Страшись Суда Сов

После того вечера, когда Иви выступила в театре, особо ничего не происходит. Брату она объявила бойкот, и теперь просто отказывается с ним говорить, хотя он несколько раз за день пытается извиниться, объясняя свою выходку тем, что неожиданно в Готэм приехал его давний друг. Впрочем, после такого я всецело соглашаюсь с Иви насчёт игнорирования Алекса — раз уж ему друг важнее сестры, пусть с ним и разговаривает; тоже буду молчать и вообще делать вид, что его не существует. Давно надо было так сделать. В остальном всё стабильно-скучно, разве что в городе происходят странные вещи, к которым, как думаю я, причастен тот гипнотизёр Джервис Тетч; добровольцы, которых он выбирает на своих выступлениях, потом делают что-то плохое, к примеру, один мужчина убил свою жену, а затем и вовсе перерезал себе горло. Если Тетч и правда виновен, тогда совсем не понимаю, зачем ему это всё. Но психов в Готэме много, возможно, Джервис Тетч — один из них. Пока Иви всё это время жила свою обычную жизнь, время от времени переписываясь со мной, я терялась в мыслях, думая, что такого сделать, чтобы стать на шаг ближе к Совам. Как поступить, чтобы узнать о них что-нибудь? Проанализировав, как аккуратно Брюс пытается найти о них информацию, прихожу к выводу, что действовать нужно открыто, чтобы они сами ко мне пришли. У меня есть совиная маска. Можно, к примеру, взять её и выйти — конечно же, ночью — на улицу, или вообще пойти в какое-то определённое место. Если Совы и правда всё видят и обо всём знают, значит, им не составит труда заметить, как их несостоявшееся идеальное оружие разгуливает по городу, размахивая совиной маской. Тогда они точно попытаются меня успокоить, возможно, даже утащив в своё логово. Но могу ли я так рисковать? Иви хочет обычной жизни, вряд ли её устроит похищение Совами. А может, всё обойдётся? Может, стоит рискнуть и понадеяться на удачу? Не совсем в моём стиле, но, похоже, других вариантов нет. Придётся привлекать внимание. Дожидаюсь ночи с пятницы на субботу и выхожу на задний двор, не забыв прихватить с собой совиную маску. Поскольку мне не совсем понятно, чем это всё может кончиться, одежду выбрала максимально комфортную: водолазку, штаны и кроссовки, а волосы заплела в косу; сегодня нужно наплевать на собственные предпочтения и действовать так, как будет выгоднее, а не так, как хочется. Взгляд падает на садовые качели, однако остаюсь стоять: они всё-таки могут отвлечь, а мне нужно быть сосредоточенной. Ради себя и ради Иви. Ради нас. Боясь упустить что-то важное из виду, даже дышать стараюсь тихо; с большим трудом удаётся сохранять спокойствие — всё же не каждый вечер бросаю вызов опасной организации, от которой можно ожидать любых сюрпризов. Отворачиваюсь от дома и опускаю взгляд на маску, начиная её рассматривать, но тут же одёргиваю себя: это тоже отвлекает, а мне нужно быть внимательной и осторожной. Поднимаю голову, осматриваясь по сторонам. Вокруг меня — тишина, значит, если кто-то незаметно подкрадётся, это будет хорошо слышно. Но пока что во дворе только я. Последний раз бросаю взгляд на дверь, после чего осторожно иду на передний двор, по-прежнему держа маску в левой руке. Сажусь на первую ступеньку крыльца и начинаю осматривать улицу. В соседних домах свет погашен, все спят, машины не ездят. Кажется, что Готэм спит, однако стоит пройти пару кварталов, и попадёшь на оживлённые улицы, где то и дело снуют люди, распространяется преступность, подобно плесени, и ругаются подростки, сбежавшие из дома ради веселья. Но в этом квартале, на этой улице всё живое спряталось и погрузилось в сон, уступив место почти полной тишине. И только я не сплю. Сижу на ступеньке около получаса, а затем поднимаюсь и покидаю пределы участка, сразу же поворачивая вправо. Если пройтись ночью по улице с совиной маской в руке, каков шанс, что меня заметят? Вероятнее всего, шанс высок, и именно это мне и нужно. Ну же, Совы, смотрите — прямо здесь, по безлюдной улице, идёт весьма любопытный субъект, в чьих руках совиная маска, разве вы не хотите его поймать? Или устранить? Через какое-то время дохожу до перекрёстка и после поворачиваю обратно. Пока иду по дороге, всматриваюсь в каждое тёмное окно, словно пытаясь