Антитеза

      Эти сны начались через пару дней после возвращения из гнезда мутантов. Сначала они были бессмысленными и зыбкими, полными тёмных фигур, без цели бродящих по едва имеющим очертания декорациям. Невнятной картинкой, не более. Но после того, как повозка Варии, управляемая не особо разговорчивым младшим офицером, покинула Кокуе, сны обрели детали. Лучше бы они и дальше оставались вспышками, забывающимися после пробуждения. Потому что то, что Фран видел, иначе как «ненормальным», назвать не получалось.       Засыпая, он снова и снова погружался в чужую историю. Не просто в хаотичные сцены, даже не в яркую фантазию, нет, именно что в жизнь других людей. И Фран готов был поклясться, что никогда не видел тех, кто её проживал, раньше.       Их было семеро. Совершенно друг на друга не похожие, они, тем не менее, пересекали пустошь вместе, хоть и явно не были этому рады. А ещё — носили странные кольца, камни на которых походили на марблы. Фран следовал за ними бесплотным духом, ветром, гуляющим по холмам, но видел и слышал всё так отчётливо, словно и сам участвовал в происходящем.       Чаще всего во снах ничего важного не происходило. Редкие споры, ещё более редкие дружеские разговоры, но в основном путешествие как будто бы в никуда. Однако иногда случалось и что-то занимательное. Как, например, в последний день долгого пути от Кокуе до Варии.       В сон Фран провалился, едва прислонился к стене повозки. И вновь оказался в компании людей, о которых не знал почти ничего. Они появились перед его взглядом так же отчётливо, как и прежде, но на этот раз уже не в пути, а на привале. Ночь скрадывала черты, темнила окружающие холмы, и только всполохи костра разгоняли мрак. Ветер выл где-то вдалеке да потрескивали сгорающие тряпки и мусор, но больше ни звука не нарушало тишины.       Мужчина в поношенной форме Корпуса — чёрной водолазке, поверх которой к телу плотно прилегал бронежилет, и таких же черных штанах с металлическими наколенниками и защитой лодыжек — помешивал прогорающий мусор и иногда подбрасывал в огонь новый. Тёмная бандана не позволяла светлым волосам, топорщащимся в разные стороны, липнуть к коже, но почти не скрывала прорезавшие лоб морщины. Голубые глаза мужчины в свете костра тускло поблёскивали. Губы едва шевелились.       Рядом с ним на кое-как расстеленном спальнике сидела женщина в слишком яркой для пустоши красной рубашке. Взгляд её тёмных глаз был обращён в небо. Искал что-то среди звёзд. Собранные в пучок чёрные волосы покачивались, стоило ей двинуть головой. На груди серебром посверкивал кулон, к которому она нет-нет да прикасалась.       Франу подумалось, что и этот сон будет похож на другие — непонятен, но спокоен. Однако из темноты к женщине обратился мелодичный голос:       — Видишь что-то, Ария?       — Нет, Фонг. Кажется, им нет до нас дела, — выдохнула женщина, повернувшись к обладателю голоса.       Сидящий напротив неё в позе лотоса мужчина только кивнул. Свет пламени отразился в его узких чёрных глазах, скользнул по лицу, сделав его черты ещё острее, выхватил из мрака тонкую косичку тёмных волос, спадающую на грудь. Из всех присутствующих он был самым необычным внешне. Фран видел кого-то подобного лишь раз — когда на день единения культур один из его сокурсников, из китайской общины, пришёл в традиционном костюме для боевых искусств. Но этот мужчина, кажется, носил подобный постоянно.       Впрочем, были в этой компании люди и постраннее.       — Если ты чего-то не видишь, это не значит, что оно тебя не видит, — насмешливо произнес мужчина, сидевший в стороне от остальных.       Лишь на мгновение он отвлёкся от сборки причудливого конструктора из металлического мусора, и то для того, чтобы подарить женщине снисходительный взгляд из-под очков. Растрёпанный, одетый в мятую рубашку и грязные штаны, он, тем не менее, выглядел хозяином ситуации.       — Можешь тоже глянуть, Верде. С высоты твоего опыта виднее будет, — отозвалась женщина, Ария, подарив в ответ на усмешку лёгкую улыбку.       — Да чего смотреть? — фыркнул мужчина, вернувшись к конструктору. — Летают они. Технологии новые, а видно всё равно. Говорил им, отражатели ставить надо лучше, а толку-то? Я здесь, а у них ничего не вышло.       — Плевать на Центр. Есть проблема серьезнее! — прервал едва не начавшуюся тираду визгливый голос.       