Птичий Пересмешник

Поезд, который должен будет доставить нас в Капитолий сверкает на солнце, словно облепленный драгоценными камнями. Своей обтекаемой формой он больше напоминает огнестрельную пулю, готовую разорвать воздух. Блестящий корпус из алюминия отражает все, что происходит на платформе, словно хорошо начищенное зеркало. Я когда-то давно слышал, что на его борту установлены мощные магнитные двигатели, которые позволяют разгоняться до невероятных скоростей. Трибутов он довозит до Капитолия всего за два дня, как сказал Бен.    От дома Правосудия до станции нас везли на автомобиле. Я никогда раньше на таких не ездил. Я и Трид сидели на заднем сидении, а между нами вальяжно растянулся Дамбстер, не переставая щебетать и расписывать нам все удобства и роскоши ожидающего нас на станции поезда. У Бена ужасно высокий голос. Трид выглядит уже не такой бледной и испуганной, какой я видел ее на Жатве. Теперь ее бледное личико выражает скорее осознанную безысходность и обреченность. Она не проронила ни слова, пока мы ехали до станции, хотя Бен всячески пытался выудить из нее немного информации. Она все время прижимала к себе грубо связанную куклу. Волосы у игрушки торчали паклями в разные стороны, а глаза-пуговки были пришиты толстыми черными нитками. Пуговицы были разные. Правая была большая и зеленая, а вторая темно-синяя и чуть-чуть меньше первой. Платьице на кукле было до ужаса изношенным и пыльным, словно эту куклу достали с чердака пять минут назад. Девочка всю дорогу прижимала игрушку к себе, со страхом бегая глазами по сторонам.    Сейчас же мы с боем продираемся сквозь толпу репортеров. Да-да, именно с боем. Какой-то мужик чуть не задавил меня своей огромной камерой, а какая-то прыткая дамочка отдавила мне ногу. Бедную Трид, наверное, могли бы затоптать, если бы Бен не взял ее за руку. Хоть и слегка, но я начинаю уважать этого капитолийского индюка. Журналисты со всех сторон пытаются к нам протиснуться (хотя, по моим ощущениям, они преследуют цель раздавить нас) и что-то спросить. Отовсюду мерцают вспышки фотоаппаратов и камер. Отовсюду лезут капитолийцы. Отовсюду нам суют какие-то листочки и ручки.    Но, к счастью (а может и к сожалению), Дамбстер с силой толкает нас обоих в спину, и мы буквально вваливаемся в открытые двери вагона поезда. За нами входит Бен, что-то щебеча о том, как некультурно мы себя ведем. Стоит ли ему говорить о том, что это она нас сюда пихнул?   Вдруг, я слышу, как за моей спиной постепенно стихает гул голосов. А потом, словно по команде, раздаются удивленные вопли. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что произошло, но ничего разглядеть не успеваю. Какая-то черная молния влетает в вагон прямо перед закрытием массивных, железных дверей. Бенволиовскрикивает и начинает размахивать руками, стараясь отогнать от себя невидимую заразу. Трид испуганно ахает и отскакивает ближе к стене. А я все еще оторопело стою на месте, провожая взглядом неопознанный летающий объект. Черный комочек что-то взвизгивает, что-то похожее на скрип и щебет одновременно, и уносится в глубь вагона дальше по коридору.   Дамбстер торопливо ощупывает свою громадную прическу, больше похожую на гору взбитых сливок, на наличие повреждений.  - Ой, ну что вот это такое! – восклицает он своим тоненьким голосом. Интересно, все капитолийцы так странно тянут гласные? - Теперь в нашем вагоне какая-то дрянь завелась! – Бен взмахивает руками, - ну ничего, попрошу наших душечек-миротворцев отловить ее и вышвырнуть вон!   От его пронзительного голоса уже начинают болеть уши. - Идемте скорее! – верещит он, с силой отрывая от стены перепуганную Трид.   