Антитеза

      Несмотря на то, что Мукуро дал Франу конкретное задание, учить его он не перестал. Юноше пришлось снова спуститься в подвал и погрузиться в ряд иллюзий одна хуже другой.       Оказывается, до этого Мукуро и в самом деле жалел его. Новые иллюзии поумнели: перестали попадаться в ловушки, научились уворачиваться. А ещё стали оставлять реальные следы на полу и стенах подвала. Определенно, будь они такими в первые дни, мозг Франа спёкся бы прежде, чем он достиг хоть чего-то.       Но с якорем юноша смог справиться и с новыми условиями. Можно сказать, Мукуро просто сравнял тренировочные образы с тем, какими стали иллюзии Франа. Это была честная игра.       Правда, в первый день юноше так не показалось.       — Мне кажется, или этот пузырь только что ушел от цепей? — протянул Фран, когда иллюзорная тварь, похожая на раздутую волдырями от ожогов огромную птицу, взмахнула лысоватым подобием крыльев и подпрыгнула, увернувшись от удара.       — Не кажется. Раньше я делал поправку на тот, что иллюзии у тебя получаются медленно, — усмехнулся Мукуро, сидевший за его спиной и, судя по звуку, постукивавший трезубцем по полу. — Но теперь у тебя есть якорь. Да ещё и такой весомый. Давай, не позорь его. Иначе, боюсь, придется побывать на моём месте.       — Я и так там побываю, не беспокойтесь, — съязвил Фран в ответ, рывком уйдя от плевка сгустком пламени.       Раньше удерживать пузырей ему удавалось легко. Они двигались тяжело, неловко переступая с одной раздутой лапы на другую, покачиваясь при попытках ускориться. Но в тот раз стратегию пришлось изменить. Оказалось, что похожие на крылья отростки — лысые, покрытые ожогами, — у тварей не просто висели по бокам, а пламенем они пользовались не хуже мутантов из поместья. Может, скорости пузырям и не хватало, но они компенсировали это дальностью атак.       Благо, опыт с дальними атаками у Франа был. И теперь он мог отвечать, не приближаясь к врагу. То-то Бельфегор, наверное, удивится… Перед тем, как снова покатает его по полу.       Уворачиваясь от атак и используя привычную тактику утомления, Фран пробовал разное. Атаки с земли и со спины не сработали. Из разлома в земле пузырь выбрался с помощью всё тех же отростков, а удары ножами в спину сделали хуже, лопнув пару ожоговых пузырей и разозлив мутанта только больше.       В тот день Фран впервые решился использовать иллюзии нового уровня. Это было рисковано, потому что даже с якорем требовало сосредоточения, а значит, вырывало из ритма боя и нарушало правила, которым его учил Бельфегор… Но кроме того, это было интересно.       Создав перед собой купол, — гораздо тоньше прежних, чтобы не отвлекаться на его поддержание, но иметь какую-никакую защиту, — Фран приступил к формированию человеческой фигуры. Ради разнообразия, не Бельфегора. В этот раз наставник ожидал соперника для боя. И им Фран символично выбрал Мукуро.       — Ку-фу-фу! — рассмеялся тот, когда увидел, какие черты принял с трудом возникший из тумана образ. — Не стану спрашивать, какие сцены ты сейчас представляешь.       — Там ни вам, ни ему, если вы об этом, — выдохнул Фран, только чудом успев уйти от очередного рывка твари, разбившего щит. — Вы оба так себе люди. Предпочел бы посмотреть, как вы убьете друг друга. И болел бы исключительно за себя.       — Злой, злой мальчик. При реальном Белатри такого не скажи только, а то получишь ещё хуже.       О, Мукуро отомстил ему за гадкие слова сполна. Иллюзия пузыря накинулась на добычу с новыми силами. Шипастый клюв распахнулся, собравшись схватить юношу за голову, а фигура затмила мир уродливой необъятностью. Фран рванул в сторону. Едва сформировавшаяся иллюзия Мукуро рассыпалась. Из неё юноша собрал несколько ножей, вонзившихся твари в бок и заставивших одно её «крыло» повиснуть, но это был провал.       Достойная месть. Едва не решившая исход боя. В конце концов Фран обошёлся мелкими иллюзиями — отвлёк мутанта камнями, поставил на себя невидимость, а затем вспорол ему горло длинным ножом, тоже созданным из тумана. Мукуро это за победу не засчитал.       Ничего, Фран заставил его снизойти до похвал уже к концу недели, когда не только создал иллюзию человека, но и заставил её пойти в бой. Мукуро из тумана получился зыбким и почти лишённым черт, — от них остался только характерный «хохолок» на голове и разноцветные глаза — но смог схватиться за трезубец и неплохо побороться с призванным прогоревшим.       — Делаешь успехи. Может, скоро сможешь сцены создавать, — произнёс настоящий Мукуро, когда иллюзорный пригвоздил мутанта трезубцем к полу.       — Меня больше радует, что теперь не придется свои руки в крови пачкать, — протянул Фран, развеяв иллюзию и смахнув со лба капли пота. — Через раз. Если лень будет.       — Ты хотел сказать, если сможешь собраться и создать что-то больше мелких подлянок, на которые не каждый купится? — притворно удивился Мукуро, создав нового прогоревшего. — Ну же, попробуй ещё раз. Закрепи успех.       Не закрепил. Пришлось снова обойтись чем-то мельче. Но Фран компенсировал это многочисленностью иллюзий и их плотностью. Внезапно выросший холм земли заставил тварь замедлиться в попытках забраться на него или обойти, а покрывшие его шипастые шары — потерять часть плоти. Когда и это не остановило мутанта, Фран снова пустил в ход цепи. Сразу четыре, они, словно змеи, обвили оплывшую фигуру, вонзились в её плоть, не позволив двигаться, а опустившийся следом лист металла снёс твари голову.       