Посмотри на меня

      Время течет так быстро, не успеваю следить за сменой дней в календаре. Вроде бы вчера было только начало учебы, а сегодня подходит к концу сентябрь. Залипаю с минуту на число на дисплее телефона и ежусь от прохладного порыва ветра. Погода полноценно передала бразды правления осени и теперь уже хочется забрать все свое недовольство о жаре обратно. Не могу смириться с такой резкой переменой до двенадцати градусов под вечер, а ночью и того меньше. Боюсь, как бы не пришлось идти за курткой в общежитие, если замерзну.       — Держи, — Рене читает мои мысли, передав стаканчик с горячим чаем. — Или чего погорячительнее?       — Не-а, чего ради? — уныло обвожу взглядом студентов, собравшихся кучками вокруг разведенного костра. — Не хватало накидаться и через огонь скакать. Так повелось с давних времен, каждые последние выходные сентября студенты собираются под ночь на краю парка и жгут большой костер, символизирующий прощание с накопившимися трудностями и напряжением, дабы в течение года учебе ничего не могло помешать и она шла как по маслу. Естественно, такое значение прикладывалось лет так пятьдесят назад, когда люди были более суеверными в отличие от нынешнего поколения. Теперь посиделки раскрашиваются алкоголем, бренчанием на гитаре и веселыми историями, если повезет. В общем, обычная подростковая тусовка, только почти на законных условиях. Неподалеку от костра старшие растянули на опорных металлических штырях подобие купола, под которым задорно расхаживали хитрые студентишки и подливали в пунш кое-что поинтереснее, так, для блеска глаз. Я не пью, не нравится это ощущение от опьянения, только изредка могла пригубить бокал вина с родителями, когда они устраивали званый ужин для своих особо важных клиентов, с которыми планировалась крупная сделка. Морщусь, когда к нам подваливает Хан с бутылкой пива в руках, следом семенит Чанбин, осматриваясь по сторонам. Уже сильно стемнело и освещает территорию парка в этом месте только отсветы рыжего пламени.       — Да уж лучше в костер, чем с чаем на тусовке и кислой миной, — подначивает Джисон и кивает на мой стаканчик.       — Хорошее дело так-то, — встревает Со и присаживается на скамейку рядом со мной. — Че, Хан, есть варик с кем-нибудь затусить дальше?       — Бин, и ты туда же? — охаю я, учуяв запах алкоголя от друга. — Ты же не пьешь!       — Брось, раз в год и палка стреляет, — отмахивается тот. — Хан! Качаю головой и обнимаю Бойд. Терпеть не могу общаться с пьяными людьми, раздражает до самого нутра их непробиваемость. Выдыхаю и мысленно считаю до пяти, успокаиваюсь.       — Да не знаю я, — отзывается Джисон, вертящий головой по сторонам. — Может, парни чего придумают. Сам хочу потусить, учеба эта в печенках сидит.       — Что за парни такие? Айен и Сынмин? — спрашивает насмешливо Рене, чокаясь со мной остывающим чаем.       — Шутишь? С домовятами тусовку не сваришь. Они, как обычно, домашку выучили и в плойку рубятся, — хохочет Джисон. — Я о нашей футбольной дрим-тим. О! Ща узнаю. Сердце отчаянно трепыхнулось, когда Хан сорвался с места по направлению к парням, которых я не хотела видеть ровно настолько, насколько и хотела. С того момента, как я случайно оказалась свидетелем диалога между Джесс и Феликсом прошло немало дней, но изменений как таковых не произошло, да и вместе их больше не видела. Поэтому усердно старалась приглушить чувства, которые точно жирные пиявки присосались к телу — часть отваливаются, но пока я с ними расправлялась, налепились новые. В общем, муть, да и только. Неосознанно сжимаю руку Бойд, зорко следя за ребятами, пока она не шикнула на меня, пришлось отпустить.       — Все же в порядке! Мы можем просто не идти. А я сижу, слушаю ее, но слова в одно ухо залетали, а в другое вылетали. Вот и что мне прикажете делать? Я как увидела Феликса впереди, мозг сразу перестал работать. В какое же дерьмо я вляпалась, раз все еще не могу принять ситуацию и забыть. А пора бы! Я влюблялась раньше, чувствовала что-то схожее, отдаленно, но чтобы так меня скукоживало — еще никогда. Глотаю стон раздражения самой на себя и накидываю вуаль безразличия. Стараюсь, во всяком случае.       — Все в порядке. Можно и сходить, если что-то будет, но я не надолго, — трясущимися пальцами заправляю прядь волос за ухо и перевожу взгляд на Чанбина. — С каких пор вы спелись с ними?       — Да мы с первого курса периодически общались, — фыркает Чанбин. — Это ты у нас антитусовщица. Алкоголь не пью, сигареты не курю, по ночам не гуляю! — закосив под девичий тон, пищит Со и смеется. — Да ладно, не обижайся.       — И ни разу нас не позвали? Вот так и думай, что у тебя друзья есть, — разводит руками Рене, выпучив глаза.       — И что бы вы делали, пока мы о своем, мужском? — старается защититься изрядно захмелевший от пива Со.       — Пф-ф! Ты самая настоящая задница, Бинни! — вскрикивает Бойд, состроив обиженное лицо, но в глазах горят задорные огоньки. Ей-то, в принципе, эти тусовки все до одного места, но рядом сижу я, снова не владеющая собственным языком. Подумать только! Оказывается, все это время у меня был скрытый шанс затесаться в компанию Феликса и, возможно, пообщаться с ним, а я ничего не замечала. Злюсь и одновременно обижаюсь на саму себя, на свою апатичность и невнимательность. Боже мой, ну и недотепа же ты, Мелисса!       — Эй! Погнали в паб! Тут нечего больше ловить, — кричит нам издалека Джисон, маяча бутылкой над головой. Замечаю столпившихся за его спиной футболистов и нервно сглатываю, хватаюсь за руку Рене, как за спасительный канат, но встаю и иду. Те переговариваются между собой, но протеста против нашей компании не заметно.       Стрелка часов перевалила далеко за полночь. Скучающим взглядом обвожу помещение паба и удивляюсь его наполненности, хотя выглядит он, мягко говоря, не очень. Обычная дешевая забегаловка для дальнобойщиков или для мелких захудалых городков. Мы выбрали угловое местечко, сдвинув несколько столов, парни решили догоняться пивом, и Рене к ним присоединилась, чем немало удивила меня. Я же, получив свой заказ из пакетированного сока и подвявших нарезанных фруктов, медленно возила шпажкой кусочек яблока по тарелке. Ну вовсе не вызывающая аппетит картина. Разговоры не стихают, лишь разгораются. Бойд весело хохочет, рассказывая что-то свое, но я упустила нить смысла. Смотрю исподтишка на ребят, а в голове вой мыслей не утихает. Ли Ноу сегодня без Роуз. Улыбается, то и дело поглядывая на свой телефон, активно кивает на слова Рене и хлопает в ладоши, громко загоготав. Он выглядит расслабленным и более открытым, чем я себе представляла. Мне он казался замкнутым и серьезным, нежели есть на самом деле. Мысленно исправляю неверное впечатление в графе "Досье". Хенджин же выглядит озадаченным и хмурым, лишь иногда вкидывает короткие реплики, увлеченно рассматривая свои пальцы на руках. Сильно не похоже на его привычное поведение, что меня немного впечатляет, ведь это же тот самый сорванец-хулиган всея нашей группы на потоке. Кристофер улыбается, прихлебывая из бокала пиво. На щеках разлился румянец, доходящий до кончиков ушей. В перепалке на футболе сильно пострадала его бровь, где сейчас красуется корочка — думаю, останется шрам, но не могу сказать, что это делает его менее привлекательным, напротив. Хан же продолжает заливать в себя, как в бездонную дыру, заказывая кружку за кружкой, но, по каким-то неизвестным для меня причинам, все еще остается вменяемым, а Чанбин притормозил с выпивкой, жует чесночные гренки и спорит о чем-то с Крисом, ярко жестикулируя. И, наконец, Феликс. На его телефон приходят несколько смс-ок, нехотя мажет взглядом по уведомлениям и переворачивает его дисплеем вниз. Слежу за длинными пальцами, смотрю на кисть руки, испещренную вздувшимися венами и сглатываю. Веду зрительную дорожку по его груди и натыкаюсь на карие глаза, в упор распиливающие меня напополам. Нет, серьезно, не как тогда, год назад, а именно разъедающий, уничтожающий взгляд. По позвоночнику вверх бегут мурашки, чувствую приступ не то смущения, не то ужаса и паники, но и отвести глаз не могу, прилипла.       — Эй, прикиньте, — оживился внезапно Хенджин, вытянувшись в струнку на месте, чем прерывает испепеляющую меня муку. — Ванессе на вечерушке ногу перебило!       — Да ладно? — подскакивает на месте Со, вылупив глаза. — Как?!       — Это кто вообще? — нахмурившись, спрашивает Джисон, отставляя бокал. Судорожно перебираю всех знакомых с таким именем, но под остаточным действием незримого выстрела, точно попавшего в цель, справляюсь крайне плохо.       — Девчонка-чирлидирша, — продолжает Хван, отвечая на вопрос Джисона. — Не знаю, че случилось, но говорят, кто-то подрался бухой и повалил шатер этот, а там балки железные и она рядом была. Не знаю, кароче. Жуть!       — Ахренеть... — тянет Крис и ерошит руками волосы. — Вот у кого точно весело окончился вечер.       — Ага, — кивает Хенджин, пока все разом умолкли, воспринимая полученную информацию. — Эрик говорит, там ща полиция, скорая, кровищи жуть. Перелом открытый, прям кость видно! Пиздец, у меня аж все внутри переворачивается.       — Все-е, все, не продолжай, — лепечет Рене, в миг побледневшая. Чувствую, что мне мало воздуха. Резко стало душно и не хватает места, стены давят, сжимают.       — Пойду воздухом подышу, — касаюсь плеча Бойд и выметаюсь быстрым шагом из-за стола. Ночная прохлада бьет наотмашь, приводя меня в чувства. Глубоко вдыхаю несколько раз, сердце замедляется, разум возвращается. Черт бы побрал эти последние пять минут. То неожиданное агрессивное внимание Ли, то ужасные новости... Я не знала лично Ванессу, но мне безумно жаль слышать о произошедшем. Безобидная посиделка закончилась трагедией. В животе завязывается тугой узел, подкатывающий горьким комом тошноты под горло. Прикрываю на секунды глаза и концентрируюсь на дыхании.       — Я вот все понять не могу, — слышу позади голос, дергаюсь, распахнув глаза и оборачиваюсь. — А ты кем себя возомнила? Феликс уперся плечом в дверной косяк и выжидающе смотрит на меня, засунув руки в карманы синих джинсов. Брови сведены к переносице, глаза изучающе скользят по моему лицу.       — Что ты имеешь ввиду? — запинаюсь я, теряясь в моменте. Он подошел ко мне сам, сам же и заговорил со мной, но на лице ни намека на доброту. Каменею всем телом, пошевелить не получается даже кончиком пальца. Не так я себе представляла наш первый адекватный диалог.       — А ты думаешь, я не заметил? — хмыкает он, скалясь, виднеются от природы идеально ровные зубы. — Эти твои скользкие и высокомерные взгляды на место, на нас, вообще на других людей. Я понимаю, мамочка и папочка приучили к кухне не меньше, чем со звездами Мишлен, а одежда не ниже кутюр, но спустись на землю уже, а? Меня прямо выбешивает это.       — Да что ты такое несешь вообще? — задыхаюсь в порыве возмущения, колючим обручем сковавшим мое горло. Обида разгорается в груди наравне с полным непониманием происходящего.       — Скажешь, не так? — криво улыбается Феликс. — И как, вкусные фрукты?       — Не так, конечно! — громче желаемого выпаливаю я, хлопая распахнутыми глазами. — Да ты видел вообще, какие они...       — Вот именно, — перебивает он, кивая. — Трудно не заметить это отвращение на твоем лице, когда оно перманентно. Ты всегда.. такая. Слушай, сделай одолжение: просто не приближайся ко мне и моим друзьям. Давай не будем раздражать друг друга больше, чем уже есть, договорились?       — Да ты пьян! — я настолько шокирована услышанным, что не могу подобрать сколько-нибудь нужных слов, поэтому просто во все глаза смотрю в лицо напротив. Это сон? Если да, то определенно кошмар. Такого исхода событий я даже в своей голове представить не могла. Отвращение? Серьезно?       — Надеюсь, ты меня услышала, — бросает он напоследок прежде, чем уйти. Холод обострился, терзая мои плечи, но не обращаю внимания, только оторопело смотрю на закрывшуюся дверь. Чувствую, как горячие слезы навернулись на глаза, пощипывая. Смаргиваю, позволяя им прочертить дорожки на щеках и открываю приложение такси на телефоне. Так вот, значит, каким человеком видит меня Феликс. Этакой белоручкой, у которой непереносимость бедности, а на десерт неизменно нежнейший тирамису, посыпанный сусальным золотом. В паб я категорически отказываюсь возвращаться, поэтому скидываю смс-ку Рене и терпеливо жду машину, подавляя позывы зарыдать в голос.