Дамбстер ведет нас дальше по коридору. Массивная железная дверь с круглым окошком почтительно отворяется прямо перед нами. Это была главная комната. Вагон, выдержанный в утонченном стиле, поражает своим роскошным интерьером. Пространство заливает мягкий свет, падающий через большие окна, которые открывают захватывающий вид на проносящиеся мимо пейзажи(я даже не заметил, как мы тронулись!). Стены украшены элегантными панелями, которые обклеены потрясающими сверкающими обоями в серых тона, а в воздухе ощущается легкий аромат свежих цветов, выставленных на столах и тумбах в драгоценных вазах. В центре вагона уютно расположились длинные столы, обтянутые мягкими скатертями и окруженные роскошными креслами, которые приглашают расслабиться и насладиться каждой минутой поездки. Кресла, обитыеприятной, боровой тканью, снабжены подлокотниками и мягкими подушками. На отполированных дубовых столах стоит прекрасная хрустальная посуда, в которой лучи солнца превращаются в тысячи радужных бликов. В каждой тарелке высятся горы самых разнообразных вкусностей, которых я раньше даже в жизни не видел. Разноцветный мармелад, пышные булочки, бутылки со странными напитками и много чего еще. За огромными панорамными окнами мелькают пейзажи дистрикта шесть, от которого мы пока не успели далеко отъехать. Я невольно удивляюсь тому, что внутри вагона ничего не трясется и не слышно шума поезда.    Бен аккуратно подводит нас к одному из столов и усаживает в широкие кресла. Трид неуютно ерзает на месте, еще крепче прижимая к себе куклу. Я сажусь на соседнее кресло и неуверенно беру с тарелки небольшую мармеладку. Бен элегантно усаживается на против нас. - Двести миль в час, а внутри даже не чувствуется! – оповещает нас он, - прекрасно, не правда ли?   Я сую в рот мармелад и неуверенно киваю ему.  - Хоть вы здесь всего на одну ночь, но можете делать все, что пожелаете!   Бен улыбается и оглядывает нас. Я смотрю на него и не понимаю, как можно быть настолько отвратительно радостным, оглядывая людей, которые погибнут на Арене через пару недель. Дамбстер тем временем поднимается с кресла и, картинно взмахивая руками, говорит. - Пойду поищу вашего ментора.   Бенволио удаляется из столовой через механическую дверь. Мы с Трид остаемся одни. Настроения говорить о чем-то нет. Я лишь опираюсь локтями о колени и бесцельно смотрю на деревья, стремительно проносящиеся за окном. Теперь то я прекрасно понимаю чувства Трид в машине. Теперь я тоже смирился со своей судьбой. Но я смерился не со смертью. Я надеюсь на то, что покорю спонсоров на показе. Покорю распорядителей на тренировках. Я покорю арену и выйду с нее победителем. Я чувствую не поганое и бесцветное отрешение. Я четко осознаю свою решительность и готовность действовать.   Поток моих мыслей и бурю чувств моментально тормозит звук открывающейся двери. Я вскидываю свои глаза и вижу девушку. И тут же понимаю – это наш ментор. А еще я понимаю, что ничего хорошего нас не ждет. Ее каштановые волосы были грубо обрезаны по плечи, а челка-шторка слегка падала на глаза, но, видимо, обзору ничуть не мешала. Кожа темная, смуглая, загорелая. Все уши вдоль и поперек утыканы разного вида пирсингом. На носу покоятся черные, квадратные очки. Одета она совсем не официально и совсем не по капитолийской моде, какой я ожидал ее увидеть. На ней была черная майка на тонких лямках и огромные, бесформенные штаны. На плече, уходя вниз по руке, красовалась громадных размеров татуировка. Китайский дракон. Она бесцеремонно хватает с соседнего стола какую-то булочку, подходит к нашему столу и плюхается на место Бена. - Ну? – хрипит она, - рассказывайте.   Я пялюсь на нее и поджимаю губы. - Что конкретно? – переспрашиваю я, складывая руки на груди. - То, что должен услышать ментор, - отвечает девушка, закатывая глаза и облизывая губы.   Я очень стараюсь не сорваться. Поверьте, очень! Руки сами с собой сжимаются в кулаки. Я делаю плавный вдох и еще более плавный выдох, дабы успокоится. - Я Ди, - отвечаю я и перевожу взгляд на Трид.    Она явно не настроена говорить, просто глядя в окно. Я поворачиваюсь обратно к ментору. - А это Трид, - представляю я ее, показывая на девочку ладонью.   