Я блюю кровью, не подходи.

Завтра закрытая вечеринка у Слово СПБ. Никого лишнего туда пустить не должны, вход строго по проходкам. Слава с Филей больше суток в квартире Мирона. И котику тут хорошо, он нашел себе отличное местечко — большое, мягкое кресло. Иногда приходил к Славе ласкаться, иногда к Мирону лезть за едой, ему было прекрасно. Что не сказать об остальных. Слава чувствовал себя ужасно неловко, постоянно вскакивал от любого недомогания, боялся испачкать что-то, старался не шуметь. Мирон был зажатым, он всегда жил один, а сейчас… А сейчас тут двухметровый лоб, которого он презирал, которого он ненавидел. Сидит в его футболке, смотрит на него втупую. И выглядело это правда комично. Единственное, что удивляло, как Мирон нашел Славе подходящую одежду. — Мне, кстати, сегодня снился ебанутый сон. В нем я стоял на Голгофе, а передо мной все люди, которых я ненавидел или презирал, — Слава старался хоть как-то привлечь внимание Мирона. — И что ты делал? — Я просто стоял, дышать не мог. Даже не моргал. Пиздец жутко было. — Вспоминать и правда было не очень. Все его сны были завязаны либо на раке, либо на смерти, что как бы одно и то же. — Завтра вечером будет движ в баре, из-за твоего ахуенного второго раунда. — Слава пялился в телек. — И я считаю, что ты должен там быть. — Разумеется, похвала раунда это сарказм. Слава всё еще не понимал, почему про него было сказано так мало. — Я? — Мирон сидел за ноутом, дописывая второй раунд на Диза. Мирону было сложно не то, чтобы общаться с Машновым, ему смотреть было страшно. Поэтому он вспомнил о баттле. Отличная причина, чтобы не взаимодействовать и дать обеим головам отдохнуть. — Чтобы меня ногами захуярили? Нет, спасибо. Слава плавил Мирона взглядом. Опять появилась мания. Когда-то он дал себе слово «похуй на Окси», но не получается. Мирон был сильно сосредоточен на тексте, Славу это завораживало. Он смотрел на него с удовольствием и гордостью, со страстью и усмешкой. — Тебе помочь с текстом? — Шутки про говно в мои планы не входили, — Мирон не отрывал взгляд от экрана. «Я даже спрашивать ничего не буду», Мирон вспомнил, как Женя спалила видео. Как стыдно. А если напоминать себе еще и о том, что Окси на это видео дрочил, то становится совсем не по себе. — Я понимаю, ты человек с большим словарным запасом, но если тебе нужна будет остринка, крутой панч или вордплэй ты скажи, я помогу. Пролетело часа два, когда Окси все же закрыл ноут, и крикнул «Аллилуйя», размял спину, шею. — Как же это было душно. — А ты по-другому не умеешь, — Слава залипал в телефоне. — Когда шмотки высохнут я двигать буду. Миша писал, что все волнуются за меня. Да и перед Ванькой надо извиниться. Они толком не общались. Мирон Славе расстелил в зале, чтобы поспал нормально, потом встали, поели в тишине. Слава пару раз подшучивал, мол, из Мирона хуевая кухарка. Чувство стеснения было, но и пусть. Мирон просто не хотел, чтобы он уходил. На Славу даже не надо смотреть, его присутствие ощущалось: когда он шмыгал носом, кашлял, ходил в туалет или на кухню за очередной чашкой чая, смеялся. — Я понимаю. Тебе пора. — Легко произнести — нелегко осознать. — Думаю, пару часов и высохнут. — Мирон взял на руки Филю. — Но по тебе я буду очень скучать. — Да ладно тебе, не последний раз видимся, — Слава все так же в телефоне. — Я вообще-то с котом разговаривал. — Ууу, шиза берет верх. Очередной звонок в дверь. Женя уже не первый раз названивает, то в дверь, то на телефон. — А она у тебя настойчивая, — Слава поднялся, вытянулся и подошел к столу. — Покажи, что накидал. Мирон поднял взгляд. Оказывается Слава такой красивый, когда домашний. Из-за Жени и ее походов к квартире пришлось сделать вид, что никого нет дома. Окна везде были занавешены, свет был только настольный и телек давал хоть какое-то присутствие мерцания. И в этом полумраке обстановка становилась интимной. Дыхание обоих ощущалось и слышалось в этой достаточно большой комнате. — Ну, интересно же, — Слава всё настаивал. Взгляды встретились. Слава улыбался, Мирон не мог найти себе место. Фильм, что шел по телеку кончился, титры приглушили свет еще сильнее. В этой темени было плохо видно. — Мирон! — Женя всё пыталась достучаться до Окси, но она даже не представляла как заебала. — Ну и че ты залип? Опять что-то волшебное? — Слава умел всё испортить. — Блять, отъебись уже. — Дай прочитать, ну. — Потом, лады? Я