История одного комиссара

…Первый капитан Дараинского Тринадцатого полка Астра Милитарум, Алекс Морган собрал свою роту, которая была самой большой в полку. Новеньких здесь почти не было, только один десяток, и то это были самые опытные новобранцы из всех возможных — привозные с недалёкого отсюда мира смерти. Те чуть ли ни во что не ставили офицеров и крайне настаивали на том, чтобы им выдали уже разрешение носить боевое оружие. Сержант у них был куда как суровее Северина, что приказал той новенькой егозе в столовой отмудохать капрала соседнего взвода. Но и он был в тихом восторге от того спарринга, отчего полностью поддерживал приказ своего капитана об уроке рукопашного боя. Даже выдал предположение, что девочка-анекдот прибыла к ним с похожего мира, с которого были его бойцы. Те о дисциплине тоже не слышали и краем уха. И, когда они собрались, из расположения десятой роты к ним прибыла эта девчонка. Из строя раздались свисты и пошлые шутейки, как только большеглазое златовласое чудо предстало перед ними после вводной речи капитана. Офицер на этом моменте резко замолчал, а не закричал, и строй сразу притих. Он прошёлся взглядом по рядам строя и рявкнул: — Рядовой Квистер! Медведеподобный мужик басом ответил: — Я! — Ко мне! — Есть! Амбал вышел из строя едва отработанным строевым шагом и подбежал к своему командиру. Девка на его фоне казалась ещё большим ребёнком, чем на фоне простых гвардейцев. Он с неприкрытым сомнением взглянул сверху вниз на маленькую девушку в форме их полка. Та медленно взглянула наверх, шепча себе под нос замечание о большом росте солдат в полку. Капитан коротко показал ей на бойца. — Вот твой первый ученик. Покажи, как ты собираешься его уложить… И, предупреждая очередную шуточку из строя, показал своим гвардейцам кулак. Девчонка ухмыльнулась и с лёгким любопытством спросила: — Правила будут? Морган спохватился, вспомнив, как она уделала бывшего штрафника, который мог убить этого медведя одним приёмом: — Калечить и убивать запрещаю. Девушка ухмыльнулась ещё наглее и радостнее. — Чудно! И… просто-напросто саданула медведю промеж ног! Просто с места, без размаха. Квистер пискнул, схватившись за ушибленное причинное место, и сложился пополам, упав на плац. Капитан ошарашенно выпучил глаза. Маленькая девочка менторским тоном сказала: — Первое правило о слабых местах — если вы дерётесь против мальчика, то хороший удар по яйцам, что спереди, что сзади, обычно ставит точку в вашем дальнейшем разговоре. То же самое касается и вас, мальчики. Берегите яйца, а то прилетит туда чей-то ботинок с железным носочком, и усё, вы уже не мальчики, а кастраты. Капитан, подумав, решил не возражать. Анна взяла медведя за руку и рывком подняла на ноги, сделав заботливое личико. — Ты как? Я не сильно приложила? Едва закипевший боец тут же остыл и осторожно кивнул. — Сильно… Но не слишком. Терпимо, короче. Девочка ему улыбнулась и повернулась к Алексу. — Дядь-капитан, раз уж я начала о слабых местах, можно мне бойца моего роста? Тот простодушно спросил: — А чем тебе этот не нравится? — Дядь-капитан, он большой, мне прыгать придётся. Да и не хочу я его мучать больше, и так досталось мужику по самому дорогому, не надо жёстче. Алекс задумчиво смерил взглядом бойца, затем её, и кивнул Квистеру обратно на строй. Медведь превозмог боль в паху, встал смирно, отсалютовал и забавно поковылял назад, пытаясь бежать, насколько мог. Капитан прошёлся выборочным взглядом по строю и, неожиданно найдя там рожу печально известного капрала, мельком поднял брови, молча ткнул в него пальцем и поманил из строя. Девчонка вот совсем не удивилась, когда бывший штрафник вышел к ним. На