Sonata nocturna//Ночная соната

21 октября 1976 г. На фоне мрачной атмосферы Хогвартса шалости Мародеров приобрели большую популярность. В большинстве случаев они были идиотскими, детскими и раздражающими. Но их выходки и шумные розыгрыши, которые присущи дню рождения Сириуса Блэка, стали событием, которого все ждали с большим волнением. Наибольший энтузиазм проявляли дети, даже маленькие Слизеринцы пытались скрыть веселое хихиканье при виде них. В темные времена смех и удивление были редки и ценны. Даже учителям, похоже, это нравилось, и они стали менее строго относиться к поимке мародеров. Все наслаждались этими шалостями, кроме… —Я убью их! — крикнул Нюниус, входя в общую гостиную, весь покрытый ярко-розовыми пятнами. Его одежда, волосы, даже палочка были выкрашены в розовый цвет. —Это не твой цвет, — сказала ему Каллиопа Морган с дивана у камина, где она сидела рядом с Ремусом, обдумывая последние детали темного обряда. —Заткнись! — прорычал он, но, поняв, на кого кричит, его лицо исказилось ужасом. Каллиопа изящно приподняла бровь и мило улыбнулась, прежде чем проклясть его. Тут же Северус Снейп начал плеваться слизнями в центр комнаты. —Я напомню тебе, проклятый мерзавец, что твое положение ниже моего. На твоём месте я бы побоялась и подумала, стоит ли плеваться в сторону такого человека, как я, — ухмыльнулась Морган и облокотилась на руку Ремуса, лежавшую на спинке дивана. Ремус задрожал от возбуждения. Теперь было понятно, почему его тянет к Морган. Мальсибер, Эйвери и Нотт вошли следом за Снейпом, все трое в одинаковой ярко-розовой одежде. —Жалкие мародеры! Ремус улыбнулся. Главными жертвами проделок Мародеров по-прежнему были студенты Слизерина, но особенно те, кто проклинал магглорожденных и полукровок в коридорах, что делало группу Снейпа главной мишенью. Со своей стороны, с прошлого Рождества Мародеры объявили неприкосновенность Ремусу, Регулусу и Барти Краучу. Однако это не помешало им проснуться от сильного землетрясения, потрясшего замок посреди ночи. —Ты понимаешь, что мы находимся в самом худшем месте в замке? — жаловался Ремус, неуклюже и сонно поднимаясь по лестнице, чтобы эвакуироваться из замка, — Кому в голову пришла мысль разместить спальни в чертовых подземельях? —Склонные к наводнениям, — зевнул Барти позади него. —Сырости, — пожаловался Регулус, следуя за ними. —Лестницы, ради Мерлина, — прорычал Барти, — мы — факультет, который преодолевает больше всего лестниц, чтобы куда-то добраться. —Луни нашел проходы. — Регулус озадаченно нахмурился. —Ты, ублюдочный пес, никогда не рассказывал мне о них. Когда все студенты собрались у замка, а старосты безуспешно пытались успокоить и упорядочить учеников, тряска прекратилась, а небо начало гореть. —Пожиратели смерти! — в ужасе закричали некоторые ученики. Ремус резко поднял голову. Но это было не нападением на Хогвартс и не Темная метка в небе. Это были… —Магические фейерверки и усиленная проекция иллюзий, — сделала вывод Пандора Линч, подойдя к Регулусу и изумленно улыбаясь. Небо пылало, а фейерверки двигались вокруг, снова и снова взрываясь волшебными цветами и формами, рассказывая историю о магических существах и волшебниках, заклинаниях, союзниках и предательствах. Волшебники на гиппогрифах, летящие по небу, взрывы магии от столкновений между волшебниками и фигуры растений, используемых в целебных зельях для спасения людей. Он увидел основателей Хогвартса, их эмблемы светились в ночном небе, и его охватила волна благоговения. Уровень детализации фейерверков, огонь и магическая самоотдача, задействованные в этом розыгрыше, были невероятными. Это всегда было одной из тех вещей, которые больше всего восхищали Ремуса в Мародерах. —Идиоты, — весело усмехнулся он. —Великий талант семьи Блэк, — вздохнул Реджи с ухмылкой. — Блэк! Поттер! Петтигрю! — позвала