Страшись Суда Сов

На полу кухни — огромная лужа крови, в которой валяются части мозгов, вывалившихся из размозжённого черепа Кристофера-Когтя. — Иви это видела? — не сводя взгляда с трупа, спрашиваю у Алекса, который стоит за порогом кухни позади меня. — Успела увидеть, — виновато отвечает он. — Но я пытался её успокаивать! — в своё оправдание добавляет он. — Ладно, — киваю, наконец моргая и отворачиваясь от нелицеприятной картины. — Неси все чистящие средства, будем пытаться отмывать всё это. — А труп куда? — спрашивает он, кивая мне за спину. — Труп… — задумываюсь, куда обычно маньяки девают тела. — Можно было бы закопать, но думаю, вы против закопанного на вашем участке мёртвого тела. Тогда предлагаю растворить. — А ты знаешь, как это сделать? — с подозрением щурится он. Молча киваю. — Тогда давай… растворим труп, — он снова кидает взгляд на тело, испуганно сглатывая. — Да ладно тебе, он уже мёртв, — пытаюсь успокоить. — Тогда все чистящие средства сама принесу, а ты сходи в магазин и купи средства для прочистки труб примерно… два с половиной галлона, растворители, пищевую соду и, пожалуй, хозяйственное мыло. Много, — Алекс с немым вопросом смотрит на меня, приподняв брови. — Что? — Ты как-то быстро сориентировалась, — продолжаю в упор смотреть на него, ничего не отвечая. — Хорошо, я понял, без лишних вопросов… Сейчас схожу в магазин, — кивает он несколько раз и выходит в коридор. — И побыстрее! — кричу из кухни. — Испачканную одежду сюда скинь. Чёрт, ещё лицо в крови… Отрываю бумажные полотенца и стираю хотя бы какую-то часть крови со лба, щёк и области вокруг глаз, после чего достаю из тумбы запас мусорных пакетов и отрываю один. Сейчас самое сложное — попытаться уместить в него всё тело; мне всего лишь нужно дотащить его до ванной комнаты, не оставив кровавые следы в коридоре. К счастью, ванная комната есть и на первом этаже — не придётся мучиться с лестницей. Надеваю резиновые перчатки и, осторожно присев на корточки рядом с головой, из которой ещё не успели вывалиться все мозги, собираю их в пакет, после чего начинаю засовывать в него саму голову, а за ней и всё остальное тело. Удаётся это не с первого раза, а когда заканчиваю, то обнаруживаю, что ноги всё же торчат, как бы я не старалась их сгибать. Буду надеяться, что они не запачкают пол коридора. Достаю ещё один мусорный пакет и разрываю его, а затем расстилаю на выходе из кухни. Дотаскиваю труп в другом пакете до него и осторожно, что не запачкать лишнего, кладу на разорванный. Немного проталкиваю это всё вперёд, убеждаясь, что ни одной капельки крови за этим не тащится. После этого снимаю насквозь пропитанные в крови носки и остальную одежду, которая хотя и меньше, но всё же испачкана, оставаясь в нижнем белье. Осматриваюсь и замечаю неподалёку тапочки, которые незамедлительно обуваю. Не забыв взять с кухни нож, выволакиваю труп в коридор. Особого труда это не составляет, потому что всё, что мне нужно сделать, — просто толкать его вперёд, при этом следя за тем, чтобы ноги не соприкасались с полом. Так и делаю. «Довезя» труп до двери в ванную комнату для гостей, открываю дверь и проталкиваю туда тело. Перекидываю его в ванную прямо в мусорном пакете, закрываю слив затычкой с длинной цепочкой и устало выдыхаю. Беру нож и разрезаю на трупе мусорный пакет и одежду, раздевая; все уродства, которые можно лицезреть на теле Когтей, налицо — практически чёрные толстые шрамы в районе грудной клетки, ожоги в виде маленьких сов и инициалов Суда. После того, как вытаскиваю тряпки из-под тела, беру их и отношу на кухню, скидывая к своей грязной одежде. Теперь нужно ждать Алекса. А пока что можно начать убираться на кухне. Выношу из подвала все чистящие средства и тряпки, которые только нашла, а также ведро, и осторожно раскладываю их у входа, после чего оцениваю взглядом ситуацию: кровь попала на кухонные тумбы, обеденный стол, два стула и пол — этим местам нужно уделить особое внимание; кроме того, нужно убрать все ошмётки мозгов. Снимаю тапочки, оставляя их у порога кухни. Набираю в ведро воду и опускаю в неё самую большую тряпку, после чего принимаюсь избавляться от крови. Сначала водой, потом — всевозможными чистящими средствами. Вместе с кровью собираю кусочки мозгов, которые не сложила в мусорный пакет. Через какое-то время приходит Алекс, и я на время откладываю уборку. Снова надеваю тапочки и выхожу в коридор. — Ого, а ты… — удивляется он, замерев на пороге (к счастью, дверь закрыл), — зачем разделась? — А ты помнишь, сколько на одежде крови было? — уточняю без особых эмоций, и Алекс понятливо кивает. — Всё купил? — забираю пакет из его рук, проверяя, всё ли на месте. — Да, даже с запасом. На всякий случай. — Отлично, я займусь