Антитеза

      Провожать Франа никто не вышел. Его единственными спутниками стали те двое несчастных, которых выставили в ночную смену на ворота, да и они лишь бросили на новобранца, потирающего плечо, несколько беглых взглядов.       Оно было и к лучшему. Потому что доставку ученика Рокудо Мукуро поручил не одной Хром. Фран узнал об этом только когда к воротам со стороны пропускного пункта подъехала небольшая повозка, запряжённая местной лошадью, — крупным животным с редкой светлой шерстью, под которой угадывались очертания как будто ожогов, указывающих места высвобождения пламени, — а с козел ее свесился человек.       — И это новый туманник? Выглядит как типичный местный. И пахнет так же, — грубо произнес он, на самом деле шумно втянув воздух приоткрытым ртом.       Фран только чуть отступил. Мужчина — или скорее парень, — на козлах сразу вызвал у него подозрения. Ровно так же, как большая часть обитателей пустоши, но даже больше. Свет фонарей на воротах выхватил из мрака его лицо — широкое, скуластое, с большим носом с горбинкой и глубоко посаженными карими глазами. Светлые волосы топорщились над головой парня так, словно никогда не знали расчёски, а из-под пухлых губ выглядывали крупные клыки. А ещё у него были шрамы. Много шрамов. Они начинались ещё на подбородке и сетью трещин уходили вниз, на шею, а там, как видимо, и дальше. Этого Фран точно сказать уже не мог — некто закутался в столько слоев одежды, что ни частички голой кожи не оставил.       Юноша сморщился. У Рокудо Мукуро все знакомые были такими странными? Нет, не так — все в пустоши были чудаками, или адекватные здесь тоже водились? Ответ он знал и сам.       — А вы пахнете собачатиной. Но я же не жалуюсь, — протянул Фран, решив не оставлять комментарий о себе без ответа.       Парень на козлах недовольно заворчал. Хотя, скорее, зарычал, словно настоящая собака. Фран встретил его злой взгляд ответным. Парня это, по закономерности, характерной для пустоши, вывело из себя только больше. Пальцы в перчатках сжали поводья, а губы раздвинулись, обнажив клыки. Такими вполне можно было перекусить горло… Если достать, конечно. Фран мог уверенно сказать — не получится. Но на всякий случай приготовился к бою.       Разгорающийся спор остановила Хром, высунувшаяся из окошка за козлами.       — Кен-кун, прошу, не задирай его, — попросила она, потянувшись к плечу парня. — Мукуро-сама просил быть вежливым, помнишь?       — Он сам виноват, нечего сразу остротами бросаться, — повел плечом Кен, отмахнувшись от заботы. — А ты его не защищай, дуреха. Я сказал, что буду сдерживаться, значит, буду. И мне не нужно напоминать.       Хром настаивать не стала — втянула руку в повозку и перевела взгляд на Франа. В свете фонарей лиловые глаза блеснули странным светом, но лицо девушки осталось таким же, как прежде. Кукольность не дрогнула даже когда Хром произнесла:       — Тесси-сан, забирайтесь в повозку, пожалуйста.       — Неужели мы не пешком пойдем? — искренне удивился Фран.       Он успел привыкнуть, что большинство его передвижений по пустоши проходило на своих двоих. Повозки приезжали в Варию и уезжали из нее, да, но они принадлежали крупным караванам или находились в прямом распоряжении группировки и охранялись целыми конвоями. Извозчики, которые на охрану скупились, никуда обычно не добирались, шутили другие офицеры, встречая новые поставки. Мутанты и мародёры не дремали. Однако эта повозка казалась не только гораздо меньше торговых, но и охраны не имела.       Хром, видно, поняла его настрой и поспешила ответить:       — Пешком тише, а потому безопаснее, но это слишком долгий вариант для нас. Кокуе далеко отсюда, Тесси-сан. Но, обещаю, наше путешествие пройдет спокойно. Кен и я сможем защитить вас от любой угрозы.       Фран окинул скептическим взглядом сначала ее, а потом парня на козлах. Впрочем, как-то же они сюда добрались. Живыми и даже не раненными. Наверное, это был гарант как минимум удачливости, а как максимум — боевого мастерства.       — Бьен! — рявкнул Кен, тряхнув поводья. — Ты залезешь сегодня в повозку или нет? Мукуро ждёт тебя, и я намерен выполнить его задание как можно быстрее! Ничего тебе не угрожает. Она — иллюзионист. А я… — парень растянул губы в усмешке, сделавшей его шрамы и клыки только неприятнее. — Сам увидишь, если дело дойдет. Или она расскажет. Так что лезь и не задерживай нас.       