Антитеза

      После урока Чикусы Фран расхотел искать нового испытания. Последнее так его впечатлило, что он ещё дня два по вечерам лежал, смотрел в потолок и думал о том, куда несут его бурные воды жизни в пустоши и что с этим делать.       Но Кен не был таким же осторожным, как М.М. И скрытным, как Чикуса, тоже. Он дал Франу передышку в три дня, за которые юноша ни разу не попытался повторить усвоенное, слишком занятый подавлением эмоций, и явился к нему лично: в снегу, ещё искаженный обращением, но настроенный решительно. Усмешка тронула его губы, обнажив клыки, когда он вошёл на кухню и принюхался.       — А М.М таки не худший повар в нашей компании, — хохотнул Кен, усевшись за стол. — Толкни мне котелок, малявка.       — Так вам же запах не понравился. Или вы из тех, кто надеется до последнего? — протянул Фран, всё же толкнув в сторону Кена котелок, в котором плескались остатки похлёбки из всего, что под руку попалось. — Сейчас не советовал бы. Я только пайки варить умею.       — Я такой голодный, что и тебя заточить смогу, ядовитая гадость, — хохотнул Кен, хлебнув похлёбку прямо из половника и оттолкнув котелок. — Бэх. Соль надо щепотками сыпать, а не ложками бахать, не учили?       — То, что плохое на запах и на вид, на вкус скорее всего такое же. Не учили? — парировал Фран, неохотно зачерпнув похлёбки и вылив её обратно. — Если я это ем через силу, боюсь представить, как вам.       — Как особый вид оружия! — заулыбался Кен, показав клыки, ещё похожие на звериные. — Надеюсь, в иллюзиях ты лучше, чем в готовке.       — А я всё ждал, когда вы об этом заговорите. Могли бы сразу. И так понятно, зачем вас в замок принесло, — выдохнул Фран, отпихнув миску. — Если идём, то сейчас. У меня на вечер тренировка с учителем.       — Я и до этого в замок ходил. Ты просто не такой глазастый, как думаешь, — поддел его Кен, поднявшись из-за стола. — Мукуро с дурёхой?       — Двадцать часов в сутки, семь дней в неделю. Дёргается от любой тени. Я ему предлагал спать хоть иногда, но, кажется, он решил быть самостоятельным и умереть до того, как ему голову с плеч снимут.       — Тц. А я говорил, не справится. Ну дурёха… Вернётся — я ей…       Что там Кен собирался сделать Хром так и не прозвучало, но по тому, как он сморщился, Франу стало понятно — ничего особенного. Максимум ещё парочку гадостей бросит, а потом снова заберёт на себя часть обязанностей, чтобы болезная ими не занималась и не портачила лишний раз. Такой она была, забота Кена. И он ведь сказал «вернётся». Значит, рассчитывал, что, так или иначе, Хром задачу выполнит.       На самом деле, Фран тоже надеялся, что девушка вернётся. И поскорее. Чем бы она ни занималась, её не было уже половину месяца. И всё это время Мукуро постоянно уходил в транс, отвлекаясь только на объяснения того, что ученик сделал не так, и короткий сон. Что конкретно Хром делала он Франу так и не сказал, но по жуткой улыбке и нахмуренным бровям юноша догадался и сам — всё же следовала за напавшим на поместье. Несла месть на острых пиках трезубца. Судя по тому, как вёл себя Мукуро и как долго её не было — не очень успешно.       Франу в любом случае оставалось только ждать вестей и верить в Хром.       Впрочем, сегодня его самого ждало испытание. Фран надеялся, не настолько морально сложное, как предыдущее. Пусть его побьют, но только не заставят снова думать о том, о чем думать не хотелось. От Кена как раз это и ожидалось. Он предпочитал действовать, не размышлять. И меньше всех страдал любовью к эзотерическим бредням.       Хотелось бы, конечно, устроить битву едой: кто сможет съесть больше похлёбки, например. Тоже испытание, только сидя и без моральных дилемм. Но Кен даже не взглянул больше на котелок и пошёл прочь из зала.       — Что ж… Есть желание рассказать, что меня ждёт? — решил уточнить Фран, нагнав его. — А то после прошлых испытаний я всё ещё восстанавливаюсь.       — Не переигрывай, мелочь, страшных вещей ты ещё не видал, — усмехнулся Кен, махнув ему рукой. — Сегодня у тебя, считай, спокойный день. Чикуса и М.М уже дали маху, мне осталось только закрепить. Будешь показывать, чему научился.       — Мне казалось, проверять это нужно Мукуро, — подметил юноша. — Вы ведь не туманник.       — Но я первый странный. И лучше всех вижу через иллюзии, — удивительно серьезно ответил Кен. — Обмануть меня будет непросто.       — Могли бы просто сказать, что учителю лень и он сбросил это на вас. Честнее бы было, — выдохнул Фран, едва удержавшись от того, чтобы потереть переносицу.       