Шестьдесят три ступени

      Дорога называлась Луошу Лу — «путь падающей воды».       Она начиналась от мостика в Гусу и уходила через речку вверх по зелёным склонам, и вдоль неё журчали ручьи, но не падали же?       «Нам во-он туда», — сказал господин Вэй и махнул рукой, и Сюаньюй поднял взгляд выше того, что считал горой.       Там было небо, подёрнутое туманной дымкой, и в просветах между облаков виднелись серые скалы и мостики, крыши, террасы — каждая на своём облаке. Неужели Луошу Лу дотягивалась и туда? там-то вода уж точно падала вниз, с небес на землю. Самый праведный Орден — где и жить им, как не в небесах!       У него закружилась голова; такому как ты лучше смотреть себе под ноги и знать своё место, напомнил в голове знакомый скрипучий голос.       Под ногами у лошади были серые каменные плиты, местами растрескавшиеся от времени и поросшие дерзкой травой. Заросли на склонах тянули к дороге по-летнему яркие ветви, шелестели, пытаясь успокаивать. Им легко было шелестеть: они росли здесь веками и имели на это полное право.       — Вот-вот, — отозвался господин Вэй; шёл рядом с лошадью и держал поводья. — Я тоже не поверил своим глазам, когда впервые всё это увидел! Мы, правда, летели на мечах до самых ворот… вот увидишь, не зря они называются Небесными!       Ханьгуан-цзюнь оглянулся, но ничего не сказал и даже не улыбнулся: ледяная маска, которую он надел с самого утра, улыбаться не умела. Зато господин Вэй улыбался за двоих, ещё больше чем обычно… и алые цветы на его дачане вспыхивали при каждом движении, словно искры в костре — поверх серого пепельного чжицзюя. В этом новом одеянии он воистину был Старейшиной, грозным и опасным… кому угодно казался бы, только не Сюаньюю.       — Надо было это всё надеть на тебя! — со смехом сказал этот страшный человек, будто и впрямь слышал мысли. — Я же сейчас тихий и незаметный бродячий заклинатель, куда мне такой наряд! Но тебя, Ю-ю, во что ни одень, ты всё равно красавчик.       Сюаньюй осторожно осмотрел себя, насколько мог. Голубой дасюшен с багровыми оторочками и светло-серый чжидуо… ведь так мог бы одеться и прославленный Вэй Усянь, разве нет? И первому ученику Юньмэна уж точно это дорогое платье подошло бы больше, чем недоучке, выгнанному отовсюду.       И нефритовый жетон-пропуск у него на поясе тоже ему не принадлежит.       Господин Вэй снял эту нефритовую подвеску с флейты и отдал ему утром, перед самым уходом из гостиницы: «Ты же теперь Старейшина Илина, не забывай!» — и Ханьгуан-цзюнь улыбнулся, там он ещё улыбался. Флейту, знаменитую чёрную Чэньцин, господин Вэй убрал в рукав: «Уж прости, Ю-ю, это оружие я никому не доверю», и меч на поясе оставил только один — Хоньяо, Суйбянь был отдан Ханьгуан-цзюню и осторожно убран в мешочек-цянькунь… как будто всё это поможет обмануть и выдать Ю-ю за Старейшину! Да стоит кому-нибудь из прославленных заклинателей заговорить с ним там, в этих облачных небесах, как все сразу всё поймут и обо всём догадаются…       — Не бойся, — теперь на его мысли отозвался Ханьгуан-цзюнь, и улыбка была у него в словах, а не на лице, — никто не посмеет.       — Они со мной уже почти что смирились, — подхватил господин Вэй, — значит, тебя шпынять и задирать не станут. Верно же, А-Чэн?       Значит, шаги позади Сюаньюю не мерещились, хоть он и не смел оглянуться и проверить… глава Цзян догнал их и пошёл по другую сторону лошади.       — С тобой смиришься, как же! — с усмешкой проворчал этот тоже страшный человек. — Только все хоть как-то утихомирятся, как ты опять выкинешь что-нибудь… очередное!       — Я?! — возмутился господин Вэй. Мадинь повернула к нему голову. — Я веду себя байю байшун! С тех пор как воскрес…       — Да уже то, что воскрес, — перебил глава Цзян, и Мадинь повернулась в его сторону. — Кто перебаламутил всю Охоту на горе Дафань? Кто вломился в тайные комнаты Башни Кои? Кто устроил заварушку в храме Гуаньинь?       — Ну уж нет! — завопил господин Вэй так, что бедная Мадинь едва не шарахнулась. — Хочешь сказать, я один во всём этом виноват и всё из-за меня?!       Сзади послышались ещё шаги — и много. Кто-то торопился их догнать, но Сюаньюй не мог оглянуться, занятый тем, чтобы усидеть на испуганной лошади.       Глава Цзян махнул рукой, словно отгоняя пчелу. Шаги снова замедлились.       — Не стану спорить, — снова сказал он господину Вэю. — Но вот с чем ты точно справился в одиночку, так это уронил окончательно репутацию Ханьгуан-цзюня. Наслушался я нынче утром о ночных событиях!       Ханьгуан-цзюнь обернулся. Чуть приподнятые брови означали, наверное, холодный вопрос.       — Говорят, — с нескрываемой насмешкой поведал глава Цзян, — что у Ханьгуан-цзюня новый любовник. И Старейшина был этим весьма недоволен и даже потребовал в гостинице отдельную комнату.       Сюаньюй втянул голову в плечи, чувствуя, как горят щёки. Нет, он знал, что такое сплетни, но чтобы так быстро?! И он ведь совсем не потому!.. и совсем он не любовник, не старый и не новый!       — Но потом, среди ночи, что-то у них произошло, — продолжал глава Цзян, явственно наслаждаясь рассказом, — и этот новый любовник отправился за Старейшиной в чём мать родила и утащил его в логово разврата аж на руках! Силён, должно быть, мужик, если со Старейшиной так легко справился.       — Пф, — сказал Ханьгуан-цзюнь и отвернулся снова, даже не сбившись с шага.       — Меня же никто не видел! — выпалил господин Вэй. — Ну то есть, я никого не видел! И вообще, ночью спать надо, а не подглядывать!       — Как же я счастлив, что спал в другой гостинице, — шумно вздохнул глава Цзян и вдруг посмотрел прямо на Сюаньюя: — А ты перестань краснеть. Тебе сегодня весь день быть Старейшиной Илина, так что учись бесстыдству.       Сюаньюй попытался выпрямиться в седле и хоть немного поднять голову, чтобы стать похожим на господина Вэя. Получалось плохо. Разве сможет он кого-нибудь обмануть?..       — Придётся постараться, — безжалостно продолжал глава Цзян. — Иначе нас разоблачат прямо у ворот, и на Совете вместо серьёзного разговора о демоне и последствиях будут заниматься только тем, кто в кого переселился, зачем, почему, и не переселить ли обратно и не уничтожить ли на всякий случай.       Вот теперь стало по-настоящему страшно. Если он не справится…       — Да им бы храбрости в долг дать! — успокоил его господин Вэй. — Мы сделаем всё сами и отвлечём всех на себя, чтоб на тебя поменьше смотрели, не сомневайся.       — И не сомневаюсь! — вместо Сюаньюя усмехнулся глава Цзян, и тогда господин Вэй поднырнул под мордой лошади и оказался рядом, чтобы толкнуть главу Цзян локтем: «Да я самый мирный из всех мирных заклинателей!» Поводья он при этом не выпустил; Мадинь, подумав, шарахаться не стала. Сюаньюй осторожно вздохнул. Быть вот таким он точно никогда не сможет.       Он только сейчас заметил, как высоко они уже поднялись. Смотреть вверх на облачные крыши и мостики по-прежнему опасался, поэтому посмотрел вниз. Городок Гусу был отсюда виден весь: грелся под солнышком в уютной зелёной долине на берегу светлой приветливой речки. Разве скажешь на взгляд, что там сплошь живут такие ужасные сплетники?..       