трупом, а ты пока переоденься в то, что не жалко сжечь, и иди на кухню. Будешь помогать с уборкой, я уже начала. Не дав ему ничего ответить, открываю дверь в ванную комнату и поочерёдно достаю всё из пакета, расставляя на полу. Мыло и пищевую соду пока что оставляю, а вот растворители заливаю в ванную почти наполовину. Возвращаюсь на кухню, где застаю Алекса, который оттирает следы крови каким-то чистящим средством. — Как успехи? — интересуюсь, присоединяясь к нему. — Пока что так себе, — вздыхает он, взглянув на меня исподлобья. — Что с трупом? — Отдыхает в растворителе в ванной для гостей, — сухо отвечаю я. — Нужно подождать примерно шестнадцать-двадцать часов, так что у нас есть время на уборку. — Это ведь был наш отец? — всё-таки спрашивает он то, что, уверена, крутилось у него на уме всё это время. — Но он был уже… не человеком? — Он был Когтем, одним из наёмников Суда Сов. Это не совсем люди… — делаю небольшую паузу, не понимая, как это можно описать, и параллельно оттирая кровавые следы. — Их очень сложно убить, потому что у них больше сил, чем у обычного человека. К примеру, перерезанное горло им совсем не помешает. А вот размозжённые мозги… как выяснилось, это их остановит, — вижу, что кровавый след светлеет, и победно улыбаюсь. — Спасибо Леденцовой Принцессе. — Кто такая Леденцовая Принцесса? И почему ты так боялась её упустить? — Я не боялась, — твёрдо возражаю. — Она наша третья субличность, хотя я и не уверена, что полноценная. С ней можно выйти на связь незадолго до или сразу же после её так называемого появления. Мне нужно было узнать о ней, поэтому и оставила Иви у контроля, — на пару секунд поднимаю взгляд на Алекса, чтобы увидеть его реакцию: на его лице написан немой шок. — Леденцовая Принцесса совершенно ничего не помнит, даже воспоминания о её собственных появлениях расплывчаты. Кажется, она действительно заменяет только одну функцию. — Какую? — осторожно интересуется Алекс. — Убивать, — так же тихо отвечаю. — Она и тебя приняла за угрозу. Поэтому… будет лучше, если не давать ей контроля, — поджимаю губы, осознавая, что Леденцовая Принцесса просто не может находиться в обществе. Да и незачем ей это: она ведь не полноценная субличность. Скорее всего. — На самом деле ничего нового я практически не узнала, потому что говорит она урывками и не всегда понятно, что значат её фразы. — Например? — непонимающе спрашивает он. — Мармеладки в растопленных красных леденцах, — на несколько секунд останавливаюсь, поворачиваясь к Алексу и с вызовом на него смотря. — Как думаешь, что это? — он качает головой, давая понять, что у него нет идей. — Мозги в крови, — просто расшифровываю и возвращаюсь к оттиранию кровавых следов от кухонной тумбы. Боковым зрением замечаю, что Алекс перестаёт очищать пол от крови, и это заставляет меня остановиться и вопросительно на него посмотреть. — Леденцовая Принцесса — часть Иви, — задумчиво произносит он, уставившись на почти исчезнувшее пятно крови. — Неужели Иви… способна на такое? — он раскидывает руками, имея в виду произошедшее часом ранее. — Иви — нет, а вот Леденцовая Принцесса для этого и откололась от… кого-то из нас, — хмурюсь. — Вероятнее всего, от меня, но это не точно. — Но ведь ты и сама «откололась», — показывает он пальцами кавычки. — Разве это возможно, чтобы новая субличность вышла из… как бы выразиться… — А кто тебе сказал, что изначально была именно Иви? — перебиваю и ловлю непонимающе-удивлённый взгляд Алекса и продолжаю: — Да, её внешность и возраст совпадают с телом, но это совершенно не значит, что она — исходник. Если нас всех собрать воедино, то не получится Иви, не получится Джейн, не получится Леденцовая Принцесса. Получится абсолютно другая личность, и она уже не будет похожа на твою сестру или меня, — возвращаюсь к оттиранию пятен с пола. — Мы с Иви формировались одновременно, — замечаю, что Алекс трясёт головой, не соглашаясь, и вздыхаю, снова отрываясь от уборки. — Представь паззл. Какой из фрагментов исходный? Правильно, никакой. — Но вы — не паззл, Джейн, — слабо возражает он. — Принцип один и тот же, — качаю головой. Он ничего не отвечает, возвращаясь к уборке. Я делаю то же самое. В голове лишь крутятся вопросы об убитом Кристофере-Когте: неужели Совы специально создали его только для того, чтобы позже устранить меня? Или у него были и другие задачи? Было ли у него своё сознание или его полностью контролировали? Не прекращаю думать о случившемся и о том, что мне делать дальше с Судом, и за всеми этими мыслями не замечаю, как мы с Алексом наконец приводим кухню в нормальное состояние: все пятна крови удалены, кусочков мозгов нигде не валяется. Остаётся сжечь всю грязную одежду (в том числе моё нижнее бельё и тапочки) с