Немного о цветении и увядании тихими разговорами

Голубое небо было прекрасно. Будто бы совершенно однотонное и одноцветное, оно таило в себе сотни оттенков, красиво ложащихся друг на друга, образуя нечто совершенно прекрасное. Летнее небо всегда было ярким, прекрасным в своих теплых голубых тонах: дело ли было в солнце, или общей атмосфере, приходилось лишь безуспешно гадать. Се Лянь положил голову на протянутую руку и продолжил наблюдать и впитывать красоты чистого небосвода. Его волосы отрасли прилично, настолько, что он в действительности смог заплести их в, казалось на первый взгляд, небрежную косу. Каштановые пряди красиво блестели на солнце, становясь светлее своего обычного оттенка. На фоне порозовевшей кожи и вовсе красиво выделялись. Весь образ Се Ляня изменился, становясь теплее. Из гардероба ушли постоянно белые одежды, уступая место ярким футболкам и шортам. Молодой человек отныне совершенно не походил на себя. Деревянные половицы скрипнули. Кресло рядом отодвинулось. Однако человек, севший рядом, говорить будто бы и собирался. Только желая наблюдать за той же красотой неба, как и Се Лянь. Ветер летом тоже был особенный: теплый и освежающий одновременно. В остальные времена года он был однозначно прохладный, иной раз морозный: неприятный, иссушающий. Но летом почему-то становился до дрожжи в пальцах нужным. И если бы ветер имел запах, то летний всегда пах бы полевыми цветами и теплом. Напоминая хорошо заваренный напиток в снежное рождество. Жаль, что ветер было так тяжело рисовать. Се Лянь пытался. Но всегда приходилось использовать сторонние ресурсы, для запечатления ветра. К сожалению, портрет того, кого так любил Лянь рисовать было иначе невозможно. Омега вздохнул. Ему не хотелось, чтобы все заканчивалось. Он желал остаться в моменте навсегда, сбегая от реальности как можно дальше. Прячась от печального конца пьесы за стопкой брошюрок. - Завтра прилетят. – прошептал Юань, подставляя красивое лицо под поцелуи солнечных лучей. Се Лянь не ответил, думая о многом и одновременно ни о чем. - Ты в последние дни другой. – продолжил Юань, затем, чуть замявшись, сказал: - Ты тоже не хочешь возвращаться? Лянь улыбнулся, но очень и очень грустно, подавленно и будто бы через силу. Этого было достаточно для того, чтобы Шэнь понял его и без слов. За пять лет они сблизились достаточно, понимая друг друга по жестам. - Ты связывался с Бинхэ? – спросил старший омега, выдыхая. Родное имя все еще отдавалось тупой болью в груди и неприятным ощущением на губах. - Естественно. Юань кивнул, не выглядя при этом удивленным, недовольным или обиженным. Он понимал, что они будут продолжать общаться. Се Лянь не станет прекращать общение с человеком из-за своего друга. - Хочешь знать, спрашивал ли он о тебе? – чуть хрипло произнес омега, поднимаясь, чтобы заглянуть в глаза другу. – Тебя тянет к нему даже спустя столько лет. Ты рыдаешь каждый цикл, отдаешь нам телефон, чтобы не связаться с ним, просишь запереть тебя. Вздрагиваешь каждый раз, слыша его имя, отчаянно делаешь вид, что не желаешь его знать, но проваливаешься, стоит крохам информации просочиться. Ты любишь его настолько сильно, что простишь рано или поздно. Прекрасно это понимаешь, и поэтому не хочешь возвращаться в Китай. Сейчас, услышав от меня ответ на твой невысказанный вопрос, ты хочешь сделать себе больно или же удостовериться в его любви к тебе даже спустя пять лет разлуки? Юань толкнул омегу в плечо. - Слишком агрессивно. Сбавь темп. Се хмыкнул, скрещивая руки на груди. - Я понимаю, что это тяжело. Он предал тебя, и доверять теперь ему ты не