Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю...

      Александр брёл по улицам Усть-Чепецка. Переулки быстро сменяли друг друга. Он не знал куда конкретно шёл, мужчина двигался по наитию. В голове безостановочно проигрывалось откровение Алины: «Ты третий усилитель, Александр. Мне жаль.» Он сжал руки в кулаки. Ей жаль, невесело усмехнулся Александр. Как будто это изменит тот факт, что она в очередной раз солгала ему, заманила в ловушку, предала. Но ведь он знал с самого начала, что это ловушка, так почему это откровение так ранило? Возможно потому, что Александр в глубине души надеялся, что у Алины не было скрытых мотивов, надеялся, что хотя бы с его второй половинкой он может не бояться быть убитым ради его костей. Надежда — какая глупость, ему следовало давно искоренить это из своего разума, ровно, как и желание.       «Желание делает нас слабыми», — как мантру повторял он себе и всё равно не мог извести этот порок из своего сердца. Александр желал Алину, нуждался в ней. И разве он мог иначе? Он ждал её задолго до создания Тенистого Каньона и даже до появления цели всей своей жизни. Когда Александр создавал свой символ — на самом деле их символ — он думал о ней. Когда Александр писал свадебные клятвы Гришей, он думал о ней. Чёрт, даже когда Александр закладывал первые кирпичики в фундамент Малого дворца, он думал о ней, своей второй половинке, другой части своей души, лицо которой он мельком видел при создании в сердце мира ещё до своего рождения.       Но после создания Каньона мужчина почти забыл об этом, погрузившись в бездну собственного гнева, горечи и отчаяния. Почти забыл, о первоначальной причине столь долгого ожидания и стал ждать Заклинательницу Солнца уже ради получения контроля над Каньоном. Он ждал, ждал и ждал, и не заметил, как с момента сотворения Каньона миновало больше четырёх сотен лет. К этому моменту Александр почти потерял себя, став больше похожим на оружие, нежели на человека, которым был когда-то. Его чувства были глубоко похоронены, оставив только апатию, изредка сменяющуюся едва заметным раздражением. А затем, в день, когда он почти забыл своё имя, её свет осветил Каньон.       Когда к нему вели новоявленную Заклинательницу Солнца, Александр ожидал встретить либо ребёнка, которого сможет научить видеть мир таким, каким видел его он, кого-то, кем он сможет легко манипулировать, либо волевую и сильную Гришу, кого-то, кто уже изрядно хлебнул горя, того, кто поймёт его цели и мотивы. Но Алина не была ни тем, ни другим. Она была птицей, что добровольно отказалась летать, лишь бы вписаться в ограниченный мир какого-то отказника, который даже не ценил её жертву. Это было воистину жалкое зрелище. Мужчина был возмущён её отказом быть той, кем она является, тогда он не мог понять, как эта серая мышь могла быть его равной.       И всё же, что-то в ней влекло его. Возможно, это была дерзость, с которой она общалась с ним, несмотря на её очевидный страх, возможно, её юмор, а может быть и то, как она на него смотрела, — с опаской, но в то же время с любопытством. Он приблизился к ней, шаг за шагом и незаметно для себя начал вспоминать каково это — иметь чувства. Она заставила его вспомнить, что значит быть свободным, желать. Жить. Из-за неё мужчина вновь вспомнил своё имя, отброшенное, почти забытое за эти века, полные кровопролитий. Алина была светом в его тьме, той, кто должна была собрать осколки его сломленной и тёмной души и склеить их воедино.       Но была одна проблема — страх. Она боялась его, боялась себя и своего истинного я, тьмы, что жила в ней, боялась быть другой, боялась отпустить своё прошлое вместе с проклятым следопытом. Поэтому Алина бежала от него и с радостью прыгнула в объятия отказника, стоило лишь его матери шепнуть ей на ушко пару обвинений. Страх руководил каждым её действием, сковывал прочнее цепей, которыми приковали фьерданского Бога Разрушения — Фенрира.       