Потерянные дневники

Я хочу вернуться в то время, когда всё было хорошо.

Когда я говорил тебе идти за мной и знал, что ты пойдёшь.

«Потерянные дневники»

Джин, 22.03.22

[2020]

      Ад замёрз, когда Сокджин понял, что — возможно — к Чонгуку он испытывает не совсем платонические чувства.       В буквальном смысле. Сезон дождей. Октябрь 2020 года. И что делает ситуацию ещё более идиотский: они несколько дней к ряду в ссоре из-за бананового молока.       Сокджин достаточно взрослый, чтобы признать, насколько это глупо. Он знает: Чонгук слишком чувствителен, когда дело касается бананового молока. Даже если настроение хорошее, а Сокджин намеренно допивает остатки, он сердится. А вот повторить то же самое в заведомо отвратительный день — значит напроситься на неприятности. Но даже Сокджин не ожидает, что всё будет так плохо.       Они долго пререкаются и Сокджин пытается прекратить этот спор, снисходительно произнося: «Я куплю тебе двенадцать пачек, почему ты так переживаешь». Но Чонгук только ещё больше распаляется: «Прекрати так со мной разговаривать! Ненавижу, когда ты обращаешься со мной как с ребёнком!»       А затем они напряжённо играют в молчанку на протяжении нескольких дней.       Обычно они не ссорятся так сильно. Но Чонгук зол больше обычного, а Сокджин не извиняется первым, как поступает обычно.       Зачем он вообще выпил банановое молоко? Оно ему даже не нравится.       Это всего лишь мелкая ссора, которая не должна так затягиваться, но она затянулась. Сокджин расстроен, потому что расстроен Чонгук — хотя с чего бы себя так вести. Будто Сокджин и до этого не проделывал подобные вещи. Но он уверен, что ясно выразил, насколько важно правило взял — верни.       Возможно, дело не только в банановом молоке. И Сокджин решает подождать.       И вот, через несколько суток после ссоры, наступает буря.       Сокджин съездил домой, приготовил ужин. И это первый раз за долгое время, когда он проводит время со своей семьёй и это весело. Но вечер заканчивается шквалистым дождём.       Мама провожает его до двери, поправляет тёплое пальто, прежде чем отпустить.       — Осторожнее, хорошо? В такую погоду опасно водить машину…       — Не волнуйся, водителю приходилось и похуже, — заверяет Сокджин.       Хорошо, что он попросил помощи, а не поехал сам. С грозами он не в ладах.       — Хорошо, — она целует Сокджина в щеку. — Передавай привет мальчикам от меня, ладно? И передай Чонгуку, чтобы приезжал, я давно его не видела.       — Он занят, — неопределённо отвечает Сокджин. — Но я передам.       Чонгук — любимчик его родителей. Наверное, потому что однажды Сокджин импульсивно привёл его домой. Чонгук был тощим и застенчивым шестнадцатилетним трейни, который отказался уходить и теперь все они привязаны друг к другу.       Поначалу поездка проходит хорошо. В машине только Сокджин, водитель и охрана. Но дождь превращается в ливень и видимость стремительно ухудшается.       И какой бы суровой погода ни оказалась, шина проколота.       Оглушительный хлопок громче раската грома над головой. Сердце Сокджина едва не выпрыгивает из груди, сам он вздрагивает, подкидываемый на месте из-за толчка. Сокджин и без того слабонервный, поэтому происшествие заставляет его крупно дрожать и сдерживать слёзы, пока водитель сворачивает на обочину.       Он сидит в напряжении, пока водитель и охранник осматривают автомобиль. Его сердце всё ещё колотится. И несмотря на тишину внутри, ясно, что снаружи буря.       — Это гвоздь, — сквозь вой ветра выкрикивает водитель, пытаясь не пустить внутрь дождь. — Извините, но это может занять некоторое время. Из-за шторма помощь может задержаться. Но мы сейчас же позвоним в компанию.       — Мы попробуем вызвать ещё одну служебную машину, чтобы вас забрали, — вмешивается телохранитель. — Позвольте мне…       — Подождите, — наконец говорит Сокджин. — Подождите. Пройдёт какое-то время, прежде чем получится до кого-то дозвониться, так?       Мужчины неловко переминаются с ноги на ногу. Кажется, им всё равно что они насквозь промокнут под дождём.       — Мы скажем, что это срочно, но… шторм и…       — Всё в порядке, — прерывает Сокджин.       Сильный ветер задувает через открытые двери, разбрасывая капли по салону. Сокджин напуган, намок и замерзает, и он ненавидит всё это. Поэтому прямо сейчас он расстроен ещё больше. Всё идёт не так.       И есть только один человек, которому он может позвонить, когда что-то идёт не так.       — Я позвоню кому-нибудь, чтобы за мной приехали, — решает Сокджин.       — Возможно, так даже лучше, — говорит охранник. — Извините.       Когда дверь закрывается и Сокджин остаётся в машине в одиночестве, он достаёт телефон из кармана джинсов, набирая знакомое имя из списка контактов.       — Джин-хён?       Услышав знакомый голос, Сокджин начинает плакать. Нелепо расстраиваться вот так, но он всё ещё в шоке.       — Гуки, — его голос дрожит.       — Что? — даже по ту сторону Сокджин слышит шум дождя. — Джин, что случилось?       — Где ты?       — В дороге, я выходил…       — Ты можешь приехать за мной?       Всё, что волнует Сокджина, это что Чонгук где-то там и он может забрать его. У Чонгука есть машина, так что он, скорее всего, за рулём.       — Где ты? — тут же спрашивает Чонгук. — Что случилось? Нет, забудь, это можно обсудить потом. Где ты?       — Не знаю… — шмыгает носом Сокджин. — Нужно спросить.       — Что значит, не знаю? Джин…       Не обращая внимания, Сокджин стучит по окну и когда дверь приоткрывается, он спрашивает водителя об их местоположении. Но повторить услышанное он не может и поэтому просто передаёт телефон водителю.       Когда водитель отвечает, его голос становится удивлённым и уважительным. После нескольких реплик, он возвращает телефон Сокджину.       — Он будет здесь через десять минут.       Сокджин кланяется в качестве благодарности и закрывает дверь.       — Гуки? — спрашивает он, приложив телефон к уху.       — Джин. Я приеду за тобой. Хорошо?       Сокджин кивает и не сразу понимает, что Чонгук его не видит.       — Хорошо.       — Спасибо, что позвонил мне.       Вес этих слов ощущается даже на расстоянии. Из-за чего Сокджин съёживается. Неужели они действительно не разговаривали целую неделю? Из-за бананового молока?       Нелепо. И теперь Сокджин это понимает.       И всё же — один телефонный звонок и теперь всё в порядке. Будто произошедшее до не имеет значения.       — Поторопись, — просит Сокджин, чувствуя себя слишком уязвимым.       — Так и сделаю, — голос Чонгука странный. Нежный. — Но ехать лучше осторожно, так что потерпи немного, идёт, дорогой?       «Дорогой». Сокджин не помнит, когда именно Чонгук начал его так называть. И прямо сейчас это обращение звучит даже громче дождя с громом.       «Дорогой».       «Любимый».       — Джини?       «Джини».       — Хорошо, — отвечает Сокджин, избавившись от своих мыслей.       — Почему ты плачешь?       Плачет ли он? Поднеся руку к лицу, Сокджин обнаруживает слёзы. Он даже не помнит, когда именно расплакался. Но откуда Чонгука знает, если не видит его?       — Перестань, — твёрдо произносит Чонгук: ведь он из тех, кто уверен, что одной только решимости достаточно для спасения ситуации. И в большинстве случаев так и получается. — Хочешь, я могу не класть трубку?       «Да».       — Нет, всё нормально. Сосредоточься на дороге.       — Я на громкой связи…       — Всё нормально, — повторяет Сокджин, пытаясь взять себя в руки. — Обещай ехать осторожно и стоять передо мной через десять минут.       — Обещаю-обещаю.       Удовлетворённый, Сокджин кладёт трубку, не давая разговору затянуться. Он откидывается на спинку сиденья и вздыхает. Чонгук приедет и Чонгук всё исправит.       Когда он расслабляется, накатывает усталость.       И, видимо, он заснул, потому что следующее, что слышно — голос Чонгука, зовущий его и резкий порыв ветра.       — Джин!       Дезориентированный, он быстро моргает. Перед глазами обеспокоенное лицо Чонгука. Он одет в чёрное пальто, на голове капюшон и стоит вплотную к машине. Кто-то держит над его головой зонт.       — Идём, — говорит Чонгук, хватая Сокджина за руку. — Моя машина, хён, поехали.       Сокджин бездумно перебирает ногами. На улице кромешная тьма, дождь так и не прекратился, охранник держит над ним зонт. Впереди, под дождём, идёт Чонгук, но его кажется не волнует погода, он упорно тащит Сокджина к машине.       Слышится звук открывающейся двери, а затем он оказывается на пассажирском месте. Прежде, чем Чонгук исчезнет, Сокджин приобнимает его за шею, переполненный благодарностью и признательностью.       Замерев, Чонгук без колебаний обнимает его в ответ.       — Всё хорошо. Ты в порядке.       «Знаю, потому что ты здесь».       — Давай выбираться отсюда, — говорит Чонгук, отрывая от себя руки Сокджина и пристёгивая его ремень безопасности.       Выпрямившись, он поворачивается к охраннику.       — Уверены, что хотите остаться здесь?       — Да, нужно помочь с машиной. Вы оба будете в порядке?       — Не беспокойтесь об этом, я поеду сразу домой.       — Хорошо. Пожалуйста, будьте аккуратнее.       И перед тем, как охранник закроет дверь, Сокджин бурчит:       — Спасибо.       — Пожалуйста, не переживайте, Сокджин, — отвечает охранник, и закрывает дверь.       Пока Чонгук добирается до водительского места, Сокджин остаётся один в тёмной машине.       Всё, о чём он думает эти несколько секунд: «Чонгук — всегда мой герой».       А ещё: «Чонгук всегда найдёт меня, несмотря ни на что».       Дверь открывается и закрывается. Чонгук проскальзывает на своё место. Сокджин наблюдает, как он пристёгивает ремень безопасности и поправляет зеркало заднего вида. Его волосы влажные, коже блестит из-за дождя, но даже в освещении проезжающих мимо машин, он выглядит красиво.       И когда он только успел стать таким красивым?       — Хён, ты в порядке? — спрашивает Чонгук, искоса взглянув на Сокджина.       — Д-да, — запинаясь, бормочет Сокджин. Списывая своё состояние на холод.       — Хорошо. Едем домой?       И они поехали домой.       А когда добираются, Чонгук оставляет машину на подземной парковке. Он глушит двигатель, вытаскивает ключи из замка зажигания и выходит из машины. Сквозь лобовое стекло Сокджин наблюдает, как Чонгук обходит машину. Знает, что этого момента он ждал всё прошлую неделю.       Но вместо этого Чонгук открывает заднюю дверь. Сбитый с толку, Сокджин продолжает ждать.       Наконец, Чонгук открывает дверь Сокджина, дожидаясь, пока он высунет ноги наружу и повернётся на сиденье боком. Присев перед ним, Чонгук кладёт ему на колени тяжёлую коробку.       Запечатанную коробку бананового молока.       Сокджин молча смотрит на Чонгука, совершенно не ожидая такого.       — Мы можем поделить, — говорит Чонгук. — Я даже не знал, что ты так любишь банановое молоко…       — Я тоже не знал, — признаётся Сокджин и теперь ему стыдно. — То есть, знал, но я не люблю его так сильно, как ты.       — Тогда почему выпил мою упаковку?       «Потому что хотел увидеть твою реакцию», — признаётся сам себе Сокджин.       Он всегда нуждался в реакциях Чонгука, поэтому постоянно его и раздражал, но возможно… в последнее время он зачастил и перешёл черту.       Но почему ему так хотелось привлечь внимание Чонгука?       — Не знаю, просто захотелось, — неопределённо отвечает Сокджин. — Я не знал, что ты так разозлишься.       Вспоминая тот день, он надувается. Часть его верила, что Чонгук сочтёт его милым и отпустит и он удивился, когда вместо этого Чонгук просто взорвался. Это было неприятно.       — Прости, за то что сорвался, — Чонгук потирает ладонями бёдра Сокджина. — У меня тогда был напряжённый день, и я думал, как вернусь и выпью бананового молока.       — Прости, — виновато бормочет Сокджин.       — И я не хотел кричать, но мне не нравится, когда ты обращаешься со мной как с ребёнком. — Сжав колено Сокджина, Чонгук продолжает: — Я не ребёнок. Мне уже не 15, хён. И мне не нравится думать, что в твоих глазах я такой. Понимаешь?       Сокджин удивлённо моргает: «Он поэтому так расстроился?»       — Я знаю, что ты не ребёнок…       — Ты? — Чонгук останавливает взгляд на нём и эмоции больше не прочитать. — Когда смотришь на меня, что видишь? Всё ещё несмышлёного мальчишку, который рискнул приехать один в большой город? Видишь товарища по команде и соседа, которого необходимо ругать и направлять? Видишь пять лет между нами? Десятилетие, которое я провёл, взрослея и пытаясь тебя догнать. Или, смотря на меня, видишь того, кем я являюсь теперь? Мне уже 24, хён, и я побывал не только в Сеуле, но и во многих других местах мира. Мне всего 24, и я уже так много достиг, что ещё…       У Чонгука, кажется, заканчиваются слова и Сокджин может только удивлённо смотреть на него. Откуда всё это?       В тусклом освещении парковки Чонгук выглядит бледным, но его глаза всё такие же пылающие. Бесстрашный — в этом его особенность, верно? Он уважает Сокджина, как своего хёна, но никогда не уклонялся от подобных ссор, даже если их иерархия диктовала иное поведение. И Сокджин знает: он среди того меньшинства, с которым Чонгук осмеливается так себя вести.       Едва соблюдая приличия.       Будто они равны.       Об это он спрашивает? Видит ли Сокджин в нём равного себе? Но сам вопрос привёл его в тупик.       — Почему нужно выбирать, — наконец говорит Сокджин. — Ты для меня всё это.       Он поднимает руку и проводит пальцами по щеке Чонгука. Его кожа холодная.       — Ты — несмышлёный мальчишка, которого мне пришлось таскать по Сеулу. Ты сосед по квартире, которого необходимо ругать и направлять. И ты так же мой лучший друг, у которого время от времени я хочу таскать банановое молоко, и тот, кого я зову, когда попадаю в шторм. Что в этом плохого?       Опустив взгляд, Чонгук теребит джинсы Сокджина. Не желая, чтобы его слова оказались истолкованы неправильно, Сокджин приподнимает подбородок Чонгука вверх, устанавливая зрительный контакт.       — Нам всем пришлось повзрослеть за эти годы, — мягко говорит Сокджин. — Но тебе никогда не нужно было «догонять» меня, я бы сказал, что всё наоборот. Ты учил танцевать и даже сейчас даёшь советы о выступлениях, когда это необходимо… это мне приходится догонять тебя.       — Нет, — перебивает Чонгук, хмурясь. — Ты и так потрясающий.       Сокджин ласково поглаживает Чонгука по щеке.       — Ну, в любом случае, я смотрю на тебя снизу вверх. Ты мой кумир, учитель, ребёнок, мембер и любимый человек. Вот что я вижу, когда смотрю на тебя.       Чонгук долго смотрит на Сокджина, прежде чем произнести:       — Я скучал по тебе, хён.       Ответ на это прост.       — Я тоже скучал по тебе.       