Держаться за руки, встречая рассвет

Школа, хоть и вызывала у Эндрю отвращение с неимоверной скукой, от которой хотелось заснуть прямо на уроке, что Доу часто и успешно делал, но она была единственным местом, где он мог расслабиться и не боятся, что рядом с ним окажется Дрейк. Да, приходилось терпеть тупых одноклассников, которые были такими же скучными и обсуждали только бесполезные вещи, наподобие отношений каких-то звёзд, чьи имена Эндрю предпочёл бы не запоминать, слащавые романтичные фильмы, топ игроков футбола и экси, но всё лучше, чем “дома”. Постоянно меняющий класс был таким же раздражающим, и тут играло роль не только странная система образования, но и постоянные переезды Эндрю, из-за чего память засоряется ненужными именами и лицами людей, которых Эндрю вряд ли встретит после очередной смены “семьи”. И этот день мог остаться таким же скучным, как и все остальные, но неожиданные слова учителя отвлекли Эндрю от вида из окна, который Доу выучил наизусть, и заставили обратить свое внимание на себя. — Детки! — женщина лживо по доброму улыбалась, проходясь взглядом по всему классу, заостряя свое внимание на Эндрю. Хоть в этой школе он не так долго, он уже успел обзавестись репутацией проблемного ребенка, который может быть агрессивным по отношению к другим. Взрослые достаточны тупы, чтобы начинать обсуждать Эндрю сразу, как только тот выйдет из класса с открытой дверью. Встретившись с Доу взглядом, женщина быстро перевела взгляд на дверь, которая была чуть приоткрыта и за ней точно кто-то стоял. — С сегодняшнего дня с нами будет учиться Дейли Смит. Он только недавно переехал в город и я уверена, очень волнуется… Дальше Эндрю не стал слушать бессмысленную болтовню, так как там шла стандартная речь о принятии, безопасности и прочая херь. Сейчас все внимание Доу было сосредоточенно на невысоком мальчике, который был едва выше самого Эндрю, но казался слишком хрупким для двенадцатилетнего. Бегающий по классу взгляд, который обычные дети, а также тупые и слепые взрослые воспримут как интерес к новому окружению, искал все возможные выходы из помещения и просчитывал сложность к ним добраться. Анализ каждого, кто находился в классе и расстояние больше вытянутой руки учителя между “Дейли” и тупой женщиной, которая это просто игнорировала, будто так все и должно быть. А так же, как вишенка на этом торте страха и запуганности, лживое имя. Ему не шло это имя, фамилия, глаза и волосы, всё на этом “Дейли” смотрелось инородным. Даже одежда выглядела так, чтобы ее явно хватило на несколько лет вперед, как говорили во всех прошлых “семьях” Эндрю - “на вырост”, и чтобы она закрывала как можно больше. Всё в “Дейли” кричало о проблемах, страхе, поиске опасности и стремлении как можно быстрее убежать из класса, этот мальчик буквально размахивал красным знаменем и кричал - “У меня проблемы!”. — Можешь сесть через проход от Эндрю. Это мальчик, который сидит у окна в конце класса. — женщина наклонилась к новенькому, от чего тот напрягся всем телом, и указала рукой на место, где он мог сесть. Странное решение с ее стороны, учитывая недоверие учителей к Эндрю. — А мы начнем урок! Кто мне скажет, что мы проходили с вами вчера на уроке? Дети, почти все, как один подняли руку вверх, умоляя спросить именно его, желая получить одобрение и похвалу от учительницы, чтобы потом похвастаться перед родителями тем, какие они молодцы. Эндрю лишь сел поудобнее, наблюдая за “Дейли”, который занимал выделенное ему место, доставал тетрадь и всё остальное, что требовали на урок. Он явно чувствовал на себе взгляд Эндрю, но либо игнорировал его, либо думал над тем, что тому нужно. Точно