Потерянные дневники

Я чувствую, что вынужден извиниться, но почему

Нужно извиняться, если я не совершил ничего плохого.

«Потерянные дневники»

Джин, 29.09.22

[2022]

      Не прошло и дня, как бомба замедленного действия взорвалась по-настоящему.       И она взорвалась по всему миру.       Ирония заключалась в том, что распространившийся клип, казался невинным, даже милым. Он начинался с ТХТ, сидящих в студии и читающих комментарии из чата.       Затем раздаётся узнаваемый смех Сокджина. Будто кто-то протирает лобовое стекло.       Субин выпрямляется, а остальные участники переводят взгляд на дверь.       — Это Сокджин-хён, — с волнением в голосе, говорит Субин. — О, я давно не видел сонбеннимов.       — У них был отпуск, — произносит Бомгю.       — Я знаю, что ты хочешь поздороваться, — говорит Ёнджун, толкая Субина локтем.       У Субина на щеках ямочки, он потирает место удара.       — Я всё ещё так нервничаю. Не намеренно, но они выглядят такими грозными.       — Твой единственный шанс, — напевает Ёнджун.       — Хорошо, — поспешно соглашается Субин, к удовольствию мемберов.       — Давайте, поприветствуем Джин-сонбеннима! — подхватывает Хюнинкай, поднимая Субина на ноги. Камера некоторое время трясётся, а когда всё замирает, слышится ещё один смех. — Я слышу Чонгук-сонбеннима?       — Чонгук-сонбеним? — Тэхён вдруг звучит более весёлым.       — Идём-идём, пока они не исчезли, — говорит Бомгю.       В течение нескольких секунд всё, что можно увидеть — приближающуюся дверь и Субина, который её открывает. А затем коридор и две фигуры на полу.       С первых секунд очевидно, кто они. Необязательно даже слышать смех, раздавшийся до этого; необязательно слышать ТХТ, которые говорили о приветствии. Достаточно одного взгляда, чтобы понять кто это.       И что происходит.       Сокджин на полу, спиной к стене, ноги согнуты и расставлены в стороны так, будто ролики ни за что не должны коснуться с земли. Чонгук склонился на коленях перед ним. Лицо Сокджина обращено к нему. Руки Чонгука на лице Сокджина. Руки Сокджина обхватывают предплечья Чонгука.       Их рты прижаты друг к другу.       На фоне шокированных вздохов кадр дёргается и замирает, будто Субин просто застыл на месте. И, честно говоря, это самый неудачный момент, чтобы остановиться, ведь камера направлена на Сокджина и Чонгука. Если до этого оставались сомнения, то теперь они исчезли. Происходящее — точно не дружеский чмок, и уж точно не случайность.       Нижняя губа Сокджина зажата между губ Чонгука.       Их рты двигаются синхронно.       Но поражает то, с какой откровенностью они всё это проделывают.       А затем Чонгук напрягается и отстраняется от Сокджина. Он открыт камере, глаза широко раскрыты, выражение лица отсутствующее.       Приоткрытые губы Сокджина красные. Глаза открыты так же широко, но взгляд более настороженный. Будто он уже всё понял.       Субин запинается, произнося оправдания. Сокджин спрашивает, что они делают.       И вот, наконец, кадр перемещается на пол. Раздаются постукивающие звуки, на экране появляется испуганное лицо Субина, когда планшет переключается на фронтальную камеру. Новая порция постукиваний, паника на лице Субина только растёт, когда проклятый Вилайв отказывается завершаться. Что уже привычная проблема для тех, кто им пользуется.       — Выключи его. — На экране появляется напряжённый Ёнджун. — Выключи!       Тэхён такой же бледный и с широко раскрытыми глазами приходит на помощь. Экран становится чёрным.       Но уже слишком поздно.       Почти миллион человек наблюдали за происходящим в эфире. С момента завершения до удаления — промежуток в четыре минуты — счётчик просмотров перевалил за два миллиона       И хотя видео оказалось удалено, как только ТХТ нашли своих менеджеров, нервно бормоча объяснения, уже через минуту оно появилось на Ютуб. Скриншоты расползлись ещё до того, как Сокджин и Чонгук вошли в лифт. А к тому времени, когда они оба подошли к уже своим менеджерам, виноватые и напуганные, клип добрался до твиттера.       