Посмотри на меня

Феликс

      Просыпаюсь от легкого давления на спину. Открываю глаза и вижу заинтересованное лицо Алии, что забралась на мою кровать и ладошками водит по мне.       — Лиси-и? Ты спишь? — тянет она, наваливаясь сверху всем своим небольшим весом.       — Уже нет, — мычу в ответ. — Что случилось?       — Мама ушла работать, сказала разбудить тебя, чтобы ты покушал, — отвечает сестренка и утыкается лицом мне в плечо. Каштановые волосы рассыпаются щекоткой, чувствую пробегающие мурашки.       — Встаю. На часах восемь тридцать. Твою мать, это же выходные! Приступ злости тухнет, стоит найти взглядом милое личико младшей и смиренно выдыхаю. В комнате душно и первым делом спешу открыть окно, как только ноги касаются пола. Холодный воздух прорывается внутрь, оставляя запах снега и выхлопных газов. Серая дорога по ту сторону окна выглядит как детская каша, наведенная в маленьком красном ведерке в песочнице. Зачесываю рукой волосы и разминаю шею, невольно застонав. В ванной на скорую руку чищу зубы и умываюсь под пристальным наблюдением Алии, но затем выдворяю ее, дабы полноценно принять душ. Протираю рукой поверхность зеркала и сушу полотенцем волосы, сбивая капли на пол. Темные корни слишком уж отрасли, нужно будет покраситься. Но в целом, если прямо сейчас принять кружечку кофе, то наконец-то почувствую себя живым человеком. Натянув шмотки, выхожу из ванной. Алия появляется за спиной тут как тут, хвостиком следуя по пятам. Поднимаю ее на руки и улыбка озаряет детское личико.       — Лиси, что мы сегодня будем делать? — задает она вопрос, удобно устроившись на моих коленях, когда я закончил разогревать успевшую поостыть яичницу и уселся завтракать.       — А что хочешь? — отвечаю я, попутно проверяя уведомления на телефоне. Ничего интересного, помимо вчерашней просьбы Ли Ноу заглянуть к нему, а то он грозится вздернуться от скуки. Роуз, по всей видимости, занята своей многочисленной оравой семьи.       — Хочу сладкого и гулять! — тут же выпаливает Алия, заболтав ножками в воздухе. — Мы пойдем гулять, Лиси? Откровенно говоря, нет ни единого желания выходить на улицу и слоняться по району, где крайне высока вероятность встретить кого-то из моих старых знакомых, но и расстраивать сестренку не хочу. Мама постоянно пропадает на работе, чтобы вытянуть грядущее обучение в школе Алии и много развлечений не получается предоставить. Сейчас ей всего пять и она, как самый настоящий ребенок, требует к себе много внимания, а не получая его — грустнеет и уходит играть в одиночестве. Лет в восемнадцать, еще до универа, не понимал, насколько важно для Алии это совместное времяпровождение, но многое поменялось с тех пор. Каждый расстроенный взгляд, каждый потухший огонек в глазах застревает в груди острым осколком, обламываясь и вживаясь невидимой, но болезненной занозой. Бордовое пятно маячит вокруг меня, разбавляя серость улиц и разбрызгивая тающий снег. Куртка Алии единственная яркая вещь среди этих трущоб. Слякоть чвакает под ногами, напоминая слизь и начинает подташнивать от унылости. Район словно вымер, ни единой души, только зябкий ветер, хотя на улице плюсовая температура. Ветки деревьев, как почерневшие кости, выглядывают из-за заборов, а листья на некоторых участках так и гниют, не убранные с конца осени. Непривычно и одновременно тоскливо-ностальгически снова вот так просто идти по этим пустующим улицам. Кажется, многое поменялось, но на деле ничего: все те же покосившиеся крыши, покрытые черно-серым налетом, дряблые ступеньки и кое-где разбросанный мусор, до которого никому нет дела. Окна чернеют пустыми глазницами и нигде