И всё же думать о якоре придётся. Много. Как будто стоило надеяться на что-то другое. Хотел Фран или нет, Бельфегор обещал остаться с ним до тех пор, пока юноша не решит отказаться от пламени тумана. То есть, до самой смерти. Значит, нужно было привыкнуть использовать далеко не светлый образ на благо. И пореже думать о том, что случилось на испытании Чикусы. Но как же это было трудно, кто бы знал… До сих пор, стоило Франу закрыть глаза, как перед внутренним взором вставала дурацкая фантазия — Бельфегор, стоящий не то что на расстоянии вытянутой руки, а так, что их разделял только нож, и медленное движение его руки от точки на груди вниз по рёбрам, по животу, ниже, ниже, ещё ниже…       Юноша мотнул головой. Такое уж острое желание больше не появлялось, но в груди каждый раз предательски что-то сжималось. Эмоции, чёртовы эмоции. Он обещал себе от них избавиться, старался свести к минимуму, сохранить только ярость, но… Все ещё не мог. Особенно когда в голове появлялись такие мысли. Прав был Мукуро, хаос. Теперь — полный.       И без якоря действовать не получалось, и с ним жилось сомнительно. Наверное, стоило спросить совета у учителя. Но, памятуя об их с Бельфегором ссоре, Фран не собирался заговаривать об этом даже мельком. Хватало и того, что Мукуро знал, кого ученик выбрал якорем. Если он узнает, что Фран на Бельфегора не только как на наставника уже разок посмотрел… Стоило ожидать очередных подколок. Нет уж, их и так хватало.       К счастью, Кен шёл впереди. И ни разу не обернулся. Не стоило ему видеть и тени подобных размышлений в выражении лица Франа. Хорошо ещё, что Чикусу чужие проблемы не интересовали. С Кеном в этом плане было сложнее.       Что он ещё раз доказал, когда вывел Франа на задний двор замка и сказал, широко улыбнувшись:       — Ты мог бы подловить меня уже раз пять. О чём думаешь, мелочь?       — Исключительно об уроках. Совсем не о своём, — протянул Фран, склонив голову к плечу. — Вам бы не вести себя со мной так легкомысленно. Вы же моих тренировок не видели. Вдруг я уже поймал вас?       — Может быть. Тогда я сразу тебя к Мукуро направлю, отчитаться о том, что обучение ты прошёл, — рассмеялся Кен так, что шрам на подбородке натянулся, подчеркнув неровности кожи. — Но что-то мне подсказывает, что провозиться с тобой придётся до вечера. Давай, злюка, перестань гавкать и начинай кусаться.       — Гавкать — это по вашей части. Я предпочитаю говорить, — поддел его Фран.       Вымышленный Бельфегор, образу которого юноша придал деталей за считанные секунды, засмеялся. Спину Франа от этого смеха мурашки защекотали. Предательский разум… Всё началось с этой сцены в голове. Не будь её и её последствий, Фран и не подумал бы о таком. Но падение всегда начиналось с малого.       Юноша не позволил себе снова задуматься и направил мысли на бой. Холод, обдавший ладонь, помог ему в этом. Фран послал все чувства, всё, что тревожило и пугало, к черту. Сжёг в огне ярости, которую пробудил воспоминаниями о том, как медленно угасал от болезни под равнодушным взглядом Бельфегора. Такому интересу не должно было быть места в его жизни.       На этот раз Франа не просили заглянуть в себя и подумать о том, кем он стал. Нет, от юноши ждали демонстрации силы. Жестокой, гадкой, подходящей его прозвищу здесь. А уж это Фран дать мог.       Заметив блеск кольца, Кен рыкнул, снял перчатки и сбросил плащ. В ту же секунду тело его начало меняться. С тихим хрустом удлинились и изогнулись пальцы, изменились ногти, выше и крепче стала фигура. Мешковатая форма натянулась до треска ткани. Из-под губ выступили острые зубы, а глаза заблестели золотым, словно у мутантов.       — Теперь я понимаю, почему М.М вас не любит. Выглядите так, словно вас повозкой переехало. Раз десять, — протянул Фран, сформировав в ладони горсть мелких камешков.       — От камня ходячего слышу, — фыркнул Кен, раздвинув губы и продемонстрировав длину клыков.       Никогда до этого Франу не доводилось видеть изменения Кена так близко. Признаться, выглядело отвратительно — все эти искажения, сопровождаемые хрустом костей и чавканьем меняющейся плоти… Но страшно юноше не стало. Даже он видал вещи похуже, вроде мутантов в поместье. Концентрация не сбилась, затаённый гнев лишь сильнее заворочался в груди, призвав вступить в бой, а якорь ещё раз напомнил, что люди могли быть похуже всяких там странных. И, постаравшись, он мог справиться со всеми.       Фран не стал кидаться в открытый бой. Сомневаться в силе Кена не приходилось, его надо было брать иначе. Для начала — заставить атаковать первым.       Не выпуская из-под контроля иллюзию-обманку, Фран создал ещё одну — сквозняк за спиной Кена. Сработало, как юноша и хотел — тот повернулся на шум и движение, наверняка ожидая чего-то побольше лёгкого ветерка. Фран не поверил, что всё будет так просто, но на пробу сформировал несколько цепей, метнувшихся к рукам соперника. К его искреннему недоумению, они змеями оплели запястья Кена.       — Вы не попытаетесь уйти от удара? — протянул Фран, сформировав над головой странного ряд ножей. — Поддаётесь мне? Не верю, что вы настолько не умеете драться, что попались на эти мелкие шалости.       — Правильно думаешь.       Кен даже с места не сдвинулся. Глаза его сверкнули золотом, когда он рассмеялся и легко поднял руки, оплетённые иллюзорными цепями. Вернее, нет, уже не оплетённые. Цепи у его запястий исчезли, рассыпались в туман, а их остатки упали в снег.       — А вот вас Чикуса упомянуть забыл, — успел произнести Фран.       А затем Кен наконец пошёл в атаку. Снег взметнулся под его ногами, когда странный рывком приблизился к юноше. О, Фран знал и такие скорости, и следующие за невнимательностью к ним наказания. Уйти в сторону труда не составило. Как и наконец использовать подлянку. Едва Кен повернулся за ним, чтобы оборвать манёвр, как юноша бросил ему в лицо камешки. Мелкие, слишком многочисленные, чтобы развеять их все, они застучали по лицу Кена, заставив зажмуриться и отступить. Замедлиться. А большего Франу было и не нужно. Ножи ещё парили в воздухе. И юноша градом обрушил их на Кена.       На мгновение ему показалось, что это сработает. Отзвук боевой эйфории, всего лишь жалкое желание, которому Фран не позволил стать сильнее. Не зря.       Он прыжком ушёл Кену за спину, надеясь сбить его с толку шумом, но даже это не помогло. Тот разве что рыкнул и последовал за Франом. Вслепую, но оттого не менее успешно уворачиваясь от иллюзорных ножей. Он определенно чувствовал их. И ещё лучше чувствовал вполне живого иллюзиониста, отошедшего на безопасное расстояние.       Как оказалось, на недостаточно безопасное. Бельфегор не раз доказывал, что в бою с превосходящим соперником безопасного расстояния не бывало, но прежде никто не мог повторить его манёвров. Кен и близко не был настолько же грациозным, лёгким и гибким, да и действовал резко, наступал, как таран. И даже так Франу едва удалось отпрыгнуть, чтобы его не снесли всем немалым весом. Он попытался подловить Кена, создав на его пути стену, усыпанную мелкими шипами, но и это не сработало: соперник затормозил и развернулся у самой ловушки. В тот же миг Фран швырнул в него камень, чтобы заставить отступить и напороться на шипы, однако этот удар Кен принял твердо. Камень стукнул его по голове, заставив глухо фыркнуть.       — Хорошо накидываешь, кучно. Будь тут не я, может, это даже сработало бы, — произнес он, медленно разлепив глаза. — Но пламя ты выбрасываешь будь здоров. Тебе же говорили, что его можно направлять.       — Не вижу смысла. С вами и так пока получается, — выдохнул Фран, впрочем, и сам понимая, что слукавил.       Он создал уже несколько неплохих подлянок, но ни одна из них так и не достигла цели. Кен не пострадал, если не считать мелких ссадин на его лице, которые уже почти затянулись. Он не врал, когда говорил, что умел сражаться с иллюзиями. Это было плохо.       — Нет, и всё-таки ты дурачина, — рассмеялся Кен, вторив этой его мысли. — Ты же видел, как Мукуро направляет пламя. Сам уже делал так же. Давай, попробуй ещё. Сильнее выйдет. Авось и реальную иллюзию создашь. Я против них плохо держусь.       — Какая щедрость — подсказать мне вашу слабость. Право, я не заслужил, — протянул Фран, попытавшись не выдать, насколько его напрягла эта мысль.       Ещё бы кольцо так предательски не мигнуло, грозя затухнуть. Напомнило — даже с якорем сильные эмоции допускать всё ещё не стоило. Но как, если одна мысль о повторении опыта из испытания Чикусы заставила что-то в груди сжаться?       Ох смеялся бы Бельфегор с этих раздумий… Перед тем, как всё-таки прирезать за всё хорошее.       — Ты не заслужил, да. Потому что не пользуешься этим. Неблагодарно, гадёныш, — оскалился Кен.       — Подозрительны вы. Предпочту действовать сам, — солгал Фран.       — Ну, как хочешь. Тогда приготовься, — ещё раз поступил благородно Кен.       В последний. А потом он снова исказил себя — руки его стали длиннее и упёрлись в землю, словно у обезьяны, сам он сделался на вид ещё тяжелее и шире. И, зарычав, с новыми силами кинулся в бой. Фран вновь выставил перед ним стену, но она соперника не замедлила. Кен даже не притормозил перед тем, как ударил по иллюзии так, что она вмиг разрушилась. С другой стороны его ждала ещё подлянка — пики, выросшие прямо из земли. Они были так близки к стене, что Кен просто не мог не наколоться хоть на несколько, но… Кулак его засветился жёлтым — и с силой опустился на пики. Иллюзии пробили его руку чуть ли не насквозь, однако он даже не сморщился. Да и с чего бы? Уже через мгновение раны затянулись.       — Ещё одна неплохая подлянка. Но я отлично владею пламенем солнца, — рассмеялся Кен, демонстративно махнув рукой. — Давай, будь серьёзнее. Ты же видишь, это тебе не помогает.       — Просто вы жульничаете, — буркнул Фран, медленно отступив, но не отведя взгляда от соперника. — Неплохо отвечаете на нечестность. Это даже задевает.       На эту фразу Кен уже не ответил. Он снова рванул к Франу, меняясь прямо на ходу — руки снова стали тоньше, но фигура изогнулась, став напоминать четвероногое животное. Когти удлинились, губы раздвинулись, обнажив острые зубы… Фран выставил купол. А под ногами, под тонким слоем снега — ряд острых шипов. Кен обязан был напороться на них. Это должно было быть больно.       Кен действительно стукнулся о купол и упал на шипы, но развеял их даже раньше, чем они успели оцарапать кожу. Да, определенно, подлянки и уловки не работали. У Франа осталась лишь ещё парочка возможностей… Одна сложнее другой. А потом и в самом деле стоило начать действовать, как ему намекнули.       Фран сомневался, что это поможет. Кен отлично лечил себя. Какая вероятность, что направленная иллюзия сработает? Франу нужно было знать. Просто чтобы понять, насколько испытание лишними эмоциями могло себя оправдать.       Но пока у него ещё и были варианты. Их он и решил использовать. Дав Кену время отряхнуться от снега и рыкнуть, как собаке, Фран впервые взялся изменить реальность больше. Стены, конечно, были неплохим вариантом, но с Кеном не работали. Его стоило путать лучше. Желательно, конечно, с меньшими усилиями, потому что, юноша чувствовал, силы подходили к концу. Бельфегор в его мыслях только того и ждал. Насмехался, напоминая, что нужно поторопиться, если он не хотел вспомнить его уроки получше. Был, конечно, прав. Снова. Нет, не так, Фран был прав. Это он так думал, просто отдавал мысли якорю. Не было никакого Бельфегора в Кокуе Лэнде. Не было его взгляда, фигуры в иллюзорных образах, мыслей о нём.       Фран снова лгал себе. Сегодня он не только на сарказм исходился, пытаясь сбежать от переживаний. Как забавно. И как глупо. Как унизительно.       Гнев подпитал угасающее кольцо. Холод на несколько драгоценных минут стал сильнее. Весь его Фран направил на создание того, чего не было и быть не могло не то что в Кокуе Лэнде, а в пустоши.       Деревья одно за другим медленно соткались из тумана. Трава пробилась сквозь снег — зелёная, шелестящая, почти реальная. Дорожка запетляла между стволами могучих дубов, раскинувших кроны так, что не видно стало неба. На слуховую иллюзию Франа уже не хватило, но то, что получилось, юноша признал достойным. Никогда ещё он не создавал таких насыщенных иллюзий окружения.       — Тьфу ты. Ещё один выискался, искатель красоты чёртов, — сплюнул Кен, оглядевшись. — И что ты хочешь делать с этим? Потеряться здесь? Наставить мне ловушек? Это не сработает. Ни одна твоя иллюзия так и не стала реальной.       — Опробуйте эту. Если не получится, может, я подумаю о вашем предложении, — протянул Фран, с трудом окутав себя невидимостью.       На лбу выступил пот, дыхание сбилось так, что в груди заболело, как после долгого бега. В висках застучала церковным колоколом кровь. Кажется, он перестарался. Однако был ли другой выход? Фран видел его. Но использовать не хотел даже больше, чем доводить себя до истощения. Лучше уж он упадет, задыхаясь и пытаясь разогнать муть перед глазами, чем ещё раз позволит себе задуматься о сути чувств к тому, кто мало чего хорошего ему сделал и делать вновь вряд ли станет.       Кен только покачал головой и вновь пошёл в атаку.       Он прогнал его через весь иллюзорный парк. Фран чуть ли не под каждым деревом оставил ловушки — ямы, полные острых кольев, сети, падающие с ветвей, выходящие из деревьев пики, ряды ножей под тонкой травой… Но сколько бы он ни старался, Кен играючи обходил иллюзии. Одну яму перешёл, словно той и не было — направив пламя и стерев её.       Он загонял Франа до того, что тот привалился к дереву, жадно хватая воздух открытым ртом, и позволил невидимости рассеяться. Юноша так потратился, что на языке осел вязкий металлический привкус, а в носу стало влажно от подступающей крови.       — Давай же, мелочь, перестань упрямиться, — уже серьезнее произнес Кен, увидев его. — Ты же выгоришь.       — Знаете, что самое забавное? Все вокруг очень любили поговорить со мной о Богах, пламени и сути мироздания, но никто не сказал, как распознать выгорание, — шмыгнул носом Фран, попытавшись хоть так удержать кровь. — И даже рассказали о нём поверхностно. Хотя вот они, последствия выгорания. Одно передо мной стоит.       — Пф. Да, есть тут юморок, — хохотнул Кен, впрочем, нахмурившись лишь больше. — У твоего тела есть лимит использования пламени. Ты можешь его расширить, но пределы всё равно существуют. И когда ты переходишь их, тело начинает сдавать. Пламя выжигает тебя.       — Что-то такое припоминаю, спасибо Бел-семпаю. Надеюсь, он сейчас хорошенько чихнул, — выдохнул Фран, отлипнув от дерева и сформировав очередную иллюзию под ногами Кена.       Тот легко ушёл от новых цепей, попытавшихся оплести его ноги, а вот у Франа в голове словно что-то взорвалось. Боль опалила виски, заставив его стиснуть челюсти до скрежета зубов.       — Ты себе только хуже делаешь. Перестань, — фыркнул Кен, отойдя от него ещё на пару шагов. — Ты почти на первой стадии выгорания. Сбрасывай иллюзию. Сегодня с тебя уже ничего не выжмешь.       — А они ещё по стадиям делятся? — прохрипел Фран, прижав ладонь к виску, но так и не отступив.       — На пять. Первая — лёгкая, когда ты просто чуть переступаешь лимит. Из носа кровь хлещет, голова болит, вся фигня. Но пролечить можно и отдыхом, — ответил Кен, демонстративно подняв руки, мол, не собираюсь больше драться. — Вторая хуже, её так просто не вылечишь. Пламя выходит за пределы, жжёт мозг, отключает сознание. На третьей ты теряешь над ним контроль и оно начинает гореть само. К четвертой отказывает тело — руки не слушаются, ноги не чувствуются. А к пятой ты падаешь в обморок, истекая кровью. Пламя выжигает твой мозг — и до свидания, жизнь.       — Какие волшебные перспективы, — протянул Фран, прикинув, что ещё мог сделать.       Ничего из его уловок с Кеном не сработало. Он просто утомил себя так, что приблизился к выгоранию. Но Фран не собирался сдаваться. Хотел, чтобы бой прошёл на его условиях, даже сейчас.       Может, эта шальная мысль тоже была влиянием приближающегося выгорания, но Франу подумалось — а к чёрту всё. Горел лес, так пусть загорится и дом. Он должен был выйти из этого боя победителем — и никак иначе. Даже если ради этого придется снова… Обратиться к направленному пламени.       А пока Фран сбросил иллюзию парка. Стон облегчения едва не сорвался с губ. Давление на мозг исчезло, и только ноги затряслись, когда холод, сжавший руку до самого плеча, чуть ослаб.       — Есть способ спастись на всех стадиях выгорания, всё не так плохо, — отозвался Кен, кажется, поверив, что юноша его послушал. — Называется подавителем. Делают из трав, успокаивающих сознание. На первых трёх стадиях хватит колбы, чтобы придти в себя. На четвертой и пятой потребуется в лучшем случае две, но и с них выведет. Если, конечно, не использовать при этом пламя.       — Прямо таки спасительный эликсир. Хотя звучит сомнительно. Что-то мне подсказывает, что травки в нем наркотические, я прав? — выдохнул Фран.       Что там Кен ему ответил уже не услышал. Попытавшись не думать о произошедшем на тренировке с Чикусой, Фран сосредоточился на образе Бельфегора. Тот снова замер перед ним — как обычно надменный, широко улыбающийся, прямой, как натянутая струна. На этот раз на лице его не было крови, а светлые волосы словно светились. Челка вихрилась даже больше, чем обычно. Забавно. Совсем не так, как Фран хотел.       В руках Бельфегор снова держал нож. На этот раз спокойно, без угрозы, лишь слегка покачивая его. Фантазия сделала медленный шаг к Франу, лёгкий и пружинистый, как настоящий. Бельфегор не расслаблялся ни на миг… Всегда готов был к бою…       Острие клинка ткнулось Франу в грудь. Мурашки щекотнули спину юноши, когда он представил себе тяжесть чужого взгляда. Снова слишком близко. Да что ж такое, всё никак не мог контролировать… Слишком большой это был соблазн для так и не отказавшегося от эмоций юноши.       — Глупая лягушка. Что тебе говорили про бытность с Потрошителем? — усмехнулся образ, озвучив его мысли. — Ши-ши-ши, не дождешься. Даже секса не получишь. Прирежу, и только.       И это была правда. Словно в напоминание об этом нож медленно скользнул по груди выше, к горлу, но замер, не дойдя до него. Упёрся остриём в ямку между ключиц. Фран сглотнул. Ощутил, как клинок ещё сильнее вжался в плащ.       — Так ли это тебе надо, лягушка? Ты же не зависеть от кого-то хочешь а судьбой своей управлять. Помнишь, чем привязанность заканчивается? — а вот это точно были мысли Франа, ни за что Бельфегор такого бы не сказал.       Но образ не распался. Нож повёл дальше, по плечу, к локтю, пока не остановился у ладони. Фран зажмурился. Выдохнул. Так было нужно. Если он хотел показать Кену, Мукуро — нет, себе, — что мог, нужно было сделать это.       