Учитывая, что видео — запись экрана, качество потрясающее. Сокджин и Чонгук буквально пойманы в 4К.       Блядь.       И вот они здесь — в своей гостиной на следующий день после прямого эфира ТХТ. Когда Сокджин сообщил о случившемся менеджерам, они сначала действовали, а уже потом потребовали объяснений. Мемберы появлялись один за другим, растерянные, преданные, шокированные — что ни выбери, они это чувствуют.       Потрясающее воссоединение.       Потрясённый, Сокджин замкнулся в себе и заперся в комнате. Не отвечая на стуки в дверь и игнорируя все сообщения и звонки.       Поздравления медленно превратились в шквал вопросов: это правда? Ты и Чонгук? Что я слышу, почему ты не говорил?       Сокджин игнорирует всех, пребывая в шоке.       Менеджер связался с ним только поздно ночью, сообщив, что придёт рано утром чтобы «обсудить важные детали». Сокджин не осмеливался даже зайти в социальные сети или включить телевизор, чтобы посмотреть новости.       И теперь Седжин — их менеджер — показывает насколько серьёзен ущерб. Потому что, конечно, никому не достаточно эфира.       — Вчера вечером от Диспач вышла статья, — устало сообщает Седжин. — Не знаю видели ли вы. Но… в общем, смотрите.       Порывшись в ноутбуке, Седжин открывает статью.       «Эта правда! Чонгук и Джин из БТС встречаются, и вот доказательства».       Гласит заголовок.       Но фотографии — настоящий нож в сердце.       Снимки папарацци, сделанные вчера утром, за несколько часов до катастрофы. На них Сокджин и Чонгук выходят из автомобиля, чтобы зайти в Старбакс. Через окна видно, как близко друг к другу они стоят. Рука Чонгука на талии Сокджина, пока они рассматривают маффины.       Но, пожалуй, самое худшее — фото на котором они возвращаются к машине. Всё невинно, если бы никто не додумался приблизить изображение, чтобы разглядеть руку Чонгука, в которой он сжимает телефон. И там, во впечатляюще чётких пикселях, полароид с Сокджином, виднеющийся сквозь прозрачный чехол.       До сих пор Сокджин даже не знал о нём.       Он думал, что их выдали татуировки на руках Чонгука.       Седжин читает вслух:       — По данным наших источников, они живут вместе в квартире Чонгука в Ёнсан Сити Парк с ноября. Инсайдеры утверждают, что они возвращаются в эту квартиру ночью и уходят вместе рано утром.       Прокрутив страницу вниз, Седжин продолжает:       — В Старбакс их видели утром. Следующий раз они появляются вместе во время прямого эфира ТХТ, где их снимают целующимися после того, как они, похоже, катались на роликах по зданию Хайб.       В статью встроена гиф-анимация с их поцелуем. И то, насколько она хорошего качества — безумие.       Закрыв статью, Седжин со вздохом поднимается и остановившись посреди гостиной, складывает руки на груди.       — Дело в том, — начинает он, — что снимки и слухи о совместном проживании можно списать на платонические отношения, учитывая известную тесную связь Бантан. Но клип, где вы оба… целуетесь… Просто не позволяет это сделать.       Сокджин понимает: в Диспач ждали. У них были фотографии, но они ждали более веских доказательств.       И они их получили.       — Так что теперь всё выглядит в два раза хуже, — говорит Седжин. — Особенно учитывая последний пост Чонгука. И тебя, Сокджин, в его толстовке с надписью «JK».       Сокджин морщится. Для тех, кто строил теории эта фотография — весомое доказательство.       — Так что решим всё здесь и сейчас, — голос Седжина становится жестче, моментально переключившись на режим менеджера. — Вы вместе?       И как Сокджин должен отвечать на этот вопрос? «Наверное? Просто однажды ночью мы начали и больше не смогли остановиться, а на днях он подарил цветы, и мне это очень понравилось? Мы не говорили об этом, но да, мы спим в одной постели и, на самом деле, очень счастливы, спасибо?»       «Есть чувства, от которых я давно убегаю, но сейчас вдруг вспомнил, что мне никогда и не следовало о них даже задумываться?»       Как он должен открыть рот и признаться менеджеру, мемберам, что у него с Чонгуком был секс? Никак. Стыд душит его.       