Мукуро за такую изощрённую вариацию гильотины даже разошелся на второе снисхождение. И на очень откровенный намек:       — Мелкие иллюзии ты освоил идеально. А раз так, тебе следовало бы попробовать их на ком-то ещё. Разные соперники дают разный опыт. Думаю, Белатри тебе это говорил.       — Предпочел упустить. Слишком очевидно, чтобы он до такого опустился, — качнул головой Фран, впрочем, поняв намёк.       Мукуро снова предложил ему опробовать себя на странных. Как будто выловить их было так легко. С самого возвращения Франа в Кокуе Лэнд обитатели замка словно растворились среди вечного тумана. Лишь пару раз юноша находил на кухне еду, оставленную М.М для себя-любимой, да разок видел тень Чикусы, мелькнувшую на одной из башенок. Кен же и вовсе как исчез.       Однако учитель ясно дал понять, что засчитает успехи только если Фран выдержит проверку странными. Казалось бы, и к черту одобрение этого психа, ещё более сомнительного, чем все прочие… А с другой стороны, он ему характеристику давал. И учебу вёл. Причем достойно, этого отрицать не получалось.       В общем, через неделю пришлось Франу всё же собраться и отправиться на поиски хоть кого-нибудь. Как начального противника он выбрал М.М. Не потому, что она казалась ему слабой, нет, просто где найти её он знал хотя бы примерно.       Ожидания Франа не подвели. Юноше пришлось разве что спуститься на нижний уровень парка и отголоски музыки повели его на встречу с первой противницей. Лабиринт был, как и прежде, затянут в туман, поэтому юноша сразу активировал кольцо. Бельфегор озвучил его мысли:       — Ши-ши-ши, что, прямо так сунешься в логово врага? Ещё и лабиринт? Как будто знаешь, куда идти.       Фран не знал. Конечно, от стен остались только каркасы да битый камень, но стоило задумать о способе ориентироваться среди поворотов и тупиков. Фран выбрал для себя самый очевидный — создал иллюзорную нить. Не идеально, но юноша решил, что и так сойдёт. Тем более, что сейчас он всего лишь собирался найти М.М.       А вот она, кажется, как раз ждала боя. Потому что, едва Фран вошёл в лабиринт, как мелодия сменила ритм. До этого тихая и умиротворяющая, она загудела, приобрела угрожающие нотки. В тот же миг земля под ногами Франа затрещала, а между камнями дорожки начала пробиваться трава, да так быстро, что пришлось прыгнуть вперёд, чтобы она не поглотила его.       Юноша уцелел. Но потерял способ уйти. Растения — деревца, ощерившиеся ветками — поднялись до самой верхушки стен лабиринта. Мелкая поросль лоз протянулась по камню и металлическому каркасу, обещая ударить, если он попробует выбраться.       — С кем поведёшься, от того и наберёшься, — протянул Фран, окинув взглядом стену из деревьев.       К счастью, М.М не была такой же наблюдательной, как Мукуро, а потому эта фразочка осталась на совести Франа. Как и обычно, сарказм помог успокоиться, поверить, что угроза не так страшна, как казалась. Хотя с М.М стоило считаться. Ей хватало сил в одиночку поддерживать посадки Кокуе, что она могла сделать с начинающим иллюзионистом оставалось только догадываться. Очевидно, что-то не очень хорошее.       Девушка «мягко» намекнула на это, стоило Франу дойти до первого поворота. Видно, какой-то способ наблюдать за ним у неё всё же был, потому что, стоило юноше расплести леску и привязать её к стене, как земля под его ногами снова забурлила. На этот раз лозы прорвали битый булыжник тропинки так, что камни полетели во все стороны. Фран сразу же накинул на себя купол, поэтому ни один его не задел, но это было только начало. Лозы ощерились в ритм ускорившейся музыке и бросились на него. Острые, усыпанные мелкими иглами, они застучали по поверхности купола, пытаясь не то оплести его, не то пробиться внутрь. Под ногами снова загудело и затрещало, когда новые и новые лозы начали присоединяться к уже насевшим на юношу. Фран ощутил мурашки на коже и сладкое предвкушение боя, разлившееся в груди жарким пламенем. Пламя… Что ж, у М.М было не лучшее оружие для встречи с иллюзионистом.       Фран постарался вспомнить первый вечер, когда ему открылась тьма в душе. Образы смазались, но горящий в тёмной ночи костер и пламя урагана, воплощение которого плясало у самого его лица, всё ещё оживали в памяти, стоило о них подумать. Фран вспомнил лицо Бельфегора тогда — пятна крови на светлой коже, улыбку, кажущуюся ещё более безумной в отблесках пламени.       В ту же секунду лианы охватило пламя. Иллюзия, не более, но она показалась Франу куда более живой, чем предыдущие. Музыка кларнета сбилась и заиграла по новому — надрывнее. Лианы отшатнулись от купола и поспешили нырнуть в сугробы за металлическими каркасами. Исчезли, словно их и не было. Туда им и дорога, решил Фран, наконец продолжив путь в глубины лабиринта. От поворота за ним по земле потянулась иллюзорная нить — единственный указатель, который теперь у юноши был.       Его пользу он оценил не раз и не два за путешествие в поисках изворотливой М.М. Лабиринт вился и переплетался, путал забредших в него тройными и даже четвертными развилками, заводил в тупики. Снег хрустел под ногами. Ветер гонял его над стенами, бросал в лицо, выл в трещинах, запутывал ещё больше. И никаких других опознавательных знаков, кроме тянущейся за Франом иллюзорной лески, не было. Как М.