Мгновение во времени/ A moment in time

14 марта 2005 года, во вторник, Андреа Сакс впервые приступила к обязанностям второго помощника Миранды Пристли, главного редактора журнала Runway. Или, как её знала Андреа, Мириам Принчек. Перед зеркалом в полный рост она внимательно разглядывала своё отражение, проводя нежной рукой по облегающему лазурному платью миди. На ногах у неё сверкали бежевые каблуки, а каштановые волосы распускались по плечам. В те времена модные челки эффектно обрамляли её лицо, придавая тому особую элегантность. Андреа не могла понять, почему Миранда выбрала именно её, но догадывалась, что причина далеко не в впечатляющих рекомендательных письмах (которые она подправила для резюме, даже не потрудившись его внимательно прочитать). Интервью прошло не слишком удачно, и она не могла избавиться от мысли: Миранда, пожалуй, испытывала к ней жалость, зная о том, что её мать считается мертвой; или, возможно, её решение было совершенно эгоистичным? Андреа чётко помнила их с Мирандой историю и знала, что сделала. Вопрос заключался в том, была ли Миранда заинтересована в изменении этого сценария или же в стремлении к мести? Что касается самой Андреа, то она всё меньше понимала, почему согласилась на работу, вместо того чтобы броситься в противоположном направлении, как только увидела Миранду. Эта женщина была опасна, и в случае с ней Андреа всегда поддавалась самосаботажу. Её мобильный телефон зазвонил, когда она покидала квартиру. Утро выдалось ранним, и на улице ещё царила тишина. Она жила над пекарней и планировала воспользоваться близостью, чтобы перекусить, но телефон внезапно нарушил её планы. «Элис, Миранда решила отложить тему осенних курток до сентября, а съёмки в Седоне перенести на октябрь!» — из трубки донёсся напряжённый голос Эмили. «Тебе нужно немедленно явиться в офис и по пути забрать её кофе. Запоминай: один обезжиренный латте без пены с дополнительной порцией. Обжигающе горячий! Я имею в виду — горячий». «Эмили, — спокойно произнесла Андреа, остановившись посреди тротуара, — успокойся. Всё будет в порядке». Эмили, отвечая, звучала далеко не спокойно; её голос звучал всё более возбуждено. «Ты вообще слышала, что я сказала?» «Один обезжиренный латте без пены с дополнительной порцией. Обжигающе горячий. Поняла». Линия отключилась. Андреа успела добраться до офиса вовремя, прежде чем прибыла Миранда. С подносом, уставленным чашками из Starbucks, она стояла перед пустым столом, в последние минуты тишины, предшествующие началу рабочего дня. Затишье перед бурей. Только из кабинета Андреа смогла по-настоящему оценить личность Миранды. Женщина, занимавшая это пространство, больше не была двадцатилетней девушкой в квартире-студии, где одежда и ткани были разбросаны в беспорядке, а страницы журналов заклеивали стены. Нет, эта женщина любила порядок; всё располагалось аккуратно и симметрично на своих местах. Однако минимализм, очевидно, всё ещё не входил в моду, о чем свидетельствовала стена, почти полностью увешанная фотографиями в рамках, и яркие цветочные акценты в каждом углу, среди которых, как ни удивительно, не оказалось фрезий. Одно, надо сказать, удивило её более всего: фотография рядом с горшком с орхидеями на столе Миранды. Она была черно-белой, но явно сделанной недавно, и качество камеры, а также одежда девушек на снимке подсказывали это. На фото две юные девушки — не старше двенадцати или тринадцати лет — сидели вместе на берегу моря, улыбаясь в объектив. У Андреа перехватило дыхание. Тихий голос позади неё вырвал её из глубоких раздумий, выкрикивая требования с нарастающей настойчивостью, но лишь немного. Андреа с готовностью солдата ожидала, когда Миранда вошла в офис. За ней неотступно следовала взволнованная Эмили, и по пути она выбросила свою сумку и пальто на стол второго помощника. Изображая улыбку, Андреа подошла к ней с спокойствием, протянула латте с подноса и произнесла: «Держи».

