Sonata nocturna//Ночная соната

Лето, 1977 г.

Они подошли к озеру, раскинувшемуся вокруг. Луна отражалась в кристально чистой воде, а близлежащие ручьи звучали как старая мелодия, которая напомнила Ремусу о матери. Она была слабым и маленьким человеком, но любила лес, сельскую местность и природу. Ей нравилось бегать босиком по лугу, танцевать под дождем и гулять с Ремусом часами. На мгновение Ремус подумал, что именно поэтому Лайалл решил вернуться к жизни в глуши. Из-за призрака матери, ее смеха среди деревьев, взволнованного голоса, когда она чувствовала аромат влажной земли, и воспоминаниях о мелодии, напеваемой на берегу реки. — Теперь ты мой, Ремус Люпин, — сказала волчица, ее взгляд поймал взгляд Ремуса, подняв его волшебную палочку, — но тебе не место в стае. Он почувствовал, как тело напряглось в ожидании угрозы. Кровь застыла, волосы на коже встали дыбом от магии, инстинктивно реагирующей. Палочка была продолжением его магии, как волшебника. Без нее он был беспомощен. Без нее он полагался только на неконтролируемую и взрывную магию зверя. Она была его. Магия принадлежала ему. И была нужна. Ремус никогда не терял свою палочку. Даже в мерзкое лето в гребаном магловском приюте он брал ее с собой. Когда он был ребенком, то часто спал с ней в руках, чувствуя, как вибрация сконцентрированной магии щекочет пальцы, и это было утешением, напоминающее ему, что все было по-настоящему. Ему нужна была его палочка, ему нужно было напоминание, что он больше, чем просто монстр, что было еще одной причиной, по которой Дамблдор из всех людей выбрал его. Каждая частичка разума кричала, что он должен вернуть ее, как сила, побуждающая тело действовать. Это было отчаянное биение сердца. Это была ярость волка, воспламеняющая тело. Это была тьма, ожидающая и готовая исполнить желания зверя. Однако Ремус ждал. Он сознавал, что находится во власти волков. Они превосходили его численностью, а также силой. Они могли подчинить его, если бы захотели, и он не смог бы сопротивляться призыву, его здравомыслие было бы утрачено из-за влияния стаи. Зелье Пандоры идеально подходило для того, чтобы не потерять рассудок из-за присутствия волков, но юноша сомневался, что победит, если ему придется противостоять магии всей стаи. «Они могут сломить», — чувствовал зверь. Он думал о своих преимуществах. На его стороне была тьма, и магия волка отвечала ему. Он мог бы поджечь весь лес. Хотя это было рискованно. «Легко попасть в пламя, когда тебя загоняют в угол», — с горечью подумал волшебник. Он вообразил, что благосклонности Темного Лорда недостаточно, чтобы защититься, потому что Волан-де-Морт хотел использовать его, чтобы сыграть в план Дамболдора. Возможно, он решил пойти другим путем. Отправить его голову Дамболдору будет отличной идеей, чтобы показать старику, к чему приводит засылка шпионов в его ряды. Но если они предатели, зачем тратить столько времени впустую? Зачем использовать волков? Волан-де-Морт мог пометить его как Пожирателя смерти, не проводя никаких испытаний, чтобы немедленно убить и отправить его тело Дамблдору. И все же он ждал, пока Ремус пройдет все испытания, признал его своим, дав ему метку, и отправил к волкам с миссией. Как и хотел Дамблдор. И выполнил желания Ремуса, те, на которые он ответил, когда тот спросил его, что он чувствует к монстрам. Да, он был окружен темными существами. Но Ремус интуитивно чувствовал, что они не хотят его смерти. Это было в спокойном выражение лица волчицы, которая внимательно наблюдала за ним, без какой-либо угрозы в расслабленной позе или магии, которая распространялась между ними. Дело было в том, что лорд Волан-де-Морт был могущественным и хитрым волшебником, который не стал бы тратить время на Ремуса, если бы хотел убить его. И именно