Протянув руку, Чонгук вытаскивает Сокджина из машины, позволяя коробке с банановым молоком упасть. Крепко обняв его, он спрашивает:       — Тебя напугала лопнувшая шина?       — Немного, — бормочет Сокджин. Его тело всё ещё расслабленно, и он принимает ту нежность, которую не получил за последнюю неделю. — Ты вышел в такую погоду, только чтобы купить банановое молоко?       — Ага. Собирался пригласить тебя посмотреть кино и отплатить молоком в знак примирения.       — Это всё как-то глупо… — хихикает Сокджин.       — Определённо.       Притянув Сокджина ближе, Чонгук прижимается носом к его виску, вдыхает запах, потому что он такой странный. Проводит по коже под скулой и бормочет:       — Больше никаких ссор. Серьёзно.       Невыполнимая просьба, но Сокджин всё равно кивает.       — Спасибо, что приехал за мной.       — Как и всегда. Люблю тебя, — знакомые слова, произнесённые знакомым голосом, но сегодня они — бальзам на рану, которая слишком долго оставалась без внимания.       — Я тоже тебя люблю.       Поглаживая Сокджина по спине, Чонгук чмокает его в щёку.       — Давай посмотрим фильм и забудем, что прошлая неделя существовала?       — Звучит хорошо, — с благодарностью произносит Сокджин.       Этим они и занялись.       Всё снова наладилось.       С Чонгуком всегда получается легко.       Когда на следующий день они приходят на тренировку вместе, препираясь и хихикая — как обычно. Остальные наблюдают за ними с облегчением.       — Что у вас случилось?       Чимин подходит ближе, переводя взгляд с одного на другое.       — Не поверите, что произошло вчера вечером, — объявляет Чонгук.       Остальные мемберы и менеджеры — такие же сплетники — тут же собираются вокруг.       О случившемся Чонгук рассказывает в шутливой форме:       — Мы поссорились, да. Но вчера шёл дождь, и машина Джина наехала на гвоздь, поэтому мне пришлось поехать туда и забрать его.       А Сокджин стоит рядом и добавляет драматизма между предложениями. Они смеются и всё хорошо.       Всё хорошо.       Но даже если всё хорошо, не значит, что осталось по-прежнему.       То, к чему Сокджин пришёл во время этой бури, что-то слишком большое, чтобы осознать в ту ночь или последующие.       Всё, что он понимает — это открытие навсегда его изменит.

[2021]

      Сокджин делает то, что у него получается лучше всего: не думает об этом.       График насыщен, на горизонте маячат новые проекты и планы по завоеванию мирового господства. Сокджин не сомневается — всё получится. В прошлом году их Динамит — настоящий хит.       Всё это выматывает, но он не может думать только о себе.       Вскоре готовы и следующие три трека. Сокджин всё ещё не понимает, как они умудряются забить график на год, даже не прожив его наполовину. Каждый их день расписан. На дворе март, а расписание прописано до сентября.       А потом реклама Фреш, поцелуй и Чонгук… вот и всё.       Последнее, конечно, не запланировано.       Но оглядываясь назад, Сокджин думает, что возможно, они сами до этого довели. Что-то нарастало между ними с той ночи, а, может быть, выросло и за эти годы. Кто знает? Невозможно разобрать на части их десятилетнюю историю.       Поэтому Сокджин предпочитает и не думать об этом.       К концу года он живёт в квартире Чонгука и отказывается думать об этом.       Чонгук танцует с ним в этой квартире, покрывая шею поцелуями. Сокджин не думает об этом. Секс хорош, но обниматься во время просмотра фильмов, а также принимать совместный душ просто ради близости — тоже.       И он всё ещё не думает об этом.       А когда наступил тот роковой день, Сокджин понимает, что ему, наверное, стоило подумать об этом.