МакГонагалл. Трое мальчиков невинно улыбались. —Мы были здесь все время, Минни, — пожаловался Поттер, подняв руки и сверкая глазами от удовольствия. Джеймс был невероятно обаятелен, он глупо улыбался, но при этом сохранял лукавый взгляд в теплых глазах. —Ты выглядишь божественно с этой прической, Минни. —Сириус кокетливо улыбнулся, опираясь на голову Петтигрю, и изображая крутую позу, глядя на главу Гриффиндора. —Мы не виновны во всех этих обвинениях! — поспешил крикнуть маленький Петтигрю. —Отличное зрелище! Ну, раз уж мы все наслаждаемся великолепным видом, может, попросим эльфов принести горячий шоколад и одеяла? — Дамблдор рассмеялся. Труднее всего было смотреть на улыбку Сириуса Блэка. Он сиял, был полон энергии и страсти. Ремус подумал, что он выглядит прекрасно, и эта мысль сильно потрясла его. Люпин винил в этом уроки легилименции. Заглянуть в сознание Сириуса Блэка было ошеломляюще. Его ярость, счастье, печаль — все было там, скрытое и видимое одновременно. Сириус изменял свои воспоминания, чтобы отвлечь и дезориентировать его. Но Ремус быстро научился проникать в его мысли, скрывая свое присутствие и находить то, что искал. Сириуса было трудно понять, потому что он был простодушен. Он был необычайно талантливым волшебником, которого желали, которым восхищались и отвергали. Он раз за разом отрекался от своей фамилии, становясь позором Блэков, но все равно оставался в ловушке образа молодого наследника. Здесь были все истины, которые Ремус Люпин когда-либо хотел узнать. То, как люди отнекивались от Сириуса, говоря, что он принадлежит к Блэкам, глубокая неприязнь Сириуса ко всему, что связано с родителями, его бешеная энергия, с которой он действовал, потому что не мог вынести одержимости мыслями, то, как всей душой отдавался своим шуткам, тому, что приводило его в восторг и забавляло, потому что боялся остаться наедине со своими мыслями и воспоминаниями о библиотеке в особняке Блэков. «Слишком легко потерять себя в Сириусе Блэке» — подумал Ремус. Он понимал эту ярость, эту потребность реагировать безрассудно, цепи, которые были воспоминаниями о пытках внутри того, что должно было быть домом. Разве Ремус забыл, какими были пальцы отца на его шее? Как он с отвращением смотрел на него, когда тот пьяный входил в деревенскую хижину? Как его маленькое тело дрожало, когда он слышал скрип дерева в предвкушении боли? Но Ремус не хотел посвящать себя спасению мира с помощью фейерверков, смеха и надежды. Ремус хотел увидеть, как весь мир горит, чтобы овладеть им. Темные ритуалы были первыми шагами. Они состоялись за несколько дней до Хэллоуина, на убывающую луну. Все было готово. —Чтобы стать Пожирателями смерти как таковыми, вы должны быть объявлены темными волшебниками, — прокомментировала Каллиопа, перебирая одежду Ремуса в его сундуке и отмахивая палочкой все, что казалось слишком маггловским и обыденным, — это важный шаг, ты должен хорошо выглядеть. —Ты же не возражаешь, что я присоединюсь к группе убийц, используя тебя? — Ремус лежал на кровати Регулуса, единственном безопасном месте, защищённом от снарядов одежды. —Я использую тебя, Люпин, — ответила девушка, осматривая мантию волшебника, которая, вероятно, принадлежала Регулусу и лежала среди его вещей, — Ты — спусковой крючок, тот кто, изменит ситуацию. И, технически, ты уже в группе убийц здесь, в Слизерине. — Тогда я должен носить свою чертову маггловскую одежду, чтобы досаждать им. — Ремус высокомерно усмехнулся, перенеся свой вес на плечи, лежа на кровати. —Нет. Ты выглядишь неотразимо в мантии, тебе следует носить ее чаще. Ремус поймал мантию, которую ему бросили, когда дверь в ванную открылась. —Я постоянно ему говорю, — сказал Регулус, выходя из ванной с мокрыми волосами, но в идеально сшитом костюме, черном, сверкающем крошечными звездами. Он выглядел