понять, кто же в этих домах относится к Суду Сов. Здесь живут богатые и влиятельные люди, наверняка у кого-то в доме тоже найдётся совиная маска. Возможно, у них всех она есть — это остаётся в секрете. Пока что. Дойдя до перекрёстка, расположенного на другом конце улицы, поворачиваю домой. Появляется ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Не сдерживаю лёгкой полуулыбки: они заметили что-то странное. Мне не может казаться, потому что именно этого я и добивалась — чтобы за мной последовали и дошли до укромного места, где никто не заметит пропажи человека. Это рискованно и даже безрассудно, но это и результативно. Возвращаюсь к дому, вновь садясь на последнюю ступеньку. Ставлю локти на колени и как бы невзначай кручу маску в руках, рассматривая, на самом деле прислушиваясь к звукам вокруг. Чувствую на себе чей-тот взгляд, но этим всё и ограничивается; за мной больше не следуют, не приближаются. Возможно, просто опасаются, что кто-то из домов напротив может увидеть в окно всё происходящее. Значит, сменим место действия. Посидев ещё пару минут, поднимаюсь и ухожу на задний двор. К дому не разворачиваюсь, оставаясь повёрнутой к нему спиной, чтобы ко мне можно было незаметно подобраться. Смотрю вдаль, пытаясь увидеть линию горизонта, которую съедает тёмный небосвод и такая же чёрная земля. Вокруг тихо. И только ощущение чужого взгляда на себе даёт понять, что сейчас что-то произойдёт. Никаких шагов не слышно. Внезапного лёгкого ветерка, который может быть спровоцирован любым движением, тоже не ощущаю. Однако кажется, что на заднем дворе стою уже не только я. — Джейн Хейз, — слышу твёрдый мужской голос прямо позади себя: расстояние между нами не больше пары дюймов. Первой мыслью было ехидно спросить: «А если бы была не Джейн?», однако её быстро отбрасываю, понимая, что с такими людьми (возможно, это и не люди вовсе) шутить нельзя и что любые их приказы лучше исполнять. Но что мне тогда ответить? Меня ничего не спросили, стало быть, нужно молчать. Секунды тянутся очень медленно, словно кто-то с садистским удовольствием постепенно останавливает время. Стою, не шелохнувшись, и по-прежнему смотрю вдаль. Тот, кто стоит позади, тоже не двигается, чего-то выжидая. Совсем скоро должно что-то произойти, ведь мы не можем стоять так целую вечность. Но почему-то кажется, что мне что-либо делать категорически запрещено; как будто это какая-то проверка терпения. Что ж, у меня оно есть, так что могу и подождать. Через какое-то время чувствую, как из моей руки вытягивают совиную маску, однако даже это не заставляет меня сдвинуться с места или повернуть голову. Мысленно отсчитываю секунды до чего-то неизбежного. Он уже забрал маску, значит, скоро сделает что-то ещё. Он не может просто так оставить меня здесь. Когда напряжение нарастает до того, что в моей голове проскальзывает мысль о том, что стоит всё-таки хотя бы повернуть голову в сторону неизвестного, чувствую что-то странное в шее, запоздало понимая, как нечто острое легко вонзается в нежную кожу. Картинка перед глазами резко становится мутной. Потом и ноги перестают держать. Упасть на землю мне не дают. Сознание постепенно заволакивает плотный мрак, перекрывая доступ к внешнему миру.

***

По пробуждении голова гудит так, словно меня переехал грузовик или долгое время придавливала тяжёлая каменная плита — последнее, по крайней мере, случалось в моей жизни, поэтому сравнить могу. Картинка перед глазами не сразу приобретает чёткие очертания, и потому, с трудом приняв положение сидя, опускаю голову, потихоньку приходя в себя. На виски что-то давит, и становится очень неприятно, однако через несколько секунд это мерзкое ощущение стихает, практически полностью размываясь на фоне слабости и плохого самочувствия. Когда перед глазами перестают плясать разноцветные круги и мерцающие звёздочки, поднимаю голову, осматривая место, где сейчас нахожусь. Высокие стены из белого гранита, местами вымазанные во что-то чёрное, и точно такой же пол — вот, что меня окружает. Никаких предметов мебели, дверей или каких-то настенных знаков. Поднимаю голову, но не могу рассмотреть лампы, хотя не слишком яркий холодный свет исходит наверняка от них. И тишина, вокруг — ни звука. Я здесь совершенно