Доу сказать не мог, так как мысли он читать не умел, но мог судить исходя из своей ситуации и того, что пережил сам. Он может быть не прав? Да. Но волновало ли это Эндрю сейчас в момент, когда у него впервые за долгое время появился настолько яркий интерес к чему-то, кроме самого желание что-то почувствовать? Нет. Определенно нет. “Дейли” стал глотком свежего воздуха и чем-то, от чего шрамы и еще совсем свежие следы на руках начинали чесаться. Что хотел получить от него Эндрю не думал. Вернее отгонял мысли о странном чувстве в груди, которое тихо шептало глупые надежды о том, чтобы рассказать хоть кому-то о том, что с ним происходит, чтобы быть понятым и принятым, без жалости и глупого сострадания. “Дейли” казался тем, кто мог это дать и дать именно так, как этого хотел Эндрю. Без объятий, слез и глупых слов о том, что все будет хорошо. От таких тупых и наивных мыслей Эндрю слегка передернуло, из-за чего пришлось поправить съехавшую с плеча кофту. … За все долгие часы учебы “Дейли” постоянно уходил последним из класса и ходил по коридорам так, что никто не успевал с ним поговорить, хотя этого хотел почти весь класс, но никто, даже Эндрю, не успевали его поймать. Весь класс был недоволен тем, что они не смогли поговорить с новеньким и открыто возмущались на этот счет во время перемены. Это только сильнее подогрело интерес к бегунку. Эндрю казалось очень забавным такое прозвище, учитывая тот факт, что “Дейли” постоянно убегал и при малейшем громком звуке был готов бежать, даже если это кто-то хлопнул дверью в коридоре или просто чихнули в классе. В конце учебного дня “Дейли” также не было в коридорах школы, а также на автобусной остановке, месте, где забирали детей родители на машинах, да и на дорожках идущих от школы к жилым домам его тоже не было видно. Либо он так быстро убежал, что никто не успел этого заметить, либо сидел где-то на территории школы. Проводя взглядом очередной желтый автобус, Эндрю направился к площадке, где обычно проводил пару часов, чтобы не находится наедине с Дрейком больше необходимого. Эндрю никак не мог понять, как тот собирался выпускаться из школы с тем, как ее посещал. Доу видел его дома чаще, чем кого-то другого, а иногда уезжал на вечеринки с друзьями, откуда возвращался посреди ночи в особо “игривом” настроении. Эндрю снова передернуло, а к горлу подступил неприятный ком, который Доу с трудом смог сглотнуть и поднять взгляд на качели, одна из которых была занята тем, кого искал весь класс и сам Эндрю. “Дейли” сидел и слегка покачивался, прижимая к себе сумку, которая, по всей видимости, была важна для него как жизнь, так как именно к ней он рефлекторно слегка дергался от громких звуков. Заметив подошедшего Эндрю, “Дейли” напрягся и стал качаться еще меньше, будто готовится бежать. Хоть Доу знал его всего пару часов, это уже стало очевидно для Эндрю. Заняв соседнюю с “Дейли” качель Эндрю стал слегка покачиваться, смотря на уходящие вдаль, скрывающиеся за деревьями или зданием школы машины, автобусы и силуэты детей. Эндрю много чего хотел спросить у бегунка, но не знал, как это сделать так, чтобы не спугнуть и в то же время не начинать стандартный и бессмысленный разговор из разряда “Какая хорошая сегодня погода, да?”