Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю...

      Когда они закончили экскурсию, небо уже окрасилось оттенками жёлтого, красного и фиолетового, будто какой-то неизвестный художник пролил краски на чистый холст. Алина с трепетом наблюдала за закатом из окна кареты, что двигалась в сторону постоялого двора. Нервозность скручивала её желудок в узлы. Прошедшие часы немного помогли снять напряжение между ней и Александром, однако она едва ли была готова к брачной ночи. Девушка перевела взгляд на мужа. Тот был абсолютно спокоен и невозмутим. Будь он трижды проклят, чёртов мерзавец!       Карета остановилась, и её сердце замерло. Прибыли. Александр открыл дверь и как и в прошлые разы помог ей спуститься. Затем он подошёл к извозчику и, поблагодарив, отпустил. Карета умчалась, и они вошли во двор, а затем, пройдя через дубовые двойные двери, поднялись по лестнице. Чтобы хоть как-то успокоиться Алина считала шаги до её комнаты. Она насчитала около пятидесяти, прежде чем они достигли нужной двери. Дрожащими руками девушка достала ключ и отворила дверь. Она глубоко вздохнула и вошла внутрь. Время пришло, сейчас всё решится, это последнее подтверждение подлинности их союза…        — Спокойной ночи, Алина, — внезапно сказал Александр. Он поцеловал её в щёку, и развернулся, явно намереваясь уйти.       Алина замерла. Какого чёрта?       — Увидимся завтра утром, — кинул мужчина напоследок и собирался выйти за дверь, когда она резко схватила его за рукав.       — Куда ты уходишь? — спросила девушка всё ещё ошеломлённая.       — Домой, — ответил он, выглядя недоумённым.       — Н-но почему? Сегодня же наша брачная ночь, разве ты… т-то есть мы не должны?.. — запинаясь, протараторила она, поглядывая в сторону кровати.       — А ты этого хочешь? — Александр поднял бровь. — В прошлый раз ты чувствовала стыд, когда я тебя касался, — у него хватило наглости выглядеть обиженным в этот момент.       Девушка онемела. Она стояла, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег, не зная, что сказать. Получается, он ушёл тогда, потому что почувствовал её стыд и чувство вины?       — Какое тебе дело до моих желаний?! — наконец, составив слова в связное предложение, воскликнула Алина. — Ты манипулировал мной, нацепил на меня этот чёртов ошейник, привязал к себе с помощью скверны и вынудил выйти за тебя замуж, не делай вид, будто тебе есть дело до моих желаний!       Мужчина отшатнулся, как будто она его ударила. Может ей действительно стоило это сделать?       — Ты права, я действительно сделал все эти вещи, но это вовсе не означает, что я буду принуждать тебя спать со мной! — Александр вздохнул и провёл рукой по волосам. — Боги, как тебе это вообще в голову пришло?       — Консумация — это традиция среди монархов, — Алина скрестила руки на груди, защищаясь.       — Плевать я хотел на эти традиции, — он сжал руки в кулаки. — Ты можешь считать меня монстром и будешь права, я совершал множество ужасных вещей, но я никогда, — слышишь? — никогда никого не принуждал спать со мной и никогда этого делать не буду! — громогласно заявил мужчина, а затем, выдохнув и опустив взгляд, тихо проговорил. — Уж кому как не мне знать, насколько это унизительно — подчиняться прихотям власть имущих и не иметь возможности сказать «нет».       Алина вздрогнула. Части её хотелось спросить поподробнее, что он пытался сказать этим заявлением, но другая её часть содрогнулась от ужаса при мысли о том, что подразумевало сказанное. Девушка покачала головой. Сейчас явно не место и не время для такого рода откровений. Она не уверена, что когда-нибудь осмелится спросить. Не зря же говорят, что незнание — благо.       — Прости, — тихо извинилась Алина.       — Ничего страшного. Полагаю, я могу винить только себя за то, что ты такого обо мне мнения, — он опустил плечи в поражении. Александр вздохнул и развернулся по направлению к выходу. — Я пойду, увидимся завтра, — он уж было собрался уходить, как она вновь схватила его за рукав плаща.       — Стой, — дрожащим голосом произнесла Алина. — Останься.       Она сама не знала, почему остановила его. Он ведь только что заверил её, что ей вовсе не обязательно делить с ним ложе ни сегодня, ни когда-либо ещё. Девушка была готова волосы на себе рвать из-за того, что ей придётся спать с ним с того момента, как речь зашла о свадьбе. И всё же, она почему-то не хотела его отпускать.       — Алина, я уже говорил, ты не обязана… — начал Александр, но она прервала его.       — А что… что, если я хочу этого?.. — прикусив губу, неуверенно проговорила Алина. Она отказывалась смотреть на него в этот момент, ей было так стыдно произносить эти слова вслух. «Жалкая Алина так отчаялась, что хочет отдаться монстру, который никогда её не полюбит! Что за наивная дурочка!» — кричал на неё разум, голосом странно похожим на Ану Кую.       Он нежно коснулся её подбородка, побуждая её посмотреть на него, и тихо, почти шёпотом, сказал:       — Если ты уверена, что хочешь этого, то я останусь, — его кварцевые глаза, казалось, смотрели прямо в её душу. — Скажи, Алина, ты хочешь, чтобы я остался?       Она сглотнула вязкую слюну и прошептала на одном дыхании:       — Да.       — Скажи это уверенно, Алина, — нахмурив брови приказал Александр, его голос бил как кнут.       Девушка сжала руки в кулаки и, отринув свой страх, стыд и бесконечные проповеди Аны Куи, уверенно повторила:       — Да, я хочу этого.       Едва слова слетели с её языка, как губы Александра оказались на её, требовательные и неестественно горячие. Она охнула от его порыва, и его язык проник в её рот, переплетаясь с её. Алина обвила его шею руками, пальцы мёртвой хваткой вцепились в волосы на его затылке. Связь между ними открылась, и она почувствовала, то жгучее желание, которое он сдерживал весь день, но помимо этого было что-то ещё. Что-то тёплое и нежное, чувство, которое он старательно прятал не только от неё, но и, вероятно, от себя самого. Девушка сильнее прижалась к нему, силясь рассмотреть то, что мужчина так старательно скрывал, но он, как назло, отстранился.       — Тогда я останусь, — с этими словами Александр подошёл к двери, запер её на замок, а затем скинул на пол тяжёлый чёрный плащ и в три шага сократил расстояние между ними.       Она восприняла это как сигнал и демонстративно скинула с себя свой белоснежный плащ. Он тут же притянул её к себе, и его рот нашёл её в очередном страстном поцелуе. Алина ответила на его страсть, пускай неуклюже и неумело. Из неё вырвался резкий вздох, когда мужчина подхватил её на руки и отнёс к ожидающей их кровати. Александр сел на кровать и, усадив её себе колени, принялся оставлять лёгкие поцелуи на её лице, шее и открытой коже ключиц. Она прикрыла глаза и чуть откинула голову, давая ему больший доступ. Её руки мяли твёрдые мышцы его плеч. Девушка чувствовала, словно одновременно попала и в Рай, и в Ад: его прикосновения поднимали её на Небеса, а нужда и жар, что они вызывали — низвергали в пучины Ада. Больше. Ей хотелось большего.       — Алина, — сладко прошептал он ей между поцелуями, — если тебе что-то не понравится, скажи, и я остановлюсь. Хорошо?       Алина всё ещё находящаяся в сладкой неге могла только кивнуть, хотя и понимала, что сама остановиться уже не в силах и ни за что не остановит его. Она сгорит, как пепел в атмосфере, обратится прахом, исчезнет без следа, если он сейчас уйдёт. Её собственное внутреннее солнце сожжёт её плоть и кости. Только его ледяное сердце способно превратить всепоглощающее пламя на её коже в лёгкий летний бриз.       — Хорошо. Я думаю, что пришло время снять с тебя это прекрасное платье, ты не согласна? — его горячее дыхание вызвало волну мурашек, прокатившуюся по её коже.       Опьянённая страстью, девушка с приливом неестественной для себя уверенности потянула его лицо к себе и впилась в его губы своими. Из его гортани раздался едва слышимый рык. Он становился нетерпеливым и голодным. Алина чувствовала, как его ледяная кровь закипает в жилах, мужчина хотел её поглотить, сожрать без остатка. Пускай попробует, ведь в этот самый момент она не была загнанной в угол добычей. Нет, она была жадной до чужой плоти хищницей. Алчной. Собственнической. Равной ему. Он пробудил это в ней, и обратного пути уже не было.       Его рука прошлась по её позвоночнику снизу вверх. Изящные пальцы обнаружили цель и одну за другой начали расстёгивать пуговицы на её платье. Она тоже решила не отставать, её руки забрались под его сюртук и начали стаскивать с его плеч мешающий элемент одежды. Александр прервал поцелуй, чтобы помочь ей. Они поднялись на ноги, и её платье вместе с его сюртуком упали на пол в общую кучу. Мужчина воспользовался возможностью получше рассмотреть её, прикрытую только шёлковым нижним бельём. На его лице отразился радостный волчий оскал.       — Ты принарядилась для меня? — спросил он с голодным блеском в глазах. Так хищник смотрит на желанную добычу.       — Не делай вид будто не заметил это, когда снимал с меня подвязку, — Алина отказывалась съёживаться от смущения перед ним. Он видел в ней равную, она будет вести себя соответственно.       — О, я заметил, — усмехнулся Александр. Он сократил расстояние и прошептал ей на ухо сладкий яд. — Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не увести тебя в какой-нибудь тёмный угол и не взять прямо там.       По её спине пробежала дрожь желания. Значит, тот эпизод оказал на него не меньшее влияние, чем на неё. В конце концов, они так похожи в своей жажде друг друга. Два монстра — мир может гореть прямо сейчас, и им будет всё равно, да что уж там, они, вероятно, сами подожгут его своим неистовым пламенем страсти, сожгут дотла, упиваясь компанией друг друга. Вот почему Алина так отчаянно сопротивлялась греховному влечению — знала, что они друг друга стоят. Будут вместе — весь мир окажется у их ног.       Мужчина потянулся к застёжкам её корсета, но она остановила его.       — Стой, — выдохнула Алина ему в ухо.       Он тут же отстранился и покосился на неё, ожидая дальнейшего вердикта. Девушка почувствовала пьянящий вкус контроля. Вот он — самопровозглашённый Царь, узурпатор, безжалостный Чёрный Генерал, но стоило ей сказать лишь слово, и он тут же отступил. Ей нравилась его покорность, Алина чувствовала себя как укротительница диких зверей в цирке. Это чувство придало уверенности её следующим словам:       — Лучше помоги мне снять с тебя этот модный костюмчик, а потом, если будешь хорошим мальчиком, я позволю тебе снять с меня это шёлковое бельё, — девушка провела ладонями по его груди, металлические пуговицы жилета холодили её разгорячённую кожу.       Он в ответ тихо прорычал и игриво укусил её за мочку. Алина охнула. Кое-как найдя верхнюю пуговицу, она неловкими движениями начала расстёгивать одежду. Разобравшись с пуговицами, девушка начала стягивать жилет с широких плеч. Александр отстранился, скинул жилет, а затем через голову стянул с себя белую рубашку, не отрывая от неё глаз.       — Ну что, я хороший мальчик? — спросил он с усмешкой.       Алина положила руки на его обнажённую грудь и, встав на цыпочки, прошептала ему в уста:       — Очень хороший, — а затем их губы снова слились в обжигающем поцелуе.       