одна. Но где я вообще нахожусь? Что это за место? И почему меня притащили именно сюда? В глазах на миг снова мутнеет, и я опускаю голову, поднося пальцы к переносице и зажмуриваясь, пережидая этот неприятный момент. Кажется, что никаких сил и сверхчеловеческой регенерации у меня нет, иначе мне не было бы плохо. Проверять это, расцарапывая себе кожу до крови, не хочу, потому что неизвестно, что меня ждёт дальше и надолго ли здесь задержусь. Когда становится чуть лучше, поднимаюсь на ноги. Жду несколько секунд, вслушиваясь в тишину, а затем делаю неуверенный шаг вперёд. Ничего не происходит. Никто передо мной не появляется. Звуков по-прежнему нет. Значит ли это, что можно идти дальше? Но куда ведёт этот путь из белого гранита? Гранит… О нём говорилось в том небольшом стихотворении о Суде Сов; во тьме правят Готэмом, где известь и гранит. Значит, они притащили меня в своё логово? Но ведь это совсем не похоже на место, где кто-то живёт или хотя бы иногда приходит. Да и какой смысл им раскрывать своё местоположение? Совы что-то задумали, и от этого становится не по себе: мне даже не известны правила игры, в которую собираюсь играть. Делаю глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок. Очевидно, что сейчас нужно сосредоточиться на месте, в котором нахожусь. Оно не внушает доверия и не вселяет чувство безопасности, значит нужно быть осторожной и внимательной, чтобы хотя бы выжить. В лучшем случае — понять правила игры и выйти из неё победителем. Медленно иду вперёд, по пути осматривая стены и пол на наличие каких-нибудь ловушек. Несколько минут ничего не меняется, но вот вижу вдалеке две статуи. Шаг не ускоряю, ведь наверняка это от меня и ожидается, и продолжаю постепенно приближаться к чему-то, что выбивается из общего фона. Когда равняюсь со статуями, то останавливаюсь, внимательно их рассматривая: это две скульптуры людей, вместо голов которых — совиные морды. Они расположены по бокам от арки, ведущей в неизвестность. Статуи не оживают и продолжают ничего не делать, будто убеждая в том, что они и правда неживые, пусть их внешний вид и вызывает противоположные чувства. Напоследок кинув опасливый взгляд на каждую из совиных морд, продолжаю свой путь и прохожу через арку, попадая в просторную комнату с таким же высоким потолком, холодным светом и белыми гранитными стенами, тут и там вымазанными в чёрный. Единственное, что отличает её от коридора — наличие четырёх картин, на которых изображены разные места Готэма: мэрия, полицейский участок, лечебница Аркхэм и цирк Хейли. Задумчиво хмурюсь, останавливаясь прямо в центре комнаты. Как эти четыре места между собой связаны и о чём они могут мне сказать? Под лечебницей Аркхэм был Индиан Хилл, где для Суда Сов над людьми ставили опыты и воскрешали их. Полицейский участок может являться намёком на то, что полиция им не страшна и что там есть их люди: всё же Кристофера им там удалось убить, не прилагая особых усилий. Мэрия… возможно, Джеймс Обри, мэр Готэма, и сам является членом Суда Сов. Но причём тут цирк Хейли? Это же просто место для развлечений, куда водят детей за хорошее поведение. Оставляю размышления, потому что ни к какому выводу не прихожу, и продолжаю идти вперёд. Снова коридор, который выглядит точно так же, как и тот, в котором я пришла в себя. Немного ускоряю шаг до обычного, потому что если мне предстоит провести здесь не один час, то стоит поторопиться; однако ни в коем случае нельзя терять бдительность. Поворот направо — снова коридор. Ещё один поворот. И так ещё и ещё, и это заставляет меня ускорить шаг, потому что на однотипные коридоры уже насмотрелась. Очередной поворот, и я вновь оказываюсь перед статуями людей с совиными мордами. Я ведь уже здесь была… Неужели вернулась в самое начало? Но как? Не задерживаясь около статуй, прохожу вперёд и вижу ту самую комнату с четырьмя картинами. Продолжаю идти дальше, уже начиная чуточку волноваться и переставая сохранять спокойствие, и выхожу в коридор, который на этот раз ведёт влево. Останавливаюсь, озадаченно смотря в глубь нового поворота. Либо в этом месте есть несколько одинаковых комнат с одинаковыми статуями, либо я действительно вернулась в начало, но теперь… путь поменяли. А возможно ли такое? Заворачиваю