тряпками, как следует искупаться и разобраться с трупом. И потом снова искупаться. Утром первым делом спускаюсь на первый этаж и захожу в ванную комнату для гостей, чтобы проверить состояние трупа. Уже прошло достаточно времени для того, чтобы он растворился. Подхожу к ванной и вижу в не очень приятной на вид жиже, имеющей стойкий запах хлорки, серый желеобразный комок, который по размерам чуть меньше головы. Надеваю резиновые перчатки и закидываю в ванную несколько пачек соды и хозяйственное мыло. Делаю это как можно скорее, потому что запах настолько неприятный, что временами приходится задерживать дыхание. Выхожу из ванной, засекая примерно полтора часа. В это время готовлю еду, завтракаю, делаю небольшую зарядку, читаю утреннюю газету — словом, коротаю время в томительном ожидании. Когда проходит полтора часа, снова заглядываю в ванную комнату и проверяю состояние бывшего трупа. Оценив его на «отлично», поворачиваю кран, добавляя в ванную воды. После этого, мысленно пожелав себе удачи, чтобы эта жидкость никак не попала на мою кожу (хотя я и в резиновых перчатках), достаю затычку из слива и жду. Когда вся жидкость уходит в слив, облегчённо выдыхаю: осталось совсем немного. Собираю остатки Кристофера-Когтя по ванной и складываю их в пакет, засыпаю солью, заворачиваю это всё в ещё более плотный пакет. Выхожу в коридор и тут же натыкаюсь на Алекса, который, судя по пижаме, только проснулся. — Ну как там дела с трупом? — спрашивает он с явным интересом. — Всё хорошо, остатки здесь, — показываю пакет. — Закопай где-нибудь, чтобы я не знала, ладно? — отдаю ему пакет, нейтрально улыбаясь. — И там в некоторых местах сошло покрытие с ванны, с этим тоже что-нибудь сделай, — осторожно обхожу его, намереваясь пойти искупаться. — Спасибо за соучастие. И ухожу, оставляя недоумевающего Алекса в коридоре.

***

Прочитав записку от Джейн, в которой она кратко пересказала последние сутки, прихожу в шок: они тут без меня труп растворили! Как они вообще это сделали? Откуда они знают, как это делать? Так это был ещё и труп моего дважды убитого отца! С ума сойти! Помимо прочего, Джейн сказала быть осторожной, потому что нам теперь грозит опасность от Суда. Эта новость меня совсем не радует, а в сердце поселяется ноющая тревога. Отложив записку в папку, где я храню всё написанное Джейн, быстро переодеваюсь и спускаюсь на первый этаж. Наспех обуваюсь, потому что из настежь открытой двери в ванную комнату для гостей доносится запах хлорки: Джейн объяснила, что нужно время, чтобы проветрить. Фу, я даже не хочу знать, что там было! Отец наверняка и подумать не мог, что однажды я (ну, технически, Джейн и Леденцовая Принцесса) проломлю его череп, тем самым убив, а затем растворю труп. Всё же справедливость существует! Выхожу из дома и звоню Хантеру, пока жду такси. Тот, конечно же, трубку не берёт. Сколько бы ни пыталась дозвониться — всё без толку! Он словно сквозь землю провалился! А может его… убили? Нет! С ним всё хорошо, просто он… занят. Наверное. Но на всякий случай поеду к нему домой, вдруг он там? Наконец такси приезжает, и я сажусь в машину. К счастью, дорога не занимает много времени, и уже через десять минут я снова оказываюсь на улице, попадая под моросящий дождь. Быстро добегаю до здания и захожу внутрь, сразу же сворачивая к лифту. Несколько раз нажимаю на кнопку вызова, искренне веря, что чем больше раз нажму, тем быстрее приедет лифт. Оказавшись на нужном этаже, без труда дохожу до квартиры Хантера. Стучу в дверь кулаком, надеясь, что мне сразу же откроют. Увы, проходит минута, две, однако долгожданного звука открывающегося замка не слышу. В нетерпении дёргаю за ручку и нечаянно обнаруживаю, что дверь открыта. В замешательстве смотрю на неё ещё несколько секунд, а потом, опомнившись, прохожу в квартиру, закрывая за собой дверь. — Хантер? — зову, но никто не отзывается. В квартире стоит гробовая тишина, и мне становится не по себе. Может, Хантер просто куда-то уехал, а дверь забыл закрыть? Всякое ведь случается… Решив не разуваться, потому что не уверена, придётся ли мне бежать отсюда, делаю робкий шаг вперёд, осторожно приоткрывая первую дверь в коридоре — ванную комнату, которая оказывается пуста. В следующей комнате, кабинете, тоже никого не оказывается. Но когда моему взгляду предстаёт гостиная, тут же замечаю в повёрнутом ко мне спиной кресле Хантера. Облегчённо выдыхаю и хочу уже броситься к нему, но отчего-то не могу — тело не слушается. «Он не реагирует», — слышу голос Джейн в голове и напрягаюсь. Сердце куда-то проваливается. Нет, Хантер… теперь и он от меня уходит… — Хантер? — осторожно зову я, но снова нет никакой реакции. Маленькими шажками приближаюсь к креслу, чуть ли не затаив дыхание: поведение Хантера очень сильно настораживает, ведь он сидит неподвижно в кресле и совсем не реагирует на звуки. А может он… «Спокойно, — прерывает мои мысли Джейн. — Он жив. Скорее всего». Её дополнение в конце совершенно не радует. Наконец подхожу к креслу и, набрав в лёгкие побольше воздуха, касаюсь плеча Хантера. Первые пару секунд ничего не происходит, но вдруг он резко цепляет ледяной рукой меня за запястье и сжимает. Замираю на месте, боясь пошевелиться. И что теперь делать? Что это вообще всё значит? «Если что, я рядом», — шепчет Джейн. Он просто схватил меня и держит! И ничего не говорит! Что мне делать? «Я бы на твоём месте всё-таки посмотрела на его лицо». Испуганно сглатываю и медленно обхожу кресло, в то время как моё запястье продолжают удерживать. Не пытаюсь вырваться, боясь, что это может повлечь за собой плохие последствия. Когда я почти оказываюсь перед Хантером, он так же резко отпускает мою руку. Его голова слегка опущена, так что видеть лицо я не могу, однако в целом он выглядит… нормально. Абсолютно нормально! Так что же, чёрт возьми, не так? — Хантер? — тихо зову я. — С тобой всё в порядке? — медленно подношу руку к его подбородку, намереваясь поднять его голову. — Что с тобой? Как только пальцами дотрагиваюсь до его подбородка, Хантер хватает меня за запястье, подтягивая к себе, а в следующую секунду валит на пол, больно ударяя затылком о твёрдую поверхность, и сдавливает моё горло, начиная душить. Пытаюсь оттолкнуть его от себя, но ни черта не получается! Вижу перед собой уже успевшие стать родными карие глаза, которые не выражают ни единой эмоции, и от этого на несколько секунд теряюсь. Не до конца ощущая своё тело, резко замахиваюсь взявшейся из ниоткуда кружкой, и попадаю прямо по виску Хантера. Он тут же убирает руки от моей шеи, давая возможность сделать глубокий, но прерывистый вдох. Всё ещё не соображая, против своей воли бью его ещё раз кружкой, а затем отбрасываю её и сажусь на Хантера, хватаю его за волосы и со всей силы прикладываю головой о пол. Рука поднимается, чтобы сделать это ещё раз, но я кричу, едва ли не плача: — Нет! «Нам нужно, чтобы он потерял сознание. Не мешай». Обретаю над телом окончательный контроль и продолжаю начатое. После третьего удара Хантер теряет сознание, и тогда я быстро поднимаюсь и бегу к дальней стене гостиной. Когда Иви была в последний раз здесь, то обнаружила ящик с инструментами в одном из шкафчиков — именно он мне и нужен. К счастью, быстро нахожу его и начинаю перебирать содержимое, прикидывая, что может подойти для того, чтобы вырвать зуб. Очевидно, что Хантер — Коготь или, по крайней мере, на пути его становления: это понятно по его поведению. Не так давно я узнала, что у каждого Когтя есть зубной имплант, через который и осуществляется управление сознанием. В подробности меня не посвящали, так что надеюсь, что если просто вырвать этот зуб, то Хантер останется Хантером, и им больше не смогут управлять. Останавливаюсь на плоскогубцах и быстро подбегаю к всё ещё бессознательному телу Хантера. Кладу его голову себе на коленку и раскрываю ему рот. Вроде бы предпоследний нижний зуб с правой стороны и должен быть имплантом. Крепко сжимаю в левой руке плоскогубцы и, мысленно пожелав себе и Хантеру удачи, цепляю зуб и одним резким движением вырываю, тут же отбрасывая и его, и инструмент на журнальный столик. Поднимаю Хантера в сидячее положение и опускаю его голову, чтобы кровь вытекала, а не попадала ему в горло. Бегу в ванную комнату и беру из аптечки марлевый тампон, после чего снова возвращаюсь к Хантеру. Кладу этот тампон на место вырванного зуба и несильно сжимаю его челюсти. Спокойно выдыхаю и жду, когда он наконец очнётся. Надеюсь, что удаление импланта не скажется на его чувствительности к боли, потому что я очень старалась, когда прикладывала его головой о пол. — Что за… — невнятно бормочет Хантер спустя какое-то время, зажмуриваясь. — Очнулся? Молодец, — без особых эмоций хвалю его. — Посиди так ещё несколько минут, сильно челюсти не сжимай, — его глаза в испуге и непонимании расширяются, и я спокойно киваю. — Да, пришлось вырвать тебе зуб. Не переживай, вставишь новый. — Чёрт, Иви… что произошло? — спрашивает он, когда я наконец убираю руку с его челюсти. — Начнём с того, что я Джейн, — с нейтральным выражением лица поправляю его, вызывая ещё большее удивление, — а закончим тем, что это мы должны спрашивать у тебя, что произошло. Но пока не спеши, — увидев, что он хочет что-то ответить, останавливаю я. — Сейчас верну Иви, расскажешь. — Стой… — он хватает меня за запястье, и я тут же опускаю взгляд на его руку, однако в следующую секунду вновь смотрю на Хантера с явным недовольством. — Отпусти, — с холодом