Потерянные дневники

Я никогда не хотел убегать.

Я просто хотел начать новый день с чистого листа.

«Потерянные дневники»

Джин, 18.02.22

[2022]

      Проходит две недели, прежде чем Сокджин просыпается без тяжёлого груза безнадёжности и ненависти к себе.       Он моргает, глядя на полоску солнечного света, пробивающуюся сквозь белые занавески, и делает глубокий вдох. А затем выдох. Пытаясь упорядочить мысли в голове: он в Париже и не выходил из своей комнаты с тех пор, как приехал. На самом деле, он едва ли вообще делает хоть что-то. Волосы грязные, тело воняет, в горле першит. Постельное белье в беспорядке, чемодан на полу, одежда небрежно разбросана вокруг него.       Словно новорождённое млекопитающее, Сокджин неуклюже поднимается с кровати. Ноги едва держат, он спотыкается, но успевает ухватиться за стену.       Первое, что он делает, — принимает душ. Второе, — заказывает еду в номер.       Услышав его, Файетт, кажется, радуется.       — Соединю вас с кухней, — говорит она по телефону.       — Хорошо, — отвечает Сокджин охрипшим из-за долгого молчания голосом. — Подождите.       — Да?       — И горничную в комнату тоже, пожалуйста? — просит Сокджин, усиленно перебирая английские слова в уме.       — Конечно! Сейчас пришлю прислугу.       Когда вместо Файетт по телефону заговорил мужчина, Сокджин делает заказ: круассан и чай.       — Это всё? — интересуется мужчина.       — Да, — отвечает Сокджин.       — Хорошо. Еда будет у вас через пятнадцать минут.       — Спасибо.       Первыми приходят несколько горничных. Достав из чемодана толстовку, Сокджин выходит на балкон, чтобы не мешать уборке. Закрыв стеклянные двери, он, прищурившись, смотрит на город.       Кажется, что каждая клеточка его тела чувствительна. И это странно — вот так стоять и смотреть на город. Опершись на перила, он наблюдает за людьми, идущими по улице.       В простом действии есть что-то расслабляющее, поэтому Сокджин стоит, не двигаясь. Прилетая в Париж, он всегда будто переносится в другой мир. Город, несомненно, прекрасный, но больше всего Сокджину нравится именно это чувство — словно находишься вне времени.       Он вышел босиком и пальцы на ногах замёрзли, но Сокджин продолжает стоять до тех пор, пока не раздаётся стук.       Шаркая, Сокджин открывает дверь.       — Всё готово, — говорит женщина с яркой улыбкой. — Официант так же принёс завтрак.       — Большое спасибо, — искренне благодарит Сокджин.       — Добро пожаловать! — краснеет женщина. — Мы уже уходим.       Сокджин поклонился, и обслуживающий персонал поспешно удалился.       И вот он снова один в своём номере.       Несмотря на божественный запах круассана и его текстуру, на вкус как картон. Но Сокджин силой заставляет себя съесть его по кусочкам. Чай тоже оказывается безвкусным.       Разобравшись с едой, Сокджин вновь возвращается в постель, предпочитая ничего не делать, как и последние две недели.       Но даже выполнение элементарных вещей — достижение, и он позволяет себе гордиться этим.

***

      Медленно, но Сокджин приходит в себя.       На следующий день он дважды ест и выпивает больше воды.       Ещё через день полноценно обедает.       Через два начинает ходить по комнате, привыкая к движениям.       И даже находит в себе мужество выйти из отеля. Наблюдение за другими людьми — слишком заманчивая вещь.       Чтобы выйти, приходится зарядить телефон. Ожидая, когда экран загорится, Сокджин тонет в тревоге с головой.       Как много сообщений ему написали? Должен ли он отвечать или сделать официальное заявление? Он всё ещё не готов к подобным вещам.       Когда телефон наконец включается, на экране появляется надпись «17 февраля».       Неужели он потратил так много времени в пустую?       В последнюю секунду, Сокджин решает, что для интернета всё же рано и телефон лучше оставить в номере. Если не уходить далеко, то можно обойтись и без карты.       При виде пересекающего вестибюль Сокджина брови Файетт ползут вверх.       — Доброе утро! — удивляется она. — Собираетесь куда-то?       — Нет, — вежливо отвечает Сокджин. — Всего лишь… прогуляюсь.       — Вот как, тоже неплохо! Это безлюдная улица, в конце находится пекарня!       Отвыкший от шума Сокджин кивает. Помахав рукой на прощание, но не улыбнувшись — ведь лицо скрыто маской, он выходит на улицу, машинально натягивая шапку пониже.       Его встречает зимний холод, но всё хорошо, ведь Сокджин закутан с ног до головы. Поколебавшись, он поворачивает направо и идёт по улице.       Она действительно тихая. Людей нет, а те, что попадаются на глаза, занимаются своими делами.       Расслабившись, Сокджин стягивает маску и делает глубокий вдох, прежде чем вернуть её на место.       Купив в пекарне несколько пирожных — повезло, что не забыл обменять воны на евро — вновь выходит на улицу.       Дойдя до её конца, он останавливается. Сокджин чувствует себя более живым, немного похожим на прежнего себя. Париж прекрасен и, может быть, ему следует гулять чуть больше.       Чем он и занимается на следующий день.

