Немного о цветении и увядании тихими разговорами

Будучи младше Юань часто вел себя достаточно нагло, чувствуя полную безнаказанность в определенных поступках. Однако отец каждый раз останавливал самые безбашенные его порывы взглядом глаз, полных разочарования. И омега выдыхал. Юань всегда больше всех на свете любил и уважал отца. Сильный, самоуверенный и невероятно стойкий мужчина заслуживал этого хотя бы от родного сына. Поэтому пусть и позволял себе резкости, но Юань всегда принимал выборы отца: лечь в клинику из-за обычного насморка, учиться играть на традиционных китайских музыкальных инструментах, наряжаться на национальные праздники в ханьфу, и многое другое. Да, юноша поворчит, выскажет, но сделает. Всегда делал. И не спрашивал причины. Но с Бинхэ все было иначе. Странная быстрая помолвка и свадьба с знакомым из детства. Юань бы не был удивлен, если отец преподнес бы ему вести о замужестве с Лю Цингэ. Но Бинхэ… Отец не любил его. Презирал. Настолько, что сдерживать свои порывы было болезненно — мужчина сжимал веер в руках о переломанного основания. Поэтому Юань хотел знать причину. Он понимал, что тут что-то нечисто. Что есть кто-то, угрожающей его отцу. Поэтому он собрал все силы в кулак и вошел в кабинет своего любимого дядюшки. Тяньлан сидел за столиком на диванчике и пил кофе. Он казался болезненным: бледное лицо с сухими губами ярко контрастировало с тем, как глава выглядел вчера. — Дядюшка. — позвал Юань. Мужчина вздрогнул и отложил чашку. Альфа улыбнулся и жестом пригласил присесть напротив. — Как ваша прогулка с Бинхэ? Юань качнул головой. — Дядя, могу ли я быть с вами наглым? Тяньлан удивленно поднял брови, но, улыбнувшись, кивнул. Юань сжал и разжал ладони, нервничая. — Как ты на самом деле познакомился с моим отцом? — Юань… — тихо произнес альфа и вздохнул. — Почему ты думаешь, что известная тебе история — ложь? — Потому что записи в архиве пусты. Что вы пытаетесь скрыть? — Записи в архиве? — переспросил Тяньлан, затем выдохнул и прикрыл лицо ладонью. — Ты был в архиве и пытался выяснить причину, по которой мы так быстро свели вас с Бинхэ? Ох, Юань… Мужчина встал и прошелся к большому окну. Он всмотрелся в синеву моря. Иногда Юань забывал о такой стороне главы клана Ло. Всегда Тяньлан представал веселым и смелым бойким альфой, с которым было приятно общаться. Но порой проскальзовала в нем эти печаль и усталость. — Не думаю, что мне стоит тебе врать. Но и рассказать всю историю я не могу. Ведь это право твоего отца, а не мое. Сяо Цзю спас очень важного для меня человека. Я поклялся ему отплатить когда-нибудь и отдать собственную жизнь. Однако он лишь попросил исполнить одну его просьбу. Все это время я предполагал, что он хотел бы спокойной жизни в моем клане после твоего взросления. Но одной поздней ночью он разбудил меня ото сна, нарушив все мыслимые и немыслимые каноны морали, и попросил обручить тебя с Бинхэ. Все мои вопросы он проигнорировал. Лишь плакал и умолял выполнить просьбу. Все внутри упало. Юань почувствовал странную и оглушающую пустоту. Во-первых, да, он является причиной. С собственными проблемами Шэнь Цинцю не стал бы первым делом бежать к кому-либо и показывать себя в таком состоянии. А значит угрожали самому дорогому в его жизни. Во-вторых, сам Тяньлан не знал причины. И это многое говорит о человеке, затеявшем это все. — Это как-то связано с Безликим Баем? — назвал первое попавшееся в памяти имя омега. Тяньлан сжал губы и вдохнул. Затем повторил это несколько раз и внимательно