Потерянные дневники

Как я здесь оказался, как зашел так далеко?

Всего лишь поцелуй, но так похож на звездопад.

«Потерянные дневники»

Джин, 20.02.22

[2021]

      Вот откуда растут ноги. В марте 2021 года компания Фреш предложила группе подписать контракт. Ведь Арми узнали, что средство для губ, которое Сокджин использовал в одном из видео, оказалось именно от этого бренда. Естественно, слухи распространялись как лесной пожар, и на следующий день вся линейка бальзамов для губ оказалась распродана как в Южной Корее, так и в других странах мира.       Мемберы отмахнулись, когда менеджеры впервые сообщили о случившемся. Такое уже происходило. Что бы они ни носили, чем бы ни пользовались, что бы ни поддержали, намеренно или ненамеренно — всё превращается в тренд. И не всегда они связаны с брендом, да и компании никогда не появлялись под дверью с интересными предложениями, после их случайного упоминания.       Поэтому предложение от Фреш — неожиданность. И когда компания заявила, что надеется увидеть в рекламе бальзамов для губ Сокджина, пришло понимание. Конечно, они хотят сделать Ким Сокджина своим амбассадором — ведь у его губ практически собственная фан-база. Его имя — буквально синонимом для слов: красавчик, вампир, красивые глаза и полные губы. Черт возьми, куклам Братц уже следует выбрать Сокджина как прототип модели.       После долгих обсуждений между мемберами, их менеджерами и высшим руководством, контракт был подписан. По крайней мере, трое участников и так пользовались бальзамами Фреш, и их визажисты подтвердили эффективность средства.       Кроме того, самое время заняться собственной кожей — ни для кого не секрет, что парни становятся старше. Бесконечный запас бесплатных средств может побудить к использованию. Да и Фреш — используют натуральные ингредиенты, пропагандируя здоровый образ жизни. Роскошный, но не устрашающий бренд. Чьё международное имя уходит корнями в Америку, что поспособствует укреплению имиджа.       Рекламные материалы начали снимать в апреле. Индивидуальная съемка Сокджина прошла на открытом воздухе, около распустившейся вишни. Поскольку Сокджин любит менять образ в зависимости от сезона, он перекрасил длинные волосы в пепельно-коричневый. Они мягкими волнами падают на лицо, прикрывая уши, из-за чего щёки кажутся полнее, а глаза ярче. И губы — его изюминка — пухлые, влажные и розовые.       Он тоже только что распустившийся цветок. Никто не скажет, что ему тридцать, которые вот-вот перейдут в тридцать один.       Съемки закончились без лишней суеты. В подарок участники получили практически все товары, которые имеются у Фреш на полках, и, конечно же, им заплатили. Привычное рукопожатие и на этом закончили. Работа есть работа. Их расписание слишком насыщенное, чтобы задерживаться в одном месте.       Поэтому рекламным роликам, которые вышли в мае, никто не придал особого значения. Им сообщили, что на Ютуб канале Фреш появился промо-ролик, его фрагменты крутят по всему Сеулу. В социальных сетях выложены фотографии, а в Нью-Йорке появились рекламные баннеры. Но группа занята подготовкой к камбэку, так что Сокджин не думал, что кто-то из них вообще просмотрел упомянутую рекламу.       На Сокджина начали обращать больше внимания, когда его имя превратилось в тренд «губы в виде лепестков роз». Международные и местные СМИ подхватили с лёгкостью.       — Потому что на съёмках у тебя был бальзам с розовым оттенком, — ответил менеджер Ёнджэ, когда Сокджин спросил о происходящем. — Тебе действительно подходит.       Что ж, Сокджин последний, кто станет спорить.       Возможно, на этом бы всё и закончилось, но Сокджин — единственный, кто уловил тенденцию, связанную с ним. Что невозможно: ведь семеро виделись ежедневно.       — Губы в виде лепестков роз, да?       Чонгук пялился на рот Сокджина на протяжении всей записи. В студии только они, потому что остальные участники, закончив свои партии, разошлись.       Развалившись на диване, Сокджин пошевелил ногами, которые лежали на коленях Чонгука. Он демонстративно поджал губы, изображая милашку.       — Подходящее название, тебе так не кажется?       Чонгук смотрит так пристально, что практически не моргает.       — Конечно. Да. Я имею в виду, почему люди поднимают шум, будто до всех только дошло.       — Розовый бальзам для губ, — пожимает плечами Сокджин. — Мне он, кстати, нравится, мой любимый. Губы мягкие, цвет приятный и можно отказаться от тинтов, если нет фотосессий или съемок.       — Понятно, — мрачно бормочет Чонгук.       Сокджин не знает, с чем именно связан такой ответ, но в чём бы ни была причина она либо интересная, либо расстраивающая. Иногда с Чонгуком слишком сложно о чём-то утверждать.       Задать вопрос Сокджин не успевает, из туалета возвращается Пидог, маня Чонгука за собой.       — Ты первый.       Так начинается последний этап записи.       Проходит час, прежде чем они заканчивают. Кан Хёвон, известный как Пидог, провожает их с улыбкой и поднятым вверх большим пальцем. За дверь Чонгук и Сокджин выходят в сопровождении двух операторов. Их менеджеры где-то в здании и Сокджину следует написать им, сказав, что запись закончена и можно возвращаться по домам.       — Мне нужно в туалет, — говорит Сокджин.       — Окей, мне тоже, — отвечает Чонгук.       Услышав, куда направляются ребята, операторы сбавляют шаг, пока совсем не отстают.       — Увидимся в машине, — кланяется Сокджин в знак благодарности. — Я напишу Ёнджэ хёну и Седжин хёну, когда мы будем готовы ехать.       Развернувшись, он направляется по коридору к ближайшему туалету. Чонгук следует его примеру и некоторое время они просто идут по большому коридору. Всё в здании Хайб огромное: коридоры и комнаты. Надёжно охраняемая крепость с садом, фонтаном, причудливыми лифтами, которые соединяют каждый этаж. Комнатами и студиями, попасть в которые можно только через сканер, распознающий лица.       Но самое интересное — отдел производства развлекательных программ, занимающий первые шесть этажей, — практически игровая площадка группы.       Идя по коридору, Сокджин лениво размышлял, что именно сойдёт им с рук. Прокатиться на самокате? Велосипеде? Бегать с криками? Если они не нанесут ущерб, то не похоже, что кто-то остановит их.       — Я недавно листал твиттер, — ни с того ни с сего говорит Чонгук, задумавшись.       — М?       Сокджин всё ещё безуспешно пытается понять настроение Чонгука. Что сбивает с толку. Обычно он хорошо разбирался в людях и ситуациях, но в эти дни Чонгук... непонятен и вечно угрюмый. Если что-то произошло, он бы точно сказал об этом, верно? Странно, что он всё ещё не сделал этого.       — Что-нибудь интересное?       — С тех пор, как появилась реклама, только о тебе и говорят.       — Вполне ожидаемо. С каждым такое происходило, — нахмурился Сокджин.       — Да, но... но в этот раз всё по-другому! — взволнованно говорит Чонгук. — Ты видел, что о тебе пишут?       — Хвалят внешность, в частности губы, — отвечает Сокджин, ненадолго задумываясь. — Или пишут, что я сделал пластику.       — Лучше бы и вправду писали про пластику.       Когда они доходят до двери в туалет, Чонгук распахивает её, проходя внутрь.       Озадаченный Сокджин входит следом. Туалет с белоснежной плиткой такой же огромный, как и другие помещения. Украшен стойками шалфея и, честное слово, люстрой. Но, самое главное, — пустой. Идеально место, чтобы всё выяснить.       — Окей, что с тобой не так? — спрашивает Сокджин, когда дверь за ним закрывается. — Весь день ведёшь себя так, будто у тебя заноза в заднице. Даже больше — последние несколько дней.       Повернувшись к Сокджину лицом, Чонгук скрещивает руки на груди.       — Все только о тебе и фантазируют.       Ответ смущает ещё больше. Другие люди фантазируют не только о нём, но и о других членах группы. Это что-то само собой разумеющееся.       — И?       — Ты не понимаешь, — подчёркивает Чонгук. — Они... они объективизируют тебя! Сексуализируют! Посты набирают просмотры, и теперь это целая история. Из фазы «хочу» люди перешли в фазу разврат. И ситуация далека от той, что случилась с Намджун хёном. Когда все представляли его своим парнем из-за фотографии у фонарного столба. Всё ещё хуже. Я видел аккаунт какого-то деда, который представляет, как твои губы обхватывают его… его…       — О.       Те самые твиты. Сокджин зависает где-то между отвращением и забавным выражением лица скандалящего Чонгука.       — Всё настолько плохо, что твои фан-базы активно пытаются потушить пожар, хотя обычно они только подливают масло, — продолжает Чонгук. — И даже не заикайся о том, что всё это фотошоп! Это неуважение, серьёзно. На фотографии был солнечный день, ты, в окружении цветущий вишни, красивый и невинный. Но они превратили это в!.. Почему…       Замолчав, Чонгук уставился на Сокджина.       — Почему ты не расстроен? Я расстроен. Серьёзно, я очень расстроен, почему ты улыбаешься?       Сокджин улыбается ещё шире. Самодовольный.       — Ты только что назвал меня красивым?       — Я... нет, не называл.       Взволнованный, Чонгук раздражается ещё больше.       — Ты можешь хоть раз быть серьёзным? Руководству нужно что-то с этим сделать! Например, отправить в тюрьму того старого деда или что-то ещё! Он явно извращенец!       — Чонгук-а, — вздыхает Сокджин, готовый закрыть тему. — Мы —айдолы. Такое происходит так часто, что проще не замечать. К тому же, не всегда такие посты настолько вирусные.       Однако за эти годы он видел множество подобных комментариев. После которых всегда хотелось вымыть руки с мылом.       — Да, но теперь вирусные, и это видит весь мир, — огрызается Чонгук. — Весь мир смотрит, как люди…хотят тебя, как парни фантазируют...       — Значит, парням нельзя представлять, как я делаю им минет, но нормально, если какая-то женщина пишет в твиттер, что мечтает подавиться моим членом? — резко спрашивает Сокджин.       Конечно, он видел эти сообщения. Иногда что-то подобное появлялось и на Виверсе.       — Это другое! — давится Чонгук, покраснев.       Терпение Сокджина начинает заканчиваться.       — Насколько другое? Двойные стандарты или всё дело именно в поле? Но с твоей стороны странно расстраиваться из-за такого, учитывая, что ни один из нас здесь не является полноценным натуралом.       Не что чтобы кто-то из них открыто признавался в своей ориентации, но Сокджин знал, что оба они бисексуальны. И у окружающих людей есть глаза; так что это скорее мнимая тайна, чем что-либо ещё.       — Не… не в этом дело!       Теперь Чонгук явно рассержен, как и Сокджин. Сделав несколько шагов вперёд, Чонгук останавливается, только оказавшись лицом к лицу с Сокджином.       — Дело в том, что нельзя позволять людям верить, что они могут так о тебе думать!       — Чего? — переспрашивает Сокджин, в груди у него пылает то ли ярость, то ли боль. —Хочешь меня что ли? Или дело в том, что ты можешь быть желанным, а я нет?       — Я этого не говорил!       Чонгук подходит еще ближе, хотя ближе уже некуда. Это вызов.       — Ну, это то, что я слышу, — огрызается Сокджин.       Оттолкнув Чонгука, их тела соприкасаются. Они практически одного роста, хотя Чонгук шире в плечах и мускулистее. Но Сокджин не из тех, кто отступает из-за подобного.       — Нормально, если люди пускают слюни на твои татуировки, руки и…всё остальное, но как только они пускают слюни при виде меня, это неправильно?       — Я же сказал, это не то, что...       — Ты слишком расстроился… — недоверчиво произносит Сокджин, смотря прямо в глаза Чонгука. — Знаю, я не то чтобы сексуальный или привлекательный, но…       — Заткнись...       — Если ты так хочешь оставаться в привычных рамках…       — Я же сказал, заткнись, — говорит Чонгук, сжимая рубашку Сокджина в кулаке и дёргая за неё…       Тот момент, когда оба ошиблись. Ошибка, которую можно избежать, если бы оба были осторожнее. Момент, когда они начали бесконтрольно падать всё ниже и ниже. Теряя привычную жизнь.       Дёрнул и… Чонгук прильнул к губам Сокджина.       Они могли замять случившееся, списать на недоразумение, если бы тут же отпрянули друг от друга, рассыпаясь на извинения. Возможно. Но и это они не сделали.       Чонгук не отпустил рубашку Сокджина. Сокджин не отстранился. Застыли, прижавшись друг к другу.       Закрыв глаза, Сокджин приоткрывает рот, расслабляясь в объятиях Чонгука —последняя ошибка.       Вздохнув, Чонгук поднимает руки, обхватывая лицо Сокджина, целеустремлённо придвигаясь ближе.       Они целуются без веской на то причины.       Сокджин прижимается к стене, Чонгука притягивает, как магнитом. Они прижаты друг к другу и не существует слов, чтобы описать чувство, которое Сокджин чувствует на дне грудной клетки. Будто разом окунулся в ледяную воду — шокирующее, пробуждающее, чувство близкой опасности.       А потом он открыл рот ещё шире, позволяя Чонгуку просунуть язык внутрь, и лёд превратился в огонь.       Охваченный жаром, Сокджин запускает пальцы в волосы Чонгука, наклоняя голову, притягивая его всё ближе. Игнорируя голос здравого смысла, действуя инстинктивно. Скользя по талии Сокджина, Чонгук опускает руки ниже, касаясь поясницы, притягивая навстречу.       Вздыхая, они прерывают поцелуй, чуть постанывая, когда бедра соприкасаются. Не желая терять контакт, Сокджин закидывает ногу на бедро Чонгука.       Какая-то часть Сокджина продолжает кричать: «Что ты делаешь? Ты не можешь всё это делать!»       Но Сокджин полностью поглощен Чонгуком. Все, что он может — поддаться желаниям тела.       А желает оно одного — удовольствия.       Чонгук, с ним на одной волне. Переместив руки на задницу Сокджина, он притягивает его к себе, опускаясь ниже. Оба одеты в комфортную одежду, тонкие брюки не оставляют места для сомнений — они одинаково возбуждены. Наслаждение захлёстывает Сокджина, и он со стоном откидывает голову назад.       Влажными поцелуями Чонгук покрывает шею Сокджина.       — О чём ты, чёрт возьми, вообще говоришь, — шепчет Чонгук. — Непривлекательный? Ты себя хоть видел?       Отвечать, как и думать, Сокджин не может. Теперь они трутся друг об друга одновременно, постепенно ускоряясь.       — Весь мир хочет тебя, и я не могу на это смотреть, — бурчит Чонгук. — Они не посмеют тебя даже тронуть, хён.       Чонгук двигается агрессивнее, будто гнев вновь вернулся к нему. И Сокджин бы испугался, если бы не хотел того же. Покрасневший, напряжённый — он так близко, нужно немного больше…       Трель телефонного звонка отражается от стен туалета, заставляя остановиться, руша момент. Сокджин будто рывком возвращается в реальность. Ахая, он отталкивает Чонгука, опираясь о раковину рядом с собой.       Какого чёрта они делают?       