Сидевший напротив этого Верде парень — самый юный из компании — даже с места приподнялся от волнения. Шрамы, избороздившие его узкое лицо с резкими чертами, натянулись, вздулись, сделались ещё уродливее, и даже пряди длинных, тёмных с лиловым оттенком волос не смогли их скрыть. Впрочем, и незачем было. Эти шрамы отлично подчёркивали его эмоциональность.       Как и движения. Резко и отрывисто парень махнул рукой вправо, где на самой грани света костра расположился мужчина в мантии. Фран давно признал в нём иллюзиониста, — острый язык выдал, — но только сегодня смог убедиться. Лучше бы нет, потому что то, что он увидел, больше походило на образы из кошмаров.       Туман, повинуясь мужчине, покорно принимал форму деревца. Но едва первые листья стали пробиваться на обретающих плотность ветвях, как руки иллюзиониста дрогнули. Наверное, лицо тоже, под капюшоном этого видно не было, однако Фран услышал шипение. И тут же иллюзия начала меняться. Ствол дерева изогнулся. Ветви раскинулись ещё шире, ощерились мелкими шипами и листьями… Вернее, не совсем ими, а словно бы всполохами пламени. Большими, часто меняющими цвет и форму, зло разбрызгивающими искры.       Мужчина попытался взять иллюзию под контроль. Искажение замедлилось, но лишь на мгновение перед тем, как пламенные листья всколыхнулись так, что едва не обожгли иллюзионисту руки. Он зашипел только злее и даже замахнулся, но вспышку гнева прервало спокойное:       — Вайпер, перестань. Мы условились: пламя больше не используем.       — Мармон, Реборн, я Мармон, — процедил мужчина, впрочем, развеяв иллюзию. — Вы условились. А я не обещал не пытаться.       — Доволен тем, что видишь? — ответил ему мужчина в костюме вроде того, что носили Хранители Вонголы, выйдя в круг света. — Пока первородное пламя буйствует, ничего хорошего от использование нашего не выйдет.       — А то я не знаю! — выдохнул Мармон, тряхнув едва не обожжённой рукой. — Эта кратерная тварь может пойти Спейду под хвост, я от иллюзий не откажусь, пока они меня выжигать не начнут.       — Хочешь привлечь его внимание? — сморщился мужчина в форме Корпуса, оторвавшись от поддержания костра. — Оно и так было не очень довольно тем, что мы к нему влезть попытались.       — А не плевать ли? — отмахнулся иллюзионист. — Недовольно оно или нет, всё равно долго не протянет.       — Ты звучишь так уверенно, Мармон. Слишком уверенно, — качнул головой Фонг. — То, что обитает в Кратере, даже на нас не особо похоже. Это концентрированное пламя. Древнее желание, лишённое оболочки.       — Очень злое, между прочим! — поддакнул ему парень со шрамами, подняв руку, всё ещё красную от недавнего ожога. — Оно мне руку выжгло! Это я ещё про его паству помалкиваю! Вы их глаза видели? Психи, все как один!       — Очередная секта. Как будто мы ни с одной не разбирались, — фыркнул иллюзионист, впрочем, уже не так уверенно. — Эту тоже потрепали. А не скомандуй кто-то отступать, глядишь, и перебили бы.       — Или они нас, — ответил мужчина в костюме, Реборн, опустившись у костра. — Мы Аркобалено, Вайпер, не Боги. А оно — то, что создало нас. Не понимаю, почему ты отрицаешь, что оно влияет на нас даже больше, чем на остальных.       Иллюзионист сжал кулаки, шумно выдохнул, кажется, приготовившись сказать что-то ещё, но этого ему не позволили. Женщина, прежде старавшаяся не вмешиваться, качнула рукой и строго произнесла:       — Сильнейшие пользователи пламени, а ведёте себя, как дети. Перестаньте ссориться. Этому чудовищу наши дрязги только на радость. Мармон, Реборн прав, нам не стоит использовать пламя, пока не поймём, как остановить аномалии. Реборн, Мармон тоже прав, нам нужно было продолжить отстреливать его паству. Их слишком много. Если оно пробудится полностью, то первым делом направит своих на мою группировку.       — О, вот и замашки неба, — фыркнул Верде, вновь оторвавшись от работы. — Ария, дорогая, давно пора было привыкнуть, что Аркобалено этой иерархии не подчиняются. Луче не могла нас утихомирить, а ты — тем более.       — Моя мать действительно была сильнее. Но это не значит, что я не унаследовала её силы, — нахмурилась женщина. — Я понимаю, все мы разные и очень вольные. Но если и дальше такими будем, пустошь ждёт что-то страшное. Не знаю, как вы, а я хочу обезопасить её. Ради мужа и дочери. У вас ведь тоже есть родные. Реборн, неужели хочешь, чтобы твои ученики столкнулись с этой угрозой лично? Мармон, а ты? Сам говорил, твой подопечный только перестал совсем уж сумасшедшие дела творить. Колонелло… Лар тебя ждёт.       