посмотрел на юношу пронзительным взглядом, от чего Юаня пробила дрожь. — Ты прочитал это в архиве, да? Черт. — он улыбнулся и прочесал пальцами темные волосы. — Кто это? — Юань, ты должен дождаться Бинхэ, выйти за него замуж и уехать из Китая. Это мой тебе совет. Сделай это ради своего отца. Больше мне нечего тебе рассказать. — Но дядя… — начал омега, однако быстро осекся и замолчал. — Я тебя понял. Тогда мне ответит мой отец. Прошу меня простить. Юань быстро вышел из комнаты и почти побежал к своей спальне. Его трясло. Больше от осознания, что он опять стал причиной краха своего отца. Стоило ему начать дышать свободно, как происходило нечто, напоминающее ему о долге перед родителем. Каждый раз это было похоже на ловушку, из которой он никогда не сможет выбраться. Коридоры сменялись, но двери спальни все не попадались на пути. Юань наконец выбежал в сад и вздохнул полной грудью. Ребра сжались в спазме. И юноша запрокинул голову к небу, всматриваясь в редкие белоснежные облака на голубом небе. Кажется его знобило. — Шэнь Юань? — послышался голос Се Ляня позади. Омега быстро собрался и обернулся. Шэнь нервно улыбнулся и помахал ладонью. Се Лянь подошел ближе и улыбнулся. Он все еще был в той же одежде, что и утром. Однако выглядел как-то совсем иначе. Более собранным. — Все нормально? — спросил юноша. Юань не ответил, нервно передернув плечами. Ему не хотелось отвечать. Не хотелось возвращаться в дом. Не хотелось ничего… Омега покачал головой. — Не хотите прогуляться? — спросил Шэнь. — Я не против. — улыбнулся Принц. Они двинулись вперед по дорожке. Опадающая листва громко шелестела, перекрывая шум морских волн. Оба юноши молча шли, изредка вздыхая. С Се Лянем некоторые эмоции казались глупыми и детскими. Элегантный и статный юноша, всегда держащий ровную осанку и снисходительную улыбку. По сравнению с Юанем, воспитанным в некой вседозволенности, по Принцу было видно строгое воспитание. И он не срывается на эмоции, сбегая сам не понимая куда. А ведет себя достойно. — Почему вы такой? — Какой я такой? — улыбнулся Се Лянь. — Как вам удается так мастерски себя держать? Чтобы не произошло, вы не меняете выражения лица. Омега поднял удивленно брови и рассмеялся. Он быстро пожал плечами. — Просто это все мои эмоции. — хихикнул Се Лянь. — Все вы шутите. — покачал головой Юань. Они остановились у кромки пляжа. Юань присел на деревянную дорожку, свесив ноги на песок. Се Лянь сел рядом. — Нашли то, что искали? — Можно и так сказать. Как я и думал, найти информацию об этом человеке весьма затруднительно. А вы? Юань покачал головой, затем повернулся к Се Ляню. Омега смотрел на море, внимательно следя за волнами, накатывающими на берег белой пеной. Его кожа не казалась идеальной и мраморной, а бледной, болезненной. Тело, скрытое за одеждой — тощим. Невольно Юань почувствовал между ними странную связь. — Се Лянь, вы чтобы вы выбрали: спокойную жизнь или правду? Принц замер. Он долго молчал, продолжая смотреть вдаль. Настолько, что Юань перестал ждать ответа. И уже собирался перевести тему, когда послышался хриплый голос рядом. — Правду. — он замолчал, предпочитая не продолжать. А Юань решил оставить этот ответ не прокомментированным. Юань задумался. Он думал, что все будет просто. Выяснить правду казалось легко. На самом деле все рушилось. Скорее всего омега убегал от осознания того, что вновь причинил неприятности отцу. Было сложно признать это и принять, что он никогда не вырвется из этого лабиринта. Се Лянь вытянул руку и