Year of the Lioness

Это не что-то поверхностное – такое отношение передается по наследству, и мы должны обучать этому.

Нэнни Хелен Бурроуз

      С места, где он стоял на пристани, Драко видел лишь смутные очертания гладкой черной поверхности гавани. Ни волны, ни ряби не было видно. Он прищурился, пытаясь разглядеть что-то более интересное, но нашёл лишь старую, потёртую лодку.       Пэнси, тоже смотревшая на неё, презрительно фыркнула.       — Мы действительно должны втиснуться в эту кучу хлама?       Вокруг них столпились сотни заблудившихся студентов Дурмстранга, сбившись в кучи, как пингвины. Даже небольшое количество людей не поместится в эту убогую лодку.       Гойл почесал затылок и бездумно спросил:       — Я не понимаю. Почему поезд не довёз нас до Свальбарда?       — Потому что, идиот, Свальбард – это волшебная плавающая скала, известная как остров, — отозвался Блейз сухим тоном, — слышал о таком?       Нахмурившись, Гойл пробормотал:       — Я не понимаю…       — Слышите что-нибудь? — перебил его Драко.       Все замерли и прислушались.       В тишине послышался громкий и жуткий звук, доносящийся из тумана: приглушённое гудение и сосущее завывание, словно по морскому дну двигался огромный пылесос.       — Вода, — заметила Дафна, указывая вниз, — смотрите на воду.       Теперь гавань совсем не выглядела зеркально гладкой. В центре происходило какое-то движение: огромные пузырьки поднимались на поверхность, волны начали накатываться на грязные берега, а затем прямо посреди гавани появился водоворот, как будто огромная пробка была выдернута из океанского дна.       Из центра водоворота медленно поднимался чёрный столб. Когда Драко разглядел мачту, его мысли мгновенно вернулись к четвертому курсу, когда они стояли рядом с Большим озером и ожидали прибытия Дурмстранга на турнир.       — Вот и наш билет, — прошептал Блейз, и Драко кивнул.              Медленно корабль поднимался из воды, едва видимый при слабом свете дня. Он выглядел, будто был восставшей развалиной, а тусклые, туманные огни, мерцающие в его иллюминаторах, казались призрачными глазами.       Наконец, с громким шлепком, корабль полностью поднялся, покачиваясь на бурной воде, и принялся скользить к деревянному пирсу.       Через несколько мгновений они услышали плеск якоря, брошенного в заросли тростника, и глухой звук, когда на пристань опустился трап.       Студенты Дурмстранга не медлили и уже начали подниматься на борт. Драко видел, как их силуэты проходили мимо огней в иллюминаторах корабля.       Группа бывших слизеринцев присоединилась к очереди, поднимаясь на корабль, который станет заключительным этапом их путешествия. В остальную часть пути до места, которое будет их домом в течение следующих десяти месяцев.       Будучи намного меньше по размеру, чем поезд, корабль оказался забит до предела. Им удалось найти лишь стоячие места на палубе – люди толпились у лестницы, ведущей вниз, так что не было смысла даже пытаться спуститься.       К несчастью, на открытом воздухе стоял пронизывающий холод. Драко натянул кожаные перчатки и плотнее укутался в свой толстый меховой плащ. Его красный мундир больше походил на облегающую военную форму, чем на школьную мантию, и почти не согревал. Впрочем, он был не единственным, кто дрожал.       Драко растирал обе руки, скучающе разглядывая новых однокурсников, когда Блейз привлёк его внимание, указывая на что-то.       — Ты прав. Это и правда Грейнджер. Не могу поверить, что она протиснулась именно в Дурмстранг. Гарантирую, Совет Попечителей пытался сопротивляться… и проиграл. Какая, блять, удача.       Драко смотрел, как Грейнджер поднималась по трапу и ступала на палубу. Её лицо едва можно было разглядеть под вязаной балаклавой, а грива волос казалась еще более взъерошенной, чем обычно, торча из меховой шапки во все стороны.       