капитана он и глазом не повёл, целиком и полностью уделяя своё внимание девушке. Взгляд, преисполненный аппетита к женскому телу и приправленный глухой, тщательно скрытой злобой за позор, которому его подвергли сегодня в столовой. А Анна была спокойна и даже почему-то весела. Одно её личико с лёгкой улыбкой подсказывало Алексу, что уж на этом-то человеке она будет рада продемонстрировать каждую болевую точку человеческого тела. Она спросила у капрала: — Я тебе что, шипастая злобнючая феечка, что ты ко мне с таким предвкушающим оскалом подходишь? Её слова смутили капитана. Звучало, как какая-то феня, своеобразный эвфемизм, заменяющий ругательное обозначение какой-то группы садистов. Но штрафник её понял, судя по роже и его собственным словам: — Не, просто мне интересные новости ветер донёс. Вот, хочу убедиться. — Ты гляди аккуратнее, я тебя жалеть не буду. Ты ж не жалел моих сестричек, пока меня не было. — Ах, значит, они тебе уже сестрички? — Да. Мы служим вместе, а значит, сёстры. А ты, раз вышел, будь готов — сейчас будет больно. — Да уж не больнее, чем злобнючие феечки могут сделать. Ручки-то у тебя пустые, ни режека, ни шпрыцыка. — Зато пальчики тонкие. Разговор был очень информативным, как показалось Алексу. Девка явно была не той, за кого себя выдавала, а Бодяга точно много подозревал и умел как следует выводить на чистую воду. Ещё одна причина, почему полковник Мортхис спускал ему с рук «небоевые потери среди женского личного состава». Анна с очень неприятной улыбкой оглянулась на капитана. — Разрешите продолжить урок, сэр. Он коротко кивнул. Она с вызовом взглянула в глаза капралу. — Встань сбоку. Тот демонстративно положил руки на пояс, склонив голову чуть вбок, тоже глядя на неё сверху вниз. Девушка медленно перестала улыбаться, а её голос охладел на пол-тона: — Мне тебя подвинуть? Будь это адресовано Алексу, у него бы мороз пробежал по коже. Вот и штрафник решил наконец не спорить, и под пристальным взглядом девушки встал сбоку от неё. При этом не упустив шанса покоситься на её пятую точку, когда она мило улыбнулась всему строю. — Итак, следующее правило урока о слабых местах! Силы нет — дави на глаз! Если вы не можете ни размахнуться, ни ударить, ни отбросить врага, если зажаты в клинче, то пытайтесь высвободить руку и выдавить ему глаз. Боль парализует противника, и у вас будет больше возможностей освободиться и добить его. Она снова взглянула на капрала. — Показывать не буду, а то вдруг хорошего стрелка ослеплю ещё… Обернулась назад к строю. — …Но это только самые очевидные слабые места! Есть ещё ямочка между плечом и ключицей! И, резко выбросив руку к плечу капрала, вогнала палец в указанную ямочку и так сильно сдавила это место, что Джеки согнулся пополам не хуже, чем Квистер несколько минут назад. Но он держался на этот раз, не рыча, как зверь. Стоически молчал, пытался не сгибаться, но девчонка давила слишком сильно. — Как видите, если хорошенько туда надавить, противника тоже парализует боль. Остаётся только добить его, и хорошо, если у вас есть что-то острое — бейте в шею, в позвонки, чтоб наверняка не встал. Если нет, и надо быстро вырубить цель… Она с той же резкостью двинула Джеки коленом по морде, отправив спиной на плац. — …Только не оставляйте врага в живых. Вырубили — добейте. Чем угодно, хоть из оружия, хоть камнем, хоть осколком стекла или металла. Да хоть просто с размаху прыгните на горло — он не выдержит, если только там не куча гидравлических поршней вместо нормальной шеи. Бодяга перестал считать звёзды и, помотав головой, прикоснулся ко лбу, немного морщась. Болезненно хмыкнув, он поднялся и размял плечо. Там, скорее всего, уже