Александр надеялся, что её просьба о встрече означала, что девушка наконец-то начала противиться страху, прекратила бежать, но это было лишь принятием желаемого за действительное. Ей всё ещё руководил страх, и он знал лишь один способ заставить её побороть его — столкнуть со своим страхом лицом к лицу, а для этого её нужно лишить тех, за кого она так отчаянно цеплялась. Однако мужчина не хотел заходить так далеко, убивая её жалких дружков, потому что знал, что, если сделает это пройдут столетия, прежде чем она сможет простить его. Алина была упряма. Нет, должен был быть иной способ, что-то, что заставит компашку предателей, а в частности следопыта, отвернуться от неё раз и навсегда. Но что?       Незаметно для себя он оказался на пороге местной церквушки. Александр шагнул за порог, дверь тихо скрипнула за ним. Внутри было просторно и уютно, на стенах коридора были развешаны иконы Святых, а рядом с ними догорали свечи. В этом городе вера в Святых была очень условной, ширма, призванная скрыть истину. Эти люди не молили Святых, которые были не более чем их замученными сородичами. Вместо этого они шли к нему — их живому Святому, а с недавних пор и их Царю.       Его внимание привлекла одна из икон — икона Святого Ильи в цепях. Александр невесело усмехнулся: его дед был скорее еретиком, с его безумными экспериментами и идеями, нежели святым. Однако прихожане понятия не имели сколько горя Илья принёс собственной семье, для простых равкианцев он был очередным чудотворцем, мучеником. Да что уж там, когда-то сам Александр почитал его, его безумные рукописи казались ему чем-то сакральным, драгоценным кладезем знаний. Только позже до него дошло, что Илья был сумасшедшим учёным, мало чем отличающимся от тех, что экспериментировали над Гришами в Шухане. Ему не было дела до этики и морали, им двигала неумолимая жажда знаний, в конце концов жертвой жадности Ильи стала его собственная семья. Только сейчас Александр осознал в какой степени.       — Чёртов безумец, — пробормотал мужчина, глядя на икону деда. — Всё из-за тебя и твоего безумного эксперимента, — Александр стиснул зубы.       Во всех его бедах виноват Илья. Если бы не его эксперименты, он бы не был усилителем, и тогда Анника и Алина не желали бы его смерти ради костей. Если бы не его дед, возможно он не был бы проклят силами теней, что день за днём поглощали его душу, убивая всё тепло, возможно он не был бы проклят бессмертием… Быть может, матушка его бы действительно любила…       Он много гадал, почему его мать была так холодна к нему все эти долгие годы. Ответ оказался простым — она была дочерью безумца. Из-за экспериментов её отца Багра стала сиротой ещё при живых родителях, а будучи бессмертной и человеческим усилителем была обречена на жизнь изгоя даже среди Гришей. По итогу она решила, что единственным, что может заполнить дыру её одинокого существования являлся кто-то подобный ей. Вот так, без капли любви, он и был рождён. Однако его мать никогда не была им довольна, как бы он ни старался, что бы ни делал этого никогда не было достаточно. Матушка часто попрекала его тем, что он слишком сильно походил на него. Вероятно, она имела в виду Илью. Что она видела, когда смотрела на собственного сына? Очередной отголосок безумства её отца? Очередного безумца в процессе создания? Неудивительно, что Багра презирала его.       Его мрачные думы прервал подошедший к нему священник:       — Доброго утра тебе, путник. Солнце сегодня ярко светит, не правда ли?       — Доброго утра и тебе, батюшка. Солнце светит ярко, но ночь будет беззвёздной, — ответил Александр, повернувшись лицом к священнику. Это был пароль, только Гриши и Опричники, прошедшие инициацию, знали его.       Священник склонил голову в почтении и голосом, полным благоговения, спросил:       — Что привело вас в нашу скромную обитель, Беззвёздный? Миновали десятки лет с вашего последнего визита.       — Я здесь по личным вопросам, — ответил он, а затем, понурив голову, продолжил. — По крайней мере должен был быть изначально. Но раз уж я заглянул, то не грех и поинтересоваться как обстоят дела. Как к вам обращаться, батюшка?       — Отец Георгий.       — Хорошо. Как поживают мои подопечные, отец Георгий?       — Лучше, теперь, когда нам не приходится скрываться от Ланцовых, — с ненавистью прошипел священник имя бывшей королевской семьи. — Наши ряды полнятся, Гриши приходят со всех концов света в поисках убежища, теперь, когда вы заняли положенное вам место.       — Что насчёт тех, кого я послал сюда до начала операции?       — Они в целости и сохранности, обживаются. К сожалению, мы не смогли вытащить детей из Малого дворца до вероломного нападения Первой армии, за это я приношу свои глубочайшие извинения, — отец Георгий вновь склонил голову.       — Не извиняйся, это не твоя вина, ответственность за провал первоначального плана лежит на мне одном, — если бы только он не был таким слабым, чтобы побороть упрямство Алины, если бы не питал к ней постыдную слабость, если бы не лю… Александр помотал головой, он не мог сосредотачиваться на «если», он жил настоящим. — Насколько я знаю, дети должны быть в безопасности, Заклинательница Солнца спрятала их где-то. Мои люди найдут их и вернут домой.       — Почему ваша наречённая защищает этих недостойных жизни монархов? Разве она не видит, что их правление сделало со страной, с нашим народом? — возмутился священник.       — Она молода и наивна, ей легко манипулировать, чем и воспользовался щенок. Она научится, так или иначе, со временем, — выступил мужчина в защиту своей второй половинки. Его Алина была упряма в своей обиде на него и в то же время не могла в полной мере оценить ущерб, который принесёт воцарение ещё одного Ланцова, пусть и от Ланцовых в нём было только имя. Ничего, она поймёт, нужно лишь немного времени, в конце концов она была способной ученицей.       — Она должна быть с вами, как ваш баланс, как ваша спутница, как ваша супруга в конце концов, — продолжал сетовать отец Георгий.       Слова привлекли его внимание. Ему пришла в голову одна идея. Конечно, как он раньше об этом не додумался? Это было то самое решение, которое он искал. Идеальный способ раз и навсегда разорвать оковы, связывающие Алину со следопытом и, вероятно, с остальными её так называемыми товарищами. И если насчёт реакции её друзей он ещё мог бы поспорить, то в реакции следопыта Александр не сомневался. Тот наверняка закатит скандал, начнёт кричать и обвинять девушку, и в конце концов отвернётся от Алины раз и навсегда. Именно то, что ему было нужно. Бедная Алина вероятно будет разбита после того, как следопыт её бросит, но, к счастью, у неё всегда есть его плечо, чтобы поплакать. А после того, как тоска по этому не заслуживающему и грамма её внимания отказническому мусору пройдёт, она наконец сможет расправить крылья и станет той, кем всегда должна была быть. Его равной, его балансом, его родным человеком. Его. Александр ехидно улыбнулся. Да, именно так он и поступит.       С этими мыслями он повернулся к священнику и сказал:       — Батюшка, у меня есть к тебе просьба.

***

      Он вернулся в постоялый двор примерно через два часа после того, как покинул его. Александр подошёл к двери комнаты Алины и, глубоко вздохнув, постучал. Ответа не последовало. Он постучал ещё раз. Снова тишина. На мгновение Александр задумался о том, что несмотря на его предупреждения она сбежала, но он быстро отбросил эту мысль и, постучав ещё раз, открыл дверь. Мужчина осмотрелся. Стол был пуст, Александр зашёл в комнату, и вот она сидела, сжавшись в клубок около кровати.       — Алина, — тихо позвал он, закрыв за собою дверь.       Она вздрогнула, а затем нерешительно подняла на него заплаканные глаза.       — Пожалуйста, не убивай моих друзей, — тихо взмолилась девушка. — Они не имели к моему плану никакого отношения, это всё я. Накажи меня так жестоко, как только можешь, но не трогай их, умоляю.       Он смотрел на неё с жалостью. Вот она, его вторая половина, его равная, молит о жизни какой-то жалкой кучки смутьянов, выглядя при этом как испуганный зверёк, что сожмётся в клубок, стоит ему только сделать неаккуратное движение. Это было так неправильно на стольких уровнях — она не должна его бояться, не должна сжиматься перед ним и уж тем более не должна думать, будто он способен причинить ей вред намеренно. «Но ведь он мог,» — шептал непреклонный разум, вспоминая укус ничегои. Тогда он на мгновение поддался гневу и потерял контроль над мерзостным демоном, в результате чего неосознанно ранил Алину. Александр, конечно, не жалел об этом, ведь укус сделал своё дело и укрепил их связь, но он бы предпочёл не причинять Алине физическую боль по мере возможности.       