***

      Файетт очень любопытная — понимает Сокджин, когда девушка начинает рассказывать о местах, в которых стоит побывать.       Она утверждает, что следует знакомиться с Парижем, как местный житель. И Сокджин соглашается: он не собирается посещать популярные места, потому что уже бывал там, да и оказаться в толпе не хочется.       В конце каждого дня Сокджин благодарен больше, чем раздражён. Он бывал в Париже несколько раз и в одиночестве всё воспринимается иначе. Зимняя серость будто превращает мощёные улицы в ещё более древние. Некоторые районы напоминают заброшенные — то ли эффект пандемии, то ли не тот сезон для путешествий.       Сокджин не жалуется. Прямо сейчас он выбирает одиночество и бродит по мрачному городу, как призрак, молча страдая из-за ледяного ветра, словно это его наказание.       — Знаете, если собираетесь остаться во Франции на какое-то время, то следует увидеть и другие города, — неожиданно говорит Файетт. — Я могу помочь с организацией, если хватит сил на несколько однодневных поездок.       Сил не хватит, но девушка так добра, что Сокджин соглашается. Позвонив в какую-то компанию, Файетт предлагает тур по региону Шампань. Сокджин любит алкоголь и решает, что посетить место, где производят шампанское — неплохая идея.       Поэтому уже на следующий день он едет на поезде в город Эперне, откуда начинается экскурсия. Поездка занимает всего два часа с небольшой пересадкой, но Сокджин заблудился на вокзале ещё до того, как успел покинуть Париж. День начался неудачно.       А теперь он опаздывает.       И даже когда наконец удаётся добраться до Эперне, ему приходится идти пешком и искать компанию, которая проводит экскурсии. Идти, без понятия в какой стороне то, что ему нужно. Почему все надписи на французском? Какая-то часть Сокджина подсказывает просто сесть на землю и ждать, пока кто-нибудь его найдёт. Ноги ноют, а колени болят.       Но он не в Корее, где менеджеры готовы забрать его из любой точки.       Вздохнув, Сокджин стискивает зубы и плетётся дальше, чувствуя себя хуже из-за холода. Найдя здание, он еле сдерживает раздражение, ведь проходил мимо него уже дважды, пока кружил по кварталу.       К счастью, его ждёт агент, он встречает Сокджина так тепло, будто не он опоздал на час.       — Не волнуйтесь, — говорит агент.       На его бейджике написано «Дион», а акцент настолько сильный, что Сокджину приходится внимательно прислушиваться, чтобы понять.       — Сольный тур, так что никаких проблем.       Блеск в глазах сотрудника слишком подозрителен и Сокджин уверен, что его узнали. Но Дион не говорит о Корее или БТС, лишь выполняет свою работу.       Весь тур Сокджин чувствует себя так, словно его медленно возвращают к жизни. Тяжёлое чувство, которое не подавить захватывающими видами виноградников и деревнями. Здесь, посреди сельской местности, дневной свет, исходящий от бескрайнего неба, режет глаза. Свежий горный воздух обжигает каждый участок кожи, а минимальные физические нагрузки заставляют кровь быстрее бежать по венам.       «Неплохо, — ворчливо думает Сокджин, идя за Дионом. — Я очнулся. Очнулся».       Но ясность сознания не длится долго: предлагают продегустировать вино. Много вина. И после второго виноградника становится очевидно, что к Сокджину относятся, как к звезде. Разумеется, так оно и есть — независимо от случившегося, он всё ещё участник БТС, а группа славится своим влиянием.       Если всё ещё именно так — Сокджин понятия не имеет. Он не знает ничего о том, что произошло со дня его бегства.       В любом случае он щедро платит за этот тур, поэтому что так правильно.       Сокджин посещает не только виноградники и погреба с шампанским. Но и аббатство Овиллер с каменными стенами, к которым тянет прикоснуться. И Реймсский собор с витражами, которые обязательно нужно фотографировать.       Совершенно очевидно, что это город с богатой историей. В сравнении с ним Сокджин чувствует себя ничтожным.       К концу экскурсии негатив сменяется благоговейным трепетом. После того как он искренне благодарит Диона за тяжёлую работу (Сокджин, вероятно, самая дерьмовая компания, которая только могла достаться), он садится на поезд до Парижа, прихватив с собой несколько бутылок шампанского и вина.       