История одного комиссара

Казалось бы, этот странный день с известием о новом комиссаре больше не предвещал каких-либо происшествий. Но в солдатской столовой случилось нечто необычное. Сержант Северин распустил свою роту, дав гвардейцам полчаса на приём пищи. В качестве компенсации за утро. Сам же старый сержант отправился навстречу к прочему сержантскому составу. Здесь присутствовало и пара капитанов из тех пяти, кто выжил. Да скоро пришла Рейко. Остальные офицеры уже пообедали, несмотря на новость о комиссаре, и разошлись кто куда по своим делам. Слух о том, что женщина-комиссар переоделась солдатом, крайне быстро разошёлся по полку. И, зная об этом, весь офицерский состав как-то странно успокоился, не предпринимая, как Рейко, попыток вычислить, кто же из гвардейцев вовсе не гвардеец. Сержанты тихо переговаривались об этой новости. Все двенадцать человек, семеро мужчин, включая Северина, и пять женщин. Общим мнением стало, что новый комиссар точно не переоделась в сержанта — они тут все друг друга знали, не раз прикрывали спину и распивали по бочке амасека или чего покрепче. Равно как она бы не стала надевать офицерскую форму. Она точно прикидывается бойцом. А это говорило о том, что девушка — а она должна была быть девушкой, поскольку среди бойцов нет людей старше малого среднего возраста — хотела из первых рук узнать, каково живётся простым гвардейцам и как с ними обращаются старшие по званию. И как друг с другом обитают сами гвардейцы. Как минимум, это говорило о том, что всему полку повезло с новым комиссаром, и она не будет лить кровь своих почём зря, как это периодически делал предыдущий комиссар. А ещё то, что это была женщина, резко сокращало число подозреваемых… Полчаса на приём пищи подходили к концу, и Северин, тоже неспешно завершив трапезу, решил пройтись неподалёку от бойцов. Посмотреть, кто закончил есть, а кто ещё привередничает. Тут-то это и произошло. Мелкая села рядом с компашкой баб из разных взводов, как заметил сержант на раздаче. О чём они говорили, пока ели, расслышать было невозможно, так как полк гудел весь. Ещё не галдёж, как в толпе орков, но тихие переговоры в пол-голоса. Но потом, когда их подносы опустели наполовину, а мимо этого стола прошёл примечательный капрал с бандитской рожей, мелкая проследила за ним взглядом до стола с его десятком. И вот, когда время подошло к концу, она встала со своего места без команды, быстро подошла к капралу под гробовую тишину в столовой и спросила: — Ты — Джеки-Бодяга? Ублюдок прошёлся довольным взглядом по её фигурке и (Северин удивился, что гандон не облизнулся) с вызовом глянул в милое личико рядовой. — Ну я. И, как ни странно, ни сержанты, ни офицеры никак не среагировали на ситуацию, сравнимую с канистрой прометия, в которую бросили окурок. Точнее, вместе с бойцами в гробовой тишине наблюдали, как сейчас случится драка. Раз мелкая была, по сути, в роте Северина (а кого ж ещё?), он уже начал придумывать ей дисциплинарное наказание. И она влепила бывшему штрафнику звонкую пощёчину. Капрал дёрнул головой, усмехнулся и, потерев щеку, медленно поднялся. — А ты нарываешься, мелкая… Он не боялся присутствия офицеров — все видели, что девчонка реально сама нарвалась, и тут только её ждёт дисциплинарное наказание вплоть до десятка плетей за подстрекательство к драке. Вот только никакой драки не случилось. Один из лучших бойцов успел только замахнуться на девушку. А Северин тут же её простил, когда его предчувствие оправдалось. Он заметил, что вроде бы новенькая девчонка, едва вылезшая из-под юбки матери, как-то чересчур напористо идёт к столу капрала, а на выразительном детском лице была написана исключительная хладнокровность. И, когда на неё замахнулись, чтобы ответить на пощёчину, она нереально быстро перехватила руку, отклонившись вбок, подставила капралу подножку и с грохотом уронила его на пол. Руку она не отпустила, весьма умело заломав её за спину, а так же, придавив руку коленом, схватила другую и вывернула так, что с пола раздался звериный рык. Маленькая девочка с лёгкостью