наливался синяк. Капитан молчал. Она и правда была хорошим рукопашником. Только, как ему казалось, она и сейчас как-то сдерживалась. Джеки посмотрел на неё, уже не скрывая злобу. А она тем временем шагнула к нему, поравнявшись сбоку. — Ещё есть пара точек на руках и ногах. На руках — чуть ниже плеча, примерно на расстоянии ладони, но может быть меньше… Она раскрыла ладонь, поводя ей вдоль плеча Бодяги и найдя там нужную точку, сделала короткий удар, сложив ладонь в кулак и слегка выпрямив руку. Вот теперь из капрала вырвался сдавленный стон, а рука обвисла плетью, и он схватился за плечо, шипя сквозь зубы ругательства. Капитан довольно кивнул. В столь скупом движении было сокрыто столько силы, сколько не было и у хорошо накаченного атлета, раз руку Джеки просто парализовало. — …И-и это тоже больно. А в ногах эта точка находится на бедре, на том же расстоянии от колена. И, пользуясь своим ростом, девчонка саданула в указанную точку с колена, вызвав у капрала ещё один сдавленный стон боли. Но он остался стоять, хотя его нога подкосилась. — А что бывает, если жахнуть по солнышку, то есть, в точку между прессом и грудной клеткой, я уже показала в обед. Удар помощнее в основание грудины может и убить, но, повторяю, лучше убедиться, что враг не встанет. Ещё можно хорошенько приложить по горлу, прямо в кадык, чтоб вогнать его в горло и сломать врагу трахею… Она, продолжая безнаказанно издеваться над бывшим штрафником, легонько хлопнула туда ребром ладони, заставив ненадолго задохнуться. Второй раз за день. Потом, поглядев на то, как он пытается оправиться от лёгких побоев, всё-таки помогла ему выпрямиться и снова задышать, надавив на другие точки, о которых предпочла не говорить. Но капитан заметил, как она это сделала, и сделал из этого выводы. Девка была не только не просто рядовой, но и старше, чем казалась. Значительно старше. На лицо и фигурку ей можно было дать лет шестнадцать, а вот на самом деле ей могло быть вдвое-втрое больше. Если не вчетверо. — …Если вы будете сзади или, скажем, вас не должны заметить, а все эти стоны и крики тут же вас демаскируют, то врага лучше придушить, взяв шею в треугольник. Анна обошла капрала сзади и, подбив ему колено, чтобы согнуть его снова, показала данный треугольник. Одна рука обхватила шею и легла на бицепс, а вторая легла на затылок избиваемому бойцу. Но она не стала сдавливать шею, продолжая урок: — Лично мне его делать немного неудобно, у вас у всех шеи толстые… Но-о, когда вы как следует сдавите, враг довольно быстро вырубится, если, конечно, это, фракк, не огрин или не медвежара вроде Квистера. И тогда можно спокойно вывернуть голову к спине, чтоб открутить ему шею. Главное — чтоб всё было в тишине, так что смотрите, чтоб он не шлёпнулся с грохотом, как посудный шкаф. Она отпустила капрала и, отступив, отряхнула руки. Капрал потёр горло и выпрямился. Рука и нога у него уже более-менее стали двигаться. Анна обошла его и, пожав плечами, закончила вводную о слабых местах: — Ну, и самое последнее очевидное слабое место — пальчики. И заломала Бодягу, вывернув ему пальцы почти к предплечью. Ещё не сломала, но сделала ему очень больно, практически вывихнув запястье. Продолжая рассказывать про ещё парочку мест: — Конечно, есть ещё коленные чашечки и голени, щиколотки и лодыжки, и хороший удар по суставу тоже парализует противника. Но это, думаю, вам и так знакомо. Она отпустила палец бывшего штрафника и вопросительно посмотрела на Алекса. — Ну, как бы и всё, дядь-капитан. Сэр. Джеки со злобной иронией на неё посмотрел. — Пиздишь, мелкая, ой пиздишь… Мелкая заткнула его одним холодным взглядом. Капитан был согласен, но после