История одного комиссара

…Всё командование суетилось накануне прибытия нового комиссара в полк. Предыдущий скопытился в предыдущей военной кампании, как и две трети личного состава, и теперь весь имевшийся сержантский и офицерский состав с мылом в жопе строили новобранцев, спешно собранных по отдельному приказу Муниторума. В редкие свободные от муштры и учебки минуты старики-гвардейцы рассказывали молодняку, как в их полку поддерживал дисциплину предыдущий комиссар. Получалось как-то пополам — и пафосными речёвками с обычной армейской бытовухой, и расстрелами в случаях внепланового отступления. Как обычно, в общем, ничего примечательного для одного из миллионов полков Астра Милитарум. Конченым палачом не был, и на том спасибо. А теперь старики все, как один, (конечно, опасаясь офицерья) судачили о том, что вскоре сюда пришлют именно что такого вот полного идиота, не знающего пощады. Скорее всего, когда их снова бросят в бой, опять полягут все. Включая политрука. Но-о… Сержант построил неполные три тысячи человек, вовсю матюкаясь и проводя инструктаж о том, как себя надо вести в присутствии политического офицера. Но время шло. И шло. И шло… Перевалило за полдень, тогда как новый офицер был обязан явиться к утру. Раннему. Вот и стояли гвардейцы тут с самого утра. Слегка помуштрованные, слегка припуганные, но с уже полным пофигизмом на лицах. Такое огромное опоздание красноречиво говорило о новом полит-офицере. От нечего делать сержант быстро прошёлся взглядом по строю, вздохнул про себя и достал инфопланшет со списком солдат. — Перекличка! Строй притих, хотя слегка гудел. Сержант уже не обращал внимания, он и сам устал тут ждать нового комиссара. Найдя в списке знакомых и найдя их же лица в строю, он сразу же перешёл к отдельному списку, написанному им же от руки вчера. Новички. Ну прям новички-новички, вот только поза-позавчера прибывшие в полк, расквартированный на этой средненькой планетке. Всего сотни три имён. Кто-то, как помнил этот редкий выживший сержант, прилетел с торговцами. Кого-то забрали под гребёнку прямо на этой планете. И с десяток человек вызвались добровольцами. Редкость, ничего не скажешь. Сержант Северин начал перекличку, вовсе не запоминая имена этого мяса с лазганами. И тут вдруг запнулся на секунду, перечитав про себя странное женское имя. Затем громко крикнул его вслух: — Анна Конно! И впал в краткий ступор, услышав звонкий и… радостный возглас натуральнейшей соплячки: — Я! Остановившись ненадолго, Северин отыскал эту юную мордаху в единообразном строю гвардейцев. Девушка какого-то фракка стояла меж двумя рослыми бойцами, явно выделяясь на их фоне. Сержант ещё удивился, что не заметил её раньше. И… она улыбалась, точно светясь изнутри. Смутившись ещё больше и ещё больше нахмурив брови, такой же рослый и крепкий, как те двое, сержант подошёл к ней и взглянул сверху вниз на эту соплячку. Соплячка не смутилась, а глуповатая улыбка не ушла с её лица. Она тоже смотрела на сержанта. Снизу вверх. Из-под шлема выбивалось несколько золотых прядей. Лицо реально, фракк, детское. Очень большие глаза, крайне яркого зелёного цвета. Смотрела почти с вызовом. Северин ровно спросил, не заметив, как его тон стал соответствовать его хмурому лицу: — Тебе сколько лет, девочка? Большие зелёные глаза передвинулись влево вверх и обратно. — Двадцать… один. Сержант сдержал свой смешок, внезапно возникший при её странно радостном тоне. Зато он ни на грош не поверил такому открытому пиздежу: — Пиздишь. — Ну окей, окей — двенадцать. Девчонка, не краснея и не стесняясь, соврала ему прямо в глаза дважды. Даже не скрывая, что врёт. И улыбаясь при этом. Сержант недоумённо приподнял левую бровь. — Где ж тебя такую взяли? Военком что, в шары ебётся? — А я сама пришла! Северин почти выпал в осадок от такой дерзкой манеры общения со старшим по званию. На лице никакого почтения к бывалому вояке, разукрашенному шрамами, а в голосе ни капли страха. Ей бы ещё без обращения заговорить с ним, и точно выпадет в осадок. — Военком меня не знает… Сэр. Сержант поднял взгляд в никуда, пару раз моргнул и встряхнул головой, думая, что ослышался. Оба раза. Снова опустил взгляд на пигалицу. — А ты в курсе, что за такое полагается всыпать плетей? — Пиздите, сержант, ой пиздите. Когда это жажда служить Императору каралась в Гвардии плетьми? Так, вот теперь точно в осадок… — Так, мелкая. Язык — за зубы. Не то реально всыплю пяток плетей, да не по спине, а по жопе. Сказать-то он это сказал, да только в голове при взгляде на это детское лицо не возникало мысли о том, чтоб поднять руку на этого вечного ребёнка. Откуда только взялось такое чувство? Наверное, Северин ещё не полностью отбитый на голову, каким он себя считал. Зато возникла другая мысль. Где-то среди выживших затерялся бывший штрафник из печально известного 13-го легиона