Антитеза

      Бельфегор недооценил желание Франа жить под крышей, в тепле и относительном уюте. Зато в полной мере оценил собственное нежелание эту самую крышу давать.       В первый же вечер он сделал все, чтобы устроить мальчишке сладкую жизнь. Для начала — взялся отрабатывать на нем навыки метания ножей, как на мишени. А когда Фран попробовал возмутиться, ответил:       — Мой дом. Мои правила. А ты прямо на зоне прострела. Ши-ши-ши, ни единого шанса тебе уйти, лягуха.       И ведь не соврал. Уже после, сворачиваясь в спальнике, потому что выделить ученику матрас — не царское дело, юноша увидел множество тонких трещин, испещривших стену за его спиной. Что ж, этого он ожидал.       Как и того, что утром его поднимут пинком в бок. И снова ни свет ни заря. Бельфегор ещё и ставни распахнул, впустив в дом сквозняк. Фран только посильнее закутался в спальник и промычал едва слышное:       — Бел-семпай, я не готов променять одеяло на вас, как бы хороши вы ни были.       — Ши-ши-ши, шансов уйти у тебя все равно нет. Поднимайся, или повторишь опыт недельной давности, — напомнил Бельфегор о главном, пнув Франа ещё раз.       Пришлось смиренно открыть глаза и показательно-медленно выползти из спальника. Фран надеялся, что выглядел достаточно усталым, сонным и жалким, чтобы Бельфегор сморщился, назвал его мерзостью и ушел ещё хотя бы минут на десять. Но наставник решил отыграться на нем за неудобства по полной, как и обещал.       — Выглядишь гадко, — усмехнулся Потрошитель, глянув на Франа сверху вниз. — Ничего, сейчас ещё хуже будет. Раз уж ты теперь живёшь здесь, тренировки будут начинаться по моим правилам.       Ну конечно. Вот и нашелся первый минус совместного проживания — прикинуться, что из барака не выпускают раньше, не выйдет. Фран выдохнул и потянулся. Зимняя форма оказалась ему не по размеру даже больше, чем прежняя, поэтому рубашка предательски сползла с плеча. Ровно перед тем, как его царапнул нож Бельфегора.       — Ау, Бел-семпай. Могли бы пораньше и пониже, чтобы рубашку зацепить. Хоть какая-то польза была бы, — протянул Фран, сморщившись и потерев плечо.       — Для тебя здесь ничего хорошего нет и никогда не будет, даже если так, — усмехнулся Бельфегор. — Вставай. Повторять не буду.       Угроза была знакомой — ножи. Но все ещё неотвратимой. Фран сморщился, потёр плечо и все же поднялся. На этот раз завтрак ему не позволили. Зато юноша выспался и все ещё был полон сил. А значит, готов наверстать упущенные тренировки       Драться здоровым оказалось в разы лучше, Фран убедился в этом на первом же занятии, когда смог уйти от большинства клинков и даже какое-то время уходил от атак Бельфегора, несмотря на то, что действовал тот, как и прежде. На здоровую голову замечать его движения давалось проще. Юноша смог не только увернуться от двух подряд подсечек, но и принять обманный маневр — Бельфегор дернулся вправо, а когда Фран попытался отступить влево, едва не подловил его там. Но отдохнувшее тело вернулось в исходное положение быстрее, чем больное. Нож просвистел совсем рядом, Бельфегор цокнул языком. Юноша остался цел.       Фран на мгновение почувствовал себя чем-то большим, чем просто безродным новобранцем. Солдатом. Бойцом.       Ровно до той секунды, как Бельфегор все же обвел его вокруг пальца. Ему все ещё не потребовалось на это много времени. Он позволил Франу самому пойти в ловушку: чуть замедлился, словно прикидывая, куда ещё нацелиться. Раньше юноша даже не распознал бы эту заминку, но в тот момент зацепился за нее. И, схватив нож, попытался все же ранить учителя. Сам понимал, насколько сильно рискнул. Сдюжить не смог.       Едва Фран оказался рядом, Бельфегор отвёл его удар собственным. Нож рассек запястье, заставив юношу разжать пальцы. Ещё несколько клинков впились в грудь и живот. Застряли в куртке, но кожу все равно оцарапали. А довершил дело удар ногой из замаха. Фран даже зашипел, получив удар в бок и покатившись по полу.       — Сегодня ты не так беспомощен, как прежде, ши-ши-ши, — однако Бельфегор все равно признал его усилия. — С таким тобой даже можно работать.       — Видите, что творит отдых, — кашлянул Фран, потерев ноющий бок.       — Если снова выдохнешься и начнёшь сдавать, выгоню на улицу пинком под зад.       — Мотивации стало ещё больше, — завозился юноша только быстрее. — Посмотрите, у вас есть задатки хорошего учителя.       Бельфегор не погнушался отомстить лежачему. Оплевуха хлопнула по виску, но в голове у Франа загудело так, будто ударили его не рукой, а ногой и с размаху. Мушки перед глазами снова вернулись. Как мало их не было…       — Это не добавило вам очков, Бел-семпай. Только лишило меня ещё части мозгов, — протянул юноша, прижав ладонь к виску и сморщившись. — Они, знаете, драгоценные, больше у меня вряд ли появится.       — Взялся за уничижительный юморок? Ши-ши-ши, подхалимничаешь, — рассмеялся Бельфегор, разворачивая и сворачивая веер клинков. — Это тебе не поможет. Что я говорил про контакт?       — Не выходить, если не уверен в успехе, — выдохнул Фран. — А если сунулся, смотреть по сторонам, ловить движения соперника и сразу уходить, если вижу, что риск не оправдан.       — В твоём случае риск никогда не оправдан. Научись для начала хотя бы уворачиваться и маневрировать на поле, — уже строже произнес Бельфегор, постучав ногой по полу в опасной близости от руки Франа. — Ты все ещё тяжело ступаешь. И гнешься плохо. Привык, небось, лежать в кровати и в потолок плевать? Можешь не отвечать, за неделю точно привык.       На самом деле, Потрошитель был не далек от правды. За время лечения Фран максимум выходил в душ, а про тренировки думал уж точно не так, как должен был. Рефлексы остались, но некоторые моменты он растерял. Жаль. Так, глядишь, удалось бы ещё раз оказаться совсем близко к тому, чтобы ударить Бельфегора…       — И что же мне, просто танцевать с вами? Приятное предложение, но музыку в голове я воспроизводить не умею, — протянул юноша, медленно поднявшись с пола и потерев раненную руку.       — Ещё тебе музыки не хватало, в твоём крохотном мозге полный хаос настанет, — усмехнулся Потрошитель, пару раз пружиняще переступив с ноги на ногу, явно намекая, что вот-вот пойдет в атаку. — О прямом сражении со мной даже не мечтай. Приемы отрабатывай на чем-то тебе по уровню. На стене там. На других младших офицерах. А со мной пляши, как в последний раз, пока ноги не откажут. Научишься двигаться правильно — уже большую часть пустоши уложишь.       — Стоит ли говорить старшему офицеру Суперби, что вы советуете мне провоцировать агрессию среди офицерского состава? — протянул Фран, отойдя чуть подальше.       Нож он потерял. Тот лежал на полу, Фран его видел, но была загвоздка — Бельфегор, преграждающий путь. А ещё необходимость нагнуться и потратить драгоценные секунды на то, чтобы нож поднять. В случае с Потрошителем даже эти секунды могли стать роковыми.       — Ши-ши-ши, можешь говорить ему, что угодно. Он тебе не поможет, — рассмеялся Бельфегор, внимательно наблюдая за движениями юноши. — Пока ты под моим руководством, я твой Бог. И единственный способ для тебя получить поблажку — молить меня о ней.       — Слушайте, а вы точно не тренировали младшего офицера Найта? А то он почти то же самое говорил, — продолжил отвлекать внимание соперника Фран, примеряясь к расстоянию до ножа.       — И-ши-ши, тупоголовый мальчишка. Надо будет серьезно с ним поговорить, — растянул губы в широкой улыбке Бельфегор, ясно дав понять, в каком смысле поговорит с Найтом.       Юноша мысленно гадко усмехнулся. Будет прекрасно, если ярость Потрошителя дойдет до первоисточника гадких слухов. Будет тому расплата, Бельфегору — веселье, а Франу отомщение без крови на руках. И все в плюсе.       Но здесь и сейчас Найт был далеко. Зато Фран — близко. И развлечение Бельфегор нашел в очередном бою с ним.       Фран первым делом нацелился на нож. А для этого ушел влево. Бельфегор указывал ему, что уходить стоит на неведущую сторону соперника, чтобы тому сложнее было сориентироваться и пресечь движение, однако Потрошитель то ли хорошо себя натренировал, то ли был амбидекстером, но не ведущей стороны у него не было. Пришлось попытаться увести его подальше, чтобы по касательной добраться до оружия. Впрочем, Бельфегор почти сразу включился в стремительный танец с полной отдачей. И начал навязывать Франу свои правила.       