поймал пальцами морской бриз. Он улыбнулся, выглядя при этом наконец расслабленным. — Рядом с вами Бинхэ. Тот, кто подставляет плечо сейчас и принимает любой ваш выбор. Помните пожалуйста об этом, и решение дастся проще. — Если я приму решение, вы расскажите мне все? — Определенно расскажу. Но то, во что вы влезаете — опасно. Вы правда хотите этого? — Возможно. Я хочу знать правду, потому что спокойной жизни мне без нее не получить. — О, вот как вы думаете? — усмехнулся Принц. — Разве это не очевидное заблуждение? Не станет ли правда вашими оковами? — Вы ведь и сами выбрали правду. Неужели не хотите стать свободным? — У всех есть их роль. Свою я давно выбрал. И теперь обязан следовать ей. Даже если это станет моими оковами. Я надел их на себя сам. — пушистые волосы Ляня растрепались. — То же касается и вас. Готовы ли вы отнять у себя свободу? Юань пожал плечами. — Я просто хочу понимать причину, по которой сделаю это. Хочу знать все. — Тогда почему бы вам не задавать вопросы нужным людям? Юань кивнул. А Се Лянь покачал головой, давая понять, что имя человека, всплывшего сейчас у него в голове неверное. Будто зная это наверняка. Однако Шэнь решил проигнорировать этот знак. И полностью погрузился в собственные мысли. Когда начало холодать, а небо заволокло тучами, оба юноши пошагали к дому. Путь назад был тихим, потому что оба омеги увлеклись размышлениями. Стоило войти в дом, как по крышам забарабанил дождь. Прислуга тихо убирала в комнатах и коридорах, замолкая при виде двух господ. Се Лянь и Юань расстались на подходе к своим спальням. Юань наконец зашел внутрь и осел на пол, выдыхая. Он чувствовал усталость. Хотелось лечь спать и проснуться лишь к моменту решения всех загадок. К сожалению, он является слишком важной частью всех этих вопросов — ему предстоит отыскать ответы. Однако, засыпая на кровати после хорошего горячего душа, Юань подумал лишь об одном. Кто же такой Безликий Бай, которого так боялся дядюшка Тяньлан. *** Следующие дни выдались дождливыми. Серые тучи все не желали пропадать с неба, от того и весь пейзаж за окном выглядел мрачно и скучно. Юань, особо не блещущий отличным настроением, казалось, потерял все надежды приобрести его обратно. Дни разбавлялись беседами со старейшинами клана, которые с радостью рассказывали разные интересные истории, погружая в историю семьи Ло. Омеги семьи проводили мастер-классы: вместе с Се Лянем их научили делать свечи (которые по легенде стоило подарить своему возлюбленному), с Принцем они вышивали, пытались приготовить семейные блюда (после них кухня отмывалась очень долго). В общем, Юань старался максимально отвлечься. Рядом с Се Лянем получалось весьма хорошо. Потому что Се Лянь был настолько невинный, что каждая его реакция была бесценна. Забавно было, что у идеального Принца все валилось из рук. Каждый раз он упорно начинал с начала и пытался довести до идеала. Поэтому после таких мастер-классов он всегда облегченно выдыхал. — И как у вас это получается? — спросил Принц, откладывая цветы в сторону. — Меня обучали всему этому, но почему сейчас это дается так тяжело. — Расслабьтесь. — улыбнулся Юань, добавляя в свою композицию последние веточки. — Уверен, что Хуа Чэн примет от вас все, что угодно и любого качества. Се Лянь покраснел и отвернулся. Юань с улыбкой проследил за чужим смущением. Припомнив вчерашние пирожные, которые, мягко говоря, получились ужасными на вкус и вид, Шэнь не хотел обидеть Принца. Скорее дать ему понять, что Хуа Чэну, гордо съевшему