Александр прижал её к себе, поднял на руки и опустил на ожидающую их кровать, обувь, которую они оба каким-то образом умудрились снять в процессе, упала на пол с глухим стуком. Он быстро расстегнул её корсет и выкинул на пол в растущую кучу одежды. Её обнажённая кожа коснулась холодного атласа простыней, когда мужчина навис над ней. Подбородок, шея, ключицы были отмечены его клеймом, пока Александр сжимал и перекатывал в руках её обнажённые груди. Мозолистые пальцы касались затвердевших сосков, вырывая из неё тихие стоны. Затем он взял одну из её грудей в рот. Она заскулила, зарывшись пальцами в его шёлковую копну волос. Алина извивалась под ним, чувствуя дрожь от соприкосновения их тел. Жар, невыносимый жар, будто в ней пылало солнце, скапливался внизу живота. Девушка одновременно ощущала слишком много и чертовски недостаточно. Больше, она хотела, чтобы он дал ей больше.       Будто услышав её безмолвную мольбу, он спустился ниже, туда, где она отчаянно нуждалась в нём и провёл ладонями по её бёдрам. Мужчина посмотрел ей в глаза, его зрачки были расширены настолько, что глаза казались полностью чёрными.       — Скажи, Алина, твой принц-щенок или проклятый следопыт когда-нибудь касались тебя? Ты была когда-нибудь с мужчиной? — спросил он, его голос был хриплым и требовательным.       — А что, если да? — поднявшись на локтях хватило у неё наглости ответить ему. — Что ты сделаешь, убьёшь их из ревности?       — Дело не в них, — он покачал головой, продолжая поглаживать её бёдра. — В первый раз нужно быть деликатным, мне бы не хотелось причинить тебе боль. Ответь на вопрос: да или нет?       Девушка была смущена его заботой. Она съязвила, потому что думала, что мужчина спросил из ревности или злости на факт, как бы сказала Ана Куя, «испорченного товара». Она не ожидала, что он будет спрашивать из искреннего интереса к её чувствам и ощущениям.       — Нет, ты будешь моим первым, — Алина отвела взгляд, чувствуя, как краснеет.       Ей хотелось, чтобы он продолжил и наконец избавил её от остатков одежды, но вместо этого Александр задал ещё один вопрос:       — В таком случае я спрошу ещё раз, ты уверена?       Ей хотелось закатить глаза от его излишней дотошности, она ведь уже дала своё согласие один раз, было бы глупо останавливаться на полпути, но уловив серьёзный тон, Алина уверенно ответила:       — Да. Я хочу тебя, Александр, — она вложила в эти слова всю свою нужду. Она бы истлела дотла если бы Александр сейчас, после всего, что он с ней только что сделал, просто встал и ушёл. Он был нужен ей, необходим как следующий вздох, только лёд его теней мог охладить разгорающийся в ней жар солнца.       Мужчина коротко поцеловал кожу бедра, не облачённого в чулок, а затем, стянув с неё предмет одежды, тихо проговорил:       — Хорошо. Я буду нежен, обещаю.       Мгновение, и второй чулок так же легко исчез из поля зрения. На ней остались лишь лёгкие шёлковые трусики. Она услышала, как звякнула бляшка пояса его штанов, когда он отстранился от неё, чтобы снять их с себя вместе с исподним. Послышался глухой стук, когда его штаны присоединились к куче на полу, и Александр предстал перед ней во всей своей обнажённой красе. Алина не могла не восхититься его красотой. Безупречная алебастровая кожа, крепкое поджарое тело, что, казалось, блестело в тусклом свете лампы, изящные изгибы — он был похож на каменное изваяние. И он был её. Ещё ни разу в своей жизни девушка не чувствовала себя более возбуждённой. К чёрту страх, сомнения и стыд, она хочет его, и она его получит.       Александр снова навис над ней, их дыхание смешивалось воедино. Его кварцевые глаза смотрели прямо в её, казалось, целую вечность. Затем он поцеловал её страстно, с пылом, но явно сдерживая свои более дикие порывы. В конце концов, он обещал быть нежным. Она не хотела, чтобы он сдерживался, Алина была готова принять его всего, ведь он её равный, её монстр, её Александр. Её.       