того, как она, ничуть его не стесняясь, исполнила его прямой приказ об уроке рукопашного боя, откровенно издеваясь над капралом, Алекс не горел желанием выяснять, как сильно им сейчас врали. Бодяга разминал почти вывихнутое запястье, сверля взглядом рядовую. Якобы рядовую. Капитан подумал и всё же решил продолжить урок, а то ему показалось, что бойцам было мало этого откровенного избиения: — А ты не хочешь провести наглядный урок, несколько спаррингов, указывая мальчикам на их ошибки в процессе? Это бы заставило её продемонстрировать своё умение, и не только в плане избиения, но и сдерживания собственных сил. Она тоже это поняла и засомневалась: — Ну-у… если вы приказываете… — Приказываю. — Тогда… тогда кого определите первыми на очереди? — Троих. Четверых, считая капрала. Девушка широко распахнула глаза. — Дядь-капитан, так нечестно! — Меня не ебёт. Будешь драться против четверых и говорить каждому, что тот делает не так. Анна обиженно надулась, но возражать не стала. Пока Алекс выбирал из строя лучших рукопашников роты, капрал тихо спросил у девочки, которую определённо собирался взять силой когда-нибудь: — А ты бы хотела против десятерых драться? Она спокойно ответила, даже не взглянув на него: — Десять мешать друг другу будут. А по факту ты будешь ведущим в этом избиении. — Твоём, или нашем? — Вашем, конечно. — Ты так сильно меня невзлюбила, а? Капитан сделал вид, что ещё выбирает, на самом деле прислушавшись к этому короткому разговору. Девочка задумалась ненадолго, как бы ей ответить на этот искренний вопрос: — И да, и нет. Женщины тебе не куски мяса, которых можно только выебать. Если они слабее тебя, это не означает, что они тебе добыча. Или ты не ушёл далеко от зверя и остаёшься просто бешеной собакой? Алекс покосился на них. Бывший штрафник перестал ухмыляться. Анна заставила его задуматься. И добавила, пока капитан выкрикивал имена ещё трёх капралов: — У вас новый комиссар — женщина. Строгая. И шуток по поводу похоти не понимает. Ты бы был поосторожнее со своими играми и откровенными взглядами, а то казнит ещё тебя за неуставщину. А ты вроде бы не просто так получил свой последний шанс у Шеффера, не так ли? Бодяга с почти незаметной ухмылкой спросил, когда три других капрала выходили из строя: — А ты у нас, значит, смешные головные уборы не любишь, да? Анна смерила его ещё одним холодным взглядом, но не ответила. А капитан подумал, что штрафник как раз выводил её на чистую воду, а те новости, которые он разузнал вперёд офицерского состава, были как раз про нового комиссара, которую в полку ещё никто не видел. Кажется, старлей Джиндоу что-то разнюхала и тоже начала своё тихое расследование. Капралы выстроились перед ними, а девчонка так и не ответила бывшему штрафнику. Алекс уже хотел приказать начать спарринг (если это можно было так назвать), как она чуть ли не по слогам выдала Бодяге: — Я ношу гвардейский шлем, капрал. Или вам нужно весь номер моего стандартного снаряжения, выданного интендантом, прочитать? Все пять опытных солдат Астра Милитарум на этих словах коротко присмотрелись к её гвардейской форме и отметили про себя, что форма сидела на этой девичьей фигурке как-то слишком идеально для выданной интендантом. Тот был той ещё изворотливой скотиной и, по обыкновению, никогда не выдавал форму по размеру. Бойцы потом частенько менялись одеждой, находя себе по размеру у сослуживцев, и офицеры закрывали на это глаза, пока не происходило конфликтов. Так что эта гвардейская форма стала ещё одним пунктиком в копилку подозрений. Капитан отдал приказ: — Спарринг, четверо против одной. С учётом ошибок, на которые укажет рядовая. Если бы она сперва не