всю тарелку не поморщившись, абсолютно все равно на умения или не умения омеги. — И все же… — Се Лянь вздохнул. — Мне бы хотелось сделать что-то очень хорошее. Юань снисходительно улыбнулся и вернулся к составлению букета. Общаться с Се Лянем оказалось намного проще, чем казалось до этого. Да, его жесты и выражение лица, вырезанные учебниками по этикету, немного бесили и пугали. Но это не отменяло того, что собеседником Принц был хорошим и интересным. — Глава? — позвал его омега, учивший молодых господ собирать букеты из цветов местного производства. — Вы пришли навестить гостей? Тяньлан медленно кивнул, задумавшись. — Как успехи? — Юный господин Шэнь выглядит подавленным, но исправно старается исполнить то, чему учат. А юный господин Се… его упорству тяжело не позавидовать. Альфа улыбнулся. Вместе с омегой они вошли внутрь. Оба юноши склонили головы и встали, приветствуя хозяина дома. — Юань, могу ли я попросить оставить нас с Се Лянем наедине? Омега удивленно глянул на Принца и кивнул. Почему-то Юань не отказал себе в порыве быстро схватить и сжать чужую ладонь в своей, как бы поддерживая. Се Лянь проследил взглядом за удаляющимся другом и учителем и повернулся к главе клана Ло. Тяньлан его внимательно рассматривал с грустной улыбкой и молчал. Принц вздохнул и вежливо улыбнулся, оставаясь глупо стоять. — Вы очень похожи. — На кого же? — спросил омега. Альфа подошел ближе. Его сердце сжалось. Выверенная прямая осанка, вежливая улыбка, вместо нормальной эмоции, и грусть, тщательно спрятанная где-то в глазах. — На мою жену. — Вот как… Возможно Тяньлан ожидал иной реакции. Но Се Лянь все еще выглядел неизменно. С вежливой улыбкой юноша все еще стоял прямо, не смев сесть обратно без предложения главы. — Вы больше никак это не прокомментриуете? — А мне необходимо это сделать? — удивился юноша. — Это ведь вы видите во мне вашу жену. Я не был знаком с ней и никак не могу прокомментировать ваши слова. Альфа рассмеялся. — Вы правы. И чего я от вас жду? Принц пожал плечами. — Тогда ответьте мне. Вы любите моего сына? Впервые на лице появилась иная, кроме вежливости, эмоция. Однако Тяньлан точно не ожидал, что это будет гнев. Омега сжал губы и выдохнул, впервые потревожив собственную прямую спину. — Никогда не говорите мне подобного. — мягкий голос стал холоднее и жестче. — Как вы можете так наивно говорить об этом? Тяньлан замер, внимательно оглядывая юношу. Его ладони тряслись, сжимали друг друга пальцами. Дыхание стало неровным, частым. Было заметно то, как сильно Се Лянь желал успокоиться. Однако от чего-то не мог. — Зачем вам мой сын? Для чего вы его используете? — Использую? — улыбнулся омега зло. — Не думал, что глава столь наивен. Что не может следить за своими словами, я знал. Но о том, что вы такой… простой… — Следите за своими словами. — повысил голос альфа. — Вы хотели, чтобы я прокомментировал собственную схожесть с вашей женой? Что ж, вы правы. Мы похожи. Слишком сильно. И теперь, зная об этом, задумайтесь о своем поведении. Альфа протянул руку к юноше, однако он отпрянул, уворачиваясь. Тяньлан внезапно поддался вперед, ловя чужое запястье в свои пальцы. Он внимательно всмотрелся в кожу, затем поднял взгляд на мальчишку. — Думаете я настолько прогнил, что осмелился бы использовать человека, которого люблю? Никогда. Но никто не должен знать о моих чувствах. И вы обязаны сохранить это в тайне от всех. Даже от Сань Лана. Каждый человек должен в итоге уверовать в мое двуличие. Каждый должен предполагать, что я