сможешь. Но почему бы не выслушать его однажды спокойно? Ты все равно будешь с ним, хочешь этого или нет. - Почему… почему ты говоришь это? Разве, как мой друг, ты не должен быть на моей стороне и сказать, чтобы я послал его? Лянь хихикнул, легонько касаясь своим кулачком плеча Юаня. - Кто, кроме меня, скажет тебе объективную правду? - Такую уж объективную? Се Лянь закатил глаза. Юань на это улыбнулся шире. - Но все же. Скажи честно. Почему мы обязаны быть вместе? Неужели нельзя разорвать это? – омега постарался объяснить. – Я люблю его. Но простить будто бы никогда не смогу. Стоит только подумать о нем, как накатывает осознание, что все было им подстроено. Что он манипулировал мною. Все было ложью изначально. - Простить не значит вернуть доверие. - Ты меня бесишь. - Зависть – это нормально. – подмигнул Лянь. - Ты мерзкий. Фу-фу-фу. Они засмеялись, легко сжимая ладони друг друга и отдаваясь этому прекрасному летнему дню. Лань Ванцзи застал их смех, но только покачал головой, ставя на столик между креслами поднос с напитками. Бледный желтый цвет лимонада красиво сочетал в себе зеленые лепестки мяты и прозрачные кубики льда, отдающие белыми бликами на стенках стакана. - Дочитал? – спросил Юань. Се Лянь жадно схватил стакан, принимаясь большими глотками выпивать напиток. - Устал. Решил посидеть с вами. Ванцзи любезно налил в пустой стакан друга новую порцию лимонада. Се Лянь благодарно кивнул. - Не верится, что осталась лишь пара месяцев до возвращения. – тихо сказал Ванцзи, тая в этом разные эмоции: и радость, ведь теперь он сможет проводить больше времени с семьей; и грусть, по прошедшим в спокойствии годам. - Пять лет так быстро пролетели. – поддержал Юань. Лянь сжал ладони друзей, решая ничего не говорить. Ведь просто сидеть и понимать, что рядом с тобой твои настоящие друзья, на улице прекрасный летний день, а столик рядом радует вкусными напитками, было просто чудесно. Остаться бы этом дне дольше. Спрятаться в самые трудные моменты, запечатлев это умиротворение в сердце замком, который не сможет пропустить ничего иного. Вот бы лето никогда не заканчивалось. *** Лететь с маленькими детьми было просто ужасно. Раньше, когда они были совсем крохами, то спали всю дорогу. Сейчас же близнецы вели себя так, как полагается любому ребенку: любопытно рассматривали все вокруг, бегая по борту самолета и задавая бесконечное количество вопросом всем тем беднягам, которые попадались им на пути. - Сычжуй и Цзинъи. – строго окликнул малышей Хуа Чэн, заметив, что мальчишки собрались вытянуть все силы из бортпроводника. – Сядьте рядом. Иначе я пожалуюсь дяде Ляню. Близнецы переглянулись, размышляя о вариантах и том, какой лучше: узнать ответы на свои вопросы, или же умереть от щекотки своего дяди. Поняв, что умирать дожив до пяти лет было бы глупо умирать, ребята послушно сели на свои места, пристально глядя на альфу перед собой. - Молодцы. – улыбнулся Хуа Чэн, затем приложил палец к губам. – Ваш папочка не спал всю ночь. Дайте ему вздремнуть. А то, я подозреваю, что и этой ночью ему не дадут поспать. Сычжуй нахмурил бровки. - Кто не даст папочке спать? - Отец. – ответил Цзинъи, подняв вверх палец. Хуа удивленно глянул на малыша. Тот начал деловито объяснять свое высказывание. - Ночью отец будет обнимать папочку, потому что очень сильно скучал. Альфа подавил приступ смеха, сжав плотно губы. - А нас он не будет обнимать? – тут же спросил Сычжуй, хмурясь. – Нечестно. Хочу обниматься с ними. - Тогда надо будет спать с ними в кровати. – умно произнес Цзинъи. – Тогда папочка опять будет звать нас малышками. - Мы не