Посмотри на меня

      Пролетают день за днем, сменяясь между собой только числами на календаре, но не оставляя за собой ничего нового. Тихое и ничем не примечательное течение времени одновременно как радует, так и расстраивает до чертиков. С одной стороны нет никаких эмоциональных потрясений — чем не плюс, правда же? А с другой, хочется чего-то хорошего, нового, радующего. Это я так недвусмысленно намекаю на хоть сколько-нибудь малую активность со стороны Феликса, который снова пропал, как будто бы его и не существовало. Вернее, он-то сам существует, да и еще как: усердно тренируется, готовится к триместровым экзаменам, но в мою сторону ни взгляда. Вот и как мне понимать это поведение? Не могу сказать, что у нас до этого была сильная активность, но толику интереса определенно почувствовала с его стороны, а теперь что? Ни привет тебе, ни пока. Зато я успешно пришла к взаимопониманию с Клариссой, договорившись уделять несколько часов тренировкам дома и, в случае, если они придумают что-то новое в танце, требующее изменений, созвонимся по фэйс-тайму. Да, я знаю, что план не настолько надежен, как швейцарские часы, но лучше так, чем прощание с чирлидингом. К тому же, такие корявые меры только на выходные. Захлопываю дверцу в ванную и потягиваюсь, чувствуя дрожащие мышцы после небольшой тренировки. В моей комнате появился ароматический диффузор и теперь я таю от нежнейшего запаха хлопка. Думаю, Мириам заметила, что дома я появляюсь последнее время чаще и решила порадовать. Становится так радостно — казалось бы, мелочь. Переодеваюсь, сушу волосы и бреду по второму этажу в сторону родительской спальни. Свет приглушен, да и в доме тишина, если не считать изредка доносившегося шума с первого этажа из обители Эдгара, что готовит ужин. Отец отсутствует уже несколько дней, контролируя вот-вот начинающееся строительство объекта в Лондоне. Собственно, в доме давно не было настолько спокойно и без суеты. Даже Мириам мама отпустила домой, потому что ей было попросту нечем заняться. Стучу и приоткрываю дверь. Мама, расположившаяся в кресле с бокалом вина в руке, встречается со мной взглядом и слабая улыбка расцветает на ее губах. Она кивает в сторону дивана и я вхожу в комнату. Свет ночника мягко озаряет серые тона спальни, становится по-своему уютно.       — Как ты? — спрашиваю я, забравшись на диван с ногами.       — Жить буду, — ухмыляется мама и подтягивает ноги к груди, копируя мою позу. — Это папа приставил тебя моим личным надсмотрщиком? Не помню я, чтобы во время учебы ты так часто наведывалась домой, — выгибает бровь она и улыбается шире, видя мое замешательство. — Вот крысеныш.       — Он переживает за тебя, — сдаюсь я и признаю свою тайную конспирологическую миссию проваленной. — Все мы переживаем.       — Я буду в порядке, уже в порядке, просто не была готова. Да и кто был бы? — делает глоток вина и вздыхает. — Это пройдет.       — Папа говорил, ты хотела помириться с бабушкой, — начинаю я, вспомнив наш разговор. — Но мне казалось, что такие отношения обоюдны, разве нет?       — Папа слишком много говорит, — фыркает мама и встает с кресла, перемещаясь ко мне. Ложусь на ее колени и меня окутывает ностальгия далекого детства, когда вечерами мы вместе смотрели фильмы или читали книги, а я в итоге так и засыпала. — Грейс собственными руками сделала все, чтобы перестать общаться. Я знала, что ей не нравится твой отец, но ее мания сделать все по-своему удушила мое терпение. Спустя время после твоего рождения, я предпринимала попытку возобновить общение, думала, знакомство с внучкой оттопит ее сердце, но ничего не изменилось, поэтому я просто поставила все на самотек. И вот, мы здесь. Грустная бессмысленная история. В конце концов, не все бывает так, как хочется, да? Перевариваю слова матери и задаюсь