Аркобалено дружно замолчали. Только Верде продолжил крутить конструктор, собирая его, качая головой и снова разбирая, но остальных слова Арии, кажется, задели. Фран уже знал, почему. В других снах он видел кусочки прошлого этих людей, а в поместье Каваллоне даже лично услышал о некоторых из них.       Аркобалено. Те, кого за глаза называли Богами. Воплощения силы пламени, о которых вспоминали с такой печалью. И они боялись. Не показывали этого, ссорились, но даже так не могли скрыть тревоги. Фран и до этого замечал в их действиях напряжение, но сейчас оно сквозило в прохладном воздухе так, что дышать давалось с трудом и хотелось бросить что-нибудь грубое, лишь бы хоть немного разбавить атмосферу, вывести остальных на другие эмоции. Но юноша был лишь наблюдателем.       — В чём ты права, Ария, так это в том, что никто из нас не хочет выпустить это на волю, — выдохнул Реборн, поправив шляпу. — А раз так, придётся нам и дальше друг друга потерпеть. Пока не дойдем до…       Фран хотел бы услышать, до куда. Эту информацию он мог бы использовать в будущем. Но именно в этот момент очертания низины между холмов размылись. Ночь опустилась покрывалом, запутала пустошь в черноту, не оставив ни фигур Аркобалено, ни костра, ни даже неба и земли. Пустота поглотила Франа.       Юноша сморщился и попытался пошевелиться. Надо было проснуться. Он знал, что последует за чернотой. Вернее, что из неё появится. В прошлые дни оно кружило где-то на краю, мелькало всполохом, таяло во мраке, но с каждым днём, с каждой попыткой поспать подбиралось всё ближе…       В этот раз Фран увидел его почти вплотную. Оно вынырнуло из мрака так же внезапно, как и прежде, заставив юношу стиснуть зубы. Из огонька на краю сознания это нечто превратилось в настоящее пламя. Причём почему-то имеющее человеческие очертания. Словно та жуткая фигура, которую Мукуро призывал на одной из тренировок, только более размытая, состоящая из пляшущих язычков пламени и жгучих искр, исчезающих в пустоте.       Его рука поднялась и потянулась к Франу. Ладонь почти коснулась груди. Юноша ощутил её жар, сравнимый с настоящим пламенем.       — Идём со мной, — раздался в голове шёпот.       Пламя полыхнуло сильнее. На мгновение из него словно бы проступили очертания лица… И тут же снова исчезли в огне. Фран попытался отстраниться, но в пустоте этого сделать не получалось. Ни до, ни сейчас.       — Боишься меня? Не надо, — вновь зашептал голос. — Я не желаю тебе вреда. Лишь хочу помочь. Позволь мне коснуться тебя. Открой разум для меня. Пусти.       Фран ещё раз попытался дёрнуться, уйти от протянутых пальцев, гудящего в голове голоса и странной энергии, от которой становилось дурно, а разум словно бы слабел, растворялся, затихал… Пламени это не понравилось. Огонь полыхнул, окутал пустоту, как будто попытавшись выжечь Франа.       — Пусти же меня! — завопил голос так, что весь мир, кажется, затрясся.       — Нет! — наконец смог выдохнуть Фран.       И распахнул глаза, чтобы обнаружить себя в повозке. Снова в реальности.       Шумно выдохнув, юноша прикрыл глаза и прижал ладонь к виску. Ну и чертовщина. Вроде спал, а совсем не выспался. Глаза, по крайней мере, болели так, словно он, как в старые-добрые, провел ночь на ногах в ночном кафе, а её остатки потратил на домашние задания.       — Хэй. Сколько я спал? — протянул юноша, обратившись к сидевшему на козлах возничему.       — Часа три, младший офицер Тесси, — стало ему ответом. — Поспите ещё. Время есть. Думаю, старший офицер Суперби захочет увидеть вас. Сами понимаете, ему лучше показываться в здравом рассудке.       Фран-то понимал. А вот рассудок, кажется, не очень. После этих кошмаров спать не хотелось от слова совсем. Даже глаза закрывать, признаться. Ладно первая их часть, с видениями об Аркобалено, — откуда бы они ни пришли и насколько бы ни были фантазией, — но вторая… Это пламя, становящееся всё ближе, и его голос, с каждым разом звучащий всё злее, напрягали даже больше, чем виды Кокуе Лэнда и все мутанты в арсенале Мукуро вместе взятые. И даже новое кольцо не помогало полностью справиться с этим чувством.       