малышки. – покачал головой Сычжуй. - А мы не малышки. – согласился его брат. Хуа Чэн тихо посмеялся. Мальчишки быстро устали болтать и теперь вновь посмотрели на мужчину, ожидая от него чего-то. Альфа, со вздохом, протянул им планшет с мультиками. Близнецы благодарно улыбнулись. - Скажите своему папочке об этом, я сдам вас дяде Ляню. Близнецы подняли вверх большие пальчики и умчались на кресла в конец, устраиваясь рядом с тарелкой с нарезанными фруктами и принялись выбирать мультик, тихо советуясь друг с другом. Хуа Чэн покачал головой и вернулся к работе. Когда самолет планировал снижаться, пришлось быстро спрятать планшет от детей, пристигнуть их и разбудить дремавшего рядом Вэй Усяня. Омега открыл глаза, медленно моргая. Избавиться от сонливости получилось с трудом. Но стоило ему прийти в себя, как тут же дернулся, ища взглядом детей. Близнецы нашлись рядом с Хуа Чэном, спокойно глядящими в иллюминатор самолета. - Спасибо. – поблагодарил Вэй. - Пожалуйста. – кивнул Хуа Чэн. – Инь Юй на почту сбросил варианты помещений и интерьеров. Посмотри их. И отбери людей для выставки. Нужно сделать все максимально быстро. В сроки. Превращаться из друга в босса у этого альфы получалось проще всего. Голос становился глубже, ниже. А взгляд приобретал серьезность. - Хорошо. Вечером все сделаю. Усянь потянулся, разминая затекшее тело. Мужчина вздохнул, внимательно наблюдая за детьми. - Как ты с ними управляешься? - Грожу рассказать все Ляню. Омега не смог сдержать улыбки. Да, мучать детей у Се Ляня получалось просто прекрасно. Как и завоевывать их любовь и доверие. Различные стороны и умения поражали. На его фоне, Усянь чувствовал себя неважно. Сколько бы он не пытался, справиться с детьми у него не получалось. Иногда он срывался, начинал кричать, но быстро замолкал, прикрывая в ужасе рот и быстро извиняясь. Чаще всего он мог все им позволять, от чего оба ребенка выросли слишком… непослушными. - Вы не говорили еще о детях? Хуа Чэн покачал головой. - Рано. Сейчас не время для них. После уже можно будет подумать. Усянь вздохнул. - И все же. Вы оба трепетно относитесь к близнецам. Ты не раз становился нежным во время визитов в школы или детские больницы. Мужчина пожал плечами на слова омеги. Он особо не задумывался о ребенке. Да, в перспективе, иметь своего наследника было бы здорово. Но в ином, нежели туманном и далеком, смысле думать о детях не хотелось. Сейчас было слишком много проблем. В будущем их будет в разы больше. Нужно было сделать столько всего, перед тем, как поговорить с Лянем на эту тему. - Можете забирать наших на выходные. Няни устают от них больше меня. Даже дядя Лань не справляется. А он нашел некое подобие управы на меня в юношестве. - Я подумаю. Разговор стих. Усянь вновь почувствовал усталость, к ней добавилась тошнота. Поэтому омега предпочел только прикрыть глаза, ожидая посадки. Хуа Чэн откинулся на спинку кресла рассматривая фото, которые ему прислал его парень. Дети восхищенно обсуждали сказку про облака, которую им читал на днях Лань Сичэнь. В Вене было тепло. Из аэропорта их забрал водитель. Дети вновь начали активничать, заляпывая окна машины пальчиками, рассматривая город. Хуа сидел впереди и просто листал социальные сети. Усянь же просматривал присланную по работе почту. Тихое радио разбавляли лишь разговоры близнецов. Дом в тихом районе столицы показался ярким пятном на горизонте. Малыши, которые были здесь впервые, восхищенно обратились к папе: - Там? Там? - Да, там. – ответил им родитель, прикрывая крышку ноутбука. Мальчишки тут же возбудились еще сильнее: нетерпеливо начали дрыгать ножками