старше, мужественнее и элегантнее. Глаза Каллиопы сверкнули. —Регулус Блэк, ты выглядишь восхитительно. — Я потряс твое сердце, Морган? — Реджи озорно улыбнулся. —Почему мы с тобой никогда не встречались? —Потому что Лунатик имеет исключительные права на мое тело, — насмешливо ответил Регулус, садясь рядом с другом. —Это отношения, с которыми ты не можешь конкурировать, Морган, — ухмыльнулся Ремус, поднеся руку к груди, чтобы добавить драматизма своим словам, — мы были созданы друг для друга. Тебе следует сдаться. — Иди переоденься, а я пока посмотрю, насколько глубока его любовь к тебе. — Каллиопа одарила его забавным взглядом. Ремус Люпин был одет в кроваво красный костюм с такой же мантией. Каллиопа наколдовала его по своему вкусу, ведь Ремус вырос с тех пор, как в последний раз одевался по-умному. Регулус одобрительно смотрел на него, и Ремус решил, что все это того стоит, если он сможет защитить Реджи от того, что на них надвигается. Алиса Гринграсс и Барти Крауч-младший ждали их в саду у телескопа. —Я буду твоей темной крестной матерью, Барти, поэтому ты должен стать крестным отцом моего первого ребенка, — объявила ведьма. —Я буду баловать его до тех пор, пока Лонгботтом не облысеет, — ответил Крауч. —Пойдем смотреть на звезды? — спросил Ремус, критически осматривая телескоп. Он неплохо разбирался в астрономии, но… —Это порт ключ. — У нас есть разрешение на использование порт ключа? — Ремус с любопытством нахмурился. —Да, Слизнорт дал разрешение отпраздновать древние магические обычаи, — объяснила Каллиопа, Регулус Блэк выглядел немного обиженным, что не он дал Ремусу ответ. —Молодой мистер Блэк, — весело подумал Ремус. Портал доставил их на поляну в лесу, где благородные семьи веками посвящали себя тьме. Все темные крестные будут присутствовать на начале темного пути своих протеже. Ведь связь темного проводника и объявленного была важным союзом в магическом мире: освещались доверительные отношения, давались клятвы обучать пути, и объявлена нерушимая верность между проводником и новичком. Ремус был удивлен, узнав, что Люциус Малфой был темным крестным Нюниуса. Он знал, что тот ценит его за ум, Снейп умел создавать заклинания, а его необыкновенный талант в зельеварении был наравне с Пандорой Линч. Но проблема его происхождения и маггловской фамилии всегда вызывала презрение со стороны чистокровных волшебников, таких как Люциус Малфой. Малфой с презрением взглянул на Ремуса, пока его друзья отлучились, чтобы поприветствовать знакомые семьи: Алиса и Барти отправились к Яксли, а Каллиопа поздоровалась с Забини. Реджи и Ремус стояли перед Люциусом Малфоем, который держал Нюниуса, положив руку ему на плечо. —Люпин, тебе разрешено выходить из замка ночью? — Снейп усмехнулся, в его темных глазах горело глубокое презрение: — Разве ты не должен быть заперт в Азкабане? —Оставь, Северус, позволь темной твари вздохнуть немного свободы. — Люциус Малфой высокомерно улыбнулся, сжав плечо Снейпа. —Передавай привет своей жене, Малфой, — ответил Ремус с кокетливой ухмылкой, наслаждаясь гневом, вспыхнувшим в холодном взгляде блондина, — Она знает, что я очень по ней скучаю. —Ты чертов… —Дорогой, — остановил его приближающийся голос. Нарцисса Малфой элегантно улыбнулась им. Она выглядела прекрасно, темно-зеленая мантия подчеркивала ее светлые волосы и безжалостный взгляд. —Мои любимые мальчики. Пойдёмте, посмотрим на магический круг, — воскликнула она, нежно взяв обоих юношей за руки, чтобы они проводили её, уводя их подальше от мужа к темному кругу. —Как ты без нас можешь выносить Малфоя? — горько пожаловался Ремус. —Я советую ему сосредоточиться на коллекции магических предметов. Он одержим ими, поэтому у меня есть свободное время для своих дел. Как вы двое? Ты уже покончил с Сириусом? —Они невыносимы. Они трахают друг друга