. Пизда. С чего вдруг Эндрю вообще должно заботить то, как на его вопрос отреагирует какой-то незнакомый ему человек? Доу просто хочет утолить свой интерес или получить что-то еще более интересное, так зачем ему переживать за это? Этот “Дейли” заставляет Эндрю слишком много думать и не в ту сторону. в которую сам Доу хотел бы. — Почему ты здесь? — Эндрю настолько сильно погрузился в свои мысли, что даже вздрогнул от неожиданного прерывания тишины. Причем это сделал сам бегунок, что удивило Доу не меньше, когда повернувшись к соседней качели он столкнулся с взглядом серых, смотрящих куда-то вглубь самого Эндрю, глаз. — У меня тот же вопрос к тебе. Ты не похож на того, что хотел бы находится в школе дольше положенного. — от такого ответа бегунок сморщил нос, словно кот, которому дали понюхать что-то с резким запахом и апельсин. Он явно ожидал не такого ответа на свой вопрос. Такая реакция позабавила Эндрю и заставила уголки его губ едва заметно дрогнуть в сторону улыбки, но он быстро остановил себя, делая лицо снова холодным и без ярких эмоций. — Я первый задал вопрос. Не собираюсь отвечать, пока не получу ответ первым. — хоть бегунок и пытался держать лицо более спокойным, на его лице читалось недовольство. Слегка сморщенный нос, чуть выгнутая верхняя губы и неприятный взгляд, от которого хотелось ёжиться. Это не был взгляд как у Дрейка, с мерзким прищуром и блеском от омерзительных мыслей, которые посещали его голову. Не тот взгляд, который посылали ему многие другие опекуны, в которых можно было прочитать только животное желание. Нет. Это был холодный и безэмоциональный взгляд, под которым, если бы “Дейли” был не ребенком, можно было бы расколоться и рассказать все. Эндрю впервые сталкивался с таким взглядом, от чего он не совсем понимал, как на него стоит реагировать и стоит ли. — Я не хочу домой… — Доу не идиот, чтобы рассказывать сразу все, а тем более кому-то как бегунок. Он не мог рассказать обо всем даже Кэсс, которая хоть и была замечательной в роли матери, но слишком сильно любила Дрейка, а Эндрю не хотел ее огорчать словами о том, что ее любимый сын насильник и педофил. Хоть бегунок и не был полностью доволен ответом, но не стал расспрашивать Эндрю об этом. — Мне мама сказала не уходить с территории школы, пока она не приедет с работы, чтобы меня забрать… — от такого честного, хоть и не подробного ответа у Эндрю слегка екнуло что-то внутри. Весь образ “Дейли”, начиная от имени, заканчивая внешностью, казалось пропитан ложью и эта маленькая честность выглядела как белое пятно, на черной ткани. И снова повисла тишина, но она уже не была неприятной и нагнетающей, ее не хотелось прерывать сразу, как только она началась. Сейчас Эндрю впервые испытывал чувство, хоть и не большого, но комфорта. От него не требуют ответ, не шугаются, как монстра и не пытаются прикоснуться без веской на то причины. Это было странное и новое чувство, которое не хотелось терять. Да, оно слишком маленькое, словно зажженная спичка, чтобы Доу мог полностью расслабится и окунуться в него с головой, но оно было. И как бы Эндрю не старался отгонять те глупые и наивные мысли про надежду на понимание и кого-то близкого, эта ссаная “спичка” лишь сильнее разжигала это чувство в груди. Солнце медленно плыло по небу, постепенно опускаясь все ниже и ниже, приближаясь к горизонту. Из школы уже начали постепенно уходить спортсмены, которые, как и всегда, заканчивали тренировки позже, также ползли дети из других кружков, толпясь на остановке, в ожидании автобуса. и направляясь к месту, где родители паркуют машины, чтобы забрать детей. Среди них Эндрю видел знакомые силуэты, которые даже не смотрели в сторону площадки, хоть та и была не настолько далеко, чтобы ее нельзя было заметить. За это продолжительное время они тишь перекинулись парочкой взглядов и неловкой полу улыбкой, полу сжатыми губами от бегунка. Хоть от Эндрю и не требовали ответа или каких-то действий, почему-то ему все равно хотелось сказать что-то взамен. Если бегунок решил поставить белую точку, на черной пелене