и ручками, одновременно задавая тысячу и один вопрос. Усянь старался отвечать, не отвлекаясь от рабочего чата. Когда машина остановилась, то показалось, что выдохнули все, включая водителя. Лань Ванцзи вышел встречать прилетевших один. Альфа галантно открыл дверь, помогая Сычжую выбраться из детского креса. Мальчишка повис на шее отца, лепеча о том, как скучал. Цзинъи, оказавшийся с противоположной стороны расплакался, желая тоже выбраться. Усянь расстегнул его ремешок, и ребенок тут же помчался вперед, прыгая по ногам родителя в том числе, чтобы тоже обнять своего отца. - Привет. – помахал ладонью Хуа Чэн, перехватывая свой чемодан. – Где все? - Юань поехал в больницу, сдавать анализы. Лянь еще не вернулся из Англии. – Хуа удивленно поднял брови. Ванцзи, заметив, уточнил: - Ты не знал? - Он мне не сказал. Альфа пожал плечами, спуская своих детей на землю. Усянь вышел к нему, сжимая запястье. - Я пойду в дом, работы полно. Дети на тебе. – и прошел мимо, не обращая внимания на выражение лица своего жениха. Хуа дождался омегу и зашел вместе с ним внутрь. Ему надо было поговорить с Се Лянем. Срочно. Ванцзи, оставшийся с детьми, посмотрел им в след. - Где ваши чемоданы? – спросил он строго. Мальчишки быстро схватили свои желтые детские чемоданчики с нарисованными на них уточками. Затем гордо продемонстрировали их родителю. - Молодцы. Лань Чжань перехватил ручку багажа своего жениха и вместе они зашли в дом. Мальчики деловито шагали рядом, всем своим видом показывая свое абсолютно серьезное настроение, пародируя выражение лица их альфы-родителя. Когда вещи были доставлены в спальню, оба мальчика поставили руки в боки, улыбаясь и требуя похвалы. Ванцзи погладил темные макушки. - Отец. – позвал Сычжуй. – А что мы будем делать? - А ты дашь нам посмотреть мультики? - А мы пойдем гулять? - А когда будет кушать мороженное? - А будем купаться на море? - А можно покататься на велосипеде? - А… Вопросы, как и всегда, сыпались нещадно. Близнецы, не перебивая друг друга, продолжали заваливать ими своего отца. Ванцзи, растерявшись, не сразу смог уловить момент вставить слово. Когда же получилось, он попросил детей помолчать. - Сначала надо принять ванну. Потом сходим пообедать куда-нибудь. - А папе возьмем? – тут же спросил Цзинъи. - Папа будет кушать салат. Я знаю какой. - Я тоже знаю! – перебил Сычжуя брат. - Ну и какой? – хитро улыбнувшись, решил проверить мальчик. Близнец задумался, приложив пальчик к подбородку. - С помидорками! - Дурак! – рассмеялся Сычжуй тут же. – Папа кушает цезарь! - Там же есть помидорки! - Да в любом салате есть помидоры! - А вот и не в любом! – принялся защищаться Цзинъи. - Отец. – позвал Сычжуй, хмурясь. – Отец. Скажи же, что помидоры есть в любом салате! - Во многих… - начал мужчина, но его перебил второй сын. - Видишь! Отец сказал, что много где есть! - Нет. Отец хотел сказать другой. – покачал головой Сычжуй. - Нет! Мальчики вновь начали спор, невольно затыкая растерявшегося отца. Лань Чжань, не привыкший к подобному, чувствовал себя выбитым из колеи. Когда ему постараться успокоить сыновей, если они и слова не дают вставить. Входная дверь хлопнула. На звуки криков подошел легко одетый Шэнь Юань с шопером на плече. Омега склонил голову и нежно произнес: - Кто это тут у нас? Близнецы на голос Юаня отвлеклись и тут же громко закричали, сбивая с ног омегу, крепко его обнимая. - Дядя Юань! Дядя Юань! Шэнь довольно пригладил волосики мальчишек. - Что это вы тут устроили? - Мы спорили. – признался Цзинъи. - А в спорах рождается истинна! – со знанием дела произнес Сычжуй. Юань посмотрел