Ментор как-то пьяно взмахивает руками и тянется рукой к карману штанов. Я начинаю сомневаться, что она в трезвом состоянии. Девушка достает из кармана пачку сигарет и открывает ее. Опять шарит в карманах, но, ничего не обнаружив, переводит взгляд на нас и выдавливает из себя улыбку. Хотя нет. Это больше похоже на саркастический оскал. - Спичек не найдется? – хрипит она.   Вот тут уже мне хочется врезать ей. Несколько раз, желательно. Трид качает головой, как-то отрешенно смотря в окно. - Вы разве не должны нас научить выживанию на Арене? Разве не должны помочь дойти до конца? –резче, чем хочется, спрашиваю я.   Девушка берет со стола еще одну булочку и пристально смотрит на меня. Кажется, на секунду ее взгляд становится более заинтересованным.  - Совет простой, малец, - медленно и с издёвкой отвечает она, - смирись со своей скорой смертью.   Тут уже мое раздражение и злость берут бразды правления над разумом в свои цепкие руки. Я ревком вскакиваю из кресла и бью по столу рукой. Получается не так сильно, как хотелось бы, но нужный эффект производит. Девушка от неожиданности дернулась и наконец сфокусировала свой взгляд на мне. Перепуганная Тридшарахается в сторону. - Послушай сюда! Я знаю, что большинство капитолийцев смотрят на нас с высока, будто мы неудачники из забытого богом места! Но это их большая ошибка! Мы из Дистрикта Шесть, и они не смеют нас недооценивать!    Я вновь хлопаю по столу рукой. - У меня есть то, что они просто не смогут проигнорировать - мои знания о травах и природе. Я провел долгое время, изучая каждый лист, каждый корень и каждый сантиметр леса. Травы — это не просто растения, это наши союзники! Они могут успокоить, исцелить и даже спасти жизнь, если правильно применять их. Я собрал информацию о самых редких и мощных травах, которые растут в нашем округе. У меня есть рецепты, которые могут помочь нам выжить в самых экстремальных условиях. Не забывай, что выживание – это не только грубая сила, но и пытливый ум! Имея возможность использовать природу в своих интересах, можно обойти даже трибута-профи! Я готов воспользоваться каждой травинкой, каждым деревцем в своих целях.   Я перевожу дыхание. - Неужели Капитолий думает, что мы так просто сдадимся? Неужели думают, что смеримся со смертью? Как жаль, но вы все ошибаетесь! Мы докажем всем, что и слабые физически могут быть победителями! Что и слабые физически тоже могут вернутся домой!   Девушка все еще оторопело смотрит на меня, переваривая своим пьяным мозгом такое обилие слов. - Так что давай, ментор, не упускай из вида наших возможностей! Поверь хоть раз, что и трибуты Дистрикта Шесть могут быть победителями!    Мои слова все еще звенят в тишине вагона, словно эхом отражаясь от стен. Над столом виситгробовое молчание. Лишь девушка-ментор пьяно дышит, пялясь на меня своими на секунду прояснившимися глазами. Трид тоже смотрит на меня, только уже без страха в глазах. В ее взоре я четко вижу удивление, радость и крохотную, только зарождающуюся надежду.    Вдруг, за моей спиной раздается неописуемый грохот вперемешку с повизгиванием и звоном. Я резко оборачиваюсь, и от неожиданности делаю шаг назад, врезаясь поясницей в столешницу. Огромная, шикарная и без сомнения безумно дорогая хрустальная люстра, которая раньше спокойно висела на потолке, сейчас представляет собой груду осколков, которые подобно водяным каплям разлетелись по полу вагона. Один из них подкатывается по мягкому ковролину прямо к носку моего ботинка. Я оторопело тычу его обувью.   Тут, как ни кстати, раздается шум открывающейся механической двери. Я чувствую, как посетитель вагона замирает на пороге, оторопело глядя на ранее прекрасную люстру. Уже предугадывая дальнейшие события, я затыкаю уши ладонями. Но сквозь пальцы все равно прорывается визгливый голос. - Это сапфировая люстра! – орет, словно резанный, Бенволио.   Окей… То есть, это все-таки не хрусталь?