В конце концов, ему вообще не приходится ничего говорить.       Потому что Чонгук уверенно отвечает:       — Да.       Сокджин уставился на него, повернув голову. Так же поступают и мемберы.       Седжин не растерялся и задаёт ещё один вопрос:       — Как давно?       — По крайней мере, пару месяцев, — отвечает Чонгук. А затем уступает и выдаёт чуть больше полуправды: — Ладно, больше. Семь месяцев?       Семь? Чонгук ведёт отсчёт с момента их первого поцелуя? Разве он считается? Время, которое они провели за игрой в кошки-мышки? Уместное сравнение, ведь их отношения часто сравнивали с Томом и Джерри, как в комическом мультфильме.       Сокджин не понимает, смеяться ему или плакать. Их отношения — беспорядок. Как и жизнь.       — Семь? — Седжин вытаращился на них, сбитый с толку. — И вам не пришло в голову, что нужно рассказать? Хотя бы, чтобы предупредить?       — Как ты мог нам не рассказать? — обиженно шепчет Чимин.       И он имеет право злиться. Пристыженный, Сокджин отказывается смотреть на него.       — Мы всё ещё прощупывали происходящее, — защищается Чонгук. Он хмурится, до странного серьёзный из-за чего выглядит старше. — Это никого не касалось, и мы не нарушили никаких правил. Запрета на свидания ведь нет.       Что правда. Запрет на свидания распространяется только на стажёров.       — Отсутствие запрета предполагает, что вы будете ответственно относиться к своему личному времени, — резко отвечает Седжин. — Это значит: мы можем доверять вам. А вы умны и так же доверяете нам, когда это очевидно важно. Потому что знаете, насколько разрушительны скандалы на почве свиданий. А вы знаете. И ситуация намного хуже, потому что это однополые отношения! В одной группе! Вы понимаете, что это значит? — Седжин ткнул в ноутбук. — Не один и даже не два человека, а вы все вовлечены в самый большой скандал в истории современной музыки.       В животе Сокджина противно заскреблось. Ему кажется, что он попал в самый плохой кошмар, но всё, что он может — наблюдать за тем, как ситуация продолжает разворачиваться.       Наконец заговорил Намджун:       — Насколько всё плохо?       — Сокджин и Чонгук повсюду, — спокойно отвечает Седжин. — Социальные сети, заголовки новостей, интернет в целом, телевидение и радио, даже газеты.       — То есть везде, — бормочет Сокджин, сцепив пальцы на коленях.       — Везде. По всему миру.       — А что говорят фанаты? — спрашивает Сокджин, потому что это важнее всего.       Седжин потирает лоб.       — У них тотальная война. ТХТ удалили видео, но смысла в этом никакого. Оно всё равно завирусилось. Количество подписчиков падает, потому что люди массово отписываются. Шипперские войны превзошли любую планку безумия. А соло фанаты и без того бешеные.       — Шипперские войны? Соло-стэны? — страх и паника неуклонно растут в груди Сокджина.       — Давай-ка объясню, — Седжин принимается загибать пальцы. — Те, кто болел за Тэхёна и Чонгука, или Чонгука и Чимина, или Сокджина и Хоби — расстроены. Их аккаунты в Твиттер, Инстаграм, Тик Ток и даже Фейсбук, посвящённые этим парам, деактивированы. Соло-фанаты Чонгука ненавидят тебя, а твои соло-фанаты ненавидят Чонгука, потому что ваши отношения — доказательство, что вы счастливы и не собираетесь уходить из группы. Поклонники, которые без ума от вас, убиты горем. У нас тонна писем, с просьбами выгнать вас обоих из группы. Но, — Седжин ненадолго замолчал, — Сокджин, тебе досталось больше. Есть серьёзные обвинения, что всё это твоя вина и это ты продавил Чонгука. Не переживай, против них будут поданы иски.       Несмотря на заверения, слова ранят, как удар ножа. И снова против играет возраст. Подумать только, всё происходит, когда год только начался, ему только исполнился 31 год. Неужели люди, действительно, перешли от отправки милых сообщений к осуждению? Жизнь всё ещё может удивить своей жестокостью, даже после десятилетий на этой планете.       — Обвинения от моих поклонников? — голос Чонгука холоден.       Седжин вздыхает.       — Ты же знаешь. Это самый главный спор прямо сейчас. Фанаты Сокджина ополчились. Всё просто… плохо. Ссоры везде и «БТС это 7» снова в мировых трендах…       Все морщатся. Каждый раз, когда этот хештег выплывает, неприятно. Ведь он означает, что по крайней мере один из них — новая цель анти. У каждого участника множество аккаунтов, посвящённые их ненависти. Они — топливо в любом скандале.       — Но это не всё. Мы получаем посылки с вашими альбомами и мерчём. Нет способа, как сказать это приятно, но все они уничтожены.       Это уже не так шокирует. К-поп фанаты и до этого проделывали подобное, когда злились на кумиров. Неудивительно, что причиной такого поведения были скандалы из-за свиданий.       Но стать получателем — всё же немного другое.       — И последнее, — вздыхает Седжин, — гомофобные фанаты покинули фандом, другие фандомы так же радуются вашему концу. Антифанаты призывают администрацию президента лишить вас всех культурных заслуг, а расистские и гомофобные радио, вместе с новостными программами по всему миру, устраивают праздник. Консерваторы возмущены не меньше и осуждают подобные отношения. Другие утверждают, что это чушь. По их словам происходящее — актёрская игра и даже маркетинговая стратегия.       Комната погружается в тишину. Давление в груди Сокджина невыносимо; кажется, словно на ней камень. Что они наделали?       Неужели с ними покончено? Всё, ради чего работали, пропало?       — Как ты мог так поступить? — шепчет ошеломлённый Тэхён. — Как ты мог так поступить?       Он смотрит прямо на Сокджина.       — Тэхён-и.       — Кто мы такие, по-твоему? — требует ответа Тэхён, вскакивая на ноги. — Потому что я думал, что мы лучшие друзья, братья. Мы… мы должны рассказывать друг другу всё важное! Если бы ты так и поступил, возможно, не было бы всего этого… Ты должен был рассказать!       Сокджин беспомощно смотрит в ответ.       — Тэхён, — пытается Чонгук, но Тэхён лишь переводит взгляд на Чонгука.       — Ты, — огрызается он. — Ты говорил, что если у меня проблемы, я должен прийти к тебе. И ты слушал меня, когда проблемы действительно были. Но… семимесячный роман? Как ты мог?       Обычно Тэхён бесконечно терпелив и не настроен воинственно. Но стоит его разозлить и он не может удержать язык за зубами.       Сокджин двинулся, чтобы встать, желая подойти к нему, но Тэхён пригвоздил его к месту взглядом и яростно произносит:       — Ты нас погубил.       А затем разворачивается и уходит, не заботясь о том, что причиняет Сокджину боль. С таким же успехом, он мог нанести удар ножом.       Через мгновение слышно хлопок двери.       Поднимется Чимин. Он смотрит на Чонгука, а затем на Сокджина с обиженным выражением лица.       — Тэхён прав, — шепчет он и так же уходит.       Тишина, которую они оставляют после себя, удушающая. Сокджин изо всех сил старается не расплакаться. Он не имеет права плакать.       Но ему нужно знать.       — Хоби? — спрашивает он. Хосок избегает его взгляда. — Юнги? — но Юнги застыл на месте, словно он просто камень. И наконец: — Намджун-и?       Посмотрев на него Намджун открывает рот, слов не слышно. Но его глаза говорят о разочаровании.       Сокджин думает, что земля может поглотить его целиком.       — Что ж, — вздыхает менеджер. — Всё могло пройти лучше. Давайте… возьмём некоторое время, чтобы смириться со всем этим.       Потерев лоб, он продолжает:       — Отсидимся некоторое время, посмотрим, с чем имеем дело, прежде чем выпускать заявление. Торопиться нельзя и следует быть деликатными в этом вопросе.       Конечно. Одно неверное слово — и станет ещё хуже. Опровержение, с учётом всех доказательств, вызовет только обвинение в гомофобии и жестоком обращении.       — Вы — соберитесь. Мы отложим репетиции и подготовку… Я понятия не имею что делать с Грэмми…       Блядь. Грэмми. Выступать перед коллегами-музыкантами и знаменитостями, находясь в центре скандала. Не говоря уже и конфликте внутри группы.       — Один месяц, — говорит Седжин. — Один месяц, прежде чем вы предстанете перед миром. Будем надеяться, что к тому времени всё успокоится.       Один месяц.       Блядь.