Но теперь она была не одна. Рядом с ней шёл волшебник с каштановыми волосами, тихо с ней разговаривая. Правда, казалось, что разговор был односторонним – маглорожденная была молчалива, словно могильный камень.       Гойл тоже заметил это и не сдержался от комментария:       — И что это за представление устроил этот чудик Нотт? Что он делает, разговаривая с ней так, будто они давние приятели?       Драко отвёл взгляд, хладнокровно заключив:       — Уверен, он делает это ради отца. Наверное, придумал безумный план – соблазнить Золотую Девочку, чтобы уменьшить его пожизненный срок.       Сёстры Гринграсс захихикали.       — Если это сработает для Нотта, тебе тоже стоит попробовать, — усмехнулся Блейз, — уверен, Люциус готов будет закрыть глаза на позор его сына ради смягчения срока. И это было бы не так уж сложно. Все знают, что Грейнджер раздвигала ноги для каждого гриффиндорца с половиной... достоинства. Поттер, Уизли, вся команда по квиддичу…       — Точно! — пропела Пэнси, вцепившись в рукав Драко.       Он рывком высвободился, но она продолжила:       — Я слышала, что грязнокровка даже заключила сделку с нашими профессорами. Вот почему она всегда была первой на курсе. Она оказывала им особые услуги.       Корабль вдруг сильно качнуло, и он начал двигаться, уходя из гавани в открытое море.       Инстинктивно Драко протянул руку, чтобы удержать Пэнси, и отпустил её, как только она обрела равновесие.       Затем он снова уставился на тёмно-серые волны: они клубились, словно дымка в напоминательном шаре.       Море становилось всё более неспокойным, раскачивая их из стороны в сторону. Большинство учеников, вынужденных стоять на палубе, уже присели на пол, а некоторых начало тошнить за борт. Грейнджер среди них не было; она исчезла, словно грязнокровное привидение. Как ужасный сон.       Драко почувствовал, что его плечи расслабились.       Он поднял взгляд на три массивные чёрные мачты, чьи паруса выглядели изношенными и потрёпанными, развиваясь на ветру. Он надеялся, что это не предвещает состояние самого Дурмстранга, основанного ещё в Средневековье.       И он был не единственным, кто думал о новой школе. Гойл пробормотал:       — У них ведь нет Распределяющей Шляпы, так что мы сами выберем свои дома, правильно?       Дафна надменно фыркнула.       — Ты такой тупой, Грег, что тебя, пожалуй, не пустят дальше стойла для лошадей.       — Не будь такой, — возразил Блейз, — никто не знает о домах Дурмстранга, и уж тем более о том, как там происходит распределение. Когда Каркаров со своими приезжал на Турнир Трёх Волшебников, они были до жути скрытными. Ничего интересного не рассказывали, кроме того, что замок в три этажа.       — Четыре, — раздался незнакомый голос.       Все обернулись и увидели крупного молодого человека, небрежно опиравшегося на деревянную мачту. Его выбритая голова выглядывала из-под шапки, а под узкими глазами залегли глубокие тени.       Он шагнул вперёд.       — Дурмстранг – это крепость, а не сказочный замок, — начал он, — четыре этажа, и он меньше Хогвартса, откуда, я полагаю, вы все, — он сделал паузу, оглядывая группу с явным презрением, — у нас также четыре дома: Вулверин, Вульпелара, Уцилена и Соскрофа. Что касается церемонии распределения... Ну, скоро сами всё увидите.       Поначалу никто не отозвался – все были ошеломлены потоком новой информации. Драко мрачно смотрел на волшебника, излучавшего превосходство. Он протянул руку в перчатке и представился:       — Меня зовут Малфой. Драко Малфой.       Волшебник приподнял густую бровь, затем крепко сжал руку Драко так сильно, отчего у него хрустнули костяшки.       — Беовульф Мюнтер, но можешь звать меня Вульф, — ответил он, скалясь острыми, почти звериными клыками, — я, признаться, знал о переводе хогвартских студентов. Слухи ходят уже несколько месяцев. Потому я и подошёл – чтобы поприветствовать новых сокурсников.       Его улыбка совсем не была приветливой.       Совершенно не уловив враждебности, Гойл спросил:       — Так какой дом здесь похож на Слизерин?       