удерживала крупного и сильного мужика, прошедшего не одно сражение ещё до получения своего «последнего шанса». Весь полк просто ахнул. Бойцы капрала сидели на своих местах, плохо скрывая злорадство на лицах. Парочка девушек, с которыми разговаривала перед этим мелкая, встали и быстро подошли к ним со словами: — Аня, ты чё творишь?! Анна слегка довернула правую руку капрала, заставив того ещё раз зарычать, но поза была немножко неудобна, чтобы материться в адрес мелкой. Она сгребла его за волосы и подняла голову к своим собеседницам, холодно ответив: — Извинись перед дамами. — Да пошла ты-АААЙ!!!!!! Ещё немного, и она бы выдернула руку из сустава. Бывший штрафник вытерпел недолго и сказал: — Ладно! Ладно! Она немного ослабила хватку. Капрал, скрипя зубами от боли и унижения, продолжил: — Простите. Я… был груб. Девушки были крайне удивлены, а Северин, наблюдавший за этим у раздачи, задумчиво потёр подбородок. Мелкая, не стесняясь, врала ему в глаза, да. И никакая она не мелкая, она точно уже служила… где-то. Где-то, где учат таким вот фокусам. Может, в Адептус Арбайтес? Арбитров, в принципе, могут учить такому рукопашному бою. Она отпустила руку капрала и поднялась, отряхнув свою форму. Сержант подошёл, скрываясь за редкими застывшими на месте бойцами. Капрал встал, пытаясь размять почти выдернутое плечо, и с яростью посмотрел на скрестившую руки рядовую. Но заметил сержанта. Северин подошёл ещё ближе, поравнявшись с двумя рядовыми барышнями, с которыми несколько минут назад общалась «новенькая». Та оглянулась, весьма убедительно изобразив на лице удивление. С её-то большими зелёными глазами это было легко. — Сержант? Северин строго глянул на обоих гвардейцев и сказал: — Спарринг. Здесь и сейчас. Мелкая сразу же возразила: — Сержант, сэр, у него плечо вывихнуто, он не сможет. Капрал, смекнувший, к чему всё идёт, спросил у неё: — Проверим? Анна смерила его безразличным взглядом и резко дёрнула за руку, вправляя сустав обратно. Капрал коротко рыкнул, а девчонка молча встала в боевую стойку и попрыгала на носках. Северин затылком ощутил присутствие двух капитанов у себя за спиной. Бывший штрафник ничуть не стеснялся ни сержанта, ни офицеров, пытаясь отлупить новенькую в приказном порядке. Та вполне спокойно защищалась, но бывалые вояки видели, что девчонка тупо сдерживается. Северин опять подумал, что это и есть комиссар. И, наверное, не он один. Но тренировочный бой в столовой шёл, у капрала получалось отвесить девчонке люлей, и его постепенно разбирала ярость за нанесённое ему оскорбление. Раньше сержант думал, что этот говнюк не упустит возможности забрать к себе эту пигалицу, чтобы попользоваться красивым женским телом. Теперь, когда она сама подписала себе смертный приговор вплоть до расстрела на месте у парочки майоров, Северин думал, что она заслужила подняться в звании. В первый же день. Когда удары бывшего штрафника стали ещё быстрее и яростнее, чем следовало бы для простого спарринга, девочка показала себя с другой стороны. Да, она сдерживалась, это было видно поначалу. Но сейчас, отхватив пару оплеух посерьёзнее, она будто стала жидкой, обтекая телом кулаки капрала, как будто тот был для неё не быстрее варёной мухи. Джеки-Бодяга разгорячился ещё сильнее, всем присутствующим показалось, что он убьёт её в запале. Как-то же он творил свои чудеса на поле боя? И вот тут она закончила бой красиво и быстро. Раз уж они так разогнались, что простые бойцы уже почти не видели движений, девчонка опять перехватила его руку, резко развернулась на месте и так саданула с локтя ему по солнышку, что бывший штрафник чуть не согнулся пополам. Ярость яростью, но без воздуха не так-то просто выёбываться на более умелого соперника. Капрал пошатнулся, пытаясь вдохнуть, и сел обратно на скамью, вдохнув только через минуту. Капитаны понимающе переглянулись. Перед ними был боец, на две головы превосходящий бывшего штрафника. Тот-то заработал свой последний шанс в 13-м легионе, и его уже мало кто считал обычным человеком. Но девушка, о которой никто ничего не знал, прибыла