Бельфегор схватил его за руку. Грубо сжал ладонь, переплел их пальцы, вжав в руку юноши ненастоящий нож. Фран почувствовал холод длинных пальцев, мозоли на них, ногти, чуть оцарапавшие кожу… Как наяву. Как могло бы быть, не будь Бельфегор собой, а Фран — неумолкающей язвой. В груди запекло, словно между рёбер настоящий огонь разгорелся. К счастью, не в низу живота. К сожалению, уши тоже запекло. До чего неловкая фантазия…       — Давай, лягушка. Ши-ши-ши, покажи, что ты не то ничтожество, что я вытащил с пустошей, — усмехнулся ненастоящий Бельфегор.       Фран позволил себе сжать его ладонь в ответ. Она оказалась такой же изящной, как весь Бельфегор — узкой, тонкой, но сильной. Как и в реальности. Правда, проверяла это не рука Франа, а его шея.       Медленно выдохнув, юноша открыл глаза. В ладони его, вопреки всему, остался нож — ненастоящий, определённо пришедший из иллюзии, но словно бы… Реальный.       Фран ощутил, как из носа к губам скользнула кровь. Её вкус на языке стал ещё сильнее. Как и боль в голове, сосредоточившаясь в висках, да так, что юноша на несколько секунд зажмурился, чтобы удержать подкативший к горлу ком тошноты.       — Глупый, гадкий мальчишка, — выдохнул Кен, заметив очередную иллюзию. — Тебе тут помочь пытаются, рассказывают, как голову сохранить, а ты только хуже делаешь. Суицидник.       — Как будто кому-то кроме меня это важно. Не притворяйтесь, я на такую ложь не падок, — выдохнул Фран, снова открыв глаза и крепче сжав клинок.       Он и в самом деле был как настоящий. Холодный, совсем небольшой, идеальный для метания, режущий пальцы… Один из ножей Бельфегора, с которыми Фран так и не научился обращаться. Очередное послание от семпая. Напоминание о том, что он останется рядом навсегда.       — Не обязательно любить тебя, чтобы беспокоиться, — фыркнул Кен, сделав пробный шаг к нему.       — А без любви какой смысл в беспокойстве? Умру я или нет вам должно быть безразлично. Выбросите моё тело куда-нибудь в пустошь, а Варии передадите, что сам убился. Просто, чисто и без лишних проблем, — ответил юноша, нисколько не опечаленный цинизмом своих слов. — Не надо играть заботу. Мне не нужны ложные надежды. Есть я и только я, а больше никому и не должно быть интересно, что там со мной и как.       — Кх. И кто теперь звучит паршиво? — сморщился Кен. — Сам говорил, Варии нужен туманник.       — Вот именно. Туманник. Не Фран Тесси, — кивнул юноша, проверив нож на прочность, стукнув его о вторую руку. — Им я и становлюсь. А как получается, вы сейчас и проверите. Подойдите только, ножи я кидаю плохо, а позориться даже перед памятью Бел-семпай не хочу.       — Я уже вижу, как ты научился. На выгорание в ближайший год, — выдохнул Кен, впрочем, так и не сменив чудовищный облик. — Хочешь проверить себя? Ладно. Пусть так. Делай, что хочешь, тупица. Но не жалуйся потом на синяки и сломанные кости.       — Я жаловаться не привык, не заметили ещё? Мой стиль — умереть, пытаясь, — протянул Фран, приготовившись к атаке.       Кен снова пошёл на него тараном. Глаза его заблестели золотом, клыки оскалились, готовые впиться в плоть… Фран позволил ему подойти ближе. Так близко, чтобы у того точно не осталось времени уйти от следующего маневра. Очередной неоправданный риск, за который в иной ситуации и с иным противником его бы уже наказали… Но сейчас тень Бельфегора в голове лишь рассмеялась:       — Давай, жаба. Докажи, что не умрёшь ни сегодня, ни завтра, ни через месяц.       Тень Кена легла на Франа обещанием неотвратимого, но он только глубоко вдохнул и отпрыгнул в сторону. Ноги зарылись в снег, который затормозил его. Да, так приземляться определенно было легче. Не Кену — он, тяжёлый и крупный, по инерции прошёл ещё несколько шагов. Подставил Франу спину. Это была опасная ошибка с его стороны.       Стремительным рывком юноша набросился на Кена, оплетя его ногами за пояс, одной рукой ухватился за ворот камзола, а второй — дотянулся до плеча. Нож с чавком вошёл в плоть. Горячая кровь опалила ладонь Франа. Кен завыл, как настоящий зверь, и задёргался попытавшись сбросить его с себя.       — Ах ты ж, сволочь! Создал таки реальную иллюзию! — рявкнул он, крутя головой в попытке укусить Франа за руку.       — Я же говорил, не стоит мне подсказывать. Иногда я этим пользуюсь, — выдохнул юноша, сильнее оттянув ворот камзола, чтобы придушить Кена, и дёрнув клинок. — Вам бы тоже своими подсказками воспользоваться.       Нож мог помочь Франу, бесспорно. Но если он хотел свалить Кена, требовалось что-то побольше. Тяжёлая отвлекающая артиллерия. И юноша всё ещё был способен на неё, как бы ни утомился.       