***

    Кто-то настырно тычется в мой локоть. Я, не открывая глаз, отмахиваюсь от назойливого«будильника». После того, как грохнулась люстра, Бен разогнал всех по комнатам, приказав вечером ложится спать. Он был вне себя от разрушения его любимой люстры, но, должен признать, беснуется он безумно смешно. Так я и лег спать, без лишней мысли проваливаясь в сон. Единственное, о чем я успеваю вспомнить перед закрытием век – мама и Хэви. Как они сейчас? Поужинали ли? Смотрели ли Жатву по нашему чахлому телевизору?    Кто-то снова тыкается чем-то остреньким в мой локоть. Я опять отмахиваюсь. Хочу поспать подольше перед приездом в Капитолий. Слышу, как тоненько цокают каблучки по коридору поезда и заранее понимаю – Бенволио пришел меня будить. Дамбстэр нарочито громко стучится в дверь и кричит. - Ди, вставай! Завтрак уже готов!   Я еще сильнее закутываюсь в одеяло и что-то неразборчиво мямлю в ответ. Видимо Бен удовлетворен таким ответом, так как звук его шагов удаляется дальше по коридору. Кто-то вновь тыкает меня в предплечье, но еще более настырно и дерзко, едва не оставляя ранку на коже. Тут уже я не выдерживаю. Поворачиваюсь лицом к настырному будильнику и распахиваю глаза. В первые секунду перед глазами все плывет после сна, а потом мир начинает потихоньку приобретать четкие очертания.    И тут я чуть не падаю с кровати. На меня уставились два крохотных глазика. Птенчик скворца, неизвестно вообще как попавший в мою комнату, радостно зачирикал. Видимо, он был очень горд собой. Скворец взмахнул своими крылышками и принялся описывать пируэты под потолком, не переставая гордо голосить. На глаза мне вдруг попадается красная ленточка, аккуратно обвязанная вокруг лапки птицы. В моей голове начинают вспыхивать воспоминания прошлого дня. Чес со скворцом, непонятная, угольно-черная «дрянь» в поезде, чириканье, после которого грохнулась люстра… - Зоро? – хрипло после сна спрашиваю я, еще шире распахивая глаза.   Скворец, услышав свою кличку, хлопает крыльями и пикирует ко мне, начиная носится вокруг головы. А я все еще не могу поверить. Не могу поверить в то, что в этот поезд, несущий меня к смерти, нырнул Зоро, совершенно не заботясь о последствиях. Теперь в моей неотрадной судьбе появилось нечто большее. Теперь у меня есть друг. Настоящий. Очухиваюсь я от своих мыслей, только когда черное крыло Зоро скользит по моей щеке. - Зоро! – вскрикиваю я, пытаясь поймать его, носящегося по комнате и истошно вопящего, - ты что творишь?!   Тут я слышу, как по коридору раздраженно стучат подошвы Дамбстера. Зоро, почуяв опасность мигом перестает верещать. А вот летать не перестает. Птенчик все еще носится под потолком, выписывая немыслимые пируэты. Я вскакиваю с кровати (меня все еще мутит после сна) и пытаюсь допрыгнуть до прифигевшего скворца. Мне страшно. Очень страшно, что отнимут Зорушку. - Ди, если ты сейчас же не появишься в коридоре, то я самолично буду выковыривать тебя из комнаты! – слышу я голос Бена из-за двери.   Наконец-то у меня поучается, цапнуть птицу за хвост. Я дергаю его внизу и рывком прыгаю на кровать. Скворец от неожиданности что-то вскрикивает. Слышу, как дверная ручка медленно опускается вниз. Я судорожно пихаю ошарашенного скворца под подушку. Еще не хватало, чтобы Дамбстер его заметил. Я наваливаюсь локтем на подушку в тот самый момент, когда дверь распахивается и Бен делает шаг в комнату.  - Ой, так ты еще спишь! – всплескивает он руками.   