Антитеза

      С тех пор Фран и Бельфегор больше не разговаривали. Молча Потрошитель собрал вещи и направился на выход, заставив напарника пойти за ним, так же молча ушёл на стоянку к утру. Готовить не стал, вместо этого доел вяленое мясо и отправился спать, оставив юношу наедине с самим собой и голодом. И всё это время выглядел мрачным, полностью погружённым в себя.       Фран и не пытался вывести его на разговор. Понимал — в лучшем случае нарвётся на гнев. Иногда психические расстройства напарника стоило уважать. Особенно если это грозило закапыванием надоедливой лягушки где-нибудь между холмов.       Дни в пути до базы в таком молчании должны были пройти невероятно уныло. Юноша смирился с этим в первую же ночь. Тем более, его продолжали «развлекать» кошмары, ослабшие, но не отступившие. Большего, может, и хотелось, но не с риском получить от Бельфегора за неидеальную зачистку.       Это большее настигло юношу само: на исходе перехода, уже недалеко от базы Варии, когда Фран попытался приготовить сухпаек перед тем, как отправиться спать. Он только приноровился помешивать не очень однородную массу, которая должна была стать картофельным пюре, когда и так всё ещё болящую голову словно иглой через затылок прошило. Фран хотел бы сморщиться, но вместо этого отпустил половник и поднял взгляд от пюре. В голове зазвучал голос человека, которого определенно не могло быть у костра в это мрачное утро:       — Ты ещё жив, злобный мальчишка. Надо же. Не думал уже найти тебя в переплетениях огней. Видно, Белатри растерял форму.       — Учитель? Надо же, вы снизошли и до такого способа общения со мной, — мысленно, пусть и не сразу, ответил Фран. — Чем я заслужил такую честь?       Раньше Мукуро общался так только с Хром. Фран знал, что учитель мог залезть в голову большинству людей, — по крайней мере, тем, кого хоть раз видел и касался — но с учеником Рокудо так никогда не поступал. Считал это излишним. Да и, как сам посмеивался, не хотел погружаться в хаос. Не доверял ему, считал Фран. Он ведь не был Хром. И даже одним из странных не был. Видно, что-то сильно изменилось. Юноша готов был поклясться — что-то, связанное с пламенем. Но терпеливо дождался ответа.       — Не обольщайся, ты ничего не сделал, — подтвердил Мукуро его догадки. — Можешь сказать спасибо пустоши, она опять меняет правила игры.       — Не томите, учитель. У меня тут пюре на костре, и, боюсь, если я сожгу его, поговорить в следующий раз мы сможем только на небесах, — с притворной печалью протянул Фран.       — Не будь у меня мало времени, я бы специально затянул, ку-фу-фу, — хохотнул Рокудо, наверняка ещё и насмешливо улыбнувшись. — Передай Белатри мои слова, это важно для всей Варии. Кое-кто из Хранителей Вонголы вернулся.       — А подробности будут? Мне кажется, этого маловато, — указал Фран, хотя и так понял, что дело серьёзное.       — Ты же говорил, что нужно побыстрее, — съязвил Мукуро, впрочем, не став томить ученика загадками. — Ближайшая к Кратеру группировка, Джиглио Неро, прислала Вонголе иллюзию-сообщение. Один из прошлых Хранителей Вонголы, гром, вышел из Кратера прямо на их патрули. Пока это всё, что я могу сказать.       Мало. Но должно было хватить. Только одного Фран не понял…       — И зачем вы передаёте это мне?       — Ку-фу-фу, а тебе всё ответы подавай, любопытный ребенок. Знаешь, что бывает за любопытство в пустоши? Думаю, посвятить тебя успели, — довольно отозвался Мукуро. — Ладно, так уж и быть. Скажем так, Савада точно постарается сохранить эту поразительную новость в тайне от Варии. Слишком уж судьба прошлых Хранителей большой козырь для Занзаса. Но со своей стороны я считаю, что Варии следует поучаствовать в этой истории.       Фран мог бы сказать, что не понял намёка. Но не зря он провел три месяца на обучении у Рокудо.       