на Ванцзи, спрашивая у него детали. - Я пытался отвести их в ванную. А после мы собирались пройтись за обедом. - Дядя Юань, ты пойдешь с нами? – спросил Цзинъи. - М, почему бы и нет? – улыбнулся омега. – Но сначала вы должны принять ванну. И слушать своего отца. А то я все расскажу дяде Ляню. Мальчики вздрогнули и быстро поднялись на ноги. Схватив ладони своего родителя, мальчики принялись тащить его в поисках ванной. Юань улыбнулся, наблюдая за растерянным лицом друга, скрывающимся в комнате. Омега постучал в спальню, находя в кресле у столика полностью погруженного в работу Усяня. Тот перевел взгляд на друга и помахал ладонью. - Я чуть-чуть поработаю. Ванцзи жив? – спросил Вэй, не отвлекаясь от экрана. - Пока. Но мы уже теряем его. – пошутил Юань. - Был бы тут Лянь, они бы так себя не вели. Кстати, почему не сказал, что он улетел в Англию? - Хуа Чэн был сильно удивлен? - Скорее расстроен. А если мой начальник в плохом настроении, то мне прибавится работы. Так что не уходи от ответа. Отдуваться-то я буду. О том, что Усянь работал на Хуа Чэна и полностью управлял фондом его матери, все прекрасно знали. Конечно же, глубже никто не рыл. Альфа лишь объяснил это как постепенное перенимание дел Главы, а Усянь назвал это уходом от скуки. Никто не знал о том, для чего на самом деле был взят под контроль фонд, для чего он был настолько активен. - Что-то произошло. Подробностей не знаю. Вот он и улетел. – Юань улыбнулся. Естественно, он знал. Информатор, который должен был предоставить доказательства по делу работорговли, перестал выходить на связь. Се Лянь решил проверить все лично, замаскировав все под поездку к старому другу на выходные. Но знать об этом другим не надо было. Только лишь Ванцзи и Юань были посвящены в подробности. Но сказать про друга было бы глупо. Усянь быстро бы догадался, что это ложь. Так что Шэнь выбрал более простой способ: сделать вид, что не знает. - Если я не вылезу из-за экрана все лето, то виноват будет именно он. Так ему и передай. Юань серьезно кивнул, сдерживая смешки. Затем вышел, как только услышал голоса детей. Голые малыши выбежали из ванной, забегая в спальню родителей. - Папа! Смотри у нас голые попы! – мальчики рассмеялись. Лань Чжань, полностью мокрый, выбежал вслед за сыновьями с огромным полотенцем в руках. - И ножки делают «шлеп-шлеп». – поделились близнецы. Омега вздохнул, вставая из-за стола. Он сел на корточки, сразу же щипая щеки обоих сыновей. - Я эти голые попы сейчас посажу как редиски. Если слушаться не будут. - Редиски! Редиски! – рассмеялись мальчики. Лань Чжань поймал отвлекшихся детей полотенцем. Те принялись хохотать громче. Альфа растерянно посмотрел на жениха. - Извини. - Не стоит. – махнул рукой Вэй, открывая чемоданчики детей. Однако вместо крох одежды там были только их игрушки. Закатив глаза, Усянь раскрыл свой багаж, принимаясь искать что-нибудь достаточно удобное и тяжело снимаемое. - Мы идем за обедом. Поэтому час другой нас не будет. Можешь работать. - Мгм. Омега достал искомое и бросил одежду на кровать. Усянь схватил Сычжуя и, пощекотав белый животик, принялся его одевать. Ванцзи сел рядом, удерживая сына в полотенце. Цзинъи недовольно пихал ножками, но быстро смирился, успокаиваясь. - Если хочешь, мы можем задержаться до вечера в городе. – предложил альфа. – А ты сможешь поработать. - Буду благодарен. – кивнул отрешенно Усянь. - Только не корми их за ужином сладким, не уснут. Ванцзи серьезно кивнул, перехватывая одетого Сычжуя, пока омега схватил второго сына. - Могу и завтра их забрать на весь день. - Сойдешь с ума. – покачал головой