глазами. — Регулус фыркнул, бросив на лучшего друга грозный взгляд. —Молодая любовь, я думаю. Тетя Вальбурга была возмущена твоей близостью с Сириусом Блэком. Это было что-то забавное. — Нарцисса выгнула бровь. —Да, не думаю, что я теперь ей нравлюсь, отобрав у нее двух сыновей своей извращенной натурой. —Ты и твои гомосексуальные способности, — вздохнул Регулус с насмешливым сожалением. —Проклятие быть таким неотразимым геем. —У вас замечательное чувство юмора… А теперь сосредоточьтесь. Темные проводники образуют вокруг вас магический круг. Они призывают защиту от тьмы, чтобы благословить темные обряды перед объявлением. — Нарцисса изящно приподняла бровь, внимательно изучая их. —Темные волшебники всегда нуждаются в защите, — прокомментировала Каллиопа, подходя с Алисой Гринграсс. Ремус увидел нарисованные на земле руны, отмеченные кровью и пеплом. Каллиопа Морган объяснила ему, что магическая кровь некоторых темных существ и пепел от их сожженных тел использовались в темных жертвоприношениях, которые совершались перед их прибытием. Ему не понравилась идея стоять в кровавом круге. —Темные волшебники, кровь и жертвоприношения посреди ночи, — скептически пробормотал он, — ага, очень подходяще. —Пора идти внутрь, луна перед магическим кругом, — ободряюще улыбнулась Нарцисса. Ремус вздохнул, но последовал за Регулусом и Барти в магический круг. Он увидел, что Снейп вместе с Мальсибером и Эйвери следуют за старостой Слизерина по другую сторону рун, а Забини и Нотт остановились рядом с Барти Краучем-младшим. —Тьма присутствует, но она не узнает вас, потому что вы еще не приняли ее в свои сердца, — начали повторять темные проводники, — Сегодняшняя ночь может стать началом вашего пути во тьме или отказом от этого пути. Природа тьмы проведет вас и это будет это испытание, вам нужно лишь принять ее и не бояться. Ремус никогда не боялся темноты. В детстве он боялся многих вещей. Шума деревьев за домом, диких животных в лесу, девочек, потому что не знал, как с ними общаться. Но потом на него напало чудовище. Его мать умерла. Отец погрузился в пьянство. И то, чего он боялся, изменилось. Он стал бояться мучительных проклятий. Бояться потерять голос. Бояться, что люди обнаружат зверя внутри него. К десяти годам Ремуса уже мало что пугало. Он знал, что кошмары реальны. Но он дал жестокий отпор враждебному миру. Теперь Ремус боялся тех вещей, ради защиты которых готов был умереть. Он боялся привязанности любимых людей, потому что сама мысль о том, что он может их потерять, причиняла боль душе. На него опустилась тьма. Она была в его сознании, по ощущениям напоминала легилименцию, но это было другое. Это был не человек, копающийся в его воспоминаниях. Это была магическая сущность, вторгающаяся в каждую часть его существа, познающая его, исследующая его природу, чтобы узнать, кто он такой. —Ремус Джон Люпин, — услышал он женский сладкий голос, — ты прекрасное создание. Мягкая песня. Ласковое прикосновение к его лицу. Ощущение тепла. Он почувствовал утешение. Тьма рассеялась. Оглядевшись вокруг, он увидел заплаканные лица, некоторые стояли на коленях на земле и дрожали. Отвергнутые были напуганы темнотой. Но больше было волшебников и ведьм, таких же, как он, с улыбками на лицах, когда их поздравляли и с волнением ожидавших признания перед наступлением темноты на Йоль. Регулус улыбнулся ему, сверкнув глазами, и взяв за руку. Начало становления Пожирателей смерти. В Слизерине была устроена грандиозная вечеринка. Темного принца встречали с восхищением и энтузиазмом. Магический алкоголь был в изобилии повсюду. Присутствовали все старшекурсники Слизерина. Старый проигрыватель, который Регулус подарил ему, играл песню АББЫ, которую, к его удивлению, слизеринцы подпевали. Барти Крауч танцевал с Каллиопой Морган, а Нюниус угрюмо стоял в углу. —Она