***

«Что это?» — с подозрением спросила Мириам, изучая подарок. Возможно, ей редко делали сюрпризы, или, как и Андреа, она не привыкла устанавливать близкие связи. На протяжении последних двадцати лет Андреа Сакс стремилась избегать внимания, и теперь ей было трудно объяснить, что она делает на пороге соседской квартиры, протянув в ладонях плетеную шкатулку для шитья, украшенную изящными вышитыми цветами. «Это небольшой подарок в знак благодарности», — начала она, стараясь говорить уверенно, — «за вчерашнее». Увидев, как Мириам подняла бровь, Андреа поспешила уточнить: «Ты сказала, что любишь шить. Внутри коробки — всё необходимое, включая нитки всех цветов, возможно, даже те, о которых ты не знала. У меня есть похожая шкатулка, она просто спасает жизнь, когда вылетает пуговица, хотя я уверена, что я и наполовину не так талантлива, как ты.» Осторожно принимая подарок, Мириам продолжала внимательно следить за Андреа, словно обдумывая что-то важное. Но Андреа, не дождавшись ее раздумий, решила закончить разговор: «Хорошего дня». С лёгкой улыбкой она развернулась и направилась к своей квартире. «Ты пила сегодня кофе?» — раздался крик Мириам за её спиной. Кафе, в которое Андреа согласилась пойти с Мириам, по последним словам той, считалось лучшим в Париже. Их столик стоял прямо на тротуаре — идеальное место для наблюдений за прохожими. Многие из них носили береты и щеголяли небольшими усиками; женщины проезжали на своих велосолексах, окруженные уникальными французскими автомобилями, поднимая пыль на асфальте. Искусство выглядывало из каждого угла — обнаженные женщины украшали дверные проемы и ярко раскрашенные балконы, а за круглыми столами посетители потягивали напитки из бокалов coupe и читали газеты, пока сигаретный дым клубился в европейском воздухе. «Спасибо, что сделала заказ для меня, — произнесла Андреа. — Я пока не очень уверенно владею языком. Кажется, здесь не особенно любят американцев.» «Им не нравятся те, кто не говорит на их языке,» — беззаботно пожала плечами Мириам. «Я не большой поклонник углеводов, но ты не познала истинный рай, пока не попробовала эклер из этого заведения.» Взглянув на тарелку перед собой, Андреа усмехнулась. «Это сильное утверждение. Ты уверена, что хочешь за него стоять?» «Ты была бы удивлена, узнав, какие чувства это может пробудить.» «Меня нелегко удивить.» «О, разве ты не особенная? Просто откуси, ладно?» Выполнив просьбу, Андреа схватила эклер с шоколадной глазурью и почувствовала, как один прожигающий взгляд прикован к ней, пока она делала большой укус. «О, боже мой», — произнесла она с набитым ртом, прикрывая губы рукой. «Я же тебе говорила,» — с самодовольной улыбкой произнесла Мириам, доставая из сумочки золотой футляр. Сначала она предложила Андреа открытый портсигар для сигарет, та вытащила одну, затем Мириам прикурила им обе. «Итак, давай поговорим о твоем имени,» — сказала она, выпуская струю дыма и погружая сигарету в пепельницу на столе. Андреа нахмурилась, глядя на край своей кофейной чашки.«А что такого в моем имени?» — тихо спросила она. «Что за имя такое — Андреа?» Она не выплюнула свой кофе, но отставила чашку в сторону, когда вдруг её охватило воспоминание о том, что, подсознательно или нет, она сделала то, чего обещала себе никогда не повторять. Когда она услышала, как её собственное имя произносят в ответ, впервые за двадцать лет, сердце Андреа подпрыгнуло, словно у сбежавшей птицы. Она сделала глубокий вдох, затянулась сигаретой, стараясь взять себя в руки и произнесла на выдохе с максимально нейтральным тоном: «Мое имя, данное при рождении». «Нет, нет. Это не сработает», — покачала головой Мириам, хотя взгляд её был скорее задумчивым, чем критичным. «Это слишком американизировано и упрощено. Сейчас ты во Франции. Тебе нужно что-то более гламурное, более