Теперь, когда Чонгук не стоит вплотную, приходит осознание. Похлопывая по карманам Сокджин вытаскивает телефон дрожащими руками. Звонит Ёнджэ.       Паникуя и мечтая скорее сбежать, Сокджин поворачивается к дверям туалета и, спотыкаясь, вывалился наружу, даже не думая оглянуться.       Чонгук не идёт за ним, коридор пуст.       А Сокджин всё ещё возбуждён.       Сосредоточившись и глубоко вздохнув, Сокджин отвечает на звонок:       — Алло?       — Сокджин-а, стафф со мной, — говорит Ёнджэ. — Они сказали, что вы закончили, где ты? Можно вызывать машину?       Прочистив горло, Сокджин отвечает:       — М-мы на пятом этаже. Жду, Чонгуки у туалета.       — Окей, спуститесь?       — К-конечно, встретимся в холле, я хочу домой.       — Жду. Увидимся.       — Увидимся, — слабо отвечает Сокджин.       Прислонившись к широкому окну, он вздыхает с облегчением. С его стороны горит яркий свет, с другой город окутала темнота. Мерцают огни на крышах зданий, фары проносящихся мимо машин, окна уютных домов. Сокджин смотрит вперёд, задаваясь вопросом: куда ушло время.       И что, чёрт возьми, только что произошло.       Они поссорились. Ничего нового. Потом поцеловались. Шокирующе, но простительно. А потом?..       Он действительно почти кончил с Чонгуком?       В какой вселенной это возможно? В каком мире такое разрешено?       Ни в каком. Этого не могло произойти, потому что такое нельзя допускать. Странная случайность, дурацкий несчастный случай. Они злы, их занесло. Почти перешли черту, но остановились.       Еще не поздно всё исправить.       Успокоившись, Сокджин делает ещё один глубокий вдох и выдох, чувствуя себя в своей тарелке. Всё хорошо. И всё будет хорошо, пока они оба не признают случившееся и не попытаются зайти дальше.       Когда Чонгук выходит из туалета, Сокджин в полном порядке.       — Идём, — говорит он, сохраняя ровный голос и бесстрастное выражение лица, но тщательно избегая взгляда Чонгука. — Машина ждёт.       Не дожидаясь ответа, Сокджин направляется в коридор. Чонгуку остаётся только молча идти следом, и даже в лифте они не говорят.       Как и по дороге домой.       Может быть, и к лучшему.

***

      Но проблема в другом: Сокджин не может перестать думать.       Когда они вернулись, мемберы не удосужились встретить их. Почувствовав, что не голоден, Сокджин сразу направляется в собственную комнату, облегчённо выдыхая, из-за того, как всё в ней привычно и знакомо.       Но теперь, когда он остался наедине с самим собой, его преследует произошедшее в туалете.       И он продолжает думать.       Не помогают и несколько часов в душе, жар не спадает. На самом деле, становится только хуже.       Он не может перестать думать: как легко Чонгук прижал его к стене; каким крохотным Сокджин себя чувствовал, прижавшись в ответ; как руки Чонгука касались лица и талии; как его язык ощущался во рту.       Это будто яд, который медленно овладевает Сокджином.       К тому времени, как Сокджин добирается до постели в пижаме, он сошёл с ума наполовину. И наполовину возбуждён. Остальные сидят по своим комнатам, так что никаких проблем, верно? Сокджин кладёт руку на низ живота, теребя завязку пижамных штанов. И всё же останавливается.       Если бы он сейчас дрочил, о ком бы думал?       Отдернув руку, Сокджин внезапно чувствует себя виноватым.       Что он делает?       Неужели он действительно собирается представить Чонгука? Чонгука, которому было всего пятнадцать, когда они впервые встретились? Чонгука, их макнэ, который на пять лет младше? Суперзвезду БТС, любимого айдола большинства и, возможно, самого известного исполнителя в Южной Корее?       Чонгука, его лучшего друга?       «Это неправильно», — думает он.       