М сама тут не терялась оставалось только гадать.       Если бы не мелодия кларнета, то удаляющаяся, то становящаяся ближе, юноша, наверное, ушёл бы куда-нибудь в другую сторону. Но М.М вела его. Звала на бой. И строила одну подлянку за другой.       Растения словно были продолжением её самой. Фран слышал, как они скреблись под снегом, разрастаясь вслед за ним. Вот, как М.М всегда находила его. Весь лабиринт был её вотчиной, а зелень в нём — наблюдателями. И бойцами тоже. Стоило Франу отвлечься хоть на секунду и она поднималась из сугробов и лезла из стен. Подвижные и гибкие, лианы цеплялись за его ноги и волосы, лезли в лицо, били по плечам. Мелодия кларнета звучала с каждым разом всё злее.       Но снова и снова Фран справлялся с ловушками. Иллюзии не подводили. Пару раз он срезал появляющиеся на его пути лианы мечами. Ещё несколько — давил их камнями и отгонял огненными всполохами. Единожды даже вылез на стену с помощью иллюзорной лестницы, за что поплатился, когда тянущиеся внутри них растения разбили хрупкие остатки камня сверху. Не будь Фран таким ловким и не создай внизу гору подушек — висеть ему среди изломанного железного каркаса. В лучшем случае только застряв там. Повторять опыт ещё раз, чуть дальше, он не решился.       В любом случае, благодаря этой неудаче Фран понял, что оказался предельно близок к М.М. И чуть обнаглел. Было из-за чего. В лабиринте он освоился, от воя ветра и мелькающих теней напрягаться перестал, а уловки принял, как данность. Тем более, что иллюзии от них отлично помогали. Но даже так о бдительности юноша не забыл. Лабиринт ещё не закончился. Как и испытание. Бельфегор не раз доказывал — стоит разок ослабить бдительность, и все труды прокатят лицом по полу вместе с тобой.       Мукуро ждал от Франа совершенствования. Предлагал ему испытать себя на странных, понимая, что придётся постараться. С М.М всё не могло оказаться так просто.       Чутье не подвело юношу: на очередной развилке его встретило настоящее испытание. Фран ощутил колебания земли задолго до того, как первые растения прорвали снежный покров, но и близко не был готов к подобному натиску. Кларнет уже не просто запел — завыл на одной долгой, протяжной ноте, от которой в ушах зазвенело и в висках заныло. На этот раз атака была синхронной: за спиной Франа стеной выросли деревья, да так резво, что кроны их вмиг затмили небо, а лианы заскрежетали среди металла и камня, прорвали его сверху, замкнув клетку. М.М оставила ему только путь вперёд, на развилку. И определенно хотела, чтобы юноша выбирал побыстрее. Ветви деревьев потянулись к Франу, словно руки мутантов, а лианы свесились, попытавшись схватить его за голову.       — Ну и гадость, — протянул юноша, спиной отступив к развилке и осмотревшись. — На вашем месте я бы такое не делал. Не боитесь, что я всё подожгу?       М.М не позволила юноше ни секунды раздумий. Часть лиан вновь потянулась за стены, а затем с ужасающим треском пробилась сквозь трещины. Одна, другая, третья — Фран едва успевал уворачиваться и от них, и от ветвей деревьев, и от тех растений, что свешивались сверху и тоже не упускали шанса просвистеть у него над головой.       М.М заставляла его выбрать сейчас же. На развилке точно ждала ловушка ещё похлеще этой. Что ж, у Франа был на этот случай козырь.       Выставив слабый купол, он сосредоточился на образе Бельфегора. Тот ждал соперника. Кого-то, способного вдоволь повеселить его. Мелкую жабу, такую немощную с виду, но до крайности упёртую в своём желании жить…       Иллюзорный Фран возник рядом с настоящим. Купол в то же мгновение лопнул, рассыпав во все стороны туман. Настоящий Фран скрылся за иллюзией невидимости, а ложный — рванул налево. Лианы с грохотом и треском потянулись за обманкой. Юноша же присел у разделяющей развилку стены, чтобы отдышаться. Теперь осталось только довести иллюзию до конца. Если она дойдет, Фран последует за ней. Лишь бы хватило сил…       Иллюзии Мукуро прекрасно повторяли реальные способности отображаемых существ. Франу пока такое не давалось. Для него радостью оказалось уже то, что копия выдерживала бег и действовала адекватно. Даже на такое её поддержание уходило много сил. Настолько, что у юноши заболела голова. На М.М, впрочем, это сработало.       Иллюзорному Франу не повезло: левая развилка всё же оказалась ловушкой. Какой именно юноша понять не смог, услышал разве, как его копия живописно вскрикнула, перекричав даже пение кларнета. А затем её развеяли. Что ж, и на том ей спасибо, решил юноша, крадучись пробравшись направо.       Даже хорошо, что эту иллюзию развеяли. Фран опасался, что дольше она и невидимость просто не продержались бы. Слишком много сложных иллюзий для одного раза. Впрочем, в этот раз время поддержания копии увеличилось. Прогресс был на лицо. С каждым днём Фран — и его тело, и мозг, что важнее, — осваивался с иллюзиями. Такими темпами можно было надеяться, что к марту он всё же станет достойным иллюзионистом. По крайней мере, настолько, насколько сам это видел.       Его тщеславные размышления прервал треск под ногами. Ещё один факт — М.М могла не видеть его, снег мог скрывать движения, но даже так растения на пламени солнца отлично чувствовали мельчайшие колебания.       — Могли бы сделать вид, что очень мной довольны и на этом закончить, — протянул Фран, развеяв иллюзию невидимости и вместо неё создав под собой металлическую пластину.       