лжи, то Эндрю хотел сделать точно также, чтобы… Чтобы что? Наверное, чтобы чувствовать себя должным ему. Все же честность, в понимании Эндрю, требует честности в ответ и продолжать врать, когда тебе говорят правду, будет мерзко. А это все равно, что приблизится к Дрейку. — Я не хочу домой, потому что там будет тот, кого я не хочу видеть. — бегунок резко повернулся и уставился на Эндрю таким взглядом, будто тот ему рассказал все, что с ним происходит, но он не успел ничего сказать в ответ, так как одна из недавно приехавших машин прогудела и открылась ее дверь, откуда донесся женский крик с “именем” бегунка. Все, что тот сделал в знак прощания, это слегка махнул Эндрю, быстро убегая к машине, которая, как только захлопнулась ее дверь, быстро скрылась за деревьями, уезжая куда-то в даль. Больше не было смысла сидеть здесь еще дольше, Кэсс уже должна была вернуться с работы, поэтому шансы “братской любви” от Дрейка уменьшались. Эндрю встал с качели и направился в сторону дома, который находился не так далеко от школы, что позволило ему не пересекаться с надоедливыми одноклассниками и просто наслаждаться, насколько Эндрю мог, спокойствием и почти полной тишиной. Идущих домой детей было не так много и всем было плевать на Доу, что ни могло не радовать. Дом Спиров, как всегда, выглядело ухоженно и слишком идеально: ровный газон, чистые окна, теплый свет из окна кухни и приятный запах выпечки и все такого же окна, которое было приоткрыто. Машины Ричарда все еще не было на подъездной дорожке, зато был небольшой автомобиль Кэсс. Входная дверь, как и всегда, была не заперта, что казалось Эндрю очень беспечным, но позволяло ему еще немного насладиться спокойствием. Из прихожей не было видно того, что происходит в гостиной, из-за огромного цветка, который закрывал обзор на телевизор и диван, а кухня отгораживалась стеной и аркой, поэтому было видно только небольшую часть шкафа с посудой. — Эндрю, ты вернулся! — Эндрю слегка дернул верхней губой понимая, что слишком сильно хлопнул дверью в этот раз, из-за чего его заметили раньше обычного. — Помоги расставить посуду на стол, я пока занята пирогом… Эндрю прошел на кухню, перед этим бросив рюкзак рядом с тем самым высоким кустом, который ему никогда не нравился из-за его места, но кто он такой, чтобы решать, что и где будет стоять? Кэсс стояла у плиты и украшала пирог, пока в кастрюле что-то кипело и бурлило. Кроме нее здесь никого не было, что успокаивало Эндрю, так как это значило, что Дрейк у себя в комнате и спустится только когда его позовут на ужин, эта предсказуемость было единственным, что нравилось в нем. Доу подошел к шкафу с посудой и достал тарелки для основного блюда и для десерта, а также и столовые приборы выложил на стол, стаканы стояли около Кэсс и обычно она сама разливала всем сок или что-то другое. Оставив приборы на столе Эндрю перенес тарелки на столешницу поближе к Кэсс, чтобы ей было удобнее накладывать еду сразу в тарелки, а не ходить со всей кастрюлей и сковородкой вокруг стола. Пока она накладывала основное блюдо, Эндрю раскладывал приборы и салфетки для всех. Любой прием пищи у Спиров выглядел как в стереотипной американской семье, за исключением огромного количества еды, все красиво разложено, вся семья за столом, а во главе стола сидит глава семьи, пока напротив него его жена. Слишком приторно, оно так приятно. Когда Кэсс закончила с основным блюдом, Эндрю уже разложил салфетки и приборы, поэтому пошел расставлять тарелки с едой на столе. Каждому по одной, так как десерт, как и напитки, Кэсс ставила сама, а десерт еще и чуть позже, когда все начинали доедать. Вскоре приехал Ричард