желаю использовать наследника клана. Даже сам он. — Вы ведь ребенок. Как можете говорить нечто подобное? Если желаете, я могу вас спрятать. Дать вам хорошую и безопасную жизнь. — Только потому что я напоминаю вам вашу жену? Хотите спасти меня? Вот только это бесполезно. Если мы оба хотим защитить дорогих нам людей, то обязаны следовать своим ролям. Я должен быть наследником и сыном. Вы главой клана и отцом. Тяньлан почувствовал опустошение. Слова, что говорил ему этот юнец задевали тем, что он не мог добраться до их сути, словно именно он был ребенком. Се Лянь казался взбешенным заторможенностью мужчины. Однако он лишь вздохнул, закрыв лицо руками. Нервыный юноша стал привычно вежливым. — Вы наивно полагаете, что имеете право судить людей? Что можете предлагать им нечто столь жестокое как надежда? Однажды вы спасли одного человека. Но это не значит, что сможете спасти других. Это слишком смело и отчаянно глупо. «Не так ли?» Се Лянь проигнорировал чужой шокированный взгляд. Его трясло от переполняющих эмоций. И как бы он не старался, волнение не проходило. Поэтому он быстро начал винить себя в собственном срыве на невинного мужчину. Но извиняться было поздно. Эмоции взяли вверх лишь из-за слабости омеги. Он виноват. Нечего было поддаваться собственным порывам. — Прошу меня простить. — сказал Лянь и вышел из комнаты. Он гордой медленной походкой пошагал вперед. Руки тряслись, поэтому он крепко сжал их пальцами в замок, принимая вид благовоспитанного юноши из влиятельного клана. Его сердце металось в волнении и страхе. Хотелось спрятаться в каморке из детства и не выходить, пока нежный голос его няни не позовет его. Мэй Няньцин бы ворчал позади на маленького омегу, влезшего за ребенком внутрь, но взволнованно ждал снаружи, готовясь принять в собственные объятия. Часто было легко держать свои мысли под контролем. Не думай. Не думай. Не думай. И он не думал. Но иногда эмоции брали верх, и омега ощущал тревогу и страх. Красные пятна вырисовывались следами за ним, будто напоминая о цене любой, даже самой малейшей, ошибки. Се Лянь вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Балконная дверь легко поддалась, и он вышел в холодные объятия ветра. Море волновалось в дали, тяжелые тучи медленно ползли по небу, неся в себе неиссякаемый поток воды. — Как же я устал. Се Лянь не стал уточнять даже для самого себя. Устал ли он постоянно бояться или же пытаться что-то исправить. В любом случае, бессмысленные размышления делают его слабым. Чувства, что дают надежду, необходимо перекрыть и спрятать. Никто не должен узнать. Никто не должен догадаться. Никто не должен узнать правду. Волосы омеги мягко кружились, поднимаясь и опускаясь обратно на голову. Его одежда была слишком легкой для погоды на улице. Се Лянь быстро замерз. Но не захотел заходить в комнату. Ему нравилось дышать свежим морским воздухом и смотреть вперед, на воду. Это успокаивало его. — Гэгэ. — послышалось из глубины комнаты вместе со стуком в дверь. Се Лянь не смог сдержать облегченного вздоха. Рядом с Хуа Чэном его отпускали тревожные мысли. Омега быстро прошелся сквозь помещение и стремительно открыл дверь, встречаясь взглядом с парнем. Тот был без линз. И его изюминка тут же привлекала внимание. — Твои глаза… — Я решил немного отдохнуть от линз. Гэгэ нравится? — Ты красивый. Любой. — Се Лянь отошел в сторону, приглашая Хуа Чэна в свою спальню. Тот послушно зашел. Альфа осмотрелся, тут же обращая внимание на открытые балконные двери. Се Лянь бледнел на глазах, а