Не лучший выбор — вырвавшиеся из-под снега лианы буквально подбросили его в воздух, сбросив с пластины. Наверное, и поймали бы, не окутай Фран себя уже привычным куполом. От удара о землю тот раскололся, как пластиковый шар, и юноша ещё немного прокатился по снегу, но это было лучше, чем принять всё лицом. Впрочем, такая реакция купола ясно дала понять — стоило заканчивать.       Поэтому, едва поднявшись, Фран побежал так быстро, как только позволили сугробы. Лианы понеслись за ним, грохоча и словно снося всё на своем пути. Юноша попытался отбиться с помощью очередной иллюзии огня, но на этот раз её приняла лишь часть лиан. И сразу ушла под землю, чтобы появиться почти под его стопами. Фран собрал ещё сил и обрушил на лианы град мечей. Не помогло и близко.       Всё это время М.М проверяла пределы его возможностей. Исследовала юношу, как кроликов, которых загоняла к себе. А он позволил себе показать ей весь потенциал. Впрочем, нет, не весь…       Чего он еще не делал, так это не менял окружение. На это могли бесполезно уйти остатки сил, но попробовать стоило.       Главное было не останавливаться ни на мгновение. Остановишься — проиграешь, так учил Бельфегор. Фран представил его рядом. Мог бы воплотить что-то более реальное, — его вместо лиан, например, — но решил, что неприятностей хватало и так, а вот напарника рядом хотелось…       — Кого ты обманываешь, лягушка? Ши-ши-ши, признай, скучаешь! — засмеялась тень, подарив ему фирменную улыбку.       А вот об этом можно было подумать и потом. Если всё удастся и лианы не накажут его за самонадеянность.       — Пф, придурок мелкий. Совсем крышей едешь. Я ведь в любом случае только твоё воображение, — стало ему ответом.       И вправду ехал. Менялся, как того ждали от него условия пустоши. Сердце билось как бешеное, в ногах гудело, плащ Варии, на который он сменил форму Кокуе, стучал капюшоном по спине при каждом шаге… Фран задыхался, но сейчас — исключительно от восторга.       Наконец достойный бой. Наконец достойный соперник. И он дал ему достойный отпор.       Стена выросла на пути у лиан так быстро, что они не успели обогнуть её. Фран ощутил, как ладонь закололо холодом, поднявшимся от кольца словно для того, чтобы поглотить его, но остановиться себе не позволил. Картину он завершил, опустив сверху каменную стену, ставшую для лабиринта потолком. Лианы заклокотали, забились, словно щупальца того парня из поместья. Но они были реальны. Они были не из пламени. И они были слабее. Три «были», которые позволили Франу довести иллюзию до совершенства.       Собрав последние силы, он создал из тумана столько клинков, сколько смог, и усыпал ими стены на пути лиан. Лабиринт за его спиной превратился в мясорубку. Для пущего эффекта Фран толкнул иллюзорную стену и крышу ниже. И только после этого снова побежал. На пути не встало больше развилок. Дорога не закончилась тупиком. В конце наконец забрезжил выход…       На открытое пространство в центре лабиринта Фран буквально вылетел. И даже по инерции ещё немного пробежал. Остановить его смог только пронзительный голос М.М:       — Осторожнее, не потопчи посадки, гадкий мальчишка!       Её саму Фран увидел под чахлым, но вполне живым дубом. Всё ещё сжимая кларнет, девушка окинула его строгим взглядом лиловых глаз и скривилась. Стоило бы, наверное, сказать что-нибудь язвительное, но Фран решил, что был не совсем в том состоянии, чтобы злить и так не очень довольную М.М.       — Как-то вы не выглядите готовой к бою. Будете бить меня кларнетом? — выдохнул Фран, попытавшись скрыть, как на деле запыхался.       — Дурачина. Весь твой путь через лабиринт был испытанием, — фыркнула М.М, направившись к нему. — Мукуро предупредил, что дал тебе задание. Я всё ждала, когда ты явишься.       — Видно, недостаточно ждали, — подметил Фран, указав на себя. — Ваши лианы только первые пять минут впечатляли.       — Хмпф! — фыркнула М.М, впрочем, не став снова играть на кларнете. — Не зазнавайся! Ты прошел это испытания, но выдохся. Не научишься контролировать себя — выгоришь, как пить дать! А впереди у тебя Чикуса и Кен. И не сомневайся, они не будут так же милосердны.       — Спасибо за уважение к этому ученику, о ваше сиятельство М.М, — не удержался Фран.       Для девушки это тоже стало последней каплей. Прижав к губам кларнет, она сыграла короткую звенящую мелодию. Один из проростков на грядке рядом с ногой Франа потянулся к нему. Впрочем, юноша был готов к этому, поэтому, отступив, придавил лиану ногой.       — К вашему сведению, я не только туманник, но и драться могу. И без ножа тоже, — протянул Фран, для пущей убедительности придавив копошащееся растение сильнее.       — Правильно Мукуро тебя злобным мальчишкой зовёт, — фыркнула М.М, всё же смягчившись и направившись куда-то за дерево. — Подожди уж. Я до весны останусь тут, а запасы на кухне не бесконечные, так что бери корзину и собирай, что хочешь.       — А вот это звучит хорошо, — на самом деле приободрился юноша, направившись за ней.       В одном из ответвлений лабиринта нашелся домик. Наверное, когда-то он принадлежал охране, но сейчас едва стоял, удерживаемый только подпоркой в виде чахлого деревца. Внутри всё было в стиле Кокуе — М.