Ханьгуан-цзюнь обернулся снова и улыбнулся Сюаньюю одними глазами — морщинками вокруг глаз.       Глава Цзян продолжал вести себя совершенно неподобающе: они с господином Вэем толкались как мальчишки и громко вспоминали разные истории из времени их обучения в здешнем Ордене; Мадинь решила эту проблему просто — натянула повод насколько смогла и шла теперь поодаль от них словно бы сама по себе. Сюаньюй наконец приноровился к мерному подъёму и дорога даже начала ему нравиться: столько зелени и такой свежий ветер, и мелкие каскады и в самом деле срываются со скалистых выступов и падают вниз на звонкие камни — воистину «Луошу Лу»! и тут за очередным поворотом дорога внезапно закончилась.       Здесь была широкая мощёная площадка, и несколько каменистых троп уводили от неё куда-то в сторону по склону, а позади площадки возвышались высоченные ворота в четыре крыши, со свисающими белоснежными полотнищами и такими же белоснежными стражами по сторонам.       Повод из рук господина Вэя вежливо принял ещё один белоснежный юноша. Сюаньюй перекинул ногу, собираясь спрыгнуть с седла, но господин Вэй подхватил его и снял, как пушинку, — «раз уж мы всё равно любовники!» прошептал в запылавшее ухо.       Вместе, втроём, они подошли к воротам. Белоснежные стражи поклонились им словно единому человеку:       — Приветствуем Ханьгуан-цзюня, Старейшину Илина и почтенного гостя!       У стражей были лица, Сюаньюй даже удивился немного, что обычные человеческие, хоть и красивые; он постарался поклониться вежливо и небрежно, как, по его представлениям, мог бы кланяться страшный Старейшина. Ханьгуан-цзюнь коротко кивнул. Господин Вэй усмехнулся, отвесил глубокий поклон и принял из рук стражника нефритовый жетон — не голубой, а зелёный. Долго раскланиваться и задерживаться у ворот не пришлось: снизу на площадку поднялась свита главы Цзян и они тоже направились входить.       — Ничего не бойся, — почти беззвучно напутствовал его Ханьгуан-цзюнь в прохладной тени Небесных Врат, Сюаньюй успел прочитать название.       — Если устанешь, я донесу тебя, — тоже шёпотом пообещал господин Вэй в этой тени, потому что за воротами начиналась лестница.       Уходящая прямо в туманные небеса, вымощенная широкими серыми плитами, с доцветающими миндальными деревьями и низкорослыми можжевельниками, — отсюда она казалась бесконечной, как… как на башне Вансянтай.       — Шестьдесят три, — подтвердил рядом господин Вэй и невесело усмехнулся, — но это совсем другие ступени, Ю-ю, поверь.       — Я верю, — прошептал Сюаньюй и ступил на первую.       На пятой ступени он заметил, что облака вверху переместились, уплывая, и теперь стали видны другие крыши и ажурная беседка наверху отвесной скалы. Сбоку, невдалеке, тоже лежало облачко — туман над скалистым ущельем. Журчала вода, то прячась в камнях, то снова показывая серебристые струи с солнечными отражениями. Над десятой ступенью начался бамбук, и справа открылась огромная каменная чаша, собиравшая воду. Начиная с тридцатой, плиты оказались усеяны розовым миндальным цветом. Он шёл, озираясь уже без боязни, бояться было некогда, столько красоты было вокруг! Он хотел бы знать здесь все деревья по имени, но временами даже не узнавал их — кто сосна, а кто горный кедр. Любой сад гордился бы даже одним таким деревом с изогнутым стволом или таким облаком седого бамбука! а здесь их были многие десятки, и каждое было особенным. Он и себя вдруг ощутил особенным, пока шёл между этими зелёными стенами; разве мог мальчишка из обычного деревенского поместья попасть в резиденцию самого уважаемого Ордена — даже мечтать не мог…       Ланьлин совсем другой, решительно подвёл он итог на самой верхней ступеньке. Ланьлин — это сад. А Облачные Глубины — это лес. Только очень умный лес, постаравшийся стать воспитанным и образованным.       На этой лестнице в самом деле были совсем другие ступени. Он даже почти не запыхался… правда, мурашки по ногам всё-таки поползли, но пока не кусались.       — Достойно похвалы! — сказал ему господин Вэй и широким жестом обвёл всё, что открывалось перед ними. — Смотри. Отсюда вся резиденция как на ладони.       — Не вся, — мягко поправил Ханьгуан-цзюнь. Сюаньюй охотно поверил: не вся. На дальних горах и скалах по-прежнему лежали облака, скрывая, куда тянутся тропинки и ажурные мостики. Но и того, что было открыто, было достаточно: древняя башня на вершине каменного холма, огромный храм над собственной широкой лестницей, тёмный павильон под крылатой крышей, размеренная сеть дорожек и переходов между невысокими домиками, два или три ручья, ещё одна огромная каменная чаша как настоящее озеро; и широкая мощёная дорога направо, к величественному зданию с несколькими дверями — наверное, это и был чжэнфан.       — Зал Праведных Решений, — подтвердил его догадку господин Вэй, — нам туда. А справа от него — стена с Правилами Ордена, чтоб ей провалиться! я тебе потом её покажу, да можно и обойтись. Ты не пойдёшь в цзинши, Лань Чжань? а проведать Цзэу-цзюня?       — После Совета, — сказал Ханьгуан-цзюнь и поклонился очередным встречающим.       Их провели через вторую слева дверь — не сразу в зал, а в одну из передних комнат, где путники могли умыться, привести в порядок одежду и немного отдохнуть. От чая Ханьгуан-цзюнь отказался; Сюаньюй, пока господин Вэй весело плескался над тазом, заглянул между драпировок в огромный зал и едва не забыл дышать: крыша терялась где-то вверху за тёмными могучими балками, каменный пол блестел и играл прожилками всех оттенков серого и голубого, и дневной свет над этим мрамором становился ещё ярче, словно в полдень на макушке лета. Никаких перегородок не было между столиками, расставленными группами по периметру зала; ещё два стола стояли на возвышении напротив входа — за ними никто пока не сидел, а остальные понемногу заполнялись серьёзными негромкими людьми в одеяниях разных цветов. Никаких благовоний здесь не жгли, их и не требовалось, ведь столько замечательных запахов вливалось через круглые окна — смола и хвоя, и нагретый камень, и свежая вода, и зелени самую чуточку. Белоснежные юноши сновали между столиками, расставляя где чашки, где тушечницы, встречая и рассаживая прибывающих… много лет назад в Ланьлине он сам занимался похожей работой; но блеск и полумрак Золотого Зала были совсем, совсем другими!       — А вот и ваши, — сказал над ним господин Вэй, Сюаньюй вздрогнул и обернулся: господин Вэй смотрел в ту же щель между занавесями. — Пора, Лань Чжань!       Они вошли в зал втроём, но не так, как ходили прежде: Сюаньюй по левую руку от Ханьгуан-цзюня, а господин Вэй скромно на шаг позади… неужели кто-то примет его и впрямь за бродячего заклинателя, с такой-то осанкой, с таким шагом и в таком наряде… но неужели кто-то и впрямь принимает бедного Ю-ю за Старейшину Илина? ведь с ним раскланиваются! с ним или с Ханьгуан-цзюнем?.. Он был счастлив, когда они наконец свернули с широкого прохода влево и можно стало сесть; подушки для сидения Ханьгуан-цзюнь собственноручно передвинул на их места от двух соседних групп: справа — бело-голубую, слева — жёлтую с золотом; а господин Вэй притащил из дальних рядов холстинную некрашенную даньтоу и на неё уселся, сверкая улыбкой, — снова позади них.       