утонченное, более…» «Французское?» — предположила Андреа. «Совершенно верно», — подтвердила Мириам, глядя на улицу, погруженная в свои мысли. «Andréa.» «Andréa?» «О, да», — с удовлетворением произнесла она, беря в руки эклер. «Это ты. Это очень похоже на тебя». Андреа с улыбкой откинулась на спинку стула. Andréa. Это звучало ново, но ей понравилось, как это звучит. В особенности, ей нравилось, как это имя звучало в устах Мириам, как будто она произнесла совершенно новое слово с изяществом и элегантностью. Andréa. «Хорошо. Теперь, как насчет твоего имени?» «О, не думай, что я не обдумывала это», — с готовностью ответила Мириам. Андреа поддразнивала её, но, казалось, это совсем не задело. «Если я хочу добиться успеха в мире моды, Мириам Принчек просто не подходит». «О, я думаю, это красивое имя», — попыталась успокоить её Андреа, но глаза Мириам потемнели, как будто в них вспыхнули неприятные мысли. Андреа была готова к компромиссу. «А что, если оставить лишь инициалы? Так ты не потеряешь себя полностью». Мириам не спешила отказываться; её взгляд заискрился интересом. «Что ты предлагаешь?» Андреа на мгновение задумалась. Если кто-то и разбирался в именах, так это она. Мириам хотела новую личность? Она пришла по адресу. Сделав ещё одну затяжку, она предложила: «Мэделин Пирсон». «Нет», — резко отмахнулась Мириам. «В этом есть что-то осиное, не так ли?» «Пожалуйста». «Как насчет… Мэйв Филипс? Звучит как имя большой голливудской звезды». «У тебя это ужасно получается». «Пожалуй, это не моя сильная сторона», — Андреа усмехнулась, поднося сигарету к губам.

***

«Повесь это», — резко произнесла Эмили, указывая на дорогие пальто и сумку, небрежно брошенные на стол Мирандой, когда Андреа выходила из кабинета. «Хорошо. Прежде всего, мы с тобой отвечаем на телефонные звонки», — начала Эмили и, как поняла Андреа, это был очень краткий инструктаж. «Телефонные звонки нужно принимать каждый раз, когда они приходят. Если ты переведешь хоть один на голосовую почту, она разозлится. Если меня здесь не будет, ты будешь прикована к этому столу. Я серьезно. Знаешь, однажды ассистентку уволили за то, что она порезала руку ножом для вскрытия писем, и Миранда разминулась с Лагерфельдом прямо перед тем, как он сел на семнадцатичасовой рейс в Австралию. Сейчас она работает в ТВ Гиде.» «Всегда сиди за столом. Поняла», — отозвалась Андреа, стараясь запомнить все детали. «Хорошо. Но помни, у нас с тобой совершенно разные роли. Я имею в виду, ты отвечаешь за кофе», — усмехнулась Эмили, словно сама две недели назад не делала то же самое. О, ей определенно это нравилось. «Ты будешь бегать по поручениям. В то время как я отвечаю за расписание Миранды, её встречи и расходы. И, в общем, самое важное, осенью я поеду с ней в Париж на Неделю моды.» Блеск восторга, загоревшийся в её глазах, затронул Андреа за живое, несмотря на высокомерность в её голосе. Эта девушка, по сути, была готова на всё, чтобы осуществить свои мечты. «Я буду одеваться от кутюр, посещать показы и вечеринки, встречать всех дизайнеров. Это будет божественно,» — мечтательно произнесла она, едва сдерживая дрожь от волнения, уносясь мыслями в свой роскошный мир. Андреа потребовалась минута, чтобы сделать тоже самое. Одежда была абсолютно великолепна, модели прекрасны. Версальский дворец был одним из тех, на которые стоило посмотреть, поскольку в 1973 году здесь проходила первая неделя моды в Париже. Французские дизайнеры представили свои тематические шоу; американцы впервые вывели афроамериканских моделей на французский подиум. Это стало настоящей Версальской битвой. Андреа взглянула на Мириам, которую поразило это видение. Девушка была в своей стихии, в самом центре своей мечты. «Париж прекрасен,» — согласилась Андреа, тепло улыбнувшись. «Он тебе понравится.» На