Наблюдая в окно за пролетающими пейзажами, в широкополой шляпе и маске съёжившись на сиденье, Сокджин вновь чувствует себя очень одиноким. Почему? В любое другое время он сидел бы в окружении шести парней, рот которых не закрывается, из-за впечатлений от увиденного. В любое другое время эти шесть парней отправились бы в поездку вместе с ним.       Когда Сокджин возвращается в отель, Файетт всё ещё сидит за стойкой регистрации вместе с незнакомой женщиной.       — Привет! — окликает его Файетт, радостно размахивая рукой. — Шампань — чудное место, верно?       — Да, — вежливо отвечает Сокджин, неохотно идя ей навстречу. — Вы всегда работаете?       Файетт хихикает, другая женщина, на бейджике которой написано «Кэролайн», делает то же самое. На ней такая же униформа, что и на Файетт — красная блузка на пуговицах и облегающая юбка с разрезом.       — Вообще-то моя смена только что закончилась, — говорит Файетт. На секунду она задумывается, а затем смело продолжает: — И я бы не отказалась выпить в баре. Вы бывали в другой части отеля?       — Нет.       Сокджин не особо интересовался отелем. Собственный номер, место, где можно перекусить и холл — те помещения, через которые необходимо пройти, чтобы выбраться наружу.       — Идём? — Файетт смотрит на сумки, которые Сокджин держит в руках и замечает алкоголь. — Нам даже есть с чего начать.       Сокджин задумывается. Он всегда предпочитал, чтобы с ним кто-то оставался, когда он пьёт; обычно в таких ситуациях доставалось Хосоку. При мысли о друге приходит и боль.       — Конечно, — импульсивно соглашается Сокджин, желая заглушить неприятные ощущения.       Возможно, получиться узнать о Файетт чуть больше. Любопытно, ведь Сокджин ничего не знает: у девушки светло-каштановые волосы, карие глаза и английский лучше, чем у Намджуна. К тому же она трудоголик.       — Иди, я разберусь, — говорит Кэролайн, улыбаясь Сокджину. — Приятного вечера!       Чуть поклонившись, Сокджин идёт за Файетт в бар. Он оказывается недалеко от обеденной зоны, но совершенно в другой атмосфере. Приглушённый свет, негромкая музыка. И, если не считать несколько стариков в углу и бармена, протирающего стойку, здесь пусто.       Лео — так зовут бармена — тепло улыбается.       — Впервые вижу вас здесь!       Неужели все здесь так хорошо говорят по-английски? Вероятно, если хочешь работать в отеле, который обслуживает иностранцев, знание английского необходимо — решает Сокджин. Он не должен ударить в грязь лицом.       — Да, — суховато отвечает Сокджин, поднимая сумку. — Я тут купил…       — А, вы ездили в Шампань! — наклонившись вперёд, Лео проверяет сумку. — Лучше оставить это на следующий раз, а сегодня я приготовлю что-нибудь получше.       Он жестом указывает на стулья перед стойкой.       Аккуратно поставив сумки на пол, Сокджин садится. И заворожённо наблюдает, как Лео смешивает напитки. Водка. Чёрт, Сокджин не очень хорошо разбирается в водке.       — Начнём с чего-то полегче, — говорит Лео, пододвигая напиток.       Бокал для мартини наполнен зелёной жидкостью, и украшен стеблем лимонной травы.       — Называется полезный опыт.       — Хорошо...       — За здоровье! — Файетт протягивает свой бокал навстречу.       Что ж, теперь у него нет выбора. Чокнувшись, Сокджин делает глоток. Чуть кисло, со странноватым травяным послевкусием, но алкогольный привкус — именно то, в чем он так нуждается. Делая ещё глоток, Сокджин слушает, как Лео и Файетт обсуждают прошедшие дни.       То, что эти двое — друзья, Сокджин понимает сразу же. Но, скорее всего, большинство сотрудников отеля дружат. И они милые: продолжают говорить на английском, поглядывая на Сокджина, будто он участвует в разговоре. Ему неловко из-за низкого уровня английского, поэтому он просто продолжает слушать.       Когда напиток заканчивается, Лео делает ещё один. Френч 75 на основе джина. Сокджин терпеть не может джин, но из-за освежающего вкуса самого коктейля, выпивает залпом.       