Посмотри на меня

      Утро встречает пасмурным небом, но без осадков. Стою перед воротами и наблюдаю, как подъезжает Кристиан. Его Mercedes плавно подплывает и останавливается в нескольких десятках сантиметров от меня.       — А ты ранняя пташка, — бурчу я и сажусь в машину, поправляя черные очки. Ненавижу ранние подъемы спустя несколько дней сна без будильников. Значительно проще быть постоянно в режиме.       — И тебе доброе утро, — хмыкает Кристиан и выруливает обратно на дорожную часть.       Весь путь до выкупленного здания он болтает о чем-то своем, воодушевленно рассказывает о том, какие планы у наших отцов на новый участок, но я слушаю лишь в пол-уха, погрузившись в собственные мысли о ненависти к сегодняшнему утру, да и дню в целом. Смертельно хочется лечь обратно в кровать и доспать те несколько часов, безжалостно у меня отобранные. Вскоре мы подъезжаем к назначенному месту и я с облегчением вздыхаю, прерывая полудохлую беседу. Тащусь следом за Кристианом до лифта. Самое интересное для него место во всем здании — зал совещаний: правильное расположение, вид из окна, освещенность и что-то там еще, чтобы приходило больше светлых мыслей и проще достигалась договоренность. Боже, ну и скукота. Двери раскрываются и мы оказывается на четвертом этаже, где перед нами предстает длинный коридор с множеством дверей. Внутри здания уже никого нет и стоит тишина, перебиваемая лишь тихим гулом освещения, а вчера, как я поняла, бывшие владельцы вывезли последнюю нужную им офисную мебель. Кристиан открывает третью от лифта дверь справа и мы оказываемся в большом и просторном зале. Высокие окна от пола до потолка впускают максимум света вкупе со светлыми стенами, от чего помещение кажется еще внушительнее, особенно сейчас, когда из мебели только длинный стол в центре. Прохаживаюсь по периметру, пока мой сопровождающий делает заметки и не без интереса, к собственному удивлению, осматриваюсь. Удачное расположение здания и прекрасный вид на город, как мне кажется. Поворачиваюсь к столу и замечаю стопку бумаг, оставленных кем-то. Листки хаотично раскиданы друг на друге и глаз сам цепляется за бордовый флокированный, выделяющийся среди скучных белых. Кидаю взгляд на Кристиана, что уткнулся в планшет и, подойдя, беру его в руки. Интрига рассыпается на кусочки, стоит мне прочитать золотистый выпуклый текст приглашения на мероприятие. Пробегаюсь вскользь по содержимому и готовлюсь отправить лист обратно в стопку, как замечаю кое-что интересное. Настолько интересное, что по спине бежит легкий холодок. Приглашение подписано от руки для Камелии Бриджертон-Латимер. Первая эмоция — неверие. Нет, ну не может быть все так до абсурдного просто и одновременно сложно. Это снова шутка от кого-то свыше?       — Что-то случилось? — задает вопрос Кристиан и я выныриваю из оцепенения, возвращаясь в реальность.       — Бриджертоны и Латимеры? — задаю глупый вопрос лишь затем, чтобы получить подтверждение, хотя, по сути, оно мне уже не нужно. Зачем подтверждать факт? Кристиан фыркает и указывает рукой на что-то за моей спиной. Следуя его жесту, оборачиваюсь и вижу белый логотип компании во всю стену "L&B", который вблизи не рассмотрела как раз-таки из-за размеров.       — Это одна семья. Камелия не захотела отказываться от своей девичьей фамилии, когда выходила замуж за Пола. Что-то не так? — Кристиан подходит ближе и на его лице возникает озабоченность моим состоянием.       — Почему они обанкротились? — поднимаю взгляд на него и даже несколько боюсь услышать ответ.       — Как обычно и бывает, — фыркает парень, качая головой.       — Как?       — Пара слов тем, потом пара слов другим, затем еще пара слов третьим и, вуаля, конкуренту резко стало трудно быть на плаву. Это же базовые вещи, Мелисса. Главное, полезные связи.       — То есть, наши отцы просто разрушили чужую компанию? Все сходится. Все до единой, мать вашу, точки сходится. Родители Джесс — видные бизнесмены, о чем я немного была осведомлена с ее слов, а следовательно, Камелия Бриджертон-Латимер — мать Джесс, и, соответственно, Пол ее отец. Их семья потеряла все из-за наших семей, а Джесс изначально была в курсе, и думала, что я все знаю, но упорно не подаю виду. Вот и решилась мстить мне, подпортив жизнь там, до куда могла дотянуться. Мелочная злоба от безысходности, но что-то мне подсказывает, что это еще не конец.       — Ну, вроде того, — кивает Кристиан и блокирует планшет, сосредотачивая свое внимание полностью на мне.       — Это ужасно, — выдавливаю я, принимая новую реальность.       — Кто успел, тот и съел, как говорится, — равнодушно бросает он.       — По такой логике, наши отцы могут подставить и друг друга, не думаешь? — бросаю вызов я, откидывая эмоции, которые можно пережить чуточку позднее. Кристиан отвечает, не задумываясь.       — Могут, но если все сложится так, как надо, такого никогда не произойдет, — улыбка ползет по его губам, растягивая их. Тут-то я быстро понимаю, что далека от образа акулы и эти хищные разговоры атака-отпор выбивают меня из колеи сильнее, чем я могла представить. Чувствую себя загнанной в угол, но сдаваться не планирую и не стану. Черта с два кто-то кроме меня будет решать и мою жизнь, как жизни этих пострадавших людей. И сколько еще таких Латимеров вокруг, вставших в тень компании Ray`s Construction?       — Прости, мне нужно идти, — бросаю я и шагаю в сторону выхода.       — Я подвезу, — тут же спохватывается Кристиан.       — Нет, не нужно, я вызову такси. Оставив это злополучное здание позади, чувствую физически облегчение. Эта чертова история закручивается все сильнее и сильнее, я не успеваю вписываться в повороты. Теперь осталось расставить все точки над "i" и чтобы никаких вопросов. С одной стороны я, конечно же, понимаю, что ни своими поступками, ни тем более речами я не смогу поменять подход отца к ведению его дел, но с другой, я прихожу в ужас, осознавая, что любая семья моих друзей может стать следующей, если они как-то перейдут дорогу великому Майклу Рэю.       Хлопнув дверью, врываюсь домой. За время поездки я успела как успокоиться, так и разозлиться еще больше прежнего. Подумать только!       — Ты рано, — подмечает отец, расположившийся с ноутбуком в гостиной подле мамы.       — Что бы вы там не задумали, мой ответ — нет, — остановившись перед родителями, говорю я, попутно собирая мысли в единый образ.       — О чем ты? — отвлекается отец от компьютера.       — О, ты прекрасно знаешь о чем я! — ехидно улыбаюсь я. — О Кристиане, конечно.       — Почему же? На мой взгляд, он идеальный вариант. Да и общались вы вполне мило, разве нет?       — Идеальный вариант для меня или для твоей работы? А ты, — обращаюсь к маме, — все знала и никак не остановила это тупое сватовство, после моих-то слов!       — После каких слов? Эти отношения могли бы дать пользу всем вокруг, в первую очередь тебе самой, — отвечает отец, даже не думая скрывать мотив.       — Майкл, — мама предостерегающе кладет руку на его предплечье.       — Не будет никаких отношений, забудь эту идею! — взрываюсь я, подгоняемая напором эмоций. Папа же подносит руки к голове, начав массировать виски. — Что, уже думаешь, как убрать Арчибальда? Так я подкину идею — так же, как и Латимеров! Возникает пауза, в течение которой стоит полная тишина и я слышу только звук собственного дыхания. Наконец, хриплый смех отца наполняет гостиную тихим звуком, который вызывает у меня непонимание.       — Что смешного? — спрашиваю я, потеряв долю уверенности, коей обладала минутами ранее.       — А Крис тот еще болтун, — тянет папа, ухмыляясь.       — Это отвратительно! — продолжаю возмущаться я.       — Это бизнес, дорогая, ничего личного. На моем месте ты бы поступила точно так же, уверяю. Закатываю глаза, осознавая, насколько бессмысленно вести дальнейший диалог и разворачиваюсь, направляясь к себе в комнату, полная решимости собрать вещи и вернуться в общежитие чуть раньше планируемого срока. Быть может, там мне будет легче прийти в себя после всего объема информации, что поступила в последние дни. Надо же, а я только поверила, что жизнь начала налаживаться.       — Ахренеть, какая малышка! — завороженно тараторит Джисон, обхаживая вокруг моей новообретенной машины на парковке у общежития. — Эмка в черном цвете, и салон в коже, бо-о-оже! Полный восторг! Нихреново тебя предки порадовали.       — Прыгай, прокатимся до кафе. Безмерно хочу кофе, — посмеиваясь, отвечаю я и завожу двигатель, чье урчание вибрирует где-то под легкими. Хан не уезжал домой на праздники и остался отмечать здесь, в небольшой кучке студентов, кто, как и он, по тем или иным причинам решили не сваливать. Может, и мне стоило не дергаться с места? Отсрочила бы появление подробностей своих проблем, продлив блаженное неведение. Ладно, вовсе не блаженное, да и вообще мысли глупые. Горячий кофе стоит передо мной на маленьком бежевом столике. Внутри кафе витает сладкий запах свежеиспеченной выпечки, но на голодный желудок, честно говоря, уже начинает подташнивать. Ощущаю себя настолько рассеянной, что даже поесть забыла, но сладкого вовсе не хочется, вот и сижу перебиваюсь теперь только напитком. В общежитие я приехала под вечер, растянув двухчасовую поездку до трех. Странно и страшно совершать межгородную поездку впервые одной за рулем, но я справилась, поэтому мысленно ставлю зеленую галочку.       — Ну, выкладывай, — улыбается Хан, прищурившись. — Я же вижу, что тебя что-то грызет. Перевожу взгляд на стаканчик, зажатый в руках и та небольшая кроха радости от встречи с другом тает бесследно. Хан первый, кто узнает о том, что произошло, ведь остальные ребята вернутся только к вечеру. Не хочу его расстраивать очередным напоминанием о Бриджертон, но и удерживать в себе тоже не хочу. Наверное, я поступаю чересчур эгоистично.       — Я думала, я ни в чем не виновата, — начинаю я, глубоко вздохнув. Джисон молча ждет продолжения, заинтересованно вглядываясь в мое лицо. — Иногда мне кажется, что я схожу с ума, закрывшись под куполом и не зная, что на самом деле творится в реальности. Оказывается, моя семья и семья Джесс были конкурентами, а потом мой отец и его партнер решили убрать лишние пешки с игровой доски. Они обанкротились, Хан. Если до всего этого были некоторые трудности, то теперь их дело разрушено окончательно. И тому виной моя семья, — тянусь рукой к переносице, начав пощипывать ее. Снова чувствую это безжалостное желание спрятаться ото всех, свернувшись в клубок. — Смешно то, что я могла бы все сразу понять, если б пораскинула мозгами, и, возможно, как то предотвратить. Я не знаю как! Но теперь это упущенная возможность. Я выбрала сидеть и не вникать, продолжив плавать в собственноручно выстроенном аквариуме. Только представь, как это выглядит для Джесс. Она-то думает, я все знала и намеренно веду себя как сука.       — М-да, паршиво выходит... — помолчав, выдыхает Джисон, сгорбившись. — Но в чем твоя вина? Несмотря на все, Джесс следовало бы, как минимум, поговорить с тобой и узнать твое отношение к ситуации, а не вгрызаться в тебя исподтишка.       — Хан, это моя семья, и для других я всегда в курсе, что творится, ведь мы — единое целое, один механизм. Это часть репутации, которую так тщательно выстраивает мой отец, когда дело доходит до влияния семьи на его дело. Типа, как крепость, понимаешь? Я не знаю, что теперь делать. Может, даже если бы я и знала все с самого начала, все равно бы ничего не изменилось. Мой папа бывает порою жесток, просто я не думала, что настолько. Или не хотела думать. В любом случае, мы, по сути, разрушили жизнь других людей.       — Ты ни в чем не виновата. Не надо брать на себя грехи своей семьи! — протестует Джисон, нахмурив брови, мелкая складочка залегла меж ними. — Может, все же попробуешь поговорить с Джесс?       — И что я ей скажу? Мне жаль, что мой папа оставил вас без гроша в кармане, но я к этому не имею никакого отношения? — фыркаю я в нервном смешке. — Это бред, который даже в шутку звучит абсурдно. И, как бы мне не хотелось, я не могу разрушать влияние отца даже такими мелочами, которые могут всплыть. Это он обеспечил нам все то, что мы имеем. А новости уже несколько дней пестрят заголовками о крахе L&B, понимаешь? — зарываюсь пальцами в волосы и начинаю массировать кожу головы. Физически ощущаю давление на плечах, хотя там ничего быть не может. — Все, что я могу, это действовать изнутри и постараться защитить хотя бы своих друзей, только вот мои шансы равны нулю, потому что меня никто не станет слушать. Я в глазах родителей лишь капризный подросток, ведомый эмоциями и несмыслящий в серьезных вещах.       — И все же, поговорить стоит, — настаивает на своем Хан. — Тягомотина та еще, но ты можешь попробовать выразить свои чувства, не подвергая риску репутацию вашей компании. Вдруг, это что-то изменит?       Вечер не заставил себя ждать. В холле общежития творится черт-те что — студенты возвращаются с праздничных выходных и активно заселяются в свои комнаты. Отчасти рада, что оказалась тут еще вчера, пропустив всю эту давку. Вскоре дверь открывается и в проеме появляется вымученное долгой дорогой лицо Рене, следом въезжает черный чемодан приличных размеров. Она грузно выдыхает и стонет, присев на свой багаж.       — Я до-о-ома! Ненавижу этот день. Думала, помру скорее, чем дотащу эту срань до нашего этажа! — ругается подруга, а у меня внутри загорается искра надежды, раздутая ее возвращением. Ну вот, вроде бы все и не так плохо, как казалось. Бойд выслушивает последние новости с весомым интересом, но ее реакция меня выбивает из только-только выстроенной колеи. Я думала, будет совет, схожий с тем, о котором говорил Джисон, но подруга пробивает мои ожидания насквозь: никаких разговоров. Детская озлобленность Джесс — ее проблема и только. Важно сохранять собственное достоинство, а не устраивать бойню за родительские решения. Мол, в жизни так всегда и бывает: тот, кто больше и опаснее ест тех, кто меньше и слабее. Теперь в моей голове полный кавардак из вины и вспыхнувшей откуда ни возьмись гордости. Боже, если ты существуешь, дай мне знак! Я совсем не понимаю, как поступать! По традиции, несколько успокоившись, мы завариваем китайский чай, который Рене таскает из дома, и выпиваем по кружечке. Нервы потихоньку приходят в норму, встают на место, расслабление накатывает вязкой истомой. С каких пор ощущение безопасности выше и сильнее в кругу моих друзей, а не в родном доме? Тут в дверь раздается краткий стук. Переглянувшись с Бойд, сползаю с кровати и открываю.       — Феликс?