не виднеется хоть сколько-нибудь явный признак жизни. Тут же настигает озарение: утро. Малая часть не потерявших себя людей в этом захолустье уже на работах, а остальная часть, если повезет, проснется к полудню, а то и позже. Вздох вырывается сам собой и передергивающая волна отвращения к этому месту настигает следом. Черта с два здесь остаться жить! Я обязан изменить себя и свое положение, дабы увидеть что-то кроме бледных лиц с синюшными губами в соседских домах. Алия не заслуживает такого места, она вообще ребенок и удивительно наблюдать в ней эту невинность, незапятнанную протухшей грязью. Важно успеть вытащить ее до того, как в ее чистую головку войдет понимание и осознание. Впереди виднеется знакомый дом с припаркованным велосипедом у двери. Вот, как в старые добрые времена. Даже легкая улыбка просыпается на губах поверх всех обуревающих гнусных чувств. Алия плетется следом, напевая песенку себе под нос. Интересно, с каких слов начнется приветствие Ли Ноу в столь ранний час. Звоню в звонок долго, несколько раз, пока не слышу тяжелые шаги за дверью. В проеме появляется заспанное лицо друга, жмурящееся от света.       — Бля, ты шутишь, время видел? Аху..       — Ща язык вырву, — перебиваю красочную тираду, которая явно не предназначена для слишком уж молодых ушей. — Собирайся, пройдемся. Слева от меня выныривает голова сестры, заинтересованно осматривает и узнавание расплывается в широкой улыбке. Пищит "Минхо-о-о!" и подается вперед, тянется обнять. Тот же, в свою очередь, все еще сонный, не может сдержать удивленного смешка и склоняется, поднимая Алию на руки. Морщится от холода ее одежды, но терпит.       — Дома есть кто? — задаю вопрос, закрыв за собой дверь.       — Не, предки на работе, — отзывается Ли Ноу, поставив Алию на пол. — Ща, я быстро, — щелкает ее по носу и плетется в комнату, попутно потягиваясь. — Как-то вы запозднились, — продолжает иронизировать, чем вызывает усмешку. Разваливаюсь в ближайшем кресле и оглядываю пространство. Черт, какой-то прямо-таки день ностальгии сегодня! Когда-то этот дом казался нам огромным, вдвоем с Минхо в детстве устраивали игрища, пока никого не было. Зал был излюбленной точкой для нас. А сейчас вижу лишь обычные размеры комнат, даже маловатые, да потрепанную мебель, но с заботой начищенную. Мама Минхо любит идеальную чистоту и чутко следит за порядком в ее доме. Поэтому, с десяток лет назад мы частенько получали по загривку, нашкодив в порывах фантазий об очередной войнушке. Проходит минут двадцать прежде, чем мы совместно добираемся до лавочки с выпечкой. Вокруг стоит запах свежего теста и жженого сахара. Алия просит пончиков с клубничной начинкой и я выполняю ее желание, прихватив по булочке с кремом для нас с Ли Ноу. Они еще теплые, с хрустящей корочкой — вкус детства. Откусив кусочек, не могу не замереть на мгновение, растягивая эмоцию и высасывая ее до дна. Что не говори, а приятных воспоминаний тоже хватает. Даже вечерние расстройства после активной прогулки с друзьями, когда мама прерывает только-только пришедший азарт, зазывая домой; разбитые коленки и бесчисленные потасовки ныне кажутся чем-то сладким и вязким, навевающим добрые чувства. Прошерстив весь район пешком, пока Алия не начала значительно отставать и хныкать от усталости, возвращаемся домой. Горячий чай исходит паром на прикроватной тумбочке, тем временем мы развалились на полу перед кроватью в моей комнате, пока Алия доедает свой пончик. Видимо, настроение вспоминать прошлое сегодня не только у меня, ведь все разговоры с Минхо только и сводятся к тому, что когда-то было в нашей жизни. Может, так влияет очередной пролетевший год, который снова не принес значимых перемен. Скольжу взглядом по дисплею телефона, не находя новых уведомлений. Наверное, нужно бы написать Рэй, но наружу вылезает отторжение этой мысли. Не хочу ее втягивать в это место, хоть и нахожусь сейчас здесь только я сам, а она за сотни километров. Это сродни чувству, что липкие лапы, измазанные в безнадежности и утопии схватят ее, замарают. Глупо, не правда ли?       — Лиси-и, хочу поиграть в парикмахера! — стонет Алия, забравшись на кровать позади меня. Обреченно вздыхаю под смех Ли Ноу, что сидит напротив, и устраиваюсь поудобнее, облокачиваясь спиной о каркас кровати.       — Только без ножниц, слышишь? — уточняю я, осматривая тот хлам, что сестра мигом притащила. Засопев, она откидывает в сторону розовые маленькие ножницы, оставив только расческу и заколки.       — Как мама? — спрашивает Минхо, допив чай. Кружка тихо брякает о поверхность стола, успокаивающий звук.       — Неплохо вроде бы, вылечилась, — рассеянно отвечаю я, бегая взглядом по комнате. — Как дела у Роуз?       — Самый младший брат тоже болеет, вот, суетятся вокруг него, а в остальном все как обычно, — потягивается он, затем переводит взгляд на меня и хохочет. — Да ты самая настоящая принцесса! Это нужно сфоткать, — хватает телефон и делает несколько кадров. Не успеваю среагировать, лишь бездумно трогаю пальцами обилие заколок, оказавшихся на моей голове. Алия хихикает, вторя Ли Ноу. Открываю собственную камеру телефона и рассматриваю сестринский шедевр. Смех вылетает сам собой, когда насчитываю четвертую розовую заколку со звездочками по бокам, а это только розовые!       — Роуз передает, что ты милашка, — прыскает Минхо, прикрывая глаза ладонью.       — Предатель, — беззлобно рычу я в ответ.       — Красиво, да? — лепечет под ухо Алия, добавляя еще заколок. — Я хотела с мамой поиграть, но она торопилась к папе и работать. Замираю всем телом, переглядываясь с другом. Улыбка Минхо пропадает с лица вслед за моим весельем.       — Куда торопилась? — переспрашиваю я, поворачиваясь к сестре. Алия опешила от моего посерьезневшего тона и стушевалась.       — Ну... работать и к папе, — тараторит она, опустив голову и сложив руки на коленях, будто провинилась.       — Ты ничего не перепутала? Точно к папе? — беру под контроль свой тон голоса, смягчившись насколько возможно, чтобы не пугать сестренку, на что она лишь качает головой, настаивая на своей уверенности. В душу словно булыжник бросили, что пустил рябь по тихой водной глади. Неужели история с отцом еще не закончена? Черт, да я был уверен в этом. Новость огорошила нехило так, что, проводив Минхо, хожу взвинченный до самого вечера, пока не слышу поворачивающийся ключ в замочной скважине. Часы бегут на отметке начала одиннадцатого. Упираюсь руками о стол и глубоко вздыхаю, стараясь совладать с бушующей бурей эмоций. Может, Алии все-таки показалось или она что-то не так поняла. Мама заходит на кухню, ставя на стол пакет со свежим хлебом. Кухня быстро впитывает в себя этот запах и становится уютнее, если бы не один момент.       — Чем занимались? — легко спрашивает она, покрывая усталость за ненавязчивым тоном, и целует меня в висок.       — Это правда? — тихо спрашиваю я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не нагрубить. Не хочу ссор и лишней эмоциональности, но я будто снова разваливаюсь на куски. Мама замирает и поворачивается ко мне всем телом. — Ты до сих пор видишься с отцом? Отвечать ей и не нужно, потому что ответ выплывает в ее глазах, перемешиваясь со страхом и виной. Мама молча стоит, бегая взглядом по моему лицу и судорожно думает, что сказать. Прямо насквозь видны те мыслительные процессы, которые прямо сейчас происходят в ее мозгу, шестеренки крутятся, подгоняют друг друга.       — Ликси.. — наконец с вздохом говорит она, но замолкает, не зная, что говорить дальше.       — Мам, ты серьезно? Врала мне все это время, — выпрямляюсь я и смотрю ей прямо в глаза.       — Я не хотела ругаться с тобой, — говорит она, присаживаясь за стол и отодвигая пакет с хлебом в сторону. — Ликси, но он по-прежнему мой муж, твой отец и отец Алии, несмотря на.. обстоятельства.       — Я отказываюсь признавать этого человека, как своего отца, — отрезаю холодно я, чувствуя, как сердце леденеет под каждым произнесенным словом. — Никогда и ни за что. Сколько ему там осталось? Пару лет? А потом что будет? Ты его в дом к нам небось пустишь?       — Он твой отец, — повторяет мама, как заводная кукла, чьи глаза уже на мокром месте.       — Нет у меня отца! — громче, чем хотелось бы, отвечаю я, от чего мама дергается. — Ни у меня, ни у Алии, слышишь? Ты о ее безопасности вообще подумала, а, мам? Она — ребенок, а ты планируешь уголовника, да что там, убийцу в дом привести!       — Феликс! Не смей так выражаться о своем отце! — срывается на крик она, вставая с места, но гнев быстро сменяется на полноценные слезы, что разрывает меня по частям. — Неужели ты всерьез думаешь, что он способен причинить боль собственным детям? — разводит руками в стороны.       — Да, — не задумываясь, отвечаю я, напирая. — Я сделаю все, чтобы он здесь не задержался, когда придет время. Ты совсем не думаешь об Алии!       — Значит так, — голос мамы становится тверже, но он неровный. — Это вопрос закрытый. Мы долго и много разговаривали с твоим отцом насчет всего, что было и что будет. И ты не посмеешь что-то выкинуть, чтобы разрушить семью, понял?       — Семью, — из моего горла вылетает смешок. — Тебе самой-то не смешно?       — Хватит! — снова кричит и я замечаю дрожь ее рук. Внутри хаос, грозящий вырваться наружу и разрушить все, что попадется под руку, поэтому выбираю единственно верное решение — разворачиваюсь и вылетаю из кухни, только чтобы не видеть это плачущее лицо матери, которая даже не представляет какую ошибку может совершить. Чувствую, как сам весь дрожу. Сжимаю ладони в кулаки и прикрываю глаза, но открыв их, замечаю на лестнице на второй этаж Алию, что сидит прижавшись к периллам. Ее карие глаза, как два уголька, расширились в страхе. Она смотрит прямо на меня и молчит, шмыгая носом.       — Алия.. — удивляюсь я, тут же потеряв половину подкатывающей злости. — Почему ты не в своей комнате? Пора готовиться ко сну. Иду к ней, отвлекаясь на скрипящие половицы, чтобы успокоиться и не думать о разговоре с матерью. Сестренка встает и тянет руки ко мне, но все, что я вижу, это мокрые дорожки на щеках. Поднимаю ее на руки и обнимаю, поглаживая по спине. Она слишком мала, чтобы думать о таких вещах, как проблемный папаша, мотающий свой срок. Укладываю ее в кровать, укрывая одеялом и стираю руками остатки слез с пухлых щечек.       — Папа плохой? — спрашивает Алия, переворачиваясь на бок и заглядывая мне в глаза.       — Малышка, пора засыпать, уже поздно. Не думай об этом, — шепчу в ответ, поглаживая ее по волосам.       — Посиди со мной, — так же шепчет она, зарываясь в одеяло.       — Посижу, — усаживаюсь на колени перед ее кроватью и поправляю своеобразный кокон, чтобы ей было удобно. Гнев в груди оставил за собой лишь пепелище, дымящееся ядовитым дымом в небо. Слабость быстро забирает меня в свои объятия так, что не замечаю, как засыпаю вслед за сестрой, притулившись к каркасу кроватки.