Мужчина вздохнул, после чего осторожно подошёл к девушке и, присев на корточки перед ней, полушёпотом сказал:       — Я не трону твоих друзей, и ты должна бы знать, что ты последний человек в этом проклятом мире, кому я захотел бы причинять боль.       — Т-ты не злишься? — она недоверчиво уставилась на него. По щекам скатилось несколько слезинок. Александр с особым трепетом стёр влагу с её щёк, после чего в очередной раз вздохнул и сел рядом с ней.       — Родная, в сложившейся ситуации я могу злиться только на себя, — он опустил голову и, невесело усмехнувшись, продолжил. — В конце концов это ведь я надел на тебя ошейник Морозова, и именно я организовал охоту за Морским Кнутом. Похоже я, сам того не понимая, решил умереть от твоей руки.       — О чём ты? — спросила Алина, её черты исказило замешательство.       — Ты знаешь, как устанавливается связь между усилителем и Гришом? — он заглянул ей в глаза.       Алина кивнула и неуверенно ответила:       — Гриш выбирает усилитель, но и усилитель выбирает Гриша, так?       — Всё верно, — подтвердил Александр.       — Но разве это применимо к человеческим усилителям? — она нахмурила брови.       — Похоже на то, — он нахмурился. Получается, Александр подсознательно выбрал Алину, как достойную носить его кости? Он сжал руки в кулаки. Будь проклят Илья Морозов и его безумные эксперименты!       — Почему ты решил дать мне именно усилители Морозова? — спросила девушка, заглянув ему в глаза, а затем колко добавила. — Чтобы контролировать меня?       — Дело не в контроле, — тут же опроверг её последнее заявление Александр. — Для меня вопрос, давать ли тебе усилители Морозова или нет, никогда не был вопросом. Я знал, чувствовал, что эти усилители должны принадлежать тебе. Самые могущественные усилители, наследие моей семьи, я с самого начала решил отдать их тебе, моей второй половинке. Я должен был догадаться об истинной природе этого подсознательного знания, — он стиснул зубы, чувствуя горечь на языке.       И как Александр только не догадался, что именно он и его мать были тем самым загадочным третьим усилителем? Это было так очевидно теперь — их искажённая скверной сила, бессмертие и необычайно мощное усиление. Конечно, это всегда были они. Мужчина корил себя за недальновидность. Знала ли его мать и, если знала, почему не рассказала ему?       — Если бы ты знал, ты бы всё равно надел на меня этот ошейник? — задала Алина вопрос, над ответом которого он размышлял с той минуты, как она поведала ему правду о третьем усилителе.       — Я не знаю, Алина, — он тяжко вздохнул. У Александра не было ответа на этот вопрос. Не знал или не хотел задумываться, он не был уверен. Мужчина помотал головой. — В любом случае, мы не можем гадать о «если бы?», да «кабы?», мы живём в настоящем, и прямо здесь и сейчас я являюсь третьим усилителем, а ты не почувствуешь себя целой, пока мои кости не сомкнутся на твоём запястье. Всё, что я знаю наверняка, так это то, что меня тянет к тебе, как бы я этому не противился.       — Ты думаешь из-за этого нас так тянет к друг другу? — Алина неуверенно перебирала в руках полы рубашки. — Из-за того, что ты третий усилитель?       — Нет, не думаю, что притяжение между нами существует только из-за этого, — он нахмурился. — Всё намного сложнее.       — И в чём же тогда причина?       Александр запрокинул голову и глубоко задумался. В чём причина? Он и сам хотел бы знать наверняка ответ на этот вопрос. Связь возникла ещё до их рождения, насколько он понимал, и была настолько сильна, что мужчина почувствовал, когда она пришла в этот мир. Александр знал за годы до встречи с ней о том, что долгое ожидание подошло к концу. Это была одна из причин, почему он привёл в действие планы по свержению Ланцовых. Но откуда Александр знал? У него была одна мысль на этот счёт.       — До того, как появилась церковь, люди почитали Богов, — сказал он. — В легендах говорилось, что когда между Богами возникает сильная связь, то на их пальцах образуется неразрывная нить. Связанных такой нитью Богов называли Родственными Душами.       — Какое это имеет отношение к нам? — Алина нахмурила брови в замешательстве.       — Раньше люди верили, что силы Гришей дарованы нам Богами, что при создании в сердце мира нам дают частицу божественной силы, а в дневниках моего деда описывается связь, похожая на ту, о которой сказано в легендах о Родственных Душах, — Александр пристально посмотрел на неё. — Эта связь такая же, как у нас с тобой.       — И поэтому ты веришь, что мы Родственные Души?       — Я не верю, Алина. Я знаю, — со всей серьёзностью заявил он.       — Как ты можешь это знать?       — Я это чувствую, — Александр взял её ладонь в свою, и заглянул её прямо в душу. — Прислушайся к внутреннему голосу, разве ты не ощущаешь того же?       — Я… — её взгляд бешено метался, будто бы она искала способ побега. Затем она опустила голову и пробормотала: — Я не знаю.       — Ты не знаешь или ты не хочешь знать? — решил уточнить мужчина.       Девушка стыдливо отвела взгляд. Это был именно тот ответ, которого он ожидал. Алина всё ещё жила в плену своих страхов и иллюзий. Александр вздохнул и решил перейти к делу, с которым он изначально явился сюда.       — Алина, я хочу продолжить наши переговоры.       — Наши переговоры? — она перевела на него удивлённый взгляд. — Сделка всё ещё в силе?       — Конечно, — подтвердил он с кивком.       — Н-но, я думала…       — Думала, что я воспользуюсь возможностью и обнулю условия нашего договора?       Девушка кивнула.       — Как мало ты обо мне думаешь, милая, — Александр покачал головой. Да, он действительно задумывался о том, чтобы обнулить все условия сделки и оставить её с носом, но это было в первые минуты после откровения. Вот почему он решил уйти и проветрить голову. Александр должен быть умнее и не действовать с горяча, это и значит быть лидером. — Нет, Алина, я не намерен менять условия нашего договора, просто внесу парочку корректировок.       — Корректировок? — она посмотрела на него с настороженностью.       — Да. Мы обсудили условия твоей капитуляции, а теперь обсудим мои условия прекращения огня, — он скрестил руки на груди. — Сядем за стол? — Александр кивнул в сторону стола.       Его тело затекло от сидения на полу, к тому же он не хотел бы обсуждать условия окончания гражданской войны в такой интимной обстановке. Ему нужно было контролировать свои действия и реакции, а это было тяжело, когда Алина находилась в такой непосредственной близости от него.       — Хорошо, — девушка кивнула.       Александр поднялся с пола, а затем протянул Алине руку. Та приняла её и, поднявшись на ноги, принялась отряхиваться.       — Идём, — он подвёл её к столу и отодвинул для неё стул. Девушка села и скрестила руки на груди. Мужчина уселся напротив.       — Каковы твои условия? — строгим тоном спросила Алина.       — Как мы уже обсуждали, я хочу, чтобы твои друзья раз и навсегда покинули Равку. Я не буду их преследовать, но, если они когда-либо вернутся в Равку, их будут судить как предателей, — он пристально следил за её реакцией, но её лицо не выражало беспокойства. Она уже смирилась с тем, что её дружкам придётся покинуть её, если они хотят остаться живыми.       Александр продолжил:       — Также я верну щенка в исходное состояние, но, если он сделает что-то против меня или моего правления — он превратится в монстра и на этот раз навсегда.       Он не совсем был доволен этой частью их договора, но Алина ясно дала понять, что в противном случае война продолжится. Ну да неважно, щенок достаточно юн и мятежен и безусловно что-то предпримет, а когда это случится его судьба будет предрешена. Если же у мальчишки хватит благоразумия сдаться, он может стать ценным активом с его кораблями и связями. К тому же, в крайнем случае всегда можно подстроить несчастный случай. Так или иначе век правления Ланцовых окончен. Александр позаботится об этом.       Оценив реакцию собеседницы, мужчина добавил ещё один пункт:       — Ещё я хочу, чтобы твои люди сложили оружие и поклялись мне в верности. В случае, если они поднимут восстание, они умрут, и ты не будешь их защищать.       — Хорошо, — девушка утвердительно кивнула. — Что ещё?       — Как только вопрос с западными сепаратистами будет улажен, ты поможешь мне открыть постоянный проход через Каньон. Сам Каньон останется и будет использоваться как оружие в случае открытого военного конфликта с Шуханом, Фьердой или какими-либо другими странами.       