мгновение, Эмили, казалось, была застигнута врасплох. «Ты была там?» «Однажды,» — неуверенно ответила Андреа. «Это было давно.» «Что ж,» — Эмили взяла себя в руки, возвращаясь в реальность. «Теперь оставайся здесь. Мне нужно отнести книгу в художественный отдел.» «Книга?» — с любопытством переспросила Андреа. Схватив предмет, лежащий на столе, Эмили передала его Андреа. «Это книга.» Она была большой и толстой, перевязанной спиральной проволокой. На первой странице — черно-белая фотография модели, раскинувшей руки в центре, под заголовком «RUNWAY», словно незаконченный набросок для обложки глянца. Аккуратно положив ее на стол перед Андреа, Эмили пояснила: «Теперь это макет всего, что есть в текущем выпуске. Мы доставляем ее в квартиру Миранды каждый вечер, а утром она возвращает ее нам с заметками.» Листая страницы, Андреа с удивлением обнаружила множество стикеров на каждой странице. Очевидно, Миранда была разборчивой — это знакомое напряжение в животе стало более теплым. «Теперь,» — продолжила Эмили, возвращая книгу обратно, — «это задача второй помощницы, но Миранда очень закрыта и не любит, когда к ней приходят посторонние.» Андреа понимала её. «Так что пока она не решит, что ты не псих, мне придется сидеть и ждать возвращения Книги.» Вот она, лучик солнца в этом запутанном мире. «Что ж, если это не девушка из Hermès», — произнес лысый мужчина, натолкнувшись на Андреа в кафетерии, где она разливала суп в пластиковую миску. На его подносе красовалась лишь коробка с салатом. «Ты же знаешь, что целлюлит — один из основных ингредиентов кукурузной похлебки». «Мне нравится наслаждаться жизнью», — невозмутимо ответила Андреа, «В конце концов, мы так долго на этой земле». «Ну, с такой фигурой…» — он оценивающе оглядел её тело, облечённое в облегающее платье, словно подбирая слова, которые могли бы её задеть. Но Андреа не чувствовала угрозы; этот мужчина, казалось, был не из тех, кто обычно её интересует. Протянув руку с крупным кольцом на пальце, он представился: «Я Найджел». «Элис», — ответила Андреа, принимая его рукопожатие. «Знаешь, миллион девушек отдали бы многое за твою работу, Элис». «Так я слышала». «Так что у тебя с Hermès?» — поинтересовался Найджел, вставая рядом с ней в длинную очередь к кассе. «Признаюсь, мне пришлось ознакомиться с их коллекцией 1962 года после твоего ухода». «Изысканная, не так ли?» — осведомилась Андреа с лёгкой улыбкой. «Полагаю, у меня просто есть пристрастие к винтажным вещам». «Как и у Миранды», — отметил он, и при упоминании её имени Андреа невольно подняла на него взгляд, впитывая каждое слово. «Но не говори ей, что я что-то сказал — предполагается, что она проповедует прогресс, современность и тому подобное. Хотя, судя по всему, это исходит от женщины, которая не меняет прическу уже двадцать лет». «Ты хорошо её знаешь?» — спросила Андреа сдержанно. «Восемнадцать лет, дорогая. Учитывая все обстоятельства, я, вероятно, знаю её лучше всех». Быстрый взгляд на руки Миранды подтвердил эту теорию — и, что достаточно глупо и безумно, это принесло ей огромное облегчение. Но в то же время Андреа понимала, что ей предстоит наверстать упущенное. Она вспомнила шокирующую фотографию в офисе на столе. «Какая она на самом деле?» — осторожно начала она. «Ну, я уверен, ты сама это видела». Во многом это было правдой. Андреа провела полдня в её обществе — или вне его, выполняя поручения — и, наконец, смогла взглянуть на человека, которым стала Миранда Пристли — или тем, кем всегда хотела быть. Миранда была жестокой, требовательной, способной объявить сотню команд на одном дыхании и ожидать их выполнения в считанные минуты. Она точно знала, чего хочет, и была уверена, что добьётся этого, даже не повышая голоса. Эмили, со своей стороны, казалось, начинала каждый день на грани нервного срыва. К счастью, жизнь