Вульф разразился хохотом.       — Никакой, — он пересёк палубу и встал перед Гойлом, который, несмотря на то, что был выше, попятился от натиска, — я потомок одного из основателей, Харфанга Мюнтера, и он содрал бы с тебя кожу за одно лишь предположение, что мы копируем Хогвартс. Даже мысль об этом оскорбительна.       — Тогда, может, объяснишь, почему домов четверо? — холодно сказал Драко, его пальцы медленно потянулись под плащ к рукояти боярышниковой палочки.       Вульф бросил на него оценивающий взгляд и ответил:       — Я принадлежу к дому Вулверин, если ты ещё не догадался. Дом, созданный моим предком. Наш цвет – зелёный, и узколобые видят в этом сходство со Слизерином. Но нас ценят за силу и мощь, за нашу свирепость – настолько мы далеки от вашего двуличного гнезда гадюк.       Блейз, до этого лениво сидевший на палубе, сплюнул от оскорбления и вскочил, схватившись за палочку.       Но Вульф лишь усмехнулся и продолжил:       — Символ Вульпелара – голубой арктический лис. Их считают самыми дружелюбными среди нас. Самыми мягкими. Самыми слабыми.       Стоящая рядом троица волшебников скривилась от этих слов; вероятно, они были из Вульпелары, хотя отличить было сложно, ведь все носили одинаковую красную форму.       — Третий – чёрная касатка – Уцилена. Признаю, что они умны, возможно, даже слишком рациональны, в сочетании знаний с рассудительностью.       — Ну, это просто местный аналог Когтеврана, — проворчал Блейз.       Не обращая на него внимания, Вульф закончил:       — И последний – Соскрофа, цвет серый, символ – дикий кабан. Они – замкнутый дом, так что никто по-настоящему не знает, что скрывается за их масками. Головоломка без явного решения.       Пэнси тяжело вздохнула, обводя злым взглядом свою компанию, прежде чем остановиться на Драко.       — Это полный бред. В итоге нас всё равно могут раскидать по разным домам. Знала бы об этом раньше, выбрала бы школу с более тёплым климатом.       — Настоящая леди, как всегда, Паркинсон, — с ухмылкой протянул Блейз, — моя ставка, что тебя отправят в дружелюбный дом Вультара.       — Вульпелара, — поправила Дафна.       Блейз отмахнулся, не отрывая взгляда от Пэнси. Притворно постучав пальцем по виску, он сказал с насмешкой:       — Хотя, может, распределение здесь нацелено на исправление. Возможно, если окажешься среди вечно улыбающихся пустышек, твой характер смягчится. Выбьют всю мерзость.       Пэнси уставилась на свои ботинки.       Драко снова перевел взгляд на океан и заметил, что чёрную воду прерывают огромные льдины. Настолько большие, что могли бы потопить корабль, если бы тот на них наткнулся. Но, похоже, корпус судна был зачарован и отталкивал ледяные глыбы, рассекая волны, словно заточенный клинок.       Наконец, Вульф ушёл, вероятно, чтобы напугать первогодок. Теперь остальные спорили о какой-то ерунде, которую Драко не удосужился даже расслышать. Он вертел палочку в руках, перебирая рукоять в перчатках. Это была не его родная боярышниковая палочка, так как её у него забрал Поттер.       Лёгкий кашель привлёк его внимание.       На перилах слева от него устроилась Астория, её сапфирово-синие глаза были направлены на облака, скользящие над их головами, пока они плыли по воде.       Драко понимал, что знает эту светловолосую ведьму не особенно хорошо, ведь она была младше на два года. Она никогда не оставляла большого впечатления: в Хогвартсе держалась в тени старшей сестры и выглядела болезненной. Оставалось загадкой, почему Гринграссы отправили обеих дочерей так далеко, чтобы закончить учёбу. На их коже не было ни одного клейма, и Министерство не накладывало никаких приговоров на обеих.       Астория снова кашлянула, а затем обратилась к Драко:       — Ты тоже жалеешь, что приехал сюда?       — Моё мнение не имеет значения.       — Для меня имеет, — мягко ответила Астория, — поэтому я и спросила.       Драко покатал палочку между ладонями.       — Это не важно.