зная то, что его смерть разозлит молодого хозяина Блэка, Волан-де-Морт так гордился. Там, среди чудовищ, среди опасностей и угроз, Ремус любил Реджи еще больше. Потому что Регулус Блэк поступил безрассудно, опрометчиво и угрожающе в присутствие Темного Лорда, показав, насколько важен для него Ремус Люпин. И это стало для него щитом. Хотя, возможно, и оружием, которое можно было бы использовать против него. Но сейчас он понимал, что, даже если они будут относиться к нему с недоверием, они не посмеют тронуть его из-за связи с Темным Лордом. За пределами семьи Блэков весь магический мир не знал, что Регулус Блэк был Пожирателем смерти. Но Волан-де-Морт знал. И это заставляло оберегать его, чтобы не оскорбить гордость Регулуса. — Думаю, это мое. — Ремус приподнял одну бровь, притворяясь незаинтересованным. Волчица улыбнулась. Рев ветра окутывал их, почти скрывая бешеное биение сердца Ремуса. — Я знаю, — сказала она теплым голосом, который звучал почти по-матерински. Это напомнило ему о том, как Минерва пыталась скрыть свой смех, когда какой-нибудь мародер флиртовал с ней. — Ты собираешься убить меня? — спросил он, анализируя ее движения, язык тела, сердцебиение, чувствуя инстинкты зверя, ярость от потери чего-то своего и получения угрозы. — Нет, — произнесла просто и спокойно. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Суровый взгляд. — Завоюй доверие стаи, Люпин. Сделай их своими братьями. А это, — проговорила она, указывая на палочку и волшебным образом убирая ее, — она тебе не нужна. Только не здесь. Ты должен стать частью стаи. Волк зарычал. Его руки вцепились в горло волчицы. Прижимая ее к земле. Его сердце бешено колотилось. Гнев струился по венам. — Тебе не следовало этого делать, — угрожающе прошептал он, в ярости глядя на волчицу. Но она горько рассмеялась, и Ремус почувствовал магию, исходящую от волчицы. Она была электрической, как воздух во время грозы. Громкой как рев зверя. И опасной, как неконтролируемый огонь. Ремус был отброшен назад. Его спина ударилась о дерево. Он подавил крик. — Ты слаб, потому что зависишь от магии магов. Но ты волк, Люпин. Ты научишься жить так. Вот чего желает тьма. — Это то, чего я хочу, — медленно ответил Ремус, пытаясь отдышаться и контролировать свой гнев, смешанный со страхом. — Но зачем оставлять меня беспомощным? Звучит как ловушка. И я думал, что у нас больше доверия друг к другу. Мое кровное обещание все еще на мне. — Знаю, — произнесла волчица, улыбаясь, как будто знала секрет, которого Ремус не знал, — вот поэтому важно, чтобы ты не полагался только на волшебников. Именно тогда он понял, что Артемида никогда не использует палочку для колдовства. Но магия ответила ей. По ее желанию. С точностью и контролем. Ремус презрительно рассмеялся. Тьма. Он чувствовал ее вокруг себя. Она была напряженной и расстроенной, потому что Ремус чувствовал себя уязвимым и разъяренным. Он задавался вопросом, сколько хаоса он сможет достичь, только используя тьму вместо магии магов. Это было то, что Артемида пыталась сказать ему, чему он должен был научиться в этом месте. И это было заманчиво. Ремуса всегда привлекала сила. — Итак, что мне нужно сделать, чтобы стать частью стаи? Может, заплетем волосы и побежим через лес? — спросил он с самодовольной улыбкой. — Потому что это больше похоже на нимф, чем на оборотней. — Ты не смешной, — возразила волчица, нахмурившись. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Его улыбка стала шире. — Наблюдай и учись. Живи и слушай. Чувствуй и борись. Ее слова эхом отразились среди деревьев. Ремус вздрогнул от этого звука. Откровение, которое казалось древним. «Глупое и старое», — мысленно пожаловался он. Ему не вернули палочку. Они были отрезаны от магического мира барьером, защищавшим их от авроров. Детеныши в стае Артемиды были новичками, недавно обращенными, нуждающимися в безопасности леса, чтобы учиться, расти и выживать. Ремус сомневался, что совы смогут преодолеть этот барьер. Он не мог связаться с Реджи. «Или с кем-то другим», — подумал он с ощущением пустоты в сердце, которое болело в груди, сдавливая его и создавая комок эмоций в горле. Ремус коснулся серьги в ухе. Звезда. Звезда Сириуса Блэка. Он мог бы сбежать, но это было бы бессмысленно. Ему нужно было доверие волков. Ему нужно было, чтобы они поверили в него. Волки знали о его кровной клятве и понимали, что ему будет трудно нарушить это проклятое обещание, но они должны были доверять ему, чтобы он ответил верностью на верность, когда они победят Темного Лорда. Они должны были хотеть последовать за ним, последовать за Регулусом Блэком, когда тот станет следующим Темным Лордом. Ремус должен был оставаться тут до тех пор, пока не добьется этого. Он попытался не обращать внимания на дрожь при мысли о том, сколько времени ему понадобится, чтобы вернуться к Регулусу Блэку. Он кое-что узнал о волках. Прислушался к словам Артемиды. Наблюдал за ними и учился. Они были свободны в этом лесу, ставшем их собственным миром, где все работали. Они добывали себе пропитание, что объяснялось тем, что некоторые из них выглядели слишком худыми и больными, но заботились друг о друге. У них была сила, магия леса, волков и стаи, которая их защищала. И они наслаждались своими собственными правилами. Он наблюдал, как люди рычат, играют, дерутся и веселятся. Это было странно. Они были опасными темными существами. И вели себя так, будто это был уединенный рай, вдали от магической войны, вдали от общества, вдали от ограничений в существовании. Они не рассматривали ликантропию как болезнь, как отвратительное проклятие или осуждение. Они были… они были почти счастливы. Ремус почувствовал желание присоединиться к ним, по-волчьи желая быть частью всего этого. В его сердце зародилась тревога. Она отдавалась в каждой части тела, разума, в его существе. Потребность, дикий инстинкт и непреодолимое желание. «Стая», — повторил волк. Больше не было уз, препятствующих исполнению желаний волка. Навязчивое желание вернуться к Сириусу Блэку было уничтожено. Ремус вспомнил тот последний поцелуй под дождем, как их слезы смешивались с каплями, вспомнил, как они вздыхали, почти желая спасти то, что умирало в их сердцах. Нет, этой связи больше не существовало. Они развели большой костер. Отблески пламени плясали по коже. Стая танцевала. Некоторые люди импровизационно играли на музыкальных инструментах. Следуя ритму, который они слишком хорошо знали. Следуя биению сердца стаи. Они ели то, что поймали. Принесли воду из родника. Слышались смех, крики и вой. Ремус сел рядом с ними, будучи ошеломленным знакомым чувством, пробежавшим по телу. Из-за влечения к волкам и острого желания выть вместе с ними. Самым молодым волкам в стае было двенадцать и тринадцать лет. Их называли щенками, потому что они были обращены совсем недавно. И Ремус с удивлением обнаружил, как легко им было приспособиться в стае и поддаться зову волков. Большинство из них точно не происходили из семьи волшебников, но открыли для себя магию, когда их человечность была украдена. Ему было интересно, оставили ли они семью, есть ли у них мечты, которые они хотят исполнить, или все еще живут с желанием вернуться к магловской жизни. Как только он вернулся из леса с Артемидой, щенки окружили его с любопытством и вопросами о нем и Хогвартсе, следуя за ним и заваливая его все новыми и новыми вопросами. — На что похож Хогвартс? — спросил маленький мальчик с множеством веснушек на лице и блестящими от волнения глазами. — Разве маги плохие? — нахмурился мальчик, что