Что говорить, за последнюю неделю Фран поспал всего часов четырнадцать. Вчера вот не спал вовсе. Решил измотать себя посильнее, чтобы закрыть глаза и погрузиться в темноту без сновидений. Но даже так они нашли путь к нему.       А Вария становилась всё ближе, Фран ощущал это кожей. Как и скорый разговор с руководством. Ему нужен был трезвый разум, как и сказал возничий. Но даже держать глаза открытыми после настолько плохой на сон недели давалось с трудом, что уж говорить о размышлениях.       Выдохнув, юноша поудобнее устроился на скамейке и прикрыл глаза. Просто чтобы немного подремать. В этот момент ему ужасно хотелось центровского энергетика. Да позабористее, чтобы точно пробило. Но такого в пустоши не водилось. М.М и Кен баловались какими-то травами, да и в Варии некоторые младшие офицеры бодрились настоями, однако Фран сомневался, что это помогало так же, как доза таурина натощак. В любом случае, возничий и такого с собой не захватил.       Поэтому ещё с час полусна Фран всё же поймал. От него стало лучше, но ненамного. Всё ещё недостаточно для возвращения в Варию. Пришлось смириться и сесть, чтобы утомившееся сознание не провалилось в новый виток кошмаров.       Фран попытался взбодриться и потянулся, сосредоточившись на боли в затёкшей спине. Когда это не помогло, он похлопал себя по щекам и пальцами зарылся в растрепавшиеся чёрные волосы, оттянув их так, что кожу головы защипало. Это помогло лучше. Но окончательно Фран избавился от тяжести в голове, когда поднялся и чуть походил по повозке. Конечно, сделав вид, что хотел посмотреть в окно напротив. Возничий и так на привалах косился на него. Хорошо хоть ничего не говорил про крики, с которыми Фран иногда просыпался, и за то ему можно было сказать спасибо       Впрочем, в окно юноша тоже глянул. И убедился — да, ему стоило поторопиться. Стены базы уже темнели на горизонте: пока ещё далёкие, но уже достаточно различимые, чтобы не принять их за очередной холм, с которого пришедшее тепло смыло тающие снега. Снова предстать перед руководством стоило получше. Не заморышем, которого словно только и делали, что били последний месяц, а солдатом, которого оно и ждало.       Поэтому весь оставшийся путь до ворот Фран потратил на то, чтобы привести себя хотя бы в относительный порядок. Новое кольцо помогло ему в этом. Оно не позволило родиться в душе тревоге, не дало обосноваться в голове мыслям о том, что там дальше и как. Ему благодаря Фран и вовсе почти ничего не почувствовал, когда тень стены легла на повозку, подсказав — час возвращения близок.       Когда им пришлось остановиться на досмотр, юноша выбрался из повозки демонстративно-медленно. Словно не сам решил вернуться в Варию, а его ещё и поуговаривать пришлось. Отрешённость не сбило даже то, что кто-то из стоявших на воротах узнал его.       — Ба, возвращение блудной тени, — усмехнулся он, впрочем, махнув Франу рукой. — Ну здравствуйте, младший офицер Тесси. Что заставило вас почтить нас вниманием после боя наравне с Вонголой?       Ну конечно. Едва ли в Варии могли упустить настолько серьезную угрозу вражеской группировке. Фран только махнул мужчине в ответ и протянул:       — Да так, знаете, не понравилась мне их атмосфера. Все какие-то слишком здоровые, даже в бой не с восторгом кидаются и дела миром решать пытаются.       Видно, в Варии от его острого языка успели отвыкнуть, потому что на эту шутку офицеры на посту ответили хохотом, а не агрессией.       — А тут по мне, похоже, скучали, — не упустил этого юноша. — Давно никто в остроумии не упражнялся?       — Да как вы уехали, так только Найт и его банда языками заметно чесали. Но у них что не шутка, то ниже пояса, — хохотнул второй младший офицер, высматривающий что-то в пустоши. — Через неделю уже утомлять стало.       — Ещё бы. Мастера они выгнали, даже пытаться учиться не стали, — позволил себе тень гордости, пробившуюся сквозь влияние кольца, Фран. — Есть ещё что-то, к чему мне стоит быть готовым, кроме дурного найтовского юмора?       — Не-а. У нас дела с этими вонгольскими проблемами как никогда хорошо, — хохотнул тот офицер, что поприветствовал Франа. — Даже жалование повысить грозятся. Там, глядишь, и пайки станут лучше!       Похоже, Вария и в самом деле отвоёвывала позиции в пустоши. На встрече в поместье это так явно не упоминалось, но ощущалось. Стоило ожидать, у Савады и его компании подростков хватало проблем с пламенем, на второй фронт сил уже не оставалось. Что ж, это было и к лучшему. Фран всё же выбрал Варию, а не Вонголу. И пусть по своим причинам, но оказаться от них в выигрыше было приятно.       