***

      Бледное солнце уже садилось за горизонт, когда показалась земля. Сначала Драко подумал, что это просто очередной ледяной шельф, но по мере приближения корабля стал различать лабиринт заснеженных гор и глубоких ущелий под тёмно-фиолетовым небом.       В ледяном воздухе раздался бесплотный голос, говорящий на норвежском, болгарском, а затем, наконец, на английском:       — Через десять минут мы прибудем на Шпицберген. Оставьте свои вещи на причале. Их доставят в школу отдельно.       Корабль замедлился, а затем остановился.       Ученики проталкивались к трапам, спускаясь на крошечную пристань. Драко и остальные двинулись вслед за ними, дрожа на ночном воздухе и волоча за собой сундуки, а затем стали подниматься по крутой тропинке, стараясь не поскользнуться на изморози, покрывающей каменные плиты.       Темнело с каждой минутой, и Драко осветил кончик своей палочки, за ним то же самое сделал Блейз. Луны не было видно.       Вскоре впереди послышались крики, эхом отозвавшись по всей колонне. Тропа неожиданно вывела их на край чёрного, корявого леса. А высоко над ним возвышался массивный четырёхугольный бастион, вырезанный в склоне горы. Крепость с многочисленными бойницами и башнями, пронзающими беззвёздное небо, словно каменные копья.       Сама постройка действительно была меньше Хогвартса, но окружавшие её земли казались бескрайними: белоснежные просторы снежных равнин и озёра, полностью покрытые льдом.       — Вот и она, — проговорил Блейз, разглядывая крепость. Он стиснул зубы, — надеюсь, у них есть центральное отопление. Или хотя бы камин.       — Нет.       Драко и Блейз отскочили в сторону, когда через них прошла Грейнджер, вскинув подбородок. Вместо палочки она держала в руке горсть сверкающих голубых огоньков, которые придавали ей вид не то светлячка, не то болотного огонька. Свет от них ложился странным, потусторонним сиянием на её лице.       Грейнджер продолжила:       — В Дурмстранге огонь зажигают только в магических целях – не для обогрева.       Драко почувствовал холод, не имеющий ничего общего с погодой. Он стиснул палочку так сильно, что та затрещала, и как раз собирался ответить, когда Блейз выплюнул:       — С чего бы тебе это знать, грязнокровка? И что ты вообще делаешь в Дурмстранге?       Но Грейнджер не ответила, продолжая подниматься по тропе, даже не обернувшись. Каждый ученик, мимо которого она проходила, отшатывался от неё, словно испуганный, и держался на расстоянии, шепча что-то угрожающее. Эти перешёптывания не доходили до её ушей – казалось, Грейнджер совершенно не заботили их страхи. Она двигалась быстро и очень скоро от неё остался лишь слабый отблеск голубых огоньков, удаляющихся вдали.       Драко выдохнул.       За те несколько часов, что прошли с момента их первой встречи, его всё больше ошеломляло её присутствие. Сколько бы он ни старался её игнорировать, не думать о грязнокровке вовсе, большую часть путешествия по океану он провёл, оглядываясь по кораблю в поисках её или других гриффиндорцев – и никого не находил.       Будь Драко человеком параноидальным, а он себя таким не считал, он мог бы предположить, что Грейнджер была засланным шпионом. Наблюдателем, отправленным следить за курсом из тени и доносить Брустверу и Министерству. И хотя он не сомневался, что грязнокровка способна на подобные игры, такой план был бы слишком очевиден.       Драко покачал головой, отгоняя нелепые мысли.       После долгих миль пешего перехода они достигли лестницы из каменных ступеней, ведущей к огромным дверям, которые могли бы вместить великана. Кто-то крикнул:       — Первокурсники и переведённые ученики, за мной!       Они отделились от основной группы, петляя между рощей деревьев, пока не вышли к небольшому боковому входу, который привёл их в тёмный вестибюль.       Дверь открылась, и перед ними предстала высокая, тощая ведьма с родинкой между чёрными бровями. На ней была серая мантия, которая сливалась с каменными стенами за её спиной. Лицо её казалось странным – лишённым даже малейшей тени эмоций, словно вырезанным скульптором, никогда не видевшим человеческого лица.       Её голос был ровным и монотонным.       — Добро пожаловать в Институт Дурмстранга, школу древних искусств. Я – профессор Иванова, преподаватель магии крови и глава дома Соскрофа. Старшие ученики уже отправляются ко сну, но прежде чем вы присоединитесь к ним, вас распределят по домам.       Тревожный шёпот пронёсся по толпе. Иванова подняла руку, требуя тишины.       — Ритуал – весьма важная церемония, потому что, находясь здесь, ваш дом станет частью вас. Вы будете учиться со студентами, спать в общежитии и проводить каждый вечер в пределах своего дома. Кроме моего дома, здесь также есть Волверин, Вульпелара и Уцилена. У каждого из них есть своя история и традиции. Распределение пройдёт индивидуально. Ваше имя будет названо, когда мы будем готовы. Пожалуйста, наберитесь терпения и ждите здесь.       Иванова указала длинным пальцем на ближайшую ученицу – юную прыщавую девочку, дрожавшую, как лист.       — Начнём с тебя. Пойдём.       Она ушла, ведя за собой первую «жертву».       Тишина повисла в воздухе. Драко коротал время, оглядывая вестибюль: он был сырым, холодным и абсолютно тёмным. Ни одной свечи, не говоря уже о камине. Вдруг его взгляд зацепился за отблеск, и он напряг зрение, стараясь различить что-то в темноте.       На камне был выжжен алый символ: треугольный глаз с линией, проходящей через его центр.       Смертельные Реликвии.       — Метка Геллерта Гриндевальда, — ухмыльнулся Блейз, — слышал, он выжег её на стене в качестве прощального подарка перед тем, как его выгнали. Прошло сто лет, а никто не смог её убрать. Интересно, в каком доме он был. Наверное, в этом жутком – Соскрофа или как там его.       — Уверен, что узнаешь это к концу года, — безразлично отозвался Драко, отворачиваясь.       Он заметил, как Астория потянула шарф сестры, с тревогой сжимая губы.       Девушка бормотала:       — У меня плохое предчувствие насчёт ритуала распределения. Почему мы должны проходить его наедине? И что, если нас разделят, Даф?       Другая ведьма сжала плечо Астории, пытаясь приободрить, но её голос звучал мрачно:       — Постарайся держаться спокойно. Нам остаётся только ждать результатов. Даже если нас определят в разные дома, давай договоримся встретиться завтра утром, — Дафна оглядела их круг и решила, — все мы. Встретимся на рассвете у главных ворот.       Они кивнули в согласии.       Вестибюль постепенно опустел. Гойл был первым из их группы, кого вызвали. Он исчез за железными дверьми и не вернулся: видимо, отправился в общежитие своего нового дома. Затем пошёл Блейз, за ним – Пэнси и Дафна, так что остались только Драко и Астория, а также пара болгар, похожих друг на друга как две капли воды. Грейнджер, Нотт и остальные переводные ученики были вызваны часом ранее.       Затем подошла очередь Астории. Она послала Драко небольшую улыбку, прежде чем выйти из зала.       Драко взглянул на часы, отмечая, что уже за полночь.       Вздохнув, он сел на пол под символом Смертельных Реликвий, положив голову на руки. Он прикрыл глаза, и в тишине, нарушаемой только далёким завыванием ветра, начал засыпать.       — Драко Малфой.       Он резко очнулся.       Соседняя комната оказалась гораздо больше, чем он ожидал: громадная, вырытая в земле арена, похожая на бойцовскую яму. Она напоминала поле для квиддича в Хогвартсе, но была полностью закрытой, а её ярусные сидения были сделаны не из дерева, а из чёрного камня, напоминавшего оникс.       Это было огромное помещение, столь высокое, что потолок растворялся во тьме.       Драко осторожно спустился по ступеням. Это была вынужденная предосторожность, поскольку свет едва освещал комнату. Единственный его источник находился в центре: чаша, напоминающая омут памяти, стояла на пьедестале и испускала тусклое, желтоватое свечение. Рядом с ней стояла профессор Иванова, её невыразительное лицо выглядело ещё более странным в свете, падающем от пьедестала.       Когда Драко спустился на арену и оказался в нескольких шагах от неё, Иванова протянула руку. В её пальцах поблёскивал металл, и он увидел, что она держала изогнутый кинжал.       Она пояснила:       — Для распределения мы используем древнюю форму кровавого прорицания. Ты надрежешь свою руку, пока кровь не упадёт в чашу. Затем ты будешь смотреть внутрь и опишешь, что видишь, чтобы я могла вынести решение.       Он кивнул.       Драко подошёл ближе, поднимая правый рукав.       — Нет, другой, — приказала Иванова.       Их взгляды встретились, и женщина твёрдо сказала:       — Левая рука.       Драко медленно выдохнул.       — Хорошо.       Он закатал противоположный рукав, обнажая предплечье. Вместо ножа он использовал острый ноготь, чтобы провести линию вдоль своей Тёмной Метки, прослеживая извивающийся контур змеи. Кровь начала течь. Драко наклонил руку вниз, и поверхность воды закапала тёмными, сверкающими каплями.       После нескольких долгих ударов сердца в чаше начала формироваться серебристая дымка, нематериальная и бессмысленная. Драко сосредоточился, не в силах различить ни одной формы. Это было похоже на взгляд в глаза урагану.       Иванова потребовала:       — Ну? Что ты видишь?       Драко взглянул вверх.       — Ничего.       Наконец маска ведьмы треснула, и она улыбнулась.       — Дом Соскрофа.