Раз кто-то вышел из Кратера, значит, это было напрямую связано с пламенем. Может, означало его полное пробуждение. Или победу над ним. В любом случае, кто бы и как из его логова не вернулся, это событие меняло многое. Особенно сейчас, когда пустошь только и гудела о пламени да о его пастве. Что-то должно было случиться. Очень скоро. И одной из сильнейших группировок пустоши нельзя было оставаться в стороне, как бы Савада того ни хотел.       — По молчанию могу судить, что ты всё понял и сейчас обдумываешь, — подметил Рокудо.       — Всё-то вы знаете, учитель, — вздохнул Фран, не став таиться. — Я не глупый мальчик, как бы вам того ни хотелось. Всё понял и осознал. Бел-семпаю передам. Когда вернёмся на базу, Скуало тоже скажу.       — Уж будь добр, — уже серьёзнее произнес Мукуро. — Не знаю, зачем пламя отпустило этого посланца, но, пожалуй, скажу, что ничего хорошего не жду. И тебе не советую.       Фран давно уже ничего хорошего от пустоши не ждал. Она ко всем относилась одинаково плохо, а в его случае ещё и с неудачливостью спелась. Но юноша всё равно насмешливо протянул:       — У пустоши всегда две стороны. Посмотрим, какие будут в этот раз.       — Так ты думаешь? — ответил Мукуро, кажется, и в самом деле задумавшись. — Жаль ты не хочешь видеть себя в этой истории. Ты был бы отличным ей дополнением.       И на этом Рокудо оставил ученика. Как обычно, ушёл на своих условиях. Фран только качнул головой и посмотрел на котелок. Пюре из сухпайка в нём уже не булькало, а, судя по запаху, пригорало. И всё же учитель сумел испортить юноше ужин. И, кажется, жизнь на ближайшие полчаса.       — Бел-семпай, насколько у вас тонкий вкус? — решил он нарушить тишину последних дней привычной насмешкой.       — Жаба, только не говори, что ты потратил двадцать минут на то, чтобы всё сжечь, — неохотно ответил Бельфегор, оторвавшись от наблюдения за пустошью.       — Скажу. Но это не моя вина, — попробовал юноша защитить себя от зазвеневших в руках Потрошителя клинков. — Варии послание от Мукуро. Некие Джиглио Неро передали Вонголе, что из Кратера вышел один из Хранителей. И, кажется, Вонгола не особо хотела об этом говорить.       Это и в самом деле помогло, Бельфегор убрал клинки. И даже больше — поднялся, чтобы подойти к Франу. Видно, захотел убедиться, что мальчишка не соврал. Юноша поднял на него взгляд, помешав пригорающее всё больше пюре.       — Быть не может, — задумчиво потёр подбородок Бельфегор. — Они пропали уже полгода как. В Кратере так долго не живут. Даже эти везучие ублюдки там не продержались бы. Аркобалено не выдержали, а они да?       Фран только опустил взгляд к костру, чтобы скрыть, как невольно дрогнули губы. В его снах Аркобалено тоже вполне себе прошли через Кратер. Просто потом отправились ещё куда-то и вот оттуда уже не вернулись. Но говорить этого не стоило. Впрочем, Бельфегор невольно подтвердил часть снов… По крайней мере, ту, в которой Аркобалено пошли в Кратер. И о чём Фран до этого не то чтобы точно знал. Думать об этом хотелось ещё меньше, чем о том, кто и как выбрался из Кратера, выглядящего, как самое дно преисподней.       — Не то чтобы я понимаю все детали. Мне сказали, я передал, — ответил Фран, сняв котелок с костра. — Будете? Оно даже ещё ничего.       — Ши-ши-ши, скинь это месиво куда-нибудь и собирайся, — брезгливо сморщился Потрошитель от одного взгляда на сероватое пюре, пошедшее комками.       — Нужно было подождать до вечера с откровениями, — выдохнул юноша, качнув котелок. — Может, всё же повременим? Напомню, вы мою голову с бетонным полом познакомили. Ещё раз и посильнее, чем прежде. Я был бы не против отдохнуть.       — А? Чего говоришь? Кваканья с болот не понимаю, — позволил себе усмешку Бельфегор, направившись собирать уже разложенный спальник. — Отдых ты только на том свете увидишь. А пока, раз уж такие новости принёс, соберись и шевели ногами в сторону базы.       