в коридор, не успеваю сделать и нескольких шагов, как вижу вдалеке какую-то девочку, стоящую ко мне спиной. Не останавливаюсь, но сильно замедляю шаг. Что от меня ожидают, что я подбегу к ней? Или, может, здесь вообще не должно быть никакой девочки? Что это — игра Сов, моё воображение или ошибка? Что-то заставляет остановиться на середине коридора. Через несколько секунд запоздало понимаю, что меня настораживает: на гранитных стенах виднеется множество отверстий, которые выглядят весьма опасно. Подхожу к ним ближе, пытаясь рассмотреть и понять, что сейчас может произойти. Девочка по-прежнему стоит в конце коридора, прямо перед очередным поворотом, даже не двигаясь, но я сейчас куда больше заинтересована в странных отверстиях. На свой страх и риск протягиваю мизинец (его, если что, не жалко) к одному из них, и резко отскакиваю: из отверстий тут же выскакивают острые металлические пруты. Испуганно смотрю на них, прикладывая руку к быстро стучащему сердцу. Такие пруты могут запросто убить человека. Отойдя от испуга, снова смотрю в конец коридора: девочка по-прежнему стоит на месте, при этом не издавая ни звука. Перевожу взгляд на металлические пруты и понимаю, что от меня требуется — осторожно пролезть под ними. На полу нет никаких отверстий, значит, это безопасно. Хотя тот факт, что я в непонятном месте пытаюсь понять правила игры Суда Сов, уже кричит о том, что всё это — небезопасно. Ложусь на пол и, мысленно пообещав и себе, и Иви, что с нами всё будет хорошо, аккуратно проползаю под металлическими прутами, так и ожидая, что они могут вонзиться в меня в любую секунду. Однако мне везёт, и уже через несколько секунд поднимаюсь на ноги, оказываясь в нескольких футах от молчаливой девочки. Осторожно, боясь издать лишних звуков, подхожу к ней. Протягиваю руку, но девочка тут же исчезает, чёрным туманом развеваясь прямо перед глазами. Испуганно отскакиваю, боясь, что меня что-то коснётся и поранит. Это был обман. Галлюцинация. Они меня чем-то накачали? Или я уже схожу с ума? Сделав глубокий вдох в попытке успокоиться, поворачиваю направо, прохожу по очередному коридору, который на этот раз предлагает два пути — пойти налево или прямо. Это лабиринт? Мне нужно найти выход из лабиринта? В этом заключается их игра? Сердце проваливается в пятки от осознания, что мне придётся искать выход из лабиринта среди множества развилок и тупиков. Придётся запоминать расположение коридоров и наличие поворотов в них, чтобы не застрять здесь на много часов. И, судя по всему, в этих стенах скрывается большое количество ловушек, самая худшая из которых — галлюцинации, ведь они могут свести с ума и заставить добровольно напороться, к примеру, на металлический прут. Выбираю тот путь, что ведёт прямо. В нём сворачиваю налево и оказываюсь в огромной зале со множеством колонн, между которых, прямо на потолке, горит огонь, доходящий практически до самого пола. Уж не знаю, как это всё устроено, но выглядит очень опасно. Замечаю, что между некоторыми колоннами можно спокойно пройти, не рискуя оказаться сожжённой заживо: наверняка мне нужно проложить безопасный путь и по нему выбраться куда-нибудь. Но как это сделать, если из-за колонн и огня мне не видно всей залы? Стартовых точек целых три: две слева от меня и ещё одна — справа. Значит, лабиринт скрывается даже в некоторых ловушках. Наобум выбираю стартовую точку и иду вправо, осторожно ступая между колонн и боясь, что вот-вот на меня обрушится огонь, не оставив ни единого шанса выжить. Однако мне удаётся пройти дальше на целых два «пространства». От такого успеха улыбка сама собой появляется на моём лице, но тут же исчезает: передо мной — огонь. Я выбрала неправильный путь. Возвращаюсь в самое начало залы и на этот раз выбираю самую крайнюю слева стартовую точку. И это оказывается правильным путём, потому что уже через пару минут выхожу в другой конец залы, прямо к выходу. Облегчённо выдыхаю, радуясь, что мне уже во второй раз удалось не умереть и пройти ловушку без потери конечностей. Надолго здесь не задерживаюсь и иду прямо по коридору, в конце которого снова развилка, только на этот раз она имеет три пути. Озадаченно смотрю на три одинаковых коридора, думая, какой стоит выбрать; если