Он повел его дальше влево. Заставил пройтись через весь зал, ускользая от стремительных ударов, становящихся сильнее с каждой секундой затягивающегося боя. Проверял грани его выносливости. Как бы Франу того ни хотелось, они были. Поэтому ему пришлось снова пойти на риск и попробовать забрать инициативу.       Что ж, ножа юноше достичь помогли. Когда Фран рванул вправо, ближе к заветной цели, Бельфегор торжествующе рассмеялся, изогнулся, словно змея, всем телом и отвесил юноше тяжёлый удар, который сопроводил броском клинков. Фран зашипел, шлепнулся на пол, но постарался обернуть это себе на пользу. Перекатившись, он наконец достал нож и схватил его.       — И этого ты пытался достичь шесть минут? Ши-ши-ши, бездарь, — усмехнулся Бельфегор. — Лучше бы моими стилетами воспользовался. В тебе их сейчас много.       — Зато за эти шесть минут вы меня даже ни разу не убили. Только ранили, — протянул Фран, не перестав держать нож остриём вперед. — Считаю это победой.       — Самоуверенная лягушка. Пожалеешь ещё.       И Фран пожалел. Ещё раз десять за почти шестичасовую тренировку. Причем объяснений, по сравнению с прошлым, Бельфегор давал мало. Злился. Чертовски.       Фран делал, что мог, но, как и прежде, его умений не хватало против злого Бельфегора. Впрочем, понимать закономерности стало куда проще. И отслеживать действия соперника — тоже. Ещё бы, взгляд не размывался, а фигура Бельфегора наконец виделась отчетливо. Пусть он все ещё двигался быстро.       Фран считал, что стал лучше. Бельфегор, конечно, не признал этого ни разу, но юноша и сам уже мог понять, когда хорошо провел тренировку, а когда — нет. С этой он вышел на своих двоих и почти не хромая. Ссадин осталось много, но бывало и хуже.       В этот раз Фран исполнил просьбу Луссурии и Скуало и в больницу не пошел. На вечер у него, тем более, стояло дежурство. Первое в новой роли — подопечного Бельфегора, а не полноправного участника тринадцатого отряда. Ничего хорошего это не сулило.       Слухами база полнилась. И Фран сам их подкормил за шанс жить под крышей в тепле. Не то чтобы ему было дело до этих самых слухов теперь, но хотелось быть к ним готовым, чтобы не сорваться случайно на идиота вроде Найта. Скуало не выглядел довольным, когда говорил о сходстве методов Франа и Бельфегора, злить его дальше не стоило.       Сегодня юношу назначили в патруль по основной части базы. За то время, что он болел и переселялся, в Варию приехали важные гости от соседней группировки, и база стояла на ушах. Особенно в плане охраны. Фран не хотел представлять, сколько патрулей внешней территории пришлось ради этого сократить.       Бойцы собирались у основного КПП, как и те, что уходили на стену. Фран почувствовал изменения в своем статусе уже когда подошел к толпе офицеров, которых старший офицер Леви-а-Тан распределял на замену отработавшим: на нём остановились все взгляды. И лица у людей при этом сделались очень сложными. Они постарались сохранить спокойствие, но Фран услышал вездесущие смешки. «Он». «Точно он». «Опять битый». «Вот это у них игрища. Тяжело, наверное, ходить бедняге потом». Этого Фран ожидал. Чего он не ожидал, так это того, что в нестройный хор язвительных фразочек встроится уверенное «тихо вы! Не слышали, что он сделал?». «Непокорный» — произнес кто-то. «Похожий на этого», — вторили ему. И в этих трёх фраза не было злобы. И даже яда тоже. На самом деле, Франу почудились нотки… Признания.       Он отмел даже надежду на них, только поднял голову повыше. Его не волновало, что там говорили остальные. От мнения прочих младших офицеров теперь зависели только дежурства, а они и до этого были самой лёгкой частью дня. Фран не волновался. Правда. Ни капли.       У него почти получалось обманывать себя.       — А, младший офицер Тесси. С возвращением из царства мертвых? — поприветствовал его Леви-а-Тан, когда Фран тихонько вклинился в общий ряд офицеров.       — Что-то вроде того, — протянул юноша в ответ. — Извиняюсь за несвоевременный приход. Тренировка длилась дольше положенного.       — Да, старший офицер Белатри предупредил, что ты можешь запоздать. Или не придти вообще, — все так же сурово произнес мужчина, не сводя с Франа внимательного взгляда. — Но, как я понимаю, все прошло удачно?       — Не считая пары пинков по рёбрам, отбитых коленей, разбитой губы и поврежденной руки… Да, все отлично, — поерничал Фран.       Прочие младшие офицеры зашептались только громче. И снова засмеялись. Фран хотел бы показать им на практике, чем они с Бельфегором занимались под крышей тренировочного зала. Поскорее бы эти дурацкие слухи прекратились. Найту теперь незачем было их распускать, а без источника они быстро должны были сойти на нет. Франу хотелось на это надеяться.       — Прекрасно, — спокойно ответил на его душеизлияние Леви-а-Тан. — Тогда встаёшь в патруль у ворот. Младший офицер Ратро, сегодня он на вашем попечении.       — Так точно, старший офицер Леви-а-Тан! — отчеканил откуда-то со стороны мужской голос.       Фран повернулся в сторону возгласа и тихо выдохнул себе под нос. Мужчина, с которым его поставили на дежурство, точно числился среди бывалых. Лицо Ратро походило на высохшую под солнцем землю, так глубоки были покрывающие его морщины, а волосы словно пеплом подернула далеко не первая седина. В Варии хотели, чтобы он был под контролем, определенно. И к лучшему. Спокойнее точно. Без подростковой агрессии и шуток, на которые невозможно было не ответить. Не мог же взрослый мужчина остаться по складу характера таким же, как новобранцы из тринадцатого отряда?       Место для дежурства ему дали одно из самых тихих. Спокойнее, наверное было только в административном районе. Да и напарник действительно оказался не из шумных. Он не сказал Франу ни слова, сам определил ему место, встал чуть дальше и затих, всматриваясь в огни обитаемой части базы. Ни холодный ветер, ни гомон постовых на воротах за КПП и на стене его, кажется, не тревожили. Как и наличие напарника, прославленного на всю Варию бунтарем со слишком длинным языком. Фран облегчённо выдохнул. Вечер обещал пройти спокойно.       Юношу это настолько обрадовало, что он не сдержал тихого:       — Спасибо.       — За что, младший офицер Тесси? — так же тихо ответил Ратро.       — За то, что не ерничаете, не деретесь и в целом не ведёте себя как офицер Варии, — в привычной манере ответил Фран.       — Не за что. Новобранцам, показавшим силу характера, обычно становится куда легче служить, — произнес мужчина, покосившись на юношу. — Не сомневайтесь, младший офицер Тесси, слухи о вас ходят разные, но все теперь сходятся на том, что лучше держать их при себе.       — Неужели? — нахмурился Фран. — И чем же я такое признание заслужил? Надеюсь, не тем, что меня якобы гуляет старший офицер Белатри? Я был бы рад сказать всем, что это не так и гуляет он меня исключительно лицом об пол.       — Никто из старших среди младших офицеров в это не верит, а младшие так, просто подкалывают кого-то ещё младше, чтобы самоутвердиться. Старшему офицеру Белатри не до отношений, он полностью в своем безумии, — покачал головой младший офицер Ратро, кажется, усмехнувшись себе под нос. — Нет, разговоры прекратили вы сами.       Фран все равно не понял. Ничего особенного он не сделал. Наоборот — проявил себя ещё непокорнее. Как некомандный игрок, которого надо выжать из коллектива как можно быстрее.       — Не смотрите так удивлённо. В Варии дедовщина — часть службы. И редкий новобранец решается против нее пойти, — продолжил младший офицер Ратро. — Другие молодые злятся на таких, считают выскочками, но те, кто постарше, понимают ценность подобных кадров для Варии. Тот, кто не согласился на роль приниженного, точно имеет гордость. И определенно будет за себя бороться. А это среди офицеров цениться не меньше, чем старательность и ответственность.       — Удивительно. Мне казалось, бунтарей нигде не любят, — не очень уверенно ответил Фран, переступив с ноги на ногу.       Новость была, бесспорно, приятной, но уж очень неожиданной. Фран ожидал, что после проявленного своеволия ему придется до конца службы слушать о себе нелестные комментарии. Но Вария не переставала удивлять. На этот раз хотя бы в хорошем смысле. Иногда и на его улице должен был случаться праздник, не правда ли?       — Вся Вария состоит из бунтарей, которым не нашлось место в более спокойных группировках. Или которым жизнь там не мила, — с явной улыбкой в голосе ответил напарник. — Я думал, вы уже поняли это по нашим старшим офицерам.       — Кхм. Да, они… Яркие представители необычности. Я бы сказал, слишком яркие местами, — съязвил Фран, мысленно высказавшись и похуже.       — Можете не стесняться и говорить прямо, некоторые из них откровенно сумасшедшие. Фишка Варии, — хохотнул младший офицер Ратро. — Но в пустоши в целом нет здоровых людей. Ты болеешь либо телом, либо разумом, либо и тем, и тем.       Да Фран уже понял… Бельфегор любил говорить то же самое. И усиленно доказывал, что и Франу четвертого варианта не видать. Что ж, нашлось ещё одно подтверждение неотвратимого, только на этот раз от кого-то поспокойнее. Тем оно было увесистее.       Впрочем, после разъяснений от Ратро Франа уже ничего не могло расстроить. Его оценили не только как проблему. Может, пока осторожно, но это был ещё не вечер. По крайней мере, Франу уходить было некуда. И выгонять его вроде как не собирались. А там, глядишь, жизнь станет полегче. Фран не нуждался в славе и признании, не ценил внимания людей, да и тягой к всеобщей любви не страдал. Он просто хотел жить, не больше и не меньше.       Это дежурство он отстоял спокойно. Доказал ещё раз, что мог быть хорошим офицером, если ему приказывали нормально, а не с насмешкой или намеком на что-то гадкое. Фран надеялся, Ратро передаст это знание куда надо.       С этой мыслью он и поплелся в дом Бельфегора, кутаясь в плащ и пряча красное от холода лицо в его вороте. Признаться, в ночной тьме дом выглядел ещё уютнее, даже несмотря на закрытые ставни. Кажется, владелец пока не вернулся. Фран этому только обрадовался. Сегодня ему хотелось воспользоваться ванной, и лучше бы Бельфегора не было рядом в этот момент. А то ещё придется снова мыться под ледяной водой и уворачиваться от ножей в процессе в рамках тренировочной программы.       К счастью, ключи Бельфегор Франу все же дал и в дом юноша попал без борьбы со ставнями. И хозяина в нем все же не оказалось.       Признаться, кроме облегчения в глубине души Фран испытал… Разочарование. Несмотря на насмешки и грубости, Бельфегор наполнял дом… Энергией, наверное. Ощущением того, что в этих стенах кто-то жил, что дом был обитаем. Без него же все казалось… Не таким. Может, Фран ещё не привык, что теперь и ему здесь жить. Может, ещё не успел оставить след в этих стенах. Но в любом случае, юноша невольно почувствовал себя одиноким, прямо как в Центре. И проникся этим чувством ещё сильнее, когда снял обувь и куртку, прошел чуть дальше в дом — и не нашел фонаря. Он был, Бельфегор зажигал свет ночью, когда читать книгу, но Фран не запомнил, где. И искать было не то чтобы здравой идеей. Потрошитель был что ищейка, мало ли, увидит, что юноша бродил по его дому вопреки запрету.       И все же… Несмотря на эту светлую мысль, Фран решил осмотреться. Это было опасно. И глупо. Бельфегора не было сейчас — скорее всего, тоже вышел в дежурство, — однако он мог вернуться в любой момент. Но кроме спокойствия Франу иррационально хотелось знать, какой он — Потрошитель в быту.       И, собравшись с духом, юноша первым делом прошёлся по гостиной. На деле она оказалась ещё больше, чем казалась. Может, это мрак сыграл с Франом злую шутку, а может, его ощущения мира. В любом случае, он лишь осмотрелся, но трогать ничего не стал — ни диван, ни разномасые книжные полки по правую руку от него, ни уж тем более тарелки на полу, хоть одна из них и манила редким для пустоши лакомством, печеньем. Выглядело уютно, но не про его честь.       Из гостиной юноша вышел на кухню — в небольшую пристройку, так же укутанную в полумрак. К тому моменту глаза Франа окончательно привыкли к темноте и он смог рассмотреть и шкафчики на стенах, и небольшой стол, и печь в дальнем углу. Выглядело и вправду по-домашнему. И пахло, к удивлению, тоже. Кажется, хозяин дома не брезговал готовить… В голове Франа это с образом Бельфегора едва ли вязалось, но спорить с объективным фактом не получалось.       