М натащила одеял и подушек, завесив и заложив ими трещины, чтобы сквозняков было поменьше, и украсила стены пучками сушёных трав и простыми рисунками. В воздухе ещё витал сладковатый дымок, от которого Франу захотелось чихнуть, а над очагом в центре комнаты стоял котелок с похлёбкой. Впрочем, судя по явно мужской куртке и висящим над входом мокрым перчаткам, не одна М.М перебралась сюда…       Для Франа это не имело значение. Он не стал подмечать ни причудливости жилья, так характерной для взбалмошной М.М, ни того, что у неё с Кеном, очевидно, жизнь не на одних перепалках строилась. Вместо этого он взял корзинку и сделал, как предложили — набрал с горкой моркови, картофеля, помидоров и прочего по мелочи. Не его это было дело. Странные не лезли в его жизнь, значит, имели право на то, чтобы и он в их не лез. Тем более, все они по своему ему помогали. Да, с той же грубоватостью и неохотой, как и офицеры Варии, но в пустоши это как будто было частью этикета.       Гораздо важнее казалась сама помощь и то, что она давала. Глупая попытка убедить себя в том, что всё в порядке, но какая разница если это было приятнее, чем лелеять ещё одну обиду, которых и так за душой имелось немало? Не смирится с этой — точно помрёт. Да, определенно. И вовсе Франу не хотелось поверить в лучшее, а не в то, что его везде разве что терпели.       М.М и в самом деле не вернулась в замок ни в тот день, ни на следующий, ни даже через ещё неделю после них. Все эти дни Фран готовил себе сам, как умел и как мог. Получалось скверно, но выбирать не приходилось. Впереди у него было ещё несколько испытаний, и он старательно пытался отыскать их, а значит, нуждался в силах, которые опустевший, промерзший замок словно старательно вытягивал из едва прижившегося в нём иллюзиониста. Коридоры стали ещё темнее, подвал — мрачнее, а сон в холодной комнате, за стенами которой вечно что-то скрипело и шуршало — беспокойнее. Безумие, начавшееся с малого, в таких условиях обрело новые формы.       Фран перестал надолго гасить кольцо. Это утомляло, вызывало головную боль, резь в глазах и тошноту, зато обеспечивало безопасность. Зато понятно стало, почему странные так себя вели. В подобных условиях любая тень казалась угрозой вселенского масштаба, а вой ветра — шепотками пламени в голове… А может, Фран и в самом деле стал слышать его? Кольцо связывало юношу с пламенем, и чем чаще он его использовал, тем сильнее приближал себя к выгоранию, а значит — к странным. Об этом он старался не думать. Хватало ему вынужденного соседства с ходячим светловолосым безумием, в других напоминаниях о своих проблемах с головой не нуждался.       Так или иначе, кольцо было ему нужно. Когда там Кен и Чикуса решат проверить его Фран не знал, а сами они на встречу не выходили. Подбирали условия. Проверяли и наблюдали. И Мукуро о них ничего не говорил. Молчал, улыбался да новых мутантов призывал — ещё сильнее, умнее и командами. Тоже испытывал, но уже не самого ученика, а его нервы.       В таких условиях пика Фран достиг быстро. И тогда надуманные тени превратились в реальные.       В тот день Фран вышел на улицу подышать. Буквально сбежал из темных, давящих коридоров, посмотреть на серое небо и послушать хруст снега под ногами. Но смог разве что глянуть на ставшие ещё прозрачнее иллюзорные деревья у дверей и выйти в центр площади. А затем услышал характерный звук пламени дождя.       Он был готов к этому. Но даже рывком уйдя в сторону юноша едва не попался — следом за одним огоньком, похожим на дротик, по земле застучали другие. Фран закрылся куполом, однако монотонный стук не только продолжился, но и сместился.       — Это было подло, — протянул юноша, попытавшись понять, откуда пришла атака. — Могли бы хоть снегом похрустеть, предупредить, что рядом.       — Если тебе это нужно, значит, ты ещё не готов, — зазвучал словно бы отовсюду тихий голос Чикусы.       — Я не сказал, что не был готов, — подметил Фран, сделав вид, что и вовсе его натянутые нервы это нападение не задело. — Вы же наблюдали за мной. Сами должны знать, как я вас ждал.       — Ждал, но не видел. Искал, но не находил. Внимательный, но… Недостаточно.       Фран слишком поздно понял, о чем Чикуса говорил. Примерно в тот момент, когда снег под ногами внезапно ощерился множеством мелких капель, вспыхнувших голубым.       Юноша подпрыгнул и попытался прикрыться ещё одним куполом, но было поздно — дротики из пламени дождя застучали по телу. Франу даже пришлось прикрыть лицо руками, чтобы они не ослепили его ненароком.       Купол лопнул, как шарик. Кольцо погасло, а тело словно свинцовой тяжестью налилось. Фран не смог даже приземлиться — завалился в снег и забарахтался в нем, силясь побыстрее подняться. Не получилось. Руки двигались медленно, непослушно, пальцы едва сгибались. По плечам и затылку вновь застучали дротики. Фран понимал, что это не сработает, но всё равно попытался вызвать иллюзию. Представил, что это не Чикуса атаковал его, а Бельфегор — очень реальный и не менее злой. Жаба должна была шевелиться, а не лежать. Жаба должна была действовать, если хотела жить.       На этот раз даже якорь не помог активировать кольцо. Стоило этого ожидать. Вот оно, действие пламени дождя. Разок попался — и всё, можешь не рыпаться, дальше дело не пойдет. Его успокоили.       — Так и будешь лежать? — услышал Фран голос слева.       Тень Чикусы мелькнула на самом краю зрения. Фран попытался повернуться за ней, но не смог даже увидеть фигуры.       — Не понимаю, чего вы от меня ждёте, — выдохнул юноша, поразившись, как вяло прозвучал его голос. — Вы меня, считай, годовой дозой успокаивающих трав накачали. Или хорошей дурью.       — Это тебя остановит? — так же спокойно отозвался Чикуса, уже справа.       Очередной дротик ударил едва сумевшего приподняться Франа в плечо. Пошатнул, но не уронил. А Чикуса дал ему так необходимый намёк. Он ждал, что Фран будет бороться. Значит, пламени дождя можно было противодействовать. Но как, если мысли в голове потекли вяло, а непослушное тело потянуло лечь?       В прошлый раз от стрелы дождя его и близко не так придавило. Та девчонка у костра всё же была новичком… Нет, воспоминание о ней никак не могло помочь. Нужно было что-то другое.       — Я могу попросить подсказку? — съязвил Фран, наконец сумев сесть.       Ответа не ожидал. Но Чикуса, видно, сделал поправку на то, что с ним юноша ещё не сталкивался, и сказал:       — Туман — это сила разума. Подчини его — и дождь лишь ослабит тебя.       — Подчини. Хорошее предложение. Ещё бы я с медитациями работал, а не с якорем, — выдохнул юноша, попытавшись понять, чего от него ожидают.       — Всё, что нужно, ты уже имеешь, — ответил Чикуса, продолжив уходить от его взгляда.       Ну хоть закидывать дротиками перестал. Дал время подумать. Понимал, что без этого Фран ничего сделать не сможет. Бельфегор бы это так не оставил. Ему совесть бить лежачего не мешала. Фран попытался представить его стоящим рядом. Ощущение насмешливого взгляда даже кожу закололо, а смешок зазвучал в голове так отчётливо, словно Бельфегор и вправду оказался рядом. Но, как он ни старался, якорь не пробудили ни кольцо, ни скорость мыслей. Дёрнул разве что, однако всё сразу вернулось на круги своя — к вялости, из-за которой даже шевельнуться давалось с трудом       Чёрт. Значит, не это. А Фран надеялся, что ему удастся избежать медитаций… Он ведь и не занимался ими с возвращения из поместья.       Иллюзии требовали сосредоточения, это Мукуро Франу сразу дал понять. Никаких чувств, никакого отвлечения на мирское. Ты, иллюзия — и враг, которого надо уничтожить. Вот и всё. Но якорь ведь работал так же. Даже лучше. Так что было не так с Франом?       Юноша решил для начала всё же попробовать медитацию как последнее средство, и уже потом думать. Медленно выпрямившись, он сосредоточился на дыхании. Дротики снова застучали по спине, однако Фран не позволил себе сбиться. Стиснул зубы разве что, но обратился к мыслям, а не к внешнему.       И… Это тоже не помогло. Поток мыслей как тёк вяло и непослушно, так и продолжил, а кольцо осталось издевательски темным.       — Ну, я попробовал. Всё ещё чувствую себя варёной картошкой, — протянул он, уже даже не надеясь увидеть ничего, кроме стены перед собой. — Право на вторую подсказку есть? Или лимит щедрости я исчерпал?       — Ты действительно не контролируешь силу пламени, — поступил по-мукуровски Чикуса. — Вария. Идеальный представитель. Пламя можно не только выпускать, как получится, но и направлять.       — Вот эту претензию я направил бы кому поближе, — подметил Фран, даже разозлиться толком неспособный.       — Мукуро не говорит прямо, — справедливо напомнили ему.       И ведь не огрызнешься. Мукуро на само деле делал, не говорил и лишь в редких случаях доходил до объяснений — когда совсем разочаровывался. Но его действия говорили всё за него. Прямо как у кое-кого ещё…       Фран закрыл глаза и задумался. Что такого делал Мукуро, чего не делал он? Это должно было быть что-то простое, но заметное. Что-то такое, что увидишь сразу, но не сразу поймёшь. Мутанты? Нет, на это уже требовалась сила кольца. Как и на прочие иллюзии. Но что тогда? Что из того, что Мукуро использовал, не было иллюзией?       Фран вспомнил каждую тренировку с Рокудо. Сопоставил их, едва в силах вообще контролировать разум. Так получалось, что все тренировки были похожими, но разными, и повторялись разве что в совсем незначительных деталях. Однако Фран продолжил упорствовать. Не позволил себе отдаться во власть слабости, обволакивающей тело и сознание, и продолжил искать в памяти подсказку…       Пока озарение наконец не снизошло на него синим огнем — верным спутником Мукуро. Где бы тот ни находился, фонари на его пути загорались синими огоньками — неестественными, а потому, как Фран думал, наверняка иллюзорными. Но, если припомнить, не всегда кольцо учителя горело вместе с этими огнями…       Ему удавалось зажигать их без активации кольца. Или, скорее, без явного на него влияния. Как-то.       — Учитель мог бы и понятнее изъясняться, — выдохнул Фран, чувствуя, что ещё немного, и его вялое сознание вскипит. — Допустим, я догадался. Пламя можно использовать и в подавленном состоянии. Но как мне это сделать, если кольцо не слушается?       — Пламя не просто энергия, оно — часть нас, — в стиле Мукуро ответил Чикуса, кажется, сев и принявшись что-то писать. — Тебе не обязательно использовать его вне тела. Ауры Мукуро не достичь без тех же испытаний, что прошел он, но тебе и меньшего хватит, чтобы очиститься.       — Часть вас. Но я не странный, — напомнил Фран.       — Часть всех живущих. Нас — лишь в большей степени.       