Как будто стоило торопиться. Мукуро ясно дал понять, сообщение о возвращении кого-то из Хранителей для Вонголы было слишком важным. Оно могло поменять многое — начиная расстановкой сил и заканчивая вопросами наследования. Ведь если старые Хранители Вонголы всё же погибли, а выжил лишь обладатель пламени грома, это должно было заставить старших напрямую подойти к передаче власти. А Варию — к открытому противостоянию. Так себе перспективы. Фран не то чтобы хорошо разбирался во всех этих полу-семейных разборках, но не сомневался, что Савада и его родственники до последнего будут тянуть с оповещением. Так какая разница, когда они придут? Разве что борьбу за знания пораньше начать.       Но Бельфегор своё слово сказал, отступать от него намерен не был. Как и обычно. Пришлось Франу торопливо пихнуть в рот ложку пюре, — проглотить слипшийся комок удалось с трудом, вкус у него и при правильном приготовлении был не очень, а уж с привкусом гари так и вовсе непереносимый — затушить костер и тоже пойти собираться.       Бельфегор заставил его пройти марш-бросок от места стоянки до самой базы, и добрались они только когда на пустошь опустились первые сумерки. Фран к тому моменту выдохся больше, чем полностью. С таким темпом недостаток сна стал ощущаться ещё сильнее. Он попытался пожаловаться ближе к полудню, но был проигнорировал. На другие формы протеста Потрошитель тоже внимания не обратил. Признаться, даже ни разу не повернулся к напарнику, чтобы проверить, не потерялся ли тот. Мысленно Фран его за это пару раз проклял. На самом деле — попытался поставить иллюзорные преграды. За что его всё же благосклонно схватили за ворот куртки и дотащили до самой базы, позволив разве что лениво перебирать ногами, чтобы не задохнуться.       Как и ожидалось, Варии о громкой новости никто не доложил. Постовые встретили их появление в ранние сумерки, когда мутанты были особенно активны, да ещё такими утомлёнными, удивлёнными взглядами. Даже проверять не стали. Оно и понятно, по одной улыбке Бельфегора становилось ясно, что его задерживать не стоило. Франа не хватило даже на приветственные остроты. До кабинета Скуало он почти дополз, настолько после долгого пути хотел упасть и поспать. Но вместо этого Бельфегор заставил его подняться по лестнице и буквально швырнул к столу старшего офицера Суперби. Тот только глаза закатил. Судя по виду, он только вернулся со смотра войск — плащ ещё был застегнут на все пуговицы, а волосы собраны в высокий хвост.       — Нет, вас двоих я сейчас точно видеть не хочу, — выдохнул он, потерев переносицу. — Валите и часов до двух завтрашнего дня не возвращайтесь. Знать не хочу, что с вами произошло и почему у мелкого всё лицо синее.       — Ши-ши-ши, последние новости знать захочешь, — вернул себе привычную насмешливость Бельфегор, словно и не было последних дней, проведенных в молчании. — Давай, лягушка, рассказывай.       — Вы можете и сами. Подробностей я знаю ровно столько же, сколько и вы, — протянул Фран, поднявшись с пола и потерев синяк на носу, и в самом деле расплывшийся чуть ли не до лба.       — Кто первоисточник, тот и говорит, — во все тридцать два улыбнулся Потрошитель, упав на диван, сдвинув одну из лежавших на нём подушек.       — Кому больше надо, тот и говорит, — парировал Фран, направившись к нему, чтобы потеснить.       Бельфегор сразу же наставил на него клинки, показав, что без боя не сдвинется, но юноше было уже плевать. Он снова занял подлокотник. А чтобы всё же поддеть напарника, навалился на него, оперевшись локтём о чужое плечо. Потрошитель это просто так не оставил — сдвинулся и попробовал пихнуть Франа в бок. Однако и тогда тот лишь сильнее наклонился к напарнику. Да так, что щеку защекотали светлые пряди. И всё же волосы у Бельфегора оказались мягкими… Не то, что юноше стоило узнавать. Слишком… Не та информация после дней удушающей тишины и такой приятной словесной дуэли.       Наверное, они бы продолжили пихаться, медленно подходя к откровенной драке, но Скуало это надоело раньше:       — Врой, хорош шипеть, как два кота мартовских! Докладывайте или проваливайте, пока я вас в окно не спустил!       — Давай, лягуха. Или этот стилет окажется у тебя между рёбер, и-ши-ши, — сказал последнее слово Бельфегор, и в самом деле ткнув Франа в бок ножом.       — И снова я крайний. Какой вы всё-таки вредный, Бел-семпай, — выдохнул юноша, выпрямившись и откинувшись на спинку дивана. — Ладно, ваша взяла. Старший офицер Суперби, вам послание счастья от учителя Мукуро. У Вонголы перемены.       — У Вонголы последний год одни сплошные перемены, — язвительно усмехнулся Скуало, сдёрнув бечёвку, сдерживающую волосы, и кое-как растрепав рассыпавшиеся по плечам серебристые пряди. — Ближе к делу.       — Джиглио Неро передали Вонголе, что из Кратера вышел один из старых Хранителей. Гром, если это важно. Как вам такие перемены?       Кажется, очень интересно, потому что Скуало даже замер с пятернёй в волосах. И позволил себе помолчать пару секунд, за которые Бельфегор успел прикрыть уши подушкой, а Фран — иллюзорными берушами. Это оказалось очень к месту.       — Врой! — рявкнул Скуало так, что стены, кажется, затряслись. — Лампо? Из Кратера вышел? Этот недоумок?! Вот же сволота везучая!       — На вашем месте меня бы больше волновало, что это докладываю я, а не посланники из Вонголы, — подметил Фран, всё равно потерев ухо.       — Я бы больше удивился, сообщи они об этом, — хохотнул Скуало и уселся прямо на стол, смахнув очередную стопку бумаг, но не обратив на это внимания. — Мелкий Савада честный, но старый пердун, стоящий за ним, не зря Вонголой больше десяти лет правил. Меня больше интересует, с чего вдруг это нужно Рокудо.       — Не то что бы я понимаю планы учителя… Не думаю, что их вообще кто-то кроме него понимает, — протянул Фран, увернувшись от очередного удара Бельфегора, попытавшегося выгнать его с дивана вновь. — Но, кажется, он считает, что это связано с пламенем. Его идея фикс. А раз так, то все должны быть готовы и участвовать в грядущем пробуждении. Или возрождении, без разницы.       — Ши-ши-ши, всё ещё по этой теме шизеет, — усмехнулся Бельфегор. — Нет бы просто с ума сойти, так он себя пастором очередного апокалипсиса возомнил.       — Нам же лучше, — довольно отозвался Скуало, только что руки друг о друга не потерев. — Хочет нас там видеть — будем. Я передам это Занзасу. Посмотрим, переживет ли Вонгола его гнев.       — И-ши-ши! — засмеялся Бельфегор. — Ещё бы места в первом ряду на это шоу. Жаль, что всё веселье у них пройдет.       Он не ошибся, веселье наступило. На следующий же день Скуало оповестил офицеров о переменах в пустоши. Это было предупреждение. Намёк — всем стоит подготовиться к дальнейшим событиям, как бы они ни сложились. Офицеры живо откликнулись на призыв. Все разговоры в барах свелись к тому, что Вонгола сделает дальше и как Вария на это отреагирует. Дым над кузницей стал виться и ночью. Административные работники забегали по складам, проверяя запасы продуктов и оружия на возможное ведение войны с главенствующей группировкой.       Старший состав привели в особую боевую готовность. Франа в том числе. Для него отменили дежурства и вылазки, чтобы в случае чего был готов мгновенно выйти в очередной поход, но на этот раз уже не против мутантов. Образовавшееся свободное время уходило в основном на тренировки и заседания со старшим составом и доверенными младшими офицерами. Не то чтобы на юношу кто-то там обращал внимание, но его приглашали и терпели. Впрочем, основные разговоры вели Скуало, Леви-а-Тан и Луссурия. Обсуждали, кто в случае открытого противостояния отправится на передовую, а кто останется наблюдать за базой и резервами. Почетную роль прикрывать тылы, к его величайшему неудовольствию, отвели Луссурии. Леви-а-Тан должен был заняться организацией поставок — как продуктов, так и войск. Ну а Скуало собирался повести офицеров в прямые сражения.       