знает, что ты станешь кровавым убийцей? — спросил он с презрением. —Ну да, мы говорили об изучении областей магии, которые могут пригодиться нам в учебном плане, и я сказал: «Эванс, я думаю, что убийство — это хороший навык для продолжения моей карьеры». — Ремус очаровательно улыбнулся. —Ты грязная, несчастная собака. — Взгляд Снейпа был полон глубокой ненависти, слова он произносил невнятно из-за алкоголя, руки, лежащие на коленях, сжались в кулаки. —Да, но она все еще моя подруга. А что есть у тебя, Нюниус? Твои хулиганы, Малфой и набор для зелий. Мы с тобой полукровки, но мы не одинаковые. Потому что ты так и не научился играть в эту игру и в итоге проиграл. —Ты… —Удачи ночью, она тебе пригодится, — произнес тост Ремус и быстрым глотком выпил содержимое своего бокала, после чего вышел из общей гостиной. Ему нужен был воздух, подальше от всего этого, от подземелий, которые казались ему чертовой тюрьмой. Им удалось, они смогли объявить себя темными. Они могут стать Пожирателями смерти. Ремус не изменил бы ни одного из своих решений, если бы это обеспечило благополучие Реджи. Но это было непреодолимо. Мысль о том, кем он станет, давно не давала ему покоя: сможет ли он посмотреть на Эванс, став Пожирателем смерти? Сможет ли он быть с ней рядом после того, как поклянется в верности Лорду Волан-де-Морту? Регулус был не единственным человеком в мире, которого Ремус отчаянно хотел защитить. Но, будучи Пожирателем Смерти, он также мог обеспечить безопасность Лили Эванс. Он не сомневался, что девушка — храбрая и гордая гриффиндорка. Она не говорила ему об этом, но он был уверен, что она присоединится к магической войне. Лили была из тех людей, которые не могли пройти мимо, когда те кого она любила, те кто был ей дорого страдали. Она бы присоединилась. И, возможно, единственный способ сохранить ей жизнь — стать верным слугой Темного Лорда. Слизеринцы шептались, что он оказывает милости самым близким к нему Пожирателям смерти. Регулусу было безопасно находиться рядом с ним, потому что он Блэк и потому что был связан с Дамблдором. Ремус споткнулся о ступеньку и прислонился к стене. Он чувствовал себя опьянённым темнотой и алкоголем. Волчьи инстинкты молчали, слишком ослабленные выпивкой и ощущением тьмы, все еще присутствующей в его сознании и теле. Было слишком хорошо, когда тьма успокаивала его, когда она признала его прекрасным. Это была эйфория, возбуждение и свобода. Именно поэтому он не почувствовал его магию вокруг себя, когда проходил через один из тайных ходов. Сириус Орион Блэк. Снова он. Всегда он. Почему именно ты? Он стоял спиной к нему, что-то колдуя с решительным выражением лица. На нем была эта чертова кожаная куртка и брюки, обтягивающие бедра. Он так ненавидел то, как хорошо Сириус Блэк выглядит. —Что ты делаешь? —Люпин. — Спина Сириуса напряглась, на лице появилось удивление, но когда он понял, что находится рядом с волком, его плечи расслабились, а на губах заиграла озорная улыбка, глаза заблестели от возбуждения. —Блэк, — выжидающе вздохнул Ремус. —Я расставлял ловушки. Знаешь, у меня есть план продержаться до Хэллоуина. —Мне кажется, МакГонагалл подумывает о том, чтобы окаменеть вас до Хэллоуина после прошлого фейерверка. —Да, может попробовать. Но ты же знаешь, что надо мной не так-то просто властвовать. — Сириус улыбнулся шире, бесстрашно подходя к нему, такой полный уверенности в каждом своем шаге, безрассудный, как и всегда. —Это вызов? — спросил Ремус, приближаясь, как хищник. Отвечая на то влечение, которое тянуло его к Сириусу, заставляло отчаянно поддаваться желанию. — Может быть. — Взгляд Сириуса опустился на его губы. —Ты не должен провоцировать монстра. — Ремус с торжествующей ухмылкой прижал Блэка к стене, их носы соприкасались и, он потерялся в голубых глазах, которые однажды покончат с его