омега. - Лянь прилетает вечером. Мы сходим с ним в парк. Его они слушают. Усянь улыбнулся, заканчивая, и усадил одетого близнеца на колени. - Я пойду с вами. А Лянь пускай побудет с Хуа Чэном. Тогда и мне работы убавится. - Все будет хорошо? – уточнил Ванцзи. - Не переживай, Лань Чжань. Все будет хорошо. *** В ярких плавках по двору бегали близнецы, весело обливающими друг друга из игрушечных водяных пистолетов. Мальчики уже были полностью мокрыми, но это не останавливало их от продолжения своей игры. Усянь устало подпер голову кулаком, просматривая присланную работу на планшете. Рядом чистил фрукты от кожуры Ванцзи. Альфа осторожно бросал их в миску, чтобы позже использовать в приготовлении напитков. Оба родителя каждые пять минут поглядывали на резвящихся детей. В бассейне неподалеку нежился Юань, прикрыв глаза солнечными очками. На шезлонге у воды лежал Лянь. Покачивая ногами, он лениво переворачивал страницы книги, которую без всякого интереса читал. Хуа Чэн вышел с подносом из дома и поставил его перед женихами. Схватив одну из пиал с мороженным, альфа кивнул на слова благодарности и прошелся сквозь «зону сражения» к Се Ляню. Омега тут же поднял заинтересованный взгляд на своего парня и не сдержал улыбки. - Твоя мешанина. – он протянул тарелочку омеге, тот довольно подмигнул и подвинулся, прося сесть рядом. - Не мешанина. А эксперимент. Накануне вечером Лянь растопил три вида мороженного: ванильный, клубничный и шоколадный с печеньем пломбиры. Затем все тщательно перемещал и отправил в морозилку. Хуа Чэн достал «эксперимент» и украсил сделанные специальной ложкой шарики нарезанной клубникой. Мужчина сел рядом с парнем. Омега тут же схватил клубнику и поднес к губам Чэна. Тот послушно раскрыл рот, принимая ягоду, и, напоследок, игриво прикусил подушечки Ляня зубами. Се хитро улыбнулся, тут же целуя укушенное место. - Имейте совесть! – крикнул им Юань. Старший омега вылез из воды, накидывая на тело полотенце, и осуждающе (а главное, излишне показательно) покачал головой. Он присоединился к женихам, тут же перехватывая чашку с мороженным и уходя внутрь дома. Лянь пожал плечами и вернулся к своему мороженному. Прикрыв глаза в блаженстве, омега довольно причмокнул губами. - Вкусно? – задал вопрос альфа, перехватывая ложечку пальцами и пробуя. - Слишком сладко. – хихикнул Се. – Но пойдет. Пусть я и не любитель такого. Хуа Чэн пожал плечами. Альфа зачерпнул мороженное ложечкой и приставил к алым губам своего парня. Лянь послушно принял предложенное, показательно причмокивая губами, на которых остались светлые подтеки тающего пломбира. - Сладко-о-о. – протянул мужчина. – Сань Лан, сладко. - Гэгэ обещал съесть то, что сделал. – напомнил вчерашние слова омеги. Лянь надул недовольно губы. - Если Сань Лан покормит меня, то я соглашусь стойко выдержать сие наказание за порчу продуктов. - Гэгэ, не стоит флиртовать со мной на глазах детей. Они могут начать задавать вопросы. - Это лишь невинное предложение, Сань Лан. Они улыбнулись друг другу, продолжая флиртовать и есть одно на двоих мороженное. Вэй Усянь смотрел на это с ноткой отвращения. Все же, наблюдать за тем, как твои друзья так откровенно и грязно флиртуют, было неловко. Ванцзи неловко посмотрел на ложечку, торчащую из пломбира его жениха. - Ты можешь работать, а я буду кормить тебя. Вэй перевел отрешенный взгляд на альфу, не понимая смысла фразы. Затем широко раскрыл глаза в осознании, а после и вовсе рассмеялся, привлекая внимание детей к ним. Лань Чжань отвернулся, пряча покрасневшее лицо. - Господи, Лань Чжань. – продолжал смеяться омега. – Не говори