К тому моменту, как Вонгола ответила хоть что-то, атмосфера в Варии накалилась до предела. Ещё бы — руководство крупнейшей группировки пустоши не решалось высказаться почти две недели. Даже под, судя по письмам, серьёзным давлением Занзаса и угрозой развязать войну. Это делало Саваде честь. Или, скорее, его старшим помощникам. Но нагнетало ситуацию только больше. В конце-концов кто-то по другую сторону это понял и отправил посланника.       Встретить повозку с нанесённым на её бок знаком Вонголы — отметкой дипломатической миссии — вышел весь старший состав. Фран и Бельфегор тоже. И если Потрошителя всё это невероятно веселило, — настолько, что он не переставал хихикать себе под нос и подбрасывать клинки — то вот юноша предпочёл бы вернуться в спальник и попытаться поспать ещё.       Кошмары так и не отступили. Сущность перестала подбираться совсем уж близко, но всегда кружила на грани сознания. И зверела всё больше. Эхо её голоса Фран стал слышать в каждом сне. И она не молила, а требовала. Наступала, как собирались наступать войска Варии на Вонголу — жёстко, решительно, без тени сомнений. Но юноша никому об этом не говорил. Всё ещё не решался признать проблему как часть странностей, что происходили в пустоши с каждым днём всё активнее, а не просто как последствие пережитого. А раз так, обязанностей никто не отменял.       Проверяющие заставили посла выйти из повозки ещё у ворот. Сразу стало понятно, что Вонгола хотела максимально сгладить последствия долгого молчания, потому что, лишь увидев его, Скуало рассмеялся и широким шагом направился к парню, на ходу крикнув:       — Врой, ещё кого предсказуемее прислать не могли?       — Могли, конечно. Но я очень настаивал, — рассмеялся ему в ответ Ямамото Такеши, подняв руки и позволив солдатам на входе проверить его. — Добрый день, Скуало. Я тоже рад снова видеть тебя.       — Кто сказал, что тебя рады видеть тут, предатель? — так же весело ответил Скуало, впрочем, буквально выдернув парня из рук проверяющих. — Отставить, офицеры. Этот знает, что ему будет, если он что не то провез.       — Пх. Савада знал, кого отправлять, чтобы того прям на входе не распяли, — фыркнул Бельфегор, убрав руки в карманы и качнувшись с пятки на носок.       — Неужели сдержитесь? Выглядите так, будто готовы отыграться на нём за всё и за всех, — протянул Фран, попытавшись сдержать зевок.       — Для этого у меня есть ты, груша для битья, — усмехнулся Потрошитель, демонстративно пихнув юношу в плечо так, что он качнулся. — А с этим пусть Скуало разбирается.       И он разобрался. По-варийски грубо, но с отсрочкой. Наверное, чтобы Ямамото успел поверить, что его встретят не только как бывшего ученика, но и как посла. Фран успел досчитать до десяти — немыслимое достижение — прежде чем гость получил первый размашистый удар поддых. Причём даже не рукой, а рукоятью меча. Под шелестящий смех Бельфегора и не очень искренние призывы не драться на входе от Луссурии Ямамото кашлянул и согнулся, но, похоже, нисколько не удивился.       — Мне кажется или ты ещё сильнее бить стал? — сипло отозвался он, потерев живот.       — Врой, ещё бы! В отличии от тебя, я на оттачивание навыков не забиваю, — усмехнулся Скуало, отвесив послу Вонголы подзатыльник. — Совсем расслабился с этим вашим детским садом! Я тебя не для того отпускал, чтобы ты на Саваду и его соплежуев равнялся.       — Не будь так строг, Скуало. Они же до сих пор живы, — рассмеялся Ямамото, выпрямившись, почесав затылок и направившись за ним к остальным офицерам. — А Тсуна очень даже ничего. Он правда старается.       — Толку от его стараний не видно, и-ши-ши, — не сдержал остроты Бельфегор. — Портит всё, к чему прикоснётся.       — Знаю я одного человека, кто тоже так умеет. Но у него, кажется, всё прекрасно, — с очень добродушной улыбкой выдал откровенное оскорбление посол Вонголы. — Привет, брат по судьбе!       — Если не перестанете быть таким смелым, точно станете мне братом, — протянул Фран, чуть отойдя от Бельфегора.       