буду продвигаться примерно в одном направлении, то доберусь до выхода, значит, нужно идти… вправо? Если я сначала пошла прямо, потом свернула налево, попав в комнату с огнём, то теперь мне и правда нужно вправо, чтобы продолжать идти прямо относительно первой развилки. Надеюсь, что это не заведёт меня в тупик. Следующий коридор тянется подозрительно долго. На его пути не встречаются ловушки вроде выскакивающих прутов, однако натыкаюсь на исчезающий пол. Чудом не ступаю на фальшивую плиту, вовремя успевая отпрыгнуть назад. Передо мной — бездна, которую можно обойти лишь по узкому краю у стены, чтобы продолжить идти по коридору. А, может, это значит, что мне нужно повернуть в другую сторону? Или тут другая логика, и нужно считать, что чем сложнее препятствия, тем вернее путь? Второй вариант звучит более правдоподобно, и я осторожно подхожу к стене, ступая на узкую дорожку прямо около бездны. Выступ чуть меньше длины моей ступни, и этот факт заставляет меня испуганно сглотнуть. Ступаю второй ногой на путь над бездной, в которой едва различаю множество острых штырей: упаду, и они меня пронзят, пообещав смерть от кровопотери. Поднимаю голову, не смотря на возможный результат в случае ошибки, и, касаясь стены руками и вообще всем телом, начинаю осторожно продвигаться в сторону продолжения коридора. Хоть бы там не было тупика… Мне удаётся пройти по выступу, оставшись целой и невредимой. Отхожу от бездны с штырями на безопасное расстояние и смотрю на собственные руки: они дрожат от напряжения. Встряхиваю их, пытаясь прийти в нормальное состояние, но это мало помогает, и тогда я просто продолжаю идти вперёд. — Джейн… Шёпот, непонятно откуда доносящийся, заставляет резко остановиться и тут же начать осматривать стены и высокие потолки в поисках источника звука. — Ты не сможешь… — ощущение, что это шепчут сами стены, отчего по коже пробегают мурашки. — Оступишься… Сделаешь ошибку… Это галлюцинация. Или очередная совиная уловка. Ловушка, препятствие… стены не могут шептать, ведь это просто стены. Да и почему они говорят, что я не пройду? Я обязательно дойду до конца, и сам факт того, что они пустили в ход новый трюк, об этом говорит — не получилось избавиться от меня прутьями, огнём и штырями, значит, будут пытаться свести с ума. Не на ту напали. — Ради чего, Джейн? — шепчут стены, но я упорно их игнорирую, продолжая идти вперёд и внимательно рассматривая пространство вокруг себя на наличие ловушек. — Ради неё? До скрипа стискиваю зубы, пытаясь не слушать этот шёпот, на деле пробирающий до мурашек. В районе сердца разливается непонятное чувство, не предвещающее ничего хорошего; оно пытается завладеть моим сердцем, мерзко ползя к самому его центру. Они хотят поселить во мне сомнение. Коробочки. Нужно просто запереть все эти чувства с эмоциями в маленькие коробочки, а их — затолкать поглубже и никогда не доставать. — Она не будет тебе благодарна, — на этот раз шёпот слышится с обеих сторон. — Она на тебя зла. Она тебя не любит. Она не хочет, чтобы ты существовала. Поворот направо вселяет надежду, что шёпот прекратится, однако этого не происходит. — Ты украла у неё жизнь, — к одному голосу прибавляется новый, и я сжимаю руки в кулаки. — Это ей не нравится, — до этого шёпот был лишён всяких эмоций, однако сейчас в нём отчётливо читается насмешка. — А тебе не нравится она… Не нравится… Вы не нравитесь друг другу… Потому что вы осколки… разбитого зеркала… — Прекратите, — громко и твёрдо требую, останавливаясь. — Ты знаешь правду! — шёпот становится грозным. — Ты готова ради неё на всё, а она? Она… никогда… не выберет… — на миг голоса стихают, делая паузу, — тебя, — на этот раз зловещий шёпот давит на голову, заставляя зажмуриться. Чем бы это ни было, это всё неправда. Иви не желает мне зла, она хорошо ко мне относится, потому что мы — единое целое. И она, и я знаем это. И потому никто никого не предаст, мы защищаем друг друга. Этот шёпот просто пытается поселить во мне сомнение и отвернуться от Иви, но у него ничего не получится, потому что мой разум ещё не затуманен. Кидаю злой взгляд на стены и продолжаю идти дальше. Проходит очень много времени, ноги уже заплетаются, и хочется где-нибудь остановиться, чтобы отдохнуть, но везде