приказываю я, и он, непонимающе моргнув, подчиняется. — Сейчас верну Иви, — повторяю с расстановкой, не моргая и не шевелясь, — и будешь трогать её, сколько захочешь. Но не меня. Кончики пальцев уже привычно покалывает, а лицо Хантера расплывается, словно я собираюсь упасть в обморок. Теряюсь в пространстве, не ощущая под собой пола. Закрываю глаза, становится чуть легче. Я в невесомости… словно пушинка. Резко распахиваю глаза, испуганно вздрагивая. В панике осматриваю комнату расфокусированным зрением, боясь даже предположить, что произошло за время моего отсутствия. Через несколько секунд картинка перед глазами становится чёткой, и я вижу перед собой Хантера, рот которого почему-то окровавлен. — Ты… — порываюсь обнять его, уже подавшись вперёд, однако останавливаюсь: вдруг он снова на меня нападёт? — Ты будешь пытаться меня убить? — Убить? — непонимающе переспрашивает Хантер, изумлённо на меня смотря. «С ним всё в порядке, просто Суд Сов сделал из него Когтя. Я вырвала имплант зуба, с помощью которого им управляли. Теперь он себя контролирует». — Хантер! — радостно восклицаю я, кидаясь ему на шею и совсем не обращая внимание на то, что могу запачкать одежду чужой кровью. — Ты не представляешь, как я испугалась! — почти что мгновенно проступают слёзы, и я всхлипываю. — Я думала, что и тебя они забрали! — уже не сдерживаюсь, плача в его объятиях. — Тише, успокойся… — растерянно шепчет он, поглаживая меня по спине. — Кто… ты про кого говоришь? — Суд Сов, — немного отстраняюсь, однако не слезаю с него. Обхватываю его лицо руками, жадно рассматривая каждый дюйм и боясь, что снова всё это потеряю. — Я думала, что они… — сдвигаю брови друг к другу, сдерживая слёзы, — убили тебя! Или ещё что похуже… Всхлипываю, снова обнимая его. Он обхватывает меня руками, крепко прижимая к себе. — Не отпускай меня, — шёпотом прошу, утыкаясь носом в его шею. — Я не хочу тебя терять. — Не потеряешь, — обещает он. — Подожди, — всхлипнув, снова немного отстраняюсь от него. — Джейн сказала, что вырвала тебе зуб, — перевожу взгляд на кровь на его подбородке. — Что с тобой делали? — К сожалению, я вообще ничего не помню, — он вытаскивает изо рта окровавленный марлевый тампон и откладывает в сторону. — После последней наши встречи, когда ты уехала, я ещё пару часов пробыл дома, а потом собрался к отцу, чтобы обсудить пару вопросов касаемо бизнеса. В итоге… — он неприятно морщится. — Я не знаю, что это было, но меня просто выловили в безлюдном переулке и что-то вкололи. И что было после этого — абсолютно не помню. Вот пришёл в себя и увидел… Джейн, — он едва заметно морщится. — Недружелюбная она, кстати. И злая какая-то. — Нет, она… — непонимающе трясу головой, так и не заканчивая фразу. Джейн плохая? — Тебе показалось, она иногда бывает… не в духе, — пытаюсь оправдаться за неё. «Не нужно, — вклинивается Джейн. — Он мне тоже не нравится». — Да уж, первая встреча у вас получилась незабываемой, — пытаюсь разрядить обстановку, однако тут же обеспокоенно спрашиваю: — У тебя ничего не болит? Просто Джейн, как бы лучше выразиться… несколько раз ударила тебя головой о пол, чтобы ты потерял сознание. — Зачем? — изумлённо спрашивает Хантер, приподнимая брови. — Ты пытался меня задушить, — повисает пауза, и я обхватываю его лицо руками, приближаясь. — Я не сержусь, правда! Это же был не ты. Тебя контролировали через имплант. Сейчас всё хорошо… ведь хорошо, да? — с надеждой спрашиваю, снова чувствуя влагу в глазах. — Да, — кивает он, притягивая меня к себе, и я вновь утыкаюсь носом в его плечо и прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. — Сейчас всё хорошо, — он целует меня в висок и гладит по голове. — Только давай без Джейн. Как-то не хочется с ней больше сталкиваться… «Больно-то хотелось», — презрительно фыркает она, В недовольстве хмурюсь: если отношение Хантера оправдать можно (его всё-таки приложили головой о пол и вырвали зуб), то неприязнь Джейн абсолютна непонятна. Надо будет с ней об этом поговорить. Мы сидим с ним в обнимку ещё какое-то время, в тишине, каждый думая о своём. Потом Хантер мягко отстраняется и встаёт, говоря, что ему нужно переодеться и искупаться. Его взгляд останавливается на моей рубашке, и я в непонимании опускаю голову и вижу, что одежда немного запачкана кровью. Нервно усмехаюсь и говорю, что тоже приму душ и вместе с тем украду у Хантера какую-нибудь футболку. Душ получается совместным. И с приятным дополнением в виде секса. Страстного. И очень приятного! После душа он предлагает где-нибудь позавтракать (или, вернее, почти пообедать), поэтому приходится воспользоваться феном, чтобы быстро высушить волосы. Вместо футболки я надеваю толстовку Хантера, поскольку на улице после дождя достаточно