Он узнаёт, что Файетт хочет стать актрисой. Мечта детства, которую девушка пытается осуществить изо всех сил. Сокджин узнаёт это по тому, что говорит Лео: «Как последнее прослушивание» и «Возможно, я кое-что нашёл для тебя, нужно написать другу».       Поэтому Сокджин задаёт вопрос:       — Почему вы здесь работаете?       Работа администратором слишком далека от профессии актрисы.       — Деньги, — сухо отвечает Файетт. — Они не растут на деревьях. А мне нужно оплачивать счета, что непросто, потому что я живу одна в дерьмовой квартире. Но я говорю себе, что всё это временно.       Последняя фраза звучит с особенным ударением, а Лео закатывает глаза.       — Да-да, — он смотрит на Сокджина. — Хочу открыть бар. Но сначала нужен опыт работы. Да и денег у меня нет…       — М-м.       Именно в такие моменты Сокджин чувствует себя отвратительно. Когда сталкивается с напоминанием, что реальная жизнь не так очаровательна, какой он привык её видеть. Конечно, дебютировать непросто, да и первые несколько лет их компания — это сущий ад из-за нехватки средств, но Сокджину повезло родиться в обеспеченной семьёй. Те деньги, что ему давали, значительно упрощали ситуацию, во время стажёрства и первых годов.       А через несколько лет ситуация наладилась, группа добилась успеха. Теперь у участников БТС есть роскошные квартиры, дорогие автомобили, дизайнерская одежда и обслуживающий персонал.       Они получили так много, что пришли сомнения — заслуженно ли всё это. И несмотря на недавнее падение акций Хайб, а вместе с ними и инвестиций Сокджина, он всё равно богат — настолько, что может жить в пятизвёздочных отелях, не задумываясь.       — Ну, а вы? — спрашивает Лео. — Что привело сюда?       Смутившись, Сокджин смотрит на свой бокал, а затем на Файетт.       — Я имел в виду здесь, — Лео стучит пальцем по стойке, — одиночка, пьющий в Париже в баре с незнакомцами.       Всё не так просто. Допив остаток коктейля, Сокджин задумывается, как следует ответить.       — Ещё? — интересуется Лео. — Версию с шампанским?       — Да, пожалуйста, — говорит Сокджин.       Он начинает чувствовать себя куда веселее. На периферии комната уже начинает расплываться.       А Файетт, кажется, все ещё ждёт его ответа.       Должен ли Сокджин говорить правду? Сказать, что он опозорившийся айдол, находящийся в бегах, потому что не смог смириться с тем ущербом, который принёс? Что когда-то он был на высоте, один из лучших, а теперь никому не нужен?       Сокджин хочет открыться, хочет рассказать, что он не всегда был таким тощим, депрессивным и жалким. Рассказать, что он не всегда был трусом, который скрывается за дверями парижского отеля.       В конце концов, что он ещё может потерять? Мир и так уже всё знает.       Поэтому, когда Лео ставит обещанный напиток на стойку, Сокджин начинает рассказывать. Речь медленная и сбивчивая, но его наконец-то слушают, и он отчаянно цепляется за эту возможность. Сокджин старается говорить, подчёркивая слова жестами.       Он рассказывает о случившемся. Говорит, говорит и говорит, и в какой-то момент, видимо, переходит на корейский, потому что на лицах Лео и Файетт отражается замешательство. Но Сокджин не замечает, потому что его зрение плывёт и далеко не из-за того, что он пьян. Коктейль теперь солоноватый на вкус, сердце трепещет в груди, а тело такое чувствительное, словно лёгкого прикосновения достаточно, чтобы сломать.       Как будто теперь он очнулся от кошмара и нет иного пути, кроме как встретиться лицом к лицу с демонами, осознавая всё то, что пряталось в тени.       Когда Сокджин, задыхаясь от рыданий, наваливается на стойку, он думает только об одном — есть ли у этого ада конец.

***

      Очень обеспокоенная Файетт тащит его обратно в номер, уйдя, как только Сокджин споткнувшись, пересекает порог. Он успевает сделать несколько шагов, прежде чем рухнуть на пол.       На котором засыпает, обливаясь слезами.       На следующее утро Сокджин поднимается с пола, всё ещё одетый в ту же одежду, в которой ездил в Шампань. В горле пересохло, а во рту будто кто-то сдох. Отвратительно.       Определённое, не лучший день.