напомнило ему неуверенный тон голоса и уязвимость Питера Петтигрю. — Это правда, что все маги носят серебряные доспехи под своими мантиями? — Девушка с длинными медными локонами, увидев Ремуса, радостно улыбнулась. — Альбус Дамблдор действительно существует? — спросила другая девушка с короткими темными волосами. — Каково это — летать на метле? — поднял руку парень в кривых очках и с темной кожей, который двигался вокруг Ремуса, сбивая его с толку и заставляя чувствовать головокружение. Артемис с забавой наблюдал за ним с другого конца стаи. Волки подозрительно смотрели на Ремуса, но не предупреждали о нем щенков, тоже следя за тем, что он скажет в ответ. Он видел их, чувствовал, пытался учиться у них. Но сердце болезненно билось. Это чем-то напомнило ему мародеров. Они шумели, смеялись, планировали какую-то новую шутку, чтобы унизить Нюниуса и свести с ума Минерву МакГонагалл. Это напомнило ему о дикой эйфории, когда он бежал по коридорам замка, преследуемый Филчем и его чертовой кошкой. Это напоминало ему стояние перед камином в объятиях Сириуса Блэка, в то время как Доркас пела песню с Мэри, Марлен смеялась с Джеймсом Поттером, Питер жаловался на то, что снова проиграл в шахматы Регулусу Блэку, а Лили и Пандора болтали о зелье, которому они научились в клубе Преосвященных. Потому что это тоже было похоже на стаю, семью, на дом. Ему стало интересно, где сейчас находится Регулус Блэк. С Лестрейнджами? С Малфоями? Он думал об этом. Будет ли он рядом с Сириусом? В последний раз он видел его, перед тем как уйти, чтобы пройти последнее испытание на верность Темному Лорду. Это было до того, как он убил своего отца. И он остался. Он остался на несколько дней. Он видел похороны. Был один. По-видимому, никто не помнил Лайалла Люпина настолько, чтобы волноваться о его смерти. Когда он получил метку, Регулуса Блэка уже не было в доме Лестрейнджей. Он посмотрел на звезды, пытаясь найти в них утешение. Что-то, за что можно было ухватиться, чтобы дышать сквозь боль от пожертвования всем. Волк улыбнулся ему. Он был молод, возможно, его ровесник. С широкой спиной и выраженной мускулатурой. Он был ниже Ремуса, но выглядел привлекательным. Несколько нежное лицо для волка. Кокетливая улыбка тронула его губы. Каштановые волосы блестели в свете костра и ниспадали, обрамляя лицо. Взгляд Ремуса опустился ниже, на тело, пробегая взглядом по волосам на груди. — Развлекаешься? — Волк заметил, что Ремус наблюдает за ним. Он бросил на него забавный взгляд, и его улыбка стала озорной. Ремус знал, что означает этот взгляд, и улыбнулся. Он хотел этого внимания к себе. Он не мог придумать лучшего способа общаться со стаей, чем… общаться с кем-то из стаи. Конечно, лорд Волан-де-Морт имел в виду не это, когда приказывал ему завоевать доверие волков. Но Ремус всегда думал, что секс демонстрирует большое доверие. — Теперь стало еще интереснее, — очаровательно улыбнулся парень. — Ты самое интересное в этом месте. — Волк засмеялся и сел рядом с ним. — Ты так думаешь? — спросил он, приподняв одну бровь. — Я тебя интересую? Язык заскользил по губам. — Ты — собака Дамблдора. Ремус Люпин. Волк, выросший среди магов. Я очарован тобой. Все они. — Среди обращенных волков много волшебников. — Это привлекло его внимание. Он знал. Видел это в отчетах, которые Регулус и Пандора получали из министерства. Если подумать, то министерству следовало бы вложить деньги в повышение безопасности, так как дети в Шотландии могли так легко находить секретные документы в Лондоне. — Но ты другой. — Волк наклонил голову, с интересом глядя на него. — Ты был обращен с детства и усыновлен величайшим волшебником во всей Англии, это не обычное дело. — Я думал, что величайшим магом был Темный Лорд, — повторил он, поднося бокал к