вместе с последним пополнением. Насколько знали те, кто принимал это пополнение, её могли привезти из далёких уголков галактики. А уж там много где бывают похожие бойцы. В Культах Смерти, например. Вперёд, к девчонке, вышел капитан другой роты, бравый усатый мужичара с длиннющим чубом. Девочка даже не запыхалась, в отличие от капрала, сейчас пытающегося отдышаться после жестокого удара поддых. — Откель ты такая будешь, дочка? Боевая рядовая сдула упавшую на глаза чёлку и улыбнулась. — Из космоса. С корабля. — И какого же? — Не знаю… Она бросила взгляд на погоны. —…капитан. Заяц я. Безбилетница. Капитаны и сержанты очень удивлённо переглянулись. Анна продолжила: — Вот и пошла в гвардию, чтоб не доебались. Ну… вот так. Она оглянулась на тяжело дышащего капрала. — А он — кобель и блядун. А я не люблю кобелей и блядунов. Особенно когда они пялятся на меня, как на кусок мяса. И когда пялятся так и на других женщин. А ещё он капрал, и девочки боялись его осадить. Усач спросил: — А ты, значит, не боялась. Девчонка пожала плечами. — Нет. А есть, за что? — Он тебя чуть не убил. — Ну так не убил же. Зато получил пиздюлей, будет теперь головой думать, прежде чем лапы к женским попам тянуть. Она строго глянула на капрала, вызвав у того ответный взгляд, полный ярости. — И не только попам. Первым глаза отвёл бывший штрафник. Видимо, он ещё не знал слухов. Или ему не успели рассказать. Усач с усмешкой сказал мелкой: — А переходи-ка ты в мою роту, доча. Она с точно такой же усмешкой глянула ему в глаза. — Дядь-капитан, ой, вы ещё наплачетесь, коль я к вам перейду. Северин пытался вспомнить имя этого капитана, а тот построже посмотрел на рядовую с чистыми погонами. Хотя сержант-то знал, что капитан просто сделал вид, что смотрит строго. — Дочь, следи за языком. Это не приказ, так, дружеский совет. Хитрая улыбка, возникшая на этом милом личике от этих слов, одновременно понравилась и не понравилась всем присутствующим. — Правда? А у меня дома северяне приговаривают: «Пусть твой меч всегда будет остёр, а твой язык — ещё острее.» Офицеры и сержанты снова переглянулись. Усач усмехнулся. — Ну, как знаешь, девочка. Не жалуйся только потом, если твой острый язычок тебя до добра не доведёт. — Не буду, капитан. Сэр. Капитан коротко кивнул и оглянулся на замерший полк гвардии. — Полк, встать! Солдаты мгновенно поднялись. — Приём пищи закончен. Гвардейцы ровными рядами по очереди принялись относить подносы с посудой (кстати, у всех полностью пустой, они смекнули воспользоваться неожиданным временем зрелища) на мойку. Сержант подумал, что пусть они пока радуются, раз полк расквартирован на мирной планете. Когда обучаловка закончится, и половина этих бедолаг не доживёт до конца следующей военной кампании. Одна из девушек, с которыми разговаривала мелкая, несла вместе со своим подносом ещё и её. Мелкая стояла на месте. Офицеры и сержанты тоже. Анна встала по стойке смирно. — Что прикажете делать? Другой капитан, наголо обритый и побитый жизнью мужик ответил: — Я так понимаю, ты разбираешься в рукопашном бою. — Ну-у… есть немного. А что? — Наряд вне очереди. За то, что распускаешь руки. Или… проведёшь урок рукопашки новеньким бойцам. А там видно будет. Что скажешь? Девочка задумалась. Северин грозно глянул на бойцов, которые слегка замедлились, чтобы погреть уши. Те поспешили прочь к мойке. Милое и выразительное детское личико снова тронула тонкая улыбка. — Идёт. Когда начинать? И где? — Тебе скажут. Пока топай с остальными, егоза. Улыбка стала радостнее. — Есть! И она, развернувшись, потопала строевым шагом вслед за остальными гвардейцами. Капитаны проследили за ней взглядом, и усач снова усмехнулся себе в усы. — Бля, не девочка, а ходячий анекдот какой-то. Лысый обернулся к нему: — Но ты видел, как она бывшего штрафника уложила? — Видел. Что думаешь? — Что она про дисциплину и краем уха не слышала. А ещё — что круче рукопашника тут никто из нас не видел. Включая капрала, а ты сам знаешь, откуда он. — Угу. И как думаешь устроить бойцам урок? Бритый капитан ухмыльнулся. ***