вопросом: что было бы, будь бабушка несколько терпимее? Может, у нас была бы полноценная семья, где внуки ездят на каникулы к своим бабушкам и дедушкам, давая родителям чуточку больше свободы и отдыха. Жаль, что уже я никогда не узнаю каково это, да и деда я своего не застала — он умер незадолго до моего рождения. Отец в принципе вырос без родителей, проведя юношеские годы в детском доме. Не могу собраться с мыслями и найти подходящий ответ, поэтому просто молчу, вздохнув. Рука мамы копошится в моих волосах, приятно поглаживая, а я на грани замурлыкать, несмотря на печальную тему диалога.       — А у тебя как дела обстоят? Нравится кто-то? — помолчав, спрашивает мама. На момент напрягаюсь, но услышав ее тихий смех, расслабляюсь и хихикаю. В груди греет от некоторой радости, но с ноткой грусти: что мне рассказывать? Все же нехотя киваю.       — И кто он?       — Одногруппник, футболист, — отвечаю настолько тихо, будто признаться в этом стыдно даже самой себе.       — Надо же, футболистов в нашем роду еще не было, — прыскает мама, заправляя локон волос за ухо. Черные пряди переливаются блеском от ночника. — А он хорошо к тебе относится?       — Думаю, да, — чувствую смешанные эмоции и мне немного стыдно за лживый ответ, потому что я попросту не знаю как именно Феликс относится ко мне, ведь мы не общаемся, но расспросов лишних не хочу.       — Это главное, — удовлетворенно кивает мама и опустошает бокал, отставляя его на журнальный столик. — Думаю, Эдгар уже закончил с ужином. Пора подкрепиться, что думаешь?       Пятница. Выхожу из спортзала к стадиону и даже не доходя до общежития слышу гулкие басы музыки из мужского корпуса. Через неделю начинаются триместровые экзамены, и, видимо, студенты решили отпраздновать последние выходные перед напряженными учебными днями. Молюсь про себя, чтобы никого не встретить и бреду окольными путями в женский корпус. Слышу крики и смех, как девчачьи, так и мужские. Наверное, весело уметь расслабляться, напиваясь и не жалея ни о чем, но мне попросту страшно последствий, да и состояние опьянения полный отстой. Моя надежда прошмыгнуть незамеченной разбивается в пух и прах, стоило мне вынырнуть из-за угла: Рене и Хан стоят у входа и хохочут, завидев меня. А я так старалась! Даже общежитие обошла с другой стороны. Да и в мужском корпусе буквально все собрались, а в нашем здании от силы пару человек осталось, которые не любят тусовки также, как и я сама.       — Дорогая, ты нам нужна! — виснет на моей руке Бойд, уже явно пригубившая не один стакан. — Кто меня будет поддерживать?       — Это не обсуждается! — с другой стороны трещит Джисон, приобнимая меня за плечи.       — Вы с ума сошли? — охаю я возмущенно. — Не хочу никаких тусовок. Устала и хочу спать! Какая еще поддержка?       — Отставить! — кривит рот Хан, будто съел дольку лимона. — У нас важная миссия, а ты нужна для поддержки морального духа, понимаешь?       — У меня важная миссия, — поправляет его Рене и интригующе хихикает. — Нет, серьезно, пошли! Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Этот негодник очень быстро зацепится с кем-нибудь языком и будет лялякать до посинения, забив на меня, а я не хочу остаться там одна. Давай, Мел, там Феликс будет тоже!       — Странно было бы, если бы его там не было, — закатываю я глаза и чувствую обреченность. Они ведь не отстанут от меня, особенно Джисон со здорово остекленевшим взглядом. — Ладно, туда-обратно, договорились? Я хочу в кровать больше, чем куда-либо во всем мире.       — Зану-уда! — ноет Хан и пихает меня в бок, одновременно подхватывая под руку и мы идем нестройным шагом туда, куда я вовсе не желаю попадать: в концентрат пьяных лиц, творящих полную дичь. Как и ожидалось, неловко стою у входа в холл, где начинаются комнаты студентов, а передо мной полный балаган: куча студентов танцует, играет, носятся туда-сюда, расплескивая алкоголь из картонных стаканчиков в кухонной зоне общежития. Чувство, будто я попала в зоопарк, честно. Ох, нужно было всеми силами упереться и настоять на своем, отправиться в комнату, в родную кровать. Макушка Джисона мелькает за столом, где он пристает к недовольному Айену, который выглядит крайне сонным и раздраженным, и я его ой как понимаю! Жаль, выбора у него нет и ему приходится иногда терпеть эти попойные сборища. Как же тут уснешь, когда так громко воет музыка? Тысяча дверей не спасет. Рене я вообще потеряла сразу же, как мы вошли. Спрашивается, на кой черт я вообще сюда пошла, если в итоге стою одна и подпираю стены? Но мне все же интересно, какая такая поддержка ей была нужна так сильно, что она сразу же испарилась. Надо будет обязательно выведать завтра, благо ехать в Манчестер к родителям обязанность с меня теперь снята. Одергиваю рукав тренировочной ветровки, которую давно пора бы сменить на что-то более теплое и подношу кулак к подбородку, хмурясь. Стою и стою, хотя уже можно идти в общежитие без зазрений совести — свой долг как подруги я криво-косо выполнила. Засматриваюсь на кучку студентов, по классике играющих в бир-понг и задаюсь вопросом: какое количество алкоголя должен выпить человек, чтобы отключиться на месте? Это индивидуальные потребности или есть какая-то общая статистика? Боже, ну и вопросы у меня в голове.       — Нравится? — где-то на уровне правого уха раздается голос Феликса, от чего я подпрыгиваю, охая. Ли стоит так близко сзади меня, что тело невольно бросает в жар. Чувствую сладковатый парфюм, ощущающийся как глоток свежего воздуха среди этой алкогольно-сигаретной вакханалии. Щекой ощущаю тепло его тела. Моргаю, скидывая с себя оцепенение, смотрю ему в глаза и отвечаю:       — Нет.       — У тебя такая фишка приходить туда, где тебе не нравится? — он изображает легкое удивление, вскинув брови. Стараюсь сконцентрироваться не на звуке его голоса и непосредственной близости наших тел, а действительно уловить ниточку смысла диалога, который наконец-то происходит спустя столько времени.       — Честно говоря, не моя идея, но виновницу я потеряла и не могу найти, — вот так, просто и честно говорю в ответ, стараясь пересилить музыку.       — Ее? — усмехается Феликс, показывая большим пальцем за свою спину. Поворачиваюсь, ненавязчиво становясь еще ближе к Ли и стараюсь рассмотреть в темноте то, на что он мне указывал. Бинго! Моя челюсть открывается без моего ведома, когда я вижу впереди на маленьком диванчике в углу холла Рене рядом с Хенджином. Она широко улыбается, что-то говорит ему и не отводит взгляд, а тот слушает, кивая. Кажется, завтра у меня будет все-таки больше, чем один вопрос. Алло, подруга, откуда секреты? Подумать только, еще и в личной жизни! Острые иголочки обиды образуются моментально в груди, прокалывая ребра. Хотя, может, здесь есть и моя вина: времени на праздные разговоры с появлением чирлидинга осталось так мало, да еще и последние поездки домой. Глушу обиду и закрываю рот, возвращаясь вниманием к моему искусителю сердца. Он с легкой улыбкой наблюдал все это время за моим лицом, в глазах потешается веселье. Решаю не возвращаться на прежнее место, упорно стою почти нос к носу с Феликсом и старательно ищу что бы сказать, но сзади на меня обрушивается чей-то вес, впечатывающий меня в его грудь. Комичность вечера нарастает со стремительной скоростью.       — Крис? — удивляется Ли, выглядывая из-за моего плеча, поддерживая. В местах, где его руки касаются моего тела начался пожар, клянусь. — Ты где успел-то? Наконец поворачиваюсь в сторону нарушителя моего покоя и вижу облокачивающегося на стену Кристофера Бана, что еле стоит на своих двоих. Кажется, моряки на борту в самый жуткий шторм устойчивее себя чувствуют, чем он сейчас.       — Что-то мне совсем.. плохо, — сбивчиво тянет он и грозится плюхнуться назад, но я хватаю его за руку и тяну на себя, удерживая от встречи с полом. Феликс подстраивается с другой стороны и подхватывает друга под руку, давясь смехом.       — Давай туда его, — кивает он мне, указывая на дверь в нескольких метрах от нас. В уборной отворачиваюсь и отхожу на вторую половину к продолговатому зеркалу, напротив закрытых душевых кабинок и стараюсь не прислушиваться к звукам, доносящимся из туалета и хихиканью Ли над страдающим Крисом. Поправляю волосы, расчесывая их пальцами и вздыхаю, не понимая радоваться мне или все же нервничать. Никак не ожидала, что стану спасателем в паре с Феликсом. В носу так и стоит запах его парфюма, безумно вкусного и будоражащего. Наконец, минуты спустя, все заканчивается шумным смывом воды. Подхожу ближе и жду. Лицо Криса приобрело более здоровый оттенок в отличие от мертвенно-бледного мгновениями ранее, но трезвости, конечно же, не прибавилось.       — Я думал, ты уже ушла, — говорит Феликс, замечая меня.       — Шутишь? — фыркаю я, занимая свою позицию. Бан кажется невысоким, но это не мешает ему быть жутко тяжелым. Совместными усилиями мы доводим его в комнату и укладываем в постель. Хватаю стакан и графин с водой и ставлю на прикроватную тумбу, чтобы снизить все прелести похмелья, так страстно ждущего Криса на утро. Останавливаюсь и присматриваюсь, склонив голову, стараюсь отследить его дыхание — Бан так и не пошевелился с того момента, как оказался в кровати. Феликс фыркает со смеху и прикрывает рот рукой, но выжимает из себя:       — Да жив он, жив. В подтверждение его словам все же отмечаю дыхание и успокаиваюсь. Следую за Ли на выход из комнаты и мы снова погружаемся в хаос. Кажется, настал тот период тусовки, когда дальнейший выпитый алкоголь определенно точно лишний. Бездумно шагаю следом за парнем, стараясь не всматриваться в происходящее. Как оказалось, шли мы на улицу. Не протестую, напротив, рада. Свежий воздух забивает легкие и я хочу застонать от удовольствия. Темно так, что не видно ни черта. Свет фонаря у входа в мужской корпус теряет свои полномочия через пару метров и я тревожно вздыхаю, кутаясь в ветровку. Хотя, пока не могу понять от чего меня так трясет: то ли от близости Ли и осознания того, что он меня провожает до общаги или все же от холода. Вопрос сложный.       — Для меня, наверное, так и останется загадкой, почему ты вечно оказываешься там, где тебе не место, — забавляясь, начинает разговор Феликс, натягивая капюшон и пряча блондинистые волосы, которые были для меня слабым маячком в этом мраке. Последствия не заставляют себя ждать: спотыкаюсь и ойкаю, но ловлю вовремя равновесие. Слышу фырканье Феликса, затем фонарик телефона зажигается и страх ослабляет хватку.       — А ты все так и продолжаешь гнать меня, — недолго думая, отвечаю я.       — Ты не вписываешься в этот пьяный сброд. Это не твой мир, — нотка снисходительности сквозит в его тоне.       — Ты не можешь знать, где мой мир! — отвечаю несколько злее, чем планировала, но лишь потому, что действительно начинаю злиться.       — Это легко рассудить, даже углубляться не надо.       — Ты не прав, — встаю прямо перед ним, когда женский корпус общежития оказывается в шаговой доступности. Феликс без стеснений смотрит мне прямо в глаза, раскидывая искры озорства. Фонарный свет озаряет часть его лица, подчеркивая высокие скулы. Раздражена, но таю от его вида. Да чтоб его!       — Спокойной ночи, — почти шепчет он и отсалютовывает двумя пальцами от виска, улыбнувшись напоследок. Фигура Ли тает в темноте быстрее, чем я соображаю с ответом, поэтому просто разворачиваюсь и иду к себе, переваривая события вечера.