Ругань Кена и его попытки вырваться стали только сильнее, когда под ногами у него зазвенели, сталкиваясь друг с другом, острые шипы. Фран почувствовал, как кровь с новой силой хлынула по лицу, но даже не попытался слизнуть её. Алые капли приняла на себя одежда Кена.       — Перестань, идиот! Если ты выгоришь, Мукуро нас всех передушит! А потом Вария его грохнет! — зарычал он, замахав руками в попытках достать мальчишку.       — И это будут только ваши проблемы. Меня же такая перспектива устроит. Достойная смерть, если я потяну за собой всех вас. Если ещё Бел-семпай захватите, на радостях спляшу вам, куда бы мы ни отправились, — протянул Фран, лишь свесившись пониже и вбив нож куда-то между ребер Кена. — А ещё вы очень громкий. Мне не нравится.       Кен успел только вскрикнуть, а потом его голову накрыл непроницаемый купол тишины. Фран выдохнул. Наконец-то без нравоучений. Впрочем, его тут же наказали за самоуверенность. Рука Кена всё же нашарила его запястье и ухватила за него, да так, что кость, кажется, хрустнула. Рывок — и Франа буквально оторвали от спины, чтобы швырнуть о землю. Юноша, правда, успел создать под собой несколько подушек, но и от этого в глазах его зарябило так, что лицо Кена расплылось до пятна с невнятными очертаниями.       И всё равно юноша не сдался. Кену пришлось отпустить его, когда купол покрылся непрозрачной пленкой и сдавил лобастую голову. Он завертелся на месте, пытаясь не то понять, куда двигаться, не то ударить Франа. Юноша от пинка откатился и вскочил на ноги, несмотря на то, как активно тело намекало, что скоро откажет. Ничего, бывало и похуже. Тогда он сдал. Позволил унизить себя, почти убить. Сейчас он не собирался допустить подобного.       Под ногами Кена появился иллюзорный валун. Он не позволил себе запнуться о него, — почувствовал даже сквозь купол — но остановился. Только этого Фран и ждал.       Собрав остатки сил, он бросился на Кена, всем весом попытавшись опрокинуть его на спину. К удивлению, получилось. Фран сел сверху — знакомо, но теперь ещё приятнее. Кен попытался хлопнуть его по голове кулаком, но юноша увернулся и от этого. А когда соперник забился под ним — создал ошейник, вывернутый наизнанку, острыми шипами к шее. Грудь Кена завибрировала, но рыка Фран не услышал. И ладно, это было не важно. Главное, что цели он достиг — упёр нож в грудь Кена. И только тогда позволил себе снять купол.       — Ну что, я прошел испытание? — выдохнул он, попытавшись не сморщиться от стиснувшей виски боли. — Или ещё подерёмся? Я упрямый, я могу.       — Бой — прошел, гадость такая, — выдохнул Кен, опустив взгляд на ошейник. — Но вот проверку на контроль пламени почти провалил.       — Почти не считается, — отметил Фран, развеяв последние иллюзии. — Мои резервы стали больше. Я так и не выгорел. Давайте, скажите это. Признайте.       — Признаю, признаю. Но ещё пара иллюзий, и тебя бы выжгло. Ни о ком не думаешь, так о себе побеспокойся, — рыкнул Кен, ещё раз дёрнувшись. — Слезь с меня. Ты слишком тяжёлый для кого-то настолько тощего.       — Это меня ещё плохо кормят. Вот если пайки станут повкуснее, глядишь, сможете меня на таран выпускать, — протянул юноша, буквально свалившись с Кена в снег и положив ладонь с ножом на грудь.       — Тебя и таким терпеть сложно, — буркнул странный, сев и отряхнувшись, как собака. — И вообще, нахрена тебе быть тараном, если ты кому хочешь мозг вынесешь?       — А потом ещё познакомлю с моим ножом, да-да, — отмахнулся от шутки юноша. — На его поддержание тоже пламя тратится или стоит развеять?       — Нет. Разок ты его уже воплотил. Значит, останется с тобой, пока обратного не пожелаешь.       — Значит, оставлю себе. Раз уж учитель забрал мой нож, буду пользоваться этим, — протянул юноша, прикрыв глаза. — Может, учителя он одним видом так напугает, что у меня получится отвертеться от ближайших занятий.       — Верно он говорил, тень Белатри. Такой же мелкий псих, — рыкнул Кен, поднявшись на ноги.       — А вы все тут такие нормальные. Прямо совсем не филиал психиатрической клиники, — поёрничал Фран. — И вообще, не равняйте нас. Мне убийства удовольствие не доставляют, я люблю более тонкие методы довести людей.       — Заметно. Давай, поднимайся, пока не отморозил себе всё, — фыркнул Кен, даже протянув ему ладонь.       Фран отверг её. От попытки подняться юношу едва не стошнило, а кровь закапала на одежду с новой силой, но он остался при своем — самостоятельным. Наконец вернул хоть часть утраченных с выходом в пустошь позиций. Это оказалось чертовски приятно.       