Алина открыла рот явно собираясь возразить, но, предвидя это, он остановил её словами:       — Разумеется ты будешь присутствовать при его использовании, и мы будем долго и усердно обсуждать, где и когда он будет использован.       Она кивнула, на данный момент удовлетворённая выдвинутыми условиями. Александр решил перейти к последнему и, вероятно, самому проблемному пункту договора.       — И последнее, по окончанию переговоров ты вместе со мной вернёшься в Ос Альту как моя Царица и супруга.       Он уж было ожидал возмущения и криков, но Алина удивила его, сжавшись и неуверенным голосом спросив:       — Супруга? Я не ослышалась?       — Нет, всё верно. Мы поженимся, — подтвердил Александр. — Я договорился с местным священником, мы можем пожениться завтра же. Однако я не буду тебя торопить и готов дать два-три дня на то, чтобы ты смирилась со мной в качестве твоего супруга, а также готов выдать тебе сумму, достаточную для покупки необходимой для свадьбы одежды и прочего. Так или иначе по условиям нашего договора ты должна будешь выйти за меня замуж к концу недели, после чего мы отправимся в Ос Альту, где публично подпишем все необходимые бумаги, объявим об условиях мирного договора и устроим бал в честь нашей свадьбы.       — Ты уже всё решил, не так ли? До моего мнения тебе дела нет, впрочем, как и всегда, — он заметил, как Алина сжала руки в кулаки под столом. — А что, если я откажусь?       — В таком случае все договоры недействительны, война продолжится, а я сделаю всё возможное, чтобы схватить тебя и уничтожить всех твоих союзников, — ответил Александр, не впечатлённый её реакцией.       — Это несправедливо! — воскликнула девушка, хлопнув ладонями по столу.       — Не тебе говорить мне о справедливости, — процедил он, смерив её гневным взглядом. — Я напомню, что именно ты заманила меня сюда под ложным предлогом, планируя убить и забрать мои кости.       Она говорила о справедливости, хотя никогда не была справедлива к нему. Алина считала его злодеем, монстром из сказок, которого она, как наречённая Святая, должна была одолеть, чтобы заслужить своё долго и счастливо. Девушка даже не пыталась взглянуть на картину с его стороны, не пыталась понять его мотивы, для неё было легче прировнять каждое его действие к злодейскому и чудовищному, а ведь он сделал для Равки гораздо больше, чем тот же Ланцовский щенок. Да что уж там, он, вероятно, сделал для народа Равки гораздо больше, чем любой Ланцов, однако люди всё равно проклинали его имя и молили о спасении их Санкту Алину, которая при любом удобном случае готова сбежать и бросить их на произвол судьбы.       Александр посмотрел на неё с гневом и завистью. Девушка стушевалась, вся её ярость мигом поутихла. Он выдохнул и сжал пальцами переносицу, пытаясь успокоиться, а затем тихо проговорил:       — Я не так уж и много прошу за то, что даю, Алина. Будь на твоём месте кто другой, я бы и вовсе договариваться не стал, а просто перебил бы вражескую армию подчистую.       — Н-но я не понимаю, зачем нам жениться? — её глаза бешено метались в поисках ответа. — Чего ты этим хочешь добиться? Разве недостаточно того, что я сдалась тебе?       — Всё просто. Мы должны быть едины в глазах народа, Алина, и брак лучший способ добиться этого. Это будет политический брак, — объяснил Александр.       Он, конечно, ожидал, что Алина будет возражать, но совершенно не понимал её упорства. На что влияет жалкая бумажка, подтверждающая их брак? С друзьями она так и так должна была проститься, этот шаг лишь поможет отдалить от неё тех, кто не мог смотреть дальше своего носа, таких как следопыт, и подтвердит их союз в глазах общественности. Неужели девушка так сильно не хотела быть с ним связана?       — Политический брак? — она сникла. — Это всё, что тебе нужно?       — А ты ожидала чего-то другого? — удивился мужчина. — Когда я предлагал тебе трон это подразумевалось с самого начала, в конце концов было бы странно быть Царём и Царицей, но при этом не состоять в браке.       Брак был закономерным итогом их союза. Чего она ожидала?       — Н-но я думала, особенно после вчерашнего… — девушка внезапно раскраснелась и стала беспокойной.       