The sacred day of all dead

Он слышит звук.

Здесь кто-то есть. Затем вспышка света, скрежет закрывающейся двери, и снова он — мрак.

Он снова открыл глаза и увидел лишь темноту, но былой скованности больше не было. Тот, кто сделал это с ним, поплатится за содеянное. Его плен стал катализатором событий, начавшихся ещё в прошлом. И кто-то, войдя сюда, даже не подозревает, что натворил. Он пробыл тут слишком долго, не напоминая о себе. Длительное заточение позволило ему накопить колоссальный заряд негативной энергии, которая, подобно хищнику, терпеливо выжидает своего часа, чтобы поглотить всё вокруг. Каждая минута в заключении была пропитана ожиданием момента расправы.

Чувство мести, зародившись в глубинах его сознания, неустанно грызло его разум, скребло своими острыми когтями. Оно подобно ядовитой змее, что обвилась вокруг шеи, душила, не давая вздохнуть и отравляла его существование. Этот огонь, разгоревшийся когда-то в области солнечного сплетения, не был вовремя потушен и с течением времени лишь разрастался, приобретая разрушительную силу.

— Кто бы ты ни был, ты поплатишься за содеянное.

Красные глаза в темноте полны гнева, а губы растянулись в хищном оскале. Он медленно встаёт и двигается прямо в темноту, сливаясь с ней и позволяя окунуть в себя, проникнуть.

~~~

Чон Тэгун пробыл в царстве Миктлантекунтли один день и одну ночь, не переставая думать о прежней жизни. Миктлантекунтли сказал, что первое время они будут навязчивыми и не покидающими сознание, но после, когда он привыкнет и осознает, что это необратимо, они будут постепенно его оставлять.

Он был одним из немногих, кто считал древние ацтекские сказания не вполне достоверными. Он привил этот взгляд и своему сыну. У него сложилось собственное, отличное от общепринятого, представление об этом мире.

В юности он читал Чонгуку писания о загробном царстве Миктлане, формируя в своём воображении определённый образ этого места. Однако реальность оказалась куда более увлекательной и таинственной. На самом деле Миктлан представлял собой яркое и "живое" место, а его правитель, Миктлантекунтли, был справедливым, добрым и честным.

Это место обладает поразительной красотой, в которой переплетаются черты, напоминающие о различных уголках мира. Тэгун отмечает сходство с Норвегией, которую он посещал ранее, а также усматривает отголоски Бразилии, Мексики, Франции и многих других стран.

Между двумя горами, которые он пролетал вместе с Тэхеном, извивалась река, сверкающая желто-оранжевым светом и впадающая в обширное "поселение" на воде. Здесь дома самых разных форм и размеров соседствуют друг с другом. Над ними возвышаются многочисленные крутые спиральные лестницы, уходящие вдаль к таким же разноцветным и украшенным домикам, сияющим огнями. Вдали виднеется величественный замок, который, по мнению мужчины, служит жилищем Миктлантекунтли.

🤍

После того, как Тэхен нашёл отца Чонгука, ему должно было стать легче на душе. Он вернул того на положенное место, но отчего-то все равно оставалось неспокойно. Тэхена не покидала мысль, что он чего-то не сделал или, наоборот, сделал что-то не то, но вот, что именно, он так понять и не мог. Интуиция подсказывала, что это — ещё не всё. Но для себя Тэхён решил, что если что-то всё-таки произойдёт, то он будет решать проблемы по мере их поступления. Он хотел проведать господина Чона, а после визита навестить Чонгука и, может, даже задержаться не на одну ночь, а на несколько дней. Привести мысли в порядок и принять решение.

🤍

Господин Чон гулял вдоль реки, потому Тэхен аккурат подлетел к мужчине, дабы не испугать и поравнялся с ним, чуть ускорив шаг.

— Добрый день, господин Чон, — в разговоре Тэхён старался быть вежливым.

На самом деле, он ко всем умершим смертным обращается почтительно, дабы не выказать неуважение. Хоть Тэхён и правит в Царстве мертвых, он не ставит себя выше других. Это место должно подарить смертным покой и уют, а не мучения и дискомфорт. Для этого он когда-то давно посчитал, что стоит добавить в Преисподнюю понемногу от каждой страны, дабы каждый мог почувствовать за счёт этого себя комфортнее.

— Здравствуй, Миктлантекунтли, — глядя на блондина, поприветствовал мужчина. — Зовите просто Тэхён, — просит блондин. — Хорошо, Тэхён, — с непонятным выражением лица произнес тот. — Почему ты не называешься именем, которым назвали тебя родители? — с небольшим недоумением прозвучало в ответ. — Ребёнок является плодом любви обоих родителей. Наше имя связывает нас с нашей семьёй, с нашими друзьями и знакомыми. Многие родители тщательно подходят к выбору имени для любимого чада. Когда те являют миру на свет ребёнка — это значит, что они его хотят любить, быть рядом, воспитывать. Мои воспроизвели меня лишь в качестве долга, замены им в будущем. Родителям было все равно, что мы из себя представляем и уж тем более, какое имя давать мне и моей сестре, ведь они часто с нами общаться и видится не планировали. Им было важно, чтобы мы были подобны их сущности и достойны замещения в будущем, но, так как мы Боги, имя должно быть у всех на слуху. Настоящие имена мы дали уже друг другу с сестрой сами.