Двое расторопных белоснежных адептов поставили перед ними столики, как раз пока Ханьгуан-цзюнь отвечал на поклоны.       Сюаньюй осторожно огляделся. Получилось, что они сидят между группой в белых одеяниях и пустой пока компанией столиков и подушек с жёлто-золотыми украшениями: между местами для Орденов Лань и Цзинь, и как раз Сюаньюю досталось место на «цзиньском» краю, а Ханьгуан-цзюнь сел ближе к своим… но всё равно не со своими. Напротив как раз рассаживалась группа в фиолетовом с главой Цзян на почётном месте; и тут на входе полыхнуло жёлтым и оставалось только опустить глаза — смотреть на людей Ордена Цзинь Сюаньюю ещё надо было научиться заново.       — Приветствую, — прозвучал над ним знакомый голос молодого главы, и можно стало поклониться, по-прежнему не поднимая глаз. — Войска выстроены к битве? вы заняли прекрасное место, Ханьгуан-цзюнь, преклоняюсь перед вашим талантом стратега.       Сюаньюй забыл о страхе и вскинул глаза: молодой глава Цзинь говорил без тени улыбки.       Ханьгуан-цзюнь молча поклонился в ответ.       Входили ещё заклинатели, среди них сплочённая группа, почти воинским строем — в серо-зелёном с золотыми отделками; потом потянулись по двое-трое, зал постепенно заполнялся шагами, дыханием, звуками приглушённых голосов, поклоны отражались в сером мраморе. Сюаньюй успел ещё отпить два глотка из чашки с терпким горячим чаем, когда наступила почти полная тишина и в дверях появились двое: осанистый человек в белом, со смешной короткой бородкой и пронзительным взглядом янтарных глаз из-под хмурых бровей…       …и совсем молодой заклинатель в тёмно-зелёном и золотом, в высоком бронзовом гуане с длинной шпилькой… он узнал бы это лицо за любым веером.       Он зажмурился. Голос вырвался из запертой комнаты на свет: «Сюань-эр, я хотел проведать тебя». Золотисто-серый, как река на закате, и мягкий как шёлк.       — Вэй-сюн, — сказал этот голос наяву, снова ласковый и заботливый, — я слышал, что ты был ранен. Как твоё здоровье?       У Ю-ю не получалось дышать. Получилось только поклониться.       — Благодарим Верховного заклинателя за участие, — произнёс над его плечом холодный голос Ханьгуан-цзюня.       — Мы непременно должны с тобой выпить после Собрания и вспомнить наши весёлые дни! — пообещал шёлковый человек и прошёл дальше сквозь громкие приветствия; а на вспотевшее запястье Сюаньюя легла ладонь Ванцзи-дагэ, и можно было снова дышать.       Господин Вэй сзади фыркнул вполголоса.       — Я непременно выпью с тобой, братец Не, когда всё закончится! — пообещал он совсем не шёлковым голосом. — Лань Чжань, а учитель Лань тоже кивнул «Старейшине», ты заметил? а на меня посмотрел как на лютого врага, но я-то привык уже…       — Долгих лет Верховному заклинателю! — хором заглушил его зал.       — Долгих лет всем моим собратьям, — ответил шёлковый голос с возвышения.       Верховный заклинатель. Теперь он хозяин во всех домах.       Пожатие сильнее сомкнулось вокруг запястья, словно Сюаньюй и правда вдруг стал Старейшиной; потом Ханьгуан-цзюнь положил руку на стол и придвинул к себе чашку с чаем.       Я справлюсь, напомнил себе Сюаньюй, постарался выпрямиться, сложил руки на коленях и всё-таки посмотрел на шёлкового человека.       Тот как раз убрал веер от лица и улыбнулся.       — Собратья заклинатели, — заговорил он новым, уверенным и твёрдым голосом. — Вам всем известно, что мы собрались по срочному поводу и вне установленного порядка. Текущие дела сегодня оставим без внимания этого собрания. — И повернул голову к левому ряду. — Глава Ордена Цзян, мы готовы вас выслушать.       Глава Цзян не спеша поднялся на ноги за своим столом… и снова сел, едва поклонившись.       — Я участвовал в событиях меньше всех и освободился раньше всех, поэтому именно я прислал заявку, — зачем-то поведал он, — но события происходили на землях Ордена Цзинь и участвовал в них от начала и до конца глава Ордена Цзинь — ему сегодня и рассказывать.       По залу пробежал шепоток. Сюаньюй различил только невнятные слова «опять тащит племянника!» — «глава Су», назвал сзади господин Вэй, — «слишком зелен юнец, чтобы на таком высоком собрании!..» — «глава Яо, куда ж без него!»       Странная лиловая искра просверкнула и погасла на правой руке главы Цзян.       — Если будет нужно, мы дополним его рассказ. Не так ли, Ханьгуан-цзюнь?       Ханьгуан-цзюнь молча кивнул ему в ответ.       — Что ж, — снова расправил свой веер шёлковый человек, — тогда мы слушаем главу Цзинь.       Справа от Сюаньюя прошуршала тяжёлая парадная одежда — молодой глава Цзинь не просто встал из-за стола, но вышел в проход. Сюаньюй невольно поёжился: вот так смело под сотню глаз? а кажется по лицу, что ему и не страшно вовсе. И свиток в руках не дрожит.       Про свиток он и заговорил в первую очередь:       — Все карты событий и зарисовки нечисти принадлежат кисти Лань Сычжуя; все кто пожелает смогут ознакомиться с ними после Собрания. — Он переждал, пока умолкнет шепоток, а Сюаньюй тем временем поискал глазами среди Ланей того юношу, что играл в саду усадьбы Сон на гуцине… и нашёл: тот сидел в дальнем ряду рядом с молодым строгим лекарем. Легко было найти: они оба смотрели в их сторону.       — Из приграничной деревни Хинъянчжен, что на краю Душанских болот, пришла просьба о помощи. Как потом оказалось, они написали сразу и в Орден Цзинь, и в Орден Лань.       — Свидетельствую, — подтвердил с помоста седой господин с бородкой. — Я сам отдал эту просьбу Ханьгуан-цзюню и Вэй Усяню.       — Почтенные господа прибыли к нам позже, — уточнил молодой глава. Теперь это был голос настоящего главы, а не того усталого юноши, что произнёс «спасибо, шушу» тем памятным вечером. — У меня была договорённость о совместной Охоте с адептами Лань, мы сочли, что это вполне подходящий случай, и отправились туда втроём.       — Совместная охота? с каких это пор? — перебил его с места какой-то круглолицый худой человек с длинными тонкими руками.       Молодой глава не сбился с дыхания.       — Отработка приграничных взаимодействий — дело важное и нужное, — отрезал он.       — Значит, младшие адепты Лань были там без ведома временного главы своего Ордена? — опять перебил его длиннорукий. «Этот Яо воистину яо!», прошептал за спиной господин Вэй. Глава Яо, теперь и Сюаньюй его вспомнил и подивился, что не узнал сразу. Под взглядом шёлкового человека у него плохо получалось смотреть: словно марево стояло перед глазами.       Шёлковый человек как раз счёл нужным вмешаться:       — Сперва выслушаем сообщение, потом будем задавать вопросы. Глава Цзинь, прошу, продолжайте. — «Ну просто император с министрами!», опять прошептал господин Вэй, и Сюаньюй сжал губы, чтобы не улыбнуться.       А вот молодой глава как раз почему-то нахмурился.       — К слову, о письме с просьбой: старейшина пострадавшей деревни написал в Лань, потому что долго не получал ответа из Цзинь, — отчеканил он. — Свои меры я принял; но такие случаи происходят часто и требуют совместных действий. Этот недостойный просит почтенное собрание принять о сём соответствующее решение.       — Решение будет принято в своё время, если Совет сочтёт нужным, — пообещал шёлковый человек. — Переходите к вашей Охоте.       Сюаньюй слушал про выслеживание страшной жабы-чанчу и про битву с ней на болотах и забывал дышать, будто снова был ребёнком и дедушка рассказывал ему сказки о великих героях. Вот эти юноши, младше даже чем он, могли совершать такие деяния?! Как же здесь оказался он, бесполезный и бестолковый, — сидеть с ними рядом, почти на равных…       От этих колющих мыслей его отвлёк резкий вопрос, заданный кем-то с правой стороны зала:       — Вэнь Цюнлинь? Ты хочешь сказать, Призрачный Генерал?! Почему он шатается по приграничным землям, а не сидит на цепи? в Ордене Лань ведь, кажется, взяли на себя временную ответственность за эту нечисть?       Господин Вэй зашипел сзади, как рассерженный гусь: «Он не под арестом и не в плену! он свободный человек, то есть свободный лютый мертвец, то есть тьфу!.. словом, может ходить где хочет!»; а Сюаньюй слушал и жалел, что не увидел это легендарное существо — особенно теперь, когда можно его не бояться.       За столиками Ордена Лань поднялся на ноги ещё один седой человек, очень внушительный для старца: рослый, с широкими плечами и загорелым лицом.       — Вэнь Цюнлинь находится под моим присмотром, — прогудел он. — Он поставил меня в известность и я позволил ему уйти. Опасения главы Су безосновательны.       Шёлковый человек с шорохом развернул веер.       — После событий в храме Гуаньинь новый глава Су всё ещё считает Вэнь Цюнлиня нечистью? — вкрадчиво поинтересовался он. — Я бы сказал, некоторые люди гораздо большая нечисть, чем этот несчастный юноша.       «Ай да Хуайсан! — прошептал сзади господин Вэй. — Так и быть, не жалею, что давал тебе списывать!» Сюаньюй едва не оглянулся, так зачесались на языке вопросы, умножаясь с каждым вздохом: значит, Старейшина учился в одной школе с Верховным заклинателем? и как Призрачный Генерал оказался в Ордене Лань? и что же всё-таки случилось в храме Гуаньинь такого важного… а я ничего не знаю. Ничего не знаю ни о чём. Я же могу всё испортить, раз ничего не знаю!       Всё, что ему оставалось, — тоже вспомнить дни обучения и сделать как в классе важное серьёзное лицо. Кажется, получилось плохо.       А молодой глава тем временем, словно и не было этой короткой перепалки, продолжал свой рассказ.       — После победы над имо-чанчу из рассказов местных жителей выяснилась странная история о бродячем заклинателе, который первым схватился с этой жабой и уверял, что победил. Жители жаловались на его недостойное поведение после победы, а когда он ушёл, были найдены его вещи: в том числе талисманы и духовный меч. Мы не могли не заподозрить, что заклинатель ушёл одержимым. Тогда мы применили Расспрос в надежде, что пленная душа отзовётся. Душа поведала, что тело захвачено демоном.       — И вы сразу поверили? — снова перебили справа.       — Расспрос проводил я, — вместо молодого главы ответил Ханьгуан-цзюнь.       — Всё сходилось на том, что побеждённая душа не лгала, — подхватил глава Цзинь, когда эхо ещё не умолкло в зале. — Тогда мы решили немедленно начинать погоню.       А душа?.. тихо охнул Сюаньюй. Как же душа этого несчастного заклинателя? Отправилась в диюй или стала призраком?       Но заклинателей в зале интересовали совсем другие вопросы!       — Раз вы поняли, что это сильный демон, — почему не позвали на помощь?       — Куда? — усмехнулся молодой глава. — Как можно знать, куда поведёт погоня? К тому же, с нами были Ханьгуан-цзюнь и Старейшина Илина, разве мало?       И, переждав согласные кивания, продолжил:       — Через полторы сотни ли след привёл нас в город Даньгу.       Сюаньюй слушал про заставы на дорогах и тропах и пытался себе представить, как это было: в одном патруле захваченные демоном люди, оборотни и нечисть! каким же надо быть отважным, чтобы допрашивать кого-то из них и задавать вопросы о Хозяине… и как много ужасного рассказали жители пригородов — воистину город Даньгу достоин самого искреннего сочувствия! «Для своих бесчинств демон собрал и создал множество нечисти и банду из городского отребья»… да я бы убежал подальше куда глаза глядят! «С каждым днём он становился сильнее, питаясь страхом и ненавистью жителей. Нам оставалось только действовать незамедлительно».       — Почему и тогда не позвали на помощь? — выкрикнул вопрос тот же человек с упорством дятла.       — Позвали, — возразил молодой глава, — позвали главу Цзян. — И произнёс как-то особенно веско: — Он единственный, кто соглашается использовать быстрый способ связи: мёртвых птиц.       В зале словно поднялась гудящая речная волна, но голос главы Цзян легко перекрыл общий шум:       — А ещё я пользуюсь компасом зла и флагами призыва. Кто-то возражает?       Должно быть, возражали многие, да только не вслух. «Сам же всегда!.. а на тёмных заклинателей кто вечно охотился?!.. ну, если уж Цзян Ваньинь…» Господин Вэй у него за спиной хохотал в рукав.       Шёлковый Верховный заклинатель улыбался открыто, без рукава и веера, и с той же улыбкой обратился к своему почтенному соседу слева:       — Лань-лаоши, простите… хватит ли ваших сил на… два, три, четыре, пять, шесть… пожалуй, на семь заклятий молчания?       Почтенный учитель ответил с мрачным негодованием:       — Хватит на семьдесят, если нужно.       Наверное, он сразу и применил одно из них; во всяком случае, снова наступила почти тишина.       И совсем полной она стала, когда молодой глава тем же сухим голосом начал рассказывать о том, что увидел шпион в усадьбе, где ужинал демон со своей бандой. Теперь побледнел не только Сюаньюй, у многих сжались кулаки; а строгий лекарь осторожно притянул к себе юного Ланя, словно заново хотел уберечь.       — Этим шпионом был Лань Сычжуй, — подтвердил догадку Сюаньюя молодой глава, — и вёл себя отважно и достойно. Если бы не его вылазка, у нас не было бы точного плана поместья и о самом демоне мы знали бы намного меньше.       Глава Цзян вдруг отставил свою чашку подальше. Ханьгуан-цзюнь выдохнул коротко и подобрался, не меняя спокойной позы. Господин Вэй досадливо цокнул языком: «Мальчишка… куда тебя понесло!»       Вчера такие подробности раскрывать не собирались, с замиранием сердца понял Сюаньюй.       — Похвальное мужество в столь юном возрасте, — произнёс шёлковый человек, и многие старшие закивали, соглашаясь. Сюаньюй сочувственно покосился на Лань Сычжуя, на которого теперь смотрели все; и всё-таки стало немножечко легче, что теперь не только Ю-ю сидит в этом зале с пылающим лицом.       — Разведку же в городе взял на себя Вэй Усянь, — с нескрываемым удовольствием продолжал молодой глава. — Ему удалось не только взглянуть на демона издали, но и поговорить с ним за чаркой в винной лавке.       