Фран не доверял ему. В пустоши доверять в целом было глупо, особенно первому встречному. Но деться он никуда не мог. Ладно бы юноша сам согласился, мог бы передумать, так ведь его начальство отправило. Тут не отвертишься.       Никакого смирения Фран в помине не проявил. Он ещё раз подозрительным взглядом окинул Кена — фигуру в свитере, зелёном камзоле и потёртых брюках, в длинной куртке поверх всего этого, аляповатой, в заплатках тут и там, отображающей безумие пустоши, — и протянул:       — Сделаю вид, что поверил. Но, к слову, вы больше похожи на бродягу. Или собаку. Что вам приятнее, чтобы я сразу знал? Не хочу вас обижать, знаете.       — Бьен! — ещё раз дернулся парень.       На этом Фран решил остановиться, обошел повозку и забраться в нее. Внутри она оказалась такой же маленькой, как и на вид, с узкими скамейками, между которыми почти не было свободного пространства. Хром, правда, забилась в уголок, почти слившись с тенями, и обеими руками обняла, словно игрушку, огромный трезубец, освободив порядком места.       Фран решил не доставлять ей таких же неудобств, как этому Кену. Во-первых, девушка была тихой, скромной и как будто опасалась его, так осторожно посматривала из своего уголка и поджимала губы. А во-вторых… Ну, она была милой девушкой. А Франа бабушка с детства учила уважать женщин.       Он сел на скамейку напротив нее и с самого края, у закрывающего выход полотна. Рюкзак же затолкал себе под ноги. И взгляд на всякий случай поспешил перевести на тонкую полоску между полотном и краем повозки, на едва видную через нее улицу. База Варии постепенно затихала. Скоро должно было настать время отбоя… Интересно, Бельфегор уже вернулся домой? Занял ли ванную, как обычно, на добрый час, чтобы выйти оттуда наконец спокойным и довольным донельзя? Фран был бы не против и сам окунуться по самую макушку в теплую воду, а потом забраться в спальник и затихнуть, прислушиваясь к тихому шепоту Бельфегора, читающего очередную книгу…       Дурная была мысль, но она помогла Франу чуть успокоиться.       Повозка тронулась. Юноша успел увидеть фигуру одного из охранников, замершую у ворот, стену, темной громадой уходящую в подернутое облаками небо, снег, блестящий на свету… Сожаления заскреблись в груди. Как он не хотел ещё недавно быть здесь. Как отчаянно сопротивлялся даже самой мысли, что может вступить в группировку и прижиться в ней. А теперь что? Сожалел, что покидал эти стены, где испытал так много боли? Хотелось сказать нет. Но хотя бы себе Фран решил не лгать.       Видно, почувствовав его напряжение, Хром из своего угла тихонького спросила:       — Тесси-сан, все в порядке? Если волнуетесь из-за грядущей дороги, я и вправду могу объяснить, почему у нас так мало охраны и…       — Фран, — оборвал ее юноша. — Зови меня Фран. Неудобно, когда по фамилии обращаются.       — А… — выдохнула девушка, округлив глаза. — Конечно. Хорошо, Фран… Кун.       — И я не откажусь узнать, куда меня все же везут, — решил и дальше подсобит Хром юноша. — Вы все, конечно, очаровательные люди… Хотел бы я сказать. Но нет. Предпочитаю не доверять незнакомцам в пустоши. Одного такого вон встретил, до сих пор последствия разгребаю.       А вот эта шутка сработала хорошо. По крайней мере, в уголках губ Хром залегла улыбка, сделавшая ее лицо словно бы ещё мягче.       — Это правильное решение. В пустоши много разных людей, — уже увереннее произнесла она, перестав жаться к трезубцу.       — И что же за человек Рокудо Мукуро? — подтолкнул ее к интересующей теме Фран.       — Необычный. Как и все обитатели пустоши, — благоговейно произнесла Хром. — Он сильнейший иллюзионист. Настоящий мастер пламени тумана. Как его ученица, я могу пообещать, без знаний вы из Кокуе не уйдете.       Стандартная песня про то, какой хороший, прекрасный и самый лучший благодетель. Франу, конечно, приятно было узнать, что его оценили достаточно высоко, чтобы отправить на учебу к настоящему мастеру, но о самом Мукуро это не говорило ничего.       — Если я спрошу, кто он и откуда взялся, то получу ответ? Или это тайна, узнав которую я должен буду умереть, чтобы никому её не рассказать? — решил давить дальше юноша.       — Нет… Нет, наверное, нет, — стушевалась Хром. — Мукуро-сама… Он дитя пустоши. Как и все члены Кокуе, кроме меня.       