губам. — Конечно, как я мог забыть о нашем хозяине? — весело фыркая. Ремус решил, что он ему нравится. Он отпил большой глоток и посмотрел на него. Пламя костра отражалось на лице. — Скажи мне свое имя. — Эклипс, — ответил волк; его голос был по-мужски хриплым. Ремус вздрогнул от звука голоса. — Почему я другой? — Когда ты обращен в детстве… у тебя мало выбора. Тебя прячут, убивают, или ты оказываешься здесь, со стаей, — сказал он с холодным смехом. — А когда становишься старше, твоя жизнь заканчивается. Министерство заботится о том, чтобы уничтожить тебя. «Случаи самоубийств», — вспомнил Ремус. Ярость, которую это вызывало в нем, все еще горела внутри. Авроры убили много людей. Они скрывали цифры, говорили, что это было самоубийство, даже обвиняли волков в том, что они не оставили выживших после своих нападений. Это была ужасная и отвратительная тактика. Волки знали это. «Конечно, они знали», — с горечью подумал он. Пожирателям смерти и Волан-де-Морту были удобны любые причины, которые они могли использовать, чтобы настроить волков против магического общества, против министерства и волшебников. Но они не понимали, что Пожиратели смерти ничего не сделают, чтобы защитить их. Они позволили волкам умирать, позволили этому случиться, потому что слишком много волков, которых нужно контролировать, было проблемой. Регулус и Пандора предвидели это. Волки по-прежнему были ослеплены ненавистью, которую разожгли темные волшебники. Но Ремус знал. Он знал, что в этой проклятой войне виноваты все. — Ты особый случай, Люпин, — продолжал говорить Эклипс. — Ты Сивый, и все это знают. Ремус вздрогнул от этих слов. Сивый. Волк в его ночных кошмарах. Волк, убивший маму. Волк, который его обратил. Человек, который ласково шептал ему, чтобы он возвращался в стаю. Все знали об этом? Почему? — Несмотря на то, что ты был волком, происходил из Сивых, и на тебя претендуют, ты вырос под присмотром Альбуса Дамблдора, единственного человека, который мог противостоять Темному Лорду. — Эклипс покачал головой с безжалостной улыбкой. — И теперь распространилась новость, что ты любимец нашего Темного Лорда. Ты действительно интересный, Люпин. Слишком много вещей, защищающих тебя. — В каком смысле? — спросил он, наклонившись к уху волка. — Скажи мне. — У тебя подготовка волшебника, инстинкты волка и тьма на стороне. Все это есть не у многих. Взгляд Ремуса встретился со взглядом Артемиды, которая наслаждалась обществом волка. Она использовала магию волка, и не только это, но точно контролировала ее по своей воле. Вот почему она была так заинтересована в том, чтобы Ремус стал частью стаи? Для этого ли ему нужно было ее доверие? Если то, что говорил Эклипс, было правдой, Ремус и Артемида были странными существами среди оборотней. И он предупреждал его о силе, которая может привлечь всеобщее внимание волков. «Или даже соперничать с силой Темного Лорда, которой они восхищались и боялись», — повторил голос Регулуса Блэка в его сознании. На мгновение его сердце болезненно сжалось. При мысли о том, что Регулус планирует использовать эту информацию в своих интересах. Думая о том, что Пандора Линч добавит это к своим исследованиям Ремуса. При мысли о Каллиопе Морган, говорящей ему, что он должен использовать любую возможность, чтобы разрушить мир. Возможно, он никогда не сможет вернуться к ним. Но это не означало, что он собирался умереть и бросить их снова. — Ты так много знаешь обо мне. — Ремус улыбнулся. — Ты популярен. — Эклипс по-волчьи улыбнулся. — И… ты интересуешься мной только из-за этого? — Он посмотрел на его губы. — Возможно, из-за чего-то еще. — Глаза сверкнули. — Скажи мне, — прошептал он хриплым голосом. — Потому что я темный маг, — признался волк, — и это то, что есть только у тебя, меня и альфы.