Тэхена это все ещё волновало, но не так как раньше и потому он постарался выдать свои слова с максимально нейтральным выражением лица. Больше это не причиняет столько боли как когда-то, будучи ребёнком, не понимающим, чем он не заслужил любви родителей, но, всё-таки, Тэхён пытается доказать, что он стоит любви и достоин, чтобы его любили в ответ хотя бы за то, что он прекрасно справляется со своими обязанностями и достоин будущего правления.

— Какое имя ты дал сестре? — задумавшись о чем-то своем, спросил Тэгун. — Тлани. Если полностью, то Атлания.

Мужчина, по-доброму усмехнувшись и вполне серьезно с какой-то нелепой заботой, сказал:

— Тэхен, ты заслуживаешь любви и никогда не смей думать об обратном. Тебе подарили опыт, который позволит найти по-настоящему нужных и любящих людей, которые будут любить и дорожить тобой, за которых стоит бороться не для того, чтобы они полюбили, а для того, чтобы были рядом и вытеснили ненужных. Не закрывай глаза на неподобающее поведение и поступки, оправданные любовью — они таковыми не являются.

Тэхен остановился после сказанных слов. От них тепло распространилось по всему телу. Слова вызвали на лице благодарную, трепетную улыбку, потому что он действительно нашел людей, по его мнению, достойных, чтобы бороться за место под солнцем, за их любовь, которую не нужно выбивать кровью и потом, потому что его полюбили за то, что он есть. Родители — не те, за кого нужно бороться, и не те, на кого стоит держать обиду. Прошлое остаётся в прошлом. К сожалению, полностью это из твоей жизни не уйдёт, но и зацикливаться на этом тоже не стоит, нужно жить моментом, ловить мгновение и ценить. Тэхён это понял только благодаря этому некогда незнакомому человеку и решил для себя кое-что важное.

🤍

Тэхен написал Чонгуку по телефону, который тот ему купил в одну из прошлых встреч, уже стоя на крыльце и спрашивая, где он, ожидая ответа. Тот написал, что он дома, и Тэхен сразу же, как получил сообщение, позвонил в звонок на двери. За ней раздались приближающиеся шаги, а затем и открывание замка.

— Привет, Чонгук-и, — счастливо поздоровался блондин, как только дверь открылась. — Привет, Mi Cielo, заходи, — Чон пропустил его внутрь, приятно удивлённый таким внезапным визитом. — Ты знал, что я дома? — Нет, не знал. Но очень на это надеялся. Поэтому, как только прилетел, сразу же тебе написал, — улыбка на лице стала шире от услышанного прозвища. Сейчас Тэхён чувствует, как же сильно он соскучился по этому человеку и ждал встречи с ним. Оказывается, счастье всё-таки в мелочах. Он подходит к Чонгуку и обнимает того за шею обеими руками, прижимаясь к теплым губам в нежном поцелуе. — Я соскучился, — шёпотом, словно рассказывая свой маленький секрет, который вот-вот могут подслушать.

Дело не в том, что он боится, что его услышат — нет. Тэхён готов кричать об этом на весь мир, но как бы банальны его слова не звучали, ему абсолютно на это плевать. На данный момент весь его мир умещается в одном человеке, что стоит напротив и смотрит в его голубые глаза. В то самое безоблачное, яркое и бескрайнее небо, которым Чонгук его называет и каждый раз, окунаясь в них, внимательно изучает и разглядывает каждую крупинку в глазах, каждую ресничку считает, словно нет для них времени.

— Я тоже сильно соскучился по тебе, mi cielo, — уткнувшись куда-то в мягкие волосы шепчет, будто рассказывает что-то недостойное для чужих ушей.

Находясь в нежных объятиях, Тэхёна настигает внезапное воспоминание разговора с сестрой, которое ударяет отрезвляющей пощёчиной по лицу.

flashback

Когда Тэхен вернул Чон Тэгуна в Преисподнюю, он решил ненадолго слетать к сестре, чтобы поговорить. Он устало приземлился рядом с Тлани за ее столом, где у неё проходили трапезы, и не решаясь что либо сказать уставился на свои руки, собираясь с мыслями.

Тлани повернулась к Тэхену и вглядывалась в него так, словно чувствовала весь вихрь не озвученных мыслей брата проносящиеся в его голове.

— Я не знаю, что делать. Я запутался, правильно ли я поступил, — нерешительно начал блондин. Вся эта нерешительность его раздражает, все эти сопли — тоже, и Тлани, он уверен, думает также.

Она каждый раз, как Тэ возвращается в Миктлан, замечает, какой Тэхен ходит напряжённый и погруженный весь в свои мысли. Это произошло после того, как они поговорили, вернувшись от Чонгука домой. Тлани никогда не было плевать на брата, она всегда хотела помочь, но не всегда, в силу характера, и неумения это получалось. Поэтому она, закатив глаза с напущенной скукой, начинает:

— Тэхен, если ты про Чонгука, то я не… — ее остановила рука брата. — Я знаю, что ты не можешь принять решение за меня, и это моя проблема, но в добавок к другим мыслям прибавились вечные метания от одного к другому. Я никак не могу разорваться между тем, чего хочу, и тем, что должен. Это ужасное чувство, после которого не остаётся никаких сил. — А я тебе говорила, что… — она себя одёрнула в последний момент, когда заметила, что ненужный упрёк слетел с ее губ, и увидела, как расправились и напряглись плечи брата, а взгляд стал железным, говоря за себя: «Ну давай, я готов». Она видит, что Тэхену не упреки нужны, а помощь и совет, но он и сам понимает, что это — то, чего она дать ему не может. Тэхён из-за вечного напряжения и вечного нахождения в своих мыслях, как пороховая бочка. –Тэхен, я бы посоветовала тебе бросить все это дело с Чонгуком. Не мучай ни его, ни себя. Это будет ещё больше тебя мучить. Давай сделаем так: ты даёшь себе время. Три дня. Ты дашь себе три дня с Чонгуком, чтобы понять и попрощаться с кем-то из нас.