Как и стоило ожидать, Потрошитель фразочки не спустил и сделал шаг к Ямамото. Фран уж ожидал, что кровь всё же прольётся, но вместо этого Бельфегор пихнул гостя кулаком в плечо и широко заулыбался. Даже ножи убрал. Это что же, дружелюбие в его исполнении? Фран подумал было, что его глаза обманули, но Бельфегор поспешил переубедить юношу, сказав:       — А ты всё такой же улыбчивый придурок, у которого ветер в голове свищет. Ши-ши-ши, плесенью ещё в Вонголе не покрылся?       — Песок с себя я исправно стряхиваю, — рассмеялся Ямамото, к ещё большему удивлению так же панибратски пихнув Потрошителя под локоть. — Надеюсь, с вами стряхивать его не придётся.       Выражение его лица, до того весёлое и даже в какой-то мере глуповатое, вмиг стало серьёзным, а взгляд чёрных глаз скользнул по старшим офицерам. Ямамото явно не обманывался тёплым приемом. И правильно делал. Скуало и Бельфегор себя, может, и придержали, но Фран видел, что за спиной Леви-а-Тан скрывал обнаженный клинок, а Луссурии перевязал кулаки бинтами, чтобы в случае драки уберечь костяшки пальцев. Вся эта встреча была сущим фарсом. Хорошей игрой, которая в любой момент могла перейти в такую же хорошую драку.       Будь на месте Ямамото кто-то ещё, его наверняка уже затолкали бы в ближайший барак, чтобы получить не только ту информацию, что начальство передать приказало, но и всю, что посол знал. И Фран, признаться честно, поучаствовал бы в этом. Но Савада отправил бывшего ученика Скуало. Сгладил острые углы и без того колкой ситуации. Поэтому за намёк послу не досталось ничего, кроме парочки таких же серьёзных взглядов, хмурого бурчание от Леви и всё ещё достаточно мягкого:       — Зависит от того, что и как скажешь, сопляк, — от Скуало, который первым пошёл в сторону административного района, без слов позвав за собой остальных.       — Тимотео и Ёмитсу уважительно просили меня кое-что придержать в секрете… — протянул Ямамото, снова сменив маску и из посла превратившись в нашкодившего подростка. — Но поручения Тсуны я выполняю охотнее. А он просил быть с вами откровеннее.       — Ой, неужели малыш наконец научился думать без дедушки? — хохотнул Луссурия, впрочем, ничуть не расслабившись.       — Откровеннее вам надо быть с Боссом, — мрачно произнес Леви-а-Тан, неохотно опустив оружие остриём к земле, но не убрав его в ножны даже по пути через базу. — Всего этого не было бы, не держи вы Босса за дурака.       — Тсуна очень серьёзен. С Занзасом в том числе, — попытался оправдаться Ямамото, который словно и не заметил, что старшие офицеры взяли его в кольцо. — Будь сам Занзас готов пойти на контакт, может, вопрос решился бы ещё в Вонголе.       — Ши-ши-ши, вопрос решится только если Савада свалит куда-нибудь и перестанет место занимать, — усмехнулся Бельфегор, поравнявшись с ним. — И спокойствие наступит, и связи сразу наладятся.       — Только вряд ли вам это понравится, — снова довольно серьёзно ответил Ямамото. — Ситуация у нас совсем скверная. Я серьезно. Не хочу говорить посреди улицы, но то, что происходит в Кратере… Такого пустошь ещё не видела. Думаю, Мукуро уже говорил это своему ученику.       Посол Вонголы умело перевёл внимание старшего офицерского состава на Франа, который специально отстал от них, чтобы не встревать в то, что ему не особо было нужно, и зевать вдоволь. За этим его и поймали. Кольцо поглотило эмоции, поэтому юноша демонстративно потянулся перед тем, как ответить:       — Что-то говорил. Но у учителя особые взгляды на мир, ему не во всём верить можно.       — В этом можно, — улыбнулся Ямамото, чуть повернув голову. — Сейчас он наш единственный источник информации о том, насколько всё плохо. Не смотри на меня так, Скуало. Мукуро, конечно, подозрительный гад, но сейчас на нашей стороне. И очень помогает. В том числе и вам, как я понимаю?       — Не нам, а этой мелкой лягухе, — поправил его Бельфегор, наугад бросив во Франа клинок, видно, за то, что тот не распространялся о предупреждениях Рокудо. — А он что слуховая трубка.       — Так теперь моя верность Варии зовётся? Учту на следующей вылазке, — протянул Фран, легко увернувшись от клинка. — Между прочим, я только вам информацию передаю. Могли бы оценить это.       — Ещё бы ты нас Вонголе сливал. Уже лапками не дрыгал бы, — усмехнулся Бельфегор, указав на вмиг помрачневшего Скуало и заинтересованно глянувшего на новичка Леви, а затем вернувшись к разговору.       К счастью, старшие офицеры слишком увлеклись Ямамото, поэтому больше юноша внимания не заслужил. Но, не стоило сомневаться, ему это припомнят. Бельфегор возможности пошутить вечером, в уюте дома, не упустит. Будет не прав. Фран мог бы передавать Мукуро информацию, но не собирался. Ради себя, конечно, но и ради этого безумца, которого даже Скуало после вылазки не сдал, решив пощадить хрупкое эго Принца, которому намёки на слабость были не по нраву. Он мог бы это отметить. Но тогда Фран серьезно задумался бы о том, что выгорание Бельфегору голову повредило пуще прежнего. А так… Привычно. А благодаря странному кольцу — даже не обидно.       Фран быстро перестал вникать в разговор старших с Ямамото. До самого зала для заседаний — комнаты под кабинетом старшего офицера Суперби, где подслушать их смогли бы разве что доверенные лица, да и тех сегодня распустили — он плелся чуть в стороне и разве что иногда посматривал, как в Варии велись дела. Не стоило и удивляться, слаженно и точно. Как всегда. Они поддерживали с Ямамото относительно дружелюбную беседу, но даже не пытались скрывать, как на него смотрели и что могли сделать, выкинь он дурость. Посол, впрочем, это понимал, поэтому не дёргался.       Едва завидев старших офицеров в полном составе, ведущих в кольце важного гостя, люди спешно уходили с их пути. Никто не останавливался, чтобы поприветствовать руководство. База, обычно в этот час гудящая голосами сменяющихся постовых и запоздалых гуляк, словно вымерла. Атмосфера и так в последние дни царила мрачная, а в такой тишине — и вовсе. Но все делали вид, что это норма. В том числе и Ямамото.       Наверное, потеряйся Фран где-нибудь по пути, никто бы этого и не заметил. Но он дошёл со старшими до зала и даже сделал вид, что готов слушать. Хотя не то чтобы интересовался разборками, даже если в них было задействовано пламя. Впрочем, ему пришлось передумать, когда все расселись и Скуало, перестав притворяться, потребовал:       — Заканчиваем спектакль. Давай, раскрывай карты, что там с возвращением Лампо и какого черта происходит.       — Сразу скажу, я не смогу объяснить всё. Думаю, никто не сможет, в том числе и Мукуро, поэтому особо меня не спрашивайте, я в пламенных делах не силён, — ответил Ямамото, потерев затылок. — Но Лампо на самом деле вышел из Кратера. Постовые Джиглио Неро сначала приняли его за мутанта или кого из… Этих… Но он сам им начал по пути кричать, чтобы не убивали, а помогли.       — Постовые Джиглио Неро совсем ослепли, что человека от мутанта отличить не могут? — усмехнулся Бельфегор, развалившись на стуле и качнувшись на нём, как ребенок.       — А вот это первая странность. Они не ослепли, просто Лампо… Изменился, — выдохнул Ямамото, явно с трудом найдя правильное слово.       — Неужели мутировал? — ахнул Луссурия, приподнявшись из-за стола с улыбкой в духе Потрошителя. — О, какое явление! У Хранителей Вонголы ведь такая стойкость к выгоранию! Тела идеальных жителей пустоши! А у Лампо и вовсе, он ведь гроза.       Фран окинул старшего офицера долгим взглядом исподлобья, который попытался скрыть, завесившись чуть отросшими волосами. Новость Луссурию действительно взбудоражила… Прямо как Бельфегора возможность убить кого-нибудь. Не зря медбратья советовали остерегаться начальника не меньше, чем остальных старших офицеров. Никого кроме Франа это, впрочем, не зацепило.       — Нет, он не мутировал, — качнул головой Ямамото, похоже, продолжив подбирать слова. — Но и собой не остался. Он… Опустел. Совсем. В нём ни капли пламени не осталось. Кольцо на него даже не откликнулось, как будто он никогда Хранителем и не был.       