Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю...

      Александр тихо посмеивался. Он всё ещё не мог поверить, что его маленькая Святая украла лошадь у какого-то бедолаги. Он всегда знал, что в ней есть тёмная сторона и даже пытался выудить её из неё периодически, но мужчина и не думал, что она так быстро опустится до воровства или разрушений ради достижения своих целей. Воистину способная ученица, быть может, такими темпами она скоро усвоит уроки, на которые ему самому потребовались десятилетия.       Александр посмотрел на Алину. По её щекам разлился прекрасный розовый румянец. Он засмотрелся на неё. Как она была прекрасна с её бронзовой кожей, округлыми карими глазами, что ближе к центру становились янтарными. Её волосы были каштановыми, как при их первой встрече, она, вероятно, попросила Женю сделать их такими как раньше, чтобы её не узнавали на улице. Ему нравились её каштановые волосы, но он уже привык к тому, что они были белыми, как только что выпавший снег. В каком-то смысле он считал её белые волосы таким же символом гордости для Алины, каким для него был чёрный кафтан. Это был её символ неповиновения, её отказа сдаваться ему, её могущества, её равенства ему. Ей, вероятно, было также тяжело скрывать их, как ему отказаться от кафтана.       — Итак мы выяснили, что связь работает, — девушка помотала головой, принимая серьёзное выражение лица. — Теперь я хочу узнать одну вещь, которую всегда хотела знать.       — Какую? — поинтересовался он всё ещё улыбаясь.       — Зачем ты создал Тенистый Каньон?       Улыбка мигом сошла с его лица.       — Я думал, ты знаешь, — сказал он нарочито безэмоциональным тоном.       Каньон всегда был камнем преткновения между ними. Алина сбежала от него, стоило только его матери шепнуть ей на ушко, что именно он нёс ответственность за его создание и, что с помощью девушки планировал превратить Каньон в оружие.       Она покачала головой.       — Я хочу услышать твою версию истории. От начала и до конца.       — Раньше ты не хотела меня слушать, — он нахмурился. — Что изменилось?       Александр пытался объясниться раньше, но девушка упорно отказывалась слушать. Мужчина так и не узнал, что конкретно сказала его мать, в каких злодеяниях обвинила и, самое главное, о чём умолчала, а Алину до настоящего момента не интересовала его версия событий, поэтому он бросил попытки объясниться. Почему она передумала?       — Я хочу услышать всю правду о Каньоне — при каких обстоятельствах и с какой целью он был создан на самом деле.       — Что это изменит? — поинтересовался он. Ему не хотелось тратить впустую время, пытаясь объяснить что-то тому, кто воспринимал каждое его слово как ложь и попытку манипуляции.       — От этого будут зависеть наши дальнейшие переговоры, — ответила она, наклонив голову.       Он сощурился. Александр чувствовал, что девушка что-то недоговаривает. Зачем ей знать о событиях прошлого? На настоящем это никак не скажется. Сделанного не воротишь, он знал это слишком хорошо.       — И ты поверишь тому, что я скажу? — надавил мужчина. Каньон был для него больной темой, и ему не хотелось бы ворошить прошлое только для того, чтобы все его действия очернили и выставили чудовищными.       — У меня есть способ, дабы убедиться, что ты не лжёшь, — она указала на их всё ещё сплетённые руки.       — Да, при условии, что ты мне действительно поверишь. Готова ли ты на это? Готова ли услышать правду из моих уст, не подвергая её сомнению, и не опровергая её в своём уме?       Ему хватало того, что отказники называли его Чёрным Еретиком и Дарклингом за то, что он создал в своём гневе и отчаянии, он не хотел, чтобы и его Алина видела в нём исключительно монстра, которым родители пугают непослушных детей.       — Ты так сильно не хочешь об этом рассказывать? — попыталась отшутиться она. Но ему было не до шуток. Александр строго посмотрел на неё. Улыбка мгновенно сошла с её лица.       — Не вижу смысла ковырять старые раны, если ты откажешься верить услышанному, — он пожал плечами, пытаясь выглядеть безразличным. — Я не буду лгать, но ты должна пообещать не подвергать сомнению услышанное. Ты готова на это?       — Да, — не раздумывая ответила она.       — Поклянись, — он чуть сильнее сжал её ладонь в своей. Ему нужно было услышать правдивость её слов, убедиться в этом.       — Клянусь, — со всей торжественностью произнесла девушка клятву.       Мужчина ослабил хватку, она говорила искренне. Он вздохнул и, откинувшись на спинку стула, начал говорить:       — Хорошо. Отвечая на твой вопрос, Каньон не был моим намерением. Это была ошибка, — он невесело усмехнулся. — Моя величайшая ошибка, если тебе интересно моё мнение. Он родился из моего отчаянного желания остановить геноцид нашего народа в Равке, и в каком-то смысле моё творение действительно помогло.       — Геноцид Гришей? В Равке? Я думала, что в Равке, в отличие от Фьерды и Шухана на Гришей не охотились, — Алина нахмурилась в замешательстве.       — Что ты знаешь о жизни Гришей до создания Второй армии?       — Гриши были изгоями, их силу презирали и боялись.       — Это мягко сказано, — невесело усмехнулся он.       Александр устало вздохнул. Похоже, ему придётся объяснять всё с самого начала. Он посмотрел в окно. Солнце скоро сядет, у него было не так много времени, прежде чем ему придётся уйти. Чёрт, их так называемые переговоры уже затягивались. Он ненавидел тратить время впустую, особенно теперь, когда на него была возложена ответственность управлять этой забытой Богами страной.       — Когда я рос у Гришей не было места, где на них смотрели бы как на людей. Для отказников наш народ был мерзостью, которую надо истребить или товаром, который можно купить или продать, а потом делать с ними всё, что душе угодно, — он отвёл взгляд, погрузившись в далёкое прошлое, где у него не было ничего, кроме одежды на нём, а его народ был изгоями, где бы они ни находились. С тех пор многое изменилось, но в то же время не изменилось ничего.       Во Фьерде всё также охотились на Гришей, считая их ведьмами, в Шухане всё также препарировали, пытаясь найти источники их силы, чтобы забрать её себе, в Керчи — продавали как скот, на Скитающемся Острове — убивали ради получения лекарств. Жизнь Гришей улучшилась только в относительно молодом государстве — Новом Земе и в Равке благодаря нему. Но даже так его народ всё ещё был угнетён и подвергался преследованию со стороны отказников. Александр всё ещё был далёк от исполнения своей мечты.       — Гриши жили как тени, прячась по углам, стараясь не привлекать к себе внимания, и часто умирали молодыми в безвестности, — продолжил он свой рассказ. — Тех же, кто оставил след в истории, отказники нарекали Святыми и молились им, будто не они виновны в их мученической смерти, — мужчина стиснул зубы, чувствуя, как в нём закипает гнев. Боги, как же он ненавидел эту чёртову религию, построенную на поклонении его замученным братьям и сёстрам — Гришам. Это лицемерие церкви, что презирала живых Гришей, но восхваляла их мучинеческую смерть, нарекая их Святыми.       — Багра сказала мне, что, путешествуя по свету и наблюдая за страданиями своего народа, у тебя появилась мечта — создать для Гришей безопасное убежище, сделать их силу ценной и желанной, что ты хотел, чтобы твой народ был полноценными равкианцами, а не просто Гришами.       Александр ловил каждое слово. Хоть его мать никогда не поддерживала его стремление дать их народу безопасное убежище, говоря, что это пустая трата времени, мечта наивного мальчишки, было отрадно знать, что по крайней мере она не думала о его цели как о чём-то изначально испорченном и извращённом. Быть может, где-то в глубине души она даже гордилась им, кто знает? Эта тайна умерла вместе с ней, оставив вместо себя воспоминания о постоянных оскорблениях и упрёках.       Алина заглянула ему в глаза, в поисках истины, а затем тихо, почти шёпотом, спросила:       — Это правда, что изначально ты хотел лишь защитить свой народ?       — Хотел, и до сих пор хочу, — так же тихо ответил он, а затем более уверенным голосом добавил. — Вот почему я сделал то, что сделал, начиная от создания Второй армии, и заканчивая захватом трона.       — Почему же ты так жесток, имея столь благородную цель? — девушка смотрела на него с такой болью и тоской, что у него сжималось сердце. — Почему лжёшь и манипулируешь теми, кого должен защищать? Почему отталкиваешь всех?       «Почему ты солгал мне?» — эхом отдалось в их связи.       — Багра рассказала, как именно зародилась эта мечта? Какой случай поспособствовал её появлению? — Александр пристально посмотрел на неё.       Алина лишь покачала головой.       — Я расскажу, — мужчина откинул голову назад, погружаясь в воспоминания. — Это произошло, когда я был ещё совсем ребёнком, лет на шесть или семь младше тебя, — начал он.       Сколько веков миновало с тех пор? Семь? Восемь? Александр уже не мог точно сказать. Однако он помнил тот день, как вчера.       — Мы с матушкой, с Багрой, путешествовали от одного лагеря к другому, никогда не оставаясь дольше, чем на пару месяцев. Для безопасности каждый раз мы меняли имена и личности. Я был очень одиноким ребёнком — кочевой образ жизни и сокрытие личности не способствовали появлению друзей, но в те времена я очень хотел создать связь с кем-то кроме матушки. Она предупреждала меня, что я другой, что с кем бы я не захотел создать связь — они в конце концов либо отвергнут меня, либо умрут, в мгновение ока обратившись прахом. Но в те времена я этого ещё не понимал, бессмертие казалось мне чем-то эфемерным.       Мужчина стиснул зубы и зажмурился. Воспоминания о матушке жгли, словно раны, в которые втирали соль, а её жестокие уроки с мучительной болью въедались в разум. Он усвоил их много веков назад, но от этого они не становились менее жестокими и болезненными. Александр глубоко вздохнул и продолжил:       — Но была ещё одна причина — я был живым усилителем.       Алина вздрогнула. Он сощурился. Мужчина почувствовал, как через их связь проходит какая-то странная эмоция. Что-то похожее на смесь ужаса, стыда и вины. Однако девушка быстро отбросила это чувство, будто пытаясь что-то скрыть от него. Интересно, что она прятала. Не это ли было истинной причиной их встречи?       — Продолжай, — сказала она, явно пытаясь отвлечь его. Он позволил ей ускользнуть. На сей раз.       — Это произошло, когда мы остановились в очередном лагере Гришей. Помню, тогда меня звали Эриком. В том лагере я встретил девочку — проливную по имени Анника. Её сестру — отказницу — задирали местные мальчишки во главе с сыном вождя — Львом, я заступился за двух девочек, так и познакомились. Багра запрещала мне касаться других Гришей, говорила, что они захотят убить меня и забрать мои кости, и я подчинялся. До того дня.       — Что случилось? — тихим голосом спросила Алина.       — Я был неосторожен и позволил Аннике коснуться себя. Она узнала, что я усилитель. Я испугался, что она расскажет остальным, и они убьют меня, но она успокоила меня, сказала, что сохранит мою тайну и пригласила искупаться в источнике ночью. Я был… так счастлив. Думал, что у меня наконец-то появился друг. Каким же дураком я был… — он опустил взгляд.       Даже спустя столько столетий предательство Анники отдавалось тупой болью в груди. После этого его вера в людей дала первую трещину. Трещину, что только разрасталась с каждым последующим предательством…       — Я пришёл в назначенное место. Сначала всё было хорошо, мы купались и смеялись, вели себя как обычные дети, но потом она заморозила воду и сковала меня льдом. Сперва я подумал, что это шутка, что она решила доказать, что ей не нужен усилитель. Потом она взяла камень и попыталась расколоть мне череп.       Алина ахнула, после чего прикрыла рот свободной ладонью. Он чувствовал, как по её коже прокатились мурашки. Александр продолжил:       — Я умолял её остановиться, обещал защитить её и её сестру, но она не собиралась останавливаться. Анника извинилась и со словами, что ей нужен усилитель замахнулась ещё раз.       В его памяти навсегда запечатался образ белокурой девушки, что со слезами на глазах занесла уже окровавленный камень с намерением убить его.       — Она бы наверняка убила меня, но тут нас нашёл Лев. Анника отвлеклась, и лёд начал трескаться, она не была достаточно сильной, чтобы удерживать его долго. Тогда я крикнул Льву, что я усилитель, и пока они с Анникой боролись за шанс убить меня, попытался улизнуть. Но я не сумел сбежать, один из них толкнул меня под воду и попытался утопить.       Момент, когда его удерживали под водой, казался вечностью. Ему было так страшно. Так страшно умереть вот так, став чьим-то украшением. Умереть молодым, не оставив следа в этом мире…       — В тот момент из последних сил я призвал тени. Я убил их обоих разрезом, — он сглотнул ком в горле и продолжил. — Это был первый раз, когда я убил кого-то. Первый раз, когда я использовал разрез. После этого я порезал себе ногу и, когда нас нашли другие Гриши из лагеря, сказал им, что на нас напали отказники из деревни неподалёку. Позже я узнал, что моя мать вместе с другими Гришами из лагеря в отместку сожгли деревню дотла. Это была моя вина, — мужчина опустил голову.       Алина чуть крепче сжала его ладонь в жесте поддержки. Он продолжил:       — Когда я рассказал матушке правду, она похвалила меня, сказала, что я поступил правильно, убив Аннику и Льва и обвинив в их смерти отказников. Она сказала, что сожгла бы тысячи деревень, чтобы обезопасить меня. Думаю, это был её способ проявления любви ко мне, — Александр пожал плечами. — В тот день я понял как велико отчаянье Гришей и поклялся создать безопасное убежище для нашего народа.       — Ты не держишь зла на Аннику за то, что она сделала? — спросила Алина, на её лице отразилось любопытство и смущение.       — Нет. Я понимаю, почему она поступила именно так, хоть это и причиняет мне боль. Ты думаешь, что за эти века Анника была единственной, кто хотел забрать мои кости? — он невесело усмехнулся. — Их были сотни. Наш народ в отчаянии, Алина. На нас охотятся во всём мире, сжигают, порабощают, препарируют. Даже в Равке мы всего лишь крепостные — слуги короны. Были по крайней мере. Больше я этого не потерплю, вот почему я взял бразды в свои руки.       — А Каньон?       — Что насчёт него?       — Ты сказал, что его создание помогло, но я не могу себе представить как именно, — на лице девушки отразилось замешательство. — При каких обстоятельствах он был создан?       — Это долгая история, — предупредил Александр, стараясь увести разговор от этой темы. Ему действительно не хотелось говорить об этом, особенно после рассказа об Аннике. Он чувствовал себя слишком уязвимым в данный момент.       — Мы никуда не торопимся, — Алина ободряюще улыбнулась ему.       — Хорошо, — он ещё раз вздохнул и начал рассказ. — Когда я вырос, я начал путешествовать самостоятельно с целью получения знаний и навыков, необходимых для достижения своих целей. Вскоре мне предоставился шанс — Равка проигрывала войну с Шуханом, царь Евгений нуждался в чуде. Я стал этим чудом для него. Используя свои силы и ум, я выиграл для него войну. Он обещал мне титулы и богатства, но я отказался. Вместо этого я попросил его построить убежище моему народу, а взамен дал бы ему войско, которого свет ещё не видывал. Так и зародилась Вторая армия. Что касается меня, то выиграв проигрышную войну, по сути, в одиночку, для простых равкианцев я стал живым Святым.       — Беззвёздным Святым, — прошептала Алина.       Он кивнул.       — Ты уже слышала о Культе Беззвёздного? — удивился мужчина. Информация о его Культе не была распространена, ведь ещё совсем недавно церковь называла всех, кто поклонялся ему еретиками и вела на них ожесточённую охоту.       — В Малом дворце поговаривали о Святом, что опекает отверженных, тех кто ищет приюта во тьме, кажется, — она нахмурилась. — Я почти забыла об этом разговоре, но сегодня по дороге я встретила старика, что называл тебя Святым.       — Это не удивительно. Здесь всё же убежище Культа Беззвёздного.       — Что?! — воскликнула девушка, резко вскочив со стула. — Ты что, привёл меня прямо в логово твоих культистов?!       — Успокойся, эти люди не знают кто я такой, и мой Культ не такой фанатичный как твой. Тебе не грозит опасность, — Александр поднял руки в жесте мира.       Девушка вздохнула и села обратно, кидая на него настороженные взгляды. Схватив его за руку, она спросила:       — Ты поэтому выбрал именно этот город? Чтобы чувствовать себя в большей безопасности в окружении своего Культа?       — Отчасти, — пожав плечами, ответил он. Не было смысла лукавить.       — Отчасти? — Алина дёрнула бровью. — В чём основная причина?       — Хотел побывать на родине. Я здесь родился и прожил первые три года своей жизни, — он положил голову на сжатый кулак.       — Здесь? — девушка посмотрела на него с недоумением. — Но этот город совсем молодой, ему и сотни лет нет.       — Ну, не совсем здесь. В селении, которое когда-то давно находилось на этом месте. Люди забыли, что когда-то на месте этого городка уже было поселение. Поселение Гришей, если быть точным, — объяснил мужчина, а затем отметил. — Хотя, оно и сейчас таким остаётся. Здесь живут многие поколения семей Гришей. Этот постоялый двор, к примеру, был построен прочниками. Здесь даже есть школа для Гришенек, не то, чтобы этот факт широко афишировался. Можно сказать, что это место второе неофициальное убежище для моего народа.       Девушка посмотрела на него так, будто у него выросла вторая голова.       — Как тебе удалось спрятать целый город Гришей под боком у королевской четы?!       — Эти люди умеют хранить секреты, Алина, они жили, скрываясь веками. К тому же никто не обращает внимания на маленький, внешне непримечательный городок, — Александр ехидно улыбнулся. — Но мы отвлеклись от темы, — он прочистил горло и продолжил рассказ. — Я использовал своё влияние как Святого, чтобы улучшить жизнь моего народа. И это работало, до поры до времени.       — Что изменилось?       — Я слишком долго не менял личность, люди заметили, что я не старею. Им, а в частности внуку Евгения — царю Анастасу, это не понравилось. В то время страна воевала с Фьердой, правители которой были возмущены созданием Второй армии. Равкианцы начали ждать от меня очередного чуда, но на сей раз враг был слишком силён и сплочён, война затягивалась, меня не было достаточно. Когда отказники поняли, что я не могу их спасти, большинство из них разочаровались во мне и стали требовать моей крови.       Он до сих пор помнил, как внуки некогда восхвалявших его людей, в одно мгновение обернулись против него. Отказники и даже некоторые Гриши были готовы буквально на части его разорвать, лишь бы Александр вновь совершил чудо. Это послужило ему ценным уроком — любовь народа была непостоянна и исчезала по мановению руки.       — А царь? — спросила девушка. — Что он сделал, чтобы остановить войну?       — Царь Анастас заключил сделку с фьерданцами у меня за спиной — он уступил им часть северных территорий и поклялся искоренить Гришей со своей земли. Анастасу никогда не нравился наш народ и я, в частности, и, видя, как любовь народа Равки ко мне остывает, он начал действовать. Глубокой ночью он послал Первую армию штурмовать Малый дворец, решив, что ему больше не нужна армия ведьм.       В разум нежеланно вторглись воспоминания о той роковой ночи. Он живо помнил вспышки огня, летящие в него и его людей стрелы, крики раненных и умирающих. В тот день он потерял много хороших солдат, друзей, а вскоре после этого и её тоже… Александр зажмурился, он не хотел вспоминать о Люде. Хотел навсегда забыть, как она умирала у него на руках, пока он отчаянно звал её, умоляя не оставлять одного. Как её прекрасные карие глаза стекленели, как она звала его по имени, его настоящему имени, на последнем издыхании… Он до крови прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы прогнать нежеланные воспоминания. Чувствуя привкус меди на языке, он выдохнул, открыл глаза и продолжил, как ни в чём не бывало:       — Мне удалось спастись и увести молодых Гришей из дворца, но гонения на этом не закончились. Меня объявили предателем короны, падшим Святым - Еретиком, якобы вознамерившимся сместить царя, а всех Гришей признали моими сообщниками и приговорили к смерти. Началась охота на ведьм, закончившаяся тем, что меня и оставшихся в живых Гришей загнали в угол. Матушка посоветовала мне бросить наш народ и бежать, но я отказался. Я сражался сколько мог, пытаясь выиграть время, чтобы мои люди отступили, но этого было недостаточно. Тогда, в гневе и отчаянии я воспользовался скверной. Результат тебе уже известен.       — Ты сожалеешь об этом? — пристально посмотрев ему в глаза и крепко сжав его руку в своей спросила Алина. — Сожалеешь о том, что создал Каньон?       — Сожалениями Равку не спасти и Гришей не защитить, Алина, — устало вздохнув ответил он.       — Это важно для меня! — с гневом парировала она. — Это что так сложно?! Просто скажи, что сожалеешь! — девушка почти до боли впилась ему ногтями в ладонь.       Александр провёл рукой по волосам.       — Я сожалею, что моё творение раскололо Равку пополам, — прошептал мужчина, опустив голову. — Я сожалею, что люди, жившие в Тульской долине, обратились кровожадными монстрами, и сожалею, что столько людей погибло при попытке пересечь Каньон. Но, — добавил он, строго посмотрев на неё, — я не сожалею, что после появления Каньона Анастаса сместил его племянник царь Михаил, как и не сожалею о том, что наличие Каньона сделало Гришей жизненно необходимыми для Равки, поскольку только с созданными фабрикаторами яликами, что управлялись шквальными под защитой инфернов, можно было пересечь его. И я не сожалею о том, что решил превратить Каньон в оружие.       — И ты также не жалеешь о том, что надел на меня этот проклятый ошейник, украл мои силы и поработил! — воскликнула она, вскочив на ноги и вырвав свою руку из его хватки.       — Я уже говорил тебе, что это не было моим намерением, — с нескрываемым раздражением ответил Александр, массируя переносицу. Он уже чувствовал надвигающуюся мигрень.       — Конечно не было, вместо этого ты хотел, чтобы я добровольно отдала тебе свою силу, стала твоей послушной марионеткой, что исполняет каждую твою команду, — усмехнулась девушка, меряя шагами комнату.       — Я этого не говорил. Я хотел, чтобы мы правили как равные, — он резко поднялся со стула, начиная терять терпение. Ну почему она не слушала?       — Именно поэтому ты лгал и манипулировал мной с самого начала нашего знакомства, — Алина невесело усмехнулась, продолжив бесцельно бродить по комнате. — Именно поэтому ты без колебаний забрал мою силу, стоило мне хоть раз воспротивиться тебе!       — Ты сбежала! — наконец не выдержал он. — Дезертировала из армии, бросила Гришей, бросила Равку ради этого чёртового отказника! Поставила под угрозу всё, ради чего я боролся веками! Что я должен был делать? По головке тебя погладить?! — выпалил Александр то, что давно наболело.       Она всегда обвиняла его в том, что он лгал ей, в том, что украл её силу и якобы поработил, но никогда не пыталась взглянуть на более широкую картину, посмотреть на вещи с его стороны. Никогда не интересовалась его чувствами по поводу её предательства. Мужчина сделал глубокий вдох, а затем выдохнул, после чего продолжил спокойным тоном:       — Я был генералом в стране, находившейся на грани краха, я поступил так как должен был.       — Ты даже не попытался поговорить со мной, прежде чем решил забрать жизнь оленя, прежде чем решил нацепить на меня этот проклятый ошейник, — пробормотала она обиженно, в её глазах стояли слёзы. — А потом пытался скормить Мала волькрам, даже когда я умоляла тебя этого не делать! — воскликнула она, вернув былой пыл.       — Ты должна была убить оленя, я дал тебе достаточно времени для этого, — он отвернулся от неё и, сжав кулаки, продолжил. — И я пытался поговорить с тобой после этого, но ты не захотела слушать. Что касается твоего жалкого следопыта, то он был дезертиром, его так и так ждала смерть, не по моему указу так по чьему-нибудь другому.       — По крайней мере скажи, что тебе жаль, даже если это ложь, — полушёпотом произнесла девушка после минутной паузы.       Он пересёк разделяющее их расстояние и взял её руки в свои.       — Я скажу искренне, я не хотел забирать твою силу, — Александр пристально посмотрел девушке в глаза. Она опустила напряжённые плечи, услышав искренность его слов. Он продолжил. — Но мне не жаль, что я пытался убить следопыта, он ограничивает тебя, не даёт расправить крылья, — процедил мужчина сквозь зубы.       — Это неправда! — отрицала Алина.       — Это правда! — воскликнул он, начиная терять терпение. — Когда я нашёл тебя в Кофтоне ты снова была той серой мышью, которую я впервые встретил в Крибирске. Мне смотреть на тебя было больно!       В памяти ярко вспыхнул её образ, измученный и измождённый от нескольких месяцев подавления своей силы. Он никогда не хотел больше видеть её такой. Она выглядела как огромная орлица, запертая в маленькой тесной клетке. Алина должна летать свободно, должна иметь возможность расправить крылья, а не томиться в заточении, чтобы удовлетворить эго проклятого мальчишки.       — Ты вновь начала подавлять свою силу, убивать себя ради него. Из-за него ты изначально спрятала свои силы, не смей это отрицать! Этот проклятый мальчишка загоняет тебя в свои узкие рамки, рамки в которые ты никогда не вписывалась и не впишешься. Как бы ты не старалась, сколько бы частей себя не пожертвовала, этого никогда не будет достаточно. Он не видит тебя настоящую, и никогда не увидит, открой глаза!       Неужели Алина действительно не понимала как этот проклятый отказник влиял на неё? Она буквально сжималась ради этого мальчишки! А он? Он вытирал об неё ноги, брал и требовал всё больше и больше, но ничего не давал взамен. Когда Александр думал об этом жалком следопытишке, его одолевала ярость.       — Заткнись! — она вырвала руки из его хватки и начала бить его по груди, крича. — Это неправда! Неправда! — её голос сорвался, и девушка начала плакать. — Неправда, — всхлипнула Алина, цепляясь за его рубашку.       — Почему тогда ты зовёшь меня, когда тебе одиноко? Почему его никогда нет рядом с тобой в трудную минуту? Почему рядом нет твоих друзей? Почему только мне ты показываешь свои искажённые сломленные части? Скажи! — он продолжил давить на неё. Александр был сыт по горло её отрицанием. Сегодня он заставит её увидеть правду, независимо от того, хочет она её слышать или нет.       — Я не знаю! — воскликнула Алина в отчаянии, а затем, уткнувшись лицом в его грудь повторила сорванным голосом. — Я не знаю…       — Знаешь, — мужчина прижал её к себе и начал поглаживать по волосам, успокаивая. — Всё потому, что только я один видел тебя настоящую, видел и не отвернулся. И никогда не отвернусь.       «Не отвернусь, потому что я такой же как ты. Не отвернусь, потому что знаю, как больно быть одиноким,» — осталось невысказанным, но ему вовсе не нужно было это говорить, чтобы быть услышанным, понятым. Подобное притягивает подобное.       — Извинись, — прошептала она охрипшим голосом. — Скажи, что ты сожалеешь о том, что надел на меня этот проклятый ошейник.       — Что это изменит? — тихим голосом спросил Александр, положив голову ей на макушку.       — Просто скажи это, — пробормотала Алина, прижавшись к нему. — Пожалуйста.             — Ты хочешь, чтобы я извинился? — он чуть отстранился и, заглянув прямо её в глаза, тихо произнёс. — Хорошо, мне жаль, — мужчина наклонился и начал сцеловывать её слёзы, приговаривая. — Слышишь? Мне жаль, что я причинил тебе боль. Мне очень жаль, — прошептал он ей в уста.       Их дыхание смешивалось воедино, их губы разделяло каких-то пара миллиметров. Его глаза неотрывно смотрели в её, казалось, целую вечность. Затем расстояние между ними исчезло, и они слились в поцелуе. Он прижал её к себе, словно боясь, что она исчезнет, а она мёртвой хваткой вцепилась в волосы на его затылке. Слова больше не были нужны, уступив место соприкосновению тел.       Мужчина чуть прикусил её нижнюю губу.  Алина ахнула, заглушаемая его прытью – он воспользовался возможностью углубить поцелуй. Языки начали отчаянную борьбу, походившую на танец — ни один из них не желал уступать. Так всегда было между ними — он тянет, она толкает, и наоборот. Равные по своей природе, они идеально дополняли друг друга. Приблизившись, это стало лишь очевидней.       