розовые губы отливали синевой. Омега замерз, но выглядел слишком счастливым, чтобы Хуа Чэн начал причитать. Поэтому, пока Принц быстро отдавал распоряжение служанке, юноша быстро прикрыл двери и прибавил температуру на пульте от отопления комнаты. — Как проходит твое утро? Чем ты занимался? — тут же спросил омега. Они сели рядом на диванчике перед кофейным столиком. Хуа Чэн почувствовал себя лучше, понимая, что Се Лянь пренебрег этикетом ради близости с ним. — Мы прогулялись с братьями в семейный склеп. — просто ответил альфа. — Как ваш мастер-класс? — Ничего интересного. Собиранием букетов я занимался будучи ребенком. Так что это у меня получилось достаточно хорошо. — Могу ли я ожидать его сегодняшним вечером? Или же у Гэгэ появился другой человек, которому он хотел бы подарить составленный букет? — Я не закончил его. — пожал плечами омега. — Немного разнервничался. — Что-то произошло? — Мои родители попросили вернуться меня скорее домой. — улыбнулся Принц. — Сегодня утром прислали человека. Хуа Чэн постарался припомнить, приходил ли этим утром кто-либо к ним. Однако не мог это сделать, как бы не старался. Тем не менее, Се Лянь выглядел подавленным. Конечно же альфа давно догадался, что у Принца не особо хорошие отношения с родителями. Но мог ли он спросить об этом? Имел ли право лезть в чужие отношения? Как бы сильно не хотел. — Мне рассказать тебе? — спросил Се Лянь. Хуа Чэн почувствовал сухость в горле, настолько, что не смог вымолвить и слова от волнения. Лишь кивнул и сжал ладонь омеги в своей. — Наши отношения… Не такие, как в твоей семье. Мы не ужинаем вместе, почти не видимся. И все сейчас очень запутанно. Старший брат желает скорее заполучить клан в свои руки, родители не желают его отдавать. Я должен был бы быть между ними, но… Хах. — Се Лянь рассмеялся. — Я ведь просто омега, не так ли? Красивый, но бесполезный принц. Все, что я должен делать никак не связано с моей семьей. Чтить этикет, быть идеальным и показывать престиж и уникальность моей семьи. Ведь я — Се Лянь, не так ли? Хуа Чэн почувствовал дрожь в собственных руках. Ладони омеги лихорадочно тряслись. Однако сам Принц на лице никак не отразил собственные чувства. Лишь действительно грустный пустой взгляд, спрятанный где-то глубоко. — Должен ли я… Я всегда… Не могу. Вместо слез по лицу прошла рябь. Се Лянь вздохнул и вытянул ладони из чужих пальцев. Альфа заметил то, как тяжело давались искренние эмоции Ляню. Он мог рассмеяться, или рассердиться в какой-то момент, но от чего-то грустить этот юноша не умел. Да и Хуа Чэн не помнил, когда Се Лянь мог бы. — Когда придет момент, ты сможешь сказать мне. И я выслушаю тебя. Всегда. Се Лянь не ответил. Тонкие запястья быстро опутали шею альфы, а губы Принца коснулись чужих губ, целуя. Спустя несколько дней после их прогулки по пляжу, они вновь целовали друг друга в спальне омеги. Лянь откинулся на спину, утягивая с собой Хуа Чэна. Рубашка растрепалась, вылезла из штанов наполовину, оголяя плоский живот. Чтобы не задавить омегу, Хуа пришлось уместиться коленями между его бедер и нагнуться к чужому лицу. Их волосы сплетались, а тела прижимались к друг другу слишком близко, как никогда ранее. Настолько, что альфа запутался в нахождении собственных конечностей. Се Лянь жадно вжимался в тело юноши. Его трясло от переполняющих нежных чувств. Казалось, что он спал. Было спокойно, просто и приятно. С Хуа Чэном страхи и тревоги отступали. Тишина, прерываемая их звуками. Как и любые молодые люди, Се лянь и