С проверкой рюкзака офицеры на КПП даже поторопились: открыли его, чуть поворошили содержимое, что-то записали и пропустили Франа дальше. Видно, и в самом деле ожидали возвращения мальчишки, о котором вся база судачила осенью. Убедиться в этом юноше пришлось ещё раз уже через пару минут, когда в городе его стали настигать взгляды людей.       Никто ничего Франу не говорил. Останавливать не пытались. Но юноша нет-нет, а слышал шепотки за спиной. Часть бесконечного гула, они всё равно находили себе путь через него: «вернулся», «снова начнётся», «выбрал сторону», «не переметнулся ли» и, самое забавное, «упрямец, снова здесь». Фран кожей ощущал оценивающие взгляды, чувствовал сомнения и насмешку. Но это больше не тревожило его.       В первый раз, когда он появился на этих улицах, Франу всё показалось неуютным, а шепотки, целью которых был даже не он, только довершили картину. Но сейчас… Признаться, Фран на мгновение ощутил себя если не дома, то где-то не в самом плохом месте. После Кокуе ровные, очищенные от снега дороги, пустые канавы, настоящие дома и в особенности фонари смотрелись дико, и оттого приятно. За зиму порядок, кажется, стал даже вывереннее. Или Франу так показалось после хаоса, что царил в разрушенном парке аттракционов. В любом случае, он выпрямился, расправил плечи и вдохнул полной грудью.       Эту радость юноша себе позволил. Кольцо приглушило её, свело почти до нуля, не позволив и тени улыбки спрятаться в уголках губ, но Фран поймал её отголосок и запомнил его.       Он выбирал сторону не душой, а разумом, рационально, единственным правильным способом. Но, кажется, решение разума и выбор сердца в данном случае совпали. Фран ещё не был готов сказать это уверенно. Не собирался размышлять об эмоциях, как и думать о них. Однако сегодня он был рад вновь увидеть Варию. Можно даже сказать, скучал по ней.       Впрочем, юноша быстро разрушил это чувство, задумавшись о том, что возвращаться ему здесь, по сути, было некуда, кроме как в кабинет старшего офицера Суперби. Найта видеть как не хотелось, так и не захотелось, а Бельфегор явно не обрадуется, увидев лягушку у себя в доме. Хотя Фран был бы не против туда вернуться. Пусть даже и в прихожую. Снова проснуться утром от стука распахиваемых ставен и прохладного ветра, зарыться в спальник, сделав вид, что ещё спит, послушать шум с кухни…       Юноша не позволил этой мысли задержаться. Весь путь до Варии он старательно игнорировал всё, связанное с Бельфегором, в том числе и то, что тот был его якорем. Учился жить без странных чувств. Благодаря новому кольцу работало почти всегда. Но иногда что-то всё же пробивалось. И тогда Фран давил его сам — жёстко, без тени жалости.       Он выбрал Варию честолюбия и стабильности ради. Вот и всё. Не было никаких привязанностей.       К моменту, как перед ним выросло главное здание базы, юноша даже смог себя в этом убедить. В приёмную он зашёл спокойно, огляделся, проверив, не сильно ли заворочались чувства в душе. Убедился, что кольцо и желание смогли подавить их. И только после этого подошёл к стойке и сидевшему за ней мужчине. Тот неохотно отвлекся от рассматривания бумаг и даже дёрнулся.       — Младший офицер Тесси? Добрый день, — кашлянул он, мгновенно вернув лицу небрежное выражение. — А мы вас уже заждались. Должны были приехать ещё два дня назад.       — Вижу, бумаг у вас много, даже на улицу не выходите, — протянул Фран. — Вам бы отпуск взять, на весну посмотреть. Снега сходят, виды такие теперь красивые — всё грязь да болота.       Мужчина сморщился, но стерпел. Удивительное дело. Похоже, Скуало и вправду ждал возвращения туманника, раз никто не решался задержаться с ним на перепалку. Вроде бы и мелочь, а приятно.       — Идите. Вам повезло, старший офицер Суперби у себя, — буркнул мужчина, записав что-то в очередную бумажку.       — Это вам повезло. Не придётся меня терпеть ещё часик-другой, — съязвил Фран, направившись к лестнице.       Вслед ему донеслись тяжёлый вздох и бурчание. Мелочное удовольствие лишь разрослось. Оно стало ещё одним подарком его амбициям, пусть и не таким внушительным, как навыки иллюзиониста.       