы. Только я и мелкий мусор, никого больше. И пусть те, кем ты так хочешь прикрыться, решат, кому быть боссом. Достойное предложение для тебя?       — Отец, мы не можем… — вновь попробовал встрять в разговор Ёмитсу.       — Достойное, — не позволил ему продолжить Тимотео.       Следующую его фразу заглушил смех Бельфегора и смешок Скуало. Фран, впрочем, тоже позволил себе усмешку. Всё же Занзас прожал их. И сделал даже больше — хорошенько унизил перед тем, как подвести к желаемому. Вария снова нашла выгоду и добилась её в полном размере. Вот поэтому Фран выбрал их. И поэтому не собирался переметнуться.       — Ты сам так решил, — хохотнул Занзас. — Мусор! Принеси мне бумагу и чернила.       — Врой, с какими пор я твоя прислуга? Кого из младших зови! — огрызнулся Скуало, впрочем, выйдя из комнаты.       Лица руководства Вонголы надо было видеть. Если Тимотео ещё сумел вернуть себе самообладание, то Ёмитсу нахмурился и бросил на Занзаса гневный взгляд. Кажется, они не ожидали, что их унижения подслушивало ещё три офицера Варии. Бельфегор не упустил возможности подметить это:       — Ши-ши-ши, сколько бегали, а всё равно пришли к этому. Только время зря потратили. Как будто его у вас много.       — Хватит, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда, — сурово ответил Ёмитсу.       — Я мог бы с этим поспорить, — протянул Фран, направившись к выходу.       Если его сны говорили о том, о чем он думал, ни у кого из них не было времени. Но все присутствующие услышали это ровно так, как юноше и хотелось — как поддержку Варии.       — Ах ты ж язвительная лягушка! — рассмеялся Бельфегор, направившись за Франом и так хлопнув его по плечу, что юношу едва не согнуло. — Если даже эта немочь такое говорит, вам на самом деле стоит поберечься.       — У мелкого Савады нет и шанса, — усмехнулся Скуало, всё же принеся Занзасу бумагу и чернила.       Руководство Вонголы не могло этого не понимать, но сохранило молчание даже перед лицом очевидного. Их стоило уважить хотя бы за эту веру в Саваду. Однако Занзас такой милости не допустил.       — Вария вступит в защиту пустоши. И вы ещё пожалеете об этом решении, — усмехнулся он, даже не попытавшись подняться из кресла. — Крикливый мусор, записывай. А вы двое — проваливайте. И передайте другому мусору, чтобы были готовы. Если Вонголе так нужна поддержка, мои силы здесь её окажут.       — Твои силы здесь?! — возмутился Ёмитсу. — Да тут человек двадцать! Это ты называешь поддержкой?!       Бельфегор язвительно захихикал, но понаблюдать за дальнейшим унижением Вонголы не остался. Как и Фран. Всё, что ему хотелось, он узнал.       Вонгола согласилась на условия Варии. Значит, им всё же быть в коалиции. До первого удара Мельфиоре. Фран не сомневался, он случится, и скоро. Кольцо на пальце напоминало об этом холодом, а сущность — неотступным наблюдением, отголоски которого юноша ощущал даже наяву.       Что-то случится. Грянет гром в жарком летнем воздухе пустоши. Чем больше Левиафан, тем громче он падает, так говорил Мукуро. Но что если Левиафан — вся пустошь?