Хуа Чэн быстро распались, начав испускать феромоны, от которых их уносило все дальше и дальше от осознания того, что они сейчас творят. Настолько это было приятно. Однако, в тот самый миг, когда они оба подошли к границе, раздался стук в дверь. — Сань Лан… -выдохнул растрепанный и раскрасневшийся Принц очертил щеку альфы пальцами. — С тобой мне всегда так спокойно. Даже когда нам придется расстаться, я хочу, чтобы это было последним, что я почувствую. Хуа Чэн сжал Принца в своих объятиях, прижимая к себе тонкое тело. — Не говори так, Гэгэ. Пожалуйста. Никогда не оставляй меня. Я хочу быть жадным, хочу, чтобы быть рядом с тобой всегда. Пожалуйста. — Ха-ха-ха, Сань Лан, ну не сможем же мы с тобой жить вечно. Рано или поздно любая история заканчивается. — Господин Се? — позвали за дверью. Раздался повторный стук в дверь. Принц вылез из-под тела альфы. Он выглядел иначе. Счастливее. Его одежда висела на нем, брюки почти падали с бедер, а рубашка неопрятно торчала. Омега хихикнул, наклоняясь к Хуа и целуя его. — Я отлучусь, если ты не против, Сань Лан. Не мог бы ты принять чай? — Гэгэ, можно я нарисую тебя? — внезапно спросил альфа, подрываясь с колен. Се Лянь радостно улыбнулся и кивнул. — Конечно! Буду очень рад! Омега скрылся за дверьми ванной, а Хуа Чэн, молниеносно приведя себя в порядок, перенял поднос с чаем и легкими закусками и отослал покрасневшую служанку прочь. Вероятно, слухи разлетятся еще больше. Альфа вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться хотя бы самую малость. Ему бы больше всего хотелось обладать тем же контролем над собственным телом, коим обладал Се Лянь. Лишь бы быть хотя бы чуточку достойным его. Чтобы не омега выступал вперед, а именно он, Хуа Чэн, защищал его. Он знал, знал, что Се Лянь не может на него положиться, не может рассказать все и довериться. Он видит эти редкие мелкие эмоции, видит усталость и груз неясной ответственности. Именно поэтому Хуа Чэн обязан стать тем, тем, кого Се Лянь сможет принять полноправно. Тем, на кого сможет опереться в трудный день. Се Лянь скатился по двери ванной на пол и зажал руками лицо. Его сердце бешено колотилось, а феромон быстро распространялся по комнате. Он был чертовски возбужден. Это был огромный минус того, что Хуа Чэн стал его первым партнером. У них была связь, и Се Лянь, как и любая другая омега, желал повторить. Сильный альфа-партнер, с которым так удачно совпали циклы, был тем, кого хотел бы заполучить каждый. И Лянь, наивно влюбляющийся в Сань Лана, мечтал отдаться этому желанию. Поэтому он боялся подпускать ближе, тянул. Могла ли его суть взять верх над контролем? Допустил бы он эту ошибку? Се Лянь не должен был позволить Хуа Чэну оказаться в своей постели вновь. Что если у них случится гормональный сбой на фоне сильной эмоциональной привязанности? И тогда… Метка. Это слово пугало. Своими последствиями. Портить жизнь Хуа Чэну он точно не хотел. Поэтому обязан контролировать себя. Се Лянь всю свою жизнь учился и совершенствовался в этом. Но отчего-то каждый раз ему все меньше хотелось этим заниматься в присутствие Сань Лана. Быть ближе. Отпустить ситуацию. Просто жить. «Эгоист» Жесткий голос вырвался из его собственных уст. Или же его подсознания. От этого омега пришел в себя. Встав с пола, он быстро скинул одежду, открыл маленькое окошко, проветривая помещение и скрылся за дверьми душевой зоны. Есть слишком много веще, которые от него зависят. Се Лянь должен это помнить. Должен всегда знать, сыном какой семьи он является.