end flashback

Блондин спустя какое-то время отстраняется, поднимая на Чонгука лукавый взгляд, а рукой аккуратно перебирая волосы.

— Не знаю, на сколько смогу остаться, но примерный ориентир для нас — три дня, — с сомнением, но все же произносит блондин. Чонгук на это трепетно целует того в лоб. — Мне нужно решить некоторые вопросы, касаемо центра, и я полностью в твоём распоряжении, — Тэхён понимающе кивает, ведь он такой же занятой и всё понимает.

Тэхён, закинув ноги на бедра Чонгука, бережно укрытые пледом тем же Чонгуком, удобно располагается на диване. Пока тот занят работой, Тэхён вдумчиво вглядывался в уже так сильно полюбившиеся ему черты лица.

Невысокий лоб, прямой слегка крупноватый нос, который идеально сочетается с пухлыми розоватыми губами, под которыми красуется родинка и в которую Тэхён так любит чмокать Гука, в моменты , когда тот улыбается. Острая линия челюсти, смоляные мягкие волосы, которые Тэхен любил накручивать на палец, сильные руки, одна из которых забита полностью татуировками.

Тэхен снова задумался о том, что не будет же так вечно. Как бы он того ни хотел и как бы он ни боялся, он не сможет остаться на Земле, видимо, такова его учесть — не быть счастливым ни в первый, ни во второй раз.

В Преисподней его элементарно некем заменить. В Миктлане наследником всегда делали мужчину, но и его сестра со своим характером вполне бы подошла, но одна Тлани со всем справиться не сможет. Ему с рождения было понятно, что, как только он достигнет возраста трёхсот пятидесяти лет, на его плечи возложат такую ответственность, к которой всячески готовили. Возможно, многим бы показалось, что: «Ты ещё успеешь умереть вместе с Чонгуком за эти пятьдесят с лишним лет и, переродившись, стать на место родителей», но нет — все не так просто. Если он в своём нынешнем обличии будет жить с Чонгуком, то тот будет стремительно стареть, а Тэхен так и останется в своём нынешнем виде, лишь повзрослев на пару человеческих лет. А если он примет облик человека, то не сможет вернуть свою власть, и будет так же, как и все смертные, обитать в Преисподней Миктлана.

Тогда у вас возникает другой вопрос: «Неужели тебе сдалась эта власть, если ты действительно его любишь?» Ответ: не знаю. С одной стороны, нет — нет не сдалась, а с другой… Дело в том, что это — то, ради чего он был создан. Всё это, как бы пафосно ни звучало, — дело всей его жизни. И он не может так всё бросить.

Эти мысли утомляли, не давали покоя. Он абсолютно не знает, что делать со всем этим. После того, как Тлани прилетела к Чонгуку, она сказала, что и им с Тэхеном предстоит разговор, как раз таки после него Тэхен и оказался пригвозжденным своими же мыслями облечёнными в слова сестры к земле без шанса куда либо сдвинуться. Одно дело держать их в своей голове и другое, когда об этом тебе говорят вслух. И после того разговора его шатает из стороны в сторону с удвоенной силой.

Возможно Тлани права? Было бы лучше прервать их отношения, сделав лучше им обоим, но при этом остаться с разбитым сердцем. Лучше, наверно, будет так, вместо того, чтобы водить Чонгука за нос, но Тэхен по своей природе, как и все, склонен к эгоизму и хочет подольше насладиться моментом с этим мужчиной, урвать ещё один кусочек, ведь он с ним чувствует себя свободнее и счастливее, чем с кем-либо. Ему бы кто дал совет, правильно ли он поступает, но таких рядом, увы, нет, как и сказал ему Чонгук, это — та, проблема, помощи с решением которой ждать ни от кого не стоит. Тэхён чувствует, как голова становится тяжёлой от неприятного гудения. От всех этих мыслей веки тяжелеют, а тело ощущается как огромный мешок с камнями, и потому он медленно провалился в сон.

Тэхен почувствовал перемещение тяжести веса в его сторону, а затем тепло от пледа накинутого на его плечи, от которого он разлепил сонные веки. Чонгук поцеловал его в щеку и извинился за то, что разбудил, но сон постепенно стал отступать, и Тэхен принял сидячее положение, потирая глаза от былых остатков сна. Чонгук заметил ещё краем глаза, занимаясь заказами нового инвентаря по просьбе Чимина, что его небо от чего-то было сильно расстроено, задумчиво и отстранено, и потому предложил им вместе с Бамом прогуляться по вечернему Мехико. Тэхен охотно согласился проветрить голову.