Фран чуть склонил голову к плечу. В Центре слагали легенды о тех редких везунчиках, что сумели пережить всплеск пламени вне стен, но их описывали исключительно как насквозь больных, безумных и мало похожих на людей. Кен на человека походил. Может, на странного, но уж точно не хуже прочих в пустоши. Стоило предполагать, что основные странности скрывались под одеждой, однако и так к человеку Кен был ближе, чем к кому-то вроде прогоревших.       От этого ответа вопросов стало только больше.       — Мукуро-сама совсем не пострадал от влияния пламени, — словно услышала его мысли Хром. Может, и в самом деле услышала, юноша не был уверен, что она не умела читать мысли. — И он помогает другим жителям пустоши и выходцам из Центра справляться с ним. Для этого он и основал Кокуе Лэнд. Но… Его не всегда понимают. Прошу, не верьте, если услышите о нем что-то гадкое в других группировках. Мукуро-сама, может, и не самый светлый человек, но лишь потому, что его взгляды на мир не совпадают со взглядами других людей.       Фран предпочел не поверить. Хром говорила о Мукуро уж слишком восхищенно. Определенно она была верна ему, а верность умела ослеплять. В любом случае, самое важное он услышал. Остальное узнать мог уже в самом Кокуе. Времени познакомиться с ним будет ещё много… Как минимум до весны.       — Звучит уж слишком сказочно, — все равно проявил честность Фран. — Но я не стану спорить. Бел-семпай уже за вас сегодня поотдувался. Расскажи лучше, почему я должен вам верить и могу ли спать спокойно?       — Вы про охрану повозки? — приободрилась Хром, едва разговор ушел от неудобной темы. — О, не переживайте, у членов Кокуе Лэнда особенное отношение с мутантами. Можно сказать, они видят в нас себе подобных. Поэтому мы можем передвигаться на повозках спокойнее, чем другие жители пустоши. Обещаю, Кен быстро довезёт нас до Кокуе. Он отличный извозчик. И хороший боец.       — Ой, не исходись уж на похвалы, дурында, — крикнул с козел Кен. — Я это делаю только по приказу Мукуро, не более. А ты лучше посматривай за окружением, горе-иллюзионистка. В пустоши не одни мутанты водятся.       — К-конечно, Кен-кун, — выдохнула девушка, улыбнувшись самыми уголками губ. — Но я правда думаю, что ты хороший боец. Ты же не будешь этого отрицать, правда?       — Хмпф! Ещё чего! Должна же и от тебя быть какая-то польза. Хвали уж, раз решила, — отозвался Кен, судя по тени за окошком, приосанившись.       Странные у них отношения были. Впрочем, Фран не судил. Не после того, как умудрился что-то почувствовать к садисту, избивавшему его веселья ради. Однако это не избавляло от мысли о том, что из одного дурдома юноша плавно перебрался в другой, непривычный. Так себе перспектива. Уж лучше Вария, где он что-то понял, чем сборище детей пустоши, которых, похоже, не особо признавали в других группировках. Ещё бы его мнение кому было интересно. Снова три ха-ха на это наивное желание.       Ладно уж. Способность приспосабливаться у него, как оказалось, была что у таракана. Хотелось бы похвалиться, но Фран только стыдливо затолкал эту фразочку поглубже в мысли. Так себе признание. Бельфегор бы оценил, но эти двое обойдутся без уничижительных шуток.       А без этого разговор затих сам собой. Кен продолжил подхлестывать тянущее телегу животное, постоянно норовящее притормозить, а Хром затихла. Взгляд её Фран продолжил ощущать, но она не сказала больше ни слова. И выполнять эту работу за нее юноша не особо хотел. То, что нужно, он так или иначе узнал. Мало и обрывисто, но сойдёт и так. Тем более, что ночь становилась все темнее и глубже. Время, судя по внутренним часам Франа, приближалось к полуночи, и ему ужасно хотелось спать. Слишком уж он привык к распорядку Варии, чтобы так быстро перестроиться на новый режим.       Взгляд юноши вновь скользнул к узкой полоске между полотном и стеной повозки. Пустошь в этот час была непроглядно черна. Тучи заволокли небо, скрыли звёзды и Луну, и только серые сугробы и медленно сыплющиеся снежинки не давали холмам полностью погрузиться во мрак. Ветер стучался в стену повозки в такт стуку копыт и хрусту снега под колесами. И ни звука больше. Ни шелеста, ни воя, ни далёкого шебуршания в сугробах. Бельфегор говорил, это дурной знак. Франу не выдалось проверить его слова на себе. Он надеялся, не выдастся и в эту ночь.       