мне такого с таким выражением лица. - Это для удобства! – постарался оправдаться Чжань, но был слишком смущен. Сычжуй и Цзинъи заметили тарелочки с пломбиром и устремились вперед, чуть не сбивая друг друга по пути. Мальчишки облепили столик, но без получения разрешения не решались протянуть ручки к сладкому. - Можете взять. – разрешил Усянь. – Но кушать за столом. - Хорошо! – крикнули мальчишки и, схватив по тарелки, побежали в сторону недалеко стоящей беседки, где принялись есть свое мороженное. Ванцзи неловко почесал затылок. - Ты хорошо с ними справляешься. Усянь сжал губы, качая головой. - Нет. Они большую часть времени проводят с нянями. А те часы, что со мной, я потакаю им во всем. Не могу… Не могу быть с ними строгим. Вспоминаю… - омега улыбнулся, прекращая говорить. - Я их вижу лишь летом и на фото. И не могу судить тебя. Вэй вздохнул. - Верно. Ты худший отец. Ванцзи кивнул. - Но я вернусь с вами в Китай и стану лучшим. – затем, покраснев, альфа добавил: - И отцом, и мужем. Он украдкой бросил взгляд на жениха, однако тот выглядел застывшим. Улыбка была чуть нервной, а зрачки нервно двигались влево-вправо, выдавая ворох мыслей, которые пролетали в голове омеги. Но тот лишь отвернулся, замечая на себе взгляд Ванцзи. Чжань хотел уточнить, все ли в порядке, когда на террасу вновь вышел Юань. В руках он держал телефон и выглядел слегка встревоженным. - Отец и глава Ло назначили дату свадьбы. – прошептал белеющими губами Шэнь, прежде чем потерять сознание, валясь в объятия подоспевшего к нему Ванцзи. *** Последние недели лета ребята решили провести в Греции. Причин тому было много. Но основой было – сменить обстановку. Дети резвились на пляже, выстраивая замки из песка, взрослые болтали, потягивая легкие напитки. Так и проходили дни. Вечером они всегда отправлялись в очередной ресторан, чтобы поужинать, а после гуляли по улочкам. В один из последних дней перед возвращением в Вену, решили прокатиться к знаменитому своей красотой пляжу у берега острова Корфу. Се Лянь не без приятного удивления отметил, что людей на пляже вечером не было. Они с Хуа Чэном прогуливались к кромке воды в непривычной тишине. Возможно где-то проходило какое-то увлекательное мероприятие, которое собрало большую часть отдыхающих. А может им просто повезло застать столь редкий момент – пустынный пляж в самый разгар сезона. Солнце уже готовилось скрыться за горизонтом, уступая место дня ночи. Редкие, но самые яркие звездочки медленно загорались на алом небе. Лянь счастливо сжал пальцы, чувствуя крепкую хватку альфы. Он не заметил, как они ушли достаточно далеко от друзей, оказываясь теперь действительно одни. Лишь тихий шум редких волн и звуки зарождающийся ночи. - Знаешь, какое самое запоминающееся воспоминание у меня связано с Гэгэ? – вдруг потревожил музыку природы Хуа Чэн. - Какое же? – улыбнулся Се Лянь. Хуа остановился, вынуждая и омегу сделать это же. Альфа сел на песок, касаясь лодыжки Ляня, пальцами оглаживая нужную кожу. - Позволишь? Се заинтересованно кивнул и поднял ногу, позволяя снять с себя сначала одну сандалию, затем вторую. Чэн встал, отряхивая песок, и тоже снял обувь. Мужчина протянул ладонь, а омега спокойно вложил свою руку в альфью. - Побежали. Не успел Се Лянь и слова вымолвить, как Хуа рванул вперед, утягивая за собой парня. Удивленным подобным омега побежал инстинктивно и вынужденно, оттого медленно, неаккуратно. Но Лянь быстро принял правила игры, которую затеял его альфа и прибавил скорости, двигаясь совсем рядом. Солнце медленно тонуло в лазурном море, а пара все продолжала бежать вперед. Настолько