Из гостиной так же можно было перейти в спальню. Там Фран ничего особенного не нашел: незаправленная кровать стояла у стены; у закрытого окна расположился рабочий стол, заваленный не только открытыми книгами и какими-то листками, но и ножами и всякой мелочью вроде кусочков угля, которые в пустоши часто использовали вместо карандашей, и полупустыми мешочками с чем-то, что Фран и не попытался посмотреть; рядом с ним же стоял комод, наверняка для вещей, из некоторых шкафчиков которого выглядывала одежда. В комнате царил полный хаос. В спальне Франа в Центре тоже часто стояли пустые тарелки или валялись вещи, со стиркой которых он тянул до последнего. Немного хаоса в однообразной жизни. У Бельфегора этого хаоса было столько, что удивительно, как он в нем сам не терялся. Подстать ему.       Фран не позволил себе задержаться в спальне дольше, чем на минуты две. Если кухня и гостиная ещё считались общими пространствами, — хоть Бельфегор и не согласился бы с этим — то вот спальня была чем-то личным, до чего юноше доходить не стоило. С это мыслью он и поспешил вернуться в прихожую, к рюкзаку, достать из него полотенце, мыло и набор одежды и пойти в ванную. Ее ему вчера тоже не позволили осмотреть. Причем даже издалека. Бельфегор пообещал сюрприз…       И сюрприз этот оказался приятным. Потому что ванна в доме Потрошителя была полноценной: не бочкой с водой, а настоящей огромной ванной. И фонарь тоже нашелся — сразу на входе. Фран удивился только больше, когда подошел к этому чуду, которое видел разве что на фото, и на пробу повертел вентили. Вопреки всем ожиданиям, из крана пошла горячая вода. Фран восторженно присвистнул.       — Вот это я понимаю, цивилизация, — буркнул он себе под нос, потянувшись к воде.       Она даже была чистой! У Франа мурашки по коже побежали, когда пальцы ушли под гладь не просто теплой, но горячей воды. Давно он такого не видывал… С комнаты для заключённых в Центре, если точнее. В бараке даже в самые удачные дни воду давали едва теплой, и Франу она не доставалась. В госпитале, собственно, тоже. Но старшему офицеру Белатри позволяли многое… Очевидно, заслуженно.       Фран и прежде понимал, что не зря боролся за место под крышей, но после этого поставил перед собой цель — остаться здесь на как можно большее время. Бельфегору на самом деле придется вынести его вперёд ногами.       Торопливо скинув одежду, Фран забрался в ванную. И даже позволил себе тихий стон, когда горячая вода окутала продрогшее после уличного мороза тело и засаднила раны. Юноша откинулся на бортик и позволил себе погрузиться в удовольствие с головой. Буквально — чтобы намочить грязные волосы, Фран ненадолго нырнул.       Мылся он долго и основательно. Хотя, скорее, больше нежился в воде и иногда мылил тело. Так долго, что Бельфегор успел вернуться с дежурства и затопать в коридоре.       — Лягушка в естественной среде обитания, — услышал Фран вместо приветствия. — Сколько ты там уже сидишь, гадость такая?       — Часа полтора, — честно ответил юноша, плеснув на себя ещё воды. — Когда вы говорили о благах цивилизации, я не думал, что они будут такими. Признаться, я в восторге.       — Ещё бы. Жабе бы только окунуться. Жаль, не утоп. Если ты вылил всю воду, побежишь к бойлеру заливать новую, — фыркнул Бельфегор, судя по звуку, пнув дверь.       — Я воду не сливал. И мылся совсем немного. Можем сэкономить, — поддел его Фран, окунувшись по самый нос.       — Принцы после лягух не моются. Это твоя участь — мыться после меня, ши-ши-ши, — недовольно отозвался Бельфегор. — Выбирайся, пока я сам тебя не вытащил. И не спорь, я устал, как собака.       — Ладно, сейчас, — неохотно протянул Фран. — Умеете вы удовольствие испортить, Бел-семпай. Не думали, что это ваш главный талант?       — Не думал, что твой главный талант — быть надоедливой сволочью, которую хочется убить, едва она открывает рот? — в тон ему ответил Потрошитель.       — Один-один…       Пришлось подняться из остывающей, но ещё теплой воды, и наскоро вытереться. Мокрые черные волосы защекотали шею, капли воды скользнули по покрывшейся мурашками коже. Фран передёрнул плечами. Нужно было одеться. Но спать в спальнике в мокром значило испортить и его, и одежду. А что влага останется сомнений не было — как юноша не вытирался, она все равно капала с волос на плечи и спину.       Вот было бы у него время обсохнуть… Но времени не было — Бельфегор с каждой минутой топал за дверью все злее. Поэтому Фран решил поступить, как мог, и наскоро нацепил на себя нижнее белье и старые штаны. Новые он планировал надеть уже у своего места. На голову и плечи же юноша накинул полотенце и закутался в него, как в плащ. Так и вышел — из-под «капюшона» торчал только нос, а полы полотенца скрывали все, что должно было остаться скрытым. Или большую его часть. Ключицы и грудь точно, на впалый живот с синяком на боку уже не хватило.       — Опять ты пытаешься красоваться тем, чего нет, жаба, — сморщился Бельфегор, увидев его.       — Вообще-то, я просто не хотел мочить одежду, — выдохнул Фран, тряхнув зажатой в руке рубашкой. — Но теперь мне интересно, и чего же у меня такого нет, что вам надо?       — Ни мышц, ни сисек, — усмехнулся Бельфегор, ткнув в юношу ножом и остановив его в опасной близости от неприкрытого живота Франа. — Ши-ши-ши, по тебе анатомию отлично изучать можно. Включая строение скелета.       — Слава всему живому, что я не девушка, — протянул Фран, чуть отступив назад. — Слишком много внимания мне уделяете. Точно не прониклись рассказами в баре?       — А тебе было бы только в радость, а, гаденыш? — поддел его Бельфегор. — Слишком часто ты красуешься передо мной почти в неглиже. Я ведь и в самом деле могу не то подумать. Но для тебя это путь не в постель, а в могилу.       — И буду ещё чаще «красоваться», — протянул Фран, не зная даже, правдивы слова Потрошителя или нет, но совершенно точно не желая этого проверять. — Мы теперь с вами соседи, и я хочу иногда мыться.       — Ненадолго, лягуха, так и знай, — уже с угрозой произнес Потрошитель. — Я одиночка. И терпеть на своей территории надоедливого засранца не намерен.       — Превосходно. Потому что я намерен оставаться в комфортных условиях как можно дольше, — протянул Фран, обойдя Бельфегора и направившись в прихожую.       Вслед ему мимо пролетел клинок. Полотенце задел, но не более. Это было предупреждение. Фран ему не внял и в наглую уселся на спальник, все ещё лежащий в уголке прихожей.       — У вас прекрасный дом, Бел-семпай. И, наверное, прекрасный вкус, — решил разойтись на комплимент юноша. — Для вас это больше проблема, а?       — Отвечать моими приемами вздумал, ши-ши-ши? Взял тебя на свою голову, — сморщился Потрошитель. — Сиди там и не квакай больше. Услышу хоть слово — точно подрежу язык.       После того случая в тренировочном зале Фран не сомневался, что угроза имела место быть. Поэтому и в самом деле решил посидеть тихо. Тем более, что Бельфегор скрылся в ванной, очень выразительно хлопнув дверью. Фран только выдохнул и покрепче закутался в полотенце. Вот тебе и хороший дом… С не очень хорошим хозяином.       Впрочем, почему нет? Он все ещё не убил Франа, хотя возможностей было много. Учил его. Принял у себя, пусть и на жёстких условиях. Фран мог злиться сколько угодно, но отрицать, что Бельфегор многое ему дал — нет. И не хотел. Он умел признавать правду. А правда была такова, что вся жизнь Франа зависела от Бельфегора.       Он злился на Потрошителя. На его методы обучения, манеру разговора, гневливость и безумства. Но в то же время был благодарен ему за спасение, уроки и своеобразную заботу. Никто так не старался с Франом. Никто не тратил на него время, пусть и сопровождая это насмешками. Кроме, пожалуй, родителей, бабушки и Мортелло таких в его жизни до сей поры не находилось. Но они были близкими, а Бельфегор — нет.       Вот так и получилось, что Фран испытывал к этому безумцу совсем не то, что должен был бы испытывать нормальный человек — признательность. Несмотря на все произошедшее. Наверняка у этого отклонения тоже было название. Фран ни за что не спросил бы об этом у Бельфегора.       