Пульс участился. Его руки бродили по её изящным изгибам, запоминая каждую деталь, впитывая её тепло. Затем Александр вытащил край её рубашки из брюк и начал водить круги по разгорячённой коже. Она вся покрылась мурашками. Боги, он скучал по ней, по возможности вот так касаться её настоящую, а не мимолётное видение, что могло в любой момент исчезнуть из его рук, обратившись сверкающими искрами света.       Александр разорвал поцелуй только для того, чтобы начать целовать её тонкую шею, игриво покусывать плечи, оставлять засосы на ключицах, аккуратно обводя края оленьего ошейника. Девушка со вздохом откинула голову назад, давая ему больший доступ, её руки мяли тонкую ткань рубашки, очерчивали линии его груди, плеч и рук. Его дыхание сбилось, а кровь закипела в жилах. Ему хотелось большего, хотелось чувствовать обжигающее пламя ее рук на своей груди, хотелось гореть всем телом, без остатков барьеров одежд. Хотелось, чтобы она растопила его замерзающее тело жаром своей страсти, чтобы выжгла холод из его костей, сожгла без остатка. Будто услышав его безмолвные мольбы, её руки пробрались под его рубашку и начали разрушительно осторожно блуждать по точёным мышцам груди. Он издал сладостное урчание, а затем без особого труда подхватил её на руки и понёс к ожидающей их кровати. Её ноги мгновенно обвили его, прижав её пах к его. Штаны в этой области стали казаться до неприличия узкими, когда девушка начала неумело тереться об него. Его тело как током пронзило, по спине прокатилась волна мурашек. Он хотел её, она была нужна ему, необходима как следующий вздох, как глоток воды посреди пустыни. Александр эгоистично хотел присвоить её благодетель себе. Желал слиться с ней душой и телом, лишь бы забыть только что рассказанные ужасы, из которых состояла его жизнь, забыть, что она однажды предпочла ему другого, забыть, что они враги.       Кое-как добравшись до кровати, мужчина усадил её себе на колени. Его рот нашёл её, и они вновь слились в жадном поцелуе. Где-то на краю сознания, голос в его голове кричал ему остановиться, но мужчина уже не мог оторвать себя от неё. Александр собирался взять её прямо здесь, прямо сейчас, он слишком долго ждал этого момента. Она его, не чёртового следопыта и не принца-щенка. Только его. В этот момент его рука достигла облачённую в тонкое бельё грудь и сжала. Девушка вздрогнула, через их связь прошла волна желания, но она была омрачена жгучим стыдом и холодящим страхом. Его как будто ледяной водой обдало, он тут же прервал поцелуй и отстранился от неё. Алина посмотрела на него с искренним замешательством.       Они какое-то время молча смотрели друг на друга, оба раскрасневшиеся и желающие, их тяжёлое дыхание смешивалось воедино. Затем Александр аккуратно снял девушку с себя, опустив на кровать, а сам поднялся на ноги. Он провёл рукой по волосам, тщетно пытаясь привести их в порядок. Александр молча корил себя. О чём он думал? Похоть затуманила его рассудок, он вёл себя как какой-то несдержанный подросток. Она не хотела его, очевидно же, девушка просто хотела забыться. Боги, ей было стыдно, что кто-то вроде него касался её. Даже если бы сейчас Алина и отдалась ему, она бы в конечном счёте пожалела бы об этом и, что ещё хуже, вновь обвинила бы его в попытках соблазнить её, а ведь их отношения только-только начали налаживаться. Дурак!       — Александр, — обратилась к нему всё ещё пребывающая в смятении девушка. — Почему ты?.. — хотела спросить она, но он её оборвал.       — Уже поздно, — сказал мужчина, смотря в окно, где небо уже во всю освещал кровавый закат. — Я, пожалуй, пойду. Продолжим наши переговоры завтра, — с этими словами он подошёл к двери и открыл её.       — Подожди, что… — Алина поднялась с кровати и, тщетно пытаясь убрать спутавшиеся волосы, попыталась последовать за ним.       — Спокойной ночи, Алина, — не дав ей закончить, Александр схватил с вешалки плащ и вышел за дверь, оставив её одну.