Небо было темным, чуть подсвеченное светом луны с небольшим количеством пушистых облаков, медленно плывущих средь россыпи звёзд. Свет горящих фонарей освещал узенькую улицу вдоль частных домов, в чём-то походящих на дом Чонгука, также построенных на склоне горы. Ветер приятно перебирал волосы обоих, принося с собой запах каких-то пряностей.

Бам радостный бегал свободно без ошейника, который Чон держал в левой руке, а в правой держа руку Тэ. Он не знал, куда они идут, и не допытывался, а просто позволил себя вести.

Подойдя к высокой лестнице на одном из склонов гор меж домов, Чонгук звонко свистнул псу, чтобы тот поднялся вместе с ними. Пока брюнет поднимался первым, за ним следом поднимался Тэхен, а Бам в это время, цепляясь когтями о каменные выступы, взобрался самым первым и нетерпеливо поджидал своего хозяина и его спутника , радостно виляя хвостом.

Как только они поднялись на верх, Тэхен остановился, закрыв глаза от резкого порыва ветра, жадно втянул носом запах Кортеса, отделяющего Мексику от Калифорнии, вбирая как можно больше кислорода в легкие.

Приятный холодок заставил кожу покрыться мурашками. Чонгук наблюдал, как медленно напряжение покидает тело Тэхена, он подошёл к нему ближе и провел рукой от локтя до самой кисти, сплетая их пальцы и медленно прислоняясь губами к виску парня с таким же наслаждением, как тот вбирал запах залива, вдыхал его природный аромат. Тэхен смотрит на воду, бьющуюся о камни и скалы, и думает лишь о том, чтобы так было всегда. Чтобы все проблемы ушли, чтобы время остановилось прямо сейчас для них одних. Он так боится потерять то, что только нашёл. Казалось, что после смерти Шолотля вся жизнь потеряла краски, и больше он никогда не сможет выбраться из этого мрака, но по абсолютно случайной причине он встретил тех, кто снова зажег на небе звезды, вырастил, на казалось бы, бесплодной почве цветы, разукрасил мир красками. Он так не хочет всего этого. Слёзы скапливались в уголках глаз и блестели от света фонарей, предательски обещая покатиться по щекам и разбиться прямиком о землю.

Он чувствует касание горячей шершавой ладони на своей щеке, а затем прямо перед ним показываются глубокие тёмные глаза, и в них видно все, что нельзя описать словами: всю бескрайнюю нежность, беспокойство и любовь, от которых у Тэхена образуется давящий комок в горле, который не удаётся проглотить. Чонгук смотрит так, как будто чувствует и перенимает всю его боль, пытается не дать ему развалиться на миллиард маленьких осколков. Он аккуратно стирает большим пальцем дорожки горьких слёз и прикасается к соленым губам своими, обжигая их. Поцелуй полон отчаяния и горечи, нежности и заботы. Тэхен уверен, что Чонгук примерно представляет себе причину его нынешнего состояния. Чонгук же чувствует, что если он начнёт давить и просить поделиться и рассказать, то блондину от этого легче не станет, — это будет лишним, и что, как только Тэхен будет готов, он поделится решением, а Чонгук, в свою очередь, будет готов принять его. Сможет понять и поддержать его, но пока тот ничего не говорит, он допрашивать не будет. Он лишь создаст условия для полного доверия, чтобы тот без страха и сомнений смог с ним поделиться своими мыслями решениями и чувствами. Тэхен за это бескрайне благодарен, но он понимает, что в этой ловушке, в которую он сам себя загнал, он останется один и только один, и никто не сможет его вытащить. Тэхен злится на себя за то, что он такая королева драмы, за то, что он не видит никакой лазейки в этой ситуации, за то, что будто вся Вселенная решила над ним подшутить.

Они немного отстраняются друг от друга, чтобы напитать лёгкие после поцелуев, соприкасаясь лбами, Тэхен боится смотреть в глаза Чонгуку. Он уже принял решение, и от того в любимые глаза смотреть нет никаких сил. Знает, что боль в глазах не прошла и от того поднять их не мог. Полагал, что его могут не правильно понять. Но всё дело в неуверенности в том «возможно ли?».

А пока он будет наслаждаться этими тремя днями, которые у него остались, и запоминать каждую мелочь, а потом вернётся в Миктлан, где всё и решиться окончательно.

— Домой? — Чонгук повёл их вниз.

Они добрались до дома, когда на улице заметно потемнело. Чонгук пошёл вместе с псом в ванну после того, как тот повалялся в грязи, а Тэхен поднялся наверх. Он переоделся в домашнюю одежду. На прикроватной тумбочке завибрировал телефон Тэхена, как от нового сообщения, но вряд ли это Чонгук, потому что тот сейчас моет Бама. Он взял телефон в руку, и на экране блокировки высветилось сообщение от пользователя «Чимин»

Чимин: Привет, Тэхен!!! Ты завтра свободен? Тэхен: Привет, да. Я планировал провести три дня с Чонгуком, можно будет увидеться в какой-то из них. Чимин: Тогда давай встретимся завтра! Время и место сообщу заранее))) До встречи! Тэхен: Хорошо, увидимся.

Тэхен отключил телефон и кинул рядом с собой. Почему Чимин решил ему написать с предложением встретиться?

Тэхен спустился вниз, отгоняя все мысли, что назойливо посещали голову. Из ванной комнаты слышно было, как течёт вода. Тэхен включил телевизор, смотря какое-то телешоу, но сразу переключил на следующий канал. Знакомая песня заиграла в телевизоре — это был какой-то музыкальный канал по всей видимости.