В наступившем молчании Сюаньюю захотелось провалиться сквозь каменный пол. На него смотрели все, абсолютно все в этом зале! Что им нужно увидеть? гордость, стыд, раскаяние?.. Господин Вэй сзади легонько толкнул его в спину, и оставалось только кивнуть: пусть понимают как хотят.       — Ничего удивительного! — первым заговорил глава Цзян, которому эти новости, как видно, были не в новинку. — Он и Стражей диюя ухитрился бы споить.       — И ничего я их не спаивал! — почти беззвучно возмутился господин Вэй. — Всего-то по чарке им налил! Это цзиньгуи только демонам и отдать, люди такое пить не могут!       Сюаньюй не выдержал и засмеялся — и опустил глаза, как виноватый. Теперь он наконец понял, что такое Старейшина! в чём бы этого страшного человека ни обвиняли — действительность всегда ещё хуже!       «Ну слава небесам, — прошептал тот ему у самой спины, — я уже боялся, что придётся тебя щекотать».       — Полагаю, молодой глава Цзинь шутит? — ледяным тоном осведомился учитель Лань с помоста.       Молодой глава слегка поморщился.       — Без этой разведки мы ничего бы не знали о планах демона и не смогли бы устроить ему засаду, — отрезал он. — Демон поведал, что прожил в подлунном мире более пятисот лет и захватывал многих и многих. Он собирался пойти дальше и в недальнем будущем захватить Ланьлин, а там и весь мир. Вэй Усянь пообещал прийти к нему с достойными дарами, и именно поэтому мы смогли подойти к демону на расстояние прямого удара.       — Да этот малый и самого Владыку Яньло обхитрит! — выкрикнул кто-то из дальних рядов с хохотом; и некоторые заклинатели подняли чашки, будто соглашаясь. Сюаньюю оставалось только поклониться. Говорил же он ещё в усадьбе Сон, что ему достаются чужие почести!..       — Какая безответственность! — вдруг вскричал кто-то из старших адептов Ордена Лань. — Как можно идти к демону прямо в пасть и подвергать младших адептов такому риску! Цзинь Жулань, Вэй Усянь, о чём только вы думали?!       По руке главы Цзян опять пробежала лиловая искра. Теперь Сюаньюй явственно увидел тяжёлый перстень у него на пальце — искры сыпались оттуда.       Проще уж было смотреть на главу Цзян, чем думать, что ответил бы Старейшина на заданный вопрос…       — Первый, — очень ласково произнёс на помосте шёлковый Верховный заклинатель. Старший адепт Лань схватился за губы, побагровел и молча уселся на своё место. На помосте обменялись поклонами.       — Если этому недостойному будет позволено продолжать, — теперь глава Цзинь стал тем, чем и был, в сущности: юношей, держащим свою первую важную речь перед высоким Собранием. Сюаньюй от души посочувствовал: сам он ненавидел даже читать что-нибудь в классе перед всеми… и снова обратился в слух: послушать стоило.       Молодой глава коротко и точно обрисовал весь план засады — кто где прятался в усадьбе и чем был вооружён. Ю-ю словно бы своими глазами увидел, как двое заклинателей входят в ворота, неся собранные наспех дары… идти так спокойно под взгляды самого демона и его банды! Потом он понял, какие лиловые искры видел сегодня: это же оружие главы Цзян, его знаменитый Цзыдянь! ну какой же демон смог бы противостоять такому захвату!       А я в это время был в диюе и даже с башни Вансянтай ничего этого не видел…       — После того как демон был заключён в удерживающий барьер, — торжественно отчеканил молодой глава, — были призваны владыки Четырёх стихий, чтобы навеки изгнать это неуничтожимое существо из нашего мира.       Вот теперь Сюаньюй понял, что такое настоящее молчание в зале.       Шёлковый человек наконец заговорил — шёлковым шёпотом:       — Призыв стихий — вдвоём?!       Безумцы, зашелестело по залу. Самоубийцы. Это попросту невозможно. Никто никогда не смог бы…       — Вчетвером, — твёрдо возразил им всем молодой глава. — Старейшина Илина был Первым Призывающим.       И тишина взорвалась.       — Кто осмелился?! — перекрыл всех крик уродливого старика в белоснежном ланьском одеянии. Сухой как палка, согнутый, похожий на богомола, он даже выбежал в проход и теперь стоял лицом к лицу с молодым главой. — Кому пришло в голову допустить Тёмного заклинателя к такому ритуалу?!       Шёпот господина Вэя был почти не слышен в общем шуме: «А что ужасного? я справился не хуже других!» Сюаньюй осторожно кивнул: он-то знал, что Старейшина может справиться с чем угодно… а Ханьгуан-цзюнь сидел как самая спокойная в мире статуя и улыбался — совсем чуть-чуть.       — Вы оскорбили Владык прикосновением Тьмы! — продолжал кричать этот человек, и кажется, его поддерживали многие. Молодой глава только поднял брови в ответ. — Они не простят вовеки!       Тот же рослый загорелый заклинатель, что отвечал про Вэнь Цюнлиня, поднялся на ноги снова.       — Хан Хэчжи, — повелительно произнёс он, — умерь свой пыл. Хранители стран света отозвались на призыв? (Глава Цзинь коротко кивнул.) Значит, они не разгневались. Прошу всех вспомнить, что Владыки стихий сами состоят наполовину из Света, наполовину из Тьмы. Для них имеет значение мощь вызывающего, а не цвет его силы. Они исполнили вашу просьбу?       Молодой глава низко поклонился ему. Шум понемногу стихал — всем хотелось услышать ответ.       — С помощью Стихий демон был изгнан без возможности вернуться: врата были запечатаны, — устало поведал молодой глава. — Потом… потом была очищена усадьба, служившая логовом. Дальше отправились очищать город. В городе было уничтожено множество разной нечисти, вся она перечислена в нашем отчёте. — И усмехнулся, тряхнув головой: — В окрестностях Даньгу осталось ещё много работы! все желающие могут присоединиться к большой Охоте, которую ведёт Орден Цзинь.       По залу ветром пронёсся общий выдох. Даже разгневанный богомол вернулся за свой столик и залпом выпил несколько глотков остывшего чая.       — Про город и нечисть всякие чудеса рассказывают! — выкрикнул с места человек в бело-сером одеянии: кажется, глава Су. — Говорят, молодой глава какую-то заколдованную стрелу жителям подарил?       Глава Цзинь провёл ладонью по лбу и поправил пояс, будто вышел из рукопашной.       — Обо всех артефактах, обретённых в этой битве, я непременно расскажу почтенному собранию, — пообещал он и вдруг прищурился: — но позже, с вашего дозволения. Теперь же прошу Верховного заклинателя и всех вас выслушать главу Цзян.       Среди ошеломлённого молчания глава Цзян встал и поклонился.       — У меня было время подумать после этой битвы, — начал он и снова покрутил на пальце свой перстень. — Из всего происшедшего следует основной вывод: демон огромной силы научился захватывать тела заклинателей. Прежде он пытался жить в телах простых людей, но они слишком быстро сгорали, не выдерживая огромных потоков его сил.       «Откуда это известно?» — выкрикнули с места. «Небось он сам проболтался, когда пил с Вэй Усянем!» — ответил кто-то другой. Надо было всё-таки научиться хихикать так, как вот господин Вэй за спиной…       — Он намеренно создал имо-чанчу как приманку, — продолжал глава Цзян, — и ожидал в засаде, кто придёт её обезвреживать. Защитные руны и оберегающие заклинания не сработали и не помешали изгнать душу. Каждый из нас мог попасть в этот капкан.       — Рано или поздно любой охотник может стать добычей, — впервые заговорил могучий воин от правых столов, в тех же клановых цветах, что и Верховный заклинатель, но уж точно совсем не шёлковый. Не Фэнлан, неожиданно вспомнил Сюаньюй, это Не Фэнлан, правая рука бывшего главы Не, они вместе бывали в Башне Кои…       — Но вы же изгнали демона и говорите, что он не вернётся! — испуганно продребезжал глава Су.       — Он мог обучить других, — бросил Ханьгуан-цзюнь, и все снова заговорили хором.       — Второй, — проронил Верховный заклинатель, и провинившийся глава тоже прижал ладонь к губам.       — Благодарю, Хуай-сюн, — усмехнулся глава Цзян и продолжил, возвысив голос: — Поэтому призываю всех осознать новую опасность и принять меры. Первое моё предложение: не охотиться в одиночку. Да, это касается и бродячих заклинателей — их в первую очередь. («А какое нам дело до?..» — «Третий», припечатал шёлковый человек.) Теперь это касается нас всех, потому что любой такой захваченный станет угрозой и не будет разбираться, кто какие носит цвета. Второе моё предложение: разработать талисман, который при попытке захвата тела и изгнания души поднимет в небо сигнальный огонь. Орден Юньмэн Цзян готов принять в этой работе посильное участие.       — И зачислить к себе заново отступника Вэй Усяня! — издевательски бросил кто-то из-за спины главы Цзян. — Он ведь известный мастер талисманов, верно?       Глава Цзян оглядываться не стал.       — Если он пожелает.       Я бы ни за что не пошёл, с содроганием решил Сюаньюй. Глава Цзян, к счастью, смотрел не на него, а ему за спину.       — Хм, — сказал Ханьгуан-цзюнь, в который раз отвлекая внимание на себя. «Хм», в тон ему повторил господин Вэй вполголоса.       — Да-да, — с усмешкой повинился глава Цзян, — я должен был сказать «если они пожелают». — И тут же вернулся к серьёзному тону: — Также мой Орден готов заявить, что любой из бродячих заклинателей, кто будет нуждаться в помощи, может обратиться к нам и будет принят и выслушан.       — Наш Орден поддерживает и присоединяется, — произнёс молодой глава Цзинь и наконец-то вернулся за свой стол и к своим людям.       — И даже из сетей нас выпустите, добрый господин? — насмешливо сказал кто-то ему вслед из дальних рядов. Молодой глава, вспыхнув, обернулся, поискал дерзкого глазами, но не нашёл и просто сжал губы, не отвечая.       — Нужен будет специальный особый сигнальный огонь для таких случаев, — продолжил глава Цзян, словно никто его и не прерывал. — И помощь по такому сигналу нужно оказывать быстро, обязательно и неотложно. («Тогда все будут только его и запускать!», снова выкрикнул кто-то; на него зашикали.) И наконец: нам необходим способ быстрой связи. Хотя бы мёртвые птицы, пока не придумано ничего лучшего.       — Четвёртый: глава Лу, — прозвучал очередной приговор с помоста, и глава Цзян получил возможность договорить почти в тишине:       — Мне осталось сказать, что я также полностью согласен с предложениями, которые намерен внести мой племянник.       Молодой глава снова встал, но никуда не пошёл.       — Благодаря этой охоте я лишний раз убедился, что смешанные отряды, в которых собраны адепты из разных Орденов, весьма эффективны. Можно применять самые разные техники, смотря по ситуации; к тому же, это хорошая школа и хорошее продолжение совместного обучения. — Он коротко поклонился в сторону учителя Лань и чуть возвысил голос: — В сложившейся ситуации, когда требуется повышенный контроль за самыми отдалёнными территориями, я думаю, настало время вернуться к практике наблюдательных башен.       Чуть ли не половина собравшихся дружно повскакивала с мест. Они так ненавидят брата, что до сих пор не могут о нём слышать?..       — Снова идеи проклятого Мэн Яо!       — Но это новые расходы! Для богатых Орденов оно нипочём, а нам как быть?       — А надзирать за строительством будет конечно опять Орден Цзинь! и как всегда себе в карман!       — И как же в таких смешанных отрядах будут делить заработанные деньги? — Глава Яо не только вскочил, но и размахивал своими паучьми лапами. — Все же перессорятся и передерутся!       — Если заклинатели начнут драться из-за денег, настанет пора распустить Ордены, — отчётливо прозвучал голос Ханьгуан-цзюня, словно ведро холодной воды, вылитое на спорщиков… в точности по плану.       Шёлковый человек воспользовался возникшей паузой, пока все заново набирали дыхание: сложил веер и тоже встал.       — Прошу тишины, — сказал он и смотрел на каждого, пока не уселись на место все. — Решение о строительстве башен и о создании смешанных отрядов принято к обдумыванию и будет рассмотрено на регулярном Собрании. Я попрошу главу Цзинь подробно записать его соображения и вместе с уцелевшими чертежами и планами представить мне. Также я прошу всех мастеров приступить к созданию сигналов и новых защитных талисманов и буду сам проверять эти работы. Также своей волей заявляю, что Орден Не присоединяется к решению Орденов Цзян и Цзинь и обещает всяческую поддержку и помощь нашим независимым собратьям.       Сюаньюй выдохнул тихонько, но и это был ещё не конец.       — А младшим кланам? — с полупоклоном вопросил глава Яо. — Нам тоже можно получить подобную поддержку? И при этом не стать под руку великих Орденов? Или великие всё это затеяли именно затем, чтобы окончательно разделить между собой всех нас? Не будут ли новые талисманы и сигнальные огни новой кабалой из-за своей цены? И кто и как будет торговать этой помощью? Не придётся ли нам всем в расплату отдавать своих сыновей в эти ваши смешанные гарнизоны или как их там?       Шёлковый человек почему-то слушал и слушал его и ничего не говорил; «ух сколько ужасов напридумывал!» — насмешливо прошептал господин Вэй. Глава Яо меж тем уже переключился на новую жертву:       — А вам, глава Цзян, должно быть стыдно! Вы должно быть забыли историю Старейшины Илина? Вы уже вырастили одного нам на беду — и теперь поддерживаете своего племянника и толкаете его на неправильный путь!       Глава Цзян неприязненно поморщился и прокрутил на пальце лиловый перстень.       — Я достаточно вас наслушался в прошлые годы. Сейчас советую помолчать.       Только теперь Верховный заклинатель поклонился учителю Лань, и глава Яо оказался вынужден умолкнуть.       — Собратья, — снова заговорил шёлковым голосом шёлковый человек, — я прошу всех успокоиться. Я понимаю, что все мы взволнованы и находимся в смятении. Думаю, нам нужно время на размышление — и у нас будет время до следующего регулярного собрания. Записанный рассказ о случившемся будет передан каждому из вас; я прошу всех внимательно его изучить и подготовить свои предложения, которые я выслушаю со всем вниманием. Мы все вместе примем наилучшие решения, которые, я уверен, устроят всех. Глава Цзян, вам есть что добавить к рассказанному?       Глава Цзян только покачал головой после этой убаюкивающей речи.       — Глава Цзинь, — обратился Верховный заклинатель, — вы ещё что-нибудь хотите сообщить собранию?       