рассудком. —Я не боюсь тебя, Люпин, — хрипло прошептал юноша, вцепившись руками в мантию Ремуса, — Черт возьми, почему ты так хорошо выглядишь? —Чтобы соблазнить тебя, — ответил он, прижимаясь губами к его шее. Сириус задержал дыхание, почувствовав, как язык Ремуса скользит по его коже. —Ах. В таком случае это… черт, это работает. Ремус ухмыльнулся и пристально посмотрел на него. Эта самодовольная улыбка Сириуса Блэка сводила его с ума. —Как же я тебя ненавижу, Люпин. Ремус ощущал, как руки Сириуса притягивают его к себе в глубоком поцелуе, как его тело прижимается к его, отвечая на потребность, наполненную настойчивой необходимостью, тоской и страстью. Руки Ремуса блуждали по телу Сириуса, притягивая его ближе, спускались по его рукам, спине, талии, останавливаясь на бедрах, которые двигались навстречу ему. Сириус застонал. Ремус схватил его за бедра, цепляясь за то чувство удовольствия, которое нахлынуло на них. «Черт» подумал он. Проклятие. Сириус Блэк ударился о стену спиной. Вздох. Жар между ними неконтролируемо нарастал. Сириус двигался навстречу ему, трение усиливалось, желание властвовать над ним превращалось в дикое чувство. Ремус страстно поцеловал его. Его язык нашел язык Сириуса среди грязных, похотливых стонов, которые возбуждали его до безумия. Парень приподнял Сириуса. Ноги юноши обвились вокруг него, а его бедра сводили с ума. В этот момент все остальное не имело значения. Ни темные волшебники, ни Пожиратели смерти, ни волки, ни мародеры, ни фамилии Блэк или Люпин. Только это, только то, что было между ними, просто необходимость поддаться желанию, потерять себя в огне, ощущая жар Сириуса Блэка на себе. Сириус зарычал, прижимаясь к Ремусу, его руки запутались в светлых кудрях мальчика. Ремус застонал ему в губы, и Сириус улыбнулся, ведь именно он спровоцировал это. Они отстранились, когда начали задыхаться. Оба смотрели друг на друга, застигнутые чувством, которое разгоралось в их сердцах, текло по венам, настоятельно требовало большего. Лоб Сириуса прижался ко лбу Ремуса. Их дыхание участилось. Эти раскрасневшиеся щеки. Влажные губы. —Ремень, — решительно прошептал Сириус, его хриплый голос звучал как приказ. Ремус нетерпеливо зарычал. Сириус прижался к стене, а ловкие пальцы Ремуса расстегнули ремень парня. Ремус почувствовал губы Сириуса на своей шее, и дикая мысль о том, что его могут заклеймить, заставила его нащупать молнию на брюках, ощущая всепоглощающий жар его возбуждения. —Дерьмо, — Сириус застонал, звук был наполненный разочарованием и желанием. — Дерьмо, Дерьмо, Дерьмо… Люпин…ох, Люпин, ты чертовски идеальный ублюдок. — В чем дело, Блэк? Я думал, что тобой нельзя доминировать. — Ремус озорно ухмыльнулся. —Ты злой, Люпин. Очень интересный злобный ублюдок. — Сириус зарычал в его кожу. Смех Ремуса эхом разнёсся по коридору. И Сириус укусил его, когда Ремус ответил на это тепло своим собственным возбуждением, притягивая его к себе, чувствуя, как он сходит с ума, от того что касается Сириуса Блэка, так же как прикасался к самому себе. Он почувствовал, как парень тянет его за волосы на затылке, чтобы втянуть в поцелуй, наполненный похотью, тоской и безумием. Темнота придавала его движениям уверенности и наполняя их возбуждением. Он двигал рукой как сумасшедший, слушая, как Сириус глубоко стонет ему в рот, и не смог сдержать удовлетворительного рычания. —Сириус, — прорычал Ремус, чувствуя, что сейчас утонет в ощущении эйфории, распространяющейся по телу и чувствам. —Ремус… — с потребностью прошептал Сириус ему в губы. Они смотрели друг на друга, его лоб прижимался ко лбу Сириуса. Эта ленивая улыбался, его тело содрогнулось от волны удовольствия. —Ты проклятие, Люпин. — Я думал, тебе понравилось, — весело ответил Ремус. —Давай сделаем это, — умолял Сириус, прежде чем снова поцеловать его. Медленно, наслаждаясь