***

      Всего месяц, но он кажется одновременно мгновением и вечностью.       За этот месяц группа сталкивается с гораздо большим количеством ненависти и критики, чем за всю карьеру.       Но, даже несмотря на удар по имиджу и психическому здоровью, не они принимают на себя основной ущерб.       Это оказываются фанаты.       Учитывая все внутренние войны, среди АРМИ царит хаос. Судя по тому, что видит Сокджин, когда всё же набирается смелости проверить Твиттер. Фанаты сражаются одновременно друг с другом и с остальными: критиками, ненавистниками и другими фандомами.       Первые несколько дней социальные сети — зона боевых действий и Сокджин проливает немало собственной крови.       «БТС только что доказали, что все стереотипы о бойз-бендах в к-поп верны — красивые, фальшивые и геи».       «Фу, только не дедушка Джин, заграбаставший золотого макне. Что, если у него нет таланта, то он просто забирает себе того, у кого он есть?»       «Этот придурок не умеет петь, танцевать и у него даже партии крошеные, а теперь он разрушает БТС… Выгоните его нахрен!»       «Ничего из этого не произошло бы, если бы Сокджин уже давно ушёл из группы. Он — мёртвый груз, а теперь ещё и обуза».       «Отвратительно! Старший и младший… пять лет разницы в возрасте… Наш малыш Чонгук не знает, что делает! Он не должен нести ответственность за такие решения...»       Комментарии задевают, но ещё больше задевает количество лайков. Пятизначные цифры. Десятки тысяч людей согласны с тем, что о нём говорят.       Сокджин знает: ему не следует читать эти комментарии, не стоит вообще задерживаться в сети. Это то, что он должен был усвоить ещё в первый год в качестве айдола.       Но он ничего не может с собой поделать. Он должен увидеть ущерб.       И теперь он им совершенно ошеломлен.       Ненависть ему хорошо знакома. Как и другие мемберы, он переживал худшее за эти годы. К-поп сцена беспощадна, они поняли это в день дебюта, когда их протащили лицом по грязи. И это только начало.       Им пришлось создавать себя из ничего, ведь они из маленькой компании, которая ещё вот-вот — и банкрот. Поэтому на них смотрели свысока.       Все их достижения всегда ставились под сомнения. Каждый мембер подвергался тщательному изучению на предмет недостатков. Необоснованные нападки довели их до суда.       Первые несколько лет после дебюта в 2013 — самое трудное время, которое Сокджину только приходилось переживать. Он еще не понимал, как справляться с жизнью айдола и сопутствующим багажом, и его всё ещё мучила неуверенность в себе. Жестокость внешнего мира прорвалась сквозь тонкую защиту и подпитывала голоса, говорящие: «Ты принял неправильное решение. Ты тянешь шестерых вниз. Ты недостаточно хорошо, чтобы стоять здесь и никогда не будешь».       Это была ментальная борьба, которую никто и никогда не поймёт, даже мемберы. Да, никто из них не идеален, но, по крайней мере, другие могли хоть что-то предложить группе. Чимин и Хосок — эксперты в танцах. Намджун и Юнги — эксперты в рэпе. Тэхён, возможно, — самый уникальный вокалист. А Чонгук просто талантлив во всем.       Но Сокджин? Он просто симпатичный. Главная причина, по которой его вообще заметили.       И как бы усердно он не пытался догнать остальных, он знает, что никогда не сможет.       Стоило этим мыслям поселиться в его голове, он впал в депрессию. И это не то, от чего можно по-настоящему избавиться. Но и отказываться от жизни айдола из-за такого он не мог. Так что с годами это состояние то исчезало, то появлялось.       Он научился управлять этими мыслями, узнавая сигналы тела: «О, в последнее время плохо с мотивацией» или «У меня нет аппетита, нужно что-то сделать, пока не стало хуже».       