Очередная эзотерическая история из богатого арсенала жителей Кокуе. Франу иногда казалось, что он начинал привыкать к тому, насколько ими была пронизана вся жизнь странных. В такие моменты он понимал, что нет. Они ведь могли говорить нормально. Но предпочитали запутывать всё настолько, чтобы Франу захотелось удариться головой о стену. Достигнуть их уровня радикальными методами.       Юноша выдохнул и попытался понять, как ему найти это пламя в себе. А что ещё важнее — как до него достучаться. Он и с кольцом его обнаруживать долго не умел, а без как? Одни загадки и никаких ответов.       Что ж, рабочий метод у него в любом случае был один. К нему Фран и обратился. Попытался представить себе наставника, насмехающегося над его слабостью. Это разозлило, но снова не помогло. Тогда юноша представил его бросающим клинки. Попробовал даже мысленно воплотить боль от порезов и синяков, но до такого его фантазия ещё не дошла. В любом случае, ничего хорошего не вышло.       Франу начало казаться, что он шёл по коридору со множеством дверей и слепо бился в каждую в надежде, что какая-нибудь да откроется. Из замка он вышел ближе к обеду, а просидел в бесплотных попытках отвязаться от пламени дождя до тех пор, пока Солнце не стало клониться к закату. Наверное, сидел бы и дольше, но Чикусе его медлительность, похоже, тоже надоела. Стукнув карандашом по бумаге, он выдохнул:       — У тебя есть якорь. Если не понимаешь, как обратиться к пламени — пусть он поможет.       — Как? Постучится мне в черепушку и попросит пламя выйти? — огрызнулся Фран.       — Направит его. Если тебе так будет проще, пламя в данном случае — клинок. И тебе нужно провести им отсюда, — Чикуса остановился перед Франом и указал себе в район груди, — до той точки, где сосредоточен эффект чужого пламени. До места наложения.       — Могли начать объяснять это часа три назад. Пока у меня ещё ноги не отмерзли, — выдохнул юноша.       Клинок, значит? Что ж, это ему было знакомо. Даже слишком. Только шпыняли его не совсем с благими намерениями. А сейчас нужна была именно помощь. Причем специфическая. Представить себе, как нож ведёт от места на груди не просто до одной точки на теле, а до десятка? Неловкий опыт, даже если не настоящий.       — А другой способ есть? — буркнул Фран, смущённый одной мыслью о таком «лечении».       — Медитация. Поиск источника пламени. Обращение к нему, его направление, — перечислил Чикуса, даже не изменившись в лице.       Понятно, якорь так якорь. Как бы представить это полегче… Но тут хочешь-не хочешь, а сцена получалась неловкой. Фран попытался сделать её мрачнее. Добавил образу Бельфегора маньячной улыбки и брызгов крови на лице, той чистейшей ауры безумия, от которой в начале их знакомства его пробирало дрожью… Создал образ, который должен был вызвать ужас, а не неловкость.       Мысленно Франа подняли. Буквально вздёрнули на ноги за ворот плаща, как это бывало ещё недавно. Нож ткнулся в грудь — примерно туда, куда указал Чикуса. Фран добавил движению грубости, чтобы не осталось и тени сомнений — всё это было очередной жестокой игрой, пусть и происходившей только в его голове. А потом нож в чужих тонких пальцах скользнул вниз, к первому ряду ударов дротиков из пламени. Издевательски медленно, напоминая, кто здесь хищник, а кто — жертва. Нужно было испугаться. Эти ножи причиняли ему много боли. Безумно много.       Дрожь действительно пришла. Но вместе с ней — и странное, распирающее чувство в груди, отдавшееся жаром во всём теле. Улыбка на губах воображаемого Бельфегора стала только шире. Больная лягушка, сказал бы он. Его фигура в воображении не должна была быть так близко. В реальности он приближался только если Франа нужно было придушить или ударить. То, что юноша представлял сейчас, и рядом с этим не стояло. Нет, оно было… Ещё одной игрой. Но только другой. С иным оттенком.       Фран попытался отмахнуться от этой мысли. Воображаемый нож вжался в ткань сильнее, почти вспорол её. Но Бельфегор всё ещё был рядом. Стоял, улыбался, медленно вёл клинком… Ловил отзвуки чужих эмоций, нет-нет да проявляющихся в едва заметных движениях. Настоящий наверняка испытывал бы от этого садистскую эйфорию. Вымышленный, по крайней мере, точно наслаждался.       И Фран не мог сказать, что не наслаждался тоже. Безумная, ещё более больная мысль, чем прежде. Он не был мазохистом. Никогда, что бы Бельфегор ни говорил. Боль ему не нравилась, получать её — тоже. Но ведь от этого и боли бы не было… Только страх, смешанный с совершенно ненормальным упоением.       Одну за другой нож собрал точки ударов. Рука опустилась до самого бедра, чужая фигура стала ещё ближе… Настолько, что, будь она реальной, Фран ощутил бы запах крови. Как тогда, в первом заброшенном городе, который он увидел. Когда Бельфегор вжал его в стену всем собой — тяжёлым, горячим телом, которое тогда совсем не хотелось ощущать так близко… А сейчас как будто бы и нужно было.       — Ши-ши-ши, ненормальная лягушка, — мог бы рассмеяться настоящий Бельфегор. — Каждый в пустоши в итоге сходит с ума. Вот и ты потек крышей. Или не только крышей?       Фран только стиснул зубы и отогнал эту мысль, сказанную таким тоном, что от него мурашки по коже побежали. Нет, он не должен был даже думать о таком. Бельфегор не был добрым. Он не был ему другом. Он издевался, бил, причинял боль… Он обращал на него внимание. Говорил с Франом, учил его, направлял, как бы ни ненавидел это.       