Мужчина отступил от её распухших губ и начал целовать её щёки, нос, подбородок. Игривые укусы и засосы клеймили её шею, ключицы и плечи. Затем его голодный рот вновь нашёл её груди, и она почувствовала прилив эйфории, когда он поочерёдно сосал, лизал и покусывал их. Алина прикусила губу, сдерживая стон. Её руки бродили по плоскости его спины и плеч, чертили узоры на его мягкой прохладной коже.       — Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она, сама не зная о чём конкретно, когда извивалась под ним. Девушка чувствовала, будто сгорает. Ей хотелось, чтобы он прекратил сладкую пытку и наконец дал ей то, в чём она так отчаянно нуждалась.       Александр отступил от её груди, зацепил пальцами её трусики и мучительно медленно стянул их с неё, оставив её полностью обнажённой перед его взором.       — Прекрасна. Как же ты прекрасна, моя Алина, — прошептал он, глядя на неё, распластанную под ним на белых простынях. Она почувствовала, как её щёки горят.        Мужчина провёл ладонями по внутренней стороне бёдер, а затем побудил её раздвинуть ноги. По её коже прокатилась волна мурашек, когда его изящные пальцы коснулись её клитора и начали водить круги. Девушка протяжно застонала.       — Скажи, ты когда-нибудь касалась себя? — спросил Александр, продолжая потирать её интимное место, доводя её до безумия. Она уже была такой чертовски влажной, такой готовой, сколько ещё он планировал мучать её?       — Я… ах, всего пару раз, — ответила Алина в бреду, сжимая руками простыни и незаметно для себя оставляя подпалины, когда её свет вырывался из неё, реагируя на его усиление.       Ана Куя говорила всем девочкам в приюте, что рукоблудие — это смертный грех, однако Алина, даже чувствуя всепоглощающий стыд, всё равно попробовала запретный плод. Не то, чтобы это было частым явлением, в приюте и в Первой армии ни о какой приватности речи не шло, а потом её жизнь была слишком беспорядочной и хаотичной для этого. К тому же, к её великому сожалению, лишь один мужчина мог заставить её поддаться греховному соблазну и нарушить все запреты; мог заставить её бродить руками по разгорячённому телу, потирать разбухший клитор, водить тонкими пальцами между складок в попытке унять отчаянную нужду, тайно желая чтобы это были его руки, а не её, желать его и ненавидеть себя за это.       — И тебе хоть раз удалось достигнуть пика наслаждения? — продолжил пытать её вопросами источник её греховного желания. Его изящный палец, не останавливаясь ни на секунду, ублажал её.       — Пика? — спросила она, не совсем понимая о чём он.       А затем вспомнила как однажды её чувства были опасно близки к чему-то ошеломляющему, неизведанному. Это произошло в ту ночь, когда он явился к ней с лицом Мала (хотя она не до конца уверена, что её пристыженный разум не заменил лицо врага на лицо человека, в которого она была влюблена настолько, что простила измену). Он воззвал к её похоти, а затем исчез, оставив с неудовлетворённым желанием и жгучим стыдом за это. Проклиная собственную слабость и порочность, Алина касалась себя, пытаясь представлять лицо Мала, вспоминать его голос, но вместо этого в голове раз за разом всплывало лишь одно единственное слово, сказанное холодным и властным баритоном. «Скоро», — сказал ей Александр, прежде чем исчезнуть, и одно это слово вкупе с её неумелыми действиями чуть не довели её до пика наслаждения. Осознав это, она почувствовала такой сильный стыд и ужас, что, не подумав, выбежала из Малого дворца в одной ночнушке и, по сути, добровольно кинулась в толпу её озверевших фанатиков. Это чуть не стоило ей жизни…       — Я полагаю, это значит «нет». Что ж, пора это исправить, — с этими словами Александр ввёл в неё один палец.       