еще думаю что, где и как дописать, зарифмовать ахуенно. Писать текст это тебе не срать. Хотя, кому я говорю, — Мирон начинает лыбиться. — Ну нихуя себе! — Слава наигранно обижается, сложив руки крестом. — А тебе напомнить, как я своим говном тебя в твое говно опустил? Оба смеются. Обоим ахуенно. Но влажные фантазии перебивает крик, такой надоевший и неприятный. — Я тебя услышала. — Иронично звучит. — Билеты у двери, мы будем ждать тебя в аэропорту. Я тебя люблю, Мирош. Мирон уже сам не понимал у кого из них биполярочка. — Я короче быстро в душ и надо собираться. — Куда? — Слава сел на место, с которого только что поднялся Мирон. — Порчи попросил подъехать. Мирон хотел расслабиться в душе, очистить память от всех проблем, побыть один на один с собой. Но хуй там. — Давай я тебе идею дам, начни баттл со слов «не брат ты мне, гнида черножопая». — Ну ты идиот? Я по твоему расист? Славе становится смешно. — Ну если вспомнить твои слова о Стефане, то вопросик открыт. — Вот бы дверь тоже была открыта. Ну Слава подумывал об этом. Просто так, просто в прикол зайти, поугарать. Слава уже представлял недоумение на лице Мирона. — Пока ты моешься я включу тебе нормальную музыку, а то ты всякую хуйню слушаешь. — Спасибо, но я бы в тишине побыл. — Но Мирона уже никто не слушает. Слава подключился к колонкам с компа и включил альбом Бабангиды. — Какой ты мудак, Машнов! Слава обратно завалился на стул. — Опа, недавно прослушанные, интересно… Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. В «недавнем» у Мирона была мешанина из треков Славы. Сказать насколько он был в ахуе, ничего не сказать. Какие-то треки были в избранном, например Мертвые звезды и Потрачено. И сука, это даже некому рассказать. Но было ахуенно приятно и странно. Слава понять не мог: он перед баттлом наслушался или уже после? Признал в нем гения? Вопросов уйма. — Н-да, реально говно слушаешь… Мирон завис в ванной где-то на час, всё это время Машнов ждал, чтобы спросить лишь об одном «Что между ними?». Они теперь приятели или друзья? Или это ничего не значило? Почему он его поцеловал? Почему приютил? Что будет дальше? Он хотел спросить лишь об одном, но это невозможно… Невозможно открыть рот об этом. Сложно сделать вид, что всё нормально. Слава пиздит ключи Мирона, что когда-то были у Жени, но зачем он не знает. У него начинается нервяк. Дышать и так было неприятно, а теперь еще и больно. Хочется сигарету. Но он понимает, что нельзя. Много чего нельзя, так что похуй. Как выйдет из дома, сразу пойдет в ларек. Слава, как в бреду, смотрит в зеркало в коридоре. — Я на такси поеду, тебя подкинуть? — Мирон выпрыгивает из ванной, вытираясь полотенцем. Много чего нельзя и похуй. — Да не, я пешком пройдусь. Много чего нельзя. — Как знаешь, — Мирон проскакивает мимо Славы, — шмотки, кстати, не высохли и из-за меня еще больше намокли, прости. Мирон умиротворенно переодевается, насвистывая какую-то попсу из восьмидесятых. Даже не подозревая, что небольшая щелочка, что разделала комнату подарила прекрасный вид для Славы. Тот палевно пялился на переодевающегося Окси. Когда-то Слава сказал себе «похуй на Окси». Да. Когда-то… — Оу, Слава. За такое обычно выстраиваются толпами и деньги в рот пихают, — Мирон наигранно строит стеснение. Много чего? Славе нужно больше. Чуть ли не выбивая дверь он влетает в комнату. Хватая Мирона за плечи, он ненароком бросает его на кровать, падая сверху. Взгляды лишь на секунду встречаются. Пошлый влажный поцелуй. Мирон выгибается, Слава просовывает руку, обнимая за спину. Прижимает ближе, уже становится сложно дышать. Мирон стонет, хватает за волосы. Слава нахуй сдирает с Мирона футболку. — Стой, — Мирон мычит в губы. — Подожди, Слава. Что ты делаешь? — Я делаю? — Слава бесился. То ли от вопроса, то ли от того, что во рту опять привкус крови. — А ты такого не делал? — Слава ухмыляется. Окси откидывает голову, Славе похуй, он переключается на шею. Одними поцелуями не обошлось. Он кусает её, сжимает губами. Затем тянет за шею, маня к себе Мирона обратно, и тот не сопротивляется. Снова поцелуй, снова такой грязный. Вот мгновение и у Мирона чешутся руки. Он откидывает Славу в бок, садится сверху. — Тайм аут? — полушепотом спрашивает Слава. — Не угадал, — Окси проводит рукой по внутренней части бедра. У Славы мурашки. Он хочет больше? Нет, он хочет всё. Всего Мирона, всё его тело. Почему? Он