научила Андреа замедляться и дышать. «Ты не настроишь её на хорошую сторону, могу тебе это гарантировать», — произнёс Найджел, забирая её мысли обратно в реальность и вызывая стеснение в груди. «Ты можешь из кожи вон лезть, чтобы ей угодить, как Эмили, но она очень редко остаётся довольной». «Спасибо за вотум доверия». «Я просто констатирую факты». Они как раз подошли к началу очереди, когда зазвонил его мобильный телефон. «Алло… Точно». Закрыв телефон, он схватил миску с похлебкой с подноса Андреа и выбросил её в мусорное ведро. «Пошли. Миранда перенесла просмотр на полчаса». Андреа мгновенно осознала, что её обед оказался выброшен, и потому не приняла это близко к сердцу. «Она всегда приходит на пятнадцать минут раньше», — подумала она, с лёгкой усмешкой, осведомлённая о привычках своей начальницы. «Ты быстро учишься», — произнёс Найджел, когда она с лёгкостью пошла в ногу с ним. Неподдельное восхищение отражалось в его голосе, и Андреа ощутила легкую гордость от его слов. Если в офисе Миранды когда-то царил порядок, то теперь он выглядел как поле боевых действий: вешалки ломились от одежды, а аксессуары были разбросаны по полу, словно высыпанное с ведра сокровище. Люсия, стильная колумбийка с узкими очками в красной оправе, застёгивала молнию на платье высокой светловолосой модели и с нетерпением ждала вердикта Миранды. «Нет», — произнесла она с безразличием, продолжая перебирать вещи на вешалке, словно кусочки несуразной мозаики. «Я всё это уже видела». Люсия попыталась защитить свой выбор: «Theyskens пытается заново изобрести заниженную талию, так что на самом деле это…» «Где все остальные платья?» — перебила её Миранда, словно этот вопрос был единственным, что имело значение. «Мы можем показать несколько прямо здесь, потом — Армани, и я думаю, это может быть очень интересно…» «Нет», — снова прервала её Миранда, и с каждым её словом в воздухе ощущалась нарастающая напряжённость. «Нет, я просто… это сбивает меня с толку. Почему так сложно организовать приличный показ? У вас было множество часов на подготовку. Для меня это просто ужасно». Для Андреа было завораживающе наблюдать, как Миранда владеет залом лишь своим присутствием. Ей не требовалось повышать голос или кого-то ругать; достаточно было простого взгляда, едва заметного намека на недовольство, и все, как по команде, начинали дрожать в своих безупречно стильных ботинках. В любой другой офисной обстановке такое поведение могло бы показаться непростительным, но здесь она была настоящей богиней. «Где рекламодатели?» — прервала тишину Миранда, чертя линию стыдливого ожидания. Люсия, на глазах которой стояли слёзы, смутилась: «Э-э, у нас есть несколько вещей из Banana Republic…» «Нет, нам нужно больше, не так ли… О. Это… это могло бы быть… что вы думаете о…» «О, да», — восклицая с одобрением, Найджел отметил платье, которое Миранда сняла с вешалки: нежное тюлевое изделие, переливающееся множеством оттенков розового. Юбка затягивалась на талии и плавно ниспадала пышными слоями, обвивая ноги. На верхней части платья красовался фиолетовый цветок, рядом с белым ремешком. Андреа сразу вспомнила что-то похожее из 50-х. «Ну, ты же меня знаешь. Дайте мне пышную юбку, намек на шик, и я согласен». «Ммм… но тебе не кажется, что это слишком похоже на…» «На модель от Лакруа за июль? Подумал, что да, но нет, это не так. С правильными аксессуарами всё должно сработать». «Где ремни для этого платья…», — начала Миранда, призывая Джослин, рыжеволосую редакторшу по аксессуарам, броситься в другой конец комнаты за нужными деталями. В глазах Миранды читалась явная неудовлетворенность. «Почему никто не готов?» — жаловалась она, растягивая звуки, как капризный ребёнок. Но, в отличие от детей, никто не осмеливался упрекнуть её; она сама держала всех в своих руках. «Вот», — сказала