прохладно. Наконец-то собравшись, говорю, что готова, и он, проверив, взял ли ключи от машины, кивает, открывая дверь. После кафе мы вновь возвращаемся домой. За завтраком я успела рассказать Хантеру о случае с воскресшим и снова убитым отцом, чем его сильно удивляю, потому что «ни дня без приключений» не обходится. К сожалению, в этом он прав. Дома Хантер включает телевизор, чтобы посмотреть новости, и я безынтересно присаживаюсь на диван рядом с ним, кладя голову на его плечо. Новости в Готэме редко бывают хорошие, а плохого мне и в жизни хватает, поэтому я предпочитаю не интересоваться очередными убийствами, происходящими в Готэме. «Сядь нормально, — командует Джейн, и я вопросительно приподнимаю брови. — Кажется, там рассказывают про Кэтрин». Моментально выпрямляюсь и включаюсь в прямой эфир. Светловолосая телеведущая говорит, что бывший капитан полиции, Натаниэль Барнс, будучи заражённым вирусом Алисы Тетч, оторвал голову Кэтрин, которая была последней представительницей древнего рода Монро. Что ожидает Барнса — непонятно, потому что он был под влиянием вируса, но, вероятнее всего, снова отправят в психлечебницу для душевнобольных, Аркхэм. «Кэтрин была важной Совой». — А теперь она убита… — поражённо протягиваю, совсем позабыв, что рядом Хантер, который может удивиться, что я разговариваю сама с собой. — Что? — спрашивает он, а я продолжаю смотреть в экран телевизора. «Похоже, Суд Сов разваливается», — с не понятными мне эмоциями делает вывод Джейн. В следующую секунду раздаётся телефонный звонок, и я вздрагиваю. Звонит мой телефон. Незамедлительно беру его в руки и вижу, что это Альфред. Принимаю вызов, взволнованно спрашивая: — Что-то случилось? — Мы нашли Брюса. Кажется, — торопливо говорит Альфред. — Но его разум каким-то образом контролирует Сенсей. — А это ещё кто? — непонимающе трясу головой, от волнения вскакивая с дивана. Хантер напряжённо наблюдает за мной. — Сенсей — тот, кто управляет Судом на самом деле. Я не знаю, что он сделал с Брюсом, — в голосе Альфреда слышится неприкрытая злость, — но уверен, что ничего хорошего! Они сейчас зачем-то направляются к правящему совету Суда, а мы даже не знаем, где это! — А отследить никак не получится? — Мы работаем над этим, — слышу, как он вздыхает. — Просто хотел предупредить, чтобы вы были осторожнее, мисс Паттерсон. — Спасибо за информацию! — искренне благодарю я. — Если вдруг что-то узнаю, сразу позвоню вам! — Будем на связи, — соглашается он. — До свидания, мисс. Как только звонок прекращается, в голове тут же раздаётся голос Джейн: «Мне срочно нужно тело. Это не может ждать. Можешь даже не переодеваться. Выходи». Растерянно смотрю на Хантера, не зная, с чего и начать. Действовать нужно быстро, потому что голос Джейн мне показался… не взволнованным, но на грани того. Кажется, после разговора с Альфредом ей стало понятно то, что непонятно мне. — Мне нужно идти, — с сожалением говорю, подходя к Хантеру. — Я обязательно позвоню, как освобожусь! — Хорошо… — растерянно кивает он. — Тебя проводить? — он поднимается, но я останавливаю его, кладя руки ему на грудь. — Не надо! Всё нормально, я сама! Быстро обуваюсь и выхожу из квартиры, вскользь попрощавшись с Хантером. Захожу в лифт, нажимаю на нужную кнопку и испуганно смотрю на собственное отражение в зеркале. Волнение накатывает очередной волной, и изображение в зеркале немного расплывается. Становится душно, отчаянно хватаюсь пальцами за воротник чёрной толстовки, пытаясь его оттянуть. Не получается. Руки не слушаются. Ноги становятся ватными. Ощущение, что падаю. Утопаю в чём-то мягком. Словно желе… Резко выпрямляюсь, бегло осматривая себя с ног до головы в зеркале. Распущенные волосы, толстовка, джинсы — наряд явно не для собрания Суда. Чёрт… мне всё равно нужно домой, чтобы взять совиную маску. Ладно… хорошо. Спокойно. Я должна успеть добраться до главного особняка Сов прежде, чем это сделают Брюс и Сенсей. Что ещё за Сенсей? Кэтрин упоминала лишь раз об этом, но это было настолько вскользь, что показалось мне неважным. Чудом вылавливаю машину, которая едет в нужную мне сторону. На удивление, водитель оказывается добрым, потому что даже не просит плату за то, что подвозит незнакомку. Чёрт с ним. Не хочет денег — мне же лучше. Сейчас нужно добраться до дома как можно быстрее. Дождь усиливается. От дороги до дома добегаю за пару секунд, наспех поворачиваю ключ в дверном замке. Даже не разуваясь, бегу на второй этаж, где в коридоре встречаю Алекса. — Заводи машину, — говорю ему, даже не останавливаясь. — Что-то случилось? — непонимающе спрашивает он, заходя за мной в комнату. — Потом всё объясню, — быстро скидываю с себя джинсы и толстовку, оставаясь в одном нижнем белье. — Иди! Алекс