и сразу пошел на кухню, чтобы обнять жену и потрепать Эндрю по голове, отчего тот неосознанно напрягался, хоть и знал, что Ричард безобидный и максимум его наказания будет недовольный и грустный взгляд, который ты получишь от него за проступок. После этого он крикнул Дрейку спускаться и идти к столу, так как скоро все остынет, хоть это было не так. Тот, естественно, быстро спускался, приветствуя отца милой и радостной улыбкой, заключая его в легкие объятия, которые быстро разжимались. После Дрейк переключал свое внимание на Эндрю и при обнимал его одной рукой, проводя ею вдоль позвоночника, вызывая неприятные мурашки по всему телу и ком в горле, от которого хотелось блевать. После этого все садились за стол, всё как всегда. В этом порядке редко случались изменения поэтому хоть немного, Эндрю мог расслабиться. При родителях Дрейк никогда не заходит дальше подобных объятий. А дальше все приступили к трапезе. Все как всегда. Ричард говорит о работе, Дрейк про школу, Эндрю молчит, а Кэсс расспрашивает всех о том, как прошел их день и иногда что-то говорит сама. У Ричарда все хорошо, но сегодня принесли много документов, которые придется разбирать еще завтра весь день, чтобы сдать начальству их во время. Дрейк про друзей, которые играли в экси и рассчитывали на приглашение в какую-нибудь из команд или планировали подавать сами, чтобы пойти в одну из команд университетов, желательно первого дивизиона. Про себя сегодня ничего. А у Кэсс все, как всегда, прекрасно и спокойно, никаких проблем и на работе обещали повышения. Эта рутина слишком сильно усыпила бдительность Эндрю, из-за чего он даже застыл, когда услышал слова Кэсс, адресованные ему. — Эндрю, я сегодня видела тебя на качели каким-то мальчиком, когда ехала с работы… Расскажешь, кто это? — как Эндрю умудрился пропустить ее машину? Кэсс же мило улыбалась и выжидающе смотрела как Эндрю, как и все остальные люди за столом. Реакция Ричарда была похожа на Кэсс, заинтересованность и желание узнать поподробнее, как это бывает в фильмах и сериалах, когда происходит подобный диалог за столом. В то время как у Дрейка был совершенно другой взгляд. Эндрю впервые видел его, но он не сулил ничего хорошего. — Это новый одноклассник. Он ждал маму, а я рядом сидел… — Эндрю не собирался говорить много при Дрейке. Доу уже наученный горьким опытом, что все, что он рассказывал при Дрейке, оборачивалось против него. — Просто вы так мило сидели вместе и смотрели друг на друга, я подумала, что вы с ним друзья. — черт. После этих слов во взгляде Дрейка промелькнул тот самый мерзкий и неприятный блеск, от которого хотелось ежиться. — Мы с ним почти не общались… — Эндрю не врал. Вряд ли их диалог из восьми предложений можно назвать полноценным общением, которое чаще всего подразумевают, когда спрашивают что-то подобное. — Очень жаль. Вы так хорошо смотрелись вместе. Да и тот мальчик выглядит хорошим… Думаю, если вы подружитесь, будет здорово. — Кэсс говорит подобное уже не первый раз, явно надеясь, что Эндрю заведет дружбу хоть с кем-то. Потому что говорить не плохой мальчик про того, кто одет так, как бегунок, очень странно. Хотя, может она уже настолько отчаялась? От этой мысли Эндрю стало неприятно, что он так расстраивает такую замечательную женщину, как Кэсс. — Мама права. Думаю тебе обязательно нужен друг. Может ты его даже пригласишь в гости. Уверен, что вы сможете весело провести время. — вот почему тот взгляд Дрейка показался Эндрю таким странным и мерзким. Он думал о том, чтобы получить себе ее кого-то в руки, а может, чтобы приставать к Эндрю, пока рядом кто-то, кто не должен знать. Эндрю снова потянуло блевать