Алина громко охнула от вторжения. Его тело было прохладным, остужая жар, что горел внутри неё для него. Его пальцы, ох, эти изящные пальцы играли на ней как на скрипке, казалось, он точно знал где потереть и куда нажать, чтобы она увидела звёзды. Возможно, она подсознательно посылала ему команды с помощью их связи. Кто знал, что это может быть так удобно? Его палец, тем временем, нашёл какую-то сладкую точку внутри неё и начал тереть именно там, где она его хотела. Девушка выгнулась.       — Пожалуйста, Александр, пожалуйста, ты мне нужен, — умоляла она. Жар внутри неё становился невыносимым. За смеженными веками она видела, как на мгновение вспыхнула как сверхновая, озаряя всю комнату.       — Терпение, милая, — усмехнулся он. — У нас вся ночь впереди.       Ей хотелось проклинать его в этот момент. Чёртов самодовольный ублюдок, неужели он собирается мучать её всю ночь? Неужели ему самому не хочется соединиться самым интимным образом, каким только могут соединиться муж и жена. Она готова, почему Александр медлил? Или ему нравится заставлять её жаждать его, нравится заставлять её умолять? Её рассуждения были прерваны, когда он вставил в неё ещё один палец, растягивая её так, как никогда до этого. Это ощущение было новым, незнакомым, в некотором смысле дискомфортным. Она поёжилась, привыкая к этому ощущению. Возможно, мужчина всё же был прав, подготавливая её к нему. Алина краем глаза узрела его возбуждённый член, и он выглядел толще, чем два его пальца. Поддайся Александр её уговорам и, скорее всего, было бы больно.       Мужчина продолжил поглаживать её клитор, аккуратно проникая в неё двумя пальцами и стараясь как можно чаще касаться той самой заветной точки, что заставляла её громко стонать. Она чувствовала, как её возбуждение увеличивается с каждым умелым нажатием, с каждым движением его пальцев. Он постепенно увеличивал темп. Алина знала, что близка к тому самому пику, о котором ей поведал Александр.       — Ты близко, милая, я это чувствую. Ты позволишь ввести в тебя ещё один палец? Обещаю, тогда я дам тебе то, в чём ты так отчаянно нуждаешься.       — Да, о Святые, да, пожалуйста, — скулила она позабыв о всякой гордости. Девушка чувствовала, что взорвётся, если в ближайшее время не достигнет обещанного пика.       Её стоны были прерваны вторжением третьего пальца. И вновь кратковременная вспышка дискомфорта, быстро сменившаяся чистым удовольствием. Темп его движений, замедлившийся из-за добавления ещё одного пальца, вновь ускорился. Быстрее и быстрее, он приближал её к заветному пику. Алина сжала простыни и стиснула зубы. Все мышцы в её теле, казалось, одновременно напряглись, а затем плотина внутри неё сломалась. В этот момент из неё вырвался яркий поток света. На мгновение она стала самим солнцем, сверхновой, горящей с неистовой силой. Затем невыносимый жар сменился блаженной прохладой, когда Александр окутал их своими тенями.       Ей потребовалось несколько минут, чтобы стабилизировать дыхание и прийти в себя. Её тело обмякло, но огонь внутри неё всё ещё пылал, требуя большего. Ей нужен был Александр.       — Ты готова ко мне, моя милая Алина? — спросил он, заглянув ей в глаза.       — Да, — прошептала она на одном дыхании.       — Хорошо, — к её удивлению, он не спешил войти в неё, чтобы преследовать собственное удовольствие, как это обычно делали парни в Первой армии. Вместо этого, мужчина взял подушку и подложил её под неё.       — Чтобы тебе было ещё приятнее, — объяснил он в ответ на её растерянный взгляд.       Затем Александр вновь провёл пальцами по её влажной промежности, вырвав из неё очередной вздох. Собрав влагу, он размазал её по своему возбуждённому члену, после чего, раздвинув её ноги ещё шире, разместился между ними. Мужчина навис над ней и прошептал:       — Если будет больно, скажи, — он начал медленно вдавливаться в неё, дюйм за дюймом.       