поджидает опасность. Сбиваюсь со счёта, сколько ловушек я прошла, сколько развилок встретила, сколько раз мерзкий шёпот пытался свести меня с ума; всё превращается в единую массу, где уже ничего нельзя различить. Усталость пытается взять верх, но я упорно продолжаю выбирать путь и идти по нему, успешно избегая ловушек. Наконец бесконечные коридоры с ловушками сменяются маленькой комнатой с двумя креслами друг напротив друга. Уже не задумываясь о возможной опасности, под влиянием усталости, буквально падаю в одно из кресел, откидываясь на его спинку и закрывая глаза. Тело тут же расслабляется, я даю себе отдохнуть. Совсем немного. Мне это необходимо, чтобы выбраться из лабиринта живой. — Джейн… — вновь слышится шёпот, но я никак на него не реагирую. Пусть стены шепчут, мне на них всё равно. — Ты устала, Джейн? Ничего не отвечаю, продолжая сидеть, расслабившись и закрыв глаза. — Поспи, отдохни… — шёпот уносится всё дальше, постепенно затихая. — Тебе понадобятся силы. Кончиками пальцев правой руки чувствую лёгкий ветерок, но даже он не заставляет меня открыть глаза и посмотреть, чем он вызван. Тело словно вязнет в зыбучем песке, утягивая сознание в сон без сновидений. Резко распахиваю глаза и вижу в кресле напротив окровавленный труп, заставляющий испуганно вжаться в спинку собственного кресла. Зажимаю рот ладонями, пытаясь понять, кто передо мной сидит. Мертвец облачён в белоснежный плащ, залитый алой кровью, а его голову скрывает капюшон. Медленно убираю дрожащие руки от лица и немного подаюсь вперёд, пытаясь заглянуть под капюшон. Сгибаюсь, наклоняя голову, и уже вижу чей-то подбородок, как мертвец резко поднимается, тут же испаряясь, словно его никогда и не было. Отскакиваю от кресел и испуганно перевожу взгляд с одного на другое. Это была очередная галлюцинация. Я сплю? Помню же, что проваливалась в сон. Щипаю себя за руку, прекрасно чувствуя боль, — значит, это реальность. Я всё ещё здесь, в этом лабиринте, из которого мне нужно выбраться. Уже неизвестно, сколько здесь плутаю, но почему-то появляется стойкое ощущение, что провожу здесь не час и не два, а намного больше. Усталость, которая вынудила меня присесть на кресло и, вероятнее всего, заснуть, никуда не делась, она по-прежнему со мной. Теперь я уже не уверена, что смогу отсюда выбраться… Отбрасывая все нерадостные мысли, продолжаю идти, наугад выбирая пути на развилках. Всё равно уже сбилась с изначального направления, теперь просто нет смысла думать о том, правильная ли это дорога или мне стоит подумать ещё. Оказываюсь в огромной зале с очередной ловушкой: огромные, во всю высоту самого лабиринта, вращающиеся колонны близко расположены друг к другу, и вдобавок к этому к ним прикреплены огромные острые лезвия. Все они крутятся, как шестерёнки, и я понимаю, что придётся подбирать идеальный тайминг, чтобы не оказаться порезанной напополам; по полу проползти нельзя, потому что самые нижние лезвия практически его касаются. В растерянности смотрю на каждую колонну первого ряда, пытаясь понять, в какой момент можно будет бежать, при этом не задев ни одно из лезвий. Единственный положительный момент в этой ситуации — колонны вращаются достаточно медленно, чтобы успеть при необходимости развернуться. А может… может, здесь есть какая-нибудь кнопка, которая останавливает это всё? Эта мысль меня приободряет, и я тут же принимаюсь осматривать каждый дюйм стены позади меня, пытаясь найти что-то выбивающееся из общей картины. В самом углу замечаю какую-то трещину; она вполне могла появиться и, скажем так, от старости, потому что лабиринт совсем не выглядит новым, но мне почему-то кажется, что она здесь не просто так. Нажимаю на пространство под ней, но ничего не происходит. Затем касаюсь области поверх и прикладываю усилия, словно пытаясь что-то сдвинуть — снова ничего. Тогда прикладываю обе руки к стене таким образом, чтобы вся трещина была замкнута в кольце из больших и указательных пальцев, и нажимаю. И тогда трещина расширяется, представляя моему взгляду маленькую красную кнопку. На всякий случай посмотрев под ноги и убедившись, что прямо подо мной нет никакой ловушки, нажимаю на кнопку и тут же слышу резкий скрип механизмов позади себя, от которого неприятно