Вместо этого он развалился на спальнике и попытался отогнать непрошеные мысли. Решил последовать идеологии себя из прошлого — однажды ответ придет сам, нужно лишь подождать. Пустошь не ждала. Но, раз уж жизнь вошла в спокойное русло, можно было немного расслабиться. По крайней мере, ещё на недельку.       Это Фран и сделал. Попутно погрузившись в тренировки. Теперь, когда тело откликалось охотнее, а приемы получались как надо, ему стало легче. Бельфегор тоже это отметил.       — Наконец ты начинаешь улавливать суть. Всего-то дохренища времени потребовалось, — усмехнулся он на третьей тренировке, когда Фран все же смог разорвать контакт, грозивший отправить его в нокаут.       Юноша не должен был радоваться. Но порадовался. Вообще, каждый успех теперь отзывался приятным чувством в груди. Как и почти каждая тренировка. Фран по-настоящему втянулся. Понял, что не безнадёжен, что пределы его тела были далеко не ничтожными. А ещё, наверное, все же принял безрадостную, но неизменную судьбу — в Центр ему не вернуться. Все, что осталось — прижиться в пустоши, как получится. На это потребовалось слишком много времени. И слишком много испытаний. Но Фран их выдержал. Почувствовал в себе силу, которую никогда не находил в Центре. Это была заслуга Бельфегора.       Их бои все же превратились в танец. Все ещё неловкий, рваный и медленный со стороны Франа, но уже не такой нелепый, как прежде. И, уворачиваясь от ударов и уходя от выпадов, юноша не мог не вздрагивать от распирающего грудь чувства… Восторга. Все такого же неправильного, как и прежде, но уже не необычного.       Наверное, Фран так и жил бы дальше — тренировался с Бельфегором, выходил на дежурства, осваивал пределы чужого терпения… Но в конце новой недели его ждала очередная меняющая многое новость.       Бельфегор тянул с ней долго: до самого конца тренировки, пока Фран не выдохся так, что позволил отправить себя в полет и тихонько прилёг у стены, пытаясь отдышаться.       — Ши-ши-ши, отлично, — усмехнулся Потрошитель, встряхнув кулаком, которым зарядил Франу в висок. — В сроки укладываемся, лягуха.       — В сроки? — выдохнул юноша, даже не попытавшись приподняться.       — Мда, память же у тебя ни к черту, — цокнул языком Бельфегор. — Забыл уже, что у тебя кольцо есть? И что с пламенем тебя обращаться никто не учил?       — Да, знаете, подзабыл немного. Силовые тренировки времени на подумать не оставляют, — фыркнул Фран, прикрыв глаза.       — Зря, гадость ходячая, зря. Ты нужен Варии как туманник, а не как обычный офицер, — напомнил Бельфегор, медленно подойдя к юноше и склонившись над ним. — И, на твое лягушачье счастье, новый учитель согласился тебя взять. Смертник. Приедет к началу зимы. С радостью сбагрю тебя в змеиное логово. Посмотрим, кто из вас кого сожрёт. Ши-ши-ши, к твоему сведению, эта змея тебя похитрее и посильнее.       — Что, есть кто-то, кого вы ненавидите больше меня? — не упустил возможности сострить Фран.       — Много кто. Рокудо Мукуро даже не во главе списка, — растянул губы в ехидной улыбке Бельфегор. — Ши-ши-ши, но это не значит, что для тебя он безопасен.       — Ничто в пустоши для меня не безопасно, сами говорили, Бел-семпай.       — Что-то опаснее. Рокудо Мукуро определенно, — продолжил насмехаться Бельфегор. — Готовь мозги. После его уроков ты либо станешь овощем, либо наконец прозреешь и обретёшь полезность.       Хороший же выбор… Что ж, как будто у Франа в его веселой жизни в пустоши бывали другие. И все же он поджал губы и чуть сжал кулаки. Только юноша привык к новому ритму, только научился получать удовольствие и от такой жизни — опасной, безумной, непривычной, — как его вновь собрались кинуть в другие условия.       Но Вария ждала туманника. Раньше Фран не придавал этому значения. И оставаться не собирался. Но теперь… Пожалуй, ему хотелось сделать многое, чтобы задержаться в Варии. Под крышей и с какими-никакими перспективами. Даже если это означало встречу с Рокудо Мукуро.       Он справится. С Бельфегором же справился. Неплохой показатель умения выкарабкиваться из всяких ситуаций… И учиться получать от них удовольствие.