Алина закрыла глаза, отдавшись новым ощущениям. Прошлая подготовка значительно помогла уменьшить чувство дискомфорта от проникновения. Ощущения были новыми, непривычными, но не болезненными, больше походили на зуд, который она самостоятельно не смогла бы почесать при всём желании. Её руки вцепились в широкие плечи, оставляя алые полосы на бледной коже. Александр зашипел, вонзаясь в неё глубже. Она вздохнула. Наконец он вошёл в неё целиком и замер, давая ей время привыкнуть к неизведанному для неё чувству наполненности. Его дыхание обжигало кожу, пока мужчина продолжал целовать и покусывать её шею, шепча ей сладкие пустяки о её красоте.       Девушка ещё ни разу в жизни не чувствовала ничего подобного и дело было далеко не в их физической близости. Их связь пела от чувства единства, его усиление в этот самый миг всецело принадлежало ей. Она чувствовала себя опьянённой ощущением целостности, будто Александр был потерянной и вновь обретённой частью её. Или это она была лишь частью его? Алина открыла глаза. Александр смотрел на неё с такой нетипичной для него нежностью и чем-то ещё, с чувством, которое она не могла разобрать. Она бы могла попытаться понять, что именно скрывают его серые глаза, но решила не испытывать судьбу на сей раз. Вместо этого девушка притянула его к себе и поцеловала. Он ответил на её поцелуй, сплетая их языки.       «Двигайся», — мысленно приказала ему она, нетерпеливо пошевелившись под ним. Мужчина послушался и начал двигаться в неспешном равномерном ритме. Кровать тихо поскрипывала под ними. Алина промычала ему в рот, когда он снова и снова касался той сладкой точки внутри неё. Александр смял простыни под ними, пробормотав что-то невнятное, когда она в ответ сжала его крепче. Желая большего соприкосновения, девушка обвила его туловище ногами. Это произвело желаемый эффект: она чувствовала, как его твёрдая грудь трётся о её возбуждённые соски, а лобковая кость касается клитора при каждом толчке. Это лишь сильнее разжигало в ней пламя страсти. Алина тихо простонала ему в ухо. Он стиснул зубы и закрыл глаза, она чувствовала, как по его коже пробежала дрожь. Жаждая оставить свой след, Александр впился зубами в её шею прямо над оленьим ошейником. Она прошипела от боли, смешанной с эйфорией. В наказание девушка оставила на его безупречной коже ещё один след алых борозд.       Темп их движений постепенно нарастал. Жар внутри неё, подобно накатывающим волнам, то возрастал, доходя до невыносимого адского пекла, то затухал, напоминая лёгкий летний бриз. Её второй пик стремительно приближался.       — Александр, — сладко прошептала она его имя, обвив его шею.       Всё его тело напряглось, и он тихо простонал в ответ. Темп увеличился ещё больше, а затем мужчина отстранился, согнул её ногу, поменяв угол, под которым они встречались, заставив её видеть звёзды. Свет вырвался из её тела. Он прошипел, когда её раскалённая кожа встретилась с его, но не остановился. Напротив, это, казалось, лишь раззадорило его пуще прежнего, его ритм становился неустойчивым, сбивчивым. Его хвалёный контроль ускользал от него, — тени вырывались из его тела, остужая её жар. Она чувствовала, что он тоже приближался к своему пику. Его и её удовольствие смешивалось воедино до такой степени, что было непонятно, где заканчивался он и начиналась она. Дыхание сбилось, сердцебиение ускорилось, оба стонали и задыхались, отчаянно цепляясь друг за друга. Алина изо всех сил старалась поспевать за его темпом. Александр помогал ей, поддерживая её туловище руками.       — Александр, ох, Александр, я… я… — стонала она в лихорадке.       — Алина, моя Алина, моя, только моя, — прошептал он сбивчивым голосом, нависнув над ней.       