Он распознает эту самую песню из тысячи. Это — та, которую он пел для Чонгука в караоке. Тэхен начал тихонько подпевать. Воспоминания быстрой пленкой прокручиваются в голове. Он вспоминает их первую ночь вместе, их разговоры с Чимином, первую встречу в офисе и знакомства со всеми. Снова слёзы. Тэхен, не задумываясь, влепил себе пощёчину, что обожгла его правую щеку, возможно, даже след от ладони остался, но это неважно. Он переключил канал, как услышал звук дверного замка и стук когтей об пол. Он быстро вытер глаза и посмотрел на собаку, подбежавшую к нему и ластившуюся к его ноге, немного поскуливающую. Чонгука не было видно, значит он сам решил принять душ.

Тэхен активно чесал Баму за ухом, не переставая смотреть в его чёрные глаза бусинки.

— Почувствовал, что я расклеился и пришёл утешить меня? Какой умный пёс, — Бам запрыгнул на диван рядом с Тэхеном и начал лизать то место, где осталась красная отметина. Он пытался, видимо, помочь унять боль, от которой Тэхену, как ему казалось, и было грустно, но, кажется, он делал что-то не так. — Спасибо тебе, дружище, но болит не здесь, а тут, — он показывает сначала на щеку, а потом на место в области груди, которое нестерпимо сдавливало. — Там не залижешь, но спасибо за попытку, — Тэхен сильно прикусил губу, чтобы не дать волю слезам. Он должен быть сильным. Он смотрел на Бама, а тот — так, будто все понимает, словно он человек, а не животное. Тэхен обнял его, а тот покорно ждал.

Чонгук вышел из душа, обратив на себя внимание обоих. Один, почти сразу как увидел, сорвался к нему, вставая на задние лапы, и что-то скулил и гавкал, пытаясь что-то донести, видимо, он хотел поделиться со своим хозяином, что вон тому парню на диване плохо, и ему надо помочь. Чонгук отрывает свой взгляд от пса и обходит диван, вставая между ног Тэхена, и смотрит на него несколько секунд, изучая, а тот в ответ — Гука, словно не делал этого никогда раньше. Каждую родинку, каждую ресничку и морщинку фотографировал и в рамочку вставлял, а потом на гвоздик вешал у себя в памяти, чтобы картинка всплывала, как глаза откроются. Чонгук берет его за руку и тянет на себя, поднимаясь наверх в спальню. Закрыв за собой дверь, он поворачивается к Тэхену и обхватывает его лицо обеими руками, аккуратно целуя. Сначала лоб, потом глаза, затем скулы по очереди, кончик носа, уголок губ, линию челюсти, а затем шею, обдавая ее горячим дыханием.

Тэхен путается длинными пальцами во влажных волосах Чонгука, пока тот его трепетно целует и разжигает яркий огонь в области груди. Он слегка тянет за волосы, чтобы слиться в медленном поцелуе. Чонгук чувствует, как Тэхен прижимается к нему, как дрожит в его руках, как из его горла вырывается тихий стон. Он убирает руку со спины парня и обхватывает его шею сзади, позволяя теплу другого тела просочиться сквозь его пальцы. Руки Тэ обхватывают его лицо, пытаясь притянуть ближе. Они спотыкаются, когда Тэхен пытается сделать шаг ватными ногами и ударяется спиной о стену. Чон прижимает одну руку к груди, чувствуя учащенное биение сердца, а другой упирается в стену. Тэхен полюбил, полюбил всем сердцем, телом и душой этого человека. Всего без остатка. Он горит, он сгорает и сыпется пеплом, но потом, словно птица феникс, перерождается после своей гибели. Чонгук отстраняется от губ Тэхена так медленно, как только может, позволяя ему догнать его губы один раз, прежде чем всё-таки отстраниться. Он смотрит в глаза напротив, читает его как книгу — страница за страницей. Ему тоже больно — больно от того, что будет, и от того, что уже случилось.

— Чонгук, — просит Тэхен. Его дыхание прерывистое от долгих поцелуев. Его глаза мерцают в мягком сиянии луны. Чонгук прижимает их лбы друг к другу, слегка наклоняя свой вперёд. — Чего ты хочешь? Я дам тебе это. Все, что угодно, только скажи. — Тебя, Чон Чонгук, только тебя. Всегда.

Чонгук снова целует его, на этот раз не так нежно, как раньше. Он позволяет отчаянию проявиться в каждом движении, в каждом прикосновении кончиков пальцев и губ. Он целует челюсть Тэхена, прислушиваясь к каждому его вздоху.

Целоваться с Тэхеном — значит тонуть в сладостном озере, умирать единственной смертью, которой он когда-либо хотел.

Чон опускает руки, чтобы обхватить бёдра Тэхена, приподнимая его и позволяя ногам обхватить его талию. Он делает несколько прерывистых шагов, прежде чем натыкается на кровать, и опускает Тэхена на неё. Чонгук наблюдает, как Тэхен устраивается на серых простынях, его глаза светлеют с каждым мгновением. Он никогда раньше не испытывал подобных ощущений: такого непреодолимого желания потребности и жажды быть как можно ближе к кому-то. У Чонгука были одноразовые встречи в тёмных клубах с мужчинами, но он не соврал, когда говорил, что их было несколько. Они были для него инструментом, отдушиной для избавления от влечения, которое он испытывал к некоторым мужчинам. Он никогда не чувствовал ничего подобного.