Сегодня он еще более тошнотворен, чем вчера. Его белоснежные локоны за ночь каким-то образом стали ярко-фиолетовыми, и теперь они спадали на плечи сиреневой волной. В идеально уложенные локоны были вплетены какие-то заколки в форме крендельков. Одет он был в какой-то уродский бежевый пиджак с огромными брошками в форме розы (у него что, фетиш на огромные брошки и пуговицы?). На лице красуется отвратительные яркий макияж. Я запоздало осознаю, что вообще не выгляжу сонным. Тут же я картинно прикрываю глаза и в театральном изнеможении падаю на спину. Зоро под подушкой что-то неразборчиво пищит. Мне кажется, что он меня материт. - Хорошо, что проснулся! – он придирчиво оглядывает комнату, словно проверяет, не угробил ли я еще одну люстру.    А я весь сразу же напрягаюсь. Вдруг он заметит, что у меня есть что-то под подушкой? Или вдруг, заметит, что прямо сейчас из-под его ботинка выглядывает черное перышко из хвоста Зоро? Но, к моему несказанному счастью, капитолийцы всегда смотрят прямо, а не под ноги. Дамбстер разворачивается на своих каблуках и цокает к выходу. Уже у двери он оборачивается, и бросает.  - Поторопись, Трид уже в столовой.   И с этими словами Дамбстер выходит за дверь. У меня будто груда камней с плеч свалилась, а жутковатая пустота в животе разом пропала, будто ее и не было. Я приподнимаю подушку и оттуда выпрыгивает потрепанный Зоро. Он яростно топчет мое покрывало и сверкает своими крохотными глазками, мол: «Чего это ты меня под подушку суешь? Я тебе что, зуб для зубной феи?».  - Извини, - тихо смеюсь я, приглаживая рукой растрепанные перышки скворца, - просто испугался.   Мне много времени не надо для подготовки к завтраку. На тяжелой, дубовой тумбе рядом с кроватью нахожу комплект одежды. Темно-серые брюки и светлая рубашка. Все так же, как дома. Интересно, как они там? Послушался ли меня Хэви? Или, как всегда, умчал с утра пораньше в Яму? От теплых и семейных воспоминаний я улыбаюсь. Переодеваюсь, завязываю волосы лентой, которая ночь сползла с хвоста. В богато украшенной ванной поезда я умываюсь. Тут все совсем не так, как дома. Зеркало чистое, в золотой рамочке. Рядом душевая, в которой я вчера вечером познавал опасности неподписанных кнопок. Обжегся кипятком, получил мочалкой в лицо, так еще и какой-то сладко-пахнущей пеной заблевали. Неужели так сложно просто подписать кнопочки?   Зоро пришлось оставить в комнате. Я переживал, что скворушка вновь захочет «защитить» меня от ментора и скинет на нее еще одну люстру. Такой потери Бенволио уже не переживет. Птенец, конечно, противился этому с завидным упорством, но в конце концов все сдался и остался в гордом одиночестве восседать на моей постели. Надеюсь, он мне не будет мстить за утренний конфуз с подушкой.   Я выхожу из комнаты и закрываю дверь. Точнее, она сама за мной плавно закрывается. Я иду по коридору и останавливаюсь у двери в столовую. Через стеклянное окошко вижу, что за столом уже сидят наша ментор и Трид. Они о чем-то мило беседуют. Трид даже пару раз пустила смешок. Значит, девушка вряд ли пьяна. Я только подхожу ближе к двери, как она сама плавно отъезжает в сторону, и выбора у меня нет, кроме как зайти в столовую и начать диалог.    Уверенным шагом я вхожу в столовый вагон. За большим столом, за тем, за которым я вчера втолковывал ментору о наших преимуществах, сидели кружком и что-то говорили друг другу. Я беру с ближайшего стола тарелку, кладу на нее несколько булочек, рядышком небрежно бросаю пару мармеладок и цепляю пальцами гроздь винограда. Подхожу к столу со своей ношей и аккуратно сажусь рядом с Трид, напротив нашего ментора. Девушка поднимает на меня глаза. Теперь они не заполнены пьяной пеленой. Теперь они похожи на кусочки коры летнего дуба, или на кусочки шоколада, который я изредка видел в пекарне. Теперь они пытливые и хитрые. - Привет, - быстро говорит она. Голос больше не отдает хрипотцой. Сейчас он звонкий и резкий, но не как у капитолийцев, - извини за мою вчерашнюю выходку. Мы так и не познакомились-то толком.    