Александр выгнул бровь. Он совершенно не понимал её поведения. Что она имела в виду? А затем его осенило. Вчера он вёл себя как несдержанный мальчишка, после чего сбежал без объяснений. Неужели она боялась повторения истории? Мужчина почувствовал то, чего давно должен был лишиться — жгучий стыд.       Алина тем временем отвернулась от него, а затем, опустив голову, отрезала:       — Забудь. Ты прав, другого ожидать от тебя было глупо с моей стороны.       — Алина… — он поёрзал на месте, — о вчерашнем…       — Это неважно, — тут же прервала она его.       — Но… — Александр хотел заверить её, что это ошибка и больше такого не повторится, но девушка смерила его грозным взглядом, заставив замолчать.       — Это не имеет значения, Александр, — прошипела она, сверля его взглядом.       — Как скажешь, — он опустил голову, чувствуя себя в крайней степени неловко.       Ну что за дурак? Не способен держать свои желания под контролем, из-за чего Алина теперь, небось, считает его ничуть не лучше бывшего короля-насильника. Казалось, когда дело касалось Алины у него не было ни сдержанности, ни терпения. Александр вёл себя как глупый мальчишка, который только и хотел, что залезть хорошенькой девчонке под юбку. Какой позор…       — Позволь задать тебе парочку вопросов, прежде чем я приму окончательное решение, — вздохнув, сказала Алина.       — Конечно.       — Протяни ладонь, я хочу быть уверена, что ты не лжёшь мне.       Он протянул ладонь. Девушка тут же вцепилась в него мёртвой хваткой.       — Ты раньше был женат? — она пристально посмотрела ему в глаза, выискивая правду.       — Нет, — честно ответил мужчина, а затем, опустив взгляд, добавил: — Хотя однажды у меня была невеста. Но это было давно.       — Как давно? — продолжила расспрос Алина.       — Ещё до создания Каньона, — уклончиво ответил он.       Александр предпочёл бы, чтобы Алина не знала, что одной из причин создания Каньона стала смерть его невесты. Он как сейчас помнил всепоглощающее горе, которое он испытал, когда солдаты на его глазах зарезали его возлюбленную. Вслед за горем пришёл гнев, а за гневом всепоглощающая ярость. В тот момент больше всего на свете он мечтал отомстить Анастасу и его армии, хотел, чтобы они страдали так же, как Люда. Скверна в какой-то мере исполнила его желание, превратив солдат в плотоядных монстров и разделив страну Анастаса на части.       — Сколько тебе на самом деле лет? — задала девушка следующий вопрос.       — Я точно не знаю, — мужчина пожал плечами.       — Александр, — предупредила она, крепче сжимая его ладонь.       — Я правда не знаю. Багра не удосужилась сказать мне день моего рождения, она не считала это важной информацией для бессмертного ребёнка, вроде меня, — сказал он с ноткой горечи в голосе.       Матушка «заботливо» лишила его ненужного знания о дне его рождения, также легко отобрав у него и единственный праздник, связанный со знанием этой «неважной» вещи. Она сказала, что для него — бессмертного — знание о том, сколько ему лет, не имело никакого значения, ведь он останется неизменным сколько бы лет ни миновало. Вероятно, Багра и сама не помнила день его рождения. Сначала Александр пытался вести примерный подсчёт, но спустя века и постоянную смену имён, он сбился со счёта.       — Хорошо. Сколько примерно тебе лет? — перефразировала свой вопрос Алина.       — Семьсот пятьдесят, — немного поразмыслив, ответил Александр. — Плюс-минус десять-пятнадцать лет.       — Это… много, — удивлённо проговорила девушка, недоверчиво косясь на него. — И ты хочешь сказать, что за все эти века у тебя была лишь одна невеста?       — Я рано понял, что отличаюсь, Алина, к тому же женитьба не входила в мои планы, — за все прожитые века он лишь однажды задумался о создании семьи, и эта возможность была у него жестоко отнята в одно мгновение. С тех пор Александр осознал, что бессмысленно мечтать о чём-то таком нормальном и обычном, этого у него никогда не будет. С тех пор как умерла Люда, он больше не пытался сближаться с людьми, в конце концов они все его оставят, не из-за предрассудков и войны, так из-за неумолимого течения времени.       — Почему вы не поженились с твоей невестой?       — Она погибла, — ответил он нарочито безразличным тоном, изо всех сил стараясь спрятать своё раздражение. Ему была неприятна тема их разговора.       — Мне жаль, — Алина крепче сжала его ладонь в своей.       — Такое случается со смертными, их жизни слишком хрупки и недолговечны, — Александр пожал плечами. — Вот почему таким как мы лучше не привязываться к ним, так или иначе они тебя оставят.       Девушка какое-то время смотрела на него с сочувствием. Он ощетинился, ему не нужна была её жалость, он давно смирился с тем, что такова его участь и принял это. Какое-то время оба молчали, после чего, Алина нерешительно спросила:       — Ты любил её?       Александр оскалил зубы и злобно прошипел:       — К чему все эти расспросы? Какая тебе разница, любил я её или нет? Она умерла за века до твоего рождения, Алина, оставь эту тему!       Он не понимал зачем Алина так рьяно копошила прошлое, которое он изо всех сил старался похоронить. Чего она добивалась, выпытывая из него любил ли он девушку, на которой хотел жениться столько жизней назад? Какое это имело отношение к делу? Сейчас речь шла о прекращении гражданской войны в Равке, а Алина вдруг ни с того ни с сего решила поковыряться в его старых ранах.       Девушка затихла и стыдливо опустила глаза в пол. На какое-то время воцарилась тишина. Его гнев немного поутих, и Александр почувствовал укол вины за то, что вот так сорвался. Сегодняшние переговоры были напряжёнными, даже больше, чем вчерашние, и всё из-за откровения о третьем усилителе. Будь проклят Илья Морозов! Уже не в первый раз за день Александр желал не иметь ничего общего с этим безумцем.       — Прости, я не хотела причинять тебе боль, — боязливо прошептала извинения Алина. — Я просто хотела знать…       — Знать что? — он поднял на неё глаза.       — Забудь, это глупо, — она вырвала руку из его хватки и стыдливо отвернулась, но он почувствовал её ложь. Что бы она ни хотела узнать, для неё это было очень важно.       — Алина, посмотри на меня, — Александр нежно коснулся её подбородка, побуждая её заглянуть ему в глаза. — Что ты хотела знать?       — Я… — начала она неуверенно. — Я хотела знать, любил ли ты ту, на которой хотел жениться. Я подумала, что, быть может, ты решил жениться на мне не только по политическим причинам, что, возможно… — девушка запнулась.       — Возможно, — побудил её продолжать мужчина.       Она перевела дыхание и продолжила, теребя рукав рубашки.       — Возможно, ты решил жениться, потому что… — её голос, надорвался, и, сглотнув ком в горле, она неуверенно прошептала. — Ну, потому что ты любишь меня.       Его сердце предательски ёкнуло в этот момент. Он… любил Алину? Когда Александр предлагал ей трон, он преследовал политическую выгоду, о любви речи и не шло, но всё же… Любил ли он её? Иногда она раздражала своим упрямством, иногда восхищала своей силой и неугасаемым огнём в глазах, он желал её и мечтал видеть на одной стороне с ним в качестве его Царицы, но любовь? Александр не мог позволить себе такую слабость.       — Я… — мельком посмотрев на него продолжила она всё так же неуверенно, а затем стыдливо опустила взгляд. — Я знаю, что это глупо, прости меня за эти расспросы.       Он взял её ладонь в свою и тихо проговорил:       — Алина, родная, это вовсе не глупый вопрос, просто… — Александр прикусил язык, не зная, как сказать ей правду так, чтобы не обидеть её. — Помнишь, я однажды говорил тебе, беда желаний в том, что они делают на слабыми?       Она кивнула. Он продолжил:       — Так вот, любовь — худшее из этих желаний. Отвечая на твой вопрос, да, я любил Люду, любил так, как не любил никого до неё, и в этом была проблема.       — Проблема? — Алина нахмурилась в замешательстве.       — После того, как она умерла, мной овладело горе столь сильное, что я разорвал страну пополам, — стыдливо признался Александр. — Любовь — это слабость, которую такие как мы не можем себе позволить.       — Я понимаю, — девушка сникла.       Он тяжело вздохнул, а затем поднялся со стула.       — Думаю, на этом можно закончить сегодняшние переговоры. Я дам тебе время всё обдумать до завтра, — Александр подошёл к вешалке и собирался натянуть на себя плащ, когда Алина схватила его за рукав рубашки.       — Александр, стой, я уже всё обдумала, — она пристально посмотрела ему в глаза, каре-золотые очи пылали решимостью. — Я согласна. Я выйду за тебя замуж.