морщусь. Когда всё стихает, осторожно разворачиваюсь и вижу, что колонны перестали вращаться. Киваю самой себе и быстро прохожу мимо лезвий, боясь, что эффект от кнопки временный и что колонны могут продолжить вращаться в любой момент. На удивление, выхожу не в коридор, а в ещё большую залу, которая по размерам напоминает целый дворец. В стенах этой залы — множество маленьких проходов, и мне становится плохо только от одной мысли, что только один из них правильный. Снова нужно выбирать. Мне куда больше нравится обходить ловушки, чем останавливаться в нерешительности перед развилками. Внезапно из этих проходов начинают выбегать… люди? По крайней мере, что-то очень похожее на людей: тела точно человеческие, однако на руках длинные металлические когти, и лица их скрыты масками, которые, как мне кажется на первый взгляд, к ним прямо пришиты. Эти существа намного быстрее обычных людей, поэтому я, не теряя ни секунды, бегу обратно в комнату с вращающимися колоннами. Если мне нужно победить этих существ, то самый лучший способ — просто прирезать их с помощью механизма; по-другому никак, потому что, во-первых, я слишком устала, плутая в лабиринте, во-вторых, этих существ очень много. Добираюсь до заветной кнопки и поворачиваю голову в сторону, откуда прибежала, подбирая удачный момент. Очень надеюсь, что эта кнопка не только отключает механизм, но и запускает его. Множество поспешных шагов приближается, и я напрягаюсь всем телом. Вот уже первые лезут между лезвий, пытаясь добраться до меня. Чем больше существ пробирается между колонн, тем чаще стучит моё сердце, так и норовя выпрыгнуть из грудной клетки и сбежать от этого хаоса далеко и надолго. Когда эти странные существа достигают первых колонн, нажимаю на кнопку, и механизм тут же запускается. Лезвия вонзаются в их тела, и их кровь брызгает в разные стороны. На некоторых из лезвий по два, а то и по три уже мёртвых существа, болтающихся как сушащееся бельё на верёвке. Кровь стекает на пол, образуя огромные лужи под колоннами. Замечаю, что среди них то и дело встречаются оторвавшиеся металлические когти, конечности и даже какие-то вывалившиеся внутренности. Морщусь и отворачиваю голову. Вот так я разом и убила много непонятных существ, не имея никаких сил. Будет что Иви рассказать. Убедившись, что никто больше не пытается ко мне подобраться, снова нажимаю на кнопку, и колонны перестают вращаться. Мёртвые чудики пугают, потому что я до конца не уверена, точно ли они умерли. Если они быстрее обычного человека, а на руках у них металлические когти, вероятнее всего, убить их не так уж и просто. Тем не менее, осторожно прохожу мимо окровавленных лезвий, стараясь не вдыхать металлический запах и не задевать ничьи кишки руками. Увы, один раз чуть ли не поскальзываюсь на луже крови и цепляюсь за что-то, лишь бы не упасть и не напороться на лезвие; этим «что-то» оказывается чья-то почти оторванная голова. Быстро отдёргиваю руку и аккуратно прохожу к выходу. И что, теперь эти существа будут бесконечно лезть из этих проходов? Или это были все? В этот момент слышу позади себя хлюпающий звук и резко разворачиваюсь: одно из существ шевелится. Оно медленно слезает с лезвия, на которое было буквально нашпиговано, и поворачивается в мою сторону, пока не предпринимая никаких действий. За ним повторяет второе существо. Потом и третье. Они постепенно все оживают и поворачиваются в мою сторону. Испуганно распахиваю глаза, понимая, что мне конец. Тут остаётся только бежать, надеясь, что они постоят ещё хотя бы чуть-чуть, чтобы дать мне фору. Больше не выжидая ни секунды, разворачиваюсь и бегу к одному из проходов, молясь всем высшим силам, чтобы оттуда не выскочил кто-нибудь, кто хочет меня прибить. Ноги почти заплетаются, и пару раз я чуть ли не спотыкаюсь, однако продолжаю бежать. Когда забегаю в проход, слышу позади себя поспешные шаги: они преследуют меня. Становится не на шутку страшно, ведь сейчас любая ошибка, даже самая маленькая, может привести к смертельному исходу. После маленького коридора, поджидавшим за проходом, появляется лестница, ведущая вниз. Без раздумий спускаюсь по ней, и уже через несколько секунд слышу, как воскресшие существа тоже достигают этой самой лестницы. Сердце делает