На мгновение в зале воцарилась тишина. Ямамото вытянулся чуть сильнее и взгляд не спрятал, но видно стало, что разговор что-то в нём задел. Растревожил человека, который отлично скрывал чувства даже в окружении старшего состава Варии. Впрочем, старший состав тоже растерялся. Постарался этого не показать, вернувшись к привычным делам и выражениям лиц, но слов подобрать сразу не смог.       — В смысле совсем не осталось пламени? — первым подал голос Леви, решив, похоже, не особо о своём образе печься. — Это невозможно. Если кольцо пробуждено, пламя есть. Если нет — это выгорание, и ты мутант. Иначе не бывает.       Скуало тут же шикнул и подарил Леви очень выразительный взгляд, но тот даже головы не повернул в его сторону. Впрочем, важнее было то, что Ямамото попытался ответить:       — Мы тоже не знаем, как это произошло. Лампо потерял большую часть воспоминаний. Он не то что о произошедшем с ним сказать не смог, Ламбо не вспомнил. Поэтому старшие и задержали оглашение информации. Пытались понять, что случилось и как это вообще возможно.       — Ши-ши-ши, по твоим ужимкам понятно, что не нашли, — усмехнулся Бельфегор, впрочем, перестав качаться на стуле и сев ровно.       — Шамала к нему ставили? Или кого покомпетентнее? — мрачно спросил Скуало, кажется, уже начав выстраивать какой-то план.       — Мукуро, — не стал таиться Ямамото. — Мы все сначала на выгорание подумали. А он кого только с грани не вытаскивал. Но он тоже ничего конкретного сказать не смог. Лампо действительно как выгорел, но он все ещё человек. За две недели ни капли не изменился.       А вот это было уже занятно. Фран качнул головой и постарался приободриться. Туман в голове удалось рассеять не сразу. Для этого пришлось царапнуть ладонь и даже вспомнить слова учителя в момент, когда он передавал послание. Ничего хорошего эти перемены пустоши не сулили… Знал ли он в тот момент, что этот Лампо не просто вернулся, а ещё и с кучей загадок одна другой страннее? Или только догадывался? Что сказало ему «движение пламени», как он называл свои видения о мире? А если знал, то зачем на самом деле передал всё Варии? Только ли чтобы попытаться привлечь на свою сторону новую силу, или опять из желания втянуть ученика в истории странных? Что бы им ни двигало, Фран сомневался, что это были исключительно благие намерения. Слишком уж странно складывались обстоятельства.       Кажется, в одном Мукуро всё же был прав — пламя пробуждалось. И не только отправляло посланцев за неверными последователями. Мурашки невольно щекотнули спину Франа, когда он снова вспомнил Кратер из сна — самое дно мира, непроглядно тёмное, полное искорёженных руин прошлого… Источающее энергию, от которой невозможно было дышать и думать. Место, достойное зваться адом на земле. Дом для сущности, которая и сама, кажется, походила на Дьявола во плоти…       Для остальных старших офицеров Варии всё это проблемой не было. Может, они не знали того, что знал Фран. А может, это их не тревожило. В любом случае, Скуало недовольно постучал по столу и произнес:       — Будем разбираться. На все вопросы должны быть ответы. Даже в пустоши без них ничего не бывает.       Фран мог с этим поспорить. Вся его жизнь с начала обучения в Кокуе превратилась в синоним слова «безответная чертовщина». И, кажется, всё это только набирало обороты… Холод кольнул руку юноши, когда он сжал кулак в попытке размять пальцы. А вместе с ним в голове, на самой грани слышимости, раздался голос, больше похожий на тихий скрежет ветра, бьющегося в стены барака:       — …начало… Только начало… Колесо судьбы… сделало новый оборот. Удержишься ли…       Фран качнул головой — и голос исчез. Но холод, жгущий ладонь не хуже огня, и пустота, выстудившая то, что должно было бы испугаться, остались. Как и воспоминания о тени, бродящей во тьме снов.       Тени с его лицом.