Но так было до тех пор, пока не появился Тэ.

Поначалу Тэ был таким же, как и другие, человеком, к которому Чонгук чувствовал не что иное, как влечение, к которому, возможно, подошёл бы, если бы встретил его при других обстоятельствах. Но потом он стал чем-то большим. Намного большим. Чонгук не просто хотел его. Он нуждался в нём.

Чонгук снова соединяет их губы, наслаждаясь удивленным вздохом Тэхена. Он целует его шею, не торопясь, проводя пальцами по шелковистой ткани на его теле. Ненужная вещица падает на пол. Губы следуют за пальцами, стараясь не обделить и поцеловать каждый сантиметр тела. Он настолько нежен, насколько это возможно, чтобы попытаться передать все чувства и боль, которые он испытывает и пытается забрать.

Он останавливается только тогда, когда доходит до пояса штанов Тэхена. Его дыхание сбивается, и он упирается лбом в живот Тэхена, пытаясь собраться с мыслями.

— Не останавливайся, прошу, — бархатный голос Тэхёна успокаивает ураган в его голове. Он пальцами массирует корни волос, даря ласку и спокойствие, столь нужные сейчас.

Чонгук осторожным движением рук спускает штаны ниже. Это не первая их проведённая вместе ночь, но волнение всё равно граничит с похотью и страстью, которые он хочет показать Тэхёну. Показать, как сильно нуждается в его тепле.

Он кладет руку на небольшой бугорок возбуждения, сминая. А Тэхён откидывает голову, наслаждаясь ласками. Чонгук не спешит, он хочет показать, донести до мужчины все, что чувствует. Нежно гладит, порой сжимает и, главное, пристально смотрит в яркие глаза Тэхёна, что от удовольствия закатываются. Тот в свете луны выглядит божественно. Тэхен задыхается в стонах, губы раскрыты, а кожа сверкает в свете яркой луны. Чонгук снимает с него последнюю ткань, оставляя полностью нагим, и это кажется самым невероятным зрелищем, которое только видели глаза Чона. Он оглядывает его, наслаждаясь изгибами тела, но Тэхён поднимает на него свой недовольный взгляд. Без слов говорит, что хочет продолжения. Что нуждается в Чонгуке не меньше, чем он в Тэхёне.

Чонгук рукой оглаживает возбуждение, облизываясь, а после дарит жар своего рта и влажность языка. Чонгук оставляет руку у основания и проводит языком по всей длине, ощущая каждую венку, и немного отстраняется, возвращаясь к головке. Играется, пока Тэхён мучительно сжимает его волосы, наслаждаясь сладкой пыткой. Прежде чем взять всю длину полностью, Чонгук отстраняется, чтобы оставить несколько поцелуев на бедрах и мокрый поцелуй на головке. А после вбирает возбуждение, вырывая из Тэхёна вскрик наслаждения.

Тэхён одной рукой сильнее сжимает простыни, да так, что костяшки белеют, а другой — волосы Чонгука, но мягче, стараясь не навредить. Он стал слишком чувствительным к ласкам за все время, когда Шолотля не стало. Он отгоняет все ненужное и смотрит на невероятное представление, что открывается его взору. Чонгук, расположившись меж его разведённых ног, доставляет ему ласки ртом, изредка поднимая глаза и упираясь взглядом в Тэхёна. Между ними летят искры страсти, пламя любви обжигает обоих, словно они заживо горят.

Чонгук останавливается спустя несколько минут, а Тэхён, с явным сожалением, мычит, дергая бедрами.

— Терпение, Mi cielo, — он оставляет нежный поцелуй на волосах Тэхена, нависая сверху. — Тогда дай мне быть сверху, — Чонгук ухмыляется. Тэхен, не теряя ни секунды, обхватывает мужчину руками за плечи и резким движением меняет их местами, оказываясь сверху. Он ухмыляется, глядя на Чонгука, который все еще одет, лишь несколько пуговиц на рубашке расстегнуты.

Тэхён, раздвигая его ноги, усаживается ему на бедра и расстегивает пуговицу за пуговицей. Мучительно. Долго. Специально, чтобы тот понял свою ошибку. Мстит за долгие и мучительные ласки от Чонгука той же монетой. Проводит пальцами по внушительным мышцам груди, играется с бусинками сосков совсем недолго и спускается еще ниже. До самой кромки штанов.

Его пальчик неуверенно останавливается, но всего на секунду, лишь для того, чтобы обдумать дальнейшие действия. Он расстегивает единственную пуговицу на джинсах, справляется с последней преградой в виде молнии на джинсах и стягивает их с Чонгука вместе с нижним бельём. Не церемонится, ведь самому уже не терпится. Понимает, что каждое действие, которым он хочет поддразнить Чонгука, еще больше распаляет его самого. Чонгук тянет Тэ на себя, прежде взяв в руки смазку и выливая побольше на свои пальцы.

Он медленно и постепенно добавляет пальцы, растягивая под себя, продолжая свою мучительную пытку, пока Тэхен судорожно дышит ему в шею, преодолевая желание рухнуть на крепкую грудь. Кажется, еще чуть-чуть, и он сгорит всего лишь от ощущения пальцев Чонгука внутри себя. Когда с подготовкой было покончено, он затуманенным взглядом смотрит в глаза Чонгука, заводя руку назад и двигая ей на его возбуждении, дотягивается рукой до смазки и неуверенным взглядом смотрит в глаза Чонгука, прежде чем языком проникает в его рот, уводя в страстный поцелуй.