Наверное, так юноша и уснул бы — наблюдая за мерным покачиванием серого снега, перетекающего в чёрное, усыпанное звездами небо, но Хром все же нашлась со словами:       — Фран-кун, извините, если оскорблю, но… Сколько вы в пустоши? Просто вы мало похожи на прочих офицеров Варии и…       — Несколько месяцев, — сонно протянул Фран, переведя взгляд на девушку. — У меня было не так много времени слиться с окружением. Может, и к лучшему. Это уже тебе решать.       — Я не смею судить о таком, — качнула Хром головой. — Каждый сам решает, как ему жить. И другие, как мне кажется, не должны в это вмешиваться.       Интересно, повторит она это, если узнает, что Фран неплохо прижился в Варии? А если расскажет ей, что почувствовал перед отъездом? Покажет тату? Это все было его решениями. Может, не всегда добровольными и правильными, но по итогу сделанными.       Фран мог бы вывалить все это на провожатую. Отыграться на ней за тревоги, разбуженные видом темной пустоши. Но не стал. А девушка словно и не заметила, каким взглядом он ее окинул. Может, и в самом деле не заметила, потому что тон, с которым она произнесла следующий вопрос, остался таким же осторожным:       — Что вы успели узнать о пустоши? Мукуро-сама просил меня заранее разузнать это, чтобы в пути мы могли восполнить пробелы. Время в обучении очень ценно, и он не хотел бы терять его.       — Разумно, — зевнул Фран, прикрыв рот рукой. — Ученик я посредственный. Долго тебе придется натаскивать меня даже по базе.       — У нас впереди чуть больше недели пути. Думаю, успеем, — только улыбнулась Хром. — Хотите, начнем прямо сейчас? Вы знаете, что такое пламя тумана?       Девушка спросила это с такой наивной улыбкой, что Фран не нашелся с грубостями. Тем более, это был хороший шанс. Знания, которые ему предлагали без особого труда. Ему, конечно, больше хотелось спать, но в этот раз Фран решил поступить разумно.       — Оно завязано на создании галлюцинаций и управлении туманом, — вспомнил юноша. — Но это все, что я знаю. В том числе и о пламени в целом.       — Оу, — растерянно округлила глаза Хром. — Ну… Эм… Пламя — это энергия, высвободившаяся после Вспышки. Она… Умеет менять природу человека при длительном воздействии. Но его невозможно контролировать без проводника, которым является…       — Кольцо. Это я знаю, — протянул Фран, подняв правую руку, на указательном пальце которой сверкнуло синим камнем кольцо. — С такой базой даже я освоился. Но вот о типах пламени в Центре не особо говорят.       — О самом пламени тоже, — тихо, словно оправдываясь, произнесла девушка. — Тогда… Есть семь видов пламени. Мукуро-сама говорил, что проявление определенного типа зависит от характера человека. Если честно, я и сама не понимаю, как, но попробую объяснить так, как он объяснял мне.       Фран ожидал, что это будет просто разговор. Один из множества, после которых у него начнет пухнуть голова. Однако Хром не соврала, когда говорила об обучении в пути. И подошла к нему основательно.       Из лежащего рядом с ней рюкзака девушка достала деревянную коробочку. В тусклом свете, идущем от фонаря на козлах, крышка её блеснула лаком. Хром открыла коробочку медленно, даже, кажется, задержав дыхание, такое благоговейное восхищение отразилось на её лице. Фран невольно тоже проникся им и придвинулся к девушке ближе.       Внутри коробочки оказалось семь колец. Каждое из них лежало на специальной подушечке и одно от другого отличалось разве что цветом камня в центре. Фран невольно ещё раз взглянул на свою руку. Его кольцо было таким же: серебряным, массивным, без особых узоров.       Будь история про двадцать колец удачи правдой, он мог бы сейчас стать на семь ближе к Центру…       — Эти кольца уже не имеют хозяев, — шепнула Хром, ласково проведя ладонью над коробочкой. — Но Мукуро-сама оставил их, как напоминание о тех, кто их носил. Думаю, они не будут против, если мы воспользуемся этими кольцами как пособиями для обучения.       Смех у Хром оказался таким же тихим, как голос, но мелодичным, словно звон колокольчика. Франу невольно вспомнился другой. Он постарался отмахнуться от этой мысли и полностью сосредоточился на кольцах, но отголосок чужого смешка засел в сознании, словно колючка. Слишком уж он привык к нему.       А Хром осторожно взяла первое кольцо — с красным камнем. Смех в голове Франа стал только громче.       — Это кольцо принадлежало обладателю пламени урагана, — произнесла Хром, не заметив выражения его лица. — Пламя урагана одно из самых сложных для контроля, потому что оно разрушает все, чего коснется. В этом его суть: сжигать, уничтожать, бушевать, как настоящий шторм. Мукуро-сама говорил, что его обладатели — идеальные бойцы с сильной волей. Только такой человек сможет справиться с пламенем урагана и не сгореть в нем сам.       Удивительно точное описание. Перед глазами Франа ожило воспоминание: ночь среди холмов, догорающий костер, и алое пламя, живым существом скачущее с жертвы на жертву, но не причиняющее боли хозяину. Губы юноши поджались, когда он словно наяву ощутил жар у самого своего лица. Действительно, идеальное оружие для идеального бойца. Такое же дикое и неуправляемое, как он, и такое же сильное.       Хром вернула кольцо в коробочку и достала следующее, на этот раз с голубым камнем.       — Это кольцо пламени дождя, — произнесла она, протянув его в сторону Франа, чтобы он рассмотрел получше. — Как дождь смывает грязь и боль, так и пламя дождя способно отчищать. Оно успокаивает другие виды пламени, подавляет их, но и само может быть грозным оружием в правильных руках. Мукуро-сама называл обладателей пламени дождя верными товарищами, хранителями порядка.       На этот вид пламени у Франа не было такой уж яркой ассоциации, но он слышал, что старший офицер Суперби был дождем. Спокойным его, конечно, назвать при всем желании не получалось, но хранителем порядка — очень даже.       Со следующим кольцом Хром немного задержалась. Сначала она потянулась к тому, что блестело жёлтым, но почти сразу передумала и взялась за другое, с зелёным камнем.       — Это кольцо пламени грозы, — объяснила девушка. — Тут так просто не объяснишь, но я постараюсь. Пламя грозы… Оно способно быть как оружием, так и щитом. Пламя грозы трещит, как молнии, но укрепляет все, на что его направят. Оно способно выдержать даже пламя урагана, если обладатель достаточно силен. Как и его носитель — человек, принимающий удары судьбы на себя.       А вот это уже Фран вспомнил. Правда, опять в связи с той ночью, когда впервые увидел тьму в себе. Тот мужчина, который прикрывал центровских ребят, использовал укреплённый кинжал. Ему это не особо помогло. Бельфегор был сильнее. В том числе и во владении пламенем. Алый огонь, охвативший одетую в варийский плащ не по размеру фигуру, встал перед внутренним взором. А ведь он действительно кричал, как свинья… И сделать ничего не смог, только нарваться и бесславно умереть.       Остальную часть объяснений Фран благополучно прослушал, вынырнув из размышлений только когда Хром протянула ему очередное кольцо, с жёлтым камнем. Впрочем, не особенно об этом пожалел.       — А это кольцо пламени солнца, — улыбнулась девушка, чуть сжав ладонь словно пытаясь согреться о холодное серебро. — Думаю, пламя солнца ты видел и без меня, если хоть раз в Центре использовал лечащую комнату. Это пламя активирует регенерацию организма, поэтому способно исцелять. Но кроме этого оно может делать человека сильнее.       — В каком смысле сильнее? — решил уточнить Фран.       — Ну… Обладатель пламени солнца может использовать его на себе, чтобы укрепить мышцы, — потупила взгляд Хром. — Многие обладатели пламени солнца, если выходят на поле боя, используют свое тело как оружие. Их главная сила — боевые искусства, но чаще они решают помогать другим. Как бойцов с пламенем солнца я могу вспомнить разве что Накл-сана и Рехей-куна… Кхм, Хранителей Вонголы, я имею ввиду. И Луссурию из Варии.       Франу это ничего особенного не сказало. Двух первых парней он не знал вовсе, а с Луссурией так и не провел ни одного боя, несмотря на то, что тот предлагал. Бельфегор требовал слишком много внимания, чтобы растрачивать его на других, пусть даже старших офицеров.       Хром осторожно заглянула Франу в лицо, словно спрашивая, все ли он понял, справилась ли она. Разочаровать её было бы просто… Юноша даже не попытался. То, что она так старалась помочь ему словом, а не агрессивным делом, само по себе заслуживало признания. Вот Фран его и проявил, произнеся:       — Представим, что я все понял. Давай пойдем дальше.       — М… Тут начинается самое сложное, — сморщилась Хром, опустив взгляд и вытянув из коробочки следующее кольцо, с фиолетовым камнем. — Потому что о пламени облака так просто не скажешь. Оно… Способно удваиваться и удваивать. Если, например, обладатель пламени облака призовет его на поле, оно будет разрастаться, пока не утомит хозяина или не поглотит все. Может создать копию предмета, которая продержится столько, сколько хватит сил. А если применить его на ком-то другом, то можно разделить его пламя. Или умножить тело, но это очень опасно. Обладатели пламени облака обычно одиночки и держатся от людей в стороне. У них всегда свои путь. Наверное, поэтому об их пламени мало известно.       — Я так понимаю, с пламенем чем дальше в виды, тем глубже дебри?       — Можно сказать и так, — смущённо ответила Хром. — А может, я просто плохо объясняю.       — Нет, все нормально. Просто с примерами было бы лучше, — попытался успокоить её Фран.       Не вышло: девушка все равно стушевалась и поспешила убрать кольцо облака. Зато подхватила следующее — самое крупное, с оранжевым камнем.       — А это кольцо обладателя пламени неба, — чуть увереннее произнесла Хром. — Обладатели неба негласные лидеры среди прочих владельцев пламени. Они всегда во главе. Их сила — гармония. Мыслей, стремлений, желаний. Пламя вводит их в особое состояние, в котором никакие земные тревоги не имеют для них значения. Для кого-то это ярость, для кого-то — спокойствие, но и те, и те концентрируют в себе пламя со всей округи. Некоторые обладатели пламени неба даже могут поглощать другие виды пламени, чтобы восполнять силы… Но мне никогда не доводилось такого видеть, хоть я и знаю человека, который может сделать это.       — Пламя же разное. Разве у них не будет, не знаю… Несовпадения энергии?       — Гармония, Фран-кун. В этом суть, — улыбнулась Хром так, словно в этих словах заключался весь смысл человеческой жизни. — Пламя неба стоит над всеми прочими. Оно уравнивает всё и всех. Приближает владельца к состоянию того, первого пламени, что когда-то выжгло землю. Это редкая способность, и выдержать её тяжело. Владельцы неба очень редкие. Может, самые редкие из всех.       — Мне говорили, что туманники самые редкие. Но я не уверен, что этот человек не соврал мне, — попытался напроситься на объяснения Фран. — За ним порядком грешков. Я поверю и в этот.       — Туманники редкие, потому что большинство из нас не проходит адаптацию. Создание иллюзий требует много пламени, и если его не контролировать, оно выжигает обладателя, — подтвердила слова Бельфегора Хром. — Небо же… Оно просто даётся не каждому.       — Эх, и все-таки он был честным. Не знаю даже, радоваться мне или нет. Тогда выходит, что меня на самом деле ненавидят. Есть за что, конечно, но обидно.       Фран рассчитывал, что с этой шутки посмеётся не один. Понять её полностью, конечно, мог только кто-то из Варии, но и общего должно было хватить, чтобы Хром хотя бы улыбнулась. Однако вместо этого девушка вернула кольцо неба в коробочку и остановила рассеянный взгляд на последнем. Губы ее дрогнули, брови нахмурились, движения стали ещё хаотичнее. Тонкие пальцы замерли над кольцом. Тень их чуть скрыла паутину трещин, прошедших по синему камню.       Это определенно было кольцо тумана, но очень повреждённое. Даже в полумраке Фран рассмотрел, что часть серебра оплавилась, а другая словно покрылась тонким слоем копоти. Этот туманник точно умер не спокойно. И выражение лица Хром сделало эту мысль только сильнее.       — Давайте… Давайте лучше обойдёмся другими примерами, — выдохнула она, закрыв коробочку.       В наступившей тишине стук крышки заставил саму девушку вздрогнуть. Фран проследил за её ладонями, на мгновение ещё сильнее сжавшими коробочку. Что за история крылась за обгоревшим кольцом? А был ли в этом смысл? Фран посчитал, что нет. Уж точно не этой темной ночью, в которую его жизнь опять изменилась.       — Пример у меня всегда под рукой, — протянул он, попытавшись вернуть Хром на нынешнюю тему разговора.       — Да… У нас с вами, — медленно кивнула девушка. — Я ведь тоже туман. Неумелый, но все же.       — Неумелый? А вот то кресло в кабинете старшего офицера Суперби это теперь неумелость? — разыграл удивление Фран. — Меня пока хватило только на парочку галлюцинаций. Себе. И комок грязи. Уже хотя бы не себе в глаза.       — Для человека, ещё не проходившего подготовку, это неплохой результат, — похвалила его Хром, натужно улыбнувшись. — Вы ещё не видели, что умеет Мукуро-сама. На его фоне мои приемы не более чем детские шутки.       — Предпочту подождать с мнением, пока не увижу, — сделал ей ещё один комплимент Фран.       — Спасибо, что пытаетесь поддержать меня, — признала попытку Хром, даже чуть вжавшись в стену повозки. — Но иллюзии — совершенно невероятное оружие. О, когда вы увидите это искусство в деле, то поймёте… Насколько оно восхитительно. Любая мысль воплощается в руках иллюзиониста, обретает форму. Можно создать даже что-то живое, если представить его себе достаточно точно.       И все же прав был Бельфегор, каждый в пустоши сходил с ума по своему. Кто-то ударялся в жестокость, а кто-то, кажется, в обожание. По крайней мере, Франу показалось совершенно ненормальным то, как широко Хром заулыбалась и как заблестели ее глаза, когда разговор зашёл об иллюзиях. Тут попахивало одержимостью.       — Мукуро-сама умеет создавать целые картины! — продолжила распинаться Хром, с каждой секундой приободряясь всё больше. — Он показал мне сады посреди пустоши, горы, о которых я разве что читала в книгах, моря, полные жизни, как в прошлом, просторы звёздного неба… Они были реальны, клянусь вам. Как я, как эта повозка, как кольца… Просто Мукуро-сама создал их из моих и своих фантазий. И всё это — с помощью пламени тумана.       — И все это ненастоящее, — поправил её Фран.       Он вспомнил ту галлюцинацию, которую наслал на себя во время адаптации. Стыд заскребся в груди на пару с горечью. Та родительская квартира и та мама выглядели, как настоящие. И ощущались тоже. Может, и были на какое-то мгновение. Но разве Франу от этого было легче? Как бы он ни хотел, родительскую квартиру продали. Маму убил какой-то мутант. А сам он был ложнообвинен и выброшен из Центра в пустошь, где выжил только милостью Бельфегора и нуждой Варии в туманнике. Ничего из этого иллюзия не отменяла. Она лишь бередила старые раны и создавала новые поводы для сожалений.       Иллюзии могли быть оружием, Фран это проверил на младшем офицере Найте. Могли причинять боль самим своим видом, узнал на себе. Может, могли и создавать прекрасные виды, подобных которым никогда не будет в обычном мире. Они были хорошим инструментом. Но заслуживали ли такого искреннего восхищения?       Этого Фран пока не мог себе сказать. Вполне возможно, что он просто не до конца понимал превосходство этой силы. Использовать её полноценно ему ещё не доводилось. А может, он видел её с единственной правильной стороны — рациональной.       Разве не потеряется реальный мир за фантазией, если верить в иллюзии так, как верила в них Хром? Та явно была с ним не согласна. Но, как и прежде, высказалась мягко:       — Простите, если позволила себе лишнее. Признаю, я восхищаюсь возможностями пламени тумана. Но вы можете смотреть на них по другому. Мукуро-сама тоже говорит что иллюзии — это безграничная сила, на которую надо смотреть серьезно, без налета восхищения.       Надо же. Может, не так далек Фран был от этого Рокудо Мукуро?       — Но я восхищена иллюзиями как возможностью создать целый мир, — продолжила Хром. — И в то же время понимаю, что иллюзия остаётся иллюзией. И разрушается когда ты перестаешь в нее верить. Но, знаете, Мукуро-сама ведь настолько силен, что может даже создавать из пламени тумана реальные вещи.       — Реальные? Разве иллюзии это не просто влияние на разум?       — Да, правда. Обычно, — чуть улыбнулась Хром, поддержав спокойное любопытство Франа. — Но на то туман и самый таинственный вид пламени, что у него есть свои секреты. Среди них и такая сила, как у Мукуро-сама.       Для большего эффекта девушка заговорщически наклонилась. Свет с козел тонкой полосой скользнул по её лицу, подчеркнув глубину глаз — лиловые омуты в полумраке сделались черными, непроглядными… Определенно демоническими, если бы демоны существовали в реальности. Мурашки невольно щекотнули Франу спину.       — О владельцах пламени тумана по пустоши ходит много легенд. О Мукуро-сама — в особенности, — чуть понизила голос Хром. — Некоторые называют его сошедшим Богом. А другие — самим Дьяволом. Но все знают, что он обладает невероятной силой пламени. Мукуро-сама сам говорил, что почти близок к пределу переносимого. Дальше — только изменение сущности. Это позволяет ему… Достигать большего во владении пламенем. Давать фантазиям реальную, физическую форму.       