тут же уходит, а я наспех достаю из гардероба чёрные прямые брюки и блузку им в цвет. Быстро одеваюсь, не заботясь об аккуратности своего вида — всё можно поправить, пока буду ехать. Забираю волосы наверх, а после спускаюсь на первый этаж, достаю из тайника парик и совиную маску. Кроссовки сменяю на чёрные ботинки на невысоком каблуке. Бегу в гараж. Сажусь в машину и называю Алексу адрес. — Только не подъезжай близко, — прошу, надевая парик. Достаю зеркало, которое всегда лежит на заднем сиденье, и поправляю волосы. — И быстрее, нельзя терять ни секунды. — Джейн, ты… — Алекс не может собраться с мыслями, говоря урывками. — Можешь хотя бы вкратце объяснить, что происходит и куда мы едем? — Я всё расскажу после, — надеваю совиную маску, аккуратно закрепляя её, чтобы не слетела в самый неподходящий момент. — Что это? — он кидает быстрый взгляд на меня. — Всё потом, — с лёгким раздражением отвечаю я. — Лучше за дорогой следи. Буквально через пять минут снова выхожу из машины и, сказав Алексу напоследок, чтобы не ждал меня, потому что это может быть опасно, быстрым шагом, едва ли не переходя на бег, направляюсь к главному особняку Суда Сов, надеясь, что успеваю. Вокруг — ни души, и это радует, потому что никому не нужно знать о том, что сейчас может произойти. Терзаемая догадками, кто такой Сенсей и как он контролирует Брюса, дохожу до главного зала, при этом никого не встречая на пути. Это очень странно. Может, они уже все на собрании? Или… убиты? Распахиваю двери и вхожу, нацепляя на себя маску спокойствия. Девять пар глаз вмиг устремляются на меня. Бесшумно делаю вдох и прохожу к пустому месту. Позади каждого члена Суда стоит по Когтю. Сохраняя хладнокровие, присаживаюсь за стол и, выпрямившись, жду, пока кто-нибудь что-нибудь скажет. Однако все молчат. Через некоторое время в зал кто-то входит: кто именно — непонятно, потому что сижу спиной к дверям. Судя по шагам, заходят два человека. Жду несколько секунд. Вошедшие останавливаются во главе стола, и я с интересом смотрю на них: первым человеком оказывается седовласый мужчина в чёрном строгом костюме, а чуть позади него стоит Брюс, одетый в коричневое пальто поверх светло-серого свитера, однако его лицо выражает… ничего. Это даже не спокойствие, это просто пустота. Хватает одного взгляда, чтобы понять, что с ним что-то не так. Вероятнее всего, этот мужчина в возрасте и есть Сенсей, контролирующий разум Брюса Уэйна. Когти, до этого беззвучно стоявшие позади каждого члена Суда, бесшумно подходят к столу и кладут перья, а затем возвращаются на свои места. Напрягаюсь и вновь перемещаю взгляд на Сенсея. — Судный день наступил для Готэма и Суда Сов, — говорит Сенсей. — Три года назад было совершено преступление: Томас и Марта Уэйн были убиты, — на мгновение перевожу взгляд на Брюса, следя за его реакцией: она нулевая, ни один мускул не дрогнул на его лице при упоминании преступления. — Их кровь на руках Суда. На ваших руках, — особой интонацией выделяет он последние слова, и я напрягаюсь. Кажется, сейчас последует расправа, только вот нечестно, что я здесь совершенно не при чём. Хорошо, буду надеяться на регенерацию. Вряд ли прострелят мозги: Когти всегда используют лезвия. — Томас Уэйн выступал против Суда, — подаёт голос мужчина в сером костюме. — Он угрожал раскрыть нас и поплатился за это, — словно в оправдание Суда, говорит он. — А моя мать, — начинает Брюс лишённым всяких эмоций голосом и подходит ближе, — она тоже должна была умереть? — его лицо искажает тень злости. — Почему Брюс Уэйн здесь? — не отвечая на вопрос, задаёт свой мужчина в сером костюме. — Он здесь, чтобы вынести приговор, — как только Сенсей произносит это, лицо Брюса тут же ожесточается. — Достаточно, — недовольно произносит мужчина, отворачиваясь от Сенсея и Брюса. — Вы — глава Суда. Это неоспоримо. Но порой вы оставляли Готэм на целые годы, и тогда решения принимались нами! Совет уверен в своих действиях, — сцепляет он руки в замок и снова смотрит на Сенсея. Я же напрягаюсь всем телом, в любую секунду готовая защищаться. — Они были твоими родителями, — Сенсей поворачивается к Брюсу, и тот внимательно его слушает. — Той ночью в переулке ты стоял в крови. Так пусть же кровь станет платой за кровь. Отдай приказ, — вижу на лице Брюса твёрдую уверенность и понимаю, что сейчас всему придёт конец. Брюс поворачивает голову, осматривая всех членов правящего совета Суда Сов. На мне его взгляд надолго не останавливается, что говорит о том, что он меня не узнал, и это хороший знак: значит, у меня есть шансы выжить при помощи ускоренной регенерации; отчего-то мне кажется, что Сенсей не знает, что «идеальное оружие» сейчас сидит прямо перед ним — он ведь долгое время отсутствовал