И всё же по пути в обитаемую часть замка Кену пришлось ловить его, когда юноша запинался. Тот, конечно, сразу уходил от руки, вжимаясь в стену, но глупо было отрицать, что без поддержки Фран упал бы где-нибудь в темном коридоре и остался там в лучшем случае на часок. Хотелось лечь. Перевести дыхание, дать уйти шуму. Но зайти в комнату Кен ему не позволил.       — После такого боя надо поесть. Силы восстановить, — объяснил он, схватив юношу под локоть и потащив за собой, когда тот попытался завернуть к себе, не попрощавшись.       — Никто из нас готовить не умеет. А я не готов есть что-то хуже еды М.М. Иначе вам придется ещё и убирать, — протянул Фран, дёрнувшись из крепкой хватки.       — А кто сказал, что я не умею готовить? Не хочу и не умею это разные вещи, — фыркнул Кен, улыбнувшись так, что острые клыки стали видны.       Показать навыки ему не довелось. Задолго до того, как даже свет разогнал мрак коридоров, эхо донесло до них голоса. Оба Фран узнал сразу. И Кен тоже. Довольно ухнув, он наконец отпустил юношу и псом, дождавшимся возвращения хозяина, рванул к кухне.       Фран не стал его нагонять. Дал Кену поприветствовать обладателей голосов без лишних свидетелей. И только потом сам замер под аркой и произнес, утерев из-под носа подсохшую кровь:       — Добрый день, учитель. С возвращением, Хром.       Девушка, до этого растерянно улыбавшаяся ругавшему её Кену, перевела взгляд на Франа. Почти прошедший февраль неплохо потрепал её. Под глазами Хром залегли тени, лицо осунулось и стало острее, губы растрескались. Её одежду — ту же форму Кокуе, в которой она поехала на приём в поместье — покрыли грязь и капли крови. Как и трезубец, который она держала в руках. Но Хром выглядела довольной. И целой. Значит, задание всё же выполнила.       — Добрый день, Фран-кун, — кивнула она. — Вижу, тренировки вступили в заключительную фазу?       Фран хотел бы ответить, но Мукуро, стоявший рядом с девушкой, тоже повернулся к нему и фыркнул.       — Вступили, да. Но действуй он всё так же. Злое дитя.       — Зато я сдал, — повёл плечом Фран. — У Кена спросите. Ему пришлось помучаться за вас.       — Бьён! Молчи лучше! — огрызнулся Кен, вмиг растеряв показное дружелюбие. — Чуть не выгорел, а вякает так, будто и вовсе проблем не было.       — А их и не было. Я не выгорел. Значит, всё в порядке, — соврал Фран, направившись к Хром. — Вижу, и у тебя всё в порядке. Догнала, кого искала?       — Да. Да, я его догнала, — удивительно нежно улыбнулась она, обратив взгляд на Рокудо. — Больше нас никто не потревожит, Мукуро-сама.       — Сейчас. Но Гло не единственный наместник пламени, — отмахнулся от её заботы учитель, не изменившись в лице. — Впрочем, ты отлично справилась, Хром. Думаю, я могу с уверенностью сказать, что тебя мне учить больше нечему. Если пожелаешь, можешь отправиться в Вонголу, как отдохнёшь. Думаю, они будут рады увидеть тебя в своих рядах.       — Они — может быть. Но я желаю остаться с вами. Если позволите.       Кен и Фран сморщилась одновременно.       — Давайте без романтики, меня и так подташнивает, — протянул юноша, сев за стол и демонстративно прижав ладонь к губам.       Хром покраснела так, что лицо её стало похоже на помидор, и едва не выронила трезубец. Всё, на что девушку хватило — невнятный писк. За неё отомстил Мукуро. Иллюзорная тряпка стукнула Франа по голове так, что он едва не ткнулся лицом в стол.       — Конечно, Хром. Если хочешь, оставайся, — невозмутимо произнес он. — Тем более, этот гадкий мальчишка скоро уедет, а мне сейчас нужен каждый иллюзионист.       — Предпочту не знать, зачем, — опять вставил своё веское мнение Фран, потерев затылок. — Когда там меня приедут забрать?       — Через полторы недели. Не надейся, я ещё успею поучить тебя, — усмехнулся Мукуро.       И к лучшему. Фран многое узнал и многому научился, но на это всё ещё тратилось слишком много сил. Куда больше, чем у Мукуро. Стоило постараться ещё. Выжать всё, что можно, чтобы приехать в Варию готовым к службе.       Чтобы никто не смог усомниться в нём. В том, что его стоит держать при себе.       А ещё, пожалуй, потренироваться в использовании направленного пламени. Нож Бельфегора холодил карман, напоминая — он мог и такое. Это смущало, вызывало эмоции, рождало необъяснимые желания… Но лишь сейчас. Если Фран научится обращаться с этим, он сможет избавиться от неловкости. Привыкнуть к тому, что вымышленный Бельфегор слишком близок. И к чувствам от этого.       Фран не мог отрицать их. Не мог забыть и того, какими острыми и яркими они могли быть. Но он мог подавить их. Нет, не так — от должен был подавить их.       Чтобы никто и никогда о них не узнал. Чтобы он сам, возможно, о них забыл. Ведь, право, никакого будущего у этих чувств не было и быть не могло.