Джослин, возвращаясь с двумя бирюзовыми ремнями с различными пряжками, чтобы у Миранды был выбор. «Это трудное решение». «Ммм…». «Нет», — прозвучало из угла комнаты так тихо, что можно было легко не заметить, но все же головы повернулись в том направлении. Андреа внимательно наблюдала за ними, её лоб был слегка наморщен в раздумьях, а голова качалась в поисках ответа. Когда она осознала, что привлекла всеобщее внимание, её ничуть это не смутило. «Простите?» — потребовала ответа Миранда, её голос звучал низко и угрожающе. «Без ремня», — уверенно заявила Андреа, подходя ближе. «Можно мне?» В комнате воцарилась напряженная тишина. Персонал с опаской наблюдал за ней, даже Найджел выглядел озадаченным, а из приемной подошла любопытная Эмили. Миранда одарила её долгим, немым взглядом, слегка наклонив голову вбок, но отсутствие упрека в её голосе означало лишь одно — Андреа могла продолжать. «Когда-то мне говорили, что в моде меньше — значит больше». Она осмотрела платье, которое держала в руках светловолосая модель. «В этом наряде и так много деталей; вы же не хотите лишать его уникальности каким-то поясом. Да и отвлекаться на слишком откровенный жакет было бы неуместно», — добавила она, небрежно обходя вешалки. «Белая нейтральная накидка», — решила она, накидывая предмет поверх платья, в то время как глаза Миранды сузились, а указательный палец задумчиво пробежался по губам. «Колье с таким вырезом не подойдет, но большие серьги — это именно то, что нужно. Что-то в тон цветку», — продолжила Андреа, направляясь к очередному подносу с украшениями, переставляя их и передавая свой выбор модели. «Белые оперные перчатки завершат образ. Я думаю, атласные. Это придаст ему немного старого голливудского шика». Повернувшись к Миранде, она спросила: «Что ты думаешь?» В комнате воцарилась гнетущая тишина. Взгляды её обитателей метались между Андреа и Мирандой, заполненные смесью шока, благоговения и ужаса. Выражение лица Миранды было непроницаемым — никто не мог определить, произвела ли речь Андреа впечатление или, напротив, навлекла на себя гнев. Но Андреа, чувствуя себя победительницей, лишь улыбнулась. «Оказывается, ты всё-таки не псих», — сказала Эмили позже в тот же день, подходя к столу Андреа и произнося фразу, которая звучала как обвинение. «По крайней мере, так думает Миранда. Я ещё не приняла окончательного решения.» «Не уверена, как мне стоит на это реагировать», — ответила Андреа, в её глазах весело сверкнула искорка. «Не переживай, просто слушай внимательно. Миранда хочет, чтобы ты сегодня вечером доставила ей книгу. Это крайне необычно — ни одна ассистентка не допускалась так быстро, особенно в первый рабочий день. Так что слушай меня. Книга будет готова к 22:30, и тебе придётся её подождать. Затем машина отвезёт тебя прямиком в её особняк. Ты войдёшь сама. Элис», — Эмили наклонилась к Андреа, оказавшись в нескольких дюймах от её лица, — «ты ни с кем не разговариваешь. Ни на кого не смотришь. Это крайне важно, ты должна стать невидимой, ты понимаешь?» «Абсолютно». «Ты откроешь дверь и пройдёшь через фойе. Вещи из химчистки повесишь в шкаф напротив лестницы, а Книгу оставишь на столике с цветами». Протянув единственный ключ, Эмили закончила: «Охраняй его ценой своей жизни». Так случилось, что в десять вечера Андреа осталась в офисе одна. Большая часть сотрудников разошлась, в помещениях стало темно и тихо. Она решила заглянуть в офис Миранды и сразу почувствовала её присутствие. Это ощущение витало в воздухе — аромат нового и роскошного. Через знакомый почерк, исписанный на страницах блокнота, сердце Андреа затрепетало. Она взяла со стола фотографию в рамке, на которой улыбались два молодых, одинаковых лица — её точная копия. Андреа долго смотрела на них, испытывая нежность, и не могла не задуматься, что могло бы