в Готэме. Кажется, это вообще делали втайне от него. Вдруг Сенсей хлопает в ладоши два раза, и Когти в эту же секунду оказываются рядом с Совами, доставая ножи. Время на подумать есть только у меня, однако решаю, что сейчас стоит сделать вид, что меня и правда убьют — иначе после сопротивления меня убьют наверняка. Как только эта мысль со скоростью света проносится в голове, ощущаю шеей холодной лезвие, и в следующее мгновенье оно рассекает поверхность кожи. Всюду раздаются неприятные звуки. Меня толкают вперёд, и я падаю на стол, ушибаясь лбом. Содрогаюсь и через несколько секунд обмякаю, закрывая глаза. Стараюсь не дышать, чтобы меня не заметили. Чувствую, как тёплая кровь растекается прямо под моей головой. Металлический запах неприятно пробивается в ноздри. В районе шеи что-то щекочет — рана затягивается. Когда затихают последние шорохи и бульканья, Сенсей говорит: — Ты сомневался. — Больше не стану, — слышится твёрдый голос Брюса в ответ. — Обещаю. — Знаю, что не станешь, — Сенсей делает небольшую паузу. — А теперь нам нужно вынести приговор всему городу. Свысока будет видно всё, как на ладони. И потом… — Мы займёмся перестройкой. Слышу, как они идут к выходу. Отворяются двери. После этого — ещё множество шагов. Это Когти. Двери закрываются. Лежу ещё несколько секунд, убеждаясь, что в зале остались лишь трупы, после чего медленно приподнимаю голову, осматривая пространство хотя бы перед собой. Никого из живых. Принимаю положение сидя, оборачиваясь, — из живых я здесь одна. Поднимаюсь и осматриваю мрачную картину. Весь стол залит кровью, источающей металлический запах. Глаза некоторых уже бывших Сов в ужасе распахнуты, чьи-то, наоборот, закрыты. Кто-то умер, откинувшись на спинку стула, его рана на шее выглядит разорванной — наверное, он сопротивлялся. Другой же распластан на полу, и теперь под ним расплывается лужа цвета рубина. Остальные повалены на стол. Их руки вытянуты, как если бы они молили о помощи со стороны. И только одно место пустует. Моё. Моргаю, сбрасывая оцепенение, и касаюсь шеи, ровно того места, где была рана. Под пальцами ощущаю лишь нежную кожу, запачканную в ещё не успевшей засохнуть крови. Резко поворачиваю голову в сторону стоек возле камина. Прищурившись, подхожу к ним, и начинаю ощупывать пальцами ту, возле которой всегда вилась Кэтрин. Ничего, снова ничего… небольшое отверстие с углублением. Щелчок. В ладони оказывается металлический ключ. Это тот самый ключ, который запускает лифт, соединяющий главный особняк Суда с Лабиринтом. Раз уж этот парламент сов лишён правящего совета, стало быть, общество развалится с минуты на минуту, — с учётом, что Гордону кое-что известно, полиция заинтересуется этим особняком, это лишь вопрос времени. А Лабиринт им нельзя обнаруживать. Точно нельзя. «Свысока будет видно всё, как на ладони». Должно быть, речь шла о Башне Уэйнов, ведь это самое высокое здание в Готэме, с которого открывается вид на большую часть города. Наплевав на то, что я перепачкана в собственной крови, осторожно выхожу из зала, проверяя, нет ли поблизости кого-то, кто может меня задержать. А потом, оказавшись в коридоре, решаю, что сейчас нужно как можно скорее добраться до Башни Уэйнов, наплевав на то, что кто-то может встать на пути. Как ни странно, особняк оказывается пустым. По крайней мере та его часть, что ведёт к выходу. Вырываюсь на улицу, успевая отметить, что дождь прекратился, а на улицу вышли люди. Не обращая ни на кого внимание, сначала быстрым шагом, а потом и вовсе перейдя на бег, направляюсь в сторону Башни Уэйнов. Сенсей и Брюс наверняка уже почти там, так что нужно спешить. Повышенная выносливость играет на руку, потому что за всю дорогу ни разу не останавливаюсь, хотя сердцебиение сбивается, а дышать уже не так легко. В Башню Уэйнов захожу с чёрного входа, потому что времени разбираться с охраной совсем нет. Однако даже здесь приходится вырубить парочку человек, чтобы добраться до лифта. Нажимаю на самую верхнюю кнопку. Двери лифта закрываются, и я в нетерпении жду, когда он наконец приедет. Как назло, время тянется очень медленно. К счастью, этот лифт — служебный, поэтому он нигде, кроме пункта назначения не останавливается. Число на экране, показывающее номер этажа, постепенно увеличивается, и это радует. Когда наконец-то высвечивается заветное число «133», подхожу к дверям, в нетерпении ожидая, когда они откроются. Пулей выбегаю из лифта, однако увиденное за панорамными окнами заставляет меня остановиться. Широко распахнутыми глазами смотрю, как из какого-то здания стремительно вырывается красный дым. Это вирус Алисы Тетч. И теперь он распространяется по улице в виде газа. Любой вдохнувший его превратится в… чудовище. Приговор исполнен.