И всё это время он продолжал бороться с самооценкой. Вечно думая, что без врождённого дара он мало на что способен.       Ему потребовалось так много времени, чтобы примириться с самым большим ненавистником — собой — и укрепить себя морально. Поэтому он предложил кампанию «Полюби себя», потому что на собственном опыте знал, как трудно это сделать. И поэтому продолжал открыто говорить про заботу о себе, потому что он научился делать это, но путь оказался тернист.       В конце концов, вы должны быть в мире с самим собой, иначе никогда не будете счастливы.       Сокджин научился отмахиваться от обидных замечаний, ведь ни одно из них не было оригинальным. Не думать об этом — твердил он себе.       Но иногда его состояние было хуже и тогда всё, о чём он мог думать — эти комментарии. Во время самоизоляции он думал о них всё чаще и его психическое состояние пострадало из-за сдерживаемого стресса.       Так что не удивительно, что сейчас он тоже реагирует тяжело. Тревога скручивает его изнутри, а на сердце тяжело из-за знакомой боли. Хочется плакать. Хочется убежать и оставить случившееся позади. Заснуть и никогда не просыпаться.       Больше всего ему хочется, чтобы его просто обняли.       В этот момент Сокджин остро ощущает отсутствие Чонгука и неожиданно тонет в этом чувстве потери. Чонгук в двух шагах от него, но расстояние между ними сравнимо с океаном.       Это вина Сокджина. Он не имеет права тосковать по Чонгуку. Особенно, когда отреагировал на его стук в дверь только один раз из множества.       И в тот раз их разговор не удался.       — Хён, — прошептал Чонгук, когда Сокджин открыл дверь.       Собравшись с духом и сохраняя на лице бесстрастное выражение, Сокджин спросил:       — Да, Чонгук-и?       В ответ Чонгук смотрел неуверенно.       — Ты… какой-то отстранённый.       Чувство вины вновь ударило в грудь.       — Я… эта ситуация…       — Да, ситуация, — Чонгук уже начинал терять терпение. Он выглядел взвинченным. — Ты можешь… знаешь, коротко рассказать мне о ситуации? Как её видишь ты? Например… ты… мы?..       — Что? — процедил Сокджин, чувствуя, как сжимается сердце.       — Всё ещё вместе?       Сокджину хотелось накричать на него. Что значит «всё ещё вместе»? Ты будто не видишь, к чему это привело? Неужели не понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет?       — Хён?       — Чонгук-и, — сердце Сокджина колотилось в клетке. — Ты же знаешь, мы не можем…       Он запнулся. И попытался вновь использовать старую отговорку.       — Я же говорил тебе ещё тогда… это неправильно. Нам нельзя… мы не должны…       — Но мы это сделали, — Чонгук смотрел на него с недоверием. — Всё сделано, так что же теперь?       Всё, чего Сокджин хочет, это спросить: почему именно я? Почему ты спрашиваешь меня. Это ты тот, кто всегда спасал положение.       Сокджин мог лишь беспомощно и умоляюще смотреть на него. Пытаясь сказать: просто прекрати. Внутри у него всё дрожало. Само его существо разрушалось.       Чонгук, похоже, понял. Он замолчал, а потом тихо произнёс:       — Почему-то я не ожидал от тебя такого. Хотя, возможно, следовало.       А затем развернулся и ушёл.       Сердце Сокджина разбилось на две части.       «Я облажался», — подумал он, чувствуя себя смирившимся.       Но что ему оставалось делать? Если бы они с Чонгуком разошлись, то можно попытаться опровергнуть слухи и всё спасти. Верно?       А потом он задался вопросом, действительно ли они только что расстались.       Что-то в этом такое, что ещё больше раздавило его, хотя он не виноват. Будто его душат.       Тихо закрыв дверь, Сокджин вздохнул, прижался к ней лбом.       И расплакался.