Шеффера. Да, может, этот ублюдок и спасал задницы некоторых гвардейцев, но Северин-то знал, что эта тварь, падкая на редких баб в их полку и на чужое имущество, спасала только себя. И частенько чудила в полку в чуть более мирное время, нежели год назад. Офицеры-то закрывали глаза на то, что творил бывший штрафник, поскольку он показывал чудеса на поле боя. Кажется, он за тот год дослужился до капрала. И это проблема, потому что конкретно вот эту милую мордаху вечного ребёнка могут определить в его взвод. Для неё это моментальный смертный приговор с бонусом в виде изнасилования. Причём кругового и толпой. И вряд ли это станет достаточным аргументом для расстрела ублюдка, чего Северин желал с тех времён, когда сам ещё был капралом. Дитё не возражало, услышав вполне конкретную угрозу. Посверлив девчонку суровым взглядом, сержант, смягчившись от её бесстрашной улыбки, пояснил: — К нам сегодня прибыл новый комиссар, и не дай тебе Боже-Император ляпнуть при нём что-нибудь подобное. Дитё искренне удивилось: — Почему?! — Фракк, да потому что это комиссар! Мелкая, я тебе, бля, на простейшем готике сказал, как можно не понять? Комиссар — это комиссар, это строгое нечто в чёрно-красном с фуражкой и болт-пистолетом, который разнесёт твою мордаху на ошмётки, если ему что-то не понравится! Соплячка протянула: — А-а. Ой, как страшно… Сержант снова ощутил желание всыпать этой мелкой дуре люлей, но тут его самого окликнул знакомый голос: — Северин! Подойди-ка. Грозно посмотрев бесстрашной идиотке в глаза напоследок, сержант повернулся и пошёл к старшему лейтенанту Рейко Джиндоу. Единственная женщина в полку, дослужившаяся до такого высокого звания. И, кстати, одна из редких красавиц среди тех же самых женщин. Ну, настолько красавиц, насколько те могли поддерживать свою женскую красоту в Имперской Гвардии. Что-то выглядела эта смуглянка в слегка помятой форме взволновано. — Что такое, старший лейтенант? Та пробежалась внимательным взглядом по строю солдат. Задержала глаза на мелкой соплячке, про себя профессионально подчеркнув смертный приговор для оной по прибытию комиссара. Девка тупо не умела стоять в строю, и хрен её заставишь вести себя нормально. Сама была такой когда-то, пока не проявила себя в боях с одним орочьим вааагх. Пока… подозреваемых в одной дикой догадке среди бойцов не нашлось. И Рейко решила поведать о ней старому сержанту: — Северин, у нас проблема. — Какая? — Комиссар уже здесь. Я… была в её кубрике. Вещи на месте. Она замолчала, снова пробегая своим пронзительным взглядом по рядам гвардейцев. Сержант типично для себя нахмурился. Он редко сдвигал брови в другие положения, и его задумчивое лицо мало отличалось от сурового. — А комиссар? Рейко покачала головой, продолжая сканировать гвардейцев. Северин подумал и уточнил: — Вещи бабы или мужика? — Бабы. И, проследив за взглядом сестры по оружию, командующей его ротой, он догадался до её мысли сам: — Т-только не говори мне, что… — Ага. Она переоделась бойцом. Причём давно. Сержант сразу же оглянулся на мелкую пигалицу. Та, разумеется, не смотрела перед собой, а следила исподтишка за командным составом своей роты. И, увидев подозрительный взгляд сержанта, очень удивлённо глянула в ответ и вопросительно ткнула себя в грудь. Тот махнул на неё рукой с посылом на губах, который не пришлось переводить с матерного наречия на высокий готик. Облегчение было прям-таки написано на девичьем лице. Один из двух дылд, думая, что сержант со старшим лейтенантом не слышат, спросил шёпотом у пигалицы: — Ты чё, реально комиссар? Шёпот пигалицы слышал весь строй: — Да ты чё, ёбнулся, что ли?! Сканирующий взгляд Рейко превратился в строгий, который даже тупых новобранцев заставлял молчать, но чуткий военный слух сержанта уловил понизившийся шёпот девахи: — Служила вместе. Злая тётка. Вечно пропадала за линией фронта, видела её всего раза два за службу… Старший лейтенант переглянулась с сержантом. Тот внутри корил себя за невнимательность. Если догадка верна, комиссарша уже полностью узнала, как он обращается с солдатами, да и сами солдаты не преминули понарассказать ей всякой херни. И это точно не пигалица. Если это она, то слишком палевно себя ведёт. Заодно, судя по их шепоткам, девка ой как пиздит. Либо сержанту, либо сослуживцам по соседству. Рейко выдала вердикт: — Прикрывает. Северин коротко кивнул, зная о широком периферийном зрении рыжей, и шепнул почти одними губами: — Родня? Старший лейтенант согласилась: — Может быть. Ищи такое же лицо, не ошибёшься. Если нет, значит, не родня. — А делать-то чё тогда? — Выводи на чистую воду. Не пались. Сержант спокойно возразил: — Уже спалился. А то ты не знаешь этих палачей. — Знаю. Но эта — о-очень хитрая лиса. Будь осторожнее. — Постараюсь. А сейчас что? Слегка успокоенная Рейко перевела взгляд с мелкой на него. — Веди на обед. ***