кувырок, сбивая дыхание. Толкаю тяжёлую дверь, ожидающую меня в самом конце лестницы, и чуть ли не вываливаюсь из неё, тут же захлопывая за собой. Вижу засов и без раздумий преграждаю этим существам путь. Они ломятся в дверь, так и норовя её выбить, однако через несколько секунд все звуки стихают. Проверять, конечно, их не буду — и так чуть не умерла. Облегчённо выдыхаю и разворачиваюсь. Передо мной — очередная лестница, тоже ведущая вниз. Куда ещё ниже? Мне казалось, что лабиринт и так построен глубоко под землёй и что спускаться ниже просто некуда. Похоже, есть куда. Перилл нет, и я осторожно спускаюсь по лестнице, однако усталость берёт верх, из-за чего неожиданно поскальзываюсь на одной из ступенек и проезжаюсь по оставшимся, в конце падая на пол и вдобавок ударяясь об стену, которая после моего «прикосновения» начинает сдвигаться вверх. Сил на то, чтобы подняться сразу, нет. Рёбра и спина гудят от боли, и я зажмуриваюсь, мысленно давая себе команду не расплакаться и просто переждать этот момент. Я смогла сбежать от непонятных существ, которые были готовы порвать меня на куски, смогла обойти много ловушек — неужели сдамся после падения с лестницы? Нет. Сдаваться ни в коем случае нельзя. Несколько слезинок всё же успевают скатиться по лицу, но я быстро беру себя в руки и осторожно поднимаюсь на ноги, немного пошатываясь. Боль всё ещё даёт о себе знать, отзываясь в теле волнами, однако увиденное впереди заставляет в ужасе распахнуть глаза и забыть обо всех ощущениях. Это лаборатория. Множество коек по обеим сторонам от прохода, к которым прикованы люди. И гробовая тишина. Резко отворачиваюсь, зажмуриваясь и падая на колени. В голове всплывает воспоминание, когда меня саму приковывали к жёсткой койке. Как туго затягивали ремни на лодыжках и запястьях. Как резали наживую. Как подносили к телу какие-то лампы, от которых разрезанные участки кожи неимоверно жгло. Как после оставляли в полном мраке, не зашивая раны и не вкалывая обезболивающее. Закрываю голову руками, вся сжимаясь. Накатывает новое воспоминание, как против меня выставили двух субъектов, которые пытались причинить вред. Было страшно. Было больно. Рваный звук, дающий понять, что мышцы не выдерживают. Резкая боль от порванных сухожилий. Что-то острое впивается в бок, это чьи-то зубы. И потом снова койка, снова ремни, снова лампы, снова боль, снова мрак. Трясу головой, пытаясь отогнать все эти ужасные воспоминания. Я смогла выбраться оттуда, смогу и сейчас… Не было ещё чего-то, что я бы не могла выполнить… Я могу идти дальше, не обращая внимание на эти ужасные воспоминания и адскую усталость во всём теле… Со злостью распахиваю глаза, одним движением стирая слёзы с лица, и поднимаюсь. Делаю вдох и разворачиваюсь, начиная проходить между коек. Смотрю прямо перед собой, стиснув зубы. Вокруг не слышно криков или болезненных стонов, эти бедные люди, павшие жертвами Суда Сов, либо умерли, либо уже далеко не люди. Они почти что те существа, что за мной гнались. Койки кажутся бесконечными. Прилива сил надолго не хватает, и к двери, ждущей меня в самом конце, я добираюсь, прилагая большие усилия. Толкаю дверь и оказываюсь прямо перед лифтом. Уже не задумываясь, куда он ведёт, нажимаю на кнопку. Когда лифт приезжает, захожу в него. Не нажимаю никаких кнопок, потому что двери закрываются, и тут же следует лёгкий толчок, после которого еду наверх. Это… выход? Неужели я прошла лабиринт? Нет… такого не может быть. Наверняка это очередной обман, чтобы вселить в меня надежду, а потом с кровью вырвать из самого сердца. Однако лифт приезжает и двери открываются. Выхожу в пустой зал с высокими стенами из белого гранита. Посередине стоит длинный стол и несколько стульев вокруг него. Медленно подхожу к нему, ожидая подвоха, которого так и не следует. На столе лежит совиная маска. Та самая, которую я нашла в тайнике Кристофера. Почти касаюсь её рукой, но замираю, когда остаётся всего дюйм между моими пальцами и маской. Она выглядит, словно это очередной мираж: прикоснусь — и она исчезнет. Я больше не могу доверять своему разуму. Его отравил лабиринт. — Джейн, — доносится справа женский голос и следующий за ним стук каблуков, заставляющий сердце замереть. — Вот мы и встретились.