Молодой глава посмотрел на круглое окно, за которым дневной свет уже начинал понемногу меркнуть.       — Этот недостойный полагает себя обязанным рассказать о неких артефактах и ритуалах, тесно связанных с минувшими событиями.       — Вы можете доложить лично мне. — В мягком голосе Верховного заклинателя послышался камешек. — Не стоит утомлять почтенных собравшихся.       Молодой глава снова тряхнул головой… как норовистая лошадка.       — Почтенным собравшимся будет полезно это услышать.       — Ну, если вы настаиваете… — Веер развернулся с тихим шелестом. Глаза над кромкой смотрели холодно, без улыбки. — В таком случае мы выслушаем вас завтра. И о вашей просьбе, глава Оуян, мы тоже побеседуем завтра утром. А сейчас — прошу всех принять участие в пиршестве. Мы непременно выпьем за великую победу над демоном и за счастливое возвращение нашего собрата.       — Хм-м, — пробормотал господин Вэй у Сюаньюя за спиной. — Я вижу ветер, пора бежать!       К ним с разных сторон зала, пробираясь через толпу, одновременно устремились сразу несколько разноцветных людей, но первыми рядом неожиданно оказались оба юноши Лань.       — Ханьгуан-цзюнь, вы, должно быть, пожелаете навестить Цзэу-цзюня? — Лань Сычжуй поклонился всем троим. — А Вэй-саньжэнь наверное желает отдохнуть после трудной дороги?       — Желает! — охотно подтвердил господин Вэй и подхватил Сюаньюя под руку. — Надеюсь, почтенные нас простят!       Торопливо откланявшись, они втроём покинули зал; Сюаньюй только успел услышать, как у них за спиной грозный голос учителя Лань позвал по именам обоих юных адептов, прикрывавших отступление.       День и впрямь клонился к вечеру. Спускались светлые туманные сумерки, и зелень потеряла зелёный цвет и стала тёмно-серой. Возле приёмного зала зажигали факелы и огни в каменных чашах, а над узкими дорожками понемногу загорались неяркие «светлячки», указывая путь запоздавшим.       Сюаньюй даже не предполагал, что на своих слабых мурашковых ногах способен идти так быстро; правда, Ханьгуан-цзюнь тоже подхватил его под руку. Эти двое могли сбить со следа любую погоню! стремительно и беззвучно пересекли несколько затейливых поворотов, срезали путь через бамбуковую рощу без всяких мощёных троп, поднялись по склону и спустились в соседнюю лощину… и за кустами мирта из зелёной завесы возник небольшой дом в три окна и с террасой.       — Цзинши, — пояснил господин Вэй и со стоном плюхнулся на край этой террасы, вытянув ноги. — Мы здесь живём, когда живём здесь. Лань Чжань, ты правда пойдёшь к Сичэню?       Ханьгуан-цзюнь кивнул, стоя над ним как белоснежное безмятежное изваяние.       — А ужин?       — Принесут сюда.       — Все же спят уже!       — В дни Собраний режим разрешено нарушать.       Господин Вэй вскочил на ноги, словно и не стонал в изнеможении только что.       — Тогда давай так: я тебя провожу. Вдруг Лань Сичэнь тебя не впустит? тогда пойдём вместе в источник! Ю-ю, ты с нами?       Сюаньюй никогда бы не разрешил себе застонать; но ему больше всего хотелось не просто сесть и вытянуть ноги — лечь и накрыться одеялом с головой. Глаза и сердце устали гораздо сильнее ног.       — Тогда отдыхай, а мы скоро! — разрешил господин Вэй. — Лань Чжань, я тебе мешать не буду, я от края горечавкового луга посмотрю и никого не потревожу! Ю-ю, хорошего тебе ужина и добрых снов!       Уже с тропинки Ханьгуан-цзюнь обернулся.       — Там две постели, можешь выбрать, где спать. — И улыбнулся совсем по-простому: — Радость встречи и свет посещения!       Сюаньюй не сразу осмелился перешагнуть порог.       Комната была большая, полутёмная, со столиками и ширмами. На невысоких полках грудились свитки и книги, поставец для меча пустовал, на полу не было ни пылинки, но всё равно ощущалось, что в комнате не живут… он вздохнул: такое красивое место, жаль!.. В окно заглядывал бамбук и ещё какая-то ветвь с тонкими листьями и крупными бутонами, похожая на горную камелию. Кроватей и правда было две, слева и справа от входа: широкий кан за ширмой и узкое ложе за книжным шкафом, — обе заботливо застеленные.       Он присел на узкую постель, осторожно потрогал шёлковое одеяло. Голова кружилась от голосов, которые ругались друг с другом и не желали уходить.       Ужин принёс на террасу юноша в белом одеянии — три больших подноса, поставленных друг на друга. Посланец вежливо поклонился и растворился в сумерках, словно призрак или клочок тумана. Сюаньюй разломил маньтоу из верхней миски, прожевал, не чувствуя вкуса. На посуде были нанесены тонкими линиями затейливые талисманы: одни — чтобы не остывало, другие — чтоб не заветривалось. Чай был удивительный: терпкий и нежный, горячий, но не обжигающий. Он выпил две чашки и почувствовал, что засыпает.       Надо было бы дойти до кровати, но он только прислонился щекой к перилам. Вот ещё немного посидит — и встанет.       — Господин Мо, — вдруг тихо окликнул его смутно знакомый голос.       Сюаньюй вскочил и едва не запнулся о собственные ноги. Здесь никто не называл его так!..       Высокая тёмная фигура отделилась от куртины бамбука и шагнула к террасе. Остановилась в шаге и поклонилась так низко, как никто ему никогда не кланялся.       — Этот недостойный просит прощения, что потревожил вас.       Я же в Облачных Глубинах, напомнил себе Сюаньюй. Здесь не может быть ничего опасного… ну, кроме всех тех, кто сидел там в зале.       — В-вы?.. — осторожно спросил он. Насколько было видно в сумерках, вечерний гость был совсем молодым человеком с простой причёской и в простой одежде, больше всего похожий на бродячего заклинателя… вот только у бродячих, наверное, не бывает таких бледных лиц.       — Имя недостойного — Вэнь Цюнлинь, — с новым поклоном сказал бледный человек; и Сюаньюй поклонился в ответ и только потом вспомнил и вцепился в перила так, что побелели пальцы. Ты мечтал повидать Призрачного Генерала? ну вот смотри теперь.       — Я пришёл просителем, господин Мо.       Он удивился так, что даже забыл испугаться. С просьбой — ко мне?! мы ведь никогда не встречались даже. Да и что я могу? для кого угодно и особенно для…       Лицо Призрачного Генерала виделось в сумерках словно освещённое лунным светом: белая кожа и тёмные провалы глаз. Никаких цепей, как рассказывали, на нём не было, и никаких чёрных вен — тоже.       — Я не хотел нап-пугать вас. Но это важно… п-пожалуйста, выслушайте.       Сюаньюй вдруг вспомнил себя: отчаявшегося, зарёванного, на коленях перед шёлковым господином.       — Да-да, конечно, — выпалил он со всем возможным радушием. — Вы можете войти, прошу вас… правда, я…       Я здесь не хозяин, услужливо подсказала проклятая память.       — Может быть, выпьете со мной чаю? ах, да…       Призрачный Генерал покачал головой и остался стоять на траве перед террасой.       — Господин Мо, я прошу вас замолвить за меня слово перед господином Вэем.       Сюаньюй уставился на него, не в силах даже выдохнуть.       — Я?.. — пробормотал он, когда наконец смог говорить. — Почему же я?..       — Вы его друг, — бесхитростно ответила тёмная фигура. — Вы важны для него. Вас он выслушает.       Мысли завертелись перед глазами, как стая спугнутых мотыльков.       — Но ведь и вы! вы сами!.. — Он шагнул вниз по ступенькам и едва не схватил Генерала за руку. — Вы тоже важны и тоже ему друг! я не знаю, но я так думаю! Почему вы не поговорите с ним сами, господин Вэнь?       Призрачный Генерал отступил на шаг.       — Я не умею спорить с господином Вэем. — Он коротко вздохнул и снова поднял голову. — Я никогда прежде не выходил из его воли и сейчас не смогу.       — Тогда давайте сядем, — вдруг решился Сюаньюй и первым уселся на ступеньку террасы. — И вы всё мне расскажете, господин Вэнь.       Генерал опустился на колени там же, где стоял. Теперь они смотрели друг на друга сквозь сумерки, и бамбук шелестел вокруг… не хватало только костра между ними. Только теперь Ю-ю был живым, а человек напротив него — мёртвым.       Господин Вэй… он же добрый! Что такого ужасного мог он приказать?!       — Мне приказано отправиться в Башню Кои, чтобы быть телохранителем молодого господина Цзинь, — тихо отозвался Призрачный Генерал. — Это… слишком с-страшно.       Сюаньюй наклонился вперёд: на полянке перед цзинши темнело, а он непременно хотел видеть лицо Вэнь Цюнлиня.       — Я был там в плену. — Слова падали каплями, рассыпались на мокрой траве. — Я помню всё, что там происходило. М-мёртвые не могут чувствовать боль, но… Я боюсь возвращаться туда.       У всех есть запертые комнаты в памяти, беззвучно договорил Сюаньюй. Все боятся их открывать.       Я тоже не хотел бы возвращаться в Ланьлин и не люблю вспоминать, как жил там.       — Но ведь теперь у Башни Кои другой хозяин! — спохватился он и едва не вскочил снова. — Вы же знаете молодого главу Цзинь, при нём всё будет иначе! И разве вы с ним не друзья? он бы никогда!..       Углы губ Генерала дрогнули, словно он пытался улыбнуться.       — Молодой господин Цзинь ещё совсем юный. А в Ордене Цзинь умеют ломать людей. Кто знает, какой путь к могуществу он выберет.       — Вы не верите ему? — упавшим голосом уточнил Сюаньюй.       Теперь Генерал склонил голову, будто просил прощения.       — Он друг господина Вэя, но он воспитанник Мэн Яо и Цзян Ваньиня. Я не знаю, чему верить.       Туман заглянул на полянку от ручья, прополз между ними и свернулся в стеблях бамбука.       — А господин Вэй знает?.. ну, что вам было там плохо? — словно нащупывая путь в тумане, спросил Сюаньюй. — Он знает, почему вы не хотите туда идти?       Генерал выпрямился на коленях.       — Господин Вэй хорошо знает своё оружие. Он никогда не приказывал мне того, что я не смог бы исполнить.       — Но вы же не оружие! — наконец возмутился Ю-ю. Было что-то ужасно неправильное во всём этом ночном разговоре. — Вы — человек! и вы его друг!       — Господин Вэй живой, а я мёртвый, — чётко выговорил Генерал. — М-мёртвые — это вещь, а разве с вещами д-дружат?       Сюаньюй вытер глаза, стараясь сделать это незаметно. Ведь когда он сам был мёртвый, господин Вэй говорил с ним совсем не как с вещью…       Стена тумана между ними становилась всё гуще и гуще и наконец заполнила всю полянку и подобралась к ступенькам. Силуэт человека напротив размылся и стал окончательно похож на призрака.       — Нет-нет, я попробую, — решительно сказал Сюаньюй, вконец испугавшись, что собеседник исчезнет так же, как появился. — Я поговорю с господином Вэем… он ведь совсем недавно это решил, может, он ещё передумает.       — Господин Вэй всегда знает что делает, — отозвался туман. — Если он что-то считает правильным…       — Но я попытаюсь! — Ещё никогда не было так трудно найти слова. — Я скажу ему… постараюсь сказать!       В тумане прошелестел сдавленный вздох.       — Господин Мо, боюсь, недостойный напрасно обеспокоил вас. У вас достаточно своих з-забот, простите. Наверное, проще мне будет сделать как приказано.       Он поднялся на ноги, и Сюаньюй всё-таки шагнул к нему и ухватил за руку. Пальцы были мокрые и очень холодные.       А лицо вблизи оказалось совсем молодым, и туманные капельки висели на ресницах.       — Я зря сюда пришёл, — сказал Призрачный Генерал, словно рядом с ним никого не было. — Нужно было подумать спокойно, а не впадать в отчаяние. Чего бояться тому, кто уже мёртв?       Сюаньюй решительно сдержал дрожь. Я тоже был мёртвым, так почему я всего боюсь?!       — Но ведь господин Вэй не знает, что вы не согласны!.. Он знает, что было с вами в том плену?       — Он спрашивал однажды. — Вэнь Цюнлинь осторожно высвободил руку. — Но тогда я ещё не помнил. А когда вспомнил… О таком не хочется рассказывать.       — И вы ничего ему не скажете? — без особой надежды переспросил Сюаньюй.       Призрачный Генерал отступил к ручью и низко поклонился.       — Нет н-нужды, — проговорил он, не разгибаясь из поклона, — и вы ничего ему не говорите, господин Мо. Пусть всё идёт как идёт, прошу вас.       — Конечно, раз вы просите, — отозвался Сюаньюй, стараясь говорить ласково. — Обещаю, что ничего не скажу господину Вэю.       — Благодарю, — прошелестела призрачная тень и исчезла, растворившись в тумане.       Ноги стали словно из ваты. Сюаньюй взобрался на террасу, дрожа от холода. В комнате не было тумана, но не было и тепла.       Он кое-как разделся и постарался разложить и развесить вещи, чтобы не помять. Бережно выложил на столик нефритовую подвеску, снятую с пояса, и вынутую из волос серебряную шпильку с яблоневым листом. Глупый бесполезный мальчишка из сельской глуши не должен был приходить в эти прекрасные горы…       Под одеялом удалось всё-таки чуть-чуть согреться; он всё ещё старался не плакать. Завтрашний день ожидался ещё труднее, чем минувший, но думалось почему-то не о Совете, а о господине Вэнь. Неужели он так и жил, считая себя вещью?.. ведь не может же быть, чтобы так считали другие! О мёртвых Сюаньюй знал совсем мало: они должны были спокойно спать, а если спали неспокойно и вредили людям, то приходили заклинатели и… Убивали совсем? Кажется, это называлось «упокаивали»…       Лютые мертвецы должны исчезать. А если у них вдруг есть разум и чувства? какие же они тогда мертвецы? Они могут быть оружием. Есть ли разум у заклинательского меча? неужели меч думает как я? наверняка лучше меня…       Он слышал, как тихими шагами вернулись в дом неразлучные господин Вэй и Ханьгуан-цзюнь. Кто-то из них подошёл к его постели, постоял немного и отошёл. Сквозь приоткрытые ресницы блеснул короткий огонёк, затеплились угли где-то на полу: должно быть, жаровня. Послышался шёпот и заглушённый смех, а потом дальняя половина комнаты будто оказалась за стеной — ничего оттуда не доносилось больше.       Тёмная фигура в тумане стояла перед глазами и не давала заснуть: таяла и возвращалась, просила о помощи и отказывалась снова.       Ну хорошо, сказал себе Сюаньюй и решительно прижал глаза ладонями. Я не знаю, что делать. Но я хотя бы попробую.       Я обещал ничего не говорить господину Вэю. А вот про господина Цзинь я ничего не обещал.       И сон мохнатой лапой стёр все мысли и страхи.