— Я люблю тебя, — выдыхает Чонгук. И это добивает Тэхёна окончательно. Слёзы предательски подступают, и он скорее тянется и выливает лужицу смазки на руку, и обхватывает ею возбуждение Чонгука. Он медленно насаживается сверху, и стон наслаждения разливается по всей комнате.

Сначала они делают это медленно, потому что это — единственный способ, как Чонгук может двигаться с Тэхеном, покачивая бёдрами в такт с ним, пока тот опирается на его грудь. Чонгук, усаживаясь, обнимает Тэхена и целует каждое место, куда только может достать, и слушает сладкие стоны, которые издаёт его партнёр, чьи руки только крепче обвиваются вокруг него. Чонгук направляет Тэхена к своим губам, и они снова задыхаются в поцелуе. Они позволяют миру вокруг растаять, оставив только их.

Они делают это нежно, потому что только так Чонгук хочет быть с Тэхеном. Потому что никто не удосужился быть нежным с Тэхеном раньше и показывать то количество любви и тепла, которые ему были положены. Никто не гладил его бёдра, его лицо, и никто не оставлял поцелуи на лбу. Сестра хоть и любила своего брата, но была строга. Она поддерживала словами и делами, а не объятиями. Даже когда в его жизни появился Шолотль, он не говорил ему, что его глаза достаточно яркие, чтобы осветить комнату, или что его улыбка стоит того, чтобы за неё умереть, он не называл его своим небом.

— Ты прекрасен, — шепчет Чонгук ему на ухо, когда не может больше справиться с видом Тэхена на себе. Его сердце слишком тяжело бьётся в груди. Тэхен стонет, крепко обхватывая его руками. — С тобой так хорошо. Ты знал, что ты самый лучший?

Тэхен не может ответить — вместо этого он вздыхает и думает, что это первый раз, когда он услышал и действительно поверил этим словам.

Чонгук меняет позу, и теперь Тэхен наслаждается видом сверху. Сейчас они делают это отчаянно, сталкиваясь зубами, когда поцелуи становятся слишком торопливыми, или путаясь в своих конечностях, но это не имеет значения, потому что Тэхен смеётся ему в шею, а Чонгук в ответ мягко улыбается и целует его в уголок губ. Они делают это отчаянно, потому что никто из них не знает, будет ли у них шанс повторить это.

Сейчас они достигают точки невозврата, так неуклюже, они больше не могут целоваться, предпочитая прижаться лбами друг к другу. Отчаяние — единственное, что знает Чонгук, он ждёт, что Тэхен в любой момент исчезнет из его объятий. И тот считает точно также.

— Останься, — Чон задыхается, его рука вытирает потный лоб Тэхена. — Не уходи от меня, останься, mi cielo, останься со мной.

В глазах Тэхена отражается то же самое чувство, обе руки обхватывают лицо Чонгука, а в его глазах стоят непролитые слёзы.

— Я вернусь, — шепчет он. — Я вернусь за тобой, я обещаю. Я всегда буду возвращаться к тебе.

Это всё, что нужно, чтобы Чонгук перешагнул через край, падая вниз, и его небо следует за ним.

Он чувствует руки Тэхена на своём лице и как сердце быстро бьётся в груди. Дыхание Чонгука прерывистое, он прижимает блондина как можно ближе к себе. В ответ Тэхен скользит руками по его спине и тоже притягивает партнёра ближе. Они вместе покачиваются на серых простынях в темноте комнаты.

Тэхен разнеженный лежал с запутанными где-то в ногах простынями на кровати с приятной болью в спине и слабостью в ногах. Сторона Чонгука была прохладной, потому что запах чего-то вкусного, приготовленного с утра, приятно разносился по всему дому, а это значит, что там внизу на кухне хозяйничает Чонгук. Тэхен, ведомый этим запахом, спустился вниз, надев на себя только нижнее белье и огромную белую футболку брюнета. Чонгук в одних шортах стоял у плиты, переворачивая блинчики. Тэхен тихонечко подошёл, сзади обхватывая его торс обеими руками и укладывая подбородок на плечо. Телевизор что-то говорил на фоне. Время на духовке показывало без десяти одиннадцать. Блондин поцеловал Чона в плечо и встал по его правую руку.

— Доброе утро, Mi cielo, — Чонгук посмотрел на взлохмаченного, только что проснувшегося Тэхена, который внимательно следил за его движениями. — Доброе, — Тэхен ловко подхватил с тарелки остывший блинчик и сунул себе в рот. Его глаза округлились от восхитительного вкуса. — Вкусно? — спросил брюнет наблюдая за Тэхеном. Он чуть наклонился, чтобы тоже откусить кусочек блинчика с шоколадом и клубникой. — Да, неплохо получилось. — Это великолепно, Чонгук. Теперь я знаю, чем буду питаться всю свою жизнь, — Чонгук на это удовлетворенно и гордо улыбнулся, пока тот слизывал оставшийся на пальцах растаявший шоколад. — Я пока сварю нам кофе.

Он подошёл к холодильнику, чтобы достать молоко.