Девушка мёртвой хваткой вцепилась в его плечи, чувствуя себя на грани пика, даже более мощного, чем прошлый. Мужчина над ней кряхтел и стонал, очевидно, тоже находясь на грани собственного пика. Темп их движений окончательно стал беспорядочным, диким, в этот момент они оба забыли об осторожности, гонясь за взаимным удовольствием. Незаметно для них, её свет смешивался с его тенями, превращаясь во что-то воистину прекрасное, пылающее всеми красками мира. Их руки сплелись, дыхание смешивалось воедино, взгляд не отрывался друг от друга ни на мгновение. Она видела свет в его тьме, он не был потерян окончательно.       — Я люблю тебя, Александр, — прошептала Алина одними губами, слёзы потекли по её щекам от осознания истины. Она любила его, этого тёмного, жестокого и властного мужчину, да простят её Святые. Любила, и именно поэтому не могла убить, не убив при этом себя. Именно поэтому не дала ему уйти, поэтому пригласила в свою постель. Поэтому организовала их встречу с самого начала.       Он не должен был услышать её, но что-то в его взгляде изменилось. И снова, девушка почувствовала, как её окутывает что-то тёплое и нежное. Это чувство не принадлежало ей, но вкупе с переполняющими её эмоциями и ощущениями довело её до края. Её спина выгнулась, она достигла пика с его именем на устах. Из неё вырвалась ослепительная вспышка света, и жар внутри неё сменился живительной прохладой. Александр протяжно простонал и, сделав ещё несколько толчков, излился в неё горячими струями. Тени затопили комнату, а затем исчезли, как будто их никогда и не было. Мужчина вырвался из неё и откатился в сторону, всё ещё пытаясь выровнять дыхание. Она повернулась и посмотрела на него. На бледной коже появился здоровый румянец, губы распухли, а волосы были в беспорядке. Он был идеален в своём несовершенстве.       — Я никогда не чувствовала ничего подобного, — призналась Алина. Ей, конечно, говорили, что секс может быть волнующим опытом, но это было за гранью её самых смелых фантазий.       — Я тоже, — ответил он, откинув спутавшиеся пряди с её лица.       — Это комплимент? — спросила она с улыбкой.       — Возможно, — усмехнулся Александр.       Он поднялся на ноги и двинулся в сторону ванной.       — Куда ты? — спросила девушка. Собирался ли он теперь, когда дело сделано, одеться и оставить её одну?       — В ванну за какой-нибудь тканью. Нужно убрать беспорядок, который мы устроили.       — Ох, — об этом она не подумала. Алина покраснела, чувствуя липкость между ног. Из её промежности всё ещё стекало его семя, смешанное с её соками — результат их общей деятельности.       Александр вернулся через минуту с полотенцем в руке и, убрав подушку из-под неё, принялся аккуратно вытирать её бёдра и промежность. Закончив, он спросил:       — Как ты себя чувствуешь? Я не причинил тебе боли?       — Всё в порядке, — заверила она его. — Мне не больно, но я устала. Не думаю, что меня хватит на всю ночь.       — Тогда отдыхай, милая. У нас будет ещё много других ночей, — Александр поцеловал её в лоб и помог забраться под одеяло.       — Ты останешься? — девушка посмотрела на него с надеждой. Она не стала бы его умолять, остатки её гордости не позволили бы ей унижаться вот так перед ним, но Алина очень хотела, чтобы он остался и просто обнял её. Она хотела проснуться и встретить новый день в качестве замужней женщины вместе со своим супругом. Потому что она любила его, да помогут ей Святые.       — Алиночка, после того, что мы сделали, я никогда тебя не отпущу. Конечно, я останусь с тобой, — сказал он, лаская её щёку.       Девушка ощутила, как последние остатки напряжения покидают её, и сонливость берёт своё. Где-то на краю сознания, она почувствовала, как Александр забирается под одеяло и прижимает её к своей твёрдой груди, когда её тело окончательно расслабилось, и она погрузилась в безмятежный сон.