не знает. Что к этому привело? Да ему вообще поебать. Всё что его волнует, это вставший член, что трется о шорты. — Нет, — тихое признание, Мирон сам не осознавал, что говорил. — Нет. — Он встает, упирается спиной в стену. — Ты мне не нужен. — Он тихонько смеется, дышит полной грудью. — Я понял, Машнов, я наконец-то понял. — Что? — Слава в ахуях пытается найти себе место в этом блядском цирке. И сейчас даже не было времени на оправдания. Просто дайте съебать. И ему дают возможность, но он не идет. — Что ты несешь, ебалай? Мирон подбирает футболку с пола и удаляется из комнаты, всё так же насвистывая какую-то песню из 80-х. Сегодня Слава подумал, что в его ебаном сне будет на одного зрителя меньше… но нет. Reload. — А может лучше у Вити номер попросим? — По-твоему, СД долбоеб, который всем подряд раздает номера? — Женя была безумно злой. Она вместе с Ваней стояли у двери в подъезд. — Ты вообще уверен, что они тут живут? — Да я тебе базарю, я видел как Фаллен сюда заходит. — И как нам узнать номер квартиры? Хотя бы этаж? — как же Муродшоеву всё заебало. Рядом инфантильный долбоеб с манией величия и его дружок, любитель косплеить забор, как ахуенно. — Короче, достало. Либо ты приводишь мне Окси, либо я привожу тебе катафалк. — Тихо, тихо. — Че, срётесь, голубки? — из кухонного окна виднелась знакомая физиономия. — Кого потеряли? Квартира сверкала от блеска. Когда Светло злился, он всегда убирался. Он не спал больше суток, почти ничего не ел, выглядел просто убого. — Я точно не знаю, где он, — Светло пошатывался. Да, он не ел, но про траву речи не шло. — Ты че внюханный? — Не, накуренный, будешь? — Светло протягивает бонг Ване. — Давай, — Рудбой приободрился. — Так, вы тут совсем ебанулись? Может у вас там тоже какие-то шашни? — Так, дамочка, шапочку из фольги снимаем и успокаиваемся, — Светло прекрасно понимал, что общаться с Ваней или Мироном не сможет, у них нет ничего общего. — Да, так получилось, что Окси тут переночевал. Ну и что? — Что блять? Между Мироном и Ваней и правда нет ничего общего, кроме как не вовремя открывать рот. — А она что не знала? — Фаллен бегал глазами по Ваниному лицу. — Ну, видимо, Окси ей не рассказал. — То есть ты, блять, знал, что этот додик шатается хуй пойми где, и не сказал? Ты поэтому так резко потащил меня сюда? — Жень, пойми… — Пошли вы все в пизду. Она вышла из подъезда и шла куда глаза глядят. Села на детской площадке. — Хоть один человек на этом белом свете меня уважает? — Я думаю, да. — Андрей? Замай держал в одной руке пакет из Пятерочки, а второй доставал из внутреннего кармана пачку сигарет. — Я прекрасно тебя понимаю, Женя. — Он сел рядом, протягивая пачку. — Я для Славы, как дядя Айро для Зуко. — Что? Замай усмехнулся. — Это давний мультик. Ну суть в том, что какую бы хуйню он не вытворял, я буду с ним. Он мне не как сын, конечно. Но как тот, кто должен быть рядом. Да, я не всегда с ним в чем-то согласен, бывает мы ссоримся. Но я всё так же его люблю. Дай Мирону глоток свежего воздуха. Будь человеком, а не менеджером. — Да я тут жопу рву, чтобы он чувствовал себя комфортно, будто он Бог, а он вытер об меня ноги. — Не думаю, — Замай чувствовал всю ту же проблематику, что и Женя. — У нас тут закрытая тусовка будет, из-за закрытия Слово, приходи. — Андрей снова залез в карман. — Держи проходку. — Спасибо. — Если Мирон сейчас со Славой, то он ему проходку тоже дал. Может вы сможете там пообщаться. *** — Думаешь, Слава Мирона пригласит? — Ваня передал Светло бонг. — А вот хуй знает. Но одно я знаю точно: Слава жопу свою не подставит. — Ой, блять, закрытый скворечник. — Ты не пойдешь за ней? — Нет, — Ваня откинулся на спинку стула. — Вечно ведет себя как будто ей все должны, бесит пиздец. — А мне нравится её организованность и желание держать всё в руках. Она молодец. — Ой бля, малыш, ты с ней не работал. — От травы в глазах всё плывет. — Ты тоже приходи, лады, дядь? — Я? А я тебе там нахуя? — Почему сразу мне? А если там будет Окси? — Ваня так же начинает растекаться. — И чё я ему скажу? Привет! Блудный сын! — Ване становится смешно, Светло заражается смехом. — Ладно, я приду, не ссы. — Ахуенно. Громкий стук входной двери прерывает идиллию. — А он хули тут забыл? Пара ошарашенных глаз смотрят на Гнойного. Светло как в тумане поднимается. С щенячьими глазами смотря на уставшего и заплаканного Славу. — Что произошло, Слава?