Она аккуратно кладет вилку на тарелку и протягивает мне руку.  - Меня зовут Фрина, - говорит она, - а твое имя я знаю. Хоть что-то я запомнила после вчерашнего, хах…   Я жму ее ладонь и принимаюсь за завтрак. Пока она с Бенволио болтают о погоде и о еде, я успеваю проглотить половину своего завтрака. Наконец, когда нудная болтовня о обыденности прекратилась, Фрина поворачивается ко мне. - Мы уже поговорили с Трид о ее тактике на Арене и на тренировках. Теперь твой черед.    Я сглатываю остатки булочки и откладываю в сторону столовые приборы и остатки завтрака. Сейчас не до еды. Сейчас, возможно, решиться моя судьба.  - Начнем с простого, что ты умеешь?   Пару секунд я копаюсь в своих знаниях и умениях, а потом уверенно отвечаю. - Я знаю травы и растения на высшем уровне. Знаю, как распознать ловушку с охотничьими силками. И…   Тут я запнулся, не зная, стоит ли говорить о топорах и моей практике в их метании.  - И еще я топоры немного швырять умею.   Фрина кивает и заталкивает за щеку кусок яичницы. Она с полминуты о чем-то думает, а потом взмахивает вилкой. Кусочки ее завтрака падают на стол возле Бенволио. Тот брезгливо отодвигается в сторону и салфеточкой принимается вытирать скатерть.  - Тогда вот что, - говорит ментор, - на тренировках постарайся припомнить практику с топорами. И еще что-нибудь испробуй, по типу полосы препятствий или что-то в этом роде.    Я киваю, жадно поглощая все советы, которыми кормит меня Фрина. Мне нужны все средства, если я действительно хочу вернутся. Вернутся не в капитолийском гробу, а вернутся как победитель. - Прекрасно! Тогда…   Резко, очень резко, поезд погружается по тьму. Я слышу, как Трид тоненько вскрикивает. А я понимаю – мы въехали в туннель перед Капитолием. Столица Панема окружена цепочкой гор, которые когда-то давно помешали Дистриктам выиграть войну. В поезде воцаряется полутьма, нарушаемая лишь мерцанием настенных ламп. Поезд, словно молния, рассекающая ночное небо, несется сквозь тьму туннеля. Так же резко, мы выныриваем из туннеля. Я бросаю взгляд в большое окно…   И у меня перехватывает дыхание.   Как бы я ненавидел капитолийцев, Голодные Игры и президента Сноу, я не могу не признать, что город выглядит просто потрясающе. Он совершенно отличается от пейзажей Дистрикта Шесть. Словно небо и земля. Величественные небоскрёбы, обтянутые стеклом и металлом, вздымались к небу, паря среди облаков с грацией, подобной величественной гордости журавлей. Их фасады переливались всеми оттенками радуги, удивляя прохожих своим отражением солнечных лучей. Золотые и серебряные элементы, казалось, искрились, как звёзды, выделяя эти здания на фоне ярко-синего неба. Я все больше и больше замечаю самые разнообразные и экстравагантные постройки самых удивительных форм. По улицам спешно куда-то несутся машины. Подумать только, машины! Я вижу, как массивные фонтаны шлёпались с высоты, великодушно распыляя прохладу, а в окружении зелёных садов и уникальной ландшафтной архитектуры располагались кафе и рестораны.     Мы подъезжали к городу, из которого, возможно, нам не суждено было выбраться живыми. Мы подъезжали к Капитолию.