Это звучало как сказка. Но Хром говорила убежденно. И убедительно. В конце концов, она знала больше… Да и Бельфегор не раз говорил, что Мукуро — особенный обитатель пустоши. Её дитя. Кто-то, кто прошел адаптацию ещё до рождения. Насколько сильным мог быть такой обладатель пламени?       Могли ли иллюзии становиться реальными? Для Франа это звучало слишком фантастически. Но и слишком заманчиво. Смог бы он создать свой дом, если бы пожелал? Не иллюзию, которая рассыпется, едва он потеряет контроль, а настоящую квартиру? А вернуть маму и папу? Бабушку? Всё это не должно было иметь значения. Утраченного не вернуть. Фран признал этот факт, хоть и не смог смириться до конца. Но как же сладко звучала сама идея того, что при должном старании он мог воссоздать утраченное…       — Мукуро-сама говорит, что пламя тумана — это совершенное оружие, открывающее тайны мироздания. А от других людей я слышала, что пламя тумана… Может стать ключом к самому времени и пространству, — ещё тише произнесла Хром, не сводя с него пристального взгляда.       — Если достаточно сойти с ума, можно и из мира выпасть, — попробовал отвергнуть эту идею Фран.       Ему хватало подобных историй. И собственного открывающегося безумия тоже. Но Хром его грубость не остановила:       — Если вы прислушаетесь, то узнаете, что в пустошах ходят легенды о Сноходце, познавшем суть мироздания. С помощью пламени тумана он погрузился в транс и вышел на новый уровень сознания. Его тело давно рассыпалось в прах, но дух… Он все ещё здесь. Витает в воздухе. Наблюдает за нами. Сохраняет невидимый баланс. Можете считать это лишь легендой, культом местного божества, но, клянусь, я видела его тень в своих снах. И вы… Если вы позволите себе открыть разум пламени тумана, то тоже увидите его.       Словно подтверждая её слова, в стену повозки врезался особенно сильный порыв ветра. Такой, что Франа качнуло и едва не сбросило со скамейки. Сквозняк забрался под плащ холодными пальцами, щекотнул шею под волосами, пробрался ему под кожу…       Все это звучало как бред. Безумие, которым на самом деле повально страдали жители настолько безрадостного места, как пустошь. Но Фран поднял ладонь. Взглянул на тусклый блеск синего камня. Холод поднялся по его пальцу от серебряного кольца. Напомнил о совершенно ненормальных ощущениях, что он испытывал во время адаптации. О голосе, звучащем в голове. Его, но произносящем не его мысли. Его, но чужом. Несущем холод, пробирающем до костей, тянущем в бездну.       Фран медленно сжал ладонь и опустил её.       — Я атеист, Хром. Божества для меня не имеют значения, и даже авторитеты я признаю через раз, — в тон ей произнес он, не в силах отвести взгляд от блеска синего камня на кольце.       — Я не смею настаивать. Пока рано, — качнула головой девушка, снова сев ровно. — Пока мои слова кажутся вам лишь фантазией. Но, когда вы начнёте обучение, многое из того, что я сейчас сказала, обретёт другой смысл. Может, это безумие. Но я предпочитаю верить, что пламя тумана лишь открывает мир таким, какой он есть.       И на этом она наконец закончила речь. Отвела взгляд от юноши, остановила его на стене повозки и словно погрузилась в транс. И только тело её покачивалось в такт движению повозки на сугробах и хруст снега под колесами вторил тихому дыханию. Кукла с оборванными ниточками. Фран передёрнул плечами.       Но все эти слова… Говорила ли Хром как безумица или в самом деле пыталась открыть ему глаза, она дала юноше возможность подумать.       До этого Фран не особо размышлял о данной ему силе. Слишком сильна была боль адаптации, чтобы юноша забыл её так просто, слишком страшны были прогоревшие, чтобы он отринул страх использовать кольцо как положено. Но слова Хром давали ей новый вид. Не просто оружие, но что-то большее — так она рисовала пламя тумана. И как бы Фран ни отрицал правду, списывая на сумасшествие, в этом был смысл.       Если все это правда… Если и он был причастен к этой силе… Каких пределов он мог достичь? Что мог создать, обучившись владению пламенем тумана? Какой сделать свою жизнь в пустоши?       Повозка везла его навстречу ответам. Но уже сейчас Фран мог сказать — он заинтересовался. Парочка легенд, близких к бреду безумца, купили его с потрохами.       О нем это тоже многое говорило. Как и все решения, что Фран не уставал принимать в пустоши.