увлекшись, что Лянь и не заметил загоревшихся вокруг него огоньков. Он вздрогнул, когда впереди показалась арка. Величавые плетеные ветви стояли прямо у кромки воды так, чтобы закатное солнце попадало обзором прямо туда. Пара остановилась. Се Лянь вздохнул, осматриваясь. Они убежали дальше, города виден был лишь пятном вдали. Однако вместо огней поселения, вокруг, на белоснежном песке, то тут, то там, были разложены горящие теплым светом сферы. Ветер смахнул прилипшие к коже пряди. Лянь повернулся, замечая подошедшего к арке альфу. В свете закатного солнца, что тонуло позади, Хуа Чэн выглядел прекрасно. Чернильные пряди трогал ветер, а кожа принимала алый свет светила, отражала, румянилась под ним. Се Лянь не смог вдохнуть, заглядываясь на своего парня. Его легкие обожгло, когда морской ветер резко ворвался в легкие. — Ты — это ты. — вдруг повторил давно сказанные слова Хуа. — И никто иной. И мне нравишься именно ты, а не определение общества. Я не разочаруюсь. Омега всегда помнил тот вечер. Губы хранили чувства, вложенные в мимолетные касания, а в нос ударял холодный запах соленого моря, песок под ногами, липнувший к коже ступней, и бешено бьющееся сердце. - Однажды я сказал это. Сказал, преисполненный наивным желанием показать, что я приму тебя любого. Со всеми страхами и грехами. Но тогда я видел лишь прекрасный образ перед собой. Образ благородного светлого спасителя, что позволил коснуться кончиков своих пальцев. Теперь же, передо мной стоит человек. Человек, что волен совершать поступки любого рода. Тот, кто способен ошибиться. Готов поступать жестоко. Может ненавидеть. Но сколько бы грязи ты мне не показал, я всегда вижу лишь одного тебя. Моего Се Ляня. Хуа Чэн сел на одно колено, ловко доставая бархатную коробочку. - Я люблю тебя. Именно тебя: жестокого, ранимого, смеющегося и влюбленного. Тебя любого. И только тебя. Альфа открыл коробочку демонстрируя белоснежное кольцо, тут же принимающее свет уходящего солнца. Алые камни, складывающиеся в узор маленьких порхающих бабочек, светились. - Станешь ли ты моим мужем? Се Лянь знал, что скоро услышит этот вопрос. Он планировал, чтобы они вместе выбрали кольцо, и Хуа Чэн сделал был предложение на каком-нибудь банкете. Таков был план. Сделать этот момент общественным, показать всем вокруг и брату, что он счастлив, что волен поступать так, как сам желает. Сейчас они были одни. Только море, ветер, солнце и звезды. Этот момент стал личным, интимным. Стало холодно. Очень холодно. Лянь удивленно коснулся льдинок на своей коже, ловя несколько крупных слезинок. Почему же он не понял, что плачет? Почему? Сердце больно стучало в груди и все перед глазами поплыло. Омега зажал рот, падая на песок коленями, все никак не схватывая контроль над собой. - Гэгэ? – позвал Хуа Чэн и уже собирался встать, как Се Лянь бросился в его сторону, сваливая на мокрый песок. - Да. Да. Да! – кричал омега, прижимая к себе своего Сань Лана. – Согласен. Я согласен! И солнце, будто услышав желанные слова, утонуло в море, забирая с собой алые оттенки неба. Теперь они навсегда останутся гореть в камнях на белоснежном золоте. Поцелуй вышел неприятным из-за воды и песка вокруг, но им было неважно это. Се Лянь и Хуа Чэн продолжали целоваться, совершенно позабыв про все на свете. Сейчас это было неважно. Это не было главным, лишь их чувства, что лились через край. Это был их последний счастливый визит на море. После они больше не смогут быть спокойными, глядя на водную гладь, ласкающую песок. Отныне море станет для них самым ужасным местом на свете, хранящим болезненные воспоминания.