Юноша привязался к нему не как к человеку, а как к выгодной возможности. Да. Определенно. В это он должен был верить. И ни во что другое.       Но разум — и тело — всячески намекали на другое. Надо было прекращать, пока фантазия не зашла слишком далеко. Впрочем, она и так уже вскрыла такие тёмные глубины, что все прочие странные чувства на фоне них показались лужицей после дождя.       Образ Бельфегора в его голове засмеялся и отстранился. Нож снова упёрся в грудь и уже быстрее скользнул по телу, когда воображаемый наставник легко зашёл юноше за спину, наслаждаясь его неподвижностью и долгожданной молчаливостью. Нож собрал каждую точку удара пламенем. Жар в груди стал совсем нестерпим. Как и жар пониже…       Смех тени зазвучал лишь громче. Шипящий, полный яда, он напомнил о главном — что бы там Фран ни почувствовал, это определенно была только его проблема.       Впрочем, снова самая большая на данный момент. Потому что, насколько бы неловко всё это волшебство воображения ни было, оно помогло. Когда Фран открыл глаза, телу вернулась подвижность. Слабость и вялость ушли. Мысли потекли быстрее. Осознание заставило сжаться, силясь прикрыть последствия таких фантазий. Ну почему именно сейчас… Не то чтобы Фран никогда не удовлетворял себя, но в этом ему помогали видео. Конкретных образов никогда не было.       А теперь вот появился. Так же внезапно, как появился в его жизни сам Бельфегор — единственный человек в нынешней жизни Франа, который потратил на него время и силы в таком количестве. Единственный за долгие годы, которому, пусть и по своим причинам, оказалось не наплевать.       Фран настолько поддался этим мыслям, что совсем забыл о свидетеле его позора.       — Теперь ты знаешь, как пробуждать внутреннее пламя, — подвёл итог Чикуса, остановившись перед ним и поправив очки. — Это поможет тебе справляться с эффектами других видов пламени.       — Вопрос: наоборот это тоже работает? Стоит мне ожидать, что кто-то так же избежит иллюзий? — выдохнул Фран, наконец поднявшись на ноги и снова чуть не упав в снег, когда затёкшие ноги подогнулись.       — Стоит. Вне Кокуе — редко, но есть и те, кто интуитивно пробуждают внутреннее пламя, — ответил Чикуса, и не дёрнувшись поддержать его. — Савада-младший. Ямамото Такеши. Хибари Кёя. Весь старший офицерский состав Варии.       — Такая себе редкая способность, если ей половина знакомых мне людей владеет, — буркнул юноша, переступив с ноги на ногу в попытках разогнать кровь и скрыть, что возбуждение не прогнал даже холод. — Но я запомню, с кем стоит быть осторожнее.       — И всё равно не будешь.       А вот тут Чикуса был прав. Фран, конечно, мог попытаться, но какой толк, если как минимум один человек из списка точно попытается вернуть его на место, едва юноша окажется в Варии с новыми знаниями. О нём бы, конечно, думать стоило поменьше после откровения… Ещё бы человеческий разум так работал. Особенно возбуждённый.       К счастью, Чикуса не стал размениваться на напутствия. В последний раз окинув Франа взглядом, он обогнул его и растворился во мраке, окутавшем площадь перед замком. Юноша услышал всплеск, хруст снега, а когда повернулся, за спиной никого уже не было. На том месте, где Чикуса стоял всего мгновение назад, остался след, но и только.       Франа невольно пробрал холодок. Он попытался сбросить его на сквозняк, но и сам понимал, насколько глупо было спорить с самим собой. Нет, странные всё ещё напрягали. Эта их способность уходить и появляться эффектно в сочетании с мрачным видом Кокуе Лэнда на нервы давила.       Впрочем, даже она не помогла избавиться от проблемы. Хотелось бы надеяться, что это была попытка сознания в чём-то таком найти расслабление… Но и тут обмануться не получилось.       К счастью, и в эту ночь замок остался пуст, а за его стенами поднялась метель, принесшая с собой гул ветра. А кроме этого юноша выставил в своей комнате защиту, чтобы и Мукуро не подсматривал того, что ему знать не стоило. Никто не мог услышать сбитого дыхания Франа и его тихих чертыханий себе под нос. Никто не мог узнать, что он делал, завернувшись в одеяло и зажмурившись. Никто, кроме него самого и воображаемого Бельфегора, не перестававшего озвучивать самые скарбезные шуточки и самые насмешливые мысли.       Вот тебе и очередное достижение. Хотелось бы порадоваться, его чему-то полезному научили. Но смущение радость затмило.       Справившись с возбуждением, Фран ещё долго лежал, глядя в потолок, и размышлял. О том, как изменилась его жизнь. О том, как изменился он сам. Наконец, о том, что могло ждать его впереди.       Так выходило, что исключительно новые странности. Может, и не стоило возвращаться в Варию? Она могла дать его амбициям раскрыться, она была знакома и привычна… Но там ждал Бельфегор. И Фран не представлял, что с ним будет, если они снова встретятся. Его и сейчас неплохо клинило. Какова была вероятность, что, вновь увидев Бельфегора и испытав на себе его «добродушие» в полном размере, он избавится от чувств, больше похожих на болезнь? По сегодняшней реакции на просто фантазию так выходило, что мало.       И все-таки Найт, сволочь такая, был прав. Или, может, накликал? Шлюхе Потрошителя путь не в постель, а в могилу, это Фран запомнил точно. Эти чувства надо было изживать. Даже если Бельфегор был его якорем. Даже если это могло навредить.       Больше, чем эти чувства, ничего, кажется, навредить не могло.