произойти в другой жизни. «Книга готова», — объявил афроамериканец с обесцвеченными кудрями, появляясь на пороге с только что напечатанным макетом. «Спасибо», — ответила Андреа, скрывая своё изумление за любезной улыбкой. Она вернула фотографию на место и подошла за книгой. Городская машина высадила Андреа прямо перед величественным особняком в стиле неоитальянского ренессанса. Это здание сильно отличалось от однокомнатной квартиры на парижской улице. Роскошный фасад из известняка и мрамора придавал дому выдающийся архитектурный вид, а центральная входная дверь, обрамлённая двухстворчатой гильошированной рамой, горделиво возвышалась между окнами с изящной металлической отделкой. Отперев обе двери, Андреа вошла в дом, перекинув через плечо тяжёлые сумки с одеждой и крепко прижав под мышкой Книгу. Но, сделав всего несколько шагов и миновав прихожую, она остановилась, словно вкопанная. «Вещи из химчистки вешай в шкаф напротив лестницы, ” — говорила Эмили, но забыла упомянуть о трёх деревянных дверях, стоящих перед винтовой лестницей. «Книгу оставь на столе с цветами.» Андреа оглядела пространство, и её взгляд вскоре упал на три различных стола, каждый из которых был усыпан разными букетами цветов. «Это та дверь слева,» — прошептал загадочный голос где-то над ней, нарушив тишину в доме. Андреа с опаской заглянула наверх по лестнице и едва не задохнулась, когда с площадки второго этажа на неё уставились два одинаковых лица. Эти юные лица, ещё не утратившие детской полноты, обрамлялись огненно-рыжими волосами одинаковой длины. Одетые в пижамы и весело облокотившиеся на перила, они глядели на Андреа сверху вниз с самодовольными улыбками. Замечая нужную дверь, Андреа с облегчением обнаружила, что внутри шкафа висят пальто и шляпы, а также ждут свои минуты дополнительные сумки для одежды. Вернувшись к перилам, она бросила девочкам игривый взгляд и указала на Книгу в своей руке. «Можете отдать Книгу нам,» — произнесла одна из близняшек справа, больше не скрывая своего желания. «Нет,» — добродушно ответила Андреа, — «сомневаюсь, что смогу.» «Все в порядке. Поднимайтесь,» — с ненавязчивой настойчивостью предложила близняшка. Она изогнула бровь и, отвечая на их ухмылку, произнесла: «Я не собираюсь этого делать.» «Почему? Все нормально,» — вторила та, кто справа, прежде чем изобрести новый подход. «Или же вы можете отнести Книгу наверх. Эмили делает это постоянно.» «Правда?» — прошептала близняшка слева, получив предупреждающий взгляд от сестры. «Конечно! Она всегда так делает.» Андреа с трудом сдерживала смех. Эти девочки были далеко не так искренни, как думали. Для этого требовалась уверенность и утонченность; вся суть заключалась в деталях. Правильный выбор был уже близок. «Вам, девочки, нравится проказничать, не так ли?» — беспечно спросила она. «Просто из любопытства, сколько ассистенток на самом деле попались на это?» Левый близнец чуть не расплакался от смеха, хотя сдерживался; правый выглядел почти недовольным из-за того, что поймали его. «Как насчёт того, чтобы я просто положила Книгу вот сюда…» — проговорила она, ставя её на столик рядом с дверцей шкафа, неподалёку от одной из трёх ваз с оранжевыми розами. «И будем надеяться на лучшее?» Она снова взглянула вверх по лестнице на лица своих потенциальных мучителей, которые, казалось, были одновременно опустошёнными и наглыми. «Разве вы, девочки, не должны быть в постели?» — спросила она, учитывая, что часы приближались к 11 вечера. После того как они скрылись из виду, она с лёгким смехом расправила челку и вернулась по коридору. Именно в этот момент она почувствовала, что за ней всё еще наблюдают; воздух стал напряжённым и изменчивым, заставляя её замедлить шаг, прежде чем совсем остановиться. Бросив последний взгляд на лестницу, она не увидела ничего, кроме темноты.