ощущениями, исследуя губы Ремуса Люпина. — Давай, Люпин… сделай это. —Посреди коридора, чтобы нас нашел кровавый барон? —Я думал об астрономической башне. — Сириус забавно улыбнулся. Ремус ответил, прикусив губу Сириуса. Парень рассмеялся. Они пробрались в астрономическую башню, где наблюдали за тем, как ярко горят звезды на небе. Тело Сириуса, прижатое к нему, отчаянные поцелуи, неловкие движения, заставляющие их смеяться и шептать друг другу, чтобы не шуметь, прежде чем вспомнить о том, что нужно наложить звукоизолирующие заклинание и запереть дверь. Кожаная куртка, упала на пол поверх элегантной обрядовой мантии Ремуса. Его руки скользили по коже Сириуса. —Ты прекрасен, — пробормотал Сириус Блэк, разглядывая шрамы на коже Ремуса. Медленный, сладкий, болезненный поцелуй. Его тело дрожало от возбуждения, вызванного движениями парня. —Ремус… — Сириус ахнул, задыхаясь от удивления и любопытства, его взгляд поймал взгляд волка, умоляя продолжить. Их руки переплелись. Ноги Сириуса сомкнулись вокруг его бедер. Лоб мальчика упирался ему в плечо, заглушая стоны, оставляя на коже следы, которые сводили Ремуса с ума. Руки Ремуса сжимали спину Сириуса, когда он вошёл в него, поддаваясь своим желаниям и чувствуя, как умирает с каждым движением. Страшная мысль пронеслась в голове Ремуса, когда он потерялся в Сириусе Блэке. Это не было похоже ни на одно чувство, которое Ремус когда-либо испытывал с другим человеком. Оно вызывало привыкание, стеснение в груди и потребность в душе. В лондонском переулке, на дне рождения или в лабиринте особняка Малфоев после этого больше не было сил остановиться. Сейчас его тело отзывалось на это желание, а разум приказывал заглушить все причины, по которым быть с Сириусом Блэком было ошибкой. Был ли у него когда-нибудь другой выбор, кроме этого? Он ненавидел его. Он слишком долго обесценивал его. Снова и снова фантазируя о том, как причинит ему боль, как разорвет его горло своими когтями, слушая его мольбу. Он хотел этого так сильно, что сама идея доминировать над Сириусом Блэком, пока тот плачет и умоляя произносит его имя, возбуждала. Когда он впервые увидел его, то подумал, что это самое прекрасное существо на свете. Когда мальчик улыбнулся ему, он захотел ударить его, посмотреть, не сломается ли он, потому что он не мог смириться с тем, что ему так повезло, что этот мальчик хочет быть его другом. Ему было больно. Этот презрительный взгляд, когда он увидел на нем изумрудно-серебряный галстук Слизерина. То, как он произносит «змея», каждое из слов было наполнено ядом. Было еще больнее, потому что он ожидал этого. Он всегда ожидал, что люди увидят в нем самое худшее. А Сириус смотрел на него так, что Ремус понял, что тот видит все, за что его ненавидел Лайалл Люпин. Но он продолжал искать его, толкал, пихал и заставлял Сириуса Блэка признать его. Он отвечал на его шутки, ночами планировал месть, чтобы удивить и спровоцировать это яростное выражение лица. Мерлин, как же он жаждал этого взгляда. Он ненавидел Сириуса Блэка так же сильно, как ненавидел его близость, его хаотичное присутствие, его прикосновения, разжигающие проклятый огонь, который никто из них не мог остановить. В какой-то степени это было больно. Он не мог его заполучить. Все, что было между ними это — мимолетные, украденные мгновения. Это были отчаянные желания, которые сгорали от лютой ненависти, когда они возвращались в реальность. Они всегда отдалялись друг от друга, как бы сильно они не терялись друг в друге, как бы сильно им ни хотелось продолжать…между ними всегда что-то стояло. Часть Ремуса Люпина хотела верить, что, когда они это сделают, эта неудержимая, бессмысленная страсть станет более терпимой. Как же он ошибался. Это было проклятием и приговором, чувствовать Сириуса Блэка в своих объятиях, на губах, на теле.