рассказала про болевые точки, и они бы не видели, как она лёгкими движениями парализует самого сильного рукопашника полка, то тоже сочли бы условия нечестными. Но они все сейчас подозревали, что маленькая с виду девочка влёгкую сейчас превратит их четверых в отбивные. Вот она и встала в боевую стойку, отойдя на несколько шагов. Парни тоже подняли кулаки и окружили её. Анна коротко прошлась по ним взглядом, мысленно отметив, что штрафник оказался позади неё. Он и напал первым, наплевав на всякие негласные правила честного боя. А она как не жалела его, так не стала жалеть и сейчас. Резкий удар ногой он пропустил и отлетел назад, а свой шанс использовал капрал слева. Девка перехватила его руку и жахнула коленом по бедру, просто согнув ту же ногу, которой ударила. — Невнимателен! И, завершая приём, завела его руку за спину и уронила, подсекая парализованную ногу. Капрал кувыркнулся через голову и ударился спиной о плац. Анна перешла в другую сторону, подальше от выведенного из строя солдата. Бодяга восстановил равновесие и посерьёзнел, а другие два капрала рассредоточились. Девушка снова оказалась в окружении и указала ладонью на упавшего бойца. — Этот готов. Считайте, умер. Можешь не подниматься, пока не покалечился. В следующий раз думай, с какой стороны стоишь, и где находятся мои глаза. Штрафник снова атаковал первым, используя данный совет и внимательно следя за, скорее всего, новым инструктором полка по рукопашному бою. И, как помнил капитан, в обычном бою он был вполне себе командным игроком, а вот в рукопашке, особенно против противника, которую он считал своей личной целью, Бодяга стремился лидировать. Анна тоже это смекнула, раз он не давал теперь двум другим капралам шанса на атаку. На этот раз он не давал ей схватить себя за руку и жёстко блокировал любую её попытку перейти в клинч, в котором она явно его превосходила. В какой-то момент ей это надоело, и она подловила его, сделав обманный финт. Штрафнику показалось, что он наконец дотянется до её лица, и он ударил по ней, не упуская шанса. И тут же пропустил жёсткий удар узким кулачком в челюсть. Прямиком в подбородок. Клацнув зубами, капрал отключился и рухнул на плац. Анна отпрыгнула, закрываясь руками, и двое других, поколебавшись, продолжили спарринг. Ну, в их случае это и впрямь была лишь тренировка, в отличие от схватки с бывшим штрафником. Девушка двигалась не так быстро и, следуя приказу капитана, указывала им на ошибки. Парни советы слушали и меняли свою тактику, пытаясь преодолеть её защиту. Алекс тем временем видел, как она обтекает их руки и ноги, словно оживший ветер, пропуская удары впритирку к телу. Спарринг длился до тех пор, пока они не приблизились к почти очухавшемуся Джеки, и Анна вырубила его в третий раз, поймав инерцию от удара одного из соперников и передав ту ноге. Штрафник словил лбом носок её сапога и лёг обратно. Потанцевав так минут десять, она отпрыгнула от капралов и сделала какой-то жест, который можно было бы назвать церемониальным — изящно взмахнула руками, очерчивая невидимый круг, и опустила раскрытыми ладонями вниз. До бойцов дошло, что спарринг закончен. А капитан сказал девчонке, хлопнув её по плечу, раз она встала так близко к нему: — Вот что хочешь говори, девочка, а я ни за что не поверю, что ты просто рядовая. Анна ему кисло улыбнулась. — Дядь-капитан… — Скажу полковнику, что ты — новый инструктор по рукопашному бою. Как минимум сержантская должность. — Чистые погоны — чистая совесть. — От ты языкастая! Будешь спорить — высеку за грубость по отношению к вышестоящему по званию. Прежде кислая улыбочка превратилась в хитрую ухмылочку: — Комиссара сначала спросите. ***