— Там есть банановое молоко, можешь добавить его в кофе, — не отвлекаясь от приготовления, сказал Чон. — Окей. Тебе тоже? — в ответ раздалось «угу». Тэхен достал его из дверцы холодильника и поставил на стол. Чонгук достал сразу две кружки, зная, что Тэхен не дотянется. От этого осознания у него в груди появился приятный трепет.

Он подождал, пока фильтр кофемашины очистится, а затем подставил две кружки, включая нужный режим, и наслаждался приятным запахом бодрящего напитка. Когда та подала сигнал, он поставил рядом с тарелками две горячие кружки, из которых струился пар, и залил в них нужное количество молока. Чонгук разложил несколько аппетитных блинчиков им в тарелки и дал вилки с ножами для обоих.

Тэхен сделал первый глоток горячего кофе с банановым молоком и издал звук настоящего удовольствия. Чонгук за ним наблюдал, поедая свои блинчики и запивая их своим, не менее вкусным, кофе.

— Мне вчера вечером написал Чимин с просьбой встретиться, я согласился. Он сказал, что напишет заранее, куда ехать. Поедешь со мной? — Нет, мне тоже вчера позвонил Юнги, тоже предложил встретиться. Видимо хотят что-то рассказать.

Тэхен расслабился после сказанного Чонгуком, потому что изначально он подумал, что Чимин каким-то образом узнал его секрет. Но раз уж все столь невинно, то желание встретиться только возросло.

— Ещё я подумал, что было бы неплохо съездить куда-то вместе. К сеноту, например, там очень красиво, думаю, тебе понравится. — Вдвоём? — Мама предложила съездить туда втроём, — он поднял на Тэхена взгляд и увидел недоумение и злость? — Чонгук… — Я помню, что обещал не давить. — Но ты давишь. Это такой метод удержать меня? Я не поеду, — он смотрел на него, пытаясь унять сразу и страх, и обиду, и даже небольшую злость. Он встал из-за стола и направился быстрым шагом в комнату.

Телефон завибрировал. Чимин сообщил место и время. Это через два часа. Он пытается унять вихрь эмоций после их разговора. Он кидает телефон куда подальше и начинает глубоко дышать. Он не хочет говорить Чонгуку о том, что уже принял решение об их расставании по истечении срока.

Дверь в комнату открывается, и на него строго смотрит Чонгук.

— Что это было? — Тэхен не смотрит на него в ответ, а куда-то сквозь свои руки, но голос мужчины вызывает чувство стыда. — Тэхен, убегать от чего-то нельзя, мы можем обо всём поговорить, вместо того, чтобы убегать, — он стоит, опираясь об оконный выступ напротив кровати, на которой сидит сгорбленный Тэхен. — Почему ты хочешь, чтобы мы с ней познакомились? Ты же сам не знаешь, какое решение я приму, ты же сам не уверен, что мы будем вместе, — опять слёзы. Опять этот горький комок в горле, который никак не получается убрать. — Да, ты прав. Я не могу быть уверен, но она очень хочет, чтобы вы познакомились. Ты можешь сказать, что улетишь в другую страну, и тогда вопросов не будет, если ты вдруг исчезнешь, — Чонгук прекрасно слышит охрипший от бесшумного плача голос, но он хочет поговорить. — Но ты совсем не думаешь, что это может причинить мне боль?! — срывается уже на крик Тэхен, наконец посмотрев в глаза Чонгука. — Я так сильно тебя люблю, что не смогу посмотреть ей в глаза и сказать что чувствую к тебе, если потом улечу, — Чонгук смотрел в самые недры его глаз, в самую душу, и потому его тон стал более спокойным, чем был до этого. — Это очень эгоистично с твоей стороны.

Он говорит это в первую очередь себе, он понимает, что они оба не правы, он не может винить в этом только одного себя или только Чонгука. Как ему кажется, Гук тоже это понимает.

— Так ты уже принял решение? Тогда это ещё более эгоистично, чем то, что сделал я. Мы же договорились, что ты мне скажешь о своём решении, ты не можешь меня винить в том, что я могу хотеть того, чтобы ты остался, — тон Чонгука все такой же ровный.

Тэхен знает об этом — в этом и заключается его вина.

— Я ни в чем тебя не виню. Я хотел просто провести с тобой эти три дня, спокойно все взвесив. — И в последний день просто испариться? — Нет, я собирался тебе сказать вчера, но не смог. Это намного тяжелее, чем ты думаешь. Прости.

Чонгук подошёл к Тэхену и присел на корточки напротив него. Он вытер его слёзы и обнял.

— Ты тоже прости меня. Мы оба поступили по отношению к друг другу неправильно. Вместо того, чтобы перекидывать ответственность друг с друга, нужно было просто найти компромисс и извиниться. Я понимаю, почему ты не хочешь ехать, и мы можем не делать этого. Но скажи мне, ты уже решил, что будешь делать? — Да, но мой план ещё не полноценен. Я не уверен в том получиться ли так, как я бы того хотел, но постараюсь максимально все продумать и тогда сказать тебе. А насчёт поездки… Я… Хочу поехать, просто я испугался.

Они отстранились друг от друга.

— Мне Чимин написал, что нужно будет приехать вот сюда, — он показал место назначения на телефоне Чонгуку. — Через пару часов. –Хорошо, собирайся. Я тоже пойду оденусь и разогрею машину.