Перед дверью в кабинет Скуало Фран ненадолго замер. Окинул её взглядом, собираясь с мыслями. Если он хотел показать нового себя, стоило зайти понаглее. Возможно — с пинка. Но если Фран хотел начать встречу нормально, нужно было проявить вежливость. Нет, не так — уважение.       Юноша решил, что второе ему всё же важнее. Мимолётное нахальство могло быть приятным, но ему стоило показать себя иначе. Так, чтобы на него посмотрели серьёзно. И с этим желанием Фран громко постучал.       — Врой, кого там черти принесли?! — донёсся до него голос старшего офицера Суперби. Фран успел забыть, как громко тот говорил… — Входи, раз пришёл, не отнимай ни мое время, ни своё!       — Так вы встречаете туманника? Я рассчитывал на более тёплый приём, — протянул юноша, открыв дверь и шагнув в кабинет.       — Ты? Ну наконец, явился! — не отреагировал на подколку Скуало.       Он опять сидел за бумагами. За зиму стопки документов только разрослись, да настолько, что заполнили весь стол. Впрочем, Скуало стал выглядеть лучше. Хотя диван опять превратился в кровать, заваленную смятым одеялом и подушками. У юноши даже пальцы дрогнули, настолько сильно ему захотелось, как раньше, сесть на подлокотник, расплыться по нему и, может, ещё ненадолго уснуть… Но он отбросил это желание и продолжил язвить:       — Я тоже скучал, старший офицер Суперби. После трёх месяцев разлуки два лишних дня разве такой уж большой срок?       — А ты всё такой же языкастый. Только отвыкнуть успел, — усмехнулся Скуало, откинувшись на спинку стула. — В нынешнем нашем положении каждый день считается за месяц. И событий в нём происходит столько же.       — А младшие офицеры об этом знают? Мне вот сказали, что ничего особенного не происходит.       — Для младших офицеров. Не для старших, — со всё той же насмешкой ответил Скуало, окинув юношу долгим взглядом. — Вижу, Рокудо тебя порядком потаскал.       — Старался, как умел. Но с Бел-семпаем в этом никто не сравнится, — покивал Фран, чуть приосанившись. — Впрочем, чему-то научил. И даже засчитал уроки. Я бы не сказал, что он хороший учитель. Но я достаточно хороший ученик, чтобы и из его уроков вынести порядком.       — Пустые разговоры в Варии не ценятся. Показывай, раз хочешь похвастать, — махнул левой рукой Скуало, впрочем, не отведя от Франа взгляда.       Юноша ждал этого предложения. Стоило ему прозвучать, как он воскресил в памяти образ Бельфегора, который всё это время старался держать на расстоянии от своих мыслей. Наставник замер рядом. Фран почти физически ощутил его взгляд, его фигуру за спиной. В Варии, обители Потрошителя, воплотить якорь оказалось даже проще, чем обычно.       Рядом с Франом тут же возникло иллюзорное кресло — большое, мягкое и со множеством подушек. В него юноша и упал, привалившись к одному из подлокотников.       — Неплохо, — фыркнул не очень-то впечатленный Скуало. — Выглядит достаточно реально. Что по боевым иллюзиям?       — А точно стоит здесь их создавать? Не подумайте, просто я с ними против странных вышел. И победил, — решил вести себя наглее Фран.       — Врой, мелочь, не зарывайся. В Варии достойные боевые иллюзии видели, твои уж точно не впечатлят, — нахмурился Скуало.       Признаться, эта фраза Франа задела даже несмотря на влияние кольца. Он знал, что не был лучшим иллюзионистом в пустоши. Понимал и то, что не входил и в пятерку лучших, если не в десятку. Всё это он осознавал и без напоминаний. Но мысли о собственной слабости всё равно ранили.       — Как будто это что-то значит, — усмехнулся мысленный Бельфегор. — Ты даже мелкую девчонку не перегнал, а уже строишь из себя непонятно что. Ши-ши-ши, нахальная жаба. Хочешь, чтобы тебя уважали? Покажи, за что!       Что ж, хотели увидеть его боевые иллюзии? Будут боевые иллюзии.       Позволив ярости пробиться сквозь влияние кольца, Фран сформировал вокруг себя ореол ножей. Это была лишь цепляющая взгляд пугалка. По полу же тем временем потянулись иллюзорные трещины — тихо подобрались к столу, обнажив прячущиеся под ними колья. За спиной же Скуало вырос образ Мукуро с трезубцем — ухмыляющийся, прямо как он. И гораздо более реальный, чем человеческие иллюзии до того, как Фран нашёл кольцо. Сцену завершило самое яркое воспоминание юноши за последнее время — костяная гора, выросшая за креслом и бросившая на сидящего в нём длинную тень, подчеркнувшую блеск зелёных глаз.       — Достаточно впечатляет, старший офицер Суперби? — протянул Фран, потянувшись к одному из ножей и подхватив его, словно настоящий. — Если вас это порадует, учитель провёл мне проверку в бою.       — Вижу, знакомая гора костей, — приободрился Скуало, оглядевшись. — Не идеально, но сойдёт. Всё лучше тем то, что ты раньше делал.       — Хотели сказать, не делал? — подметил юноша, развеяв все иллюзии, кроме кресла. — По сравнению с тем, каким я был раньше, прогресс есть. Но я признаю, что мне ещё многому нужно научиться.       — Врой, ещё бы ты этого не признал! Хоть каплю совести сохранил, с этой змеёй-Рокудо и то неплохо, — хлопнул ладонью по столу старший офицер Суперби, напомнив Франу, что он и в самом деле перегнул с нахальством. — Плевать, учиться будешь на работе. Желательно скорее, у меня для тебя предложение.       Ещё одно. И прямо с ходу. Фран подозревал. Не зря ведь Скуало так его ждал, явно имел на туманника виды. Ну, для начала спросил. Признаться, юноша так и не полюбил, когда на него строили планы без его ведома, но в Варии это было что вид вежливости.       — Готов выслушать любое, если оно не убьёт меня, — протянул Фран, забравшись в кресло с ногами.       — Тебе ещё и гарантии нужны? Да, определённо, наглости прибавилось. Не могу сказать, что мне это не нравится, потенциальный старший офицер Тесси, — хохотнул Скуало, прищурив тёмные глаза.       — Потенциальный старший офицер? Звучит впечатляюще. Пока взгляд на эту гору не упадет, — указал юноша на стопки бумаг на столе старшего офицера Суперби.       — А ты не смотри, нам от тебя не формы и документы нужны, а работа в поле, — отмахнулся Скуало, двинув ладонью между стопок так, что ни одна из них не пошатнулась. — Будешь на положении Бела.       — Звучит лучше, ладно, — попытался показать заинтересованность Фран. — И что я должен сделать, чтобы заслужить такую почесть?       — Доказать, что ты её выдержишь. В полноценной службе, — стало ему ожидаемым ответом. — У тебя будет два месяца испытательного срока. Выдержишь темп Варии на роли младшего офицера — значит, и старшим быть сможешь. Нет — будешь у меня бегать по тренировочным площадкам со всеми остальными, пока спесь не собьётся.       — Понял, ближайшие два месяца буду старательным работником, — протянул Фран. — Так понимаю, служить буду в тринадцатом отряде? Могу рассчитывать на должность главного по бараку?       — Врой, ещё тебя туда запихивать не хватало! Опять устроишь какую-нибудь гадость, — закатил глаза Скуало. — Нет. Будешь на том же положении, что и до отъезда.       От удивления Фран даже приподнялся в кресле. Вот эта эмоция прорвалась через холод. И едва не стоила юноше иллюзии. Он удержал её только представив заливистый хохот Бельфегора. Хотя стоило бы, конечно, представить его ярость. Может даже сильнее, чем в день, когда Франа к нему в дом перевели…       — То есть? — уточнил юноша, понадеявшись, что ему показалось.       — То есть, под попечительством старшего офицера Белатри. И в полном его распоряжении, — усмехнулся Скуало, видно, порадовавшись, что смог вывести мальчишку из равновесия. — Жить будешь так же у него.       Вот тебе и подарок от руководства. Пытаясь не думать о Бельфегоре, Фран и о назначении не думал. Как раз потому, что подозревал — быть ему под «опекой» наставника и дальше. Не то чтобы юноша не хотел вернуться в единственный дом в пустоши, который мог назвать уютным… Но не к Бельфегору же! С другой стороны, а куда? Ставить Франа в отряд — тринадцатый или любой другой — значило выводить на новый конфликт. А вот вернуть Бельфегору было проще всего. Его он просто не мог не слушать.       Ну, проще для старших, не для Франа. И даже не только потому, что тот был его якорем и вызывал не те мысли…       — Странно вы мою важность оцениваете. Столько времени и сил на обучение потратили, и сразу хотите их на тот свет отправить. Вместе со мной, — недовольно протянул юноша. — Неужели Бел-семпай одобрил это? Ни за что не поверю, что он рад возвращению лягушки, уж тем более к нему домой.       — Правильно делаешь, Бел ещё не знает, — усмехнулся Скуало. — У него патруль в пустоши. Вернётся через неделю. До этого у тебя есть время пожить спокойно и вспомнить, как держать язык за зубами.       — Я могу сказать нет? — без особой надежды спросил Фран.       — Врой, ещё торговаться будешь? Нет! Ты уходишь в распоряжение старшего офицера Белатри, и это приказ, — с очень явной насмешкой рявкнул Скуало. — Из всех нас он один тебя приструнить может. Глядишь, хоть так новых проблем устраивать не будешь.       — Правильно, если я умру, проблем не будет, — намекнул Фран, неохотно выбравшись из кресла.       А что Бельфегор его убьет, едва увидит на пороге собственного дома, юноша не сомневался. Он и в прошлый раз смирился очень неохотно и отыгравшись на лягухе вдоволь, что будет в этот не хотелось даже представлять. В том числе думать, что самому Франу с этим соседством делать… Кольцо могло приглушить чувства, но не когда раздражитель жил под боком! А что Бельфегор будет проявлять к юноше внимание после подселения к нему сомневаться не приходилось. Далеко не доброе, конечно, но Франа это не останавливало и до.       Вот этого он и боялся, выбирая Варию… Это, конечно, было ещё одним испытанием его характера, но Фран опасался, что не выдержит его. Не в таком виде точно. Как будто ему давали выбор.       — Я поговорю с ним, — отмахнулся Скуало, вернув внимание документам. — Забирай ключи и вон отсюда. Иди, устраивайся и готовься, завтра получишь первое распоряжение.       — Так точно, старший офицер Суперби. Поминайте, как звали, — отсалютовал Фран, подхватив со стола ключи, которые Скуало подтолкнул к нему.       — Не драматизируй. Устройся потише и Бел даже посмеётся.       Посмеётся он, как же… Маньячно. Перед тем, как превратить Франа в подушку для булавок. Так себе перспектива. Но юноша тряхнул связкой ключей — одним большим и двумя маленькими, потёртыми и без украшений, — и пошёл на выход. Скуало даже взглядом его на прощание не одарил. Фран услышал, что он начал писать что-то в документах, и выдохнул себе под нос не очень довольное «ну конечно».       Путь до дома Бельфегора прошёл, как в тумане. Фран смотрел себе под ноги, пытаясь отыскать хоть мелкий камешек, чтобы пинать его, но видел только ровную дорогу, ботинки проходящих мимо и скорое будущее. Как он зайдет в дом, попытается устроиться, а потом придет Бельфегор, увидит его… И выгонит незваного гостя самым надёжным методом. Не то чтобы будет не прав. Фран тоже был бы против возвращению в свой дом кого-то, кому изначально не радовался.       И всё же, когда административные здания сменились складами, юноша заставил себя поднять голову и встретить новый-старый дом, как подобало — гордо. Тем более, что от его вида в душе на самом деле потеплело. Там ничего не изменилось за целую зиму. Разве что ставни на этот раз были закрыты, а терраса у дома опустела и утонула в снегу. В этом доме Фран впервые за долгое время почувствовал себя хорошо. И до сих пор не потерял к нему привязанности. Признаться, это откровение не порадовало. Потому что привязанность к хозяину дома тоже никуда не делась. Но Фран всё равно ускорился.       Сердце предательски ёкнуло, когда ключ хрустнул в замочной скважине и дверь открылась, впустив юношу в тёмный, удивительно уютный дом. Фран глубоко вдохнул. Воздух ещё пах чем-то свежим, не то мылом, не то местным порошком, но в нём уже витали пылинки. Юноша невольно бросил взгляд на диван в гостиной и тут же прикусил губу. Во-первых, Потрошителя там не было — не маячила его светловолосая макушка над спинкой дивана, не свешивались ноги с подлокотника. Во-вторых, Фран не должен был вообще желать увидеть его там. Не имел права.       Его вернули сюда, да. Подарили возможность перевести дыхание в уютнейшем месте, в котором он был в пустоши. Как и прежде, Фран хотел остаться здесь. Даже несмотря на то, что хозяином дома был Бельфегор.       Выдохнув, юноша сбросил рюкзак на пол. Пусть так. Он смотрел на это как на наказание, но на деле… Ему ведь просто дали шанс. Столкнули с проблемой, чтобы он смог её преодолеть. Фран собирался это сделать — изгнать ненужные чувства к Бельфегору, оставить только тень благодарности за то, что тот его невольно спас.       А пока принялся разбирать вещи. И дальше в дом не пошёл. В прошлый раз его расположили в прихожей, значит, и в этот он останется здесь. Просто чтобы лишний раз не злить Бельфегора. Не стоило и сомневаться, если он увидит мальчишку хотя бы в гостиной — прирежет ещё до того, как Фран рот для объяснений откроет. А значит… Значит, он снова поживёт в проходной.       Лишь бы Бельфегор не споткнулся о него, когда вернётся домой.