Выспаться сегодня не выйдет и Сокджин с этим смирился.       Но успокоиться он не успевает, в дверь раздаётся тихий стук.       Поднявшись, Сокджин осторожно подходит. Это может быть кто угодно. Тэхён с проблемным сном. Грустный Чимин. Сломавший что-то на кухне Намджун. Желающий выпить Хосок. Или Юнги собирается поинтересоваться, как продвигается запись.       Но у двери тот, о ком Сокджин старается не думать.       — Хён, — тихо произносит Чонгук, не поднимая взгляда. — Я хотел извиниться.       В панике оглядывая коридор, Сокджин хватает Чонгука за плечо и затаскивает внутрь. Закрывая дверь так тихо, насколько умеет.       — Ш-ш-ш!       — Прости, — шепчет Чонгук.       — Никто не должен знать, — шипит Сокджин. — Ничего не произошло.       Чонгук смотрит с недоверием.       — Произошло, — возражает он. — Поэтому я здесь.       Затем, поклонившись, продолжает:       — Не знаю, почему так поступил... Я не хотел выходить из себя, не хотел...       Прижать к стене и поцеловать?       Откашлявшись, Сокджин прерывает его:       — Я старше, так что ответственность на мне. Прости, Чонгуки, не знаю о чём… Я не подумал, так что давай просто забудем об этом.       Выпрямившись, Чонгук смотрит на Сокджина нечитаемым взглядом.       — Забудем об этом, — повторяет он.       — Забудем, — более твёрдо говорит Сокджин.       Будто Чонгук не хочет забывать. Что с ним не так? О чём он думает?       — Ты действительно, — Чонгук медленно шагает к Сокджину, — можешь просто забыть об этом?       Сделав ещё один шаг, Чонгук понижает голос и по позвоночнику Сокджина бегут мурашки.       — Сможешь заснуть, зная, что мы сделали, — ещё один шаг, так близко, что они вновь почти соприкасаются. — И зная, что мы не закончили.       Чонгук точно знает, что делает, обрывая фразы и подбираясь ближе.       Сокджин старается руководствоваться голосом разума, даже когда жар, кипящий под кожей, начинает просачиваться наружу.       — Чонгук, — предостерегающе шепчет Сокджин. — У этого будут последствия.       — Нет, если мы оба сохраним всё в тайне. Если один раз — исключение из правил.       Только один раз? Замолчав, Сокджин обдумывает услышанное. Если один раз... только сегодня... просто, чтобы узнать...       Словно заметив сомнения, Чонгук осторожно кладёт руки на талию Сокджина, притягивая к себе. Сокджин закрывает глаза, когда Чонгук прижимается ближе к нему.       Боже, он так слаб. Буквально распадается на части.       — Только один раз, — шепчет ему на ухо Чонгук. — Просто дай почувствовать, каково это. Блядь, — выдыхает он, когда Сокджин бездумно двигает бёдрами.       — Позволь почувствовать, каково это с тобой. Хён, пожалуйста. Я не могу перестать думать об этом. Мы уже перешли черту.       Это правда, не так ли? Они уже начали. Разве не проще закончить это?       Если он отравлен, от яда следует избавиться — правило выживания.       Это единственное, что они могут сделать. Чтобы двигаться дальше, им сначала нужно похоронить случившееся. А чтобы похоронить, нужно убить.       Может быть, это погасит лихорадку, которая мучает Сокджина.       — Только сегодня, — наконец говорит Сокджин. — Мы должны вести себя тихо.       — Тихо. — Чонгук руками скользит под пижаму Сокджина, — Хорошо, никаких проблем.       Чонгук наклоняется, чтобы поцеловать его, и они оба пропадают.       Позже Сокджин начнёт винить бальзам для губ. Ещё